Эстер

– Почему ты не на паре? – она пришла в себя и заговорила нормально, но сразу пришло резкое осознание. – Постой, ты тоже здесь учишься?

– Нас отпустили пораньше. А вообще, увидел тебя за окном и решил подойти, – он медленно приблизился, но не переступал за грани дозволенного. – Да, я на втором курсе.

– Еще одна случайность? – она выдавила легкий смешок, который был к месту и разрядил обстановку. – А у меня на сегодня уже закончились занятия, но почему-то мне захотелось прийти именно сюда, – неожиданно, даже для самой себя, она почувствовала легкость рядом с ним. – Особенно приятно находиться здесь, когда все в здании. Тут царит тишина, и складывается ощущение, что это просто заброшенная местность.

Гарри молчал, в ожидании того, что мысль закончена. Но это длилось дольше положенного.

– Видимо, – он был рад этой новости, не показывая эмоций. – Надо будет воспользоваться твоей идеей и прийти сюда одному. Кажется, могут получится отличные эскизы.

– Да, это место вдохновляет. Думаю, только тебе удастся передать обветшалость здания, – она закинула сумку на плечо, скрываясь с «места преступления». Чувство стыда удушало из-за того, что он мог раскрыть ее секрет или что хуже – разочароваться в ней. – Прости, но мне нужно идти.

Он даже не успел сказать: «Пока», развернулся и направился к кампусу, забыв о несуразном диалоге. Они простились, но их последующие встречи уже были предначертаны.

След Эстер исчез сразу, как только она завернула за поворот, еще раз проверяя закрыта ли сумка. На последних страницах появилось точное описание похожего дворика, но который находился далеко отсюда. Её не устраивало одно – человеческие жизни находились в безопасности, пока она растрачивалась на ненужные разговоры с Гарри. Без вмешательства все продолжит стоять на своих местах и не сдвинется с мертвой точки. Точнее, она боролась с внутренним зудом, которое ей дарило Вдохновение. И осознавала, что он утихнет тогда, когда работа будет идеально выполнена. Он утихнет только тогда, когда Эстер кого-нибудь убьет или предпримет действия для этого. Просто у неё есть обязательства, которым нужно безоговорочно подчиняться. Нужно с кем-то попрощаться раз и навсегда.

Возможно, ей хотелось бы остановить это, но уже слишком поздно, потому что она приняла свой талант, как посланный дар, и потому что с новым текстом черствость прогрызала внутренности и заседала глубже. Живот начинало резать от боли с каждым годом сильнее, а присутствие этого молодого человека только усугубляло ситуацию. Гарри одновременно был причиной борьбы с усиливающимися резями и одновременно болеутоляющим.

– Как перестать чувствовать? – прошептав под нос. – Как спрятаться?

Она брела по знакомой улице в глубоком отчаянии, удивляясь тому, что кто-то сильно раздражал её и в то же время приносил удовольствие. Эстер пинала попавшиеся под ноги первые упавшие листья, вместе с рассуждениями, потому что не хотела захламлять голову пустыми надеждами. Не хотела к ним прикасаться.

– Господи, Поллин, ты представляешь кто учится с нами? – девушка громко захлопнула дверь, вбегая в комнату к соседке, не разувшись. – Этот город настолько маленький, чтобы мы каждый раз бились бок о бок? Я просто не понимаю…

– Тише, успокойся, – она подобрала под себя ноги, откладывая учебник. – Давай с самого начала, потому что я вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

– Помнишь тот вечер в клубе? – Поллин кивнула, жестом показывая, что Эстер может присесть на кровать и выдохнуть. – Так вот, пока ты с кем-то танцевала, я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. По правде сказать, я стояла вдалеке, чтобы со мной никто не начал разговаривать, – Леманн тяжело и раздраженно вздохнула и продолжила, – Но как ты видишь, нашелся один такой, который подкрался ко мне и завел разговор. Мы с ними недолго пообщались, а потом он пригласил меня на медленный танец посреди улицы…

– Представляю выражение твоего лица, когда он это сделал, – девушка, не удержавшись и перебив, засмеялась, а потом приняла серьезный вид. – Продолжай.

– Я думала, что больше не увижусь с ним, поэтому и согласилась. И плюс ко всему, я все еще была немного пьяна. Это было глупо, но я хотела почувствовать свободу и не думать о чем-то другом.

– Так в чем проблема?

– Это еще не все. Помнишь выставку, на которую мы должны были пойти вместе?

– Конечно, – она немного смутилась. – Мне жаль, что я заболела и не смогла попасть на нее с тобой.

– Я знаю, мне тоже, – Эстер расслабилась, потому что наконец-то смогла поделиться этим с кем-то. Гарри был не лучше зуда. – Но знаешь, кто выставлял там свои работы?

– Нет, только не говори, что… – Поллин не успела закончить мысль, когда Леманн продолжила.

– К чему это все, я уже устала вечно с ним пересекаться. Мне не дает покоя, что мы находимся в одном и том же месте в одно и тоже время. Постоянно.

– Почему тебя это так раздражает?

Она задумалась и долго молчала, потому что не могла найти ответ на простейший вопрос. Может потому что Эстер не заслуживала ничего. Не заслуживала с кем-то сближаться из-за того, что только умела разрушать и лишаться ценностей. Она поникла, чувствуя за плечами бетонную плиту, которая сдавливала до хруста в плечах. В человеке, который просто появлялся в нужное время в нужном месте, не было ничего плохого. Это плохое сидело напротив Поллин и рассказывало об обычных встречах людей, которые, по своей сути, не обладают большим смыслом. Ей стало стыдно за свои действия и за то, что она не могла находиться с подругой в одной комнате. И еще стыдно за то, что в очередной раз убегала от правды, потому что ничего не могла с собой сделать. Да и просто потому что… Нужного пространства и воздуха не хватало.

– Давай обсудим чуть позже, я только что вспомнила, что на мне висит проект, который сдавать через несколько дней.

– Конечно, надеюсь, что тебе стало легче, – девушка ощутила грусть от резкости и незавершенности, но быстро пришла в себя. – Если захочешь закончить разговор, то я буду здесь.

– Да, спасибо, – добавила Эстер и мгновенно скрылась из поля зрения, закрывшись в своей комнате.

Она упала на кровать, уткнувшись в подушку. Никто не учил ее тому, как правильно себя вести, как соответствовать обществу. Никто не говорил с ней о том, что плохо или хорошо, после того инцидента с блокнотом. Никто не проявлял к ней заботу уже долгое время, в особенности чужой человек. Ей хотелось исчезнуть. К ней пришла мысль написать о себе и уничтожить, стереть с лица Земли, но она не хотела поддаваться минутной слабости. «А к чему вообще быть слабой? – пульсировало в висках, – Правильно, такие действия показывают лишь недостаток внутренней силы, жалость и ничего более.» – она закончила мысль, закрывая глаза. Эстер долго не могла уснуть из-за того, что спину прокалывало миллион острых игл. Перед глазами – темнота, внутри нее – темнота.

8, 9, 10.

Сон услышал крики о помощи и укрыл с головой. Она слишком устала за это время, чтобы сопротивляться. В полудреме мягкий ветер начал обдувать лицо, и Эстер представляла, что гуляет по пирсу. Схожему с тем, где блуждала одинокая душа молодого человека. Спокойно, тут спокойно.

Волны блестели от лучей солнца, а соленый аромат проникал под кожу. Она стояла совершенно одна, вглядываясь в морскую даль, но ответа на свой вопрос так и не могла найти. За красивой картинкой гнило что-то настоящее, от чего становилось противно даже ей. Девушка прогуливалась босиком, опустив в голову вниз. Вместе с горизонтом появился силуэт, от которого отдавало теплым светом, но она не могла разглядеть действительно ли это был он. Парень находился от нее слишком далеко, но его уверенные шаги давали понять, что расстояние быстро сокращалось. Хруст белого песка под его ногами слышался отчетливее, когда Эстер подошла к краю причала, дожидаясь встречи. Иллюзия не ощущалась, когда он протянул ладонь, чтобы прикоснуться к ней. Это не помешало поддаться навстречу мимолетности. Его мягкая, горячая кожа согревала ледяные ладони, когда солнце мгновенно погасло.

– Почему тебя это так раздражает? – сладкий томный голос, звучащий так нереалистично.

– Потому что я не хочу разрушить твою жизнь, как сделала это со своей семьей.

Она ворочалась во сне и невнятно бормотала, потому что резко похолодало. Кошмары приелись, превратились в привычку и особый ритуал, которому Эстер следовала, пока находилась в бессознательном состоянии. Но никогда прежде сны не казались реалистичными и в них не появлялись знакомые лица. Если бы она захотела проснуться, то сделала это немедленно, но интерес к продолжению диалога не позволял этого. Тишина съедала внутренности, и желание услышать его мысли. Окружающие вещи не волновали, потому что они находились в том миге, когда не стоило опрометчиво бежать. Идеальные представления в голове не будут никем замечены, забываясь в воспоминаниях. Гарри продолжал молчать, отвернувшись и отдалившись от неё. Стало более морозно. Она не могла взглянуть на него, но после долгой паузы с его стороны послышалось нечто, разбивающее купол надежды в дребезги.

– Разве ты на это способна? Ты? – послышался громкий смех. – Таких как ты не любят, как бы ты не старалась, – он практически задыхался от собственной истерики, повторяя это вновь и вновь. – Ты слишком неправильная, чтобы тебя терпели окружающие.

Терпели. Терпели. Терпели.

Эстер, не двигаясь с места, стояла совершенно ошеломленная тем, как сознание решило поиграться с ней на этот раз. Но какими бы смешанными эмоции не казались, это было невыносимо. Невыносимо не делать ничего и слышать правду, которую она так долго и упорно отказывалась принять. Эстер присела на колени, закрываясь руками. Её искренняя улыбка стерлась с лица, а слезы накатывались, но не могли скатиться по щекам. Будто бы у нее не было выбора.

С последнего раза, когда она плакала прошло несколько лет. Забыв об этом на минуту, она ощутила себя маленьким ребенком, не различающим эмоции. Больно, неприятно, несправедливо. Правдиво.

– Ты ни на что не способна, понимаешь? Может твой талант очередная ложь?

Истерия переросла в злость: сильную и разрушающую все на своем пути. Девушка желала одного – стереть его наглую физиономию в порошок, как только мерзкий рот открывался опять и опять. Она провела рукой, и он – исчез. Без объяснений, без оправданий.

– Что я делаю не так? – Эстер закричала так сильно, чтобы голос сорвался, и у нее не было шанса его использовать. – Почему я не могу с собой справиться? Один шаг вперед, пять назад! – она встала с колен, продолжая. – Я опять оказываюсь на краю обрыва, не зная, как поступить на этот раз. Гарри, ты все еще здесь? – сердце начало разбиваться вдребезги, потому что все выглядело слишком реально. – Прекрати со мной играть! – шепотом.

Ночь не заканчивалась. Луна продолжала возвышаться над покоящейся водой. В заблудшем месте никого не было. Опять она осталась одна. Свет так и не появился, только блики природы подсвечивали дорогу в никуда. Все нити оборвались, пора просыпаться.

Сгустки рассеивались, тени людей пропадали из виду. Хаотичные белые лучи давили на глаза. Зажглись уличные фонари, заглянувшие в её окно. Она очнулась от увиденного кошмара, и поняла, что у нее нет времени, чтобы расстраиваться и устраивать из шоу.

Выдохнув, Эстер села за рабочий стол, с легким недомоганием и недосыпом. Её внимание полностью было приковано к пустому открытому файлу. Слова появлялись, смешивались и превращались во что-то стоящее. Точнее, съедали ее органы без остатка, потому что глупая девчонка сама пошла на это. Девушка, мужчина, старик, ребенок, парень, женщина – кто следующий? Закат, рассвет, день, ночь – когда? Пирс, дом, детская площадка, учебное заведение, аэропорт – где?

Почему?

Как мнимый Бог, Эстер без толики сожаления прикасалась к жизням людей и уничтожала. Ее шершавая кожа на ладонях стерлась от постоянного трения с ноутбуком и бумагой, но это даже не стоило и мизинца страданий незнакомцев. Ведь так легко придумать в своей голове образ человека, обрисовать линии и сделать его выпуклым и реальным. Наделить чувствами, эмоциями. Окружить родной обстановкой и уничтожить, слизывая остатки крови с ножа: в ее случае – с пальцев и карандаша. Только посмотрите на это жалкое создание, которое проводило часами в лесу и разучилось разговаривать. Может показаться, что это деградация спустя столько лет, но сколько прибавилось в ней черствости и силы. Она практически возвышалась над всеми, разрывая себя на остатки тщеславия и гордости. Весьма неприлично созерцать молчаливую девушку в окружении массы. И в то же время засматриваться на то, как она решает вопрос с этой массой. Паутина в ее сердце проросла, и маленькие пауки отравляют кровь, пускаясь по артериям, венам и капиллярам.Ближе к утру новая история красовалась на страницах, а ее пальцы были в крови. Произошел эмоциональный разряд. Не сомкнув глаз, Эстер наказывала себя за поведение и причиненные неудобства людям, а потом возвышалась над выдуманными персонажами и думала, что ей плевать.

Она забыла о происшествии, несмотря на то, что изнутри выламывало кости.

11

«Еще один забытый сон»

Глубока ночь. Звезды раскидались по темному холсту в хаосе, как в один дом прокралось «нелепость».

– Тук-тук? – аккуратно задается вопросом Вдохновение, чтобы не навредить.

– Да? – сонно отвечает девочка лет десяти, думая о том, что это мама или папа прокрались в комнату. – Я уже сплю, честно…– она скрывается под одеялом, словно то пытается ее поглотить.

– Открой глазки, – оно шепчет, проникая под крепость из снов и тепла. – Я тебя не обижу.

Эстер откидывает угол одеяла, пытаясь рассмотреть кого-то из родителей. Там пусто, и дверь закрыта.

– Кто ты? – она прижимается к стене, поджав колени, испытывая впервые чувство страха.

– Я же сказал, что не обижу тебя.

Эстер расслабляется в позе, все еще боясь. Но рискуя узнать правду, полностью открывает глаза.

В комнате ни одной души, только из открыто окна врывается ветерок и играется с тюлями.

– Почему я не вижу тебя?

– Потому что я нахожусь внутри тебя, – все тише и тише.

– Что ты хочешь от меня?

– Чтобы ты начала творить, – Вдохновение подкралось и затаилось под сердцем. – Но есть один минус. Все, что ты напишешь будет приносить людям боль. Когда твои руки не будут связаны с бумагой – вымышленный мир заснет и наступит ночь. Когда твои руки будут стирать строчки или перечеркивать предложения – герои потеряют память. Ты будешь кукловодом, в руках которого много жизней.

Она встрепенулась, внимательно прислушиваясь. Казалось, что это очередной сон, поэтому девочка не придала этому особого значения, но продолжала внимательно наблюдать за происходящем.

– Но я не умею писать истории…, – она потерла сонные глазки. – И вообще, уходи. Я не разговариваю с Незнакомцами.

– Ты почувствуешь, когда я вернусь вновь. Единственное, что от тебя требуется – записывать все свои мысли.

– Мама и папа говорили, что причинять людям боль – это нехорошо. Извини, я не могу сказать тебе да.

– Подумай, – ветер затих, когда низкий голос оказался около ушей. – Подумай, потому что когда ты ощутишь это, то не сможешь остановиться.

– Хорошо, я подумаю. Как тебя зовут? Я хочу, чтобы ты стал мои другом.

Тень усмехнулась.

– Меня зовут Вдохновение, Эстер. До встречи.

– Но откуда ты знаешь мое имя? – она испугалась во второй раз и почувствовала биение сердца.

Не дождавшись ответа, она уснула крепким сном, укрывшись усталостью. Маленькие губы произнесли: «Пока».

На следующее утро ночь как будто бы испарилась. Она не помнила ничего, но найдя в ящиках старый блокнот, почему-то начала бессознательно записывать все подряд. Рука двигалась сама, пока красивые слова очерчивали страницы.

«Молодец» – тот же голос появился за ухом и исчез, больше не возвращаясь.

Глава 3

12

Прошло два месяца. Пробелы в памяти появлялись чаще, но это не мешало учебному процессу.

После того неловкого диалога на заднем дворе, Эстер и Гарри больше не пересекались, как будто бы она оттолкнула его своим неприятным существом. Если бы юная прожигательница жизней умела вести себя в обществе, может что-то и получилось бы. Она не оглядывалась назад и, по правде говоря, отсутствовал интерес гоняться за чем-то иллюзорным. Жизнь протекала в спокойном, размеренном темпе, больше не подкидывая никаких случайностей.

Но все, что она усложняла в своей голове, было иначе: их расписание не совпадало, а Гарри не пытался сделать хотя бы что-то, чтобы поспособствовать сдвигу. Он допоздна оставался в аудитории, пытаясь закончить с несколькими работами одновременно. Молодые люди были заняты только учебой: Эстер творила не только для Вдохновения, но и полностью отдавала себя свободе, которая предоставлялась на двух дисциплинах. Она получала высший балл и гордилась собой как никогда раньше. Гарри же просто творил, потому что был лучшем в своем деле, не обращая внимание на все остальное. Не обращая внимание на то, как девушка остановилась по пути, рассматривая его со спины в один из дней, когда его удалось застать за работой, потому что на самом деле скучала, но не могла сопротивляться собственным установкам. Все казалось странным.

Пары на сегодня закончились. Эстер хотела пройтись до ближайшей кофейни и немного взбодриться, а потом засесть в библиотеке и закончить с эссе. В отражениях луж девушка заметила грустное небо, она наступала на него и уничтожала шаг за шагом. И думала о том, что уже неделю не писала, потому что обычно засыпала за рабочем столом с книгами по истории литературы. Ей грустно. Если в ближайшее время ничего не изменится – не миновать беды, потому что её голова не может нормально функционировать без происшествий.

– Эстер? – какое было удивление, когда она подняла взгляд и увидела знакомую фигуру, стоящую около кафетерия. Он был один.

– Привет, незнакомец, меня ждешь? – она подошла ближе и мимолетно улыбнулась уголками губ, отбросив все, что давило на плечи. Легче все равно не становилось.

– Давно не виделись, – в попытках скрыть явную радость, он отстранился от витрины, – Вообще-то, я жду, когда закончится перерыв. Но увидеть тебя определенно самое приятное за сегодня.

– Согласна, – девушка хотела обнять его в качестве приветствия, но остановилась на полпути, отдергивая себя. – Не хочешь прогуляться? – если Эстер не могла его обнять, то у нее оставался шанс побыть с ним подольше.

– Есть предложение куда?

За недолгое знакомство у них появилась странная привычка постоянно сбегать. Парень не расслышал точного места, но это не имело никакого значения. Как будто бы в беспамятстве он ответил: «Да», потому что не мог утолить собственную жажду видеть её и находиться рядом с ней. Он тоже скучал и часто перекручивал в своих мыслях их недолгие встречи. И осознание тоски по кому-то проявлялось ровно тогда, когда она появлялась перед ним.

– Куда мы идем?

– Подожди немного и все узнаешь, – она сделала шаг в его сторону, но не переступала дозволенного своих принципов. – Не думала, что ты такой нетерпеливый.

– Сама понимаешь, идти в неизвестное место с незнакомкой так себе идея, – Гарри немного удивился её теплоте и сократил расстояние. От нее исходил жар, хотя девушка чувствовала совершенно обратное.

Дорога практически не запомнилась, потому что прогуливаясь по аллее, они думали о разных вещах. Они шли молча, и Гарри не знал с чего будет правильнее всего начать. Каждый раз он как будто бы знакомился с новым человеком. Грани Эстер были расплывчаты, и казалось, им нет конца. Сегодня – острая, шершавая, грустная, но все еще расположенная к общению и к кому-то рядом.

Парень задал вопросы о том, откуда Эстер и почему она решила переехать именно сюда. Ей нечего было сказать, потому что если она взболтнет лишнего, то все разрушится. Гарри относился к неприкосновенной категории. Ответы были сухие и превратились в: «не знаю», «наверное», «да» или «нет». Диалог то начинался, то резко заканчивался. Как и пейзажи, что появлялись и пропадали, появлялись и пропадали.

Переменчивость в её поведении не пугала, но ему стоило бы задуматься об этом. Гарри хотелось знать, интересен ли он ей, потому что вовлеченность в диалоге напрочь отсутствовала. Но Эстер только устремляла взгляд вдаль, сосредоточившись на чем-то отдаленном, не имеющего точек соприкосновения с парнем. Почувствовав, что начала рваться нить, она задала первый попавшийся вопрос в голове.

– Ты любишь чай? – спустя долгие, затянутые минуты, она стала уверенней, потому что каждый раз нужно время, чтобы привыкнуть. Кому-то это покажется глупостью, но Эстер слишком далека от всего этого, поэтому поступает так, как считает нужным.

– Ровно так же, как и кофе. То есть черный кофе для меня как вкусная энергия на день, а чай приятное успокоительное в конце дня. А что?

– Хотела предложить тебе забежать в одно хорошее место неподалеку от галереи, а потом может просто пройтись по городу, – у нее полностью отсутствовало настроение, но рядом с ним становилось легче. Наконец-то. – Ты не против?

– Конечно, нет. Но при условии, если ты выберешь на свой вкус. – он незаметно разглядывал её черты лица, без возможности оторваться или отвлечься. Невидимыми линиями прочерчивая углы, скулы, нос, дугообразные кости.

– Почему ты начал писать картины? – ей хотелось знать все, потому что в нем она видела кусочек себя. Кусочек творца.

– Трудно вспомнить, когда где и почему я взял в руку кисть, но с легкостью могу сказать, что все стены в комнате были разрисованы фломастером. Знаешь, весь этот детский азарт, который есть в каждом из нас? – Гарри продолжал, не переставая с такой скоростью, что Эстер едва улавливала суть. – Знала бы ты сколько раз меня наказывали, но я просто не мог остановиться. Бывали моменты, когда я месяцами не садился за работу, потому что ни Вдохновения, ни интереса не было. Потом уже со временем ко мне пришло осознание: если я не смогу доносить до людей чувства через картины, тогда в моем существовании не будет никакого смысла. Все это глупости на самом деле, забудь что я тут наговорил. А что насчет тебя? – он все еще рассматривал её, не моргая.

Эстер на секунду передернуло, скорее даже пробило током. Слово Вдохновение вызвало тошноту и отпустило. Она остановилась, осунувшись.

– Все хорошо? – по голосу улавливалось, что Гарри на секунду испугался.

– Да, да. Просто немного закружилась голова. – девушка вдохнула воздух и, выпрямившись, пошла дальше, как ни в чем не бывало. – В какой-то степени, я понимаю тебя. Мы создаем одинаковые вещи, только разными путями. Наши истории рассматривают, читают, любят или ненавидят. Но как по-другому, если чувства выплескиваются и говорят за себя? Я начала писать заметки еще с детства, не предавая этому особого значения. Теперь все кажется иначе, не так ли?

– Абсолютно.

Они разговаривали, не умолкая. Ощущения Гарри изменились: ему нравилась открытость перед ним, ее переменчивость в словах, поведении, касаниях. Она. Наверное, это то правильное, что начинаешь испытывать после сложностей в предыдущих отношениях, после большой потери.

– Чуть не прошли мимо, – она засмеялась, отдернув его назад. – Нам в это заведение. Скажу по секрету, внутрь я не заходила, поэтому мне самой интересно, что там.

Молодые люди очутились в небольшом пространстве: по всему периметру разместились картины с очертаниями черных, серых и белых линий. Графитовые стены могли бы навести на грусть, но прекрасно сочетались с растениями, расставленными по всему периметру. Прозрачные круглые столы и стулья из светлого дерева разбавляли место своим теплом и уютом.

– Мне здесь нравится, может останемся ненадолго? – проскользнуло у Эстер, которая рассматривала стеллажи с потрепанными книгами.

– С удовольствием! Держи мою карту и сделай заказ, – достав её из кошелька, он продолжил. – А я пока займу нам столик. Где предпочитаешь больше: у окна или в конце зала?

– Несмотря на то, что погода сегодня, как мне нравится, я бы села в конце зала, – Эстер рассматривала меню. – Любишь десерты?

Гарри уже направлялся к месту и, обернувшись через плечо, добавил:

– Еще бы. Но только не чизкейки, – он уже отдалился, как и его голос. – Увы, не люблю их с детства.

Эстер стало наконец-то почувствовала себя хорошо. Она даже не думала о том, что вечером её будет поджидать очередной приступ. Очередная глупая игра с чем-то похожим на то, что ей приходилось создавать.