Эстер

– Мне не холодно, Кей.

Куно перестал насчитывать количество припадков после того, как это вошло в привычку: менялись локации и разрушенные вещи, но вот до боли испуганное и сломанное лицо оставалось неизменным. Он хотел бы накричать на него и сказать: «Хватит!», но это только усугубило бы ситуацию. И к тому же логически бы никак не завершилось, а только бы подтолкнуло к ссоре. Друг без раздумий попытался поднять его и дотащить до кровати, пока хрупкие пальцы Гарри выворачивало от неприязни к самому себе. Они успешно добрались до точки назначения, переступив через рваные вещи, так и не сказав ни слова.

Молчание продолжалось недолго, минуя тучу смешанных чувств над головами.

– Я знаю, Гарри, – пальцы стучали по коленке, нервный холодок прокатывался по спине. Взгляд был направлен на друга, который, развалившись на белых простынях, зацепился глазами за потолок. – Ты больше часа сидел практически голый под открытым окном, – дыхание становилось рваным, потому что каждое слово отдает болью в грудной клетке.

Куно чувствовал, что ходит по тонкому льду: одно неправильное предложение и все проломиться под землю и застынет. Гарри выглядел так, как будто пытался дотянуться до друга, но тот слишком далеко. Ему хотелось кричать и рвать на себе волосы. Этого не происходило, да и вряд ли произошло бы в присутствии кого-то. Мнимая иллюзия ушла, и внутренний голос затих, оставляя следы в потаенных местах сердца. Свет пробивался в окно, такой жадный и яркий, что захотелось встать и выключить солнце. Комната была похожа на белый квадрат с двумя живыми существами взаперти: две черные точки застыли и не двигались.

Гарри продолжал молчать, прокручивая остатки мыслей. Их там и правда не так много: начало дня отчетливо мелькало, а вот остальное жило в тумане и не показывало истинного лица. Голова второго была опущена вниз, а по левой ноге разошелся нервный тик.

– Через сколько мы должны выехать, чтобы прийти к открытию? – промямлил Гарри, подбирая под себя ноги. Слова давят на горло, как острое лезвие, но ему удается добавить, – Я до сих пор не подобрал наряд на мероприятие.

Парень с недоверием посмотрел на Гарри, понимая, что сейчас не лучшее время задавать лишние вопросы.

– У тебя двадцать минут на сборы, – Куно протянул уже остывший чай. – Вот, выпей, пока он окончательно не стал холодным.

Молодой человек был единственным, кто видел Гарри в таком состоянии. На протяжении нескольких лет припадки то ослаблялись, то со скоростью перерастали во что-то действительно большое и разрушающие. Увиденное сегодня – находилось по середине.

Он пытался ему помочь множество раз, консультировался с психологами, но тот лишь отрицательно качал головой во время разговора при любом упоминанием специалистов, потому что хотел сам пережить все негативные эмоции и с концами отпустить. Но по его поведению не заметно, что он справляется. Скорее наоборот, все становится только хуже.

– Спасибо, – негромко ответил он, пытаясь забыть о дрожи в коленях, и продолжил, – Что думаешь насчет вот этой рубашки? – Гарри указал на единственную оставшуюся вещь на вешалке.

– Прекрасный выбор, – он наконец-то встал с кровати и подошел к окну, озираясь на небо. – Она хорошо будет сочетаться с черными брюками, – даже не обернулся, потому что и так знал, что это единственное, что у Гарри осталось в шкафу.

Куно принимал это, хотя моментами был не согласен. Единственное, что было в его силах – находиться рядом. В светло-карих глазах зачастую мелькала тоска, потому что он чувствовал себя беспомощным. Но все печальные моменты перекрывало то, какими они были, когда все на время затихало. Они без умолку обсуждали искусство, философию и музыку, помогая друг друга подтянуть то, чего ранее им было не подвластно. Гарри обладал определенной харизмой, особенно тогда, когда говорил о том, что любит. Он бесконечно твердил об эпохе Возрождения, жизни Боттичелли и о таланте Микеланджело. Куно внимательно слушал и в ответ рассказывал о музыке. Самое забавное, что он не упоминал великих и любимых музыкантов, а объяснял из чего состоит каждая деталь в фортепиано. А еще он знал, что Гарри был тем, кто без вопросов придет к нему, когда тот будет в нем нуждаться.

– Да, мне тоже так кажется, – легко, как будто бы ничего не было.

Он продолжал стоять на месте, но обернулся и с болью проводил его взглядом, фальшиво улыбаясь, чтобы не выдать себя. Куно сразу же забыл о только что возникших мыслях, выкинув их как мусор.

– Давай, нам уже пора выезжать, – Кей так и не успел позавтракать, оставив пакет с остывшей едой на полу, и закрыл за ними дверь.

Парни успели подъехать к началу выставки. Невысокое здание полностью обрамлялось живой травой и растениями. Бархатная ковровая дорожка мягко лежала на тротуаре, словно звала войти внутрь, а миллионы огней освещали плакаты с изображениями картин художников.

– Впечатляет, – вырвалось у Гарри, который с легкостью закрывал переднюю дверцу автомобиля. – Природа и впрямь может быть интереснее людей, – его взгляд поднялся к небу, где уже светило несколько крупных звезд, и справа легкими очертаниями показалась большая медведица.

– Ты что-то сказал? – выдавил Куно, не отставая от быстрой походки друга.

– Нет, тебе показалось.

Они медленно поднялись по лестнице, озаряясь по сторонам: слева незаметные неровные края деревьев в ночной тени, справа обветшалые дома.

– Тебе не страшно вывешивать свои работы перед таким количеством людей? – продолжал он, пытаясь избежать изнуряемой тишины. – Точнее, делиться самым сокровенным перед чужаками?

– Ты каждый раз будешь спрашивать меня об этом? – смутился второй, приближаясь к теплому свету внутри невероятно красивого и не похожего на себя зала. Хрустальные лампы нависали над головами вальяжных мужчин и женщин, которые то и дело бродили с шампанским в руках.

– Да, – он почувствовал смущение, но не останавливался. – Меня выворачивает от мысли, что кто-то рассматривает «меня» изнутри, мои чувства, эмоции, мое «Я», – Куно быстро схватил два бокала с алкогольным напитком и протянул его Гарри. – Это заставляет меня восхищаться твоим талантом.

– Я не боюсь, что меня не поймут или осудят. Если бы кусочек меня не висел здесь, то я бы не ощущал себя живым.

Приглушенные звуки саксофона кружили над мраморным потолком. Красивая девушка появилась в поле зрения, затмевая толпу. Гарри жадно смотрел на нее, больше не обращая внимания на бессмысленные возгласы Куно. Все на минуту остановилось, потому что это именно тот случай, когда ты не ожидаешь встретиться с человеком, который на мгновение засел в твоей голове. Будто бы фотография, о которой постоянно думал, ожила и оказалась перед глазами. Эстер пристально оглядывалась по сторонам, ища что-то определенное и не подозревала, что это что-то наблюдает за ней. Она была как никогда красива и задумчива. Гарри подумал о том, что картина, висящая позади её открытых и хрупких плеч, кажется такой обычной, что на нее даже не хотелось тратить время. Но затмение мыслей закончилось, когда молодой человек посмотрел на наручные часы и увидел на них 19:00.

– Спасибо, – на лице парня появился легкий румянец. Он сделал маленький глоток холодного и чертовски вкусного шампанского – Мне пора, сейчас начнется представление.

Гарри опустошил содержимое бокала и исчез в толпе, оставив Куно одного.

– Удачи, – последние, что удалось сказать ему в спину.

Куно ни капельки не расстроился и направился в сторону бара, по пути подмигивая симпатичным девушкам. Они с легкостью отвечали ему кокетливой улыбкой, но больше никаких действий не происходило. По правде говоря, в этом плане он был схож с Гарри, потому что ему это было не интересно. Единственное, что привлекало его внимание – старое пианино, стоящее в центре зала. Знакомые лица растворились в воздухе помещения, когда парень заказал чистый виски и думал о том, что с легкостью сыграл бы на нем, если бы здесь никого не было. Друг жил другой реальностью и мечтами – он неприлично хорошо знал каждую ноту, но тщательно это скрывал ото всех, потому что не всегда можно рассказать обо всем.

Тем временем, Гарри уверенным шагом обходил массу несуразных тел, пока взгляд не начал расплываться. Возможно, его волновало только одно: пройти мимо Эстер, чтобы не зацикливаться на ней прямо здесь и сейчас перед самым началом, поэтому действия были весьма хаотичными. Он не заметил того, как случайно наступил на подол платья женщины. Её невнятный и мерзкий крик привлек внимание рядом стоящих посетителей, поэтому молодой человек остановился и тут же хотел извиниться, но не успел. Тонкий и приятный женский голос отвлек его. Когда он обернулся на него, то застыл на месте.