Эстер

– Какой потрясающий аромат! – воскликнула Поллин с полотенцем на голове. – Я еле сдержалась, чтобы не выбежать к тебе раньше.

Две тарелки с омлетом и нарезанными томатами стояли на столе, но Эстер не знала, будут ли они завтракать за одним столом или разойдутся по комнатам. Было неловко, действительно неловко, стоять вот так, потому что казалось, что она выглядит как полная идиотка. Она уже хотела взять в руки свою порцию и отправить в мусорное ведро, пока не вмешалась Поллин.

– Давай позавтракаем на балконе? – предложила она, взяв в руку кружку и столовые приборы на двоих.

Эстер только кивнула, повторяя действия и вышла следом за ней. На улице пахло летом, но внутри еще ощущался холод. Девушки особо не разговаривали, и были слышны тихие причмокивания и сигналы машин. Леманн взглянула вдаль, подумав о том, что они не успели нормально пообщаться. Вчера она сделала вид, что рано легла спать, слыша, как Полли прокрадывалась в комнату под утро. Она прислушивалась к каждому звуку, боясь пошевелиться, чтобы её никто не услышал. Для неё это вообще непривычные ощущения, потому что она впервые жила с чужим человеком и впервые нарушала чье-то пространство.

В новой знакомой пугало только одно – теплые глаза, которых она всячески избегала, потому что до сих пор видела отражение матери. Ей больно смотреть. В них проявлялось чувство нужности. Забудьте, она никогда не сможет забыть Оливию Леманн, какие бы попытки не предпринимались. Она будет продолжать делать вид, что у неё получилось.

– Хочешь, я покажу тебе город? – невзначай спросила Полли, когда они закончили и молча сидели, изучая улицы. Тишина ощущалась не такой приятной, как бывает с близкими людьми.

– Да, я была бы рада, – ответила Эстер с особым энтузиазмом, сама того не осознавая.

– Тогда собираемся и выходим.

Когда они вышли, то первое что почувствовала Эстер смешанные запахи грязи, мокрого бетона и сырость. Деревья практически отсутствовали и существовали где-то за окраиной, куда зачастую не хватало времени попасть. Нехватка. В легкие не попадал определенный процент воздуха, поэтому дыхание замедлялось на улицах, в квартирах, в помещениях. Мертвое пространство окутывало организм, который стремился к чему-то иному. Сегодня все казалось абсолютно другим. Прекрасным и теплым несмотря на то, что вышеописанные вещи должны были вызвать противоположный эффект. Просто Эстер опять находилась на грани перед чем-то новым и неизведанным. Скорее, таинственным, поэтому возникло желание изучить каждый сантиметр города.

– Тебе нравится здесь? – начала первой Леманн, когда они прогуливались по главной аллее, до которой добрались пешком.

– Я еще не до конца привыкла, если честно. Не сомневаюсь, что я привыкну и не захочу уезжать, но, по правде говоря, это все равно не сможет заменить дом, – задумчиво пробормотала Полли, – Моя семья далеко: мама, папа, младшая сестренка. Звонки по видеосвязи не дают сполна насладиться их присутствием. А вообще… Что насчет тебя?

– Ну, я тут всего один с половиной день…, – она приостановилась, потому что ее привлекла вывеска «Art Gallery V». – Пока еще точно не могу сказать, для этого нужно время.

Эстер хотела зайти во внутрь, но галерея оказалась закрытой: на двери было написано, что они приносят глубочайшие извинения, потому что готовятся к предстоящей выставке, которая пройдет в следующее воскресение вечером. Девушка ушла вперед, не заметив, что Леманн осталась позади. Она как будто бы прилипла к полу, потому что прекрасно понимала, что ей необходимо попасть туда любой ценой. Когда она опомнилась и догнала Полли, то не задумываясь узнала, есть ли у неё уже планы на следующей неделе. До учебы осталось полтора месяца, поэтому у них еще есть время, чтобы не только лучше познакомиться друг с другом, но и побывать на различных мероприятиях. Полли уже заказывала напитки в соседнем заведении.

– Да, а что есть предложения сходить в интересные заведения? – она забрала свой заказ: два зеленых чая, один из которых протянула Эстер. – Ты должна обязательно попробовать их чай. Не знаю, что они в него добавляют, но он просто восхитительный!

– Спасибо! – теплота, исходившая от стаканчика, согревала руки, – Ммм, действительно вкусно, – добавила, делая первый глоток. – Так вот, насчет выходных, я хотела предложить тебе сходить на выставку. Там было сказано, что молодые художники представят свои работы на тему «любви». А потом так и быть, мы сходим в бар.

– Мы знакомы всего ничего, но ты как будто знаешь, как легко меня уговорить. К тому же, там могут быть журналисты, с которыми мне не мешало бы завести знакомства.

Эстер с большим нетерпением ждала назначенного дня. Она впервые посетит галерею подобных масштабов. Всё трепетало внутри, а негативные мысли утихали. Вдохновение уснуло и на время оставило ее в покое. Девушки не заметили, как прошли всю аллею разговаривая обо всем и ни о чем одновременно, завернув в небольшой задний дворик. Поллин резко приостановилась, и по её лицу было заметно, что она знает это место. Она схватила Эстер за руку и потянула за собой, продолжая говорить о том, что нашла его совершенно случайно в один из дождливых вечеров.

– И чем же ты планируешь меня удивить? – Леманн осторожно шла по шершавому асфальту. – Очередная крыша? Или стой, дай угадаю, сад во внутреннем дворике дома?

– Нет! Просто иди за мной.

– Хорошо, хорошо. Но мне уже интересно, куда ты меня завела.

– Так, мы уже практически дошли.

Яркий свет немного ослепил. У нее сперло дыхание, когда она пошире открыла глаза и увидела небольшой холм, с которого открывался потрясающий вид: тусклые высотки склонились перед ними, а ветер защекотал участки кожи. Тени блуждали из переулка в переулок, а люди ощущались маленькими, как тараканы, бегущие с работы домой. Несмотря на то, что они поднимались минут двадцать по узким тропинкам, это стоило того.

Дома пропадали из виду. Маленькие очертания зыбко рассыпались позади, когда неизвестная дорога стала притягательнее, а серые тучи склонились над головой. Дыхание замедлялось в то время, как девушки неспеша двигались навстречу к чем-ту красивому и дикому.

Небольшая скамейка расположилась под нависающим деревом, схожим с дубом, но все равно это было не то. Темные облака проплывали над головами, а желание прилечь на траву и наблюдать за происходящим – было сильнее ее, но она молча продолжала идти вперед. Природа, в которой она так сильно нуждалась, была совсем рядом. Перед ней.

– Вау…, – она остановилась, привыкая. – Давай побудем здесь немного?

– Это, конечно, не самое красивое, что ты могла увидеть, но это место меня успокаивает. Я прихожу сюда уже третий раз, – Полли шла за ней, не отставая. – Понимаешь, о чем я?

Они присели на лавочку, осматриваясь и наслаждаясь. Здесь было тихо и спокойно.

– Да, понимаю, – Эстер задумалась о чем-то важном, но… – Как ты нашла его?

– После переезда мне было одиноко, – она заняла расслабленную позу и продолжила с той же легкостью и непринужденностью. – Единственное, что мне оставалось, так это изучать места. Помню, что в тот день шел летний моросящий дождь. Сначала я хотела развернуться и направиться в квартиру, но потом увидела переулок. Мне показалось, что за ним может скрываться нечто приятное. И как видишь – не зря.

«Может мы и не такие разные?» – Эстер направила свой взгляд на вид, чувствуя чье-то дыхание рядом.

– Спасибо, – через какое-то время едва уловимо скользнул голос Леманн.

– За что?

– За то, что показала мне его.

Они просидели в тишине несколько часов, привыкая не только к городу, но и друг к другу. Кажется, что-то зародилось, но это чувство было неизвестно Эстер, потому что бежать от людей – привилегия, которую она заполучила и пользовалась ей. А находиться вот так с кем-то чужим – новый страх.

– Перед тем, как я отвлеклась на галерею, ты говорила о своей семье. Расскажешь мне о них? – внезапно спросила Эстер, пытаясь отвлечься от назойливых мыслей.

– С удовольствием, – она развернулась в сторону к девушке, чтобы было удобнее рассказывать. – Больше всего я скучаю по сестренке. Скажу так: мы с ней хорошо ладили, но она еще та маленькая заноза в одном… Бывало, что все доходило до несерьезных драк, но как же без этого? – Полли незаметно улыбнулась, вспомнив, как Лиззи плакала два дня без остановки до ее отъезда, а потом и вовсе вцепилась так, что еще нельзя было оттащить, когда они прощались. – Папу я видела редко, потому что он всегда уезжал в долгие командировки, так как работал переводчиком на одну крупную кампанию. Но это не мешало нам сполна проводить время, когда по выходным мы собирались всей семьей и придумывали занятия. Прозвучит банально, но одно из любимых, это просмотр фильмов с вредной едой.

– Если хочешь, можем раз в месяц устраивать такие вечера, – встряла Эстер, чтобы Полли не начала задавать вопросы о её семье. – Но чур фильмы будем выбирать по очереди!

– Ну раз ты уговариваешь меня, как я могу отказаться?

– Конечно, мне тяжело отказать. А что насчет мамы? – она посмотрела на Полли, которая опустила глаза вниз, будто бы вопрос был не к месту и смутил. Эстер все поняла, поэтому быстро перевела тему. – Может закажем еды на дом и весь оставшийся вечер проваляемся на диване? Я дико устала и хочу расслабить голову.

Солнце медленно уходило за горизонт. Становилось прохладнее.

– Повторюсь, как я могу отказаться? – вскочив первой, она потянула за собой Леманн. – Итальянская или азиатская кухня?

– Хмм, – Эстер сделала вид, что задумалась. – В такую погоду хочется теплой пасты. А вообще все эти разговоры о еде вызывают аппетит, и как ты можешь услышать, мой журчащий желудок согласен со мной.

Действия были правильными. «Здесь не так уж и плохо» – подумала она, когда с неба начал капать мелкий дождь. Возможно, у неё все может получиться. В этот момент она решила для себя и четко проговорила в своей голове несколько раз, что на новом месте её личность будет отличаться от той, что многое испортила и разрушила.

5

«Первая стоящая потеря»

Он был маленьким мальчиком, который часами гулял и исследовал мир своими глазками.

Он рос, но оставался одиноким, ведь мир без людей нравился ему больше.

Он продолжал сбегать в места, в которых не было чужих взглядов.

Он расцветал не с людьми, а с цветами.

Он шептал деревьям об их красоте, но в ответ лишь слышал тишину.

Он пел с птицами, которые уносили его мысли, но даже не подозревал, что они тоже наслаждались его голосом.

Он дарил себя природе, но только не людям.

Он не понимал, что есть ещё и общество.

Ему стукнуло 15, но он не переставал сбегать.

Он влюблялся не в девушек, а в чистое небо.

Он любил запах чистоты, а не духов.

Он выучил наизусть лес, а не название стран.

Он засыпал на мокрой траве, не думая о мягкой кровати.

Он чувствовал дыхание природы, заглушая собственное.

Он перестал ощущать себя живым, находясь в большом и душном городе.

Он полюбил запах безумия, который чувствовал лишь наедине с собой.

Он сходил с ума, думая, что это просто так и должно быть.

Теперь ему 17, и он влюбился не в цветы.

Он влюбился в девушку с голубыми глазами, которая олицетворяла его мир.

Он рассказал ей о свой любви, но был не услышан.

Голос шептал ему, что он безумец, но это лишь прибавляло уверенности.

Он приводил ее в эти места, показывая свою настоящую жизнь.

Но она лишь лицемерно улыбалась, думая, что парень не заметит ее фальши.

Он понял, что она не подходит ему.

Природа сладко шепчет, что его девушка лгунья.

Природа не ошибается, а лишь пытается помочь.

– Да, я сделаю это.

Он отвечает тишине.

– Я сделаю все, что ты скажешь.

Последний раз девушка с голубыми глазами смотрит на этой мир.

Последний раз дышит таким сладким воздухом.

Последний раз целует пухлые губы.

А потом в ее сердце оказывается нож.

– Прости, ты просто жалкая лгунья, которая мне противна.

Тишина.

Слеза скатывается по щеке, а рот остаётся приоткрытым.

Он судорожно прижимает к себе еще теплую плоть, которая полностью истекает кровью.

Его слезы смешиваются с примесью.

Ливень беспощадно царапает кожу.

-Прости.

Тишина.

Парень целует посиневшие губы, которые не реагируют.

Он кричит, а голос в голове шепчет, что все хорошо.

Птицы разъярённо летают в небе. Они больше не поют, они лишь жалко стонут.

Он выкладывает вокруг нее могилу из белых цветов.

Берет ее руку и ложится рядом, мягко поглаживая её.

-Ну что, милая, ты хочешь, чтобы я был рядом?

Тишина.

-Конечно, хочешь.

Тишина.

Парень берет тот самый нож.

Выкладывает могилку из латирусов рядом с любимой.

Все происходит слишком быстро.

Обхватывает свободной рукой ее плечи и перерезает горло.

Кровь сливается с горизонтом, а он выпаливает последние слова.

– Я рядом.

Тишина.

Э.

Касание смертельно. Текст ожил, перестав существовать на бумаге.

В детстве, когда цикличная погода останавливалась на лете, а горячие лучи пробивались сквозь окна и обжигали поверхность мебели и кожи, она тянулась за нереальностью. Зеленый подол земли в их небольшом городке имел привычку нагреваться днем, а ночью засыпал в прохладе вместе с солнцем. Оно уходило под вечер, обещая вернуться на утро, как поступала и Эстер, практически не бывая дома. Обещание было сдержано до тех пор, пока серые тучи не затмевали что-то действительно красивое и не перекрывали кислород, а она не прибегала в слезах и вся мокрая, чтобы переждать голодный ветер в укрытии. Дни исчезновения были всего пару раз за три месяца и длились несколько часов из-за плохого настроения погоды. Такое бывает, и переменчивость не должна пугать. Но это никак не относится к людям. И если говорить честно, то это было печально, как и состояние Эстер, которая испытывала чувство грусти. Очевидно, за грани нормы ничего не выходило, но в действительности все было на самом краю. В досадно-дождливые вечера девочка гуляла по окрестностям, ища частички Вдохновения.

– Вернусь поздно, не ждите! – громко выкрикивала маленькая Эстер, выбегая.

Её счастью не было предела, когда обыденные и знакомые места появлялись перед глазами. Хоть они казались пресными и не привлекали, как раньше, ощущение свободы не отпускало. Старые извилистые дороги, знакомя чаща, деревянные заборы, к которым она любила прикасаться, и это уже превратилось в привычку, заросшие участки и голые, практические иссохшие реки и все тоже голубое небо, блекло отражающиеся в них. Она бродила и собирала паззл, не имеющий в конечном итоге размера и четкой картинки. Нечто скомканное, нереалистичное и без каких-либо правил. Частички не складывались во что-то целое, пока Эстер не забрела от скуки по тропинке в поле. Уставшей и без сил, тишина природы ласкала перепонки ушей и шептала ей правильные ориентиры. Сначала ей показалось, что она заблудилась и не сможет найти обратную дорогу, потому что рядом никого не было слышно. Но все оказалось с точностью наоборот: эту картину девочка видела в своих снах. Здесь пахло жизнью и цветами. Она двигалась в нужном направлении и подальше от людских глаз. Так зарождалось что-то действительно правильное и нужное. Осмотревшись еще раз, Эстер чувствовала исходящую изнутри теплоту и разрыв с сокровенным одновременно. Ветер игрался с волосами и указал вдалеке на знакомые черепичные верхушки домов, когда она обернулась. Девочка вздохнула с облегчением, потому что, находясь на границе с чем-то неизведанным, нужно понимать, что существуют знакомые места поблизости, чтобы страх не смог увлечь за собой до конца.

Она потеряла счет времени, когда начала все досконально исследовать вокруг дуба, который был не примечателен, но безмолвно привлекал своей таинственностью. Отпечатки обуви остались вокруг ствола, а продавленная трава склонилась к земле. Белые и фиолетовые цветы распустились возле низких кустиков, где жужжали пчелы, чтобы вкусить нектар. Уединенное место от чужих взглядов стало её секретом, о котором никто не подозревал.

Когда Эстер испытывала общее недомогание или грусть, как в те дождливые дни, то единственным правильным решением было прийти сюда. Она раскладывала потертый плед, присаживалась и мечтательно смотрела на небо, которое выглядывало через призму веток в тени под любимым деревом. Здесь чувствовалось иллюзорное соприкосновение с природой и ничего более. Собственные мысли, вечно путавшиеся с реальностью и выдумкой из детских произведений, затихали под вечер, когда виднелись на листах бумаги. В руках болтался кожаный блокнот, в котором слова изливались рекой – еще одна тайна, о которой никто не подозревал. Так существовала душа Эстер, когда она проводила свободное время под дубом. Красивым, величественным, молчаливым.

«…Он был маленьким мальчиком, который часами гулял и исследовал мир своими маленькими глазками.

Он рос, но оставался одиноким, ведь мир без людей нравился ему больше.

Он продолжал сбегать в места, в которых не было чужих взглядов…»

Девочка заболела из-за того, что попала под сильный летний ливень. Ей пришлось пролежать в постели около недели, потому что из-за высокой температуры, она даже не могла поднять чугунную голову с подушки. Малышка отсчитывала дни, когда сможет выйти на улицу, потому что заточение, как казалось, высасывало больше жизненных сил, чем обычная простуда. Она не могла перестать представлять свой «уголок», размякшую траву и большую тень от дуба, потому что в этом месте зарождались идеи и черпалось Вдохновение. Это было действительно какой-то пыткой, потому что по ночам сводило конечности из-за температуры, и она не могла сомкнуть глаз. Лишь от усталости ей удавалось отключиться перед рассветом. Мама часто заходила к ней, чтобы проверить все ли в порядке, и после нее оставался приятный шлейф, напоминающий теплый и свежеиспеченный хлеб. Эстер улавливала его и мысленно благодарила Оливию за заботу, которая никогда не забудется. Изнуряемые минуты тянулись, практически растягивались. Она нашла для себя занятие, чтобы скоротать время – разглядывала потрескавшийся потолок. Маленькие трещины напоминали сад с растениями, которые извиваются на стенах и прорастают сквозь бетон. В них Эстер видела темноту и протягивала крошечную ладошку в надежде залатать их. У неё это получалось плохо, потому что спустя десятки лет они остались неизменны.

Прошла утомляющая неделя, и сил появилось так много, что она была готова покорить вершину самой высокой горы. Стремительно собравшись, Эстер схватила блокнот и плед, выбегая из дома. Ей не хотелось завтракать, потому что желание внутри преобладало. Она мельком поздоровалась с родителями, когда обувалась, и исчезла за входной дверью. Оливия и Оскар переглянулись, слегка улыбнувшись, не смея останавливать дочь. В голове было столько мыслей, что малышка не замечала по пути изменений вокруг себя. Несколько деревьев скосили, забор соседнего дома был перекрашен, да и в целом природа изменилась и стала спокойнее, потому что небо еще никогда не было настолько чистым, а воздух таким свежем. Кожа покрылась мурашками от предвкушения. По ушам бил ветер и слышалось легкое щебетание птиц, а Эстер видела перед собой только дуб и ничего более.

– Привет, Эстер! Ты уже поправилась? – из неоткуда послышался знакомый голос. Девочка резко остановилась, потихоньку возвращаясь в реальность.

– Привет, Эйприл! Да, наконец-то я смогла выбраться.

– Без тебя столько всего произошло… – выражение ее миловидного личика не внушало ничего хорошего. – Тебе родители не рассказали про пожар? – после долгой паузы спросила знакомая, переминаясь с ноги на ноги на проселочной дороге. Все предвещало о беде. Большой потери.

Потрескавшийся мир, в котором она жила, не был схож с тем – описанным на бумаге.

– О каком? – девочка в изумлении открыла глаза, недоуменно задав вопрос.

Хрупкая реальность трескалась по швам. Сердце так сильно забилось в грудной клетке, что биение отскакивало от височной кости. Она не знала о том, что услышит дальше, но уже понимала, что это нанесет вред. Ей пора было очнуться ото сна. Жить в изоляции может быть опасно и неправильно.

– Пару дней назад сгорело поле и деревья, вот где-то там, – Эйприл указала пальцем на дома, за которыми находилось тайное место. – Слава богу, что никто не пострадал.

– Действительно, – шепотом ответила Эстер, опустив голову вниз, ощущая взявшуюся из ниоткуда пустоту.

На самом деле, пострадал. Больше она не разговаривала с подругой, отдалившись от неё навсегда. Они и до этого не были близки, потому что Леманн предпочитала проводить время наедине с собой. Существовавшая единица, без права на счастье. Но после случившегося все стало только хуже. В этом не было вины Эйприл, просто рассудительная Эстер всегда была резка в своих решениях. Ей никто не был нужен, и это не объяснить простыми словами.

Некуда бежать и некому высказаться, вот что вырисовывалось в голове снова и снова, когда Эстер закрывала глаза, находясь в своей комнате, что означало для нее – в замкнутом пространстве.

Быть наедине с собой – самое дорогое, что у нас есть. А когда обрушались стены, где ты чувствовал себя в безопасности – стало невыносимо.

Это тревожило изо дня в день и никуда не уходило. Глупое напоминание о проигрыше с собой резало виски, а усталость брала свое.

Она проснулась, но этот мир быстро наскучил. Похудевшее тело из-за стресса выглядело больным и неправильным. Эстер больше некуда спрятаться. Улыбка пропала на время с лица, а глаза обрамляли синяки из-за бессонных ночей, потому что так было нужно. Теперь в них не виднелся яркий свет, как прежде. Ничего уже не будет, как прежде.

Как бы тяжело не было, это необходимо просто принять. О былой ласке и спокойствии, что медленно и тихо оставляли девочку, можно было не упоминать. Как бы печально это не звучало, Эстер замкнулась в себе, встретив первое препятствие на своем жизненном пути. Глупая, маленькая, невинная, испуганная. Никто не осуждал ее за проявление слабости, кроме нее самой.

Насыщенное лето еще не закончилось, оно просто подходило к концу.

Девочка впервые ослушалась родителей и сбежала из дому. Сбежала, это, конечно, громко сказано. Просто нарушила правила, отпустив себя на растерзание желанию. До дрожи в конечностях ей хотелось туда, где хранились ее секреты. Она накинула на себя легкую джинсовую курточку и на бегу завязала шнурки, чтобы не разбудить родителей. Луна возвысилась над Эстер, когда она подняла крошечную голову к темному небу. Это было единственным источником света, поэтому, практически с закрытыми глазами, девочка плелась к нужному месту. На улице не было ни единой души, и это срабатывало для нее как пара таблеток успокоительного. Если бы кто-то мог задуматься, что убийца спокойно бродит по дороге, то ужас пробил бы до костей.

Как только она перевела дыхание, сразу же начала бродить вокруг черного пепла, потому что не могла отпустить и проститься. Несмотря на то, что остатки смога еще невысоко витали в воздухе, Эстер могла там находиться на протяжении коротких минут. Ее тревожило только одно: она больше не сможет спокойно улечься на траву и не сможет лицезреть небо через призму пушистых листьев. Ощущалась колючая, словно проволока, пустота.

Она еще раз огляделась вокруг, запоминая красоту в деталях. Это свойство проявилось еще в детстве и будет преследовать её, пока не остановится жизнь.

– Я придумала новую историю, – беспричинно хихикнула она, но в глазах застыли горькие слезы. – Представляешь?

Молчание.

На самом деле, Эстер просто устала избегать того, что так сильно полюбила за короткий срок, к чему так быстро привязалась. Через какое-то время начала кружиться голова и съеденный ужин подступал к горлу, но с разбитым сердцем и ватными ногами Леманн продолжала разговаривать с остатками дуба.