Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

Днём, Санжи и Эво́ка, сопроводили эльфу на рынок и в несколько мастерских, где та обзавелась неким количеством обновок. Мне же досталось сопровождать Софи́к в портовую помывочную.

Я пытался отбрехаться от этого поручения, но Салари́н была непреклонна в своём решении. Мне пришлось подчиниться, хоть я и постарался огрызнуться.

– Ты мной манипулируешь?

– Да. – нисколько не скрывая факта, ответила Салари́н. – Впрочем, как и ты мной.

До портовых бань можно было добраться берегом. Никаких естественных пещер, как в Азад Кхаре здесь не было, так что, здание представляло из себя прямоугольную коробку под крышей, без особых архитектурных изысков. Благо, что тут сразу было небольшое женское отделение, и долгого ожидания очереди не случилось.

Не случилось и ничего романтического, как это произошло с Санжи и Эво́кой. Никакого нападения леваров, никакого героического спасения девушки.

В помывочную шли молчком, молчали и обратной дорогой, но неизбежный разговор, неизбежно и состоялся, и насмелилась на него именно Софи́к.

– Ты теперь никогда не будешь со мной разговаривать? – робко спросила она.

– А разве у нас есть общие темы для разговоров?

– Есть. Например, что я сильно виновата перед тобой, и вряд ли заслужу прощение. Ты можешь ненавидеть меня, но не лишай возможности общения.

– Тогда зачем обсуждать то, что и так обоим понятно без разговоров?

– Затем, что я дура. Которая только сейчас поняла, что несмотря ни на что, ты вновь стоишь на моей защите. Ты защищал меня когда-то ценой своей жизни и здоровья, и вот снова, ты рядом, и я чувствую себя в безопасности.

– Не льсти. – я по-прежнему не оборачивался к Софи́к, просто шёл рядом. – Я не вызывался стеречь тебя, мне это поручила каптан.

Софи́к взяла меня за руку, остановилась, и я вынужден был обернуться.

– Ну, посмотри мне в глаза. – попросила она, стараясь приблизиться плотнее. – Неужели ты забыл, как нам было хорошо вместе? Давай забудем прошлые обиды, давай начнём всё с чистого листа. Я ведь действительно искала тебя, только обстоятельства сделали из меня монстра. Я хотела найти сокровища вместе с тобой.

– Прости, Софи́к. Я не верю.

– Я бы тоже не поверила. – она гладила моё запястье. Левую руку, ту самую, которая теперь не досчитывалась одного мизинца.

– Давай начнём всё сначала. Неужели ты не хочешь?

– Хочу. – я наконец взглянул в фиолетовые глаза. – Но для этого нужна женщина.

По щеке Софи́к покатилась слеза.

– Не плачь. Женские слёзы в твоём исполнении, самая дешёвая валюта, что ты сейчас можешь предложить.

Я выдернул руку, и направился по узкой тропинке, которая уже стала клониться вниз, устремилась к причалу, виляя между кустами.

– Я отдам тебе всё серебро! Я буду только твоей! – крикнула Софи́к.

Обернулся, увидел девушку сидящую на коленях, прячущую лицо и слёзы в ладонях.

Не могу сказать, что нигде ничего не ёкнуло. Но всё происходило так, как предсказала Салари́н. Мне хотелось вернуться, поднять девушку, но, пришлось себя пересилить, и продолжить путь в одиночестве.

Через пару минут Софи́к догнала меня, и молча пошла следом, чуть слышно всхлипывая. Я не оборачивался.

Сегодня мне не спалось. В голову лезли всякие противоречивые мысли, а главное, по большей части дурные. Всё пытался вспомнить, в какие моменты Софи́к могла быть искренней, но её слова, что были сказаны, когда я был привязан к мачте, уничтожали любые, найденные мной зацепки.

Я вышел на палубу, поднялся на полуют. На чёрном небе, с тусклым горохом звёзд, обе луны играли в свои неспешные догонялки. Я был свободен, и даже, можно сказать богат, но не чувствовал в этом удовлетворения. Хотелось чего-то иного, более приземлённого и осязаемого.

В такие моменты, как сейчас, когда чувствуешь себя одним-одинёшеньки на целой планете, испытываешь непреодолимое желание обнять того, кто тебе не безразличен. Хочется прижаться, уткнуться в волосы, вдохнуть аромат близкого человека. Постоять и помолчать обнявшись, ибо подобные чувства не передаются словами.

– Не спишь? – шёпотом спросила Салари́н.

Её босые ноги не издали ни единого звука, когда она подходила, и, я был застигнут врасплох.

Вообще, не думал, что Салари́н осталась на корабле. Вроде она собиралась сойти вместе с Санжи и ночевать в его доме.

– Решила проследить, как я выполню поручение?

– Нет. – не задумываясь ответила Салари́н. – Я в тебя верю.

Я улыбнулся уголками губ.

– Тебе нужно чаще улыбаться. Улыбка тебе к лицу.

– Не много поводов, для улыбок.

– Да не переживай ты так, с Поуокой всё в порядке. – Салари́н решила, что именно это меня беспокоит, и в чём-то, была права. – Дождёмся Омо́на, прежде чем поднимать панику.

Моей ноги что-то коснулось, и я бросил быстрый взгляд вниз. Салари́н отреагировала тут же, и успела закинуть свой хвост себе на предплечье. Но я уверен, что именно он меня и коснулся.

– Давно у тебя не было женщины? – без всякого хождения вокруг да около, спросила кошка. – Тебе надо сходить в порт.

– Не хочу к шлюхам.

– Тогда может… – в свете лун увидел, как Салари́н повела бровью в сторону полубака.

– Туда тоже не хочу.

– Да Вы привереда, господин Хафзи Сара́к. – усмехнулась девушка.

– А Вы безумно прекрасны в свете лун, госпожа Салари́н О’Ха́ши.

– Спокойной ночи, Хафзи. – оборвала нашу беседу капитан, и, обходя меня, скорее всего, случайно, коснулась своей рукой моей.

Вот тоже, ещё одна повелительница и похитительница мужских сердец. И молода, и хороша собой, и все эти женские штучки у неё на вооружении.

Спустя пару дней, на Малга́ри начали возвращаться матросы. По одному, по двое-трое, а потом прибыла и Яна́т, красавица каптана Омо́на.

Глава 19. لکۍ او لومړی ښکلول Хвост и первый поцелуй

Прибыл Омо́н глубокой ночью, так что, чудеса начали происходить только с рассветом.

В то утро, как и несколькими утрами до этого, я неторопливо поднимался по ступеням, направляясь на палубу, где рассчитывал угнездиться на бунче, вытянув ноги, и спокойно выпить чашку чая. С большим удовольствием выпил бы кофе, но, оный напиток был в каптан кибане, а Салари́н не ночевала на корабле, хоть вернула задолго до моего подъёма. Спать она теперь будет часов до десяти, а следовательно, и кофе, никак не раньше этого времени.

Однако, преодолевая последние ступени, отчётливо различил знакомые голоса на палубе. Бубнил Ржавый, ровный баритон Омо́на, вклинивался голос Санжи, и звучала звонкая знакомая трель. Девичий голос рассказывал о чём-то с явной бравадой.

Сердце участило ритм, а из глаз, чуть не выкатилась скупая слеза счастья, когда я увидел ту, что щебетала на палубе. И не смотря на то, что стояла она ко мне спиной, я её узнал. Это была Поуока.

Девчонка, уловила брошенные через её плечи взгляды, обернулась, и рванула ко мне.

Она чуть не сбила меня с ног, запрыгнула на меня, обхватила ногами, прижалась, положив голову на плечо. Бормотала, про то, как она сильно испугалась за меня, просила прощения, что ослушалась, что ещё два дня после оговорённого срока искала меня в да Яна́т Кхаре, и что проплакала всю дорогу до дома.

А потом… Потом, прильнула к моим губам.

Отстранять от себя девчонку было глупо, да и поцелуй вышел, какой-то нетребовательный,просто соприкосновение губ, и на моё счастье, Поуо́ка сама испугалась содеянного.

Она спрыгнула, отшатнулась, попятилась назад.

– Прости-прости-прости! – пролепетала она, прикрывая свои губы ладонью.

Видать, это только на словах она была бойкая, а по факту, возможно, сейчас состоялся её первый, прилюдный поцелуй. Уверен, не так она себе его представляла.

Но надо отдать должное Поуо́ке, всего секундное замешательство, и она вновь принялась держать марку. Вернулась ко мне, не спеша, нежно обняла, уткнулась лицом мне в грудь.

– Я испугалась за тебя. – чуть слышно произнесла она. – И очень скучала.

– Я тоже. Тоже испугался, и тоже соскучился. – отозвался я, и это было правдой.

Весь день Поуо́ка не отходила от меня ни на шаг. Словно тень преследовала везде и всюду, и меня это не напрягало. Я действительно был рад, что с ней ничего не случилось, и наконец, волнения прошли.

Она же без умолку рассказывала о том, что было после моей пропажи. Как она ослушалась и искала, как потом добиралась до дома, как оправдывалась за свой побег перед сестрой и дядей, и как потом оказалась на корабле Омо́на.

Я слушал. Старался не перебивать, не читал нравоучений. Что случилось, то случилось. А девчонке было важно высказаться. Кажется, таким образом она пыталась доказать мне, что может быть взрослой, даже в свои неполные семнадцать лет.

Как только Поуо́ка поведала мне все свои новости, потребовала доложить, а как я тут себя вёл без неё.

Хотел отделаться дежурными фразами, и даже отсутствие мизинца, списать на какой-нибудь несчастный случай. Главное, как мне казалось, сообщить, что с женщинами у меня ни-ни. Как бы не хорохорилась Поуо́ка, чтобы не говорила о понимании, другая, есть другая, и ни одна нормальная женщина мириться с этим не будет.

На мою беду, к этому моменту рядом оказалась Салари́н.

– Плохо он себя вёл. – выбила она почву из под моих ног.

Поуо́ка нахмурила брови, наморщила носик, и медленно перевела требовательный взгляд с каптана на меня.

– Связался с плохой компанией, которая его чуть не убила. – пояснила Салари́н.

Поуо́ка округлила глаза, а я окончательно убедился в том, как же похожи эти две девушки. Они стояли рядом, и если бы не тот факт, что одна человек, а вторая кошка-мутант, можно было бы предположить, что они родственницы. Обе рыжие, одинакового роста, схожие черты лица, особенно разрез глаз, схожая фигура. Напряги фантазию, и увидишь, какой Салари́н была в шестнадцать, или, какой Поуо́ка будет в двадцать.

– Исполосовали всего, покалечили руку. Ной сказал, ещё пару часов, и мы бы его не откачали. Сама лично ему раны зализывала. – усмехнулась Салари́н, и пояснила. – Ну, не в прямом смысле, конечно.

– Покажи. – робко, но требовательно произнесла Поуо́ка.

– Не на что там смотреть, на спине вовсе места живого нет. – предупредила капитан.

Поуо́ка не стала повторять просьбу, приблизилась, расстегнула несколько пуговиц моей рубашки. Губы её дрогнули, глаза увлажнились. Она перевела взгляд на Салари́н.

– Спасибо тебе. – произнесла Поуо́ка, но взгляд её был преисполнен досадой.

После, девчонка прижалась ко мне вновь, обняла и заплакала.

Капитан глянула на всю эту картину, на то, как плачет Поуо́ка, на то, как робко я пытаюсь её обнять, чтобы успокоить, и протяжённо выдохнула. И выдох этот, был многозначительным, словно им Салари́н пыталась дать определение тому безвыходному положению, в коем я оказался.

На средней палубе, для Поуо́ки отделили небольшое пространство в носовой части, отгородив его плотной шторой. За сохранность этой барышни можно было не переживать совсем. Девчонку либо старались обойти стороной, либо относились по-отечески, со снисхождением, даже можно сказать. Никто не смел отпустить непристойной шутки в её адрес, но, отыгрались на моей персоне. Когда мы спустились в трюм, сам Баха, не упустил шанса поехидничать и повеселить команду.

– Каптан Сара́к, – официальным тоном произнёс он. – позвольте проводить Вас и Вашего валлака в кибан. – чуть склонился в поклоне, и жестом указал на занавески.

Матросы одобрительно кивали, но каждый разрождался улыбкой от уха до уха. Все прекрасно понимали, что мне досталась почётная роль ответственной няньки, и все были просто рады, что никому не придётся отвечать за жизнь этой вертушки.

Как оказалось, многие из старых матросов, прекрасно были осведомлены, что из себя представляет племянница старого пирата, а ныне, губернатора Мармар Кхара Фада Шапа́ра. Поговаривали, что в своём таланте попасть в неприятности, она даст фору самой Салари́н, когда та, была в её возрасте. К тому же, свежи ещё в памяти были те воспоминания, когда команда вынуждена была терпеть несносную бестию, прежде чем те сбагрили её Ржавому.

Кибан у нас получился знатный, и я даже не стал возражать, по поводу моего переселения. Места тут не меньше чем в кибане Адилана Бад, а из неудобств, только присутствие четырёх десятков матросов по соседству.

Несмотря на то, что почти весь день мы провели вместе, Поуо́ка предложила ещё посидеть на палубе. Спать ей совсем не хотелось.

– Знаешь, я ведь несколько раз пыталась отправиться искать тебя. – прижимаясь ко мне спиной, начала Поуока. – Убегала на корабль, но не понимала, даже в какой стороне нужно начинать поиски. Я даже не выяснила, куда ты пропал. Тогда я плакала от бессилия, забиралась в твою постель, и вспоминала, как мне было спокойно рядом с тобой. Вспоминала, как укрывалась в твоих объятьях от грозы, а ты так и не мог найти рукам места. Боялся, что прикоснёшься к чему-то запретному, хотя для тебя, на моём теле запретных мест нет.

Вспомнив тот случай, почувствовал, как участилось моё сердцебиение, да и от девчонки, что только что ёжилась в прохладе ночи, повеяло жаром.

– Это не блажь, как ты говорил. Я поняла, что точно тебя люблю.

Я накинул свою куртку на девичьи плечики. Поуо́ка обернулась и с видом умудрённой женщины продолжила.

– Я даже могу ответить, если ты спросишь, откуда такая уверенность. Всему, что я к тебе испытываю, найдётся объяснение. Благодарность, за твою заботу и доброту, спокойствие, ибо уверена в тебе и завтрашнем дне, доверие, потому что знаю, ты не предатель, вот только всё это, не любовь, и ты был прав. Но, когда ты рядом, я счастлива, и счастью этому нет объяснения, а это и есть любовь.

Поуо́ка была права по-своему, и мне нечего было ей ответить. Более того, в этот момент я боялся, что это её собственные суждения, а не подсказка старшей сестры. А если так, то я серьёзно попал, и крыть этот козырь мне нечем. Счастью ведь действительно нет объяснений.

– А что это у нас тут за посиделки? – спросила Салари́н, как всегда, появившаяся абсолютно бесшумно. – Команда отбой, одинакова для всех, кроме офицеров.

– Но Салари́н! – попыталась возмутиться девчонка.

– Каптан Салари́н. – властным тоном поправила кошка. – Марш в койку. Я не Омо́н, на меня твои чары не действуют.

Поуо́ка поспешила в трюм, одарив капитана обиженным взглядом.

– Причём тут Омо́н? – поинтересовался, когда Поуо́ка скрылась.

– Омо́н, знатный бабник. Если бы ты только знал, сколько девок он попортил, от простушек, до дочерей и жён губернаторов. Ему для этого даже рта раскрывать не нужно, женщины сами под него ложатся. А вот с Рабэ́ль, дочерью Фада, вышла промашка, и наш Омо́н, влюбился как мальчишка. Влюбился так, что даже признался в том, что это мы ограбили губернатора. Говорил, что это был единственный шанс не потерять Рабэ́ль. Благо, наша дерзость понравилась пирату, и тот пообещал не сдавать Омо́на. Взамен, мы должны были вернуть Поуо́ку. Так что, в какой-то степени, я тебя подставляла, прося об услуге.

– Так это вы её украли? – опешил я.

– А разве она тебе не рассказывала?

– По её словам, ты самый крутой каптан среди пиратов, который вырвал её из лап какого-то недоумка, пытавшегося её изнасиловать.

– Беда в том, что этот недоумок был с нами в сговоре. Выходит, Поуо́ка этого так и не поняла до сих пор. Хорошо, пусть так всё и остаётся.

Салари́н присела рядом, туда, где недавно сидела Поуо́ка.

– А меня, разве не обнимешь? – с насмешкой спросила она.

Второй куртки у меня не было, и я с удовольствием обнял капитана за плечи.

– Я не спрашиваю, было ли что-то у тебя с Поуо́кой, в этом нет необходимости. Если бы было, Омо́н бы привёз не девчонку, а головорезов Фада. Только вот она без ума от тебя.

– Знаю. – совсем невесело согласился я.

– Чувствуешь себя виноватым? – Салари́н закинула ноги на скамью, прижалась ко мне спиной. – Обними нормально, видишь, мне зябко.

Сегодня действительно было на редкость прохладно.

На мгновенье мне показалось, что Салари́н играет со мной в какую-то игру, но та сама разместила мои руки на своём теле.

– Как дитё малое. – усмехнулась она. – Боишься ненароком за титьку схватить?

– Ненароком не боюсь, умышленно, опасаюсь. – парировал я.

– Умышленно, никто и не позволит. Так что с Поуо́кой? Чувствуешь вину за её влюблённость?

– Скорее ответственность. – не согласился я.

– Да-а. – протянула кошка. – Попал ты.

Это был явный сарказм, но как факт, неоспоримый.

– Что думаешь делать? – допытывалась она, выражая интерес стороннего наблюдателя.

– Ничего. – буркнул я.

– Это правильно. Тронешь её до совершеннолетия, Фад тебя на кол посадит. Эх, не завидую я тебе.

– Не трави душу, Салари́н. Ты же её видела. К тому же, она стремиться быть похожей на тебя.

– А это на что-то влияет?

– Влияет.

Салари́н обернулась, погладила меня по щеке.

– Сходи к своей эльфе, а я, если что, подтвержу, что ты, таким образом, её наказывал. – с нескрываемой насмешкой, предложила девушка.

– Перетопчется без наказаний. И она не моя. – осклабился я.

– У, какие мы сердитые. Отец так говорил, когда любишь, не перед чем не останавливаешься. Не перед силой, не перед моральными принципами, не перед смертью. Так что, не терзай себя, и живи, как сердце велит.

Салари́н сейчас была в очень удобном положении, и я было насмелился поступить так, как велит сердце. Но кошка словно почувствовала мои намерения, развернулась, спустила на пол ноги, будто собралась вставать.

– Дурно становится, как представлю, что ты спал с этой шлюхой. – процедила она сквозь зубы.

Вот и пойми этих женщин. Казалось бы, только что сделала мне такой недвусмысленный намёк, и тут же лишила меня шанса им воспользоваться. Более того, ещё и ухитрилась выставить всё так, словно я сам автор собственных бед.

– Пошли по койкам, Хафзи. – предложила она. – Тем более, что тебя там такая чаровница дожидается.

Чаровница ждала, но ровно до того момента, как я вошёл за занавеску, чтобы продемонстрировать обиженный вид, надуть губы и демонстративно отвернуться.

***

Весь следующий день был посвящён разглядыванию трубы, что презентовал мне Фад Шапа́р. Мы смотрели в неё по всем сторонам света, заглядывали с одной и с другой стороны, ощупывали и изучали снаружи, некоторые, даже обнюхивали. Некоторые, это Ржавый. Все были увлечены поиском подсказки, которую никак не могли обнаружить.

Правда, прежде, чем всё это случилось, мелкая шантажистка Поуо́ка, поставила условие, что отдаст нам трубу, если мы пообещаем взять девчонку с собой на поиски.

Ржавый пообещал надрать шантажистке задницу, но ту это не смутило. Она заявила, что её прелестная попка как-нибудь переживёт побои, а вот все остальные, останутся без сокровищ.

Пришлось соглашаться на выдвинутый ультиматум, и Поуо́ка выдала нам место, где схоронила трубу на Яна́т. Надо отдать должное, без подсказки девчонки, искали бы мы оптический прибор до морковкина заговенья.

Всем хотелось уже поскорее отправляться в пустошь, пираты не могут долго стоять в портах, тут, видите ли, ветер не тот и зуд по всему телу. Однако, покинуть порт сейчас мы не могли. Ржавому нужно было восполнить боевые потери команды, ещё надо было набрать экипаж на наш грузовик, да и Санжи, попросил ещё время, чтобы нанять на свой новый сухогруз, хотя бы капитана. Так что, мы продолжали стоять, и развлекали себя, как могли.

Мне в развлечениях помогала моя протеже. То она звала меня в пустошь, прокатиться на давире, то на берег, погулять по местной роще. Делала она это исключительно в присутствии Салари́н, и внимательно наблюдала за её реакцией.

Капитан же, отвечала снисходительной улыбкой в адрес Поуо́ки, и лукавым взглядом в мою сторону. Она словно забавлялась зарождающейся девичьей ревностью, но не допускала ничего такого, чтобы вызвать чувство конкуренции.

Салари́н та ещё штучка, про которую мало что известно доподлинно.

С самого детства о ней знают всего трое, и не особо распространяются по этому поводу.

Из тех обрывков, что мне удалось вытянуть из Вабы, Санжи и Ноя, выходила не совсем радужная история.

Почти шестнадцать лет назад, Салари́н случайно обнаружили в пустоши, рядом с трупами её родителей. Это, конечно же, не точно, но мёртвые мужчина и женщина были кошками, и логический вывод напрашивался сам собой.

Девочка была на грани обезвоживания, а от покойных родителей уже попахивало, когда Ом велел остановить корабль, и осмотреть трупы. Покойники в пустоши не редкость, и на них почти не обращают внимания, но тут… тут, как утверждал сам Ом, словно кто-то шепнул ему на ухо, что нужно остановиться.

Девочку удалось спасти. Ом сам ухаживал за ней, заботился. Сначала не понимая, почему именно он это делает, хотя мог бы поручить это Ною, потом по привычке, а после прикипел к девчонке настолько, что стал называть её дочерью. И не просто, называть, а представлять её таковой, когда другие каптаны интересовались, что за зверушку он завёл на своём корабле.

Маленькая Салари́н знала своё имя и фамилию, а на вопрос сколько ей лет, показывала пятерню и говорила, что столько и ещё чуть-чуть. Сколько это чуть-чуть, никто не знал. Так что, возможно Салари́н немножко старше своих двадцати лет.

Ом сам научил девочку читать и писать, сам поведал ей устройство кораблей, научил пользоваться картами и прокладывать маршруты. А ещё, он обнаружил в ней дар. Салари́н словно предвидела беду, и всячески отговаривала отца от тех или иных рейдов. А потому набеги Ома всегда были результативны, и многие стали считать, что Салари́н сопутствует удача, так как в такие моменты она всегда была на борту.

Когда Салари́н исполнилось, предположительно, десять, приёмный отец подарил ей Малга́ри, так что, по сути, это судно четвёртый корабль каптана Ома.

Радости дочери не было предела. В десять лет у неё был собственный корабль, с экипажем и каптаном, который хоть и командовал кораблём, но для вида, всегда согласовывал свои действия с владелицей.

Вот только счастье было не долгим, и вскоре омрачилось пропажей отца, и его трёх кораблей. Малга́ри не попал в число пропавших, так как в это время стоял в порту Кхванди Зай, где на него устанавливали дополнительные паруса, и меняли существующие. Салари́н, как и большинство девочек её возраста, предпочитала розовые цвета. Но розовых парусов не было, и тогда выбор был остановлен на ярких, цвета мандарина красках.

Теперь, эти паруса знает вся пустошь.

Самостоятельно командовать Малга́ри каптан Салари́н стала лет в пятнадцать, когда на корабле случился праведный бунт. Экипажу не понравились несколько решений действующего на тот момент каптана, часть которых, касалась и прав собственности владелицы, и Ной вынес кандидатуру командира на совет. Пиратский закон позволял это сделать, и при поддержке Вабы и Санжи, команда отстранила каптана от командования, а после и вовсе, ссадила на берег.

Поскольку Санжи был мангари, какое-то время он выполнял обязанности капитана, но очень скоро, команду возглавила сама Салари́н.

Что удивительно, никто этому не препятствовал. Большинство считало, что руководит Санжи, кошка приносит удачу, а потому не важно, кто на корабле в чине каптана. Ну а когда поняли, что девчонка не только талисман, но ещё и отличный шкипер и штурман, генератор всевозможных выгодных идей, то за своего малолетнего капитана встали просто горой.

У Салари́н была чуйка и хватка, она читала людей, а иногда казалось, что выгодное дельце находит, просто ткнув пальцем в небо. Бывалые не могли припомнить ни единого случая, когда Малга́ри вернулся бы без добычи.

Плюсом к этому, Салари́н не была расфуфыренной леди. Могла постоять за себя, рвалась в бой вместе с абордажниками, и при необходимости, могла заменить любого матроса и офицера на его посту. Ну а какой трёхэтажной бранью могла сопроводить свои высказывания в сторону врага, об этом ходили целые легенды.

И вот теперь, как утверждает старый костяк пиратского экипажа, с их доблестным каптаном, происходят метаморфозы, которые они связывают с моим появлением.

Не знаю, какой была Салари́н раньше, я тому не свидетель, но поговаривают, что она была безудержно холодна с мужчинами. Пресекала любые попытки с ней заговорить, а уж о физическом контакте, и речи не шло. Все попытки сводились к одному результату, острое лезвие кортика у горла того наглеца, что осмеливался дотронутся до кошки.

Знаю, Салари́н относится ко мне несколько иначе, чем ко всем остальным. Свидетельство тому недавние ночные обнимашки, да вот только мне кажется, что капитан играется со мной, как кошка с мышкой. Есть некая невидимая грань, за которую не переступает Салари́н, и не позволяет переступить мне.

Прогуливаясь с Поуокой по берегу, мы наткнулись на мужчину, одетого в строгий деловой костюм. Седовласый незнакомец, с узкой, столь же седой бородкой, властным жестом преградил нам дорогу, приподняв трость, украшенную серебряным узором. Я обратил внимание, что на его обуви абсолютно не было пыли, в то время как, идти по этой тропе и не запылиться, было не реально.