Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

Папа Добрый

Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

Глава 1. بیداری Пробуждение

Своё тело я ощутил не в самой удачной позе. Скрученное, скомканное, с переплетёнными в неудобных положениях руками и ногами. Складывалось впечатление, что меня откуда-то сбросили, и в таком виде я пролежал несколько часов. Саднило плечо, левая рука совсем затекла. В скулу что-то больно давило, резало острой гранью. Спина ощущала, как её греют солнечные лучи, нос улавливал еле различимый запах сырости. Во рту пересохло. Дул небольшой ветерок. Ровный, тёплый, со вкусом пыли.

Попробовал перевернуться на спину, и со второй попытки мне это удалось. Вытянул ноги. При помощи правой руки разогнул левую, уложил её вдоль тела. Смахнул с лица, врезавшиеся в кожу острые камушки.

Нельзя сказать, что это песок, скорее мелкая каменная крошка, фракцией не крупнее трёх миллиметров.

Пролежал минут десять, переждал, когда зубастый крокодил молочная кислота, перестанет грызть руку, поднялся на пятую точку, постарался осмотреть ближайшую территорию и себя.

На мне коричневые кожаные ботинки на толстой подошве, с высоким берцем на шнуровке. Штаны песочного цвета, с множеством накладных карманов, и такого же цвета куртка с капюшоном. К обилию карманов на ней, ещё добавлялось множество молей. На теле тёмно-зелёная футболка без рукавов, но майкой я бы её не назвал. Чёрный принт спереди خوب , но я знаю, что он означает. «Кхоб». Не знаю перевода, но прочёл без затруднения.

Ботинки и одежда не новые, но всё по размеру. Нигде не жмёт, не давит, движений не стесняет.

Сколько хватает глаза, вокруг пустыня, с почвой цвета охры, пробивающейся через рябь тёмно-красного мха и жёлтого лишайника.

Растительный покров не равномерный. Местами плотный, как ковёр, местами плешинами, а то и вовсе, голая почва. Однако, где присутствует мох и лишайник, неплохо задерживается влага. Это хорошо ощутимо здесь, на месте, где себя обнаружил. Свидетелем тому моя отсыревшая одежда, в тех местах, которыми я контактировал с землёй.

Задрал голову. Небо тяжёлое серое, с чуть заметным зелёным оттенком. Но что-то мне подсказывает, что я видел небо и других цветов.

Метрах в пяти от меня рюкзак. Цвет его определить не возможно, он сшит из разных лоскутов, и сейчас, лёжа у камней, буквально сливается с окружающим ландшафтом. Рюкзак пуст, ну, или практически пуст, это видно даже отсюда. И, скорее всего, это мой рюкзак.

Поднялся. И только сейчас сообразил, что я не знаю, где нахожусь. Не знаю, кто я. Не знаю собственного имени.

Проверил содержимое рюкзака.

На самом дне алюминиевая литровая фляжка с водой, нож в ножнах, с лезвием, сантиметров двенадцать, компас, лучевая зажигалка, блистер, с шестью крупными таблетками. На всех вещах, одна и та же надпись «Кхоб». Только на обратной стороне блистера ещё и инструкция.

Усиленный рацион.

Одна таблетка в сутки.

Способ применения:

Половину таблетки растворить в 300 миллилитрах кипятка

Тщательно размешать, и дать настояться 5 минут.

Еда значит. Круто. Вопрос, в чём заваривать?

По компасу сориентировался по сторонам света. Понял, что время послеобеденное, приблизительно часа четыре. К сожалению, пока не понимаю, сколько тут длятся сутки, и какое сейчас время года, если оно конечно вообще тут есть. Был ещё смысл определиться с широтой, не знаю откуда, но я это умею, но для того, одного солнца мало. Судя по ощущениям, гравитация на планете близка к стандартной, но это лишь косвенно указывает на её размер. Весь этот анализ всплывал откуда-то из подсознания, и казался неоспоримой догмой.

Логика подсказывала, что двигаться нужно на северо-восток, туда, где на горизонте виднелась какая-то возвышенность.

Идти пришлось долго. Как мне показалось, более трёх часов.

Поход не трудный, ландшафт позволял держать постоянную скорость, и первую половину пути я двигался под уклон.

Грунт мягкий, каменная крошка не засасывает шаг, как песок, но всё же, по твёрдой, утоптанной поверхности, можно передвигаться и быстрее. Мох глушит шаги, делает поступь практически бесшумной, а главное, не оставляет за мной следов.

Выбранный мною ориентир только увеличивался в размерах, и капризно отказывался приближаться.

За всё время пути, на небе образовалось одно единственное робкое облачко, но очень быстро превратилось в дымку, а после и вовсе, растворилось в сером небе.

А ещё, и это было неожиданностью, я обнаружил, что двигаюсь не на северо-восток, а на северо-запад. Планета вращается в непривычную для меня сторону.

По большому счёту, ландшафт ровный. Кое-где попадают камни, размером с кулак, да пару раз встретились каменные нагромождения, острыми зубьями торчащие из земли. Проплешины, метров пять в диаметре, и высотой под метр. Продукт многовековой эрозии.

Когда рельеф пошёл чуть в подъём, темп движения снизился. Но всё же, я добрался до намеченной цели. Думаю, за три часа, я преодолел километров двенадцать. Мелочь, в масштабах планеты, но вполне сносно для человека.

Минут десять я лежал на спине, закинув ноги на камень. Не знаю, кто меня этому научил, но откатившаяся из ног кровь, дала им возможность быстро отдохнуть.

Передо мной возвышалась отвесная каменная стена, с иссечёнными, рубленными временем и ветром краями. Не уверен, что имею понятие, как называется такое каменное образование, поэтому, так и буду звать его стеной. Так вот, метров на шесть-восемь, стена отвесно вздымалась вверх, и только потом, начинала крошиться каскадами, и обзаводилась глубокими расщелинами. Всё, что свалилось сверху, мусорной кучей валялось у подножья, острыми, огромными глыбами, некоторые из которых были в человеческий рост. Общая же высота стены достигала пятидесяти, может шестидесяти метров, а тянулась она, километра на два, в обе стороны от меня.

Неплохо было бы разжиться верёвкой, но, к сожалению, по пути сюда, я подобрал только два куска полиэтилена, каждый, приблизительно, площадью в квадратный метр.

Несмотря на отсутствие средств подъёма, пробуя штурм стены в нескольких местах, мне удалось взобраться наверх, и обосноваться на небольшом уступе, метрах в семи, над основанием стены.

Отсюда открывался замечательный вид на пройдённый мною путь. И сколько хватало глазу, пейзаж везде был одинаков и уныл. Каменистая, красно-коричневая пустыня, без единого кустика. Где-то очень далеко, по самой кромке горизонта, мне показалось, что земля шевелится, но я списал это на оптический обман.

Мне предстояло подняться ещё метра на два, до следующего уступа, где начиналась глубокая расщелина.

Поднявшись, я вновь взглянул на горизонт, но в этот раз, никакого шевеления не увидел. Постояв пару минут, двинулся в расщелину.

Метра через три, стенки её сузились, так что пришлось снять рюкзак и протискиваться бочком, цепляясь одеждой за камни, но буквально ещё через три метра, стены разошлись в стороны, и я оказался в сети витиеватых коридоров, с метр шириной. Заблудиться здесь было, как нефиг делать, так что я сразу попытался оставить метку на камне. Увы, нацарапать ничего не получилось. Тогда я выложил стрелку камнями, указывающую в сторону выхода.

Около двух часов я блуждал по лабиринтам, и наконец, выбрался на противоположную сторону скалистого образования. Попытался прикинуть, какая ширина у этой гряды, но выяснил это только на обратном пути, измерив свой маршрут шагами. Вышло, что около полукилометра.

Попытки подняться выше, не принесли ни какого результата. Сделать это безопасным способом было не возможно, а собственная шея мне была очень дорога.

В итоге, я выбрал себе место в расщелине, расстелил полиэтилен, так чтобы получилась лунка, прижав углы камнями, а сверху, приспособил второй, дыроватый кусок. Законы физики пока ещё никто не отменил, и ночь в пустыне должна быть прохладной, так что я очень надеялся на сбор утренней росы.

Разжевал половину таблетки, запил водой из фляжки.

Разгрёб камни, чтобы не давили в бока, пристроил рюкзак под голову, и стал дожидаться, когда мерное гудение ветерка, сморит меня, и я погружусь в сон.

За проделанный мною путь, мне не встретилась никакая растительность, кроме мха. Интересно, здесь есть деревья? Зачем зажигалка, если нечего поджечь?

А ещё, я не встретил никакой живности. Даже в пустыне, должны водиться какие-нибудь гады. Змеи, ящерицы, членистоногие, или как там называются, все эти насекомые переростки? Птиц, кстати, тоже нет.

Ночью в камнях темно, как в пещере, и вроде как, ветер усилился, порывистый стал, слышны были его завывания у краёв расщелин.

Утром, очень радовался своей вчерашней задумке. Конденсата удалось собрать целый стакан. Разжевал четверть таблетки, решил, что буду экономить, столько, сколько получится. Запил парой серьёзных глотков воды, пополнил до пробки фляжку.

Противоположный край скальника оказался даже более удобным для спуска, хотя здесь расщелина и была чуть выше. Но мне предстояло спускаться, а это всегда тяжелее, чем подниматься.

Решил продолжить движение в прежнем направлении, на северо-запад, выстраивая маршрут по крупным ориентирам.

Так я протопал два дня, преодолев около сотни километров.

Во время пути, справа от себя заметил какие-то столбы, которые принял за объекты цивилизации, а от того забрал западнее. Но очень скоро убедился, что вижу, абсолютно природные образования, которые настойчивая природа обтесала до состояния сталагмитов, или даже труб, ровного диаметра, что у основания, что на самой верхушке.

Ночью я повторил подвиг со сбором воды, и мне удалось собрать её даже больше чем в скалах. А ещё, я видел две луны. Одна побольше, вторая поменьше. А может, одна ближе, а другая дальше. Но вот двигались они почти одинаково, и та, что меньше, не догнала большую.

Если честно, я не отдавал себе отчёта, куда иду. Да и не думал на эту тему, просто понимал, что двигаясь, у меня гораздо больше шансов встретить признаки цивилизации, чем оставаясь на месте.

К вечеру второго дня пути я добрался до очередного нагромождения камней. Острые треугольные пики от одного метра до пяти, торчащие из земли небольшими группами, напоминали наконечники стрел, или даже острые зубы, растущие из кровоточащих дёсен.

В них я и решил укрыться на ночь.

Прошёл мимо первой группы, завернул за вторую. Словно грибы, камни вздымались небольшими семейками, держась друг от друга на расстоянии, но вскоре, группки стали смыкаться, и я очутился в каменном лесу.

Обогнув очередную скалу, наткнулся на настоящий предмет цивилизации и обомлел. Перед моим взором предстал, поросший мхом остов корабля.

Не металлическое судно, а вполне себе деревянное, ходящее когда-то под парусами.

Только сейчас до меня стало доходить, что вся эта пустыня, не что иное, как дно высохшего моря или океана. Оттого и живности никакой нет.

Это что же такое должно было случиться с планетой, что бы с её поверхности пропала вода?

Я направился к кораблю, с устойчивым желанием осмотреть эту невидаль. А ещё, что-то подсказывало, что здесь будет, чем поживиться.

Сократив расстояние до корабля вдвое, уже смог кое-что рассмотреть. Корабль лежал, накренившись на левый борт, ко мне носом. С этой стороны, он до самой палубы был занесён каменной крошкой, и завален сверху какими-то трубами, и материалом, похожим на брезент. Носовая часть корабля пробита скалистым зубом, глубоко врезавшимся в его нутро. По правому, задранному кверху борту, зияют пробоины, а из-под днища, которое, почему-то к низу только расширялось, торчат металлические конструкции, изломанной клюшкой упирающиеся в землю.

При ближайшем рассмотрении, шок только усилился. Металлоконструкции были из какого-то лёгкого сплава, аккуратно собранного болтовыми соединениями в конструкцию колёсной платформы, очевидно, предназначенную, для транспортировки судна. Осей, с рычажной подвеской, было три, но только на кормовой, мне удалось обнаружить колесо, прилично засыпанное грунтом

На ступицу одет перфорированный диск, от которого, закручиваясь спиралью, расходятся металлические ленты, обшитые снаружи толстым, миллиметров тридцать, пластиком. На противоположной стороне колеса, пластины крепятся к металлическому обручу. И вся эта конструкция, в мой рост высотой.

Амортизация рычага, скорее всего, осуществлялась за счёт пневмоцилиндров, по два на каждый. Крепились они к специальному уху на рычаге и к борту корабля.

Ещё, к первому и последнему мосту платформы, тянулись тонкие карданные передачи, приводящие в действие поворотный редуктор ступицы.

Протиснувшись через одну из пробоин, обнаружил, что конструкция транспортировочной платформы, плавно перетекает в каркас самого корабля, и является с ним неделимым целым, что только больше вызвало напряжение в моей голове, и наводило на не совсем разумные мысли. Получалось, что корабль не транспортировали на колёсах, а он на них двигался сам. Своим ходом.

Но удивлениям сегодня не было предела. Корабль не деревянный, он пластиковый. Вообще, всё то немногое, что я после обнаружил на корабле, было пластиковым. Пластиковые бочки, сундуки и ящики, канистры, мебель, стропы. Всё из пластика.

Борта корабля обшиты панелями, метров по девять длиной, и шириной полметра, толщиною в два пальца. Но при этом, как я разглядел в торце пробоины, панели внутри пористые. Точнее, ячеистые, на манер пчелиных сот.

Трубы, что придавили корабль сверху, как я понял, когда-то были его мачтами и реями, а брезент, скорее всего, парусами.

Не могу сказать, что я, вот так удачно наткнулся на какое-то сокровище, но, кое-что полезное, мне добыть удалось.

Я обнаружил синтетическую, а скорее, пластиковую верёвку, при сматывании которой в удобную связку, посчитал, что в ней оказалось около двадцати метров. Пластиковая мягкая фляжка, литра на полтора, пластиковая же ложка и кружка. Ещё нашёлся нож. Увесистый тесак, с лезвием сантиметров тридцать. Нет, нож не пластиковый, вполне себе из хорошей нержавеющей стали. И две серебряные монеты.

Кое-где, на полу трюмов мне встретились чёрные камни, которые при ближайшем рассмотрении, оказались углём. Несколько таких камней, на всякий случай, я завернул в полиэтилен, и прибрал в рюкзак.

К сожалению, котелок мне не встретился, но зато, в одном из трюмов, в ящиках отыскались сухофрукты. Финики, пересохшие до состояния камня. Но, после двадцати минут пребывания во рту, фрукт уже можно было разжевать. И такого сухого пайка, повезло наскрести килограмма два. Не панацея, но к ополовиненному запасу таблеток, отличное подспорье.

А ещё, обнаружил туалет. За узкой дверью нижней палубы, в крошечной кабинке метр на метр, в полу находилось отверстие, для выведения за борт продуктов жизнедеятельности человеческого организма. Эта находка только убедила меня, что это парусник по воде никогда не ходил.

Ночевать я устроился, получается, на второй палубе, если считать сверху, в гамаке, который мне удалось починить. Надо заметить, что спать сгорбленным неудобно, но кровати на судне обнаружено не было, а на земле, я уже належался вдоволь.

Ночью над головой громыхнуло, и, проснувшись от неожиданности, не сразу сообразил, что произошло. Выскочил на верхнюю палубу, и кожей лица ощутил, накрапывающий дождь.

На улице была темень. Обе луны надёжно укрывались грозовыми облаками, и, судя по тому, как приближались молнии, бьющие с небес в землю, гроза шла прямо на меня.

Спустившись вниз, выволок на поверхность сразу два пустых ящика не имеющих крышек, и уже изрядно подмоченный начинающимся дождём, поспешил обратно, под защиту палубы.

Несмотря на грохот грозы, беспокойно барабанившие капли быстро сморили меня, и очень скоро я опять уснул.

Утром дождя уже не было, и от бушевавшей всю ночь грозы, не осталось и следа.

Закинув в рот пару фиников, вновь отправился на разведку внутренностей корабля. Восходящее солнце неплохо освещало трюмы сквозь пробоины, давало возможность рассмотреть то, что не удалось вечером в закатном полумраке.

Так, мне удалось обнаружить ещё две полуторалитровые фляги, которые наполнил из предусмотрительно выставленных на палубу ящиков. Помимо образовавшегося запаса воды, объёмом в пять с половиной литров, я ещё и вдоволь напился, первый раз, за прошедшие несколько суток.

Обошёл окрестности вокруг корабля, и наткнулся на засыпанные крошкой оторванные колёса.

Картина трагедии, мне представлялась следующей.

Судно, случайно или нарочно, гонимое ветром, пыталось протиснуться сквозь торчащие камни. И надо признаться, углубилось в каменные торосы довольно далеко. Но в какой-то момент, проход оказался слишком узок. Судно ударилось правым бортом о скалу, колёса от удара вырвало, оно накренилось, упираясь в грунт рычагами. Его развернуло, отбросило на наклонные зубья камней. Корабль подпрыгнул, и со всего ходу оделся на острые пики. От резкой остановки и сумасшедшего давления в паруса, мачты согнулись у основания палубы, завалились по курсу, и судно навеки застыло в зубах каменного капкана.

В каюте капитана, а именно так я идентифицировал одно из помещений, открутил медную табличку над дверью « عادلانه باد ». Адилана Бад – так называлось судно, которое я обнаружил. Переводилось это, как Попутный Ветер. Не знаю, зачем я тогда скрутил эту табличку и сунул её в рюкзак, но в будущем, именно она окажет влияние на мою судьбу.

В обед я вновь двинулся в путь, придерживаясь прежнего направления.

По ночам старался укрываться в камнях, организовывал сбор конденсата, пополняя тем самым запасы воды, которую расходовал исключительно по расписанию, чтобы не вызвать обезвоживания. Столь же трепетно относился и к еде. Я не голодал, но и не страдал обжорством. Точнее всего, моё состояние можно было бы назвать пограничным. В одном шаге от начала упадка сил.

Однажды вечером мне повезло. В зубастых камнях, к которым стремился на ночлег, я обнаружил ящерицу. Коричневая, с тёмно-зелёными и чуть заметными жёлтыми поперечными полосами, она сидела на валуне, греясь в лучах закатного солнца.

Полчаса у меня ушло на борьбу с рептилией, которая упорно отказывалась покидать пределы камней. С бессчётной попытки, брошенный мною камень всё же угодил в голову ящерицы, и она закрутилась волчком, пытаясь укрыться от охотника под камень.

Найденным мною ножом, отсёк ящерице голову, прекратив её бессмысленные мучения.

Никаких познаний в области пригодности в пищу рептилий у меня не было, но на уровне инстинктов, я воспринимал её как добычу и еду. Возможно, это опрометчиво с моей стороны, но тогда я не думал, что мясо может быть ядовитым, или по иным причинам непригодно к употреблению.

Ящерица, наверное, не очень крупная. От головы до кончика хвоста она была не больше семидесяти сантиметров, а после того, как я её выпотрошил, весу в ней практически не осталось.

Вот и пригодился уголь, что я прихватил с корабля. Раздробив пару кусков, на более мелкие, ссыпал их в кучку и обложил камнями, сформировав очаг. Впервые опробовал действие лучевой зажигалки. Интересным оказался тот факт, что красный лучик, который я принял за лазер, оказался просто указателем, обозначающим место возгорания. Что бы зажечь угли, понадобилось вдавить кнопку глубже, до второго щелчка.

Один из угольков мгновенно раскраснелся и занялся неспешным танцующим язычком пламени, довольно перебрасывающим свой хоровод на соседей.

Порубленную на куски ящерицу обжарил на кончике ножа, изготовить шампур, просто было не из чего.

Первый кусочек, я съел полусырым, так как запах, издаваемый запекающейся корочки, буквально сводил с ума. Даже не знаю, с чем сравнить вкус, но мясо рептилии мне понравилось. Следующий кусочек, что прожарился гораздо лучше, оказался ещё вкуснее. В итоге, я за один присест умял граммов шестьсот мясной мякоти, и сразу почувствовал, что жизнь налаживается.

А утром, меня ждал дополнительный сюрприз. При выходе из камней, обнаружил причину упорства ящерицы. Кладка яиц. Девять рябых яичек, чуть крупнее перепелиного. Расколупав одно, обнаружил, что кладка совсем свежая, и внутри ещё не сформировалось эмбриона. Все девять, пошли мне в качестве завтрака, а запечённое вчера мясо, завёрнутое в полиэтилен, было аккуратно прибрано в рюкзак.

После обнаружения корабля, я упорно двигался к очередному ориентиру, белой полосе, что всё больше и больше выступала из-за горизонта. И чем больше я приближался, тем отчётливее становились горы. Высокие настолько, что некоторые их пики покрывались снежными шапками.

Горный массив тянулся от одного горизонта к другому, с юго-востока на северо-запад.

Был седьмой день моего похода, если считать от корабля, и второй, что я шёл вдоль горной цепи. Почти весь мой рюкзак был забит полиэтиленом, но это позволит мне держать литровую фляжку как неприкосновенный запас.

Весу во мне под сотню, так что несложный подсчёт говорит, что воды мне нужно около трёх литров в сутки. Но, я в пустыне и в постоянном движении, а мои возможности по сбору росы, особенно на первых этапах, не перекрывали и десятой части необходимой нормы. Поэтому, запас неумолимо таял. Только вчера, я вышел на уровень, позволяющий собирать необходимое для меня, минимальное количество влаги.

Периферийное зрение обнаружило нечто странное справа. Что-то, что выбивается из общей картины окружающего мира. Я даже остановился, и обернулся. На первый взгляд, ничего странного или подозрительного. За рухнувшими камнями, и редкими, отдельно стоящими пиками, возвышалась отвесная стена гор.

Я попятился назад, пристально всматриваясь в эту стену. Шаг, второй, третий, и буквально на мгновенье, по стене проскочила чёрная, извилистая, как молния, вертикальная полоса, а потом всё скрылось за каменным зубом десятиметровой высоты.

На полушаге вперёд, чёрная молния вновь пробежала по стене.

До скал метров триста. Обогнув торчащий пик, направился в то место, где только что видел нечто странное, чего сейчас никак не наблюдалось. Только когда до стены осталось метров сто, изображение дрогнуло, и поплыло верхом. Я даже головой потряс, пытаясь стряхнуть накатившую галлюцинацию. Но ничего не вышло. Глюк продолжался.

Перемещаясь из стороны в сторону, я разглядел очертание заострённой арки, так как только там, виденное мной на переднем плане, подрезало то, что изображала перспектива.

Подойдя вплотную, наткнулся на проход в скале. Не на пещеру, а именно проход, искусно замаскированный самой природой.

Широкий, метров пятнадцать и высотой под сорок, он выводил во внутреннее пространство, которое я тут же назвал гротом.

Перед проходом был небольшой подъём, а после него, земля уходила вниз с плавным перепадом по высоте в человеческий рост. Грот не был прямым, загибался вправо и расширялся, формируя пространство каплевидной формы.

Вдоль стен внутреннего двора грота в изобилии валялись мелкие камни, не крупнее человеческой головы, и никаких более увесистых обломков. Западная стена, была испещрена пещерами, крупными и мелкими, самая нижняя из которых, была на высоте трёх метров. Её я и выбрал первым объектом исследования.

Пещера была неглубокой. Пол её задирался кверху, и метров через пять круто уходил вправо, но не заканчивался темнотой, наоборот, стена освещалась отголосками дневного света. Сразу за поворотом, пол задирался ещё круче , так что приходилось опираться ещё и на руки, что бы не скользить по камням. На то, чтобы идти скрюченным, была ещё одна веская причина. Высота пещеры уменьшалась, и на самом конце подъёма, была не больше метра.

На четвереньках выполз в просторное внутреннее пространство с естественной каменной опорой в центре, напоминающей форму гриба. Правая стена была усеяна отверстиями наружу, от маленьких, размером с кулак, до крупных, сопоставимых с размерами окна. Через них-то и проникал свет в пещеру.

Внимательно осмотревшись, пришёл к выводу, что всё это природного происхождения, и человеческая рука не причастна к этой архитектуре.

Изучил коридоры, ведущие вглубь скалы. Большинство из них, через десять-пятнадцать метров оканчивались тупиком, и только два, тянулись значительно дальше. В любом случае, обследование прекращалось, как только я переставал видеть отголоски света позади себя, или в проходе встречалось ответвление. Изучать такие пространства без освещения и средств обозначения обратного пути, неоправданный риск. А единственная нить Ариадны, что была у меня с собой, была не длиннее двадцати метров.

Зато, обнаружился проход в ещё один грот, узкий, всего с двумя окошками наружу, но прилично заглублённый в скальную породу. А из него, узкий проход наверх, в расщелину, с ещё несколькими пещерками. Две мне очень понравились. Первая тем, что попасть в неё можно было только через узкий и невысокий лаз, передвигаясь на четвереньках. Лаз заканчивался небольшим гротом, в который откуда-то сверху, через щели, проникало немножечко света.