Нова

– Ваши умозаключения в высшей степени точны, – Иоахим с усмешкой отметил, что поневоле копирует манеру разговора собеседника. – И я, и Ларк обучались в Университете Таинств.

– Потрясающе! – Смит с наслаждением пригубил пиво. – Кстати, господа, не могу не отметить, что пиво прекрасно сварено, тонкий и терпкий солодовый букет, – он походя отметил качество напитка и вернулся к основной теме разговора: – Возможно, вы будете осуждать, но в последнее время я подумываю о переезде в Астаркию и отнюдь не по причине высоких стандартов пивоварения в вашей стране. Мой интерес определяется естественным для любого мужчины среднего возраста стремлением к развитию своего скромного потенциала, время для реализации которого уходит в достаточной степени стремительно, чтобы начать ощущать его поспешное течение. Хочется добиться чуть большего, чем умения катать по столу стальную иголку. Если говорить об Университете Таинств – как по-вашему, есть ли для сорокалетнего приезжего иностранца возможность занять в этом уважаемом учреждении скромное место студента младших курсов, разумеется, за достойную плату?

– Сожалею, господин Смит, но это просто невозможно, – сказал Ларк. – Университет венчает собой длинный и тяжелый путь, которому необходимо следовать с детства. Если момент упущен, полноценно развить магические способности не выйдет.

– Могу ли я узнать у вас, уважаемые господа, на каком умении вы специализируетесь?

– Мне всегда больше всего нравился магнетизм, но я также неплохо управляюсь с кинетикой тел, – ответил Иоахим. – Но «специализация» – не совсем верное словом. Скорее, дело во врожденных способностях. Как вы знаете, они передаются по наследству, так что образование направлено не столько на обучение новому, сколько на раскрытие уже имеющихся свойств.

– Жаль это слышать, – Смит расстроенно вздохнул. – Получается, остается лишь смириться с трагической неизбежностью осознания беспощадной и окончательной утраты интересных возможностей и надеяться, что государство изменит свою политику – не для меня лично, но, по крайней мере, для будущих поколений.

– Запрет на публичное занятие магией возник во Мрушне не просто так, – сказал Ларк. – Согласно последним известным данным, историки Церкви Огня относят это событие к началу первого тысячелетия нашей эры. Приблизительно в это время состоялся десятый Великий Собор, известный своими тяжелыми решениями.

– Простите, господин Михал, но я не могу не выразить вам свое почтение за глубокую эрудированность и основательность. Я не имел ни малейшего представления об изменении общепринятых сроков вышеописанных событий. С учетом этой информации, как вы считаете – запрет на магию в моей прекрасной стране мог быть вызван страхом перед энтропийной школой магии? – поинтересовался Смит.

Ларк с удовлетворением закивал.

– Всегда приятно встретить человека, интересующегося историей, – сказал он. – Да, думаю, это так.

– Тогда вполне понятна причина трагического раскола наших церквей и столь разное отношение к огню, – Смит задумчиво кивнул, словно разрешил какую-то важную мысль. – После преследования по всему континенту магов, способных к энтропии, холодный климат Мрушны волей-неволей подстегнул консервативную в обычном своем состоянии церковную иерархию скорректировать канон. Если в деревне нет мага, который мог бы прогревать землю локально, пришлось с роковой неизбежностью строить печи и топить их дровами.

Предположение было логичным, и Иоахим кивнул. Но ему все же хотелось развеять возникшую было грусть в глазах собеседника, мечтавшего развивать свои скромные магические способности.

– Я могу подсказать вам пару приемов, – сказал он. – в работе с грубой силой есть свои хитрости. Вы сказали, что можете катать иголку по столу. А как вы это делаете?

– Полагаю, так же, как вы, господин барон. Визуализирую силовую линию с требуемым вектором и передаю усилие от челюстной или бедренной мышц как самых сильных в моем тщедушном организме.

– С иголкой я делаю так же. Ну а как насчет поднять кружку пива?

– Это мне не под силу, господин барон.

– Понимаю. Это трудно и для меня, даже тренированного, так как усилие экспоненциально возрастает с весом объекта и расстоянием до него. Но есть способ накопления энергии. Этот метод движения тел еще называют кинетическим.

Иоахим бросил беглый взгляд на кружку, стоящую на столе перед ним. Вздрогнув, она начала кружиться над столом, в паре сантиметров от поверхности, постепенно увеличивая угловую скорость и диаметр описываемой окружности. Галдящие до этого дети из семьи, путешествующей со Смитом, настороженно притихли и внимательно наблюдали за ее полетом.

– Вращательные и циклические перемещения осуществлять проще, если формировать силовую линию через… как бы это объяснить… короче, что-то вроде поступательно-вращательного механизма. Вы должны привести усилие ваших мышц к обеспечению вращения дальнего конца силовой линии.

– Как вращающийся маятник?

– Да. И тогда значительные усилия потребуются только для первого толчка. А дальше вы постепенно наращиваете амплитуду, заставляя массу кружки набирать скорость.

– Я позволю себе сделать замечание. Вы, господин барон, расположили верхний конец силовой линии слишком низко, так что если увеличивать скорость дальше, кружка накренится слишком сильно и мы роковым образом утратим часть прекрасного пенного напитка, содержащегося в ее дубовом нутре.

– Вы абсолютно правы, господин Смит, поэтому я сейчас сформирую вторую силовую линию, уже во вращающейся системе координат…

Кружка медленно наклонилась в обратную сторону и вскоре описывала круги над столом в строгом вертикальном положении.

– Две силовые линии одновременно… – с удивлением сказал Смит. – Невероятно.

– Отдельные умельцы могут до десятка. У меня никогда не получалось больше четырех, – скромно сказал Иоахим и поймал кружку рукой. – Но самое красивое – это формирование искусственного аккумулятора кинетической энергии. Его еще называют накопителем. Все как с кружкой, только без кружки. И передача накопителем энергии настоящему физическому телу может быть выполнена за пару секунд. Позволяет запрыгнуть на крышу или отшвырнуть противника прочь, если он не успеет выставить щит.

Краем глаза Смит взглянул на своих друзей – Алго устало положила голову Сатису на плечо, и вмести они тоскливо смотрели на своих детей, в ускоренном темпе приканчивающих положенную перед ними еду. Остаток времени на отдых и непринужденный разговор стремительно сокращался.

– Должно быть, в руках вашего государства оказалась колоссальная военная сила, – с уважением сказал он.

– Не совсем так, – ответил Иохаим. – На поле боя кинетики могут быть полезны, но сильно ограничены в применении. На все эти трюки тратится немалая физическая сила. Когда в битве сходятся сотни бойцов, куда эффективнее просто рубить и колоть.

– Простите за, возможно, не вполне уместное мое любопытство, но я все же наберусь смелости спросить, возможно ли совмещать способности к силовому взаимодействию с предметами и умением формировать электрические или магнитные поля?

– В этом заключается самое сложное, господин Смит. Дело в том, что магнетизм и электричество по сути совершенно отличаются обычной физической силы. Но, поскольку они взаимосвязаны и влияют друг на друга, сильные магнетики обычно являются и сильными электриками. Но совмещение этих способностей требует серьезного напряжения ума и тела. Мне удаются все вышеперечисленные физические взаимодействия, но я так и не смог освоить их одновременное применение.

– По моему скромному разумению, едва ли это возможно в принципе, – сказал Смит, на что Иоахим лишь скромно улыбнулся.

Барон знал двух таких магов лично, более того – они представляли собой супружескую пару. Харт и Айвин. Сладкая парочка всегда была до предельного серьезна, и после выпуска из университета занималась сверхважными делами государственного уровня. Полное отсутствие способностей к магической эмпатии или, тем более, прямому влиянию на эмоции других людей никак им не мешало. Харт и Айвин эффективно практиковали куда менее тонкие способы воздействия. Иоахим не завидовал несчастному, которому пришлось бы сойтись с ними в открытом бою.

– Джиниус, нам пора, – усталый мужчина с грустными глазами, по всей видимости, глава обширного семейства, встал из-за своего стола и обратился к своему другу на родном языке.

– Сатис, тут такие люди интересные… – расстроенно ответил Смит, но его собеседник лишь покачал головой.

– Если сейчас же не уехать, дети все здесь разнесут.

– Ты преувеличиваешь. Ну, хорошо, я сейчас подойду, подождите меня на улице – ответил Смит.

Иоахим не понял ни слова из сказанного, но с удивлением отметил, сколь короткими и лаконичными были фразы у иностранцев.

Смит, не скрывая огорчения, обстоятельно поднялся из-за стола.

– Жаль, что мы не успели обсудить эмоциональную магию, самую, пожалуй, тонкую и сложную для понимания, но, с другой стороны, жизнь научила меня скромно довольствоваться малым, тем более, что сегодняшняя беседа и так подкинула мне более чем достаточно поводов для раздумий. Прошу уважаемых господ извинить меня за столь ранний уход, но, увы, добровольный долг дружеской поддержки зовет меня оказать помощь близким людям. Впрочем, «увы» – это в высшей степени неуместное слово для отражения счастья воплощения высоких и глубоких дружеских чувств, составляющих основу подлинного человеческого бытия наряду с супружеской и родительской любовью, чувством долга и признательности родной земле и страстной радостью творчества и познания. Благодарю вас за возможность приобщиться к тайному искусству магов вашей великой страны и хочу выразить скромную надежду на улучшение отношений между нашими странами, ибо, с учетом своего маленького и скромного места в государственной машине, принадлежащей моей Родине, я не имею возможности деятельной реализации этого благого пожелания, так что кроме вышеозначенной надежды, нам ничего и не остается. За надежду! – с этими словами он поднял кружку, и Ларк с Иоахимом охотно поддержали этот тост.

Допив пиво, они крепко пожали друг другу руки, и Джиниус Смит отправился дальше, по своим туристическим делам.

Глава 4. Непогода.

– Господин барон, дальше ехать опасно. Гроза будет не позднее, чем через час, мы рискуем крепко застрять. Нужно остановиться на ночлег. Ночи нынче теплые, дорога должна будет просохнуть, хоть немного.

Иоахим не хотел останавливаться раньше запланированного и уже корил себя за упущенное на молитву Ларка и плотный обед в харчевне время, но понимал правоту кучера. Несмотря на то, что до заката оставалось еще часа три, быстро приближающиеся черные тучи с запада требовали принять решение об остановке, чтобы сохранить возможность следовать дальше завтрашним днем.

Вот только место незапланированного ночлега было Иоахиму не по душе. Он знал, что путешественники регулярно посещают Добрые Холмы (все-таки недалеко от столицы), но считал, что это от плохого знания местных легенд. Его рациональному разуму было тяжело признавать обоснованность страшных историй, связанных с заброшенными руинами недалеко к северу, в темных безлюдных лесах, но личный опыт значительно укоротил былой скепсис.

Когда-то он лишь слегка соприкоснулся с местными тайнами, но с тех пор предпочитал обходить Холмы стороной.

Постоялый двор находился у края деревни, удобно примыкая к главной дороге. Иоахим заволновался, что свободного места для ночлега может и не оказаться. Лигон, конечно, может и в конюшне поспать, это понятно, но барону пришлось бы проситься на ночлег к простым крестьянам, что было для его положения решительно не к лицу. Тем более, у него уже был подобный опыт, едва не стоивший ему жизни.

Отправив Лигона заниматься лошадьми, Иоахим и Ларк зашли поужинать в корчму.

Страхи Иоахима оказались напрасны. В заведении было пусто, так что обслужили путников довольно быстро – они получили хорошие номера и заказали поесть. Лицо молодой девушки, подавшей им ужин, показалось Иоахиму знакомым. Где-то он уже видел эти рыжие волосы, широкий нос картошкой и солнечные веснушки на щеках. Только в памяти щеки были румяными и глаза светились, а у этой девушки была бледная кожа, а ее потухший от усталости взгляд дополнялся недовольным выражением лица.

Разгадка пришла практически сразу. В корчму вошла крупная женщина в фартуке и начала строго выговаривать своей… дочери, очевидно. Уж очень в глаза бросалось их сходство, и как только он увидел мать, то сразу ее вспомнил.

Дождавшись, когда женщина закончит отчитывать дочь и окинет взглядом помещение корчмы, Иоахим приветливо махнул ей рукой. Короткое непонимание практически сразу сменилось радостным удивлением, и женщина быстро подошла к нему.

– Здравствуй, Ката.

– Иоахим?! – удивленно воскликнула она и крепко обняла барона. Затем Ката, не дав ему опомниться, придвинула к столу еще один стул и жадно принялась расспрашивать Иоахима обо всем, бесцеремонно начав с личного: – А я-то думаю, что у меня за дорогие гости. Ну, для тебя я и свой дом предоставила бы для ночевки, не будь у меня свободных номеров. Как дела у Ветры? Сколько вы детишек нарожали? А ты все так же преподаешь? Чем вообще занимался эти годы? Познакомь меня со своим другом.

Иоахим с надеждой посмотрел на Ларка, рассчитывая, что он вклинится в разговор. Но его друга, очевидно, ситуация даже забавляла, поэтому будущий академик богословия только усмехнулся и напоказ проигнорировал друга, предпочтя смаковать ароматное крепкое пиво из большой деревянной кружки.

Иоахим понял, что выпутываться из объятий Каты придется самому.

– Ты совсем не изменилась. Ката, это мой друг Ларк. Верный служитель Церкви, большой ученый, да просто – хороший человек.

– Очень приятно, – сказала хозяйка, в ответ Ларк просто кивнул.

– Ларк, это Ката О'Стил. моя старая знакомая. Скажи, сколько лет уже прошло?

– Шестнадцать, Иоахим.

– Кошмар… А будто все было вчера.

– Исиния! – громко крикнула Ката, и Иоахим вздрогнул, услышав имя жены. Рыжая девушка с усталом выражением лица подошла к их столу.

– Что, мама? – угрюмо спросила она.

– Пожалуйста, принеси этим молодым людям бутылку доброго вина. Из наших особых запасов.

– А ты сама что, не в силах?

– А я настроена на приятную беседу со старым другом. И знаешь, что, юная леди? Тебе стоило бы проявить больше уважения к этому мужчине, – Ката указала ладонью на Иоахима. – Ты смогла появиться на свет благодаря ему.

– Ничего себе откровения, – скривила губы девушка. – Я-то всегда думала, что мой папа – это папа.

Иоахим улыбнулся, но Кату, похоже, задело всерьез.

– Если бы не он, дорогуша, наш любимый папа был бы мертв. А если бы не его подруга, была бы мертва и я.

Губы молодой девушки дрогнули.

– Это было очень давно, – сухо сказала она. – Я принесу вино, мама.

– Неблагодарная чертовка, – бросила ей Ката в спину. Исиния не отреагировала на ее замечание.

У Иоахима возникло странное ощущение. Как будто от этого ребенка шла теплая волна, рождающая в нем странную смесь любопытства, заботы и страха.

Неужели? Это же такой редкий дар, подумал Иоахим с недоверием.

– Напрасно ты так с ней, – сказал он вслух. – Она просто подросток, да и устала, как я вижу.

– Устала… Можно подумать, на ней пашут.

– Ты назвала ее в честь моей подруги, Исинии?

– Ты как будто удивлен. Странно, учитывая, сколько она для нас сделала. Как она, кстати?

– Счастлива в браке.

– Очень за нее рада. А кто муж?

– Я.

– Ты? – Ката удивленно посмотрела на Иоахима. – Я что-то запуталась. Насколько я помню, твою невесту звали Ветра.

– Да, Ката, так оно и было.

– А что же с ней случилось?

– Тоже счастлива в браке. У нее четверо детишек – две пары близнецов, представляешь?

– А у нее кто муж? – растерянно спросила Ката.

– Главный Юстициар Астаркии, Тир Эводион.

– Ничего себе… Я очень многое пропустила. Вы же так любили друг друга…

Иоахим пожал плечами.

– Увы, Ката, у нас были намного более сложные чувства. Хорошо, что мы в них разобрались, в конечном счете. Жаль, позже, чем стоило бы.

– Молодые некоторых вещей боятся сильнее, чем старики.

– Верно, Ката. Как раз такой случай.

Вернувшаяся из погреба Исиния поставила на стол бутылку красного вина и три крупных бокала.

– Спасибо, милая, – поблагодарила Ката. – Отдохни, огонек. Вряд ли придет кто-то еще. А если придет, я займусь.

Исиния отблагодарила мать и вышла из корчмы, оставив собеседников одних. Разлив вино по бокалам, Ката спросила у Иоахима:

– Ну, теперь рассказывай, дорогой мой, чем ты жил все это время?

– Да не о чем особо говорить… Выполнял разные поручения, то да се…

– Разрешите и мне вставить слово, – Ларк вклинился в разговор, несмотря на предостерегающий взгляд Иоахима, который предпочитал не распространяться ни о профессиональных, ни о личных делах. – Он вам все равно ничего толком не скажет. А я немного знаю о его похождениях, так сказать…

– Лучше ты мне кое-что расскажи, Ката, – раздраженно прервал его Иоахим. – А то я всю эту поездку так себя чувствую, будто меня выворачивают наизнанку, чтобы получше изучить. Постоянные разговоры о былом прошлом, которое уже не имеет никакого значения. Как будто затянувшаяся экспозиция дурной пьесы, которую доносят до зрителя глупо написанные диалоги. И вопрос я задам сразу прямой – у Исинии есть магические способности?

Ларк с удивлением посмотрел на Иоахима, а Ката пожала плечами.

– Как ты узнал?

– Почувствовал. Сама знаешь, мы можем чувствовать подобных нам. И их воздействие.

– Тогда понятно, почему я внезапно пожалела бедную девочку. Пользуется тем, что я не ощущаю, а догадаться не всегда получается. Знаешь, у нее есть жених, живет с нами по соседству… Сочувствую мальчику, со временем она станет из него веревки вить.

– Давно она научилась «уводить»? – деловито спросил Иоахим.

– Думаю, лет с десяти.

– Ката, это же потрясающе! Такой редкий дар, и проявившийся в столь юном возрасте! Почему я вижу это рыжее чудо в захолустной корчме, а не в Сертерийском Университете Таинств?!

– Ты думаешь, ее бы взяли? – спросила Ката, но было видно, что она совершенно не интересуется.

– Вы шутите?! – воскликнул Ларк, вступив в разговор. – Сейчас каждый маг на особом счету, а уж те, кто органически склонен к эмоциональному чтению – тем более.

– Ката, прости, это не мое дело, конечно, но девочке надо дать шанс, – добавил Иоахим. – Чтобы вырваться из этого захолустья и реализоваться. Поговори об этом с мужем.

– Да не в этом дело… – Ката потупила взгляд, уставившись в стол. Затем, все же решившись, добавила: – У меня очень болезненная девочка. Последние несколько лет ей приходилось очень трудно, как раз с того момента, когда дар впервые проявился. Стала бледной, чувствует слабость и апатию, часто кружится голова, да так, что приходится подолгу лежать в постели. Я знаю, что маги порой сильно болеют. Я боюсь, что ее дар может ее убить, и не хочу развивать его.

Иоахим хотел было отмахнуться от подобных мракобесных взглядов, но все же ему хватило такта удержать свою насмешку при себе. Он взял Кату за руку и участливо, по-дружески, сжал ее.

– Я уверен, все будет хорошо. Это просто подростковое… Знаешь, дети взрослеют, меняются, организм иногда не поспевает за этими изменения. Отсюда и мигрень, и головокружение.

Ката кивнула головой и улыбнулась:

– Я тоже так думаю, – сказала она. – Просто девочка растет.

Она постаралась быстро сменить подавленное настроение, и вскоре они с Иоахимом и Ларком вернулись к разговору о былых деньках, оставив печальные мысли позади – ведь сейчас они ничем не могли помочь своим близким.

***

Раньше Иоахим не верил в какое-то особенное значение снов. Не считал, что они скрывают будущее, не верил, что они наполнены образами, посланными сверхъестественными сущностями…

С тех пор многое изменилось. К нему стала приходить женщина в красном. И регулярность ее посещений, и таинственность – ведь, получается, и Ларк ее видел, – все это заставляло его переосмыслить свой взгляд на сны. Сперва эти странные видения были отрывочными, короткими и запоминались ненадолго, но со временем прибавили в длительности и все глубже оставались в памяти.

Нельзя сказать, что незнакомка безотрывно преследовала Иоахима. Скорее, складывалось ощущение, что она пробивается к нему с трудом, через скрытые от него препятствия. Долгое время Иоахим думал, что таинственная Нова использует в качестве послания образы снов, но даже если бы это было так – он не смог расшифровать послания.

Потусторонние миры, в которые его порой забрасывало, были полны странных механизмов и предметов, казавшихся не столько сверхъестественными, сколько фантастичными, как будто из будущего. Особенно его впечатлили огромные металлические махины, тащившие по странным железным канатам с деревянными перемычками маленькие дома на колесах с комнатками, где спали люди. Эти черные монстры дышали жаром и извергали из себя белый пар и черный дым. Настоящее богохульство – укрощение божественной огненной энергии. Церковь точно не одобрила бы создание таких машин.

 Он много раз пытался заговорить с незнакомкой, которую видел порой где-то вдали, мельком, а порой рядом, исчезающей за углом, стоит лишь попытаться приблизиться, но каждый раз его вопросы летели будто в пустоту.

«Кто ты? Чего ты хочешь? Как я могу тебе помочь?»

Никакого ответа. Как будто она играет с ним.

Иоахим уже смирился с тем, что добиться ничего не получится. От того и сегодняшний сон показался ему столь пугающим – настолько все изменилось.

На этот раз Нова никуда не убегала и не растворялась в дымке. Она стояла на песчаном берегу неизвестного теплого моря, и нежные касания волн ласкали ее босые ноги. Подол ее широкого красного платья медленно колыхался на пенистой поверхности воды. Иоахим пытался разглядеть ее лицо, но у него ничего не получалось. Все расплывалось перед глазами, стоило ему бросить на нее взгляд. А боковое зрение норовило обмануть его – собеседница казалась ему то бледной и седой, то смуглой и черноволосой.

– Здравствуй, Иоахим.

Когда она поздоровалась с Иоахимом, он здорово растерялся – настолько это было неожиданно. Быстро справившись с удивлением, он спросил:

– Кто ты?

– Меня зовут Нова Ли'Этта.

– Я знаю, как тебя зовут.

– Откуда? – Нова быстро задумалась и спросила: – Ларк все тебе рассказал?

– Да. И теперь у меня много вопросов.

– Задавай. Что ты хочешь знать?

– Кто ты?

– Я же уже сказала… – закатив глаза, произнесла Нова, но Иоахим резко перебил ее:

– Я спрошу точнее. Что ты?

Женщина глубоко вздохнула.

– Ты слышал обо мне под именем Блудная Дщерь. Здесь меня принято называть так.

Иоахим усмехнулся.

– Бред. Блудной Дщери не существует. Это просто старая легенда, которую я услышал накануне, а ты – проекция моего разума, порожденная этой историей.

– Ты ошибаешься. Я не могу подтвердить твои слова, потому что проклята и не могу лгать. Но, по крайней мере, я могу легко смириться с твоими заблуждением.

– Предположим, я поверил тебе. Чего ты хочешь от меня, нечестивая?

– О, какая хлесткая пощечина… Не слишком ли жестокие эпитеты от человека, столь высокомерно относящегося к своей церкви!

– Это не моя церковь…

– Перестань, Иоахим! Ты уже взрослый. Тебя освятили огнем, когда тебе было три года. Эта твоя церковь, хочешь ты этого или нет.

– Я понял, как ты избегаешь лжи. Ты пытаешься увести разговор в сторону. Уйти от ответа.

– Это не запрещается, хотя и не всегда помогает. Но я отвечу на твой вопрос. Все просто – ты поможешь мне, я помогу тебе. Все по-честному. Но перед тем, как перейти к существу дела, ты, возможно, хочешь что-нибудь уточнить.

– Почему именно сейчас? Прошло уже больше года с того подвального зеркала…

– Дорогой Иоахим, я слежу за тобой намного дольше.

– Ты пришла из Мира Теней?

– Нет. Отец создал меня в Пустоте.

– Где? – удивился Иоахим.

– В нашем мире не разработано подходящей метафизической концепции, с которой можно сопоставить Пустоту.

– И давно ты появилась?

– В Пустоте не существует времени в привычном тебе понимании.

– Это невозможно. Противоречит физике. Время фундаментально. Ты из Мира Теней и пытаешься меня обмануть.

– Забавно, что ты считаешь физикой собственные заблуждения. Ты меня не расслышал, Иоахим? Я не могу обманывать. Я – Блудная Дщерь.

– Ты как будто этим гордишься. Все еще не раскаялась?

– В чем? Ты легенду слышал? Я не сделала ничего такого, за что нужно каяться. Конечно, Ларк и такие как церковники, как он, очерняют меня… Но ты только подумай – несмотря на всю ненависть, они смогли оставить потомкам только такую историю. Представляешь, как все на самом деле было?