Нова

Станислав Войтицкий

Нова

Глава 1. Яблоневый сад.

Иоахиму не спалось. Его снова настиг тот тревожный, беспокойный сон – о метущейся в бреду Исинии, которую он отчаянно пытается спасти. В который раз он видел ту красивую женщину в красном платье, и не мог понять, кто она – друг или враг…

Утреннее солнце пробивалось через закрытые ставни. Стараясь не разбудить жену, Иоахим аккуратно выбрался из-под одеяла и вышел на улицу. Их небольшая усадьба примыкала к огромному цветущему яблоневому саду. Странно, что деревья прижились в столь неподходящем месте – у берега моря, постоянно приносящего сильный порывистый ветер, на бедной скалистой почве. В сотне шагов от последней яблони земля обрывалась вниз резким обрывом, навстречу бушующей пене волн и круглым черным камням, отшлифованным сильным прибоем.

Давно прошли те времена, когда Иоахим, урождённый бесправный бастард барона Филиппа Лигийского, имел нужду в деньгах и крове, и в то же время обладал ветреной свободой молодости. Оседлый образ жизни, статусный и серьезный, тяготил действительного члена королевского оборонного совета, привыкшего к упорной борьбе за высокие идеалы… И хотя они менялись с возрастом, беспощадность борьбы, казалось, только росла.

Получив за заслуги перед королевством долгожданный дворянский титул (барон, как у отца), крупное вознаграждение (а еще и отцовское уважение, что ценил более всего), Иоахим сразу же приобрел себе участок земли на окраине суши, включавший в себя этот странный сад с великолепными своим цветением деревьями, которые летом давали плоды кислые, как сама жизнь.

Исиния делала из них очень вкусные пироги. Он немного сердился на нее за это, ведь теперь они могли позволить себе и кухарку, и экономку. Могли разгрузить себя настолько, насколько хотели. Иоахим считал, что разгрузиться нужно максимально, с учётом положения Исинии.

Дело было не только в беременности, но и в усугублявшемся недуге, который не давал Иоахиму покоя. Ему казалось, что Исиния уже смирилась со своей судьбой и теперь просто надеется оставить ему ребенка. Иоахим же старался выиграть для нее каждое мгновение, чтобы попробовать что-то новое в лечении, пригласить очередного врача, сколь угодно экстравагантного.

– Почему так рано встал, любимый?

Исиния тихо подкралась к нему и обняла со спины, нежно прижавшись к его телу. Этой ночью она спала плохо, часто вставала испить воды, стонала от тупой ноющей головной боли, отпустившей ее только к утру. К ужасу Иоахима, периоды облегчения становились для Исинии короче с каждым месяцем.

Он поцеловал ее тонкие пальцы и обернулся. Исиния выглядела очень болезненно, измученно. Она не заслужила таких страданий. Все соответствовало предсказанному, и Иоахим не мог ничего с этим сделать.

Порыв ветра осыпал его жену бледно-розовыми лепестками яблочных цветков. Он нежно снял их с ее пшеничных волос, отметив, что она смотрит как будто в сторону от него. Ее зрение ухудшалось стремительно. Уже месяц как она ослепла на правый глаз, а левый видел только мутные пятна. Очевидно, это было связано с тяжёлыми головными болями. Словно что-то пожирало Исинию изнутри.

– Не думай ни о чем, – тихо сказала она. – Ты смог сделать меня счастливой. Я и не смела надеяться.

После смерти первого мужа Исиния скорбела до такой степени, что Иоахим боялся за ее душевное здоровье. От него потребовались колоссальные усилия, чтобы она пришла в норму. И теперь все это грозило пойти прахом. Боль жены рвала ему сердце, но ведь судьбу нельзя обмануть… в это верили все, кого он знал. Иоахим был уверен – если в мире неизбежны страдания настолько хороших людей, мир не стоит того, чтобы его защищать.

Он обнял свою хрупкую, почти невесомую жену, стараясь не прижиматься к ней слишком сильно, чтобы не давить на живот. Иоахим очень боялся навредить ребенку. Да и вообще – после того, как ее животик округлился, после того, как он впервые почувствовал ладонью лёгкий толчок своего ребенка, Иоахим старался полностью опекать жену. Возможно, даже чересчур.

Он вспомнил, как они в юности гуляли в подобном саду. Им было по двадцать лет, жизнь казалась бесконечно прекрасной, а любые ошибки – поправимыми. Здесь он совершил первую из тех, что невозможно исправить.

Сильный, уверенный в себе маг, в столь молодом возрасте потрясший до основания все королевство, он пленил сердце этой тихой и нежной девушки. Но что он мог предложить ей тогда, кроме постыдной и мимолётной страсти? Взять ее прямо среди цветущих яблонь, чтобы потом периодически пользоваться для развлечения? О, эта девушка заслуживала намного большего, и он благородно сказал ей, что любит другую. Думал, что это будет правильно, а когда осознал, что ошибся, было уже слишком поздно.

Они больше десяти лет потеряли с другими, и счастье их казалось теперь хрупким, уязвимым и слишком коротким, с учётом стремительно приближающегося конца.

Иоахим поклялся, что не допустит неизбежного. Но пока не смог ничего сделать.

– Пойдем в дом, дорогая, – сказал он. – Не хватало тебе ещё и простудиться.

Проводив жену в спальню и уложив отдыхать, Иоахим направился на кухню, чтобы распорядиться подать ей завтрак в постель. На столе его уже ждал небольшой белый конверт.

– Почтальон принес рано утром, – пояснила кухарка.

– Спасибо, Элиза, – кивнул Иоахим. Достав из конверта небольшой листок, он внимательно его прочитал, одновременно наслаждаясь утренним кофе.

Послание от Ветры и Тира было неожиданным. Иоахим не видел друзей уже два года, сам разорвал отношения, надеясь избежать чувства неловкости, неизбежно настигающего их с Ветрой из-за совместного бурного прошлого. Но теперь как будто все успокоилось. Письмо было полным дружеского сочувствия и искренней печали.

Всё-таки они узнали про Исинию. А раз узнал Тир, значит, узнали уже все остальные. Его жену искренне любили почти все, кто ее хотя бы мельком знал – за  доброту и чудесный характер. Похоже, вскоре их супружеская чета будет завалена предложениями о помощи. Иоахим хотел бы сказать, что гордость не позволяет ему ее принять, но, поскольку он так и не смог ничем помочь своей любимой, это было бы преступно глупо.

Ветра и Тир предлагали ему познакомиться с одним лекарем, который открыл свою практику в королевской столице в прошлом году, но уже заслужил отличную репутацию. Судя по их рассказу, этот врач отвергал действенность традиционных лекарственных средств народной медицины и считал, что все необходимое для победы над болезнью есть в самом организме – нужно лишь всячески помогать ему выздороветь. Из препаратов признавал лишь ограниченное применение сильнодействующих обезболивающих и снотворных средств в случае крайней необходимости.

Иоахим криво усмехнулся. Понятно, почему подобный специалист снискал себе популярность – всем нравится, когда вместо непонятных и неприятных лекарств тебе рекомендуют покой и наркотики. Такое лечение приносит только удовольствие.

Да уж, настой сон-травы прекрасно мог снять боль Исинии. Но это было исключено – не в ее положении. Иоахим скептически отложил письмо, но все же задумался. Может быть, у этого целителя есть какой-то секрет? В его деле конкуренция была велика, и скрытность вполне объяснима. Может быть, что-то магическое, из какой-нибудь запрещённой школы? Конечно, Исиния будет против такого, но ей необязательно знать…

Ничего из того, что он уже придумал и попробовал, не помогало. Ему не нравилось смирение жены перед неизбежным. Иоахим был в отчаянии и готов был хвататься за любую соломинку.

Было и еще кое-что – он здорово соскучился по друзьям. В большей степени думал о Ветре. Сколько было между ними разного, он сполна испытал и ее любовь, и ее ненависть, но теперь, когда страсти отбушевали и прошли, Иоахим надеялся на живое и подлинное участие бывшей подруги. Ветра, которую он знал, была смелой, сильной, серьезной… Настоящей. Он не отказался бы от ее добрых слов.

От раздумий его отвлек стук в дверь. Иоахим прислушался к разговору горничной с внезапным гостем. Его голос показался барону знакомым, и он решил подойти.

Увидев незваного гостя, он едва скрыл улыбку – на пороге стоял смущённый Ларк, который настойчиво, но вежливо спорил со служанкой, уговаривая впустить его в дом. Старый друг, казалось, за последние два года стал еще тучнее, потерял физическую форму, пока сидел за своими книгами. Иоахим  всегда удивлялся уму и доброте Ларка, недоумевая, как тот смог сохранить хороший характер, с учетом издевательств, которые он наверняка терпел в далеком детстве по поводу лишнего веса. Впрочем, может быть, именно поэтому – пережившие травлю могут не озлобиться, а научиться сочувствию. Его бывший однокурсник определенно был из таких.

– Я же говорю вам, господа не принимают.

– Меня они примут… Я друг семьи.

– Вы уже упоминали. Я передам послание, и с вами свяжутся.

– Но вы не понимаете, это срочно… – Заметив хозяина дома, Ларк улыбнулся ему и махнул рукой.

– Иоахим, ну скажи ты ей! – умоляюще сказал гость.

– Впусти его, Анна, – распорядился Иоахим.

Горничная отступила, давая Ларку возможность пройти. Иоахим признательно ей кивнул – она хорошо следовала инструкциям. Возможно, в ближайшее время будет много гостей, а значит, у прислуги – много работы.

Иоахим крепко обнял старого друга.

– Жаль, что при таких обстоятельствах…

Голос и манера говорить у Ларка совершенно не изменились – этот человек был все таким же тихим, добрым и неловким. Если бы он заикался, это бы ему гармонично пошло.

– Уж поверь, друг, еще как жаль, – ответил Иоахим. – Давай я провожу тебя к Исинии. Ты же наверняка хочешь ее видеть?

Ларк опустил глаза и кивнул. Иоахим мог бы даже почувствовать ревность, но бесконечно доверял жене и всегда понимал, что Ларк – это просто ее хороший друг. Да и внешне он был не слишком красив.

В ответ на стук в дверь Исиния разрешила войти. Увидев Ларка, она искренне улыбнулась, сделала шаг ему навстречу и крепко сжала его крупные ладони.

– Я очень рад видеть… вас обоих, – сказал Ларк.

– И мы тебя, – ответила Исиния. – Скажи, почему ты пришел? Обычно мы собираемся вместе, когда случается что-то плохое.

– А так и есть, – ответил Иоахим за друга. – И твоя болезнь, любовь моя – это худшее, что со мной когда-либо случалось.

– Я не это имела в виду, – с грустной улыбкой сказала Исиния. – Неужели дело в моей болезни, Ларк? Как ты узнал?

– Эводионы знают, – Иоахим показал жене письмо от Ветры и Тира. Она не стала брать его, чтобы прочесть, все равно вместо листка бумаги Исиния видела только размытое белое пятно. – Тир сказал тебе? – спросил Иоахим у Ларка. Тот молча кивнул в ответ. – Откуда он узнал, тоже понятно, – добавил Иоахим. – У него в каждом городе Астаркии сто человек друзей и тысяча человек осведомителей.

Как ни странно, выбор Тира на должность Первого Юстициара оказался довольно удачным. Несмотря на неуместный веселый характер и легкий нрав, Тир отлично справлялся со своей суровой должностью. И когда Иоахим стал бегать за лекарями, соря деньгами, он, очевидно, об этом узнал. Наверняка следил.

Дружба дружбой, а служба службой. Такова цена за то, что подвел короля. Разрушив одну из очередных подлых интриг хитрого монарха, Иоахим не смог обезопасить свое положение в полной мере. Хорошее королевское жалование не радовало его, поскольку Иоахим вынуждено прозябал в безделье. Фактически, это была почетная пенсия. Рановато, учитывая возраст – какие-то тридцать пять. Впрочем, с учетом болезни жены, это было даже к лучшему – он мог посвятить Исинии достаточно времени.

– Почему вы никому не сказали?! – возмутился Ларк. – Зачем все скрывать от друзей?

Супруги не стали объяснять, почему не обратились за помощью. Исиния не хотела расстраивать своих лучших друзей, а Иоахим считал, что они все равно не в силах помочь. В деньгах нужды не было, а сочувствие вылечить ее не могло.

День прошел в легких разговорах о былых деньках и нынешней жизни. Ларк рассказал, что за последние годы преуспел в изучении священных текстов Церкви Огня и досрочно окончил семинарию, теперь планирует поступить в Академию богословия. Занимается историей Церкви. Удивительно… Иоахим усмехнулся. Когда-то Ларк мыслил свободно и дерзко, пусть и скрывал это за кротостью характера. В какой момент его стали привлекать устаревшие религиозные догмы?

Неужели искренне верующий? Впрочем, от Ларка такое вполне можно было ожидать. Исиния тоже верила. Они нашли общий язык и обсуждали самые разные темы… Иоахим поймал себя на мысли, что давно не видел жену настолько заинтересованной. Но он быстро подавил свое возмущенное самолюбие. Раз они нашли общий язык… Иоахиму пришла в голову спонтанная идея оставить Ларка в доме, чтобы он присмотрел за Исинией, пока его не будет. В последнее время он не любил прислушиваться к своему авантюрному «я», но в этот раз поступил иначе. Потому что думал сейчас не о себе.

Он выбрал момент за ужином, когда они сидели втроем в темной кухне, в полумраке, едва нарушаемом светом тусклых свечей, и наслаждались пряными жареными куропатками.

– Это большая удача, что ты приехал, Ларк, – сказал Иоахим.  – Я хочу, чтобы ты задержался здесь подольше.

– Прости, друг, но это невозможно… Я должен покинуть вас уже завтра… Но я буду регулярно приезжать в гости… и писать письма.

– Интересно, что же у краснорясников может быть такое важное и срочное? – язвительно спросил Иоахим.

Услышав грубое народное наименование служителей огненного культа, Ларк едва сдержал раздражение. В конце концов, он с гордостью носил красный пояс – символ причастности к церкви.

– Мне неприятен твой тон, – тихо сказала Исиния. – Ты знаешь, что вера много для меня значит. И церковь.

Иоахим не стал с ней спорить, но считал, что это следствие ее смирения – чувства, которого он не понимал, потому что не знал.

– Извини, любовь моя. Я постараюсь выражаться деликатней.

– На самом деле я участвую в очень большом деле, – ответил Ларк Иоахиму. – При раскопках вблизи Сертерии найдены руины древнего храма… Похоже, он был заброшен в черные века… Представляешь? Послание из безвременья… В подземелье найдены важные письмена… Я занимаюсь из расшифровкой.

Иоахим признавал важность находки, но не считал таким уж срочным делом работу с ней. Подождал его храм две тысячи лет, и ещё подождёт пару месяцев. Но вслух лишь сухо сказал:

– Понимаю, Ларк. И что удалось узнать? – спросил Иоахим, демонстрируя интерес.

– Письмена оставлены на каменных стенах, в надежде, что они дойдут до потомков. Резчик не доверил свое послание ни пергаменту, ни коже.

– И о чем там говорится? – вопрос Исинии был задан с искренним интересом.

– Пока сложно сказать точно. Прошло слишком много времени… язык изменился очень сильно… Но главную тему я понял… Древние оставили послание о блудной дщери. Они считали это важным.

– Блудная дщерь? – спросил Иоахим. – Я, похоже, пропустил слишком много уроков богословия. Не помню в священном писании ничего о блудной дщери.

– Ее и нет в священном писании, – сказала Исиния. – Если я не ошибаюсь, это древнее предание, которое не входит в канон.

Ларк кивнул.

– Ты права, Исиния. Но, похоже, в том конкретном храме этой легенде придавали религиозное значение, – ответил он

– Или просто Церковь Огня вычеркнула ее из канона по каким-то причинам, – предположил Иоахим.

– Это невозможно, – серьезно ответил Ларк. – Канон незыблем.

Иоахим с трудом подавил усмешку. Времена, когда за неверие могли предать казни утоплением, уже прошли, но привычка держать свое мнение при себе осталась. Вместо выражения своего скепсиса, Иоахим предпочел спросить:

– И о чем эта легенда?

– Если кратко…

– Не надо кратко. Я никуда не спешу и мне интересно.

– Хорошо… Ты же помнишь основы Учения?.. Три великих догмы, три слагаемых бытия, триединство создателя?

Иоахим криво усмехнулся. Любили церковники цифру «три».

– Бог един, Бог добр и благостен, Бог есть творец всего сущего. Для полноценного бытия бог сотворил добро и зло и дал в своей милости человеку свободу выбора между ними. Так как мир проистекает из Бога, в Нем есть три великих начала: то, что мы называем «камень» – все сущее, изначально лишённое дыхания жизни, «сердце» – истинной источник жизни в материальном и «огонь» – священный абсолютный дух. Все это знают, Ларк.

– Если сильно упрощать, ты все правильно сказал. Так вот, легенда о блудной дщери не вписывается в основы учения. Богословы считают (по крайней мере, раньше считали), что это предание относится к древним, языческим временам… Когда верили в Праотца, который создал богов и людей. То есть переходные верования от многобожия к Истине… Так вот, в своей бесконечной милости Праотец создал одну такую богиню, которая стала Его любимой дочерью… Воспылав любовью к людям, она нарушила строжайший запрет Праотца на вмешательство в Его великий замысел. Она хотела лишить людей свободы выбора определенного пути, хотела лишить их ощущения добра и зла… За это Праотец наказал ее, изгнав из пламени абсолютного духа, и обрек на вечные скитания среди людей в человеческом облике… Ее имя было преедано забвению, а память передается в таких вот сказаниях.

– Даже жаль ее стало, – сказал Иоахим.

– Потому что ты не понял зла, которое она несла, дорогой, – ответила Исиния. – Вне свободы выбора своего пути человек слаб и беспомощен. Мы должны выбирать свой путь, без этого никак. Невозможно представить себе, как жить без судьбы, которую мы выбираем.

Иоахим не смог сдержать возмущенный возглас:

– Тогда как нам выбрать жизнь, Исиния? Почему ты должна страдать?

Ларк отложил вилку в сторону и тихо сказал:

– Таков ее путь, Иоахим…

– Она не выбирала его!

– Выбирала, любимый. Каждое мое решение вело меня к этому концу. Я не жалею ни о чем, потому что была счастлива, пусть даже через боль. Думаю, по другому и не бывает.

– Какой-то абсурд, – проворчал Иоахим. – Как будто твоя болезнь – это твой выбор.

– Это моя судьба, милый. То, что мне суждено. То время, которое мне отмерено, я отдала тем, кого любила – маме, Тео, тебе, моим друзьям… Я скромно надеюсь успеть подарить жизнь нашему ребенку. Будь счастлив эти последние дни, как мы были счастливы до этого. Ощущение близкого конца наполняет меня особой остротой чувств. Хочу ловить каждое твое слово, каждый вдох прочувствовать. Ты меня понимаешь? Вы меня понимаете?

– Да, Исиния, – ответил Ларк.

Иоахим промолчал. Он не мог смириться. Решил бороться, пока есть силы. Пока есть надежда…

Вечером у них состоялся тяжёлый разговор. Исинии было нелегко принять его решение. Отчасти Иоахим понимал позицию жены, страстно стремящейся провести свои последние дни рядом с любимым мужем, но все же не мог согласиться покорно ожидать конца. Столько раз он был на грани отчаяния, когда, казалось, уже ничего не могло помочь. И каждый раз находилось какое-то решение, какой-то выход.

Но для этого нужно было действовать. И новый лекарь, о котором написали Ветра и Тир – это, возможно, неплохой вариант для начала пути, который может привести к спасению.

Иоахим решил отправиться в Сертерию ранним утром, вместе с Ларком. Отправив слугу за экипажем, он зашел в амбар, специально построенный для домашнего питомца. Давненько он не заходил к Тису… Дракон, подаренный ему пять лет назад племенем изантийских аборигенов, многое с ним прошел и стал ему близким другом.

Зверь радостно вышел к хозяину, едва его почувствовав, и довольно устроился у его ног. Драконы не обладали высоким интеллектом, но устанавливали со своим хозяином очень тесную ментальную связь. Тис не был исключением. Иоахим сразу почувствовал радость, которую испытывал зверь при виде любимого хозяина и беспокойство от своих же тяжёлых и тревожных мыслей…

– Держись, зверюга…

Иоахим с любовью погладил морщинистую зелёную кожу с лёгким красным отливом. Он бы взял Тиса с собой, но законы королевства запрещали свободный выгул подобных домашних питомцев. Способные дышать пламенем, когда они этого захотят, изантийские драконы были то ли священными существами, то ли живыми символами богохульного бесцельного расхода огня – Церковь пока не определилась.

Драконы обитали на небольшом архипелаге к Северу от Астаркии и, как правило, возвращались домой при первой возможности. Тис не был заключен в клетку, но и не улетал. Возможно, дело было в том, что он привязался к Иоахиму, когда был совсем маленьким.

Маг с улыбкой вспомнил ощущения маленького дракона – любопытство, смешанное со страхом неизвестного, когда он с опаской высовывал свою мордочку из-под ворота камзола Иоахима.

Попрощавшись с питомцем, Иоахим вернулся домой, чтобы обнять и поцеловать жену. Исиния не злилась на него, ее взгляд выражал лишь смирение и тоску. Она с силой вжалась в его широкую грудь.

Иоахим ласково гладил ее сгорбленную спину и нежно шептал ей в ухо слова любви, которые едва ли могли ее утешить. Она с радостью отправилась бы с ним, но просто не могла – и теперь, в который уже раз, должна была смириться с отъездом любимого.

Исиния боялась, что это последний раз. Но также знала, что Иоахима это не остановит.

– Все будет хорошо, – сказал он ей, и они разомкнули объятья.

Незаметно подошедший Ларк вручил хозяйке на прощание небольшой сверток. Исиния приняла подарок, поцеловав друга в щеку и уже собиралась открыть его, но Ларк попросил ее подождать до завтра.

– Пусть это будет сюпризом, – сказал он.

Кучер Лигон подал карету, ведомую тройкой лучших лошадей баронской конюшни. Не очень комфортная для длительных путешествий, карета была легкой и выдерживала самый высокий темп, который ей мог предложить лошадиный галоп.

Иоахим прихватил с собой толстый кошель (за последнее время он привык, что деньги открывают многие двери из тех, которые он раньше привык высаживать с ноги), сел в карету и отправился вместе с Ларком в Сертерию – в отчаянной попытке ухватиться за последнюю соломинку исчезающей надежды.

Глава 2. Туманная дорога.

Стелющийся по земле непроглядный туман медленно клубился вдоль широких зеленых полей, среди темных лесов, покрытых молодой весенней листвой. Друзья не нарушали своим разговором тишину пустой утренней дороги. Молчание становилось для Иоахима неловким, но Ларка, казалось, все устраивало.

Хотя тройка несла довольно быстро, Иоахима ожидание раздражало. Он был человеком действия и ненавидел просто сидеть на одном месте, хотя бы оно и перемещалось в пространстве.

– Как у тебя дела с Лианой? – спросил Иоахим, чтобы отвлечься.

Ларк удивился внезапному вопросу и, казалось, смутился.

– Да… все хорошо, в общем.

Иоахим усмехнулся.

– Понятно. Так до сих пор и не признался.

– В чем?

– В своих чувствах, друг.

Ларк отвёл взгляд в сторону, показывая, что не намерен продолжать этот разговор, но Иоахима это не остановило.

– Слушай, мне кажется, все наши общие знакомые находят, что вы прекрасная пара. Вы сто лет дружите, она хорошая, свободная девушка…

– Вот именно. Знаешь, кого она уже успела отвергнуть?

– Ну, знаю. Наш юный принц Сергиан, двоюродный племянник королевы. Хорошая была бы партия.

– Но не для нее! И есть еще пара несостоявшихся женихов. Умные, состоятельные и красивые.

– С учетом того, что она ничего не видит, красота не очень важна.

– Она может ощупать! – возразил Ларк.

– Действительно, – картинно воскликнул Иоахим. – И никто не подошел… Как думаешь, почему?

– Потому что она особенная! Необыкновенная… Она заслуживает соответствующего мужа. А не толстого книжного червя…

Иоахим с трудом сдержал улыбку.

– Ты в любом случае ничего не потеряешь, Ларк. Просто будешь еще одним отвергнутым в длинном ряду.

– Ты не понимаешь, Иоахим. У нас такие доверительные отношения… будет просто невозможно оставить их прежними.

Иоахим устало откинулся назад. Это был их не первый разговор на эту тему… Годы шли, и ничего не менялось.

Впереди, сквозь густой туман, показалась небольшая темная фигура, стоявшая у дороги. Иоахим сперва подумал, что они обгоняют какого-то случайного путника, но вблизи дымка рассеялась, и взору друзей предстала небольшая придорожная часовня. Странно… Раньше Иоахим не обращал на нее внимание.

Когда Ларк попросил кучера остановить транспорт, Иоахим достойно сдержал свое раздражение. Конечно, он торопился, но требовать гнать без оглядки было просто нерационально – с учетом двух суток пути с неизбежной ночевкой на постоялом дворе, небольшая задержка не имела решающего значения. Да и лошади быстро бы выдохлись, а им еще завтра трудиться.

– Я недолго, – смущенно сказал Ларк, выбираясь из кареты. – Помолюсь за Исинию. Ты не пойдешь со мной?