Это буду не я

Глава 3

– Что ж, – сказал я. – Здесь я увидел достаточно. По крайней мере, на какое-то время впечатлений хватит. Теперь мне хотелось бы осмотреть дом доктора Хэтуэй.

– Зачем? – поинтересовалась Энн Джонсон

– Хочу увидеть, как она жила.

На самом деле я надеялся, что обыск в жилище пропавшей женщины поможет мне хотя бы понять, похитили её или же она сбежала сама. А потом, скорее всего, придется вернуться в PJN и как следует потрясти местных «сторожевых псов». Что бы на самом деле не случилось с начальницей управления, вряд ли она могла исчезнуть без содействия кого-то из охранников, и, вероятно, не самого низкого ранга.

– Жила она в основном здесь, – объяснила мне блондинка.

– Да, я уже понял, что работа была для неё всем, но…

Я замолчал, потому что моя собеседница широким шагом направилась к выходу.

– Вы куда?

– В гараж. Или вы рассчитываете силой мысли перенестись отсюда в дом доктора Хэтуэй? А напоминать мне, что вас нанял лично президент корпорации мистер Маранзано, не надо – я об этом пока не забыла и готова во всём сотрудничать с вами.

Чтобы попасть в поземный паркинг, нам пришлось вернуться из корпуса №6 в центральное здание комплекса, пройти все контрольные посты охраны и спуститься на лифте в подвал. Там нас вновь встретили сторожа, видеокамеры и датчики движения. Похоже, в здании PJN Technologies даже муха не осталась бы незамеченной. Однако доктору Хэтуэй это всё же удалось.

От безрадостных мыслей меня немного отвлекла машина, к которой подошла моя спутница. Здоровенный джип, причём, судя по толщине стекол и некоторым другим признакам, оснащённый бронезащитой высшего уровня. Такой автомобиль уместен в кортеже главы государства, но никак не в качестве транспорта для специалистки по анализу систем безопасности. Оставалось лишь предположить, что её занятия куда опаснее, чем могло показаться на первый взгляд.

Нам пришлось проехать ещё через три контрольных пункта – непосредственно перед выездом из гаража, сразу после него и на воротах в высокой стене, окружавшей комплекс PJN Technologies. Все охранники были при оружии и бдительно следили за каждым входящим и выходящим. Впечатление такое, словно в центральном офисе корпорации собираются отражать атаку десантной дивизии, а то и всего корпуса морской пехоты США. Системы противовоздушной обороны для отражения гипотетического налёта управляемых террористами дронов вносили последний штрих в картину готовой к обороне крепости.

По дороге я принялся рассуждать о литературе в надежде под каким-нибудь предлогом вывернуть беседу на взаимоотношения Хэтуэй и Джонсон. Судя по её оговорке, когда она чуть не назвала доктора просто по имени – Джейн, их связь отнюдь не была такой поверхностной, какой её пыталась изобразить моя спутница. Следовательно, нельзя исключать соучастие блондинки в побеге, который я пока не торопился вычеркивать из списка версий. Или же специалистка по безопасности могла знать о причинах, подтолкнувших исследовательницу улизнуть, гораздо больше, чем говорит.

Но мой план с треском провалился. Девушка с легкостью переходила с Ремарка и Хемингуэя на Достоевского и Толстого, с них – на Диккенса и Теккерея, вспоминала даже самые малоизвестные их произведения, о которых я никогда и не слыхал, цитировала тексты давно умерших авторов чуть ли не целыми страницами. Уже через несколько минут у меня сложилось стойкое ощущение, что я очутился в обществе профессора-литературоведа, каковой является настоящим фанатиком своего дела и чью лекцию просто невозможно прервать.

– Приехали, – внезапно объявила моя собеседница, оставив в покое изложение теории математического анализа стихов какого-то Маяковского.

– Доктор Хэтуэй жила здесь? – на всякий случай уточнил я, выходя из машины.

– Именно.

Дом особого впечатления не производил. Единственными его достоинствами являлось то, что он находился в не самой худшей части города и был украшен нарисованным краской из баллончика логотипом PJN Technologies. А в остальном – обычная двухэтажная коробка из армированного пластика, какие возводили в 2040-х годах по госпрограмме обновления жилого фонда. Соседние строения выглядели ничуть не лучше. Либо все свои деньги доктор Хэтуэй тратила на старинные книги, либо ей было просто плевать на то, где квартировать, так же, как ее заместителю Грэму Янгу плевать на собственную внешность.

Джонсон нажала на сенсор своего оллкома, активируя электронный ключ, и входная дверь распахнулась перед нами.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – пробурчал я.

– О, вы читали «Божественную комедию»?

– Да, – солгал я, решив не уточнять, что на самом деле моё знакомство с этим произведением ограничивается несколькими фразами в сборнике цитат.

Самое подходящее выражение для описания жилища доктора Хэтуэй – спартанская безликость. Простенькая мебель из дешёвого магазина, стандартный набор бытовой техники, и всё. Ни картин или фотографий на стенах, ни ковров на полу, ни кошки, ни хотя бы горшка с кактусом. Ничего лишнего. Даже книг почти не видно – лишь несколько штук на столе в гостиной. Причём сразу было заметно, что они – вовсе не из коллекции исчезнувшего учёного. Современного вида томики в мягкой обложке.

Я перебрал их. «Первый этап купирования абстинентного синдрома у героинозависимых лиц», «Психологическая реабилитация наркоманов», «”Ломка” и её влияние на психическое состояние пациента», «Нетрадиционные методы лечения наркозависимых».

– Доктор Хэтуэй проводила какие-либо исследования, связанные с наркоманией? – спросил я.

– Насколько я знаю, нет, – помедлив секунду, ответила Джонсон.

Под книгами обнаружилось два листка бумаги. Один содержал лишь столбцы цифр. Мне они ни о чём не говорили. Второй оказался распечаткой заявки на участие в аукционе, на котором должны были выставить первое американское издание «Человека-невидимки» Герберта Уэллса. Судя по дате, доктор Хэтуэй зарегистрировалась на аукционе за четыре дня до того, как обнаружилось её исчезновение, то есть накануне своей последней поездки в лабораторию.

Название книги вызывало неприятные ассоциации. Словно пропавшая женщина на прощание поиздевалась над теми, кто будет пытаться её найти. Интересно, «Война миров» того же Уэллса случайно оказалась на столе Хэтуэй в её кабинете или это тоже какой-то намёк? А как насчёт «Мастера и Маргариты»? Подумав об этом, я поймал себя на мысли, что начинаю впадать в состояние, похожее на паранойю, из-за избытка вопросов и жесточайшего дефицита ответов.

Я показал бумагу блондинке и спросил:

– Вы проверяли заявку?

– Разумеется. Стартовый взнос внесён со счёта доктора Хэтуэй, а для регистрации использован её идентификатор, – холодно ответила девушка. – То, что мы всё оставили так, как было, не означает, что мы не сделали свою работу на должном уровне.

– Простите. Я не хотел вас обидеть, – неожиданно для самого себя пробормотал я, хотя изначально собирался указать на одно немаловажное обстоятельство – если бы служба безопасности PJN Technologies сделала «свою работу на должном уровне», то их президенту не пришлось бы нанимать меня.

– Извинения приняты, – произнесла моя спутница и впервые за всё время нашего знакомства улыбнулась. Но уже через секунду её лицо вновь стало серьёзным и сосредоточенным.

Что ж, похоже, доктор Хэтуэй и в самом деле жила на работе. Даже её коллекция старинных книг хранилась там. Хотя это было объяснимо – стоили они целое состояние, а из дома, оснащённого не самой сложной системой безопасности, своровать их явно проще, чем из охраняемого, как крепость, комплекса корпорации. Правда, оттуда, судя по всему, украли саму владелицу антикварной библиотеки.

Я пролистал лежавшие на столе книги. Между страниц ничего не обнаружилось, хотя некоторые строки кто-то подчеркнул карандашом. Зато на форзаце одной из них стоял экслибрис «Личная библиотека доктора Гилберта Грэйна».

– Кто такой доктор Гилберт Грэйн? – спросил я.

– Сейчас уточню, – отозвалась Джонсон и спустя несколько секунд проговорила: – В корпорации он не работает. Отправлю общий запрос.

– Не надо. Я сам этим займусь, когда закончу здесь, – сказал я, отложив книгу в сторону.

«Неужели у пропавшего ученого всё же был друг, о котором не знали в службе безопасности PJN? – подумал я. – Маловероятно. Хотя чего в жизни не бывает?»

Мой взгляд упал на единственную вещь, которая выбивалась из спартанской обстановки гостиной. На дальней стене висела большая, ярко раскрашенная мишень для дартс. Не похоже, что кто-то хоть раз использовал её по прямому назначению – дротиками были приколоты толстые пачки листов бумаги разного цвета и размера.

«Гореть тебе в адском огне, тварь», «Аллах покарает нечестивицу» и ещё много прочего в том же духе. Судя по выражениям, встречавшимся в письмах, доктору Хэтуэй отправляли подобные послания представители по меньшей мере десятка различных религий и конфессий, а также разного рода экологические активисты, чья корреспонденция по смыслу и подбору выражений не слишком отличалась от сочинений верующих.

– Мы это видели и сняли копии, – заявила моя спутница раньше, чем я успел открыть рот.

– Почему-то я не обнаружил их в досье доктора Хэтуэй, – буркнул я, продолжая перебирать анонимки.

– Они находятся в общем файле «Внешние угрозы». Я предоставлю его, однако это ничего вам не даст. Мы отрабатываем все подобные письма по мере поступления. Большинство отправителей – вполне безобидные граждане, хотя и раздражённые тем, что исследования доктора Хэтуэй нарушают их религиозные догмы или прочие убеждения.

– А меньшинство? – поинтересовался я.

– Мы проверили всех, – отрезала Джонсон. – Никого из них не было поблизости от комплекса, когда пропала доктор Хэтуэй. А попасть внутрь они тем более не могли.

«Ещё одна перспективная версия отправляется в мусорную корзину», – подумал я и приколол обратно все анонимки, кроме двух. В одной говорилось о богохульстве и сотворении кумира. Эти преступления доктор Хэтуэй совершила, заявляя, что благодаря её изобретениям человек обретёт божественную силу. В другой учёного обвиняли в том, что её открытия ускоряют начало всемирной экологической катастрофы, которая погубит род людской.

Под текстами этих писем стояли приписки почерком пропавшей. Как бы в ответ на первое послание она нацарапала: «однажды Человек превзойдет самого Бога, но только после того, как мёртвый восстанет под Рукой Господа». Под вторым была похожая фраза: «Что бы ни случилось, мёртвый восстанет под Рукой Господа». И как прикажете понимать этот бред?

Спальня выглядела ещё более безликой, чем гостиная. Я не обнаружил ни малейших признаков того, что у доктора Хэтуэй была интимная жизнь. Хотя обычно даже у совершенно одиноких людей можно найти немало интересного под кроватью или в других укромных местечках. Либо пропавшая женщина в самом деле существовала исключительно ради работы, либо предпочитала предаваться плотским радостям вдалеке от дома.

Это, в общем-то, было понятно – она не могла не знать, что постоянно находится «под колпаком» службы безопасности корпорации. Когда живёшь в стеклянном доме, лучше не доставать свои грехи из кармана. Хотя возможно и другое объяснение – исследовательница заранее подготовилась к своему исчезновению и уничтожила весь компромат, поскольку понимала, что её жильё обязательно обыщут сверху донизу.

В шкафу в спальне обнаружилось два брючных костюма, точно таких же, как в рабочем кабинете. Там же стояли две пары одинаковых туфель. В ванной я нашёл только зубную щетку, старинную расчёску с несколькими короткими светлыми волосами, застрявшими меж зубцов, да пару флаконов с жидким мылом и гелем для душа. Ни духов, ни кремов, ни хотя бы предметов дамской гигиены.

Такие спальни и ванные мне редко приходилось видеть даже в квартирах самых убеждённых холостяков-мужчин. А для женщины, пусть и закоренелого трудоголика, подобный образ жизни – это и вовсе что-то фантастическое. Или же я просто ничего не понимаю в психологии прекрасной половины человечества.

Следов взлома я не заметил, поэтому вряд ли кто-то мог украсть одежду и косметику доктора Хэтуэй, не говоря уж о том, что ни один человек в своём уме не рискнул бы влезть в дом с логотипом корпорации на фасаде, да ещё ради такой грошовой добычи. Если же она сбежала, то тащить с собой вещи ей точно не имело смысла, за исключением разве что шкатулки с драгоценностями.

Деньги начальница управления биологических изысканий держала в PJN Bank, который по первому же запросу прислал на мой оллком информацию о её счетах. Судя по этим данным, она и впрямь не тратила ни цента на платья, украшения и духи. По крайней мере, с тех пор, как начала работать в корпорации.

Никакого движения средств ни перед её исчезновением, ни после \ не наблюдалось. Так что или она улизнула только с тем, что было у неё в карманах, и о ней, возможно, позаботился кто-то другой, например, Гилберт Грэйн, или эта женщина действительно стала жертвой преступления, о котором до сих пор ничего не известно.

На кухне обнаружился солидный запас продуктов длительного хранения. Считав оллкомом чипы на упаковках, я узнал, что куплены они за три дня до пропажи доктора Хэтуэй, то есть непосредственно перед тем, как она в последний раз отправилась на работу. И это тоже можно было трактовать как угодно: либо с ней и в самом деле случилось что-то непредвиденное, либо она тщательно подготовилась к своему уходу со сцены, попытавшись создать впечатление, что вовсе и не собиралась исчезать.

Все остальные помещения в доме оказались пустыми. Судя по толстому слою пыли, в них очень давно не заходил даже робот-уборщик, скучавший в углу кладовки под лестницей на второй этаж. В его памяти не нашлось ничего интересного. У противоположной стены помещения лежал набор альпинистского снаряжения, которым тоже не пользовались много месяцев. Это вполне соответствовало тому, что я видел – у исчезнувшей исследовательницы на последних видеозаписях кожа была настолько бледной, что казалась совсем белой, как у человека, который очень давно не бывал на свежем воздухе.

Стоя в гостиной рядом со специалисткой по безопасности, я мысленно признался сам себе, что более бесполезного для дела обыска ещё никогда не проводил. От него у меня только прибавилось загадок. Даже в таком простом вопросе – сбежала доктор Хэтуэй по собственной воле или стала жертвой неких злоумышленников – ясности не прибавилось ни на йоту. И в то же время я испытывал странную уверенность, что обязательно найду все ответы.

– Ладно, поехали, – сказал я и направился к выходу.

Всё произошло очень быстро. Мы как раз шли от дома к машине Джонсон, когда стоявший в квартале от нас автомобиль внезапно сорвался с места. Я увидел опущенные до предела стёкла окон справа и бросился на идущую впереди меня блондинку за секунду до того, как на свет божий показались нацеленные на нас стволы.

Мы ещё падали, когда загрохотали выстрелы.

Пули с визгом рикошетировали от бронированного джипа, рвали стены дома и вставленный в окна прозрачный пластик, ошмётки которого сыпались на нас. Пистолета у меня не было, поэтому единственное, что я мог сделать – продолжать лежать на асфальте дорожки, закрывая собой свою спутницу. Хотя разумной эту тактику не назовёшь – выпущенные практически в упор пули из такого мощного оружия продырявили бы насквозь нас обоих.

Стрельба продолжалась несколько секунд, а затем машина нападавших унеслась прочь.

Я ещё с минуту продолжал лежать неподвижно. Не исключено, что автоматчики вернутся или же они оставили кого-то для завершения работы, поэтому попытка встать или хотя бы поднять голову вполне могла обернуться не предусмотренными природой отверстиями в этой самой голове. Но всё было тихо.

Осмотревшись по сторонам, я осторожно поднялся. Огляделся еще раз и собрался было протянуть руку Джонсон, но она уже вскочила на ноги без моей помощи.

– Вы что, забыли оплатить защиту?! – рявкнул я на неё.

– Сейчас проверю, – совершенно спокойно ответила блондинка, активируя прикрепленный к её руке сенсор оллкома.

Приходя в себя, я осмотрелся уже более внимательно. Автомобиль специалистки по безопасности хоть и пострадал, но все попадания выдержал, что подтверждало мою догадку о высшем уровне бронезащиты. Собственно, это нас и спасло – джип оказался между нами и нападавшими, которые поленились выйти из своей машины и закончить дело.

Но уже через секунду я понял, что убийство, возможно, вообще не входило в их планы – большая часть пуль угодила в дом. Армированный пластик, в отличие от броневика Джонсон, против огнестрельного оружия не устоял. Весь фасад был изукрашен дырами, в которые я легко мог бы засунуть большой палец.

– Серьёзные стволы, – произнёс я, сделав пару шагов к зданию, чтобы рассмотреть его «ранения».

– Безоткатные штурмовые винтовки специального назначения «Аркон» четвертой модели, – пробормотала моя помощница, не отрываясь от своего оллкома.

Я резко повернулся к ней и спросил:

– Откуда вы знаете?

– Характерный звук и ещё более характерная форма дульного тормоза, – ответила блондинка всё с тем же ледяным спокойствием.

– Вы успели рассмотреть форму дульного тормоза?

Она ничего не сказала, лишь бросила на меня короткий, как выстрел, взгляд, который словно говорил: «Вы что, сомневаться изволите?»

– Редкое оружие, – заметил я.

«Аркон-4» выпускались в очень ограниченном количестве исключительно для «полярных медведей» – группировок наёмников, которые на протяжении нескольких лет вели настоящие войны за ресурсы в Арктике после того, как таяние льдов сделало рентабельной их добычу. Официально, конечно, ни одна страна в этих сражениях участия не принимала – только боевики, чей «труд» щедро оплачивали заинтересованные в лицензиях на добычу полезных ископаемых корпорации. Вероятность того, что подобное оружие может попасть в руки уличных банд, была равна примерно нолю.

– Вы давно работаете в PJN Technologies? – спросил я.

– Это имеет какое-то отношение к делу?

– Просто интересно.

– Четыре месяца.

«Ничего себе карьера – проработать в корпорации четыре месяца и стать главным специалистом по анализу систем безопасности», – подумал я.

– А до этого?

– А до этого я училась.

«Однако… – мысленно поразился я. – Десять лет на школу, пять на колледж. Даже если добавить пару лет на повышение квалификации и стажировку, получается, что ей и в самом деле максимум 25 лет, а скорее и того меньше. По нынешним временам если не девочка, то довольно юная девушка. В таком возрасте и в такой должности? Фантастика! И ведь непохоже, что её пристроил кто-то из боссов, чтобы занять каким-нибудь делом свою любовницу. На подобные посты сексапильных дурочек не назначают. Тут работать надо. Но интереснее другое. В каком колледже её обучали премудростям опознания оружия по форме дульного тормоза? Да ещё настолько редкого, как «Аркон-4»? И что за школу она закончила, если после внезапного нападения, в котором мы едва не погибли, с таким ледяным спокойствием копается в своём оллкоме?»

– Согласно информации нашей бухгалтерии, все контракты с охранными компаниями в данном районе оплачены своевременно и в полном объёме, – проинформировала меня Джонсон.

В переводе с корпоративного языка на человеческий это означало, что PJN Technologies без задержек перечисляла деньги местным бандитам, покупая неприкосновенность для своих сотрудников и их имущества. Именно поэтому на жилище доктора Хэтуэй был нарисован логотип её работодателя – чтобы все здесь знали, что дом и его хозяйка находятся под защитой.

Система эта начала складываться ещё в 2030-х годах, когда роботизация и развитие искусственного интеллекта оставили без работы миллиарды людей по всему миру. Конечно, тот же технический прогресс обеспечил им «безусловный доход», но выплаты были невелики, так что «избыточные трудовые ресурсы», как их называли экономисты, получили массу свободного времени и почти нищенское существование, из которого вырваться удавалось лишь немногим. А когда человеку не к чему стремиться, он начинает искать, куда бы спрятаться от беспросветно-серой действительности.

Некоторые с помощью искусственного интеллекта снимают фильмы с «участием» давно умерших актеров или придумывают разнообразные игры, чтобы убить время, но большинство предпочитает способы побега попроще – алкоголь и наркотики. Проблема в том, что всё это стоит денег. К тому же сильнодействующие вещества по рецепту в аптеке не получишь. Поэтому количество преступлений взлетело до уровней, невиданных даже во время смут и революций, а наркоторговля расцвела самым пышным цветом за всю историю человечества.

Суперкорпорации, возникшие после Великой Экономической Катастрофы и Эпохи Волнений в тех же 2030-х, вполне могли бы справиться с этой проблемой. Но не пожелали, поскольку это требовало больших расходов, усилий и риска. В результате они пошли по пути наименьшего сопротивления – просто платили гангстерам за защиту, подписывая вполне официальные договоры с подставными фирмами, которыми обычно владели какие-нибудь родственники очередного главаря. Это было куда проще и дешевле, чем приставлять охрану к домам своих сотрудников и оборонять офисы и предприятия от налётов или обстрелов вроде сегодняшнего.

– Кому на районе вы башляете? – спросил я.

– У нас заключены контракты с четырьмя охранными компаниями.

– Фиксач?

– Да, вознаграждение фиксированное.

Если говорить по-человечески, то это означало, что PJN Technologies заключила соглашение о неприкосновенности с несколькими криминальными группировками, между которыми делила строго определённую сумму. Те, кто не справлялся со своими обязательствами, теряли контракт, а деньги перераспределялись между остальными.

– Каким бандам вы платите? И давайте уже без вашего эзопова языка.

– «Демоны с Десятой улицы», «Убийцы с Кей-стрит», «Парковые палачи» и «Пятьдесят пятый батальон Белых Акул», – тут же перечислила местных «партнёров» корпорации Джонсон.

– Никаких косяков?

– Нет, причин для пересмотра контрактов не было.

– А тёрки с другими бригадами? Кто-то пытался переделить пирог?

– Нам о каких-либо конфликтах ничего не известно. А даже если бы что-то такое и было, какое отношение это имеет к нам?

– Вы правы, – согласился я.

При «фиксаче» заказчика не интересует, кто именно получит деньги. Есть определённая сумма, причитающаяся местным преступникам за безопасность, а всё остальное решают сами гангстеры между собой. Если бы какие-нибудь бандиты попытались отобрать у конкурентов контракт на охрану, они бы никогда не рискнули стрелять по дому сотрудницы PJN Technologies, потому что нарушителям спокойствия объявили бы войну все шайки, которым платит корпорация. А если бы кто-то из них этого не сделал, то их контракт просто перешёл бы к другой группировке.

– Кстати, спасибо, – произнесла вдруг девушка и начала правой рукой отряхивать свой брючный костюм. – Если бы не вы, они могли бы ранить меня. Или даже убить.

– Всегда рад помочь, Энн, – машинально отозвался я, не сразу заметив, что впервые назвал блондинку по имени. В моих мозгах крутилось сразу несколько мыслей, и одна из них заключалась в том, что моя спутница среагировала на автомобиль бандитов на долю секунды раньше меня. Я не столько опрокинул её на землю, сколько упал на неё. То есть она в придачу ко всему ещё и чертовски наблюдательна, а её реакция даже быстрее моей.

– Вы настоящий джентльмен, Джон, – после паузы добавила специалистка по безопасности и улыбнулась.

Я в ответ изобразил легкий поклон. С неё сейчас можно было рисовать картину под названием «Безмятежность». А у меня после обстрела ещё пульс не пришёл в норму.

– Что мы имеем? – помолчав, спросил я сам себя. – Действия нападавших имеют все характерные признаки гангстерского налёта, причём в «воспитательных целях», иначе они бы вышли из машины и прикончили нас. Но перед местными группировками у вас долгов нет, обстреливать дома ваших сотрудников бессмысленно, да и «Аркон-4» слишком редкое и серьёзное оружие, чтобы уличные бандиты смогли его заполучить и тем более решились использовать для такого мелкого дела. Наконец, дом, который они обстреляли, принадлежит доктору Хэтуэй, таинственно пропавшей прямо из вашего центрального офиса.

В процессе моего монолога блондинка старательно изображала вежливое внимание, словно я был малолетним сыном её подруги, который хвастается выученным для Санта-Клауса стишком.

– Не похоже всё это на совпадение, – резюмировал я, проигнорировав её взгляд.

– Согласна, – кивнула Энн и медленно начала поднимать руки, поскольку перед домом с воем сирены и визгом тормозов остановилась полицейская машина. Блюстителей порядка, вероятно, вызвала система искусственного интеллекта, отслеживавшая по всему городу звуки стрельбы и прочие признаки совершения преступлений.