Минуя реальность

Были и еще те, кто не хотели вступать в какой-то либо клан, они, по сути, были как бы сами по себе и неохотно делились информацией. Одиночки. С ними мало кто связывался, ведь такие люди вызывали больше подозрение, чем одобрение. Чаще они выполняли задания для простых путников или ученых, также в крайнем случае их могли нанять отдельные кланы. Но очень редко. Таким оставалось лишь бродить в поисках мелких подработок, находя себе ночлег и еду. Многие кланы просто брезговали быть в каких-то дружеских отношениях с ними, они не имели ни друзей, ни врагов. Конечно, между собой они общались и заводили свои связи, жили небольшими группками. Но по какой-то нелепой случайности и отрицательного человеческого фактора, считалось, что, если ты не принадлежишь к какому-то клану, значит, ты будто находишься в низшей касте.

Пробираясь между стоячих и сидячих столиков, Медведь со своим отрядом видели лица уставших и побитых жизнью охотников: лица – молодые, но уже мертвые внутри, и уже в возрасте опытных бойцов. В баре, как всегда, было грязно. Пол усеян пластиковыми картами, бутылками, окурками.

Сусл, местный паренек лет девятнадцати, усердно подметал в углу. Он был здесь за официанта и за горничную. Жил в одном из помещений бара. Хороший парень лет девятнадцати. Короткостриженый, невысокого роста, с быстрыми мелкими глазенками и неполноценно выросшими усиками – суслик, да и только.

Бычки от самокруток торчали из жестянок, что стояли на столиках, как небольшие кустарники в железных ржавых розах-консерв. На стенах были нарисованы хаотичные рисунки и различные надписи. Целое наскальное художество новой цивилизации.

Отдаленно, где-то на втором этаже, из старой колонки играли записи песен годов так 2007—2010. Что-то знакомое, но разобрать было сложновато из-за шума разговоров. Бар жил круглые сутки, но зачастую здесь не так много людей.

Кто-то нарисовал угольком окно на стене, и надпись внизу «Окно в жопу, велкомэ!». Это первое, что бросалось в глаза перед тем, как войти в общий зал.

Настоящих окон не было, и весь свет был от лампочек, что работали от солнечных батарей. Одни били светодиодные, другие – еще старые – накаливания, свисающие на проводах. Они пропитались пылью и масленой накипью от небольших самодельных лампадок. Хотя первый и второй этажи были почти наполовину заполнены, дым улетучивался – вытяжка здесь работала исправно. Без нее было бы просто нереально находиться.

Слева от входа красовалась большая доска – ставки Ринга, на которой почти печатным шрифтом были написаны имена победителей и предстоящих боев. Кто-то в шутку сверху поставил корявую надпись «Гладиаторы».

Ринг – небольшая площадка для кулачных боев на заднем дворе «Сити23». Мелкая земляная насыпь с шестью вкопанными в землю кругом большими бревнами высотой метра два, на которых надели старые покрышки разной величины. Между ними были натянуты несколько канатов, что со временем сильно провисли. По кругу были разбросаны старые пластмассовые стульчики и пустые пластмассовые ящики, что тоже служили стульями. Это было место развлечений и заработка. Бои проводились чуть ли ни через каждый день, и ставок было хоть отбавляй.

Артем подошел к столику Хабара. Тот рылся в ящиках. Заметив его, сел на потрепанный кожаный стул.

Он был не молод, шестьдесят-семьдесят лет от роду, но хитер и умен. Он очень был похож на старого еврея: немного пузатый, с холеной серой бородой и легкими кудряшками на голове. Кто в баре имел на него зуб, часто обзывали за спиной – «старый жид». В лицо – боялись. Оно и ясно, он был влиятельный торговец со связями. Очки на носу – декорация, взгляд исподлобья. Взгляд добрый с легкой хитрецой. Из-за этого он всегда смотрел, немного опустивши голову, не злобно, а словно вопросительным взглядом, будто эти же очки мешают ему смотреть на собеседника.

– Ну, здарова. Что притащил? – начал Хабар.

– Для тебя ценность – только то, что можно продать.

– Такс а я о чем?

– Хабар, мы с ребятами отдохнуть пришли.

– Бери ящик Нового Пива, хоть три. Одесская кончилась, извиняй, – он покрутил карандаш, бросил в замызганный стаканчик.

– Ну раз уж водки нет, давай пиво и что-то пожрать.

– Знаешь… Есть кое-что для своих. По особой цене, сам понимаешь, – Хабар встал из-за стола, наклонился, Артем тоже.

– Ну?

– Есть одна бутылка виски.

– Нет-нет, эту дрянь я пить не буду!

– Тише ты!.. Виски до Большого дождя. Еще пару лет – и будет по цене золота, – прошептал Хабар.

– Сколько?

– Для тебя – за 1500 отдам.

– Это ж грабеж!

– Ну не хочешь – не бери.

– Не хочу.

– Черт с тобой, за 1400 возьмешь?

– Слушай, я тебе сказал – не хочу. Пиво давай.

– Ну хорошо…, – он посмотрел по сторонам. – Давай тогда за 1350.

– 1300 гривен и еще жареную картошку.

– Много просишь Темка… не перегибай.

– А кто у тебя за тысячу купит?

Хабар снова посмотрел по сторонам, стиснул губы и даже слегка их прикусил.

– Хрен с тобой… ладно…. Бери за 1300.

– И консервы. Свинина есть?

– Есть, старые, – протянул он.

– Не вздулись?

– Вроде нет.

– И это давай. И знаешь, что еще?

– Что?

– Нам в VIP.

– VIP, знаешь, вход платный. Даже для ваших.

Территорию «Сити23» негласно и одновременно формально держал клан ГД, конечно, совместно с Вольными.

– Знаю. 800 за четверых, держи.

– Погоди-ка… – Хабар отодвинул стул, наклонился приоткрыть шкафчик, потом и еще один. Достал оттуда небольшую рацию. Удобно разместив ее в руке, как будто делает это впервые, он зажал боковую кнопку и спокойным, немного роботизированными голосом произнес: – Черный, это… столик есть свободный?

Рация через секунды две зашипела, и оттуда послышался ответ:

– Да, есть.

– Принято, – он почесал бороду, затем обратился к Артему: – Сусл соберет хавчик. Пароль в VIP – «Черная тень, красное небо».

– Сам придумал или из книжки?

– Иди уже, Медведь, и парней забирай! Чтоб тебя!

Артем немного ухмыльнулся, и его ребята тоже засмеялись. Он любил побесить Хабара, а Хабар, в свою очередь, по неизвестной причине терпел его. Они двинулись к лестнице, спуск в VIP.

VIP – находился в переоборудованном подвале клуба. Место имело дурную славу, а значит, здесь были свои посетители. Наркота, девки в лохмотьях, готовые на все за дозу или патроны. Справа – четырехэтажка, бывший офис, теперь бордель. Подобное здание было также и слева от клуба, но оно было практически заброшено, развалено, не очень пригодно для жизни.

Еще немного левее стояло монолитное большое здание бывшего бизнес-центра. Хабар и ГД давно положили на него глаз, и планировалось его переоборудовать под жилое помещение и не только. Также в центре Випа стояли два шеста, на небольшом подиуме, на нем изредка танцевали девушки.

Здесь всегда было полутемно. Музыка – электро, рок, рэп. Также здесь был свой официант-бармен, по имени – Черный. Местный мини-диллер. Перед входом в Вип стояло два охранника за большой железной дверью, в которой был мелкий смотровой засов. Внутрь нельзя было заходить с оружием. Охранники отбирали пушки и складывали в сейф, выдавая каждому номерок, прям как в театре.

– Здоров, шкафы. «Черная тень, красное небо», – бросил Артем.

Охранники кивнули. Стук в дверь, глаза в щели, замок щелкнул. Музыка хлынула наружу.

– Сейчас вмажусь! – крикнул Севин, с улыбкой на лице.

– Не как в прошлый раз, – буркнул Джонни.

– Тащить тебя не буду… – вздохнул Берилл.

– Мужики, обещал отдых – вот он! – Артем махнул на вход.

Девушка с фиолетовыми волосами встретила у порога:

– Медведь?

– Да.

– Столик номер семь.

Наверное, это было единственное место в городе, где еще что-то осталось от прошлой жизни. Полумрак, неон – синий, розовый, мигающий в такт. За столиками сидели еще много других людей, лиц их не было видно. В воздухе витал запах алкоголя, дешевых духов, табачного дыма и грязной похоти. Хабар на славу потрудился – стрип-клуб в сердце руин. Вполне себе «элитное» заведение. Лучшее в городе, единственное в городе.

Они присели. Девка в юбке и рубашке принесла открытую виски, консервы, картошку, стаканы – кривые, разные. Бутылка в умелых руках – сразу налили.

– У Черного уже есть официантки? – вздохнул и проводил взглядом девушку Берилл.

– Ага, – протянул Севин, повторяя его действия.

ЛКП Медведя завибрировал. Пришло сообщение от Шершня.

«Железнев посылку получил. Ждет личной встречи с тобой. Есть дельце по зачистке возле Горького. Пиши.»

– Ну, хоть новости хорошие, – пробормотал Артем, убирая устройство.

– Что там? – спросил Джонни, потягивая виски.

– Железнев получил контейнер, ждет личной встречи. И есть новая работа по зачистке возле Горького, – ответил Артем.

– Опять? – Севин скривился. – Хоть бы раз отдых нормально дали.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Берилл. – Мы точно не будем заниматься этой мелочью.

Артем не ответил на сообщение. Главное, что контейнер у Железнева, значит, задание выполнено до конца. С Железневым можно встретиться и завтра, отдыхать тоже нужно. Война войной, а отдых важнее.

Девушки вились на шестах – гибкие, как змеи. У одной просматривалась большая татуировка, что тянулась от поясницы и заканчивалась на лодыжке. В полумраке было не разглядеть, что это, скорее всего, это был дракон. Да и вообще, какая разница, что там у нее накалякано. Но точно и явно не каждый может вот так вот крутиться на этой трубе.

Севин уже успел что-то заказать у бармена и заворачивал купюру в трубочку. Черный принес от барной стойки неизвестное в спичечном коробке и тарелки с жареной картошкой. Сейчас это называется хорошим сервисом, если что. Андрей высыпал содержимое на ЛКП, что был прикреплен на левой руке, и вдохнул в себя отраву.

Все что касалось наркотиков, кроме курения табака и алкоголя, в городе не поощрялось. Распространителей спец. веществ – не очень любили, а тех, кто варил, и вовсе убивали, либо делали так, чтобы их никто не нашел, ну да, получается – убивали. Но здесь, в Вип, как в нейтральных водах, закон был не писан. В VIP – свои законы.

Берилл уже вовсю уплетал свинину с жареной картошкой – вечно голодный, как акула. Джонни, как обычно, возился со своим ЛКП, постоянно усовершенствуя что-то в своей технике.

– Джонни, чуть не забыл! – Артем вытащил трофей. – В БТР нашел. Может, ты его толкнешь через своих или какую-то инфу с него скачаешь?

Джонни с улыбкой посмотрел на него, радуясь новой задаче. Он взял ЛКП и начал его рассматривать.

– Так это… последняя модель, видел такое. Где взял?

– Говорю же, в том БТРе язычников. Что сможешь сделать?

– Графический ключ. Попробую подключиться напрямую. Недавно с помощью USB-кабеля так подключался к ЛКП Берилла, когда тот жаловался. У него вечно сами по себе удаляются сообщения. Моя программка обходит шифр. Просто не видит шифрование и подключается к другому ЛКП через шнур, как будто это переносное устройство данных.

– Типа как флэшка?

– Совершенно, верно.

Джонни быстро нацепил свои очки в черной оправе. Достал из внутреннего кармана черный провод сантиметров в семь длиной, воткнул в оба ЛКП.. На черном дисплее высветились какие-то зеленоватые и желтоватые непонятные буквы с цифрами. Он не растерялся, сделал пару нажатий. Два ЛКП погасли.

– Черт, – выдохнул Джонни.

– Что-то не так? – напрягся Артем.

– Не должно было. Погасли оба.

– Исправимо?

– На базу надо, нужен ноут. Пока оба мертвы.

– Поигрались… Вытащишь инфу – скажи.

– Эх… сначала свой оживлю…

Медведь встал из-за стола и направился к барной стойке. В ВИПе было так темно, что пришлось идти чисто интуитивно. Освещение было специально приглушено, чтобы создать атмосферу уединенности для посетителей. Лишь изредка мигающие неоновые трубки освещали стены и танцовщиц. За барменом на стене висели старые плакаты с полуобнаженными девушками из журналов «Maxim» и «Playboy», наклеенные небрежно и хаотично, чтобы скрыть вид старой, шершавой бетонной стены.

– Здорово, че, как дела? – первым заговорил Черный.

– Живу.

– Давно не заходил. Где пропадал?

– Дела.

– У каждого типа свои дела. Значит, че, уже без дел?

– Для нарика ты задаешь слишком много вопросов.

– Наркоман? А ты кто? Мясо ходячее!

– Лучше мясо, чем никем. Ладно. Давай две «зеленки».

«Зеленка» – травка, выращенная в кустарных условиях.

– Две так две, – буркнул бармен. – С тебя 440.

Артем достал старый, коричневый, кожаный кошелек. Несмотря на время он сохранил свой цвет, хотя и имел немало потертостей. Оттуда выпала фотография. Фотография Виктории. Хорошо, что у барной стойки было хоть какое-то освещение. Артем бросил взгляд на клочок фотобумаги.

«Почти шесть лет поисков впустую, хоть бы одна зацепка…»

Перед глазами промелькнули моменты прошлой жизни. Они хотели отпраздновать свадьбу, и он даже успел сделать предложение. Шесть лет поисков – пустота. Свадьба, кольцо – все кануло. Артем поднял фотографию кончиками пальцев, уставился на нее. Выложил купюры не смотря на Черного.

– Есть еще новинка.

– Я верю…, найду тебя и ты жива, – прошептал Артем, аккуратно пряча фото обратно.

– Чего? Говорю, типа, есть новинка. Ты меня че, не слышишь?

– Какая?

– Вообще, короче, отрыв – название «Х».

– И что это?

– Сам не знаю. Приволок один, похоже на химку. Кажется, сам варит эту дрянь.

– Пробовал?

– Разок. Три дня без сна, очнулся на чердаке. Как кислота.

– И зачем мне это?

– А шо я? Моя работа – предложить.

Артем, ничего не сказав, забрал две «зеленки» и направился к своему столику. В этот момент его отряд что-то бурно обсуждал и громко смеялся, перебивая музыку. Когда он сел рядом, все умолкли.

– Одна мне, одна тебе, Джонни.

– Подарок на подарке!

– Чтоб твое ЛКП ожило. Севин, зажигалку, – он протянул раскрытую ладонь. – Надо же как-то подбодрить тебя.

Севин передал свою зажигалку. Самодельная – работала от аккумулятора и заряжалась от ЛКП. Это была игрушка от Джонни. Зажигалка могла поджигать двумя способами: сначала накалялась по центру, а если накала было недостаточно, происходил разряд, как у электрошокера. В этом и заключался ее индивидуализм – в дуализме способов поджигания.

Медведь устроился поудобнее, открыл зажигалку и нажал на кнопку. Сначала она загорелась красным цветом, затем вспыхнула маленькими голубыми молниями. Он сделал глубокий вдох, немного задержал ядовитый дым и выдохнул. Приятное тепло наполнило уставшее тело.

8. ГЕРОИ ДНЕЙ

На следующий день.

Железнев обитал на нижнем этаже штаба «Героев Дней». Там был его кабинет, комната, бункер, кухня – всё его. Сорок два года, замком клана, два метра роста, худой, но плечистый, с железной волей. Говорить с ним – как зубы рвать, но наедине он смягчался, мог выложить душу. Одна беда – бутылка.

Может, это лишь помогало ему забыть все то, что было и то что происходит сейчас. Забыть прошлое. Несколько лет назад, он потерял всю семью, дочку и жену, себя.

Он, как обычно, сидел за своим столом, опустошая последние запасы алкоголя, которые уже почти нигде не достать. Положение позволяло медленно гробить печень и почки дорогой отравой. Наливая стакан, он вздрогнул от треска рации, что разорвал его тоскливый ритуал.

– Железнев, к вам пришли.

– Кто?

– Артем.

– Пусть заходит.

Дверь скрипнула. Артем шагнул внутрь.

– Я тебе лично велел доставить контейнер! Не так ли?! – рявкнул Железнев.

– Были дела поважнее, – отрезал Артем.

– Поважнее… Ладно, – голос смягчился, видно было, что он немного подшофе.

– Что в контейнере?

– Это очень важная… – Железнев замолчал на несколько секунд, – и секретная информация.

– Настолько секретная, что нас там чуть не порвали. Куча язычников, потом военные! И ты мне сейчас говоришь, что это секретная информация?! Черт возьми, если ты мне не скажешь… – Артем не успел придумать продолжение и добавил: – И откуда военные на нашей территории?

– Не нужно так орать!

– Я возмущаюсь!

– Так. Хватит. Отставить. Что за тон?!

Железнев встал из-за стола, развернулся, замолчал, уставился на карту города, расположенную позади него. Потом пару раз глубоко вздохнул и снова уселся на стул. Налил стакан. Жестом предложил Артему, но тот отказался. Железнев резко выдохнул и выпил залпом.

– Ладно, тебе… расскажу. В контейнере – документы, украденные у ученых, которые направлялись к военным. В них информация по местам силы и о Границе вокруг города, которая держит… – он замедлил речь, – и про бункер 317.

– Бункер 317?

– Да, 317. Не слышал? И я не слышал до этого времени. Один старый военный рассказывал мне о подобных подземных сооружениях. Это бывшее многоуровневое бомбоубежище на Одария 9.

Он снова потянулся к бутылке, налил, предложил, – Артем отмахнулся.

– Ты и не мог знать. Место гиблое, военные рядом, до Границы рукой подать. Проклятый Хаджик, Геруды так и прут оттуда. Военные только в нашего брата палят.

Железнев показал на чучело головы Геруда.

«Как можно было такое повесить у себя в кабинете?» – подумал Артем.

Геруд – ростом со среднестатистического человека, с длинными конечностями и туловищем. У него две ноги с дополнительной берцовой костью и две руки, если их можно так назвать, с перепонками между тремя большими пальцами. В воде он очень быстрый. Большой рот с множеством острых зубов и присосками внутри. Он высасывает почти всю кровь и влагу из своих жертв, не брезгуя глазными яблоками. Глюкоза и полезные вещества в крови – его главная добыча. Подслащенная сахаром вода действует на него как наркотик. Геруды могут уходить на расстояния до пяти километров от моря и предпочитают жить у озер и болот.

– Геруды – ерунда. Что с бункером? – отвлек его Артем.

– Всё тебе знать надо. Раньше это было бомбоубежище, затем ученые обосновались там. Судя по документам, военные не просто так держатся на Границе, это дополнительная защита для бункера. Может, Каменной пустоши и нет, мы еще так далеко не заходили. Что там… после радиоактивного облака… военные не дают пройти дальше. Не пускают.

– Через Хаджик. Можно попробовать.

– Мы не пытались? Отряд из пятнадцати бойцов. Никто не знал про операцию, хотели и тебя привлечь. Все сгинули. Только успели сигнал SOS послать. До сих пор сигнал висит, координаты меняются. Маячок, наверное, в Хаджике плавает. По старой дружбе скину тебе на ЛКП, может, проверишь. Далеко и опасно. Столько хороших ребят полегло…

Он снова налил себе, в этот раз не предлагая собеседнику.

– Понял. Что про бункер?

Железнев выпил содержимое стакана и поднес к носу рукав, резко вдохнув.

– Так вот, в бункере проводились исследования над временем. Точнее, как было написано: «Непостоянный патоген временно-пространственного феномена, без функционирования при отсутствии внешних раздражителей». Черт его знает, что это значит.

Он налил себе еще стакан, осушил бутылку и подождал, пока последние капли упадут на поверхность жидкости. Сунул бутылку под стол. Уставшим взглядом посмотрел на Артема.

– Там еще про какой-то «эффект наблюдателя» и «мибибкрию». Сволочи писать нормально не умеют…

– Мимикрию? – подправил его Артем.

– Может. Но я понял одно: это лишь часть документов, остальное должно быть в бункере. Там есть что-то ценное, что так усердно пытались спрятать. Есть еще вопросы?

– Нет.

– Ну так… будешь? – Железнев достал пустой стакан из ящика.

– Не сегодня.

– Конечно. Вчера в ВИПе оттянулся?

– Хм… да.

– Смотри там не намотай себе ничего. Можно легко обменяться букетами с местами давалками. Член будет как… как тот же геруд. Ха-хах! Кхм-кхм… – Железнев закашлялся. – Свободен.

– Что насчет моего вопроса?

– Про что… а… про нее. Артем, тебе стоит смотреть на реальность трезво. Мои люди работают над этим, но сам понимаешь, сколько времени прошло. Где и как ее искать? Ты думаешь, она еще жива?

«Трезво смотреть…, точно не в твоём случае.»

– Надежда умирает последней, Железнев. Я верю.

– Вера, надежда, любовь… Дело твое. Что у тебя в башке – не знаю.

Артем молча вышел, хлопнул дверью. Поднялся на третий этаж второго корпуса, в свою комнату. Сел на пол у разваленного дивана – усталый, раздавленный. Поиски – пустота. Поднял диван, вытащил портсигар. Вишнёвый табак ударил в нос. Три сигареты «MARVEL» – возможно, последние в мире. Взял одну, вдохнул аромат, закрыл глаза.

Затем достал фотографию Виктории – единственное, что осталось от нее после Большого дождя.

«Может, она мертва…» – пронеслась мысль в его голове. – Нет, нет! Я не могу так думать! – закричал он вслух.

Подойдя к окну, забитому досками, он пытался разглядеть свою бывшую квартиру. Старый дом был частично разрушен, но он все равно иногда останавливался у своего подъезда, надеясь, что она появиться, выйдет из-за угла, подойдет к нему. Стоял – ждал чуда.

Артем посмотрел на фотографию, сел на пол, прислонившись спиной к доскам подоконника. Зажал сигарету зубами и подкурил. Горько-сладкий дым с ароматом вишни напомнил ему прошлую жизнь. Дым поднимался вверх, заполняя комнату и окрашивая солнечные лучи, что пробивались сквозь щели, в серые стальные струны. Дым заполнял пустоту… и его самого.

9. РЕШЕНИЕ

Рано утром Артем проснулся под вой сирены и от звука топота ботинок. Так и не приняв душ, одетый в то, в чем и лег спать, он выбежал, сразу прихвативши с собой свой скорострельный АК103.

Длинном коридор бывшей больницы бурлил – первая мысль: нападение. Вояки или те же Язычники? Мимо пробежало двое.

– Что происходит?! – крикнул он, протирая глаза.

– Срочно! Общий сбор! Во дворе!

Небольшой двор кишел членами клана ГД. Кто-то сидел на машинах, кто-то грелся у бочек с вечно тлеющим огнем – мусорным могильником. В кругу толпы стоял Железнев, держа на перевес автомат. В его руке дымилась большая толстая сигара, все по типажу американского боевика со среднем бюджетом и с максимальным пафосом.

Народу было так много, что не сосчитать, а это еще даже и не половина всех отрядов, что вступали в клан. Железнев осмотрелся вокруг, достал пистолет и выстрелил в небо. Резко наступила тишина. Своим командирским пропитым и прокуренным голосом он заговорил:

– Клан ГЕРОИ ДНЕЙ! Новость хреновая! Сегодня ночью погиб командир! Князь! С ним полегли еще бойцы: Шершень, Мулат, Кино, Глухарь, Зевс. Из отряда Вольных: Киняев, Мороз, Крестец и Бойко! Минута молчания за героев!

Минута прошла – шепоток перерос в гул, который нарастал с каждой секундой, переходя в жужжащий хаос, напоминающий улей пчел.

– Где это случилось?! – крик раздался из ниоткуда.

– Какой смертник это сделал?! – выкрикнул кто-то еще.

– Это вояки?! – послышалось вдали.

– Точной информации нет! Данные пришли ко мне на ЛКП от Зевса. Последние координаты – стадион «Черноморец». Связь оборвалась, – Железнев набрал воздуха. – Они были у парка Шевченко! После смерти Князя я беру командование! С этого дня я – командир ГД! Разошлите по блокпостам и «Сити»!

Толпа снова залилась гулом слов, затем почти по очереди один за одним все члены клана начали выкрикивать: «ГЕРОИ ДНЕЙ!» – три раза били себя в грудь. «ГЕРОИ ДНЕЙ!»  – и еще три удара в грудь.

Вечером в «23» – людно, стоял запах перегара, дымящих самокруток и грязной обуви. Старые деревянные колонки давно забытой фирмы SONY тихо хрипели спокойную мелодию из прошлого. День траура. Смерти – обыденность, но потеря Князя и бойцов двух кланов в один день – удар. Решили помянуть.

Запись в колонках ожила – диктор бубнил про погоду, тень былой жизни. Артем допил Новое пиво, вытащил портсигар «Chesterfield», вынул оттуда самокрутку и подкурил. На втором этаже громко что-то обсуждали, затем умолкли так же резко. Сейчас почти все кланы были на ушах после смерти Князя, враждебные, наверное, тоже знали про эту новость. Такой ход событий не шел на руку ГД и Вольным также.

Артем поднялся на второй этаж. Немного пройдя вглубь, там было небольшое подсобное помещение, в котором не было двери – поминальная. Множество полок с вещами, некоторые из них имели бумажки-ярлыки с пометками, кому они принадлежали. Тем, кто когда-то топтал эту землю. Посередине стоял небольшой железный стол, где были разложены вещи недавно покинувших клан бойцов.

Ниже небольшой деревянный округлый столик, кто-то оставил там стеклянный стакан и сверху на него положил кусочек засоленного мяса, кто-то оставил самокрутки и несколько патронов. Эти подношения были, что ли, отдачей тем, кто уже в другом мире, как бы даром от живых. В каком-то эзотерическом смысле это пригодится мертвым в том, в загробном мире. Это было добровольное дело. Артем выложил два патрона калибра 7,62 и положил рядом с вещами – дань.