Минуя реальность

Он стянул бинт ещё сильнее. Оторвал конец, сделал узел. Салфетки. Водка. Лицо. Бровь – вспыхнула болью, как электрический разряд. Он зашёл на кухню и выпил полграфина воды. Не из стакана. Просто так. Вода стекала по подбородку, смешивалась с кровью. Образовывала пятно на линолеуме, словно клякса – подпись смерти.

Он сполз к тумбочке. Там, в ящике, – старая NOKIA. Единственная надежда. Сим-карта. Вставить. Нажать. Глаза – в экран. Как в молитву.

Экран загорелся. Фирменная заставка. Звук. Надежда. Контакты. Вика. Вызов.

Полсекунды. Вечность.

«На данный момент абонент не доступен либо находится вне зоны действия сети…»

Резкий удар. Еще один. Совсем маленький, но попал точно – в частную больницу.

В квартиру ворвались тысячи осколков – как пулемётная очередь, они прошивали всё на своём пути. Где-то вдалеке – глухой взрыв. Земля вздрогнула, стены дрогнули.

Артем с силой метнулся за кровать. Осколки – будто дробь – пронеслись сквозь воздух, вонзаясь в кожу, как дротики в мишень.

Глухой удар в голову. Темнеет.

Он смотрит на руку. Там – телефон.

Экран всё ещё светится. Ожидание ответа.

Пол дрожит. Скрежет. Потолок трещит, как лед перед провалом.

Сознание уходит.

И тогда – сверху, как крышка гроба, с грохотом падает плита…

5. КОНЕЦ ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ НОВОЕ НАЧАЛО

2025 год. Человечество – это война. Не просто схватка с врагом, а вечная мясорубка, где мы пожираем сами себя. Даже когда беда явилась из черной бездны космоса, единый фронт так и не родился. Уже в первые дни стало ясно, кто сломается, кто поведет за собой, кто смирится с неизбежным, а кто, увидев, что выхода нет, выберет быстрый финал: пуля в висок или петля на шее – без разницы, лишь бы без мучений.

Начиная с конца 2019 года мир не знал, что такое тишина. Воздух всегда содрогался от звуков автоматных очередей, взрывов… от душераздирающих криков людей и нелюдей, того, что породила новая природа. Крики затихали в полуразрушенных зданиях, в заброшенных квартирах, густой растительности природно-каменных джунглях. И были ли это еще люди, или уже то, что произошло с ними после «Большого дождя»? Время теперь считали иначе: шестой год от Большого Дождя.

Улицы укрыты пеплом и пылью. Дождь смывал грязь, но оставлял шрамы прошлого: остовы зданий, обломки стен, сросшиеся с землей – то ли могилы, то ли укрытия, то ли чьи-то новые норы. Весной деревья покрывались не зеленью, а серой слизью, болотного оттенка, будто сама природа отравилась. Кровь пропитала асфальт, смешалась с почвой. Даже зимой мухи гудели над городами, словно смерть не отпускала добычу. Шесть лет войны – с собой, с тем «Нечто», что перекроило нашу планету, людей, пищевую цепь, саму суть жизни.

Тогда, в 2019-м, все началось, но никто не понял, что именно. Хаос коснулся каждого уголка земли – стран, городов, душ. Митинги, революции, перевороты – все это растаяло, как пыль на ветру, перед лицом настоящей угрозы. Споры сверхдержав – США, Китая, России, Ирана, КНДР – о том, кто кого сотрет в радиоактивный пепел, казались детской игрой. Мы ждали конца света от рук политиков, но судьба написала иной сценарий.

Все помнят тот день. Весна 2019-го, обычное утро – и вдруг взрывы, крики, вой сирен, заглушивший все живое. Город не был готов. Бомбоубежища гнили, ржавели, разваливались – бежать некуда. Тогда Артем впервые ощутил пустоту. Не выбор, а его отсутствие. Понял, что значит терять, а потом – потерял себя.

Первыми под ударом небесных снарядов пали развитые страны, культурные центры – они вмиг стали полем боя. Но с кем они сражались? Ответа нет. Случайности, что не случайны.

Три дня после «Большого дождя». Выжившие выползали наружу. Перед глазами – кадры из фильмов об апокалипсисе. Пожарные бросили тушить дымящиеся руины, больницы захлебнулись, раненые лежали под небом. Мертвых не хоронили – сжигали прямо на пустырях. Братские могилы рыли вглубь на пять метров, торопясь спалить тела, чтобы неизвестная зараза не поползла дальше. Вместо надгробий ставили безымянные кресты, вырезали имена на камнях – если кто-то помнил, кто здесь лежит.

Одни гасли от нехватки лекарств, другие – от жажды. Вода в городе исчезла – насосы молчали, водохранилища иссякли. Люди пили дождь, пока не поняли: от него рвет, зубы крошатся, волосы лезут клочьями, ногти отваливаются. Трупы перестали зашивать в мешки – их не хватало, перешли на мусорные пакеты. Один день перевернул жизнь на десятилетия вперед.

Первая неделя после произошедшего запомнится надолго. Тишина – мертвая, без птиц, только ветер свистел, предвещая беду. Серые лица, пропитанные болью, – пир для смерти. Связь рухнула: интернет, радио, телевидение – все каналы обрезало. Остались только рации военных и медиков, да и те хрипели накоротке. Люди молились на коленях посреди улиц, голыми руками рвали бетон, пытаясь вытащить близких из-под завалов. Без толку. Смерть воняла кровью, дерьмом, гнилью. Трупов было столько, что любой мусор казался куском тела.

Большинство из всего этого напуганного до костей общества даже не представляли, как смерть может отвратительно и мерзко разобраться с человеком.

Те, кто уцелел, кидались помогать: разбирали обломки за еду, одежду, медпомощь. Авантюристы рыскали в поисках осколков метеорита. «Я» становилось «мы» – беда сплачивала, разве нет?

Потом пришли военные. Их становилось все больше. Обещали награду за куски метеорита. Возле воронок выросли лагеря, штабы. Машины ломились сквозь узкие тропы новых дорог. Кого искали? От кого охраняли? Никто не знал. К кратерам не подпускали – военные сами держались в двадцати метрах, будто боялись. Или знали больше нас.

Со временем их хватка ослабла. Одесситы сбивались в группы – военные звали их банд формированиями, мы – кланами. Нашивки на одежде, свои вожаки. Сначала жили мирно, пока сплоченность грела. Даже нападали на патрули. Военные клялись, что защищают нас – от чего? Поддерживают порядок – какой? Пользы от них не видели.

Патрули с каждым годом все реже посещали заброшенные спальные районы, да и уже практически не бывали в центре города. В эти времена и наступили первые дележки территорий. Кланы росли – сотни превращались в тысячи. Так и началась внутренняя война.

А ночью начиналось странное. Воронки светились – днем ничего, только запах, как от грозового воздуха. Ночью – зеленовато-фиолетовый шлейф, дым северного сияния, стелющийся от кратеров. Словно аура расползалась, невидимая в лунном свете, но живая в кромешной тьме.

Сначала никто не замечал перемен. Через пару лет мутации тронули собак. Они сбивались в стаи, умнели, крепчали. Шерсть выпадала – их отстреливали, жгли, думая, что это собачья чума. Но щенки рождались иными: челюсти шире голов, серая щетинистая шерсть, передние лапы длиннее задних, хребет толстый, выпирающий. Одинокие боялись всего выше себя, но стаями рвали людей. Лаять не умели – только хрипели, задыхались, ныли. Их прозвали Нытиками.

Кланы пробовали их приручить. Бесполезно. На цепи Нытик чах, отказывался жрать, сворачивался и подыхал.

Еще через пару лет заговорили о Седом Псе. Их видели мало – десяток, может, больше. Метр в холке, полтора в длину, мускулы как камень, серая грива от пасти до живота. Хвоста нет. Вожак стаи. Кто сталкивался, шептался в «Сити23»: таранит как бык, пули не берут – обойма в тушу, чтобы свалить. Слухи множились: люди пропадали, винили мутантов покрупнее, поумнее.

На четвертый-пятый год появились места силы. Сначала – мелочи: завихрения мусора без ветра, тяжесть в ногах, будто рюкзак весит тонну. Ученые с военными приезжали, ставили приборы на треногах, мерили, метили желтой краской – цифры, знаки.

Потом места крепли. Кошку в одном таком придавило к земле – невидимая сила выдавила с нее всю жизнь, сплющила грудь в беззвучной агонии. Назвали Магнит. Все, что попадало, уходило в почву. Компасы рядом сходили с ума.

Скорее всего, влияние Магнита еще проходит под землей, но это до сих пор не изучено.

Многие рвались из города, мечтая о лучших местах. Но что-то держало. Первые годы кто-то прорывался за Границу – тогда она еще не встала крепко. Зачем военным оцепление? Позже уйти стало невозможно. Машины глохли, люди гибли без причин. Одни твердили: едешь, а стоишь, другие – про мутантов, крадущих из палаток, из машин. Артем не проверял. Тошнота и тревога на границах отпугивали.

Люди метили такие зоны камнями, палками – кругами, треугольниками. Назвали «места силы». За городом тропы вились лентами, пакетами на ветках. Обрывались на пол пути. Информации что дальше нет – люди возвращались к руинам, выживали. Кто-то боролся один, кто-то шел в клан. Уйти – смерть за углом. Но в большинстве случаев покидать город было опасно, смерть таилась за каждым углом, за каждым деревом.

Из-за отсутствия света ничего не работало, телефон стал всего лишь портативным карманным компьютером с камерой в дополнение. Деньги ценились, все также была гривна и доллар, золото и серебро, но теперь был еще более развит бартер. Всегда можно было обменять патроны на чистую воду и наоборот. Да все можно теперь было обменять, даже жизнь на смерть, смотря что предложишь – то и получишь.

Ценности сильно изменились: теперь у людей нет желания приобрести новую машину из салона, важнее купить хороший автомат. Он стал для каждого верным другом. Никто не гонится за последней моделью смартфона; гораздо важнее иметь личный наручный компьютер, который будет показывать твое состояние здоровья и прочую полезную информацию. Это одна из лучших вещей, чтобы выжить, иметь свой личный ЛКП – личный компьютер пользователя. Вот что теперь на самом деле важно.

Эти устройства собирали умельцы, видимо, бывшие радиотехники. Штука классная, собранно из всего, чего можно: из смарт-часов, из разных старых телефонов. Первые модели были громоздкими и вечно глючили. Но теперь те, кто мог себе позволить, сразу приобретали себе ЛКП, ведь без него и ста метров не протянешь. Вся инфа и прочее будет всегда с тобой. Да и перенос данных на на компьютер – легкая задача благодаря микро-флэш-карте, хорошо спрятанной и легко извлекаемой, и USB-шнуру. Глючные и сейчас, но без них – ни шагу.

Жизнь изменилась. Теперь мы не живем – мы выживаем.

6. НЕ ДОБРОЕ УТРО

Полночь тянулась бесконечно. Медведь – он же Артем и его напарник Джонни, не сомкнули глаз. Со слов командира Железнева, возле перекрестка улиц Космонавтов и Филатова должен продвигаться небольшой отряд Язычников. Разведка у Железнева была всегда на высоте, как будто он всегда знал наперед, что случится. К счастью, Медведь вместе со своим отрядом находились недалеко от штаб-квартиры «Герои Дней». Бывший второй блок частной больницы стал хорошим прикрытием. Небольшие разрушения были подлатаны, и почти вся территория была пригодна для жизни. Нужно было использовать все возможности на полную. Вдоль периметра было построено самодельное ограждение, а внутри – множество комнат. Целый «отель» в распоряжении одного клана – настоящее счастье в наши дни. На самом деле вызывало большое удивление, как Язычники могли вообще так близко подойти к нашей базе. Они всегда сохраняли границы своих передвижений, особенно в последние времена.

ЛКП Медведя показывает 4:20. Глаза горят от усталости. Засада в подвале недостроенного Роддома №7 – не пикник. Сыро, вонь бьет в нос – гниль, мусор, бутылки, стройка времен до Дождя. Медведь обратил внимание на бутылку из-под напитка «Живчик».

«Да… сейчас такого нет…»

Артем проверяет свой рюкзак в углу, вороненый АК-103 в руках – награда от Князя. «Таких не выпускают. Не будут выпускать еще лет сто.», – сказал тот. Автомат? Или про него? Вопрос без ответа.

– Рация молчит. Может, Железнев ошибся? – буркнул он.

– Ну что, может, ничего не будет? Там же дороги даже нет, к нашей базе, – обращается к нему Джонни.

– Еще не утро. Пока что Севин с Бериллом молчат, им с седьмого номера все видно. Ждать. Дадут сигнал.

Рация ожила шипением:

– Медведь! Идут! От Дома Мебели! Но не отряд – БТР!

– Повтори!

– БТР, черт возьми! Плюс машина!

– Джонни, слушай: вылезаем, короткими перебежками к девятому номеру, понял?

– Да.

– Там дыра в аптеку, перекресток – как на ладони.

– Да.

– Что да!? В общем, сразу в аптеку.

Артем нажал на кнопку портативной радиостанции и добавил:

– Севин, бери Берилла, дуйте к высотке у бывшего МТС – номер восемнадцать! Ты на крышу, Берилл – на нижние этажи. Держите их на мушке!

– ЕСТЬ!

Перемахнув забор Роддома, они рванули через дворы к девятому дому. Мимо пронеслась стайка Нытиков; они решили не наводить шума и не тратить даром патроны. Этих тварей что убивай, что нет, с каждым разом их становилось все больше.

В полуразрушенной квартире – разлом. Дальше – аптека, пустая, с видом на перекресток.

– Севин, что там? Прием!

– Они здесь!

Из-за угла выполз ржавый БТР – оранжевый, мятый, как банка. Две машины, пятнадцать Язычников – пеший сброд недо-клана.

– Медведь, что делать?

– Подожди. Что-то не так.

– Чего ждать? Уйдут же, фанатики! Сколько наших положили!

Зашипела рация:

– Держу на прицеле. Здесь как максимум тридцать-сорок. Бьем?

– Нет. Их слишком много.

БТР замер на перекрестке. Двое выскочили: один с оптикой, другой с биноклем. Осмотрели дорогу к центру, махнули – чисто. БТР пошел на поворот, и тут вспышка с грохотом швырнула его в сторону. То что еще можно назвать асфальтом разлетелся в клочья.

– РПГ! – закричали Язычники.

Отряд рассыпался, укрываясь за обломками деревьев и металлолома, что когда-то были автомобилями. В это время раздались шипение и шорох рации:

– Севин, какая обстановка?

– Твою мать! Да мы здесь не одни! Херовая обстановка!

– Точнее!

– Военные! Вижу небольшой отряд. Деревья мешают. Что делаем?!

«Военные?! Какого черта?» – удивился Артем. – Сто лет их не видали… – шепотом произнес он.

– Берилл, ты как? Прием!

– Думал, забыли. На втором этаже. Они не должны были сворачивать.

Взрыв. Машина взлетела, кувыркнулась в огне, рухнула на крышу.

– Севин, надо снять гранатометчика! Видишь его?

– Да!

– Берилл, после него – гранаты, знаешь как!

– Обижаешь, Медведь!

– Джонни, после Берилла зачищаем остатки.

– Я вызвал подмогу, ребята будут. Две минуты.

– Долго!

– Они сейчас за Горьким парком. ЛКП глючит!

– Артем, задача выполнена! – отчитался Севин.

– Берилл!

– Уже!

Взрывы. Берилл швырнул пять гранат – хаос и точность. Артем выбил прикладом треснувшее стекло. С Джонни открыли огонь – АК-103 и НК МР5 плевались свинцом. В тесной аптеке выстрелы били по ушам, отдача колотила в грудь.

Язычники кончились. Осталось разобраться с военными.

– Берилл, Севин, что там?

– На крыше, почти пуст, отчитался Севин.

– Берилл, прикрывай, мы идем к тебе. Севин, сдержи вояк!

Перепрыгнув через разбитое окно, Медведь и Джонни крались между различных укрытий, добравшись до дома №18, где их ждал Берилл.

– Берилл, нам нужно создать отвлекающий маневр!

– Есть отвлекающий маневр, – шутливо повторил здоровяк.

– Джонни, я надеюсь, что военные не догадаются о нашем присутствии. Нам нужно создать этот гребанный момент неожиданности!

Берилл подбежал ко второй уцелевшей машине язычников и открыл багажник.

– Медведь, тебе это понравится! – он закинул на плечо небольшой гранатомет, который требовал установки на треногу и стрельбы снарядами.

Быстро подойдя к бывшему магазину Vodafone, он прицелился. Первый снаряд попал в центр дороги, не достигнув цели. Второй взорвался прямо возле магазина электроники Цитрус.

– Вижу пятерых, – выстрел, – теперь четверо! – голос Севина был радостным.

– Меньше слов, дави их.

Джонни и Артем старались удержать позицию возле Vodafone, стреляя в разные направления, лишь бы не допустить приближения врага.

– Берилл, действуй, как в первый раз!

– Хорошо!

Берилл выдал последний залп – укрытие военных разнесло. В ушах звенело, крики стихли.

– Севин, молодец! Спускайся! Бойцы, мы справились! Сегодня встречаемся в «Сити23» – с меня по бокалу Нового Пива на каждого! Но сначала нам нужно собрать трофеи, а вояки всегда носят с собой лишние патроны.

Неожиданно завибрировал ЛКП, Артем зашел в меню сообщений.

«Железнев. Серый контейнер в БТР. Не открывать. Принеси.»

Артем не подал виду. Но ясно понял, что то, что охраняли язычники и хотели отобрать военные – явно очень ценная вещь.

– Ну что, на базу? – спросил Джонни.

– Секунду.

Артем залез на БТР, открыл тяжелый люк, внутри лежали мертвые тела Язычников. Возле одного из них был контейнер. Спустившись вовнутрь, он взял контейнер, веса которого особо тот не имел.

«Наверно, какие-то документы,» – подумал Артем.

Как вдруг заметил на полу валявшийся включенный ЛКП, да и еще и последнего образца. Конечно, как же не забрать такую награду, ведь можно отдать технику. Он всегда может очистить и перепрошить, ну а в лучшем случае продать на запчасти.

Монитор ЛКП был не поврежден, это радовало. Дисплеи от телефонов очень ценились, да вообще любые целые вещи ценились, даже если они не работают. Артем нажал на кнопку, выключил дисплей и вставил его во внутренний карман. Быстро оглянулся и стал вылезать из бронетранспортёра.

Как только он спрыгнул с БТР, послышались звуки моторов. Все четверо переглянулись и резко разбежались по сторонам.

– Это наши! – смотря в оптику, крикнул Севин.

Две машины, больше похожие на два самодельных хаммера. На одной сверху был установлен пулемет. Подъехали к ним, резко тормозя.

Артем махнул рукой.

– Пир закончился, ребята!

Они стояли рядом вчетвером и смотрели на эти машины и на выходящего из одной Шершня.

Шершень был хорошим малым. Никто и никогда не спрашивал, откуда у него такое новое имя, ведь на большую пчелу он явно не был похож. Но у нас не было принято узнавать реальные имена, Шершень – значит Шершень. Он был невысокого роста, но широкоплеч и хорошо сложен.

Шершень пожал руки Артему и его отряду.

– Ну что… я смотрю…, вы закончили все и без нас?

– Мы вас приглашали, ваше дело было отказаться.

– Зачищали окрестности Горького от новых Нытиков. Сам знаешь, если много, это опасные твари. Спешили, не знали, что у вас здесь целая перестрелка. На ЛКП пришло сообщение, что просто нужна подмога. Ты сам… ну, понимаешь, пока мы яму выкопали, пока всех стащили, пока зажгли…

Артем, оборвав его речь, с размаху ударил правой рукой по челюсти. Шершень пошатнулся и сделал шаг в сторону. Сплюнул кровь.

– Пока вы там копались, мои парни чуть не сдохли! «Подмога» – это не игрушки, мозгов бы побольше!

Двери машин открылись, и оттуда вышли амбалы. Молчание. Взгляды. Обычная группа зачистки тварей: много ума не надо – найти стайку, выпустить свинца и сжечь, все по накатанным правилам. С таким делом и ребенок справится.

Молчание продлилось секунды три. Шершень и Медведь смотрели друг другу в глаза, словно участники игры в гляделки.

– Ладно, прости… до базы подкинуть? На своих двух не далеко, но и не безопасно.

– Контейнер передашь Железневу. Без вопросов. Как передашь, доложишь мне.

– Понял.

Артем передал контейнер Шершню, хотя не доверял ему. Нет времени мешкаться, пообещал ребятам выставиться в «2023», значит надо. После того, как двери машин захлопнулись и звук удаляющихся моторов стих, Медведь и его отряд двинулись в «СИТИ23». Наверное, самое лучшее место, что было в ближайших километрах, и самое нейтрально, почти безопасное.

7. «СИТИ 2023»

До бара было рукой подать, но новые тропы растянули путь на пятнадцать-двадцать минут. Пришлось огибать развалины, заросшие огромными одуванчиками с колючими стеблями, что торчали из трещин, как кости из земли.

«Сити 2023» находился в бывшем большом магазине разной кухонной утвари, домашних принадлежностей и канцтоваров, на улице Космонавтов, 32. Когда-то здесь гремел ночной клуб – то ли «Center», то ли еще как-то, никто не помнит. Перестрелка его угробила еще до Дождя.

От прошлого здесь ничего не осталось, только стены, и то полностью были расписаны различными граффити и рисунками.

Бар не пустовал никогда. На ржавой табличке у входа значилось «СИТИ 2023», но местные звали его по-разному: «Сити23», «Клуб23», просто «23» или «СИТИ».

Перед самым входом стояли с автоматами наперевес двое из клана Вольных. Их хорошо можно было отличить по выцветшей, но заметной желтой нашивке с большой буквой «В». Рядом с ними стоял один из наших, одет был в хороший военный комбез и выглядел знакомо, на лице у него была балаклава. У ГД также был отличительный знак. Черный кулак на темно-красном фоне. Мы подошли еще поближе. На вышке снайпер лениво шевельнулся, вцепился в винтовку, прищурился в оптику – то ли спал, то ли пьян.

– Темыч!

– Гагик, ты, что ли? Тебя не узнать! – отозвался тот.

– Гамарджоба!

Гагик – армянин, выросший в Батуми. Почти грузин, если не придираться. Надеюсь, это высказывание не обидит его. После того, как российские войска решили оккупировать некоторые территории, граничащие и принадлежащие Грузии в 2008 году, произошла российско-грузинская война. Как большинство людей говорит, она началась по той причине, что Грузия решила вступить в военно-политический союз НАТО, который состоял из ряда европейских стран, но большому и «дружному» соседу Российской Федерации это не понравилось. «Интересно, это НАТО еще существует?» Помнится, тогда еще был президент Грузии – Михаил Саакашвили. Несмотря на помои, которые говорили про этого президента в зомби-ящике, грузины отзывались о нем хорошо. Саакашвили успел побывать и в Украине, даже получить украинское гражданство. Что дало возможность на некоторое время стать на должность председателя Одесской областной государственной администрации.

В период 2008 года Гагику волей и неволей пришлось покинуть свой дом и переехать в Украину. В целях безопасности своей жизни. И чтобы не участвовать в искусственной войне. «Хотя разве войны бывают не искусственные?..»

Он был намного постарше Медведя, лет так на двадцать пять примерно. Однажды Артем вытащил его из новообразованного феномена в земле, под названием Магнит. Маленькой такой измененной зоны-силы, но очень сильной. Его нога просто присосалась к асфальту, в то время Артем выходил из ночной вылазки в поисках необходимых приборов для Джонни.

Все же отойду от темы и добавлю пару слов про этого юного предка Николы Теслы, а именно про Джонни. Он как бы профессионал из всех любителей, которые могут из спичечного коробка и скрепки смастерить компьютер. Про скрепку, конечно, шутка, но много раз он выручал Артема, когда нужно было поменять дисплей или аккумулятор на ЛКП. Вернемся на пару секунд назад, в реальность…

Так вот. Ногу Гагика так уже присосало, что на берцах подошва начала трещать. Еще немного, и он бы остался инвалидом. Хорошо, что рядом оказался Артем. Даже не узнавши имени и принадлежности к клану, он нашел кусок арматуры, похожей на что-то вроде лома. И с размаху запихнул Гагику под подошву. Навалившись всем весом, он оторвал его от этой заразы с такой силой, что даже часть подошвы от берца осталась на том месте.

Итог: сломанная ступня лучше, чем ампутированная нога. Так и прошло их первое знакомство, потом Артем помог ему дойти до «Сити23».

– Гагик, давно тебя не видел. Ты где пропадал?

– Да я у торговца нашего в охране. Как говорится: «Хабар платит хороший хабар».

– Я никогда не мог понять, кто вообще его так прозвал. Смешно, а слышу уже в сотый раз. Ну и как, хватает?

– На горькую да патроны – в самый раз. Чего еще? – Гагик развел руками и продолжил: – Недавно вот… говорит, дело у него есть, только надо, чтобы не я один был. Надо одного к Хаджику провести. Платят бешенные деньги. Пойдешь?

– А что мне… После сегодняшнего мне бы остыть.

– Так эти взрывы – это вы?

– А кто ж еще?

– Почему не предупредили? Тут все чуть под себя не наложили, по подвалам ныкались.

– Ну, сам знаешь, у нас в ГД секретность как в Интерполе. Зайдем?!

Артем шагнул к железным дверям, не ответив толком. Отряд двинулся следом. У входа – еще один из Вольных. В левом углу первого этажа через согнувшие спины был виден стол Хабара. Нехило он позаботился о своей безопасности, прям целая отдельная комната из железа. Обитель торговца. Тот заметил Артема, кивнул.

Тут каждый знал свое место. Тех, кто часто выбирался дальше, чем положено, и были почти во всем городе, звали в шутку бессмертными, по факту – ходоками. Те, кто обычно подрабатывали зачистками территорий от зверья или участвовали в перестрелках враждующих кланов – были охотниками. Так, просто местное название, что ли, второе прозвище. Скорее, это звучало как ранг.