Солнцелуние

– Спасибо, – не оборачиваясь на меня сказала Сабрина. Ее голос был тихим, но я почувствовала, как напряжение в ее плечах немного спало.

Она стояла у окна, глядя в сумерки, а я, обернувшись, посмотрела на ее отражение в стекле – нечеткое, призрачное на фоне заброшенного сада. И снова подумала о Кассиусе. О его теории. О триггерах. О том, что именно такая реакция, такой смущенный гнев, могли бы означать для кого-то, кто ищет способ активировать силу. И о себе. О своей пустоте. О том, что, если магия действительно просто заблокирована… какой триггер понадобится мне? И что произойдет, если я его найду?

Глава 6

Глава 6

Я сидела за столом в огромной столовой, наполненной гулом голосов и звоном посуды, медленно пережевывая пресную кашу. Утро в академии Блэкторн редко бывало по-настоящему добрым, особенно когда напротив сидела Сабрина, кажется, все еще переваривая вчерашний разговор о триггерах и моей дурацкой идее. Ее губы были поджаты, а светлые брови сведены – явный признак затяжной обиды. Я старалась не встречаться с ней взглядом, фокусируясь на серой массе в своей тарелке.

Я не сразу ощутила чье-то приближение к нашему столу, слишком погруженная в свои невеселые мысли. Тень упала на тарелку, заслонив тусклый утренний свет из высоких окон. Сабрина мгновенно изменилась. В одно движение расправила плечи, сбросила маску обиженной девочки и натянула на лицо улыбку – липкую, приторную, предназначенную только для него. Меня чуть не передернуло, но я продолжала жевать, не поднимая головы.

– Доброе утро, девушки, – раздался низкий голос, и я узнала его даже без взгляда. Кассиус. Его взгляд задержался на мне, я почувствовала это, хотя еще не смотрела на него. Рядом с ним стояли еще несколько студентов, их присутствие ощущалось как внезапное повышение давления в воздухе.

– Доброе, – буркнула я в тарелку, не собираясь изображать вежливость.

– У меня для тебя новости, Аномалия, – хмыкнул Кассиус, и в этом слове, брошенном как прозвище, не было ни грамма шутки. Просто констатация факта.

Сабрина напротив помрачнела еще сильнее, ее натужная улыбка слегка поникла. Все внимание было не на ней. Я медленно подняла голову. Взгляд черных глаз Кассиуса был абсолютно серьезен, даже холоден. Ни намёка на приветливость или утреннюю беззаботность. Рядом с ним стояли двое. Парни зашушукались, бросая на меня любопытные, оценивающие взгляды. Одного я вспомнила: Ксавье Грейвейн, рыжий, со старым, побледневшим шрамом на щеке, он показывал нам академию в первый день, его спокойная манера мне тогда показалась единственным утешением в этом странном месте. Второго я видела впервые: блондин с потрясающими разноцветными глазами – один зеленый, другой пронзительно голубой. Он смотрел на меня с откровенным, почти хищным интересом.

– Какие новости? – спросила я, стараясь сохранить невозмутимость.

– Насчет твоих… триггеров, – произнес Кассиус, слегка растягивая последнее слово, отчего оно прозвучало как-то особенно двусмысленно. – Директор поставил меня к тебе наставником. Уж очень он хочет разблокировать твою магию. Срок дает в месяц.

Я похолодела. Будто ледяная вода плеснула под кожу. Директор. В курсе. И не просто в курсе, а поставил срок. Месяц. Вот это поворот. Внутри всё сжалось от внезапного давления и ощущения того, что я теперь под прицелом.

– И какие же триггеры надо выявить? – спросила я, чувствуя, как голос слегка дрожит.

Сабрина издала короткий фыркающий звук – достаточно тихий, чтобы не привлечь внимания Кассиуса, но достаточно громкий, чтобы я его услышала. Кажется, ее абсолютное отсутствие в этом разговоре, который касался меня, а не ее, задевало ее сильнее обиды из-за вчерашнего.

– Ксавье и Кайден могли бы помочь их выявить, – хмыкнул Кассиус, и блондин с разными глазами, которого я теперь мысленно отметила как Кайдена, хищно блеснул глазами, одарив меня медленным, сканирующим взглядом. Ксавье же оставался невозмутимым, лишь легкое движение его губ могло сойти за тень улыбки или усмешки.

Мой мозг лихорадочно отыскал пути отступления. Наставник, да еще и сын директора, звучало как приговор. А эти двое, кажется, видели во мне не столько студентку, сколько… эксперимент. Подопытного кролика, на котором можно испытать самые неожиданные «триггеры».

– Спасибо, – стушевалась я, чувствуя, как краска заливает щеки. Не от смущения, а от злости на собственную беспомощность. – Пожалуй, я сама себе помогу.

Ответ Кассиуса явно не устроил. Его лицо стало каменным, а в черных глазах промелькнуло что-то похожее на раздражение или даже… интерес? Он сделал шаг к столу и чуть наклонился ко мне, приблизив свое лицо настолько, что мне пришлось поднять подбородок. Его горячее дыхание опалило мою щеку. Я уловила легкий, терпкий, чуть горьковатый аромат граната. Он наклонился еще ниже, прикрывая рот рукой так, чтобы слова были слышны только мне.

– Мне понравилась твоя идея насчет прыгнуть с крыши… или секса, – прошептал он так тихо, что даже Сабрина, сидевшая в полуметре от нас и навострившая уши, ничего не могла разобрать. Особенно Сабрина. – Я бы помог тебе со вторым.

Мой мир на мгновение замер. Воздух стал плотным и горячим. Предложение было не просто смелым, оно было наглым, опасным и… совершенно неожиданным в своей прямоте. И оно было сказано с такой интонацией, что я поняла: это не шутка. Это предложение. Или, скорее, обещание. Угроза? Я не знала.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – ответила я, наконец собравшись с мыслями. Я чувствовала, как кровь забивает мне уши, а мое сердце бьется с неимоверной силой. Я не могла поверить, что мы действительно говорили о сексе в столовой академии Блэкторн.

Кассиус усмехнулся, будто проверял меня и остался доволен моей реакцией, даже если она была отрицательной. В его глазах появилось что-то вроде игры.

– Что ж, ладно, – кажется слегка разочаровался он, но это разочарование было скорее наигранным. – Жду тебя после занятий в саду. Будь в удобной форме, я проверю пару методов.

Он выпрямился. Его взгляд задержался на моем лице еще на секунду, скользнул ниже, оценивая. Я ничего не ответила, просто смотрела на него. Мне казалось, если я сейчас открою рот, чтобы спросить «каких методов?», он просто рассмеется. Сабрина сверлила меня злобным взглядом, переходя от негодования к чистой ревности. Кассиус усмехнувшись, уже по-настоящему, пошел прочь с парнями на свое место. Они что-то оживленно обсуждали, Кассиус что-то сказал, и они дружно загоготали.

Наверняка он уже рассказал им о своем предложении и моем ответе. И они это красочно представляли. Меня, новенькую безмагичку, и его, могущественного сына директора. Как объект для «активации».

– Что он тебе прошептал? – резко спросила Сабрина, не в силах больше сдерживаться.

– Ничего, – ответила я, слова вылетели быстрее, чем я успела подумать. Я не собиралась делиться этим. Особенно с ней. Я чувствовала необходимость уйти. Прямо сейчас.

Не дожидаясь Сабрины и ее следующих вопросов или обвинений, я схватила грубоватую тканевую сумку, выданную мне академией, и встала из-за стола. Я быстро зашагала к выходу из столовой, оставляя за спиной гул голосов, запах магии и терпкий аромат граната, который, казалось, все еще висел в воздухе, напоминая о странном, опасном предложении Кассиуса и его приглашении в сад. Меня ждали занятия, но в голове крутилась только одна мысль: что он задумал? И что я буду делать, когда после уроков наступит время идти в сад?

Академия Блэкторн была лабиринтом из старых камней и бурлящей магии. Коридоры гудели от снующей туда-сюда молодежи, воздух был плотным от бесчисленных заклинаний – от простейших чар левитации, поднимающих чьи-то учебники, до сложных аугментаций, делающих шаги бесшумными или ускоряющих движение. Для меня это было как смотреть на мир через искаженное стекло. Я видела вспышки света, ощущала легкие толчки в воздухе, иногда даже улавливала шепот чужих мыслей, но сама оставалась непроницаемой стеной в этом бурлящем океане энергии.

На занятиях я сидела в конце зала, слушая лекции о призыве элементалей и трансфигурации, как будто мне рассказывали о жизни на Марсе. Я записывала, запоминала латинские термины и рунические символы абсолютно механически, потому что так надо. Учителя старательно делали вид, что не замечают моего невидимого присутствия, лишь иногда бросая на меня взгляды, полные жалости или смущения. Я была их провалом, их головной болью. И теперь, похоже, головной болью директора и его сына.

Мысли постоянно возвращались к Кассиусу и его предложению. Секс как триггер? Прыжок с крыши? Это звучало как что-то из дешевого романа или безумного эксперимента. Но его глаза… в них не было безумия. Была расчетливость и… вызов. Он сказал, что Директор дал срок – месяц. Месяц, чтобы либо «разбудить» мою магию, либо… что? Меня отчислят? Превратят в лабораторную крысу? Давление нарастало с каждым часом.

После последнего занятия я не стала задерживаться. Сабрина уже ждала меня у дверей, ее лицо было нахмурено.

– Ну? Что он тебе сказал? – потребовала она, перегородив мне путь.

– Ничего такого, что тебя касается, – спокойно ответила я, обходя ее.

– Не лги мне! Я видела, как он наклонился! Он тебе что-то предложил, правда? Насчет… выявления триггеров? – ее голос дрогнул на последнем слове, а глаза сузились.

Я остановилась. Вздохнула. Спорить с Сабриной было бесполезно, когда она в таком состоянии.

– Он сказал, что директор поставил его моим наставником для разблокировки магии, – призналась я, решив дать ей часть правды, чтобы отвязаться. – И дал срок – месяц. Вот и все.

– Я слышала это, но было же что-то еще? – спросила она не унимаясь, делая шаг ближе. Ее глаза вспыхнули золотистым отблеском, едва заметным, но я уже знала, что это значит – она вот-вот взорвется.

Я снова вздохнула. Этот спектакль утомлял.

– Не было, – ответила я, стараясь сохранить спокойствие. Не говорить же ей, что Кассиус был согласен на мою вчерашнюю мимолетную затею о прыжке с крыши или… в нагие объятия к другому.

– Что ты врешь? – прищурилась она, ее голос стал тише, но опаснее. Вокруг нее появился мерцающий ореол.

– Спроси у него сама что он мне сказал, – начала раздражаться я, почувствовав, как привычная апатия медленно сменяется легким недовольством. Я знала, что Сабрина этого не сделает. Она могла ревновать, злиться, плести интриги за спиной, но подойти к Кассиусу и прямо спросить о чем-то личном, что касалось меня? Нет, на это у нее не хватило бы духу. Он был слишком… внушительным для нее, несмотря на всю ее магию.

Обойдя ее, я пошла обратно в свою комнату. Сабрина осталась стоять на месте, провожая меня недобрым взглядом. Почувствовав, что она не идет следом, я ускорила шаг. В комнате было пусто. Переоделась в более удобную одежду. Все же мне нужно было идти туда, в сад. Не потому, что я горела желанием встречаться с Кассиусом. А потому, что у меня был месяц. Месяц, чтобы найти то, что они называли «триггером». Иначе… перспективы выглядели очень туманно.

Я натянула вчерашний черный костюм. Готовиться к встрече, как это, вероятно, делала бы Сабрина, я не собиралась. Смысла не было. Кассиус видел меня такой, какая я есть – девушка без магии, а значит, в его глазах, пустая оболочка. Он не испытывал ко мне романтического интереса, да и я к нему. Мы были задача и решение. Проблема и потенциальное… лекарство? Если оно вообще существовало.

Сад находился за главным зданием, скрытый стеной из старого плюща и каким-то защитным плетением, от которого воздух там был плотным и пропитанным магией. Это было место для уединенных практик, место, где некоторые заклинания звучали тише, где можно было сосредоточиться, не боясь случайно поджечь учебники соседа. Для меня это было просто место с деревьями и странной тишиной.

Я вошла через чугунную калитку, которая со скрипом отворилась. Воздух был неподвижен, тяжелый от запаха влажной земли и чего-то терпкого, почти гнилого, что, как я знала, было запахом органики. Тени сгущались под вековыми деревьями, листва шептала даже без ветра.

Он уже был там. Кассиус небрежно опирался на старый камень, поросший мхом, его фигура была почти неразличима в полумраке. Он повернул голову на звук калитки. В его глазах танцевали отблески туманного дня, делая взгляд еще более глубоким и изучающим.

– Ты пришла, – констатировал он, его голос был тихим, но обладал странной властностью. В нем не было ни приветствия, ни удивления. Просто факт.

– А куда бы я делась? – ответила я, подходя ближе. Я остановилась на почтительном расстоянии. Хотя мне не было страшно, инстинкт подсказывал не нарушать его личное пространство без явного приглашения. От него исходила аура силы, которая заставляла напрягаться все вокруг, даже камни.

– Верно, – он чуть заметно улыбнулся, и эта улыбка была больше похожа на гримасу сосредоточения.

– У меня ведь месяц, верно? А ты теперь мой… наставник, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, без вызова, но и без подчинения.

Он усмехнулся. Это была не веселая усмешка, а скорее довольная гримаса.

– Месяц – это срок Директора. Мой срок может быть и короче, если я увижу, что это бессмысленно. Или ты безнадежна, – он склонил голову, внимательно разглядывая меня. – Но пока… пока ты меня интригуешь. Эта твоя… невосприимчивость. Как пустая чаша в море энергии.

Я промолчала, не видя смысла комментировать очевидное.

– Итак, триггеры. Мы с тобой остановились на самых… экстремальных вариантах, – начал он, и я почувствовала, как воздух вокруг него словно слегка сгущается. Это был тот самый неуловимый признак его магии, который я могла лишь почувствовать как изменение плотности, а не увидеть. – Прыжок с крыши. Утопление. Что еще ты там предлагала? Убийство? Секс?

Он говорил об этом так же буднично, как о выборе чашки чая. И это было самым тревожным. Не сами предложения, а его абсолютное спокойствие, когда он их озвучивал. От этого спокойствия нарастала волна беспокойства, которую я привыкла подавлять.

– Я предлагала подумать о возможных триггерах, – поправила я. – И да, я упомянула прыжок как потенциальный стресс, который, возможно, ломает какие-то блоки.

– Смерть, страх, боль… все это мощные катализаторы, – Кассиус кивнул, словно мы обсуждали учебный материал. – Риск на грани жизни. Состояние, когда сознание отключает все фильтры. Когда инстинкт выживания берет верх. Именно в такие моменты магия, заблокированная на уровне души или подсознания, может прорваться наружу.

Он замолчал на мгновение, и я почувствовала, как его взгляд скользит по моему лицу, изучая мою реакцию. Я знала, чего от меня ждут: страха, шока, возможно, отвращения. Но я не чувствовала ничего из этого. Была лишь странная, холодная ясность.

– И второй вариант, – продолжил он, чуть понизив голос. – То, что ты предложила вчера… касательно… более интимных триггеров.

При этих словах какая-то невидимая струна в воздухе натянулась. Это снова было едва уловимым ощущением, которое я приписывала либо своему воображению, либо непроизвольному магическому выбросу самого Кассиуса, когда он касался этой темы. Или… или это была реакция окружающей магии на идею.

Я вспомнила мимолетную мысль, которая пронеслась в моей голове, когда Кассиус говорил о «сильных эмоциях». Секс – это ведь тоже сильнейшая эмоция, сильнейший физический и эмоциональный шок, особенно первый раз.

– Секс? – переспросила я, хотя идеально слышала, что он сказал. Хотелось увидеть его реакцию еще раз.

– Да. Сильное физическое и эмоциональное потрясение. Тоже своего рода выход за пределы обыденности. Слом барьеров. Близость… абсолютное доверие, или наоборот, полное подчинение. Зависит от контекста, конечно, – его глаза в полумраке снова вспыхнули. – Некоторые древние тексты намекают на магические практики, связанные с… слиянием энергий. Хотя это скорее эвфемизм для ритуалов совсем иного рода. Но сама по себе идея…

Он наклонился немного вперед, и я почувствовала, как между нами словно пробежал электрический разряд – снова, только ощущение, но достаточно сильное, чтобы я вздрогнула.

– Это не просто физиология. Это открытие себя другому человеку на таком уровне, на котором обычно закрыты даже самые мощные маги. Если блокировка не физическая, а ментальная или духовная… возможно, именно такой акт полного… освобождения… может сломать ее.

Я смотрела на него. В его глазах не было похоти. Была холодная, расчетливая логика исследователя, который смотрит на объект своих экспериментов. Его слова звучали убедительно, но в то же время… жутко. Это было предложение не близости, а использования близости как инструмента. Как скальпель для вскрытия того, что скрыто.

И я вдруг осознала, что он не ждет от меня отказа, основанного на морали или страхе. Он ждал от меня реакции. Той самой сильной эмоции, которую он считал ключом.

Я выдержала его взгляд. Вокруг нас сгущались тени, сад наполнялся туманными звуками – шелестом, шорохом, дальними криками каких-то существ. Атмосфера становилась плотнее, заряженной ожиданием.

– И кто же будет моим… партнером по эксперименту? – спросила я, стараясь придать голосу максимум безразличия. – Ты?

Вызов повис в воздухе. Я видела, как на лице Кассиуса мелькнуло нечто похожее на удивление, быстро сменившееся той же хищной заинтересованностью. Этот вопрос был не из тех, что задает испуганная жертва. Это был вопрос человека, который оценивает риски и возможности.

Он не ответил сразу. Просто смотрел на меня, в его взгляде читались все те же расчетливость и вызов.

– Почему бы и нет, – усмехнулся он, делая шаг ко мне. Улыбка не коснулась его глаз. Она была обещанием, угрозой и приглашением одновременно. В сердце вспыхнул прилив адреналина и странное предвкушение. Но я была достаточно расчетлива, чтобы понимать ситуацию. Я сделала шаг назад.

Уперлась спиной о разрушенную беседку, в которой была вчера. Даже и не заметила как мы дошли до нее. Старые камни, треснувшие колонны, оплетенные диким плющом, были холодными и шершавыми. Ни одного целого окна, ни одной двери. Она была совсем в стороне от протоптанных дорожек, скрытая зарослями. Секс здесь… или что бы он там ни собирался делать… мои крики даже никто не услышит. Расчетливость в его глазах сменилась чем-то более древним, первобытным. Он читал мой страх. И, казалось, это его только подогревало. Я была объектом. И сейчас этот объект загнан в угол. Воздух завибрировал от напряжения.

Он приблизился. Теперь я могла различить ледяной оттенок его черных глаз в сгущающихся тенях, едва уловимый запах пергамента и чего-то терпкого, как осенние листья. Он поднял руку, и я напряглась, готовясь инстинктивно отпрянуть, но он лишь кончиком пальца коснулся пряди моих волос у виска.

– Ты интересная, – произнес он хриплым шепотом, который, казалось, проникал под кожу. – Не дрожишь. Большинство на твоем месте уже бы рыдали.

Моя спина все так же упиралась в холодный камень. Я стиснула зубы, стараясь удержать внешнее спокойствие. Внутри же бушевал ураган. Страх. Зависть. Непонятная злость на собственную беспомощность. И… что-то еще. Что-то, что заставляло меня смотреть в его глаза, не отводя взгляд, и ждать, что будет дальше. Это было похоже на взгляд в пропасть – пугает, но оторваться невозможно.

– Я не большинство, – ответила я, голос, к моему удивлению, прозвучал ровно. Чуть тише, чем хотелось бы, но без явной дрожи.

Он усмехнулся снова, его палец скользнул ниже, едва касаясь моей скулы. Это прикосновение было одновременно нежным и до ужаса собственническим. Как будто он уже присвоил меня, как новую книгу в своей библиотеке, как еще одну головоломку для разгадки.

– Я вижу, – прошептал он. Его лицо было так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Это было не дыхание страстного любовника, а что-то холодное, как ветер с горных вершин. – Именно поэтому ты меня и привлекаешь.

Его взгляд скользнул по моим губам, но не задержался. Это был расчетливый взгляд зоолога, изучающего редкий экземпляр. В его словах не было восхищения, только… анализ.

Я не ответила. Просто смотрела на него, пытаясь прочесть его мысли, но его глаза были как черные омуты, не отражающие света. Что Кассиус хотел услышать? Признание в страхе? Кокетливое отрицание? Мой мозг лихорадочно перебирал варианты, но ни один не казался правильным. Я была аутсайдером здесь, в этом мире, где каждый камешек хранил древнюю магию, а каждый студент сиял внутренним светом. И он, сын самого директора, воплощение всего, чего у меня не было, прижимал меня к разрушенной стене и изучал, как диковинку. Обида обожгла горло, но я проглотила ее, сосредоточившись на том, чтобы мое лицо оставалось непроницаемым.

Мне нужно было разорвать этот контакт, эту странную, удушающую близость. Мне нужно было сбежать из-под этого оценивающего взгляда. Я собрала всю свою решимость, всю накопленную за многие годы беспомощности сталь.

– Не сегодня, – ответила я, отталкивая его. Я толкнула сильно, всей силой, что у меня была, хотя понимала, что это, скорее всего, бесполезно.

Кассиус чуть пошатнулся. На долю секунды в его глазах мелькнуло удивление, а затем – что-то темное и опасное. Он немедленно взял себя в руки, и рывком припечатал меня к стене с новой силой, от которой у меня перехватило дыхание. Он был меня выше головы на две, и сильнее настолько, что я почувствовала себя марионеткой. Он поднял мои руки вверх, над головой, и прижал их к камню одной своей рукой, его пальцы сомкнулись на моих запястьях стальными обручами. Другой же водил пальцем по моей шее, медленно, от подбородка до ключиц, оставляя на коже обжигающий след. И он жадно смотрел на меня, его взгляд сейчас не анализировал, он требовал. Требовал чего-то, чего я не могла понять. Я даже не дышала, страх снова подступил, но теперь он был смешан с чем-то липким и жутким. Его палец остановился у яремной впадины. Я почувствовала его жар, его силу, почувствовала себя пойманной в ловушку.

– Не сегодня? – его голос понизился до опасного рычания. – А когда? И почему ты так уверена, что это решать тебе?

Его глаза прожигали меня, и я вдруг осознала. Кассиус не испытывал ко мне ни страсти, ни даже восхищения. Он видел во мне эксперимент. Его взгляд, его прикосновение, эта демонстрация силы – все кричало об этом. Он не просто изучал меня. Он щупал границы. Искал рычаги.

Я закрыла глаза, моя дыхательная система работала в полный режим. Я не могла двигаться, или, возможно, просто не хотела. В этот момент Кассиус посмотрел на мою шею и наклонился ко мне. Он слегка укусил меня, не больно, скорее… обозначил свои намерения. Его губы мягко скользнули по нежной коже чуть ниже уха.

Это действие вызвало во мне бурю противоречивых эмоций. В моем животе предательски закололо какой-то странной, незнакомой судорогой. Я чувствовала себя в водовороте страстей и мучительных раздумий. Но Кассиус меня не отпускал. Он коснулся кончиком своего носа моего уха и прошептал:

– Все еще не хочешь?

Его дыхание опалило мою кожу, а слова, произнесенные так тихо, что их едва можно было разобрать, прозвучали как ультиматум. Я почувствовала, как его зубы чуть сильнее сжимают нежную кожу шеи. Не больно, но достаточно, чтобы ясно дать понять: он может сделать больно, если захочет.

Вопрос повис в мертвой тишине этого забытого сада. Весь мир сузился до его взгляда, его хватки на моих запястьях, его зубов, оставивших след на моей шее. И до того предательского тепла, что закололо внизу живота… Я не знала, что ответить.

Кассиус начал медленно двигаться своими губами вдоль моей шеи, его теплое дыхание касалось моей кожи, вызывая ощущение огня, распространяющегося по всему моему телу. Я открыла глаза. Его лицо было пугающе близко, его взгляд – темным и проницательным. Он ждал. Ждал моей реакции, моей капитуляции, или, возможно, той самой искры, которую надеялся выбить. Он был хищником, а я – его потенциальной добычей. Но я не была овцой, даже если не имела клыков.

Внутри меня что-то оборвалось. Страх никуда не делся, но к нему добавилась ледяная ярость. Ярость на его самоуверенность, на его силу, на мое собственное бессилие. От этого сердце билось где-то в горле. Судорога в животе нарастала, становясь почти болезненной. Это не было похоже ни на что, что я чувствовала раньше. Это было… активацией? Или просто панической реакцией тела на близость и неопределенность?

Кассиус ждал. Его глаза, даже в слабом свете, казались невероятно пристальными. Он не давил, не тянул меня к себе, не пытался поцеловать. Просто держал за запястья, слегка наклонив голову, будто ожидая ответа, который был частью какого-то протокола.

Я чувствовала его дыхание на своей щеке. Чувствовала легкое покалывание в том месте на шее, куда пришлись его зубы. Это не было страшно в привычном понимании. Было… запредельно. Нарушение всех границ. Он вошел в мое личное пространство не как человек, а как… как сила природы. Холодная, необратимая.