Солнцелуние

Последнюю фразу он бросил уже через плечо и исчез, оставив меня стоять посреди руин с моим… двойником? Сестрой? Аномалией два? Воздух снова стал обычным, но тишина после его ухода была тяжелой, наполненной невысказанными вопросами и зловещими предположениями.

Я посмотрела на Мелию. Она все еще выглядела напуганной, но ужас в ее глазах стал чуть менее иррациональным, сменившись растерянностью и какой-то детской робостью. Я глубоко вдохнула, собирая мысли, как рассыпанные осколки.

– Поговорим? – вернув себе самообладание, наконец спросила я. Мой голос прозвучал спокойно, даже слишком спокойно для ситуации.

Мелия неуверенно кивнула. Это было начало. Я подошла к ней, помогла собрать разлетевшиеся книги – это действие было механическим, позволяющим мне немного отвлечься и оценить ее ближе, убеждаясь в каждой детали внешнего сходства. Руки дрожали не у меня, а у нее.

– Пошли отсюда, – сказала я, указывая в сторону менее оживленного выхода. – Нам нужно место, где нет лишних ушей. А тут их порядком.

Мы вышли из здания, миновали суетливый центральный двор, где студенты спешили по своим делам, не замечая (или делая вид, что не замечают) двух одинаковых девушек, и направились к заброшенному саду на территории академии. Это место пользовалось дурной славой, студенты обходили его стороной, поговаривая о блуждающих тенях и неупокоенных духах. Идеально. Идеально для того, чтобы разобраться, кто мы такие и что все это значит.

Дорога заняла минут пятнадцать. Мы шли в полном молчании. Мелия, которая до этого казалась потерянной и напуганной, теперь держалась чуть поодаль, и я чувствовала ее нерешительность, почти страх. Страх передо мной? Передо мной, которая выглядела точно, как она сама? Это было сюрреалистично. Я, с другой стороны, чувствовала смесь любопытства, раздражения и холодного анализа. Страха не было. Была жажда понять.

Наконец, мы достигли входа в сад – черные, кованые ворота, покосившиеся и увитые диким плющом. Я толкнула одну створку, скрипнувшую, словно стонущую. Мы вошли внутрь. Атмосфера мгновенно изменилась. Воздух стал влажным и пах землей, гниющими листьями и чем-то терпким, возможно, старым железом. Сквозь плотные кроны деревьев пробивались лишь редкие лучи света, создавая причудливую игру теней. Тишина здесь была абсолютной, нарушаемая только пением птиц где-то вдалеке и нашим собственным дыханием.

Мы прошли по центральной, почти неразличимой дорожке, мимо фонтана, из которого давно ушла вода, и остановились возле руин небольшой беседки. Это место казалось подходящим – достаточно открытым, чтобы видеть приближение кого-либо, и достаточно укромным.

Я повернулась к Мелии. Она выглядела еще бледнее, чем в библиотеке. Ее глаза блуждали по руинам сада, избегая встречаться с моими. Она теребила край своей юбки, ее пальцы дрожали. Я сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Нужно было начинать.

– Итак, – мой голос звучал ровно, даже немного резко, что удивило меня саму. – Кассиус тут бросался громкими заявлениями. Сестра. Аномалия. Библиотека… что, черт возьми, все это было?

Мелия вздрогнула от моих слов. Она подняла на меня взгляд, в нем была такая бездонная растерянность, что даже моему холодному сердцу стало слегка не по себе.

– Я… я не знаю, – пробормотала она, ее голос был тихим, едва слышным, как шепот ветра среди листьев. – Я поступила только вчера. Мне… мне казалось, что это ошибка, когда я увидела тебя. Я думала, у меня двоится в глазах.

– Ошибка? – я позволила себе усмешку. – Увидеть свою точную копию и списать это на усталость? У тебя высокий порог отрицания, должна признать.

– Это… это просто немыслимо, – Мелия сделала шаг назад, споткнувшись о выступающий корень. Я неосознанно протянула руку, чтобы поддержать ее, но тут же одернула себя. Странно чувствовать такое автоматическое желание помочь человеку, которого видишь впервые, но который выглядит как ты.

– И тем не менее, это происходит, – констатировала я, обходя поваленную колонну. – Очень внезапно ты появилась. Словно… словно кто-то нажал кнопку «копировать». Расскажи мне. Все. Как ты попала сюда? Откуда ты?

Мелия сжала губы. Было видно, как она борется между желанием убежать и необходимостью говорить. Наконец, она с усилием выпрямилась.

– Я… я выросла в приюте. В маленьком городке… далеко отсюда, – начала она, говоря чуть увереннее, но все равно нервно. – У меня никогда не было семьи. Никого. Мне сказали, что я сирота. Когда пришли за мной из Академии, я… я не понимала. Я не знала, что у меня есть магия. Но они прислали за мной кого-то, кто… кто подтвердил мою способность. Меня привезли сюда. Вчера.

Приют. Сирота. Ничего про сестру. Это совпадало с моей историей – я тоже сирота, хотя и выросла в другом месте, в системе опекунства, без каких-либо сведений о родителях или родственниках.

– Итак, ты появилась из ниоткуда, выглядя точно, как я, – подытожила я, переводя взгляд на ее лицо, пытаясь найти хоть какой-то признак лжи. Ничего. Только неподдельное изумление и страх. – Без семьи, без прошлого. Это слишком большое совпадение, Мелия. Почти невозможное.

– Я родилась пятнадцатого июля, – ответила она, словно эта информация могла что-то объяснить, хотя для меня она лишь добавила еще один слой нереальности к происходящему.

Ну да, конечно. У меня день рождения тоже этого числа. Тридцать первого октября, когда всех сирот забирали на ежегодный медицинский осмотр и тестирование, мне всегда записывали эту дату.

– Всю жизнь прожила в приюте, – продолжала она, набираясь смелости или просто чувствуя необходимость выговориться. – Моя фамилия Лорендель.

Воздух вокруг словно сгустился. Лорендель. Моя фамилия по документам.

– Это твоя настоящая фамилия или тебе дали ее в приюте? – поинтересовалась я, пытаясь удержать голос от дрожи.

– Настоящая, – тихо произнесла она, ее взгляд снова стал растерянным. – Моих… наших родителей, если это конечно так. Мне сказали, что такая была у моей матери.

– Меня кстати зовут Талисса, – внезапно осознала я, что мы обсуждаем фамилии и дни рождения, но я даже не представилась ей официально. Это казалось абсурдным в данной ситуации, но почему-то необходимым.

– Очень приятно, – ответила она, и на мгновение в ее глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение от этой маленькой формальности. – Я наверно здесь по ошибке. Может быть система, если у них такая, конечно, есть, сбилась? У меня нет магии… я Аномалия?

Последние слова она произнесла почти шепотом, в них было столько боли и неуверенности, что я почувствовала укол. Она, как и я, не чувствовала в себе этой всепоглощающей силы, о которой говорили все вокруг. Ни искры, ни слабого толчка. Ничего.

– Нет, – вздохнула я, этот вздох вырвался из меня сам по себе, тяжелый и усталый. – У меня тоже нет магии. По крайней мере, я ее не чувствую. Но как мне сказали… – я вспомнила обрывки разговоров, случайные фразы, которые слышала, – Как мне сказали, она просто заблокирована. И видимо, не у меня одной.

Слова повисли в воздухе, тяжелые, как камни. Мелия подняла на меня глаза, в их глубине читался новый страх, более холодный и острый, чем простая растерянность.

– Заблокирована? Кем? – едва слышно спросила она, озираясь по сторонам, будто стены беседки могли подслушивать.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть безразличной, хотя внутри все сжалось.

– Не знаю. Мне не объяснили. Просто сказали, что для ее разблокировки нужны… особые условия. Или время. – Я сделала шаг ближе к ней, понижая голос. Ветер подхватил сухие листья, закружив их у наших ног. – Но теперь я думаю, что дело не только в блокировке. Дело в нас.

Я обвела рукой нас обеих, наши одинаковые фигуры, одинаковые лица.

– Две сироты. Из одного приюта? Или разных, но привезенных из одного места? С одинаковой фамилией и датой рождения… И обе без магии. Которую якобы можно разблокировать. Это не совпадение, Мелия. Это… план.

Ее глаза расширились. То, что казалось ей чудовищной, но случайной ошибкой системы, в моей трактовке обретало зловещий смысл. Кто-то хотел, чтобы мы были здесь. Кто-то хотел, чтобы мы были без магии. Кто-то хотел, чтобы мы были такими похожими.

– План? Но зачем? Кто? – ее голос дрожал сильнее.

Я прислонилась к холодной, шершавой колонне беседки, чувствуя ее влажность сквозь тонкую ткань жакета.

– Не знаю.

– Что нам делать? – тихо спросила она, наконец-то глядя мне прямо в глаза.

Я обвела взглядом заброшенный сад, разрушенную беседку, тяжелые облака над академией. Место казалось пропитанным тайнами и ложью.

– Для начала, не привлекать внимания, – сказала я. – Мы похожи, но мир академии большой. Пока никто не связал нас. Или связал, но ждет. Во-вторых… нам нужно выяснить, кто мы такие на самом деле. И кто или что стоит за нашей «блокировкой». И, в-третьих… – я замолчала, глядя на ее лицо, такое же, как мое. – Мы должны понять, почему мы появились здесь вместе. В одно время.

Внезапно, тишину сада нарушил резкий звук – хруст сухой ветки где-то неподалеку. Мы обе замерли, вскинув головы. Тени под деревьями казались слишком густыми, кусты – слишком высокими. Казалось, кто-то или что-то наблюдает за нами из этой заброшенной части сада. Холодный ветер усилился, неся с собой не только запах земли, но и слабый, едва уловимый привкус… страха. Чужого страха? Или отражения нашего?

Я почувствовала, как по руке пробежал холодок от мысли о том, что нас нашли или вот-вот найдут.

– Ладно, – собралась я, отбрасывая мимолетное ощущение наблюдения. Приоритеты. – Далеко не уходи и будь осторожнее. В какой ты комнате живешь?

– Триста семь, – ответила она, ее глаза все еще блуждали по теням.

– Хорошо, – кивнула я. План сформировался мгновенно. – Поищи на досуге информацию про близнецов и блокировку магии в библиотеке. Там есть раздел с древними текстами, может, что-то найдется. А я… Кассиус может и засранец, но у него есть доступ к информации, к которой у других нет. Я попытаюсь что-нибудь выведать у него, может он что-то знает.

Мелия кивнула, кажется, немного успокоившись от четкого плана действий. Мы вышли из сада, к входу в академию держась на небольшом расстоянии друг от друга. Зашли по раздельности, растворяясь в потоке студентов, спешащих по своим делам.

До меня только что дошло что пока я тут стояла и болтала, пропустила последнюю лекцию. Ну вот опять, мало того, что из-за того, что проспала пропустила половину дня, так еще и тут опоздала. Черт. Что ж, ладно. На обед я тоже не успела. А есть хотелось. Желудок протестующе сжался.

Я пошла в крыло общежития, поднялась по лестнице, чувствуя привычный запах старой пыли и слабого цветочного парфюма Сабрины. Зашла в свою комнату, Сабрины еще не было. Видимо, задержалась после лекций или отправилась в библиотеку. Отлично, нужно немного времени наедине.

Быстро переоделась в черный академический спортивный костюм. Удобно, не стесняет движений. Посмотрела на свое отражение в зеркале. Бледное лицо, решительный взгляд. Снова представила лицо той девушки в саду. Одинаковые. Но чувствую я себя другой. Словно я – острие копья, а она… его древко?

Направилась в сторону леса на окраине территории. Не самый логичный выбор, учитывая голод и пропущенные занятия. Что на этот раз задумал Кассиус? Снова домогательства, но уже в лесу? Каждая встреча с ним вызывала во мне бурю противоречивых чувств. Отвращение смешивалось с… чем-то еще. Глупости, конечно.

Лес манил и отталкивал одновременно. Густые кроны деревьев, казалось, скрывали не только тропы для уединенных прогулок студентов, но и более темные секреты. Что ж, Кассиус… кажется, у нас снова дела. И на этот раз я не просто убегу или огрызнусь. Мне нужна информация. Даже если для этого придется пройти через его ледяное презрение. Или что-то похуже? А что там на самом деле «хуже», я пока не знала. Да и не хотелось знать.

Глава 9

Лес на окраине территории академии был местом странным. Днем он казался просто тенистым и прохладным убежищем, скрывающим от любопытных глаз уединенные скамейки или места для тайных встреч слишком смелых парочек. Но с наступлением сумерек или просто, когда солнце пряталось за вершинами древних деревьев, он преображался. Воздух становился плотнее, запахи острее – влажной земли, прелой листвы, чего-то еще, неуловимого и тревожного. Я вошла под его сень, звуки академии, шум голосов, смех, звон отдаленных колоколов – все осталось позади, как на другой стороне невидимой завесы.

Шаги по опавшей листве были почти бесшумными. Я шла не по проторенной тропе, а чуть в сторону, туда, где деревья стояли гуще, а мрак казался более осязаемым. Желудок все еще напоминал о себе, но сейчас это было фоновым шумом по сравнению с адреналином, понемногу нарастающим в крови. Готовность. Это не был страх. Это была готовность к схватке. К слову. К взгляду. К тому, что я ожидала от Кассиуса.

Он не заставил себя ждать. Не услышала его шагов, не увидела приближения. Просто в какой-то момент, когда я остановилась, прислушиваясь к шороху ветра в ветвях, он был там. Стоял в нескольких шагах от меня, опираясь плечом о шершавый ствол старого дуба. Его фигура, одетая в неизменную темную академическую форму, казалась вырезанной из тени. Лицо было почти полностью скрыто капюшоном, но я знала, что он смотрит. Чувствовала это взгляд, холодный, безразличный, проникающий под кожу.

«Кассиус», – беззвучно произнесли мои мысли. Вот он. Сын директора, его правая рука, его тень, его маленький секрет. И человек, который почему-то считал своим долгом выводить меня из себя при каждом удобном случае.

– Кажется, кто-то заблудился, – раздался его голос. Он был низким, ровным, лишенным любых интонаций, которые могли бы выдать хоть какие-то эмоции. Чистый лед, пронзающий воздух. – Снова ищешь, куда спрятаться, Аномалия?

Я не вздрогнула. Не отвела взгляда, хотя видеть его лицо было почти невозможно. Только уголок губ Кассиуса, едва заметно изогнувшийся в хищной ухмылке, выдавал, что он не просто констатирует факт. Он наслаждается моментом. Наслаждается тем, как его слова должны были бы меня задеть.

– Не прячусь. И не заблудилась, – ответила я, делая шаг к нему. Провокация принята. Игра началась. – Я здесь, потому что мне нужна информация, Кассиус. А у тебя ее полно.

Его голова чуть склонилась набок. Этот жест был едва уловим, но я знала, что это признак его «интереса». Или скорее, его готовности поиграть.

– Информация? И с чего ты взяла, что я готов делиться ею с… тобой? – слово «тобой» он произнес с такой степенью презрения, что оно должно было бы меня уничтожить. Но я была к этому готова. Просто ждала, куда он поведет дальше.

– Ты постоянно вертишься вокруг меня. Наблюдаешь. Называешь… как ты это сказал? Аномалией? Ты что-то знаешь. Про меня. Про то, что происходит, – я подошла еще ближе, почти вплотную. Теперь я могла разглядеть очертания его лица в полумраке. И глаза. Два черных осколка льда, бесстрастно смотрящих на меня. Даже здесь, в лесу, он казался чужеродным элементом, слишком отточенным, слишком идеальным в своей холодной отстраненности.

– Я верчусь? Ты переоцениваешь свою значимость, – в его голосе проскользнула едва заметная стальная нотка. – Я наблюдаю за всем. И ты… интересна. Как любое отклонение от нормы.

Он оторвался от дерева и сделал шаг навстречу. Теперь между нами было всего пара футов. Я чувствовала холод, исходящий от него. Не только физический, но и тот, что шел изнутри.

– Отклонение? – я подняла бровь. – Значит, ты признаешь, что я отличаюсь?

– Отличаешься. Или сломана. Это вопрос терминологии, – его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на глазах. – Магия не слушается. Эмоции… странные. Появление из ниоткуда. Да, Аномалия. Ты идеально подходишь под это определение. Как ты думаешь, что с такими делают?

По телу пробежал легкий озноб, но не от страха. От вызова. Он не просто оскорблял. Он исследовал мою реакцию. Прощупывал границы. И я чувствовала, как что-то внутри меня отзывается на это давление, не страхом, а… упрямством. Желанием стереть эту ухмылку с его лица.

– Что делают? Изучают? Уничтожают? – спокойно спросила я, глядя ему прямо в глаза. – Тебе виднее, Кассиус. Ты же сын директора. Ты в курсе всех… процедур. Особенно для «отклонений».

– Что тебе нужно знать? – он проигнорировал мой удар, вернув разговор к сути, но тон остался прежним – контролирующим, бесстрастным.

– Близнецы, – сказала я четко. – Блокировка магии. Все, что с этим связано.

Его глаза сузились. Впервые за нашу короткую беседу в них что-то промелькнуло. Мгновенный интерес, тут же погашенный.

– Близнецы? – Кассиус повторил это слово так, будто оно было ему незнакомо. Ложь. Слишком идеальная ложь. – Зачем тебе это, Аномалия? Это не твое дело.

– Это стало моим делом, – я не уступила. Воспоминание о лице той девушки в саду, о ее испуганных глазах, давало мне силы. – И я не уйду, пока не получу ответы.

– Ты в опасной игре, – прошептал он, этот шепот был хуже крика. Он звучал как обещание беды. – И ты не знаешь правил. Или того, кто их устанавливает. Думаешь, твоя… особенность делает тебя неуязвимой? Это не так.

– Может и не делает, – я пожала плечами, стараясь выглядеть максимально безразличной. – Но она делает меня непредсказуемой. И достаточно упрямой, чтобы докопаться до правды. Ты знаешь что-то про магическую блокировку? Про то, как это связано с… похожими людьми?

Кассиус смотрел на меня. Долгая, давящая пауза. Лес шумел вокруг, тени сгущались, и я чувствовала, как воздух вибрирует от невысказанных слов. От скрытой силы. От его скрытой силы. Он выглядел как хищник, оценивающий добычу, но в его взгляде не было голода в обычном смысле. Только холодное, расчетливое любопытство.

– Представь, – наконец произнес он, медленно, будто смакуя каждое слово, – что магия – это река. Мощная, непредсказуемая. А некоторые люди – это дамбы. Созданные, чтобы остановить поток. Или направить его туда, куда нужно.

Он сделал еще один шаг, сокращая расстояние до минимума. Я чувствовала его дыхание на своем лице. Холодное.

– Иногда… эти дамбы имеют одинаковое лицо.

Мое сердце пропустило удар, но я не позволила этому отразиться на лице. Дамбы? Одинаковое лицо? Это было слишком конкретно, чтобы быть просто метафорой.

– Причем тут я? – спросила я, хотя уже смутно догадывалась.

– Причем тут ты? – его губы растянулись в улыбке, лишенной тепла. Улыбке хищника. – Ты же Аномалия. Аномалии разрушают реки. Или… они сами являются чем-то, что не должно существовать рядом с ними.

Его слова были туманными, но ужасно личными. Он не просто говорил о какой-то теории. Он говорил обо мне. О той девушке. О нашей связи, которую я только начинала осознавать.

– Ты не ответил ни на один мой вопрос, – начала злиться я, не обращая внимания на его попытки манипулировать моим восприятием. Я хотела фактов, а не поэтических сравнений из учебника по метамагии. – Почему у меня заблокирована магия? И кто это сделал? Это не норма, Кассиус! Моя магия не просто слабая, она… она как запертая дверь, ключ от которой кто-то украл.

– Я не знаю кто это сделал, – ответил он абсолютно ровно. Ни тени лжи, ни малейшего колебания. Либо он говорил правду, либо был чертовски талантлив. Склонялась ко второму.

– Но ты знаешь почему она заблокирована? – не унималась я. Мне нужно было почувствовать его реакцию, пробить эту стену льда. Рискнуть? Почему нет. Я уже была Аномалией, терять было нечего.

Я сделала шаг вперед, положила руку ему на грудь. Медленно. На ткань его форменной толстовки, под которой чувствовалось твердое тепло его тела, размеренный ритм сердца. Мои пальцы легко коснулись его, не надавливая, просто ощущая. Это был вызов. Провокация в чистом виде.

Кассиус перевел взгляд на мою руку. Задержал его там на секунду, которая показалась вечностью. Затем поднял глаза на мое лицо. Его дыхание участилось. Еле заметно, но я, находясь так близко, уловила это. Интересно. Даже он, ледяной принц, не был полностью неуязвим. Нашла слабое место? Или просто застала врасплох?

– Моя задача ее разблокировать, – прорычал он, голос стал чуть ниже, чем обычно, с едва уловимой хрипотцой. Это было что-то вроде признания. – Можешь обратиться с вопросами к директору. Только он очень занят. Ищет один артефакт. Важный.

– Какой? – тут же задала новый вопрос, инстинктивно, как голодный волк бросается на приманку. Артефакт? Связан ли он с моей магией? С тем, кто её заблокировал?

Кассиус, кажется, сам не понял, как болтнул лишнее. Редкая оплошность для него. В его глазах на долю секунды мелькнуло что-то похожее на досаду, а затем… чистое, сосредоточенное намерение.

Он резко перехватил мою руку, которая всё еще лежала у него на груди, и единым движением прижал меня спиной к шершавому стволу дуба. Моя ладонь оказалась зажатой между его рукой и его грудью. Он не отпустил её. Его лицо было теперь совсем близко, его глаза изучали мои с таким же холодным, но теперь и напряженным вниманием. Я чувствовала твердость дерева за спиной и неумолимую силу его хватки на моей руке. Он перекрыл мне дорогу, не давая ни отступить, ни двинуться вперед. Тишина, нарушаемая только нашим дыханием, повисла в воздухе, насыщенная невысказанными тайнами и опасной близостью.

Кассиус думал, что этим движением испугает меня, поставит на место, как какую-то неразумную студентку? Ошибался. Его ледяная хватка лишь разожгла внутренний огонь, который я так долго не чувствовала.

В его глазах, таких близких сейчас, я не видела привычной пустоты. Там было напряжение, настороженность и… да, легкое удивление. Моя рука все еще была зажата между его ладонью и его грудью, и я чувствовала, как его сердцебиение стало сильнее, чем просто «участилось». Оно билось быстро и мощно под тканью, под моей рукой, под его рукой.

– Что, Ледышка? – я прошептала, не сводя с него взгляда. Голос был тихим, но звучал как вызов в этой напряженной тишине. Я не дергалась, не пыталась вырваться. Просто держала его взгляд, не отступая ни на дюйм. Мои пальцы, все еще касающиеся его груди, чуть заметно пошевелились, легкий, дразнящий контакт. Это было опасно. Это было именно то, чего он не ожидал.

Его глаза сузились. Хватка на моей руке стала чуть крепче, но не до боли – скорее, как предупреждение.

– Не провоцируй, Аномалия, – прорычал он, его голос стал еще ниже, чем прежде, словно рык загнанного зверя. Или хищника, который вот-вот набросится.

– А что, если я хочу провоцировать? – я позволила легкой улыбке тронуть уголки губ. – Ты ведь сам выводишь меня из себя. Называешь Аномалией. Скрываешь ответы. Так какая мне разница? Я уже та, которая «не норма». Почему бы не насладиться этим?

Я чувствовала, как воздух между нами сгущается, становится тяжелым. Запах влажной земли после недавнего дождя смешивался с его чистым, холодным запахом – сонной древесины и легкого озона. Моя рука, плотно прижатая к его груди, ощущала каждое движение его мышц под кожей.

– Ты играешь с огнем, – его взгляд был пронзительным, ледяным, но в этой льдистости теперь мелькала угроза, которая была почти… притягательной.

– Моя магия заблокирована, Ледышка, – напомнила я, не отрывая взгляда. – Огня у меня нет. Пока что.

Я сделала паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе.

– Но ты сказал… твоя задача ее разблокировать. Почему? И почему именно ты?

Он резко выдохнул. На его лице мелькнуло что-то, похожее на борьбу – между желанием заткнуть меня и необходимостью сказать что-то, что могло бы объяснить его присутствие в моей жизни. Или просто снять с себя ответственность.

– Это… специфический случай, – наконец выдавил он, каждое слово словно обтесанное изо льда. – Твоя… Аномалия… она требует особого подхода. Стандартные методы не работают. Я… у меня есть опыт с подобными… ситуациями.

– Подобными «Аномалиями»? – я перебила, чувствуя, что нащупала что-то важное. – Были другие? И что с ними стало?

Он стиснул зубы. Его глаза метнулись в сторону на долю секунды – редкая демонстрация его внутреннего состояния. Он не хотел говорить об этом. И это делало тему еще более интересной.

– Их истории не имеют значения, – отрезал он. – Важно, что твоя ситуация… опаснее. Для тебя. И для твоей сестры.

Опаснее? Не просто заблокированная магия, а бомба замедленного действия.

– Опаснее – в каком смысле? – мой голос немного изменился, в нем появилась настоящая сталь. Это не было просто любопытством. Это была необходимость выжить.

Кассиус наклонился чуть ближе. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Я чувствовала его горячее дыхание на своей коже. На мгновение мне показалось, что он собирается сказать что-то совершенно другое, что-то личное, что-то, что прорвало бы эту стену. Но затем его взгляд снова стал жестким, непроницаемым.

Его взгляд задержался на моем лице еще на несколько долгих секунд, словно он пытался прочесть там все ответы. А потом, так же резко, как и прижал, он отпустил мою руку и отступил на шаг. Кассиус снова стал тем же холодным, отстраненным сыном директора. Только взгляд его был другим – в нем теперь таилось знание, которое он не мог или не хотел полностью раскрыть.