Проклятие книжного бога. Город Ирий

Раф улыбнулся с лёгкой горечью:

– Те, у кого кольца передаются из поколения в поколение много веков, считаются своего рода элитой организации. Для них это не просто обязанность, а образ жизни.

Он посмотрел на М с уважением:

– Но есть и те, кого выбирает сама организация. Им тоже дают кольца, но это начало пути – испытание и шанс доказать, что они достойны стать частью этого мира.

Раф повернул голову в сторону длинного коридора, где стояла вторая очередь – новобранцы, ожидавшие выдачи колец.

– Смотри туда, – сказал он тихо, – тех, кого выбрала организация сама. Их немного, но если присмотреться, они отличаются от нас. И не только внешне.

Он сжал руку в кулак, словно пытаясь найти слова, которые объяснят это странное ощущение.

– Главное отличие новобранцев, которых выбирает сама организация, – это то, что они уже погружены в борьбу с язычниками. Они были замечены за своим увлечением этим делом, своим рвением и преданностью.

Он слегка понизил голос, словно боясь, что кто-то услышит:

– В мире обычных людей существование язычников – не более чем конспирология. Чтобы не дать им натворить бед, организация забирает таких, как они, под свой контроль.

Раф сжал кулаки:

– Далеко не все, кто попадает сюда, выживают. Но у них есть главное – преданность делу, которой нельзя научить. Это то, что отличает их от остальных.

М молча кивнула в ответ на объяснение Рафа. Внутри что-то сжалось – слова о наследии, о кодах, о проклятии и борьбе с язычниками звучали тяжело, словно цепи, которые вот-вот сомкнутся вокруг неё. Её взгляд оставался спокойным, но мысленно она ощущала, как будто тонет в бескрайнем море чужих ожиданий и правил, не понимая, где здесь её собственное "я".

В этот момент Рада подошла ближе и мягко коснулась её плеча, в теле мгновенно пронзила резкая волна – это было не просто прикосновение, а как будто обжигающий ток, который пробежал по всему телу, оставляя после себя холодный след. Она сжалась, отвыкшая от человеческой близости, оттого что кто-то может тронуть её без предупреждения.

– Хочешь, будешь в нашей команде для первого задания? – тихо предложила Рада. – Там будут и те, кого ты видела сегодня утром в ванной.

М мысленно боролась с собой, но ответить могла только кивком – слова казались ненужными.

Рада медленно подвела М к центру комнаты, где уже стояли остальные члены команды. Взгляды всех тут же устремились на новенькую – словно пытаясь прочесть в ней тайну, которую сама она ещё не понимала.

– Это М, – представила Рада, – наша шестая.

Светловолосая Кей сразу же шагнула вперёд, словно готовясь допросить.

– Кольцо есть, – с энтузиазмом отметила она, – Откуда у тебя оно? Не у всех новеньких кольца. Это значит, что у тебя уже есть какая-то история с ОМБ, да?

Кей резко схватила М за запястье, чтобы лучше рассмотреть кольцо.

– Покажи получше, – потребовала она, пальцами осторожно провела по холодному металлу. М не знала, что ответить, горло сжалось, и глаза расширились от неожиданности и неуверенности.

– От отца, – наконец выдавила она тихо, не поднимая взгляда и мягко убрала руку. Будто бы стесняясь всех вокруг, и отшагнула назад.

Кей усмехнулась, явно хотела выжать из неё больше.

– И что он тебе рассказывал? Как он попал сюда?

М стояла неподвижно, внутренне погружённая в какой-то туман, не в силах произнести ни слова.

Рада, заметив её ступор, мягко прикоснулась к руке светловолосой.

– Кей, успокойся, – сказала она ровным голосом, – Ты ее пугаешь.

Ди всё это время молча наблюдала за М, не моргая,она прищурила глаза и опустила тонкие брови,от чего ее взгляд становился более опасным. Она расчесывала волосы медленными, машинальными движениями, будто это был ритуал, а не уход. Но глаза – острые, как иглы, – вонзались в М с холодным, почти болезненным вниманием.

М почувствовала этот взгляд сразу. Он был липким, тянущимся, будто паутина – не просто взгляд, а вторжение. Она едва заметно вздрогнула, не в силах встретиться с ней глазами. Казалось, Ди читала её насквозь. Или что-то в ней – узнавала.

Рада, уловив это напряжение,мягко наклонилась и сказала:

– Не обращай внимания, – негромко сказала она, чуть склонив голову к М.

– Ди всегда такая. Особенно по утрам. До двух часов дня с ней вообще лучше не разговаривать.

Она сказала это почти с улыбкой, но не без уважения. Как о чём-то известном и древнем, что стоит принимать, как погоду – бывает холодно, бывает жара.

– Просто… диалоги с ней могут закончиться ритуальным убийством, – добавила Ками весело, но Ди на это даже не шелохнулась.

Рада выдохнула, развернулась к остальным:

– Бар инде, показ мод окончен. Пошли уже.

М машинально двинулась за ней, но ещё долго чувствовала, как взгляд Ди прожигает ей спину, оставляя следы – не раны, но трещины.

Глава 9. Инициация

Их повели вглубь, всё глубже, туда, где потолок сужался, а воздух становился влажным и насыщенным тяжёлым металлом. Пахло железом, солью, старыми механизмами и… чем-то древним.

Зал был единственным – круглым, словно глаз древнего, погребённого титана, навсегда уснувшего в тени. В самом центре возвышалась колоссальная конструкция – нечто невозможное, слияние холодного механизма и живой материи. Венец из тёмного металла, изрезанного загадочными символами, сверкал едва уловимым мраком, словно впитывая свет вокруг. Из него, словно корни древнего дерева, прорастали толстые пучки проводов и тонкие сосуды, пульсирующие живительной энергией, по которым медленно течёт неведомая субстанция.

В сердцевине машины – биомеханический «сердечник», который едва заметно пульсировал слабым, живым светом – словно дышал. Он излучал едва слышное биение, как пульс того, что когда-то было живым. Это был алтарь доступа – синтез технологии и магии, построенный на знаниях давно забытых богов и древних искусств.

Говорили, что для его создания использовали осколки «живых артефактов» – фрагменты, способные хранить не только память, но и сознание, слияние органики и материи, настолько древнее, что понимание его природы ускользало даже от самых сведущих магов и технократов. Каждый, кто прикасался к алтарю, ощущал зыбкую грань между жизнью и смертью, между реальностью и забвением.

Незаметно для всех алтарь начал дышать. Сначала – тонкая, почти незаметная вибрация, будто сердце огромного существа, что пробуждается после долгого сна. Она медленно, но неумолимо проникала в каждую клетку их тел, заставляя кожу покрываться холодными мурашками.

Звук раздался из глубин машины – тихий, но тревожный, как эхо скрежета разрывающейся плоти, тонкий и жуткий, будто шепот древней боли, спрятанной в каждом из них. Этот звук казался одновременно далёким и близким, он заполнял пространство, проникая в самое сознание, вызывая в сердцах тревогу и страх – предвестник того, что ритуал уже начался, и назад пути нет.

Шестеро – М, Кей, Ками, Рада, Ди и Раф – подошли к нему,для М это было нечто большее, чем просто машина или ритуал. На поверхности появились шесть выемок – под кольца. М почувствовала, как её сердце колотится. Рядом Раф сглотнул. Рада закусила губу. Кей – напротив – была пугающе спокойна. Слабый свет из центра машины отражался глазах М, наполняя их холодом и тревогой,она сделала шаг – будто вниз по склону без дна.

–Вставляйте кольца, – прозвучал голос. Искусственный, но с интонацией… нетерпения..

– Сюда, – шепнула Кей. Её голос не дрожал,будто делала это тысячи раз.

Она приложила ладонь первой. Остальные последовали. Каждое движение требовало усилий, неимоверных усилий. Рука медленно поднялась, дрожащая и холодная, словно ведомая не самой собой.

Когда ладонь коснулась выемки, холод прокатился по коже, проникая в кости. Внутри – одновременно и пустота, и ужасная близость чего-то чуждого, но невероятно притягательного.

Из центра каждого кольца,помешенного в выемку для руки, вдруг выстрелили иглы – острые и тонкие, словно живые шипы. Они словно змеевидные щупальца медленно выползали из колец и впивались в кожу, вызывая болезненный, но непрекращающийся поток информации и энергии, пронизывающий каждое нервное окончание. М резко пискнула,но смогла сдержать себя перед новоиспеченными знакомыми,которые даже и глазом не моргнули от боли. Кровь капнула на металл, и тот тут же её впитал. Пульсируя в такт их сердцам, алтарь начал сканировать и анализировать, вплетая в себя их сущность. Каждый миг прикосновения становился ритуалом инициации, переходом через порог, за которым уже не было возврата.

Алтарь вспыхнул. Свет погас. Только один экран загорелся перед ними – синий, с серебрениями линиями, как вены на белой коже.

Зазвучал металлический голос. Сначала как эхо под землёй, потом – чётче.

–Инициация шести единиц завершена. Анализ ДНК: начат.

[01] Кей

•

Номер агента: K-221

•

Родитель: Агент K-β221

•

Совпадение ДНК: 99%

•

Проклятие: Отсутствует

•

Мутации: Нет

•

Уровень доступа: Δ

•

Эмоциональный статус: стабильна

•

Совместимость с командой: 9.2 / 10

[02] Ками

•

Номер агента: K-312

•

Родитель: Агент K-β312

•

Совпадение ДНК: 75%

•

Проклятие: Нет

•

Мутации: Повышенная физическая активность, регенерация

I

уровня

•

Уровень доступа: Δ

•

Эмоциональный статус: пониженная устойчивость, склонность к реактивной агрессии

•

Совместимость с командой: 7.3 / 10

[03] Рада

•

Номер агента: R-148

•

Родитель: Агент B-Δ148 (погиб в 2017 г.)

•

Совпадение ДНК: 93%

•

Проклятие: Не обнаружено

•

Мутации: Расширенная эмпатия, сенсорная восприимчивость

•

Уровень доступа: Δ

•

Эмоциональный статус: сбалансирована

•

Совместимость с командой: 9.6 / 10

[04] Раф

•

Номер агента: R-203

•

Родитель: Агент R-β203 (пропал без вести в 2009 г.)

•

Совпадение ДНК: 68%

•

Проклятие: Следы нестабильного контакта (дезактивированы)

•

Мутации: Усиленная обработка данных, повышенная концентрация

•

Уровень доступа: Δ

•

Эмоциональный статус: скрытая тревожность

•

Совместимость с командой: 9.1 / 10

[05] Ди

•

Номер агента

: D-000

•

Родитель: Данные зашифрованы.

•

Совпадение ДНК: <неопределено>

•

Проклятие: Латентное. Под наблюдением.

•

Мутации: Психосенсорная нестабильность

•

Уровень доступа: Δ

•

Эмоциональный статус: нестабильна

•

Совместимость с командой: 5.6 / 10

[06] М

•

Номер агента: T-Δ037

•

Родитель: Агент T-Δ037 (самоисчезновение)

•

Совпадение ДНК: 74%

•

Проклятие: Активное. Контроль неустойчив.

•

Мутации: Симбиотический след, нерасшифрован

•

Уровень доступа: Δ

•

Эмоциональный статус: пограничная диссоциация

•

Совместимость с командой: 6.5 / 10

Алтарь вновь зашипел. Голос машины сменился. Теперь он звучал ниже, глуше, будто его говорили сквозь воду:

– Целостность командного ядра: подтверждена.

– Резонанс – выше порогового.

– Уровень отклонения: допустимый.

– Ожидаемая потеря единиц – не превышает допустимого порога.

На этих словах все вздрогнули.

"Ожидаемая потеря?" – прозвучало в головах, но никто не осмелился переспросить.

– Следующий этап: потеря идентичности.

– Стирание памяти. Подготовка к симуляции.

Голос машины стих, оставив за собой тяжёлое, звенящее молчание. Алтарь втянулся в пол, и оттуда, будто расступилась сама земля, открылся проход. Он не вёл куда-то – он вёл отовсюду. Не тоннель, не дверь. Это был поглощающий зев, рваная пустота, в которую падали лучи света и исчезали, не отражаясь – черная дыра.

На верху, на потолке, над головами – символ Δ. Внутри – шесть капель крови, одна из которых, словно живая, дрогнула при взгляде М.

Её сердце ухнуло.

Словно внутри что-то оборвалось.

Словно та часть её, которую она всё это время искала – больше не смотрела ей в спину. Не шептала. Не дышала рядом.

– Командная инициация, – прошептала Рада. – Это значит…

– Что они не уверены в нас, – хмыкнула Кей, хрустнув шеей.

– Или, – задумчиво поправил Раф, – что мы слишком нестабильны поодиночке.

Ди ничего не сказала, но её глаза – тяжёлые, холодные, будто пропитанные свинцом – снова уставились на М.

Кольцо на пальце М всё ещё тлело. Тонкий дымок поднимался из крошечной трещины – как ожог на коже, но изнутри.

– Готовы? – спросила Ками.

– А у нас есть выбор? – Кей сжала кулак.

Рада шагнула первой. Тьма коснулась её лица – и на мгновение оно стало чужим, вырезанным из камня. Остальные последовали.

М осталась последней. Перед ней зиял проход – глухой, чернильный, как раскрытая пасть зверя, чья утроба дышала чем-то тёплым и сухим, почти родным. Шаги остальных уже затихли за порогом. Воздух вокруг стал гуще, будто сама тьма остановилась, дожидаясь её решения.

Пальцы подрагивали. Ноги словно налились свинцом.

В голове – тишина. Давящая. Мёртвая. Безысходная.

Такая, которой она прежде не знала.

Раньше там кто-то был.

Он шептал. Он смеялся. Он смотрел через её глаза и говорил вместо неё, когда она не могла. Тень.

Но теперь – ничего. Ни шороха, ни эха, ни невидимой тяжести в висках.

Он ушёл.

Не попрощался.

И, может быть, его никогда и не было.

Она выдохнула, хрипло. В горле першило. На глаза наворачивались слёзы – не от боли, не от страха. От пустоты. От одиночества, которое теперь жило в ней, как в заброшенном доме.

«Нет дома. Нет матери. Нет отца. Нет тени. Даже себя – нет».

Она прикоснулась к кольцу. Его холод обжёг.

Это было единственное, что напоминало ей о прошлом.

О том, что она была кем-то. Когда-то. С кем-то.

Она смотрела в проход и понимала – за ней нет ни тепла, ни света. Только следующая клетка. Следующий уровень. Следующий приказ.

Но другого пути не было.

«Если я не шагну – я исчезну. Растворюсь. Как они. Как те, кто сгорел, кого я не спасла. Как отец. Как мать. Как я сама».

Организация – это всё, что у неё осталось. Эти стены. Эти люди. Эти алгоритмы и сканеры. Этот город под вулканом.

«Хоть кто-то. Хоть что-то. Пусть держит меня. Пусть использует. Но держит».

Она сжала кулаки.

– Я иду, – прошептала она. Никому. Только себе.

И шагнула.

Прошла через порог.

И за её спиной мгновенно опустилась тишина.

***

Когда они вошли в ту дверь, воспоминания исчезли.

Не яркой вспышкой.

Не обрывом.

Просто – не встали с ними вместе.

Они очнулись не сразу.

Да и слово «очнулись» было бы неправильным.

Просто… стали жить.

Шестеро только закончили школу. Во время летних каникул они всегда проводили время в деревне. Всё было естественно. Каждый день – будто под копирку.

Утро. Завтрак. Смех. Вечер. Звон колокола. Темнота.

И снова – солнце. Только тени не двигались. Они замирали, когда никто не смотрел.

М жила у бабушки. По улице Луговой.

Небольшой, перекошенный дом. Она проснулась не сразу. Сначала – тепло. Оно обволакивало всё тело, словно мягкое одеяло. Потом – аромат дерева. Не больничного пластика, не стерильного металла. Живого, настоящего дерева: смолистого, старого, сухого от солнца. Её пальцы коснулись покрывала – простого, хлопкового, с вышивкой по краю.

Комната была ей до боли знакома. Каждая трещинка на досках, каждое одеяло, каждый стул – будто она прожила здесь целую жизнь. И правда… она же и жила здесь всегда, разве нет?

Сквозь лёгкие занавески тянулся мягкий солнечный свет. Он рисовал на полу узоры, тёплые и колеблющиеся от дыхания ветра. За окном пели птицы. Без пауз, без напряжения. Не было ни тревоги, ни контроля, ни ощущения слежки. Только звук листьев и лёгкое позвякивание чего-то далёкого – будто память колокольчика.

Стук в дверь вернул её в тело. М вздрогнула. Сердце на миг ускорилось, не от страха, а от чего-то… неясного. Как будто где-то внутри неё что-то не срасталось, будто пазл, собранный не по тем линиям. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и пришла.

– Подъём, ты обещала помочь с пирогами! – послышался голос Кей из-за двери.

– Сейчас!

Этот голос – близкий. Не приказ. Не код доступа. Просто голос…человека.

Она села, провела рукой по волосам. Кожа была влажной, но не от страха – от жары. Пахло хлебом. Дымом из трубы. Пылью, осевшей на деревянном полу.

На улице всё было спокойно – как всегда. Тот же двор, тот же склон, те же солнечные пятна на траве. Где-то дальше кричала корова.

М не помнила, когда в последний раз задавала себе вопрос: а что было до этого утра? Она просто просыпалась – каждый день – и жила. Не было ощущения потери. Было… как будто всегда так и было. Кей всегда была рядом. Рада, Раф, Ками, Ди – все они были. Всегда. Сколько себя помнит.

Она вышла на крыльцо. Закатное солнце медленно опускалось за горизонт, заливая деревню нежным золотым светом. Воздух был наполнен ароматом цветов и молока, а вдалеке слышалось ровное, размеренное пение птиц – те даже ночью, казалось, не прекращали. Собаки тянулись на цепях. Куры бегали по двору. Где-то хрипло кричал петух – слишком поздно, чтобы будить, но вполне вовремя, чтобы просто быть.

Колокольня ударила. Ровно. Один удар, за ним другой. Как будто сердце самой земли отмеряло время. В этом было что-то необъяснимо правильное. Успокаивающее.

М остановилась на крыльце, вглядываясь в горизонт. Всё казалось… идеальным. Слишком идеальным. На миг её охватило странное чувство – будто в этой картине что-то не сходится. Словно кто-то заклеил кусочек окна, и она смотрит не наружу, а в чью-то подделку.

Но мысль ускользнула, как вода сквозь пальцы.

– Ты что, задумалась? – Кей уже стояла рядом, вытирая руки о фартук. – Всё хорошо?

М повернулась к ней и кивнула. Она улыбнулась – медленно, по-доброму, искренне. В груди было тихо. Спокойно.

– Всё отлично, – ответила она. – Просто… странный сон приснился.

Кей хмыкнула.

– Тогда тебе точно пора на кухню. Реальность пахнет корицей. Они пересекли небольшую калитку и вошли в соседний дом . Деревня дышала за окнами – как будто бы всегда была, и всегда будет.

Дом пах печёными яблоками, тёплым тестом и чем-то пряным – будто детством, которого она не помнила, но знала на вкус.

На кухне было многолюдно, но спокойно. Ди, сидя на подоконнике, перебирала орехи и бросала их в миску, изредка съедая по одному. Рада месила тесто обеими руками, щёки у неё были розовыми, как у того, кто действительно счастлив. Раф натирал морковь с преувеличенным усердием и жаловался на терку, которая «сожрала ему палец». Ками чистила яблоки, быстро и точно, как будто резала воздух.

Все были… здесь. Все были её друзьями. Были всегда. Разве не так?

– А вот и сонная наша, – фыркнула Ди, поднимая голову. – Сейчас опять сделаешь вид, что помогаешь, а потом сбежишь к пруду.

– Неправда, – тихо возразила М, неуверенно улыбаясь. – Я… сегодня помогу.

Она почувствовала, как Кей мягко дотронулась до её спины,такое мягкое и приятное прикосновение,которое всегда давало уверенности и успокаивало в трудные минуты, оно было обыденностью для них,они всегда так делали и будут делать. Кей подтолкнула М внутрь. Комната была наполнена звуками жизни – стук ножей, шорох ткани, плеск воды, смех.

Вдруг скрипнула дверь – и в комнату вошла бабушка Кей. В деревне все называли её иначе, по-старому: Тётушка Лина. Пухла как яблоко, статная, с двойным подбородком и глазами цвета дождя. На ней был длинный, потёртый передник, вышитый символами, которые М не умела читать.

– Ну что, мои зайцы, всё готовим? Праздник-то уже на носу, – сказала она с улыбкой, но взгляд её скользнул по всем строго, как будто вымеряя, кто уже справился, а кто ещё ленится.

М замерла, в груди что-то дёрнулось. Она вдруг поняла, что… не знает, что за праздник. Не помнит, как он называется, что в нём делают, почему они к нему готовятся. Странно.

– А… какой именно праздник? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.

Тишина накатила, будто кто-то на мгновение убавил звук.

Раф хмыкнул.

– Ну как же… тот самый. Как всегда. – Он пожал плечами, будто ответ очевиден.

– Мы его каждый год отмечаем, – вставила Кей, не поднимая глаз.

– Ну… – Ди бросила ей яблоко. – Ты что, голову утром в муку уронила?

Смех прокатился по комнате, но М не смеялась. Всё выглядело, звучало и пахло правильно… и одновременно – нет. Слишком правильно. Словно репетиция того, что должно было казаться настоящим.

Она кивнула, сжав губы.

– Ага. Конечно… Праздник.

Где-то внутри неё, тихо, почти неощутимо, шевельнулась не память. А ощущение, будто что-то не так.

Кухня дышала летом. Окна распахнуты, шторы колыхаются, на столе – яблоки, сахар, мука. Воздух – густой, сладкий, с запахом корицы и горячего теста. Кей замешивала пироги с таким сосредоточением, будто от них зависел порядок во всей деревне. Рада ловко лепила края, щипая их пальцами. Ди сидела на столешнице, болтая ногой, и подбрасывала в воздух орехи, ловя их ртом.

М стояла у раковины, вытирая руки. Всё казалось… настоящим. В этом доме было так спокойно, будто никто и никогда не знал, что такое страх. Кей кивнула ей, не глядя:

– Подай ещё яблок. Только аккуратно, без фанатизма.

– Осталась одна проблема, – заговорила бабушка Лина, появившись в дверях. Она держала старую деревянную ложку, как скипетр. – Без родниковой воды пироги глухие выйдут. Надо бы из колодца набрать.

– Я схожу, – сразу сказала Ди. – Мне нужна передышка. Маш, пойдёшь со мной?

М удивлённо посмотрела на неё. Почему-то ей показалось, что Ди сказала это не в шутку. Как будто ей нужно было пойти с М, а не просто уйти от муки. Но она всё равно кивнула:

– Конечно.

– Только не задерживайтесь, – кинула Кей. – Если тесто перекиснет – вся магия уйдёт.

– Какая ещё магия? – усмехнулась М, хотя почему-то не рассмеялась.

– Кулинарная. Самая древняя, – ответила Кей, и на её лице на мгновение промелькнуло что-то… странное. Слишком серьёзное.

Они взяли вёдра и вышли из дома. Летний свет был мягким, почти мёд стекал по листьям. Воздух дрожал над тропинкой, залитой солнцем. М шла, опуская пальцы в высокие травы. Птицы щебетали непрерывно, и даже этот звук казался частью ритуала – одного и того же дня, повторяющегося снова и снова.

– Хорошо, что ты пошла, – вдруг сказала Ди, и её голос нарушил иллюзию тишины. – Ты… правда стала немного живее.

– Что?

– Просто… ты раньше была как вялая. Теперь у тебя глаза снова блестят. Это здорово.

М ничего не ответила. Ей хотелось верить, что она и правда меняется. Что всё это – настоящая жизнь. У неё есть друзья. Бабушка. Тепло, еда, безопасность. Она счастлива.

Они подошли к колодцу. Старый, каменный, обвитый мхом, он казался живым. Изнутри тянуло прохладой, и над ним звенела муха, кружа по кругу, будто привязанная к невидимой нити.

– Крутишь ты или я? – спросила Ди.

– Я.

М взялась за ручку, начала опускать ведро. Оно с плеском ушло вглубь, ударившись о воду.

Оборот. Второй. Натяжение. Она начала поднимать.

Летнее солнце разливалось по тропинке. М стояла у колодца и смотрела, как ведро медленно ползёт вверх. В нём – прозрачная вода. И…

…чья-то рука.

Бледная. Лишённая ногтей. Она медленно прижалась изнутри к стенке сосуда. Как будто цеплялась. Как будто смотрела.

Сердце рванулось в горло. М моргнула – и всё исчезло.

Просто вода. Прозрачная, холодная. Ничего. Ни крови. Ни руки.

– Маша? – Ди подошла ближе. – Всё хорошо?

– Да… – сказала она сдавленно. – Наверное… показалось. Тень от крыши, наверное.

Ди посмотрела в её лицо, потом в воду.

– У тебя бывает, да? Будто что-то не то, но ты сама решаешь не смотреть.

М сжала губы. Хотелось сказать, что она ничего не решала, что всё это просто случайность. Просто нервное. Но… что-то в этих словах было ужасающе точным.

Она выпрямилась, отводя взгляд.

– Я просто… счастлива, Диль. У меня есть вы. Бабушка. Мне хорошо здесь. Я не хочу забывать это. Но иногда… если где-то внутри что-то шепчет, что всё… не так, я стараюсь убедись себя в обратном.

Ди кивнула.

– Иногда, так действительно бывает и чтобы остаться собой, надо не смотреть глубоко. Правда.

Они пошли обратно, и ветер снова зашептал в кронах деревьев. М чувствовала, как будто солнце смотрит ей в спину. Присматривается.