Ветер Эрина

– Кто та девочка из Харлиата?

– Девочка?

– Девочка, которая была в заезжем доме. Я не сразу сообразила, но потом вспомнила, что когда вышла, то кубок в руках Мора уже горел. Девчонка выбежала на улицу прямо передо мной. А у тебя не было никаких причин ни приезжать в город, ни сидеть пить пиво, когда на площади загорелась статуя.

Келия выпрямила спину, сейчас перед чародеем сидела не смущённая девчонка, а молодая женщина, уверенная в своей силе и правоте. Зачем только понадобилось раскрывать своё истинное лицо из-за такой ерунды.

– Девочку зовут Юна. Мы встретились случайно. Она открыла в себе дар опалённой, я решил помочь.

Келия понимающе улыбнулась.

– Ясно. А я-то гадала, зачем тебе понадобилось творить магию и вызывать сысковиков.

– Вообще-то я ждал прибытия праховцев, – усмехнулся Мерон. – Давно ли Ронан дружит с арк-ригом и посылает воспитанников отлавливать себе подобных?

Девушка нахмурилась.

– Указ о регистрации опалённых вышел года два назад или даже три. До Харлиата всё с опозданием доходит, так что лучше сам у него спроси.

«Указ о регистрации», значит. Словечки какие-то заморские, наверняка их Эремону подсказал тот носатый старик, который был на встрече.

– Эремон со своими указами лет на сто опоздал. О сохранении магии надо было ещё деду его задуматься, когда Первая война крови началась. А не позволять безмозглым воякам резать всех без разбора.

– Но в Первую войну сражались с дикими фейри, – возразила Келия. – Тогда они обезумели и первыми на людей напали.

Мерон кивнул и скривился в горькой усмешке.

– Разумеется. Так хронисты Ордена говорят. После того, как отловили всех филидов и переделали летописи на свой лад. В то время люди резали всех фейри, до кого могли дотянуться. И всех, кого заподозрили в связях с фейри. И просто соседей, с которыми что-то не поделили. В первую войну костры горели гораздо чаще, чем во вторую. И не всегда ради народа холмов.

– Но… ты не можешь этого утверждать. Первая война началась больше восьмидесяти лет назад! Написать-то, что угодно можно… – она запнулась и уставилась на него в шоке. – Сколько же тебе лет?

– Я старше, чем выгляжу.

Рассуждения о войне Келию расстроили и заставили надолго замолчать. Мерон ещё хотел её расспросить, откуда она родом, но решил повременить и вернулся к своим поискам. Сперва вчитываясь в каждую строчку, затем уже бегло перелистывая. Одна стопка книг сменилась следующей. Воспоминания об ужасах войны и его самого заставили нервничать. Немного успокаивало, что книг здесь хранилось множество, точное количество никто не знал. Каждый раз, входя в библиотеку, можно было увидеть на полках разные названия. Замок сам подбирал то, что может оказаться интересно посетителю. Тома, которые он сейчас просматривал, Мерон видел впервые. Но предчувствие на краю сознания говорило, что и тут ответа он не найдёт. И вновь его охватывал страх. Он знал причину своего страха. Потому и не хотел признавать. Если он не найдёт ответа и здесь… то всех ждёт смерть. Смерть привычного мира.

Чародей проснулся, когда солнце ещё не выглянуло, небо застилала предрассветная серость. Проникая сквозь открытое окно, холодный ветер свободно гулял по комнате. Поспал он от силы пару часов, вернувшись из библиотеки далеко за полночь. Но вновь так и не смог сомкнуть глаз. Было ли дело в разуме, напряжённом поиском ответов или в тенях прошлого, так и не желающих уходить. Понимая, что лежать и глядеть в потолок – смысла мало, Мерон поднялся и вышел на улицу. Замок ещё спал, вокруг стояла тишина, какая случается только перед рассветом. Подтаявший снег покрылся плотной корочкой, и чародей прохрустел по ней в сторону конюшен. В сумерках доски казались чёрными, словно обугленными.

Когда он уже протянул руку к двери, та отворилась сама, и чародей столкнулся нос к носу с незнакомым мужиком. Удивительного в этом ничего не было, большую часть нынешних обитателей Мерон ни разу не видел. Мужик посторонился, пропуская чародея, одновременно чародей проделал то же самое. В итоге мужик шагнул наружу. В руках с длинными тёмными когтями он покручивал сигарету. Рукава рубахи, закатанные по локоть, видимо для работы, обнажали мускулистые руки, перевитые чёрными венами, рыжие волосы сцеплены на затылке. Мужик закурил и улыбнулся, сверкнув клыками.

– Приветствую Повелителя ветров, – шуточно поклонился он.

– Мы знакомы?

Мужик прищурил жёлтые глаза, вертикальные зрачки сжались в щёлочки.

– Нет. Но я тебя видел однажды. На встрече с Пираном. Состоял тогда в его шайке.

– Тебе повезло его пережить.

Пиран набирал бойцов не только среди опалённых, но и среди людей. Орден праха безжалостно вырезал всех хоть сколько-то причастных. Некоторых отвезли в столицу для показательной казни, но большинство постарались прикончить на месте.

– Ну да, – мужик затянулся, – молодой я был, глупый. Как понял, что там творится, так и сбежал, – затянулся ещё раз и зло поморщился. – Как трус сбежал. Посреди ночи. Но не жалею.

– Пиран был мерзавцем, – сказал Мерон. – Жалеть не о чем.

Сказал не для того, чтобы утешить. Просто действительно так думал.

– А вас ведь обоих называют борцами за инаких. Чуть ли не братьями.

Воздух вокруг похолодел, и мужик примирительно вскинул руки.

– Только не злись

Мерон не злился. Пару лет назад бы злился, и даже постарался свернуть говоруну шею. Но сравнение всё равно не радовало.

– Из общего у нас была только нелюбовь к ордену. Но этого не хватило даже для нормального разговора.

Мужик сделал пару затяжек, кинул окурок на снег и затушил ногой.

– Так, а чего пришёл-то?

Чародей сперва решил, что он говорит о замке, но опалённый кивнул в сторону конюшни:

– Покататься хотел? Теурсты спят пока, холодно им ещё.

– А мне вот не спится, – пожал плечами Мерон. – Откуда теурсты? Думал, их ещё лет пятьдесят назад всех извели.

Волшебных зверей, как ни странно, почти всех перебили ещё до основания Ордена. Тех, разумеется, до кого смогли добраться. А теурсты, не смотря на не самую привлекательную внешность и развитый ум, были мирными созданиями. В те времена, по крайней мере.

Мужик скрипнул сапогами по заледенелому снегу, почесал бороду, потом достал ещё сигарету. Предложил чародею, но тот отказался.

– Из Ишера они, от границы с Шепчущим лесом, – вновь закурив, ответил мужик. – Четыре птенца было, куда их родители подевались – понятия не имею. Вышли ко мне, когда я в деревеньке пытался притвориться слепым сказителем. Пришлось всем вместе новое пристанище искать. Не бросать же. До меня тут за животными Боуэн ходил. Но он, прямо скажем, не мастак, да и не особо этим горел. Не всем же дано хвостатых понимать.

Мерон расспрашивать о личном не собирался, но раз уж мужик сам охотно всё выкладывал, разговор поддержал. Старая чародейская привычка – жадно впитывать любую информацию, никогда не знаешь, что может пригодиться.

– Стало быть, говоришь с животными?

– Ага. Не всем же верховодить ветрами. Верно, Повелитель ветров?

– Мерон.

– Картак.

Мужчины пожали руки, и Картак предложил чародею помочь, если тот не чурается чёрной работы. Чародей не чурался, тем более в его арсенале имелся обширный выбор заклинаний почти на любой случай.

Вышел он, когда солнце поднялось высоко и успело обнять мир горячими ладонями, с крыши звонко капало, в воздухе висела влага. Из-за деревьев неподалёку выбежали и замерли рыжие близнецы. Они уставились на чародея, перешёптываясь и то и дело покачиваясь вперёд, а потом отступая обратно. Пока не вышел Картак.

– Опять вы тут, импы мелкие? Я вам сколько раз велел к ангарам не подходить!

– Это всё чародей! – заявил мальчишка.

И раньше, чем Мерон успел удивиться, девочка добавила:

– Да! Без него ты бы нас и не заметил!

Она показала опалённому язык, и они с братом быстро умчались.

– Вот же паршивцы! – выругался Картак, но без всякой злобы. И отправился примерно в том же направлении, что и дети.

Мерон же пошёл в другу сторону, он хотел навестить лабораторию учителя. Имелся у старика Гахарита небольшой домик, стоящий в стороне, у каменной стены. Там он хранил ингредиенты и вещи для экспериментов, которые считал ненадёжными и для замка опасными. В детстве Мерон считал это полной ерундой. Разве могло хоть что-то в мире навредить чародейскому замку? После смерти Вороньей крепости он мнение изменил.

Путь пролегал через поляну со священным дубом. Огромное дерево, возвышавшееся до третьего этажа, летом укрывало всю поляну тенью своей кроны. Пока что на нём не появилось ни листочка. По легенде замок воздвигли уже вокруг дерева. Но в этом чародей сомневался, даже дуб не может жить так долго.

У дерева стояла Айлид, проходящий сквозь её едва трепещущие крылья свет, оставлял радужные блики на снегу. Рядом с девушкой находился Ронан и женщина, показавшаяся смутно знакомой. Она была такой высокой и широкоплечей, что издалека Мерон принял её за мужчину. Поравнявшись, он быстро понял свою ошибку. О ней свидетельствовали и выдающиеся формы, и нежное красивое лицо. Поверх обычного мужского костюма – штанов и рубахи – надет уже знакомый короткий серый плащ, толстая светлая коса перекинута вперёд. Серая кожа женщины слегка поблёскивала, присмотревшись, чародей понял, что она покрыта мелкими чешуйками. «Риана» – вспомнил он имя, она была в одном из сражений у реки Бойн, где призывала могучие волны.

– Рад видеть, что ты вливаешься в жизнь, мой друг, – улыбнулся Ронан после обмена приветствиями. – В замке довольно много изменилось за время твоего отсутствия. Возможно, мне бы следовало дать тебе сопровождающего, чтобы всё показать.

Мерон еле удержался, чтобы не попросить об этом Айлид – такого она бы ему не простила – и постарался даже не смотреть в её сторону.

– Я не заблужусь и без посторонней помощи.

– Это искреннее предложение, Повелитель ветров, – голос Рианы звучал струнами арфы. – Здесь не все тебе рады. А некоторые, напротив, радуются слишком сильно. Ни к чему создавать лишние ссоры, если их можно избежать.

– Я ценю вашу заботу, и жаль от неё отказываться. Но если вы не можете доверять мне даже в таких мелочах, то как мы вообще сможем жить рядом?

– Дело вовсе не в доверии… – воскликнула Айлид и замолчала, прикусив губу.

– Я не собираюсь становиться причиной драмы или ваших разногласий.

Он всё же посмотрел на крылатую девушку, та тотчас отвернулась.

– Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, – Ронан хлопнул друга по плечу. – Ну-ну, не смотри так подозрительно. Можешь это отрицать, но я всё ещё о тебе беспокоюсь.

Мерон не стал спорить. Кивнул и пошёл своей дорогой, оставив троицу у дерева.

Домик, похожий больше на большой каменный сарай, всё также скрывался среди деревьев и запирался на магический замок. Похоже, Ронан тут бывал не часто, если бывал вообще, всё покрывал толстый слой пыли. Вещи, как часто бывало у старого учителя, находились в творческом беспорядке. Мудрёные астролябии лежали рядом с хрустальными колбами, книги вперемешку с личными заметками, странными графиками и сушёными листьями. Выглядело занимательно, но ничего такого, что могло бы оказаться полезным сейчас. Так что чародей решил пока не тратить тут время.

После полудня Мерон направился к себе в башню. Он опасался, что Ронан его поймает и опять что-то учудит, но хозяина замка видно не было, так что можно продолжать поиски. Он обращался к замку с вопросом, но тот не знал, где искать ответ. Или не хотел говорить.

Большую часть комнаты всё ещё занимала нагромождённая и сломанная мебель. Но Мерон уже успел поставить у окна письменный стол, подготовив место для чтения. И вытащил рядом пару кресел, куда сложил книги. Замок не любил, когда книги выносили из библиотеки. Но у работы в комнате имплся один неоспоримый плюс. Мерон уже настроил затвор северной башни на себя, так что сразу узнает, если Ронан сюда явится. Вот и приближение гостьи он почувствовал, едва та прикоснулась к двери внизу, ещё даже не ступив на лестницу. Некоторое время спустя, чуть больше, чем ожидалось, в комнату поскреблась и несмело вошла Келия.

– Я твою накидку принесла, – пояснила она, демонстрируя свернутую ткань, замерла и зачем-то выдала приветствие, принятое у странников. – Пусть солнце разгонит туман на твоём пути. – Потопталась, снова краснея и неловко закончила. – Добрый день, в общем. Спасибо, что одолжил.

– Это не мой. Можешь вернуть Ронану.

Девушка смутилась ещё сильнее, становясь похожей на цветущий мак.

– Нет уж, я у тебя одолжила, тебе и возвращаю.

Она подошла к куче, где несколько сломанных стульев образовали что-то похожее на вешалку, сгрудила ношу туда и удивлённо спросила:

– Детская рубаха?

– Ученическая, – пояснил Мерон. – Когда-то принадлежала мне.

– И ты решил сохранить её из сентиментальных побуждений? – рассмеялась Келия.

Чародей промолчал, лишь нахмурился. Девушка завороженно провела рукой по вышитому серебром рукаву.

– Красивая.

Мерон и не собирался объяснять, зачем забрал старую рубаху, но всё-таки это сделал.

– Раньше такую носили все ученики сохрадорса, которые достигли хоть какого-то мастерства. Получить её считалось почётным. Правда, когда Гахарит обучал нас, других чародеев уже не осталось, чаровников в замке не водилось, так что хвастать было не перед кем.

– И когда ты получил свою?

– В двенадцать.

После полученного ответа Келия изменилась в лице. Хотя не могла знать, что обычно чародеи получали рубахи гораздо позже – сам Гахарит получил свою в пятнадцать. А вот Ронан свою – лишь на два дня раньше Мерона. Девушка о чём-то глубоко задумалась, а потом вдруг смутилась, помяла ладони, закусив губу, потом спрятала руки за спину и уставилась в пол. Несколько раз она порывалась что-то сказать, но останавливалась. Наконец, сравнявшись цветом с маковыми лепестками, произнесла:

– Прости, что так бесцеремонно ворвалась. Я не подумала. Я могу уйти.

Поразмыслив, чародей решил, что она больше забавная, чем раздражающая и благодушно позволил остаться:

– Ты мне не мешаешь.

Он вернулся к чтению, и когда тихонько бродящая туда-сюда фигура стала его утомлять, предложил:

– Держи.

– Что это? – Келия тут же оказалась рядом и послушно взяла протянутую тетрадь.

– Дневник чародея Куинна, где он описывает свои встречи с ведьмами. Должно быть интереснее, чем то, что ты читала в прошлый раз.

– Ого! Книг про ведьм я ещё не видела!

Конечно, не видела. Ведьмы передавали свои учения исключительно устно и ревностно хранили тайны. И Куинн описывал лишь свои личные встречи с ведающими тайны. Но Мерон всё же надеялся, что это сможет занять девушку. Раз уж она с таким увлечением читала дневники других чародеев, где те просто описывали свою повседневную жизнь.

Келия скинула растоптанные башмаки и с ногами устроилась в одном из кресел. Её бледное лицо, обрамлённое неряшливо собранными волосами, напоминало яйцо посреди птичьего гнезда. Шея покрылась мурашками, девушка явно мёрзла. И, сжалившись, Мерон призвал вокруг неё тёплый ветер.

Спустя несколько страниц она воскликнула:

– Погоди-ка! Он тут пишет, что есть какой-то ритуал становления ведьмой. И он может не сработать. Это как? Разве ведьмами не рождаются? Также, как чародеями?

Мерон отложил свою книгу, которая, в общем-то, оказалась не особенно интересной.

– Чародеями рождаются. Чаровниками, как правило, тоже, хотя и не всегда. А ведьмами становятся, и часто, уже будучи взрослыми.

Келия посмотрела на раскрытую страницу задумчиво и даже немного грустно.

– Но разве это возможно? Получить магию, если ты с ней не родился?

– Способы есть, и не все они хорошие. Касательно ведьм, насколько мне известно, должно иметься определённое родство к силе, иначе тело не может принять магию.

Келия вцепилась в страницу, губы её дрожали, но голос прозвучал ровно, хотя и тихо:

– И разве стоит оно того? Рисковать жизнью, чтобы уметь колдовать?

– А с чего ты взяла, что они рискуют жизнью?

Она испуганно посмотрела на чародея и неуверенно забормотала:

– Ну… как же… ритуал… если твоё тело не принимает мигаю – ты умираешь, верно?

– Откуда у тебя такие мысли? Про то, как проходит ритуал ведьм, знают только сами ведьмы. Есть предположение, что для обретения силы, надо провести ночь с импом, но её мне рассказал сам имп, так что не советую особо в это верить. Но я точно знаю, что во время ритуала никто не умирает. Если тело женщины не способно принять магию, она просто не станет ведьмой. Вот и всё.

Девушка замерла, уставившись остекленевшим взглядом, словно не слыша ни слова. Потом нахмурилась, будто изо всех сил пытаясь осознать. А затем лишь тихо пробормотала:

– А… ясно…

Она вернулась к чтению дневника, и когда Мерон уже собирался тоже продолжить читать, вдруг вновь вскинула голову.

– Ты сказал, что чаровники тоже могут не родиться такими, а получить силу?

Забавно, что кто-то мог не знать таких очевидных вещей. Хотя, вероятно, очевидными они казались только Мерону. И ещё Ронану. И почему, спрашивается, он сам своим воспитанникам ничего не объяснил?

– Чаровники получают силу от благословения Бога или могущественного фейри. Обычно благословляют родителей, поэтому они рождаются уже с магией. Но бывает и так, что благословение получает уже взрослый человек.

Келия нахмурилась, уткнулась в страницу, можно было проследить движение её мыслей по хаотично мечущемуся взгляду. На следующий вопрос Мерон ответил, не дожидаясь.

– Сила древних чародеев передаётся по крови. Всегда через поколение или через несколько. И всегда по мужской линии через женскую.

Она замерла и бестолково открыла рот, прежде чем поднять глаза.

– Это как?

– Сын древнего чародея не будет обладать магией. Но у его дочери может быть сын – древний чародей. Или её внук, сын её дочери. Или правнук, сын её внучки, дочери её дочери. И так далее.

Если раньше она просто хмурилась, то теперь, кажется, все части лица пытались расползтись в разные стороны. Пытаясь вновь собрать его воедино, Келия зажмурилась и устало потёрла лоб.

– Довольно запутанное родство получается. Особенно если будет несколько поколений.

– Да, – согласно усмехнулся Мерон. – Поэтому, хотя сила передаётся по крови, родословную никто не отслеживал. Сохрадорса всегда было девять. Когда кто-то умирал, это значило, что скоро родится его преемник. Когда древний чародей появлялся на свет, остальные всегда это чувствовали. Это похоже на звон колокола вдалеке. А если случалось так, что не хватало двух или нескольких чародеев, то наследство определялось со временем. Вырастая, мы обнаруживаем родство к одной из стихий. Но такое, опять же, редко случалось.

Девушка прижала пальцы к вискам, окончательно запутавшись в наследстве, чародеях и ведьмах. Мерон удовлетворённо хмыкнул.

– Что ты пытаешься узнать, Келия?

– Ни-ничего… – поспешно ответила она. – Просто интересно. Я читала несколько размышлений натурфилософов о том, почему появились опалённые. И все они кажутся мне довольно сомнительными. Если чаровники получают силу от фейри, разве не должна сила опалённых быть похожей?

– Хороший вопрос. Лучшие мыслители бьются над ним уже полвека. Можешь к ним присоединиться.

Келия обиженно поджала губы.

– Думаешь, ты лучше, если знаешь больше меня?

– Конечно, нет.

Хотя именно так он и думал. Да и скрыть не сильно пытался.

– Тебе не приходилось!.. – она вздохнула, – не приходилось заслуживать свои знания!

Хотела ещё что-то сказать, но замолчала, вцепившись в тетрадь.

– Приношу свои извинения. Не хотел тебя обидеть.

Девушка ему явно не поверила и взгляда не подняла, притворившись, что углубилась в чтение. Хотя продолжала смотреть в одну точку. Чародей отправил листок плыть к ней по воздуху, но она и это проигнорировала.

– Возьми, пожалуйста.

– Что это? – Келия бросила взгляд на листок, продолжающий тыкаться ей в плечо. Увидев, что на нём, посмотрела уже внимательнее и взяла в руки.

– Младшие руны древнего языка. Когда запомнишь, перейдём к старшим рунам, потом к сочетанию рун.

– Но когда ты успел?

– Когда расстроился, что не могу найти то, что мне нужно. И ночью не спалось.

– Спасибо… – неуверенно пробормотала она. – Я… Я не пытаюсь что-то узнать. Мне просто нравится читать. Слоан тоже умеет читать, но он, кажется, научился этому лишь из необходимости и совсем меня не понимает. Узнавать новое – это просто интересно. Разве такой причины недостаточно?

Если она и играла, то делала это очень хорошо. Возможно, как все хорошие лжецы, она лгала, говоря правду. Молча пролистав дневник, она ещё раз поблагодарила за листок с рунами и ушла.

Мерон просидел ещё пару часов. Поняв, что сон опять не идёт, поднялся на крышу. Ночь стояла ясная. Огромная белоснежная луна сияла ярко, обливая всё вокруг серебряным светом. Даже каждую трещинку в каменной кладке можно было разглядеть. Он облокотился на зубец, бездумно глядя на россыпь сверкающих звёзд. Издалека донёсся нежный стрёкот. В паре шагов от чародея опустилась девушка, сложив за спиной полупрозрачные крылья, похожие на плащ. Проходящий сквозь них лунный свет превращался в россыпь перламутра.

– Я думал, ночью ты не летаешь.

– Летаю. Иногда. Ночью меня почти не видно, так что можно слегка нарушить правила и сделать пару кругов над лесом.

Айлид подошла и встала рядом, почти касаясь плечом. Её лицо казалось мертвенно бледным и хрупким, словно она сама была целиком соткана из лунного света и могла вот-вот растаять. Она расправила крылья, задев ими чародея, пустив плясать по крыше радужных зайчиков, и вновь сложила их за спиной. Когда-то давно, в другой жизни, она точно также поступала, желая привлечь его внимание и отвлечь от тяжёлых размышлений. Тогда он обычно оборачивался, подхватывал её за талию и долго кружил под звонкий хохот, порой отрываясь от земли и продолжая кружить в небе. Теперь это вряд ли было уместно.

– Я рада, что ты жив, – в ночной тишине голос прозвучал неожиданно звонко, и она добавила уже чуть тише. – Хотела сказать об этом сразу, как тебя увидела.

– Счастливой ты не выглядела.

– Я удивилась. Я думала, ты погиб! Все думали, что ты погиб. Но ведь ты всегда таким был: исчезал и появлялся, когда хотел.

Она не спросила, где он пропадал все эти годы. Может, ей было всё равно. И он не стал говорить, что первой пропала она. Проснувшись однажды ночью, чародей не обнаружил рядом крылатую деву и даже не сразу понял, что она не упорхнула на пару часов, а ушла насовсем. После он долго искал её. Но в итоге решил, что та просто не хочет быть найденной.

– Я ведь тебя даже оплакала.

– Надеюсь, не слишком долго.

– Ты!.. – Айлид ударила его кулачком по плечу и, опустив голову, едва слышно произнесла. – Я потом так жалела, что меня не было с тобой в тот день.

– Это единственное, о чём я не жалел.

Мерон обернулся и хотел взять её за руку, но она в панике отступила на пару шагов. Древняя магия позволяла чародею прикасаться к Айлид без опаски, но даже когда они были вместе, она каждый раз вздрагивала от его прикосновений, всё никак не могла поверить. Помедлив, она протянула ему ладонь. Но когда он попытался снять с неё перчатку, вновь одёрнула. И сделала ещё шаг назад.

– Что скажут твои друзья, узнав, что ты жила в Вороньей крепости?

Чародей тут же пожалел о своих словах, но они уже прозвучали.

– Ты… не посмеешь! – испуганно прошептала Айлид, округлив глаза.

Обиженно поджав губы, она одним быстрым движением спрыгнула с крыши, будто ныряя с обрыва в ледяную воду. Раздался тихий стрёкот, и окутанная сиянием девичья фигура стремительно унеслась прочь. Чародей остался глядеть на далёкие звёзды, обозвав себя старым дураком.

***

Ночь стояла такая ясная, что при желании можно было разглядеть каждое дерево в лесу вокруг замка. Или крыши отдельных домов в Друмкэйне, лежавшего у подножия холма с обратной стороны. В ту сторону чародей никогда не смотрел и старался забыть о существовании человеческого поселения. Там во внутреннем городе блестела ощетинившимися трубами фабрика механических стражей, перекрывая почти всю улицу. И скрывая пристроившийся неподалёку двухэтажный дом.

Командир О’Коннор сидел в кресле у камина. Он не зажигал свечей, но света от огня и без того хватало для небольшой комнаты. Вся штаб-квартира Ордена в столице была довольно скромной. На взгляд командора, слишком скромной. Но внук крестьянина не мог требовать от арк-рига чего-то большего. Даже в той должности, что он занимал сейчас.

Чад О’Коннор вытянул ноги и прикрыл глаза, от света они начинали слезится, руки мелко подрагивали. Проклятый недуг сразил его, когда он должен был ехать в Нимхонкрайт, главный замок Ордена у Лох-Ри, где дела требовали его непосредственного присутствия. Дела ордена всегда требовали его присутствия: то в замке, то в столице, то у моря на самой окраине острова. Всех капитанов Чад отбирал лично, все они являлись очень толковыми ребятами, но со многими делами не могли справиться без него. Когда утром, едва он собрался в дорогу, его настигла знакомая дрожь и резь в глазах, поездку пришлось отложить. Позже, когда стало известно о прибытии в столицу чародеев, он подумал, что возвратившаяся немочь могла являться божественным провидением. К сожалению, мерзкие служители старых богов сбежали раньше, чем он успел до них добраться.