Исповедь дьявола

– Не хотела отвлекать. И я скорее удивилась, чем испугалась. Не переживай. Не понимаю, как можно было додуматься взять заложника? И почему они свободно разгуливают по больнице?

– Отец не может существенно их наказать. Змей в клинике формально. Кое-кто подсуетился. Вот он и наглеет, да еще и других подстрекает. Но сказать, что эти ребята плохие, я не могу. Просто им не нравится быть людьми второго сорта. Их всерьез не воспринимают. Вот и злятся.

– Ты пригрозил им «Пеликаном». Откуда…

– Я знаю, что они сидят в приложении? – заканчивает мою мысль Адриан. – Отец попросил меня разобраться, что из себя представляет «Пеликан», и я нахожу пациентов, которые там состоят, стараюсь разузнать, что создатели приложения от них хотят. Мой отец с виду странный. Но не нужно его недооценивать. Он знает, что делает.

– Так ты… не только на скрипке здесь играешь?

– Конечно, нет.

О как!

– Что-нибудь обнаружил?

– Ничего существенного, кроме ясности, что это приложение с религиозным уклоном.

– Секта?

– Секты набирают людей, чтобы те несли им деньги и ресурсы, становились рабами, коверкают Библию и другие Священные Писания, а «Пеликан» тратит время на людей в закрытом учреждении. На тех, от кого никакой выгоды не получит.

Я задумываюсь.

Перед тем как оборвать связь с «Пеликаном», я решила задать куратору прямой вопрос: как вы связаны с убийствами людей… с Кровавым фантомом?

Куратор ответил, что никак и что создатели приложения надеются, что маньяка скоро поймают.

Я не сразу замечаю, что Адриан поглаживает костяшки моих пальцев. Не могу разобраться в ощущениях. Моя холодная ладонь в его теплой ладони. Вроде бы он меня просто успокаивает. Но… черт, не знаю. Чушь всякая в голову лезет.

Его серебристые радужки затягивают и обволакивают, словно плотный туман, за которым скрыт неизвестный мир и на который хочется посмотреть хоть одним глазком. Адриан глядит на меня по-новому. Сочувствие и нежность всегда присутствовали в его улыбке, но теперь там мерцает нечто еще.

Либо раньше я чего-то не замечала.

Я смущенно отвожу взгляд.

На бежевых обоях нацарапаны символы. Якоря. Такие же, как я видела в подвале под клиникой и среди настенных рисунков пациентов. Этот символ буквально преследует.

– Якорь, – вслух шепчу я, и Адриан прослеживает направление моего взгляда. – Кто его повсюду рисует?

Получить ответ я, конечно же, не надеюсь, но, к своему удивлению, получаю:

– Якорь – символ надежды на будущее воскресение из мертвых и один из тайных опознавательных знаков, по которому когда-то определяли братьев по вере. У меня есть подозрение, что пациенты так находят единомышленников. Тех, кто тоже сидит в приложении.

– Почему ты так спокойно относишься к «Пеликану»? Ясно же, что там людям промывают мозги. Никто не станет на добрых началах создавать такой огромный проект, где с каждым человеком бы общался психолог.

– Люди не так плохи, как ты думаешь, – подбадривает Адриан, садясь рядом. – Нужно верить в лучшее.

Он приобнимает меня за плечи, и я устало опускаю голову ему на грудь. Вдыхаю аромат ладана и ванили. После пережитого стресса хочется почувствовать себя с кем-то в безопасности, почувствовать, что не каждый человек на Земле, мать вашу, представляет угрозу.

Но лучше бы я выбрала другой момент для слабости. Потому что в палату заходит Лео. И видит меня в объятьях Адриана.

Глава 8

Лео застывает в дверях, скользит цепким взглядом по Адриану, а потом и по мне, стиснутой в его объятьях. Пальцы адвоката крепко сжимают айфон. Кажется, что корпус телефона вот-вот треснет, не выдержав гнева хозяина.

Ревнует к священнику? Серьезно?

– Здравствуйте, Леонид. Какой у вас изысканный костюм, – нарушает тишину Адриан, вежливо растягивая губы в одну из своих фирменных чарующих улыбок, – вы, как всегда, на высоте. Навещаете Эллу?

Лео весь в черном. Деловой костюм сидит на нем идеально: подчеркивает ширину плеч и зеленый цвет глаз, что не удивительно, ведь его одежда, естественно, сшита на заказ. Лео подстригся. И выспался. Почти месяца за решеткой как не бывало. Невозможно так шикарно выглядеть после всего, что произошло!

Бесит…

И почему меня по-прежнему тянет к этому человеку? Стоит Лео улыбнуться, и я растворяюсь в нем, завожусь от одного прикосновения, а то и просто наблюдая за его неизменно грациозными движениями. На фоне Лео я передвигаюсь как хромая курица.

Адвокат игнорирует слова Адриана, будто тот невидимый, но задает вопрос мне:

– Что ты здесь делаешь, Эми?

Взгляд адвоката задерживается на веревках, что лежат с краю кровати, и боюсь представить, какие мысли у него возникли. Не думает же он, что я развлекалась в палате психиатрической клиники со священником?

– Я была в заложниках, – равнодушно пожимаю плечами.

Лео не имеет права меня ревновать и что-то предъявлять! Мы больше не вместе. Он ходит на свидания со своей помощницей, а теперь пронзает меня взглядом с видом собственника?

Да пошел он к черту!

– Была в заложниках у господина Крецу? – хмыкает Лео.

Совсем не по-доброму.

Хотя и скрывает гнев за маской ледяного высокомерия.

– Нет, – зубоскалю я, – Адриан мой ангел-хранитель. Явился и спас. Он всегда рядом в трудную минуту, и не существует таких слов, чтобы выразить всю мою благодарность этому человеку.

– Позволь, я подберу их за тебя. – На губах Лео едва заметная насмешливая улыбка. – Спасибо за вашу помощь, Адриан. Не могли бы вы покинуть помещение? Нам с Эми нужно поговорить.

– Нет, – сдержанно протестую я, сужая глаза. – Можешь говорить при нем.

И кладу ладонь Адриану на плечо.

Лео остается равнодушен, но опирается о дверной проем и складывает руки на груди, вскинув подбородок. У него внутри что-то колыхнулось. Это что-то мучает его. Он будто удерживается от опрометчивого поступка, направляя всю ярость внутрь и калеча себя подавленными эмоциями.

Любопытно.

– Ваше Преподобие, не пора ли вам отправляться исполнять свои обязанности? – с нажимом интересуется Лео. – Не знаю, скажем, людей исповедовать? Неужели вам позволено столько времени уделять общению с девушками? Вы, кажется… монах?

Он делает акцент на последнем слове.

– Как сказал апостол Павел, все мне позволительно, но не все полезно, – с азартным блеском в серебре глаз парирует Адриан.

Однако поднимается и, нежно поцеловав мою руку, предельно медленно, словно дразня Лео, прощается, после чего направляется к выходу.

Лео провожает Адриана ледяным, гнетущим взглядом, в котором читается желание вспомнить криминальное прошлое и кого-нибудь прикончить. Сию минуту.

Адриан же покидает нас с безмятежной улыбкой, мягко выговаривая:

– Хорошего вечера. Рад был повидаться с вами, Чацкий. – Он учтиво кивает ему и добавляет, глядя на меня: – Я буду в клинике, Эми. Напиши мне, как освободишься.

Лео вмиг закрывает за ним дверь и какое-то время раздумывает, прежде чем повернуться и встретиться глазами со мной.

Я и сама не ищу его взгляда. Наоборот. Отвлекаю себя наблюдением за голубями на подоконнике. Они воркуют, сидя в снегу. Даже у голубей отношения лучше, чем у меня с Лео: они хоть общаются, а не грызутся.

Когда-то и мы могли разговаривать часами, а остальное время не могли оторваться друг от друга до утра… теперь же не знаем, как вообще начать разговор.

Как сейчас.

Мы остаемся наедине.

И повисает тишина, которую первым нарушает Лео. Он не выказывает негодования напрямую. Использует свое любимое оружие. Сарказм.

– Твой ангел, значит? – низким голосом издевается он.

А сам не отводит взгляд от веревки на кровати. Очень уж она его напрягает.

Я фыркаю.

– Не только же демонами себя окружать.

– И часто ты видишься со своим ангелом?

Лео убирает в карман телефон и приближается ко мне, останавливается у кровати, будто подсознательно перекрывая мне путь к бегству.

Я встаю. Мы едва не соприкасаемся носами.

– Не чаще, чем ты со своей помощницей.

Хмыкнув, я огибаю адвоката, но он хватает меня за локоть и шепчет на ухо, опаляя горячим дыханием:

– Мы с Мариам работаем вместе, а какое оправдание у тебя?

Его хрипловатый голос звучит в голове.

Я прикусываю губу.

Потрясающий аромат леса, кофе и шоколада проникает в легкие. Слишком. Много. Воспоминаний.

Запах Лео кружит голову, заставляет сердце биться чуть быстрее, хотя оно и так колотится, готовое выпрыгнуть и сбежать, когда адвокат стоит рядом. Оно уже не выдерживает моих эмоций. Хочет на пенсию, ей-богу.

– Почему у меня вообще должно быть оправдание? – шиплю Лео в лицо. – Я не обязана перед тобой отчитываться. Это задача твоей… деловой спутницы. Уверена, она прекрасно справляется и с составлением отчетов за квартал и с удовлетворением других твоих рабочих потребностей.

Я делаю шаг вперед, но Лео в пылу тянет меня назад и разворачивает корпусом к себе, отчего я врезаюсь в его твердую грудь. Подняв голову, встречаюсь с бесстрастными глазами, в которых сложно что-то прочесть. Однако зрачки мужчины расширяются. Малахит радужек темнеет.

Знакомый взгляд.

Слегка одержимый.

– Я уже говорил, что между мной и Мариам ничего нет.

– А чего именно между вами нет? Любви? Ты не уточнял. Когда-то ты сказал, что всю жизнь спал с девушками только ради секса, и для тебя это ничего не значило, каждый раз спал с новой. А что с Мариам? Между вами ничего совсем нет, или ничего, – я выделяю кавычками и интонацией последнее слово, – нет?

– Разговор смешнее некуда. Ничего – это ничего, Эми. Не устраивай детский сад.

Пальцы Лео сжимаются на моем предплечье, не давая убежать.

– Поэтому ты ходишь с ней на свидания?

Не хотела я говорить об их отношениях, гребаный случай, но ничего не могу с собой поделать. Я должна знать. Иначе забуду про сон. Буду ночами ворочаться, гадая, насколько далеко все зашло между Лео и его длинноногой помощницей. К черту!

На красивом лице Лео мелькает тень довольной улыбки. Я его забавляю? Самовлюбленный Шакал!

– Это не свидания, – заявляет он.

– Я видела вас! Вы мило держались за ручку в ресторане, – я произношу слова детским голосом. – Было трогательно.

– Если я захочу с кем-то переспать, то точно не со своей помощницей.

Лео запускает руку в мои волосы, и я в спешке откидываю растрепанные пряди за спину, при этом едва удерживаясь, чтобы не заехать адвокату локтем в нос.

– О, спасибо, ты меня успокоил! – саркастично восклицаю я.

Лео издает короткий сухой смешок.

– Мариам просто положила ладонь мне на руку, и ты, не зная контекста, устраиваешь концерт. Зато я застал тебя сейчас в чужих объятьях. Вы едва не целовались.

Его пальцы больно сжимаются на моем подбородке, но лишь на секунду: чтобы приподнять мою голову. Я избегаю взгляда Лео. Ему это не нравится.

– Он священник, – кричу я. – Тебя ничего не смущает?! Даже когда мы с Виктором поцеловались, ты не так ревновал.

– Вы… – хрипит он, – что?

Я хочу откусить себе язык.

Черт возьми, он же памяти лишился! Он не помнит тот поцелуй! Ну что я за идиотка?

Решаю не ждать, пока Лео окончательно осознает смысл моих слов, и тороплюсь к выходу из палаты, но вмиг на моей талии оказывается веревка. Лео ловит меня в петлю, резко притягивает к себе.

– Эй! – возмущаюсь я.

И прилипаю спиной к телу Лео. Одной рукой он продолжает стягивать веревку на моей талии, удерживая вплотную к себе, а пальцы другой его руки обхватывают мою шею. Я чувствую, как его тело напрягается. Мышцы становятся еще тверже. Прерывистое дыхание окутывает кожу под волосами, и все во мне отчаянно реагирует, изнывает от желания вспомнить, каково быть частью этого мужчины…

Дьявол!

Лео невзначай касается губами мочки моего уха, низким голосом спрашивая:

– С кем еще ты целовалась, Хромик?

Я дергаюсь, но Лео прижимает меня к себе еще плотнее.

– Не твое дело, – рычу я.

– Мое, – тихо усмехается он, втягивая носом запах моих волос. Пока сама я пытаюсь не дышать этим проклятым древесным ароматом с нотами шоколада и кофе, Лео томно добавляет: – И всегда будет мое.

«Как и ты», – читается в его жестах. Лео скользит пальцами ниже, от моего горла до основания шеи, задевает золотой кулон с фениксом, который он когда-то подарил, и я чувствую, как ускоряется биение его сердца.

– Отпусти! – надрывно требую я. – Сейчас же!

– Сначала мы поговорим.

– Что ты делаешь?

Лео привязывает меня к себе и затягивает узел на веревке.

– Я тебе не лошадь! – кричу я. – Немедленно развяжи! И мы уже не вместе, забыл? Ты не имеешь права так обходиться со мной!

– Забыл. Обо всем забываю рядом с тобой, черт возьми. Так уж ты бесишь.

Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, задевает мизинцем край губ.

– Вот и про Виктора забудь!

– Забыть, что Виктор умудрился поцеловаться и с моей сестрой, и с моей девушкой? Я не удивлюсь, если он доберется со своими слюнями и до Стеллы.

– Ага, до Глеба! Бери выше! И, господи, это было в шутку. А вот Мариам пожирала тебя глазами далеко не в шутку, лицемер ты недоделанный!

– Интересная у вас дружба.

– Ты обещал держаться от меня на расстоянии. Вот и иди куда шел.

Лео сильнее стягивает веревку, но я умудряюсь повернуться к нему лицом и упираюсь ладонями в каменные мышцы груди.

– А я передумал, – хмыкает он. – Не учел все переменные. Откуда мне было знать, что за моей спиной ты целуешься с Виктором и лежишь на Адриане?

– Я не лежу на Адриане!

– Открою тебе секрет, любимая, – доверительно шепчет Лео прямо в мои губы, будто раскрывая великую тайну, – в двадцать девять лет зрение, конечно, не такое, как в двадцать, но ложку на столе искать без очков пока не приходится, и тебя в объятьях Адриана я тоже способен разглядеть довольно детально.

– Чего ты хочешь? Извинений? Объяснений? Их не будет. Потому что ты гребаный лицемер. Иди к своей Мариам.

– Вокруг меня толпы девушек кружат, а ты прицепилась именно к ней?

– Спасибо, буду знать!

– Я ни с кем из них не обжимаюсь, Эми. В отличие от тебя. Возможно, мне стоит остудить твой пыл прямо сейчас?

– В смысле?

Он ослабляет узел на веревке и падает на кровать вместе со мной. Я оказываюсь сверху. Но в следующий миг Лео прижимает меня спиной к одеялу и горячо выдыхает на ухо:

– Или вовсе стоит наказать тебя?

– Меня? Да кто ты такой?!

Я пытаюсь выползти из-под него, но Лео сильнее придавливает меня к одеялу.

– Тот, кто не позволит тебе быть с кем-то другим.

– Ты говорил, что согласен оставить меня!

– Оставить наедине со своими мыслями и чувствами, а не отпустить в свободное плавание. Ты же знаешь, что я не могу видеть тебя с другими, – мрачно признается он. – Это невозможно.

– Тебе придется смириться.

– Размечталась, – хитро улыбается он.

– Это неизбежно, Лео!

– Неизбежна смерть, а это временные трудности. Так на чем мы остановились? – Он мечтательно закатывает глаза. – Ах да. Твое наказание…

Его ладонь скользит по моему бедру.

– Костюм свой дизайнерский помнешь, слезь с меня!

Лео развязывает веревку, откидывает подушку и обхватывает мои запястья, придавливает их над головой.

– Ты рехнулся!

– Мы в психушке, – с иронией замечает Лео и шепчет: – Я сливаюсь с толпой.

– Пока что ты сливаешься со мной, – издаю я возмущенный писк.

– Хотел бы, – с наигранной печалью бормочет он. – Да ты сказала, чтобы я исчез из твоей жизни.

– Но ты здесь!

– Да, ведь есть проблема. Я тебе не верю…

Лео касается горячими губами моей шеи чуть выше плеча, лаская языком то место, где бьется бешеный пульс.

– Не надо… пожалуйста…

Я глубоко втягиваю носом воздух.

– Разве? – Он скользит губами по коже до изгиба челюсти, шепчет: – А так?

– Никак! – отчаянно всхлипываю я, хотя чувствую, как мое тело жаждет снова ощутить обжигающие прикосновения Лео на шее.

– Знаешь, это сводит с ума, – хрипло выговаривает он и, словно читая мысли, припадает с поцелуем чуть выше ключиц.

Я зажмуриваюсь.

– Ч-что? – бормочу в горячке.

Нужно взять себя в руки!

Его губы движутся на несколько сантиметров выше, оставляют влажную дорожку из легких поцелуев. Легкая щетина царапает кожу. Я выгибаюсь и в мыслях ругаю себя за подобную реакцию, но хочу, черт возьми, хочу, чтобы он снова прикоснулся ко мне, хоть и ненавижу себя за это. Себя и его. Ненавижу его за то, что он заставляет меня терять голову!

– Ты помнишь наши ночи вместе, а я нет, – с досадой признается Лео. – Только самую первую… и то обрывками. Почти ничего. Я схожу с ума из-за того, как хочу все вспомнить, собираю кусочки пленки, но не могу их склеить.

Ладонь Лео сжимается чуть ниже моих ягодиц, тяжелое дыхание мужчины опаляет шею под горлом, и я осознаю, что Лео намекает на единственный способ, который он еще не опробовал, чтобы вернуть себе память.

Господи.

– Я ведь сказала…

– Что не хочешь меня видеть? – перебивает Лео и таинственно добавляет: – Ладно. Я завяжу тебе глаза.

– Не смешно!

– Эми… что тебя смущает? – Он заглядывает в мое лицо, нависая сверху. Наши губы в пятнадцати сантиметрах друг от друга, и горячее дыхание Лео опаляет мою кожу. – Ты сама пыталась заставить меня вспомнить. Не так давно ты забралась ко мне в душ и хотела продолжения. Если бы нам не помешали… – Он многозначительно улыбается. – Что изменилось?

– Я была идиоткой.

Он ухмыляется и оставляет влажный след от поцелуя чуть ниже моего подбородка, проводит носом по скуле и зарывается лицом в волосах.

Лео плотнее прижимается ко мне, и приходится обхватить его бедра ногами, чтобы он меня не раздавил. Щеки горят. Я чувствую его эрекцию. И больше всего в этой ситуации пугает, что единственное мое желание – стянуть с него штаны!

– Ты меня не помнишь, – продолжаю я, едва не плача, – ни хрена ко мне не чувствуешь и хочешь, чтобы я с тобой переспала?

Лео меняется в лице, взгляд становится виноватым. Он немного приподнимается и ласково произносит, невесомо касаясь губами моего лба:

– Я хочу, чтобы ты перестала меня отталкивать. И все. Позволь быть рядом. Это все, что я прошу.

– Ты сам отталкивал меня больше года!

– Я был идиотом.

Я прыскаю каким-то безумным смешком.

– Прекрасно. Мы идеальная пара. Идиот и идиотка! Что ты вообще здесь делаешь?

– Навещаю свою мать. А вот что ТЫ здесь делаешь?

Он выдыхает, осознавая, что желание заплакать меня покинуло.

– Я тоже навещаю маму! – гаркаю я, а потом растерянно добавляю: – Твою маму…

– Зачем? – ошеломленно спрашивает он.

– Не твое дело.

Он утыкается лицом мне в шею.

– Эми, я ушел, потому что боялся. И по-прежнему боюсь. Боюсь, что отношения со мной навредят тебе… «Затмение»… маньяки… Ты не должна была стать частью подобного кошмара, и я всегда буду винить себя за то, что втянул тебя. Однако исчезнуть я тоже не могу. Я боюсь последствий, когда ты рядом, но еще сильнее я боюсь, когда тебя рядом нет. Мне нужно видеть, что ты в безопасности и… мне хочется слышать твой голос, смотреть в твои разноцветные глаза, черт возьми, мне безумно это нужно. Да, я гребаный эгоист. Но ничего не могу с собой поделать, когда речь заходит о тебе, я теряю контроль, с трудом сдерживаю эмоции. Ты разрушила все стены, которые я строил.

– Могу помочь в постройке новых.

– Только если мы останемся по одну сторону.

Лео слезает с меня и опирается локтем о кровать, смотрит на мой кулон с фениксом.

– Ты не сняла мой подарок, – выразительно произносит он.

– А должна была?

– Я думал, что ты захочешь избавиться от всего, что со мной связано.

– Это просто кулон. Пусть он и приходится каким-то там символом твоей чокнутой семейки, но я воспринимаю его как обычное украшение.

– На нем кое-что есть, – загадочно улыбается Лео.

– Надеюсь, не маячок для слежки? – сурово интересуюсь я.

Адвокат ухмыляется и указывает мне на гравировку с обратной стороны кулона.

«Э.Л.Ч».

Я никогда и не задумывалась, что это за буквы, но Лео произносит их вслух и добавляет:

– Эмилия и Леонид Чацкие, – смеется он.

– Ты, блин, серьезно?

Я тоже не сдерживаю смеха.

– Угу… – Лео качает головой, удивляясь самому себе. – Представляешь, до какой степени я был от тебя без ума, что набил инициалы, как школьник?

Он проводит ладонью по своей идеальной прическе, расчесывая ее пальцами. С небрежно взъерошенными волосами и расстегнутыми верхними пуговицами черной рубашки Лео выглядит невероятно сексуально. И я опускаю глаза на свои пальцы, чтобы побороть собственное желание прикоснуться к мужчине. На него невозможно смотреть. Малахит радужек затягивает, как сладкий сон… спускаешься ниже и натыкаешься на жесткие, но чувственные губы, потом его мускулистые плечи и грудь, рельефный пресс под рубашкой, который мне никогда не забыть… а про то, что ниже, и думать боюсь… оно эффектно выделяются сквозь ткань классических брюк.

Я сглатываю сухим горлом и тихо спрашиваю:

– Откуда ты узнал, что там есть гравировка? Ты же ничего не помнишь.

– Когда ты ночевала у меня дома, я рассмотрел кулон и вспомнил, как ходил к мастеру с просьбой сделать такую гравировку. Это было странно. И забавно.

– Ты пялился на меня, пока я спала?

Лео склоняется ближе. Он дышит мне в губы и пропускает между пальцев русую прядь, затем его ладонь спускается к моему животу, поглаживает.

– Мы спали в одной кровати, Эми, – напоминает он, – я заснул намного позже, так что… у меня было много времени рассмотреть все, что пожелаю.

Я фыркаю.

Лео шелестит тягучим низким шепотом:

– Кажется, дверь можно запереть изнутри.

И расстегивает пуговицу на моих джинсах. Его пальцы касаются нежной кожи внизу живота, и я вздрагиваю, ощущая, как от места соприкосновения поднимается огненная волна. Все тело вспыхивает. А ведь Лео лишь слегка дотронулся до меня. О боже. Невыносимо. Я не имею право терять контроль! Что со мной не так? Почему этот человек действует на меня как гребаный наркотик?

Я возмущенно восклицаю:

– Издеваешься?

И размахиваюсь, чтобы влепить ему пощечину!

Лео перехватывает мою ладонь в нескольких сантиметрах от своего лица.

– Не прельщает секс в психушке? – иронично улыбается он и прикусывает мой мизинец.

От столь простого действия у меня перехватывает дыхание.

– Мечтаю о подобном опыте! – язвлю я. – Давай еще зрителей позовем, пусть аплодируют!

Лео не выдерживает и от души смеется, зарываясь носом между моей шеей и плечом. Его смех вибрирует в моем теле, пускает мурашки по коже.

Приподнявшись, Лео склоняется, чтобы меня поцеловать, но я отворачиваюсь, и он задумчиво облизывает губы, а потом обкручивает веревку вокруг моего запястья: сначала одного, затем другого. Я в таком шоке, что не успеваю среагировать. Он привязывает мои руки к прутьям кровати!

– Ты что… – заикаюсь я, округляя глаза, – делаешь?!

– Целовать тебя нельзя, значит?

Его губы поднимаются по моему животу, оставляя влажные следы, одновременно Лео поднимает мою кофту до уровня лифчика, выше, задирает белую ткань до шеи, открывая грудь. Его взгляд путешествует по моему телу. Голодный. Жадный. Предвкушающий. Не собирается же Лео заняться со мной сексом прямо здесь? А я? Просто возьму и позволю? У нас даже дверь не заперта!

А если бы была заперта? Я бы сразу раздвинула перед ним ноги? Да что со мной не так?

Нет, я не хочу, чтобы Лео исчез из моей жизни. Я боюсь этого. Понимаю, что это будет правильным решением, но я не смогу смириться с его утратой. С тех пор как он ушел, в сердце разрастается пропасть, которая неминуемо дойдет до ядра души и разорвет меня на куски.

Кажется, что, если снова наступит день, когда Лео поднимет на меня взгляд и посмотрит равнодушно, как после потери памяти, – я умру в ту же секунду. Не выдержу. Я скучаю по прошлому году. Мы не могли быть вместе, но я знала, что не безразлична ему, знала, что мои чувства хоть немного, но взаимны. А теперь? Он рядом. И нет. Я не знаю, почему он сейчас со мной, если для него я почти незнакомка.

Зато я знаю другое – если он уйдет навсегда, я никого больше не смогу полюбить.

Дыхание учащается, когда Лео забирается пальцами в мои трусики и успевает коснуться точки между ног, заставляющей меня сладко застонать, при этом я умудряюсь измученно протянуть:

– Нельзя! Развяжи меня сейчас же!

И Лео возвращает ладонь на мой живот.

– А что тогда можно… с тобой делать?

Лео пробегает взглядом по моему телу, ладонь его скользит по талии, двигается дальше, пока не останавливается на лифчике.

– Можно развязать меня, поднять зад и выйти из палаты!

– Боюсь, такие условия мне не подходят, – усмехается он, забираясь пальцами под лифчик. – Могу развязать тебя и забрать в свою квартиру, где мы составим контракт о том, где и как я могу к тебе прикасаться.