Мотыльки улетают к звёздам. 1:Волк на цепи

Еще днем Тим думал, что у него есть пусть не родная, но сестра.

Нет у него сестры.

Все вокруг говорило о беспощадном бытовом убийстве. Судя по всему, точно так же пьяница-отец поступил и с матерью малышки.

Тим с трудом всмотрелся в лицо подруги. Она все еще была как живая, и он надеялся, что через мгновение девочка посмотрит на него и улыбнется, а все остальное… все это – просто глупый розыгрыш. На крайний случай он попросит помощи. Кажется, девочка все-таки дышала, и палец руки шевельнулся, и веки дрогнули…

– Рика? – дрожащим голосом позвал Тим, теребя пальцами коробочку.

В раскрытом окне просвистел ветер.

Черная комната отозвалась гробовой тишиной.

Тима била мелкая дрожь. Он обхватил голову руками и прижался спиной к стене, затем прикрыл трясущимися ладонями рот и нос. Колючее и вертлявое отрицание меркло в черных лапах отчаянья. Напрасно на что-то надеяться.

В глубине души зарождался и стремительно надувался страх. Девочка мертва. Смерть господствует в этой квартире. Необратимость событий и понимание, что это не глупый сон, хлынули волной, ударили по голове, выбили дух. Захотелось выключить способность чувствовать и спокойно пойти прочь, отбросив мысли прочь. Только вот нельзя. Единственный проводник в реальный мир, зацепка за жизнь в виде этой маленькой девочки, бесследно исчез.

– А, это ты приперся, – прозвучал зычный голос сверху. – Эта малолетняя проститутка свое получила!

Подняв глаза, Тим увидел мужчину с бутылкой водки, стоявшего в дверном проеме. От него несло перегаром настолько, что запах занимал собой всю комнату. Но бродяга не обратил на это внимания. Заставив себя встать и резко утереть рукавом слезы, он взглянул убийце в глаза, всей душой желая выдернуть из него только одно: зачем?

– Она пищала, что ты ее спасешь и увезешь на каком-то паруснике, – убийца скалился нижними зубами. – Что за скоты сюда вломились? Утащили, твари, мою жену. Ты с ними, а?

Тим не понял ни слова. Вначале он не испытал ничего, кроме своей личной боли, кроме страха перед лицом чужой смерти. И причина смерти шаталась в дверном проеме, поблескивая нездоровыми глазами. Из темных глубин души вырвался клубок густой ненависти. Нарастающий, увеличивающийся, больше, больше и больше.

Голос пьяницы сработал как игла, лопнувшая воздушный шар.

На краткий миг померещилось, что человек перед ним состоит из каких-то разноцветных пятен, и внезапно все они вспыхнули ярко-оранжевым светом. Это было видение всего лишь на один миг, однако Тим точно понял, что увидел чувства и завладел ими.

Показалось, этот оранжевый свет заполонил все помещение. Не осталось ни малейшего черного пятна – только всплеск озарил пространство тревожно-ярким, визжащим цветом. Как тогда – в переулке. В одно мгновение с этой вспышкой Тим услышал шум, похожий на ужасающий вой многих голосов. Ветер снова ворвался в комнату, сбил со стены лист с «Криком». Тиму чудилось, будто мир вокруг сжимался, искажался и пылал, как на этой картине. Ему мерещился крик, собственный крик, звенящий в ушах. Пронзительный, застрявший на одной высокой ноте, словно истошный визг.

Реакция не заставила себя ждать. Алкоголик выпучил маслянистые глаза, разинул рот, схватился за уши и по-свинячьи заорал. Бутылка с глухим стуком упала на пол, разливая содержимое.

– А-а-а! Убиваю-ю-ют! – вопил пьяница и грохнулся назад, не отрывая взгляда от Тима. – Чудовище!

– Что происходит? – долетел смутно знакомый голос, и Тим понял – это бандиты по его душу.

– Убейте его, убейте! – Алкаш перешел на поросячий визг, обхватив руками голову и глядя так, словно перед ним стоял сам дьявол во плоти.

Пытаясь совладать с собой, Тим резко рванулся в сторону. Глянув в окно, он прервал страдания убийцы, отчего у того началась одышка после пережитых эмоций. У подоконника показалось шевеление, и вскоре появилась бритая квадратная голова бандита.

– Вижу его! Попался гаденыш, хе-хе! Сказал же вам, что видел, а вы… Хватай!

Его компаньоны огрызнулись в ответ.

Тим, мгновение помешкав, решил не слушать их перебранку. Не впервой ему было от кого-то спасаться. Он подорвался с места, когда бандит уже почти влез в комнату, перемахнул через развалившегося на полу алкоголика и, забежав в другую комнату, выскочил в открытое окно. Прочь из этого сумасшедшего дома!

Ноги неприятно врезались в землю, отчего беглец ахнул, но встал и побежал прямиком через двор, потом на улицу. Началась погоня. Из-за спины раздавались крики и топот ног, поэтому приходилось петлять, резко меняя направление.

Долго бежать не вышло: силы стремительно покидали измученное тельце. Легкие словно отказывались принимать воздух, а головокружение вновь вывело беглеца из строя. Тим наскоро осмотрелся и, заметив ближайшее укрытие, бросился туда, спотыкаясь и падая. Пару раз глубоко вдохнув, он зажал рот трясущейся рукой, дабы не издать ни звука. Укрытие было похоже на шалаш из плотной ткани, сломанной двери и частей какого-то предмета мебели. Обычное сооружение таких же босяков, не нашедших места в ночлежке. Не самое лучшее убежище, но оно, увы, оказалось единственным. Повезет – не найдут.

Минутой позже зазвучали тяжелые шаги бандитов. Их бег замедлился, и через дыру в двери Тим увидел, как трое преследователей остановились, осматривая улицу. Очень не к месту он вообразил себя слабым оленем, за которым гналась стая волков. Прильнув к стенке укрытия, он присмотрелся к своим преследователям.

У одного была борода без усов и вязаная шапочка, у второго ни волос, ни даже бровей, а третий оказался таким патлатым блондином, что хоть на шерсть его стриги, как овцу. Все были одеты в джинсы и черные куртки из того же материала, кроме последнего. Тот облачился в черный плащ. На правом плече – черная волчья повязка патрульных.

Мужчины постояли немного, осмотрели окрестность. Один из них, который в плаще, начал причитать, что мальчишку следовало хватать сразу, как только он впервые его заметил на улице. Остальные цыкнули на него, и бандит в шапочке приказал искать «поганца». Тогда троица разделилась, и один трусцой побежал вдоль по улице, второй почесал лысый затылок и спросил у бородача:

– А что, если я его не узнаю?

– Ты его видел? Глаза его. В комнате той. Сияние такое, оранжевое. Этого точно узнаем! – ответил патлатый, и его товарищ в шапочке утвердительно кивнул.

«Мои глаза сияли?! Тогда все понятно! И не понятно. Но ясно, почему тот алкаш назвал меня чудовищем», – подумал Тим.

– Эй, кто там! – выкрик патлатого заставил его вздрогнуть и резко отклониться назад. – А ну стой! Держи его!

И все втроем рванули вниз по улице. Тим осторожно выглянул из укрытия. Никого. Самое время бежать отсюда и желательно в противоположную сторону.

Обхитрили.

Только он покинул убежище, как бандиты моментально выскочили из-за поворота и рванулись с места за своей «добычей». И снова быстрый бег в неизвестном направлении. Тим понимал, что долго он так не сможет. А силы преследователей казались неиссякаемыми. Сколько еще они собирались его гнать? До падения замертво?

Впереди замаячили ветхие бараки, а за ними – внутренняя стена с выходом в брошенные замшелые гаражи. Отчаянно сбивая след, Тим петлял, сворачивая за каждый второй угол. Но силы оставляли его, а преследователи постепенно окружали свою цель со всех сторон. Казалось, еще несколько минут, и он начнет терять сознание. Организм не успел до конца оправиться от повреждений, полученных за последние дни. Поразительно, что ноги все еще несли его.

И тут дорога завела Тима в тупик. Гаражи плотным рядом примыкали к невысокому зданию из белого кирпича. Словно весь мир сегодня обернулся врагом: ветер, люди, и даже луна со звездами! Остановившись перед зданием в тупике, изможденный Тим, задыхаясь, сначала суетливо и бесцельно провел ладонями по стене, затем повернулся к ней спиной и посмотрел на приближающихся бандитов. Ожидал скорого конца? Вот, пожалуйста! А преследователи замедлили бег, подступили достаточно близко, чтобы схватить свою жертву. И чуда, как в тот раз, не будет.

Вдруг сверху послышался характерный щелчок, и все трое замерли, задрав головы. Тим тоже взглянул на источник звука.

На крыше стоял человек в солнцезащитных очках, одетый в белую куртку и непонятного цвета брюки – то ли серые, то ли голубые. Лицо его было видно плохо – остриженные до подбородка волосы скрывали большую часть. Одна нога согнута в колене и поставлена на край крыши. Левой рукой он опирался на эту ногу, другой – держал пистолет, нацеленный на «Волков».

Тим дернулся, чувствуя нарастающую слабость в ногах. Сколько он уже видел таких незнакомцев в очках, хотя солнца почти не было! А теперь и вовсе ночь. Что происходит? Прижимаясь спиной к холодным кирпичам, бродяга успевал только глотать воздух и стараться держать в поле зрения всех этих людей.

Бородатый в шапочке, такой же растерянный, как и его компаньоны, тем временем указал пальцем на свою жертву и заговорил:

– Этот преступник нарушил…

– Он мой, – очень низким и холодным голосом прервал его незнакомец в белом. – Хотите жить – катитесь к черту. Не хотите… Ваш выбор.

– У меня тоже пушка есть, – усмехнулся патлатый, вытаскивая из-за пояса оружие. – Будем меряться, кто тут самый крутой? Мы ловчее, нас – команда. А ты один.

Человек на крыше остался неподвижен. Он лишь почти беззвучно выстрелил один раз. Тот, что в плаще, покачнулся и схватился за шею. Кажется, хотел что-то сказать, но с его губ сорвалось невнятное ругательство, после чего он мешком свалился на землю. Остальные двое, видимо, оказались умнее. Они попятились и мгновенно дали деру. Тим перестал что-либо понимать. Он снова поднял глаза наверх, но не увидел там никого.

Однозначно, стало твориться что-то невообразимо странное, и даже гибким ум не успевал реагировать.

– Иди за мной, – неизвестно как возникнув рядом, человек в белом сделал жест следовать за ним.

Тим заковылял, в страхе прижимая к груди руки с коробочкой, которую он чудом не выронил по дороге.

Завернув за ближайший поворот, незнакомец завел Тима в один из гаражей – пыльный и пустой. Не похоже, что тут кто-то хотя бы иногда бывал. Из дыры в крыше падал лунный свет и освещал одинокий пыльный ящик. Незнакомец кивнул на него, приказав сесть. Растерянный и перепуганный Тим повиновался и взглянул на своего спасителя, не зная, чего ожидать. От человека не веяло ничем. Его тут словно не было. И это пугало сильнее, нежели когда есть хоть какое-то ощущение.

Незнакомец выхватил из-за пояса рацию.

– Двое бегут по прямой обратно в город. Займись, как я говорил, – сказал он.

Прибор отозвался каким-то сдавленным шуршанием.

– Я не пойму, тебе особое приглашение нужно, Ричи? Быстро, – каменным, лишенным какой-либо интонации голосом произнес человек. – Сделай и иди, куда там тебе надо.

Рация вякнула что-то в ответ, и незнакомец убрал ее обратно за пояс.

– Ты кто? – осторожно поинтересовался Тим.

– Тот, кто вытащил тебя из беды, в которую ты угодил, – ответил человек. А потом к нему повернулось непроницаемое и препротивное лицо. Казалось, что презрение глубоко засело в носогубных складках, и этот таинственный незнакомец всю жизнь ходит с такой гримасой, отпугивая окружающих. Тим отметил лишь одно: благодаря очкам он мог рассматривать черты лица.

– Насобирал ты себе… друзей, – меланхолично продолжил неизвестный, делая что-то со своим оружием. – Слухи по Трущобам быстро разлетаются, поэтому не удивляйся, что теперь, куда бы ты ни пошел, тебя будут хотеть убить.

– Почему тогда ты меня спас? – не понял Тим, задав свой вопрос с полным безразличием. – Дал бы им меня прикончить, всем бы лучше стало.

– Не люблю вонючих бандитов – такой ответ пойдет?

– Вонючих?

– Все это гнилое место насквозь провоняло… паленой собачьей шкурой, – незнакомец поправил волосы.

– Но зачем… зачем ты убил того человека?

– Это быстрый транквилизатор. Через пару часов придет в себя.

– А поч…

– Слишком много вопросов! – Все так же спокойно незнакомец сказал, наморщив нос. – Бывай, пацан.

Он одернул рукав куртки и направился из гаража.

– Подожди! Что мне теперь делать?

– Думать. Если ты так уж хочешь выжить и понять, зачем выживать, сам нас найдешь. Я – Мэл. Можешь попробовать позвать, когда решишься к нам прийти. Вдруг тебе повезет, и я снова окажусь рядом?

И с этими словами он шагнул на улицу и буквально испарился в воздухе.

Оставшись один, Тим поглядел на коробочку в руке. Ошеломление прошло, и он вскоре осознал все, что с ним только что случилось. Несколько раз смерть подкрадывалась и даже бросалась из-за угла, и все же обошла его стороной, забрав с собой Рику.

Болезненная потеря, какие-то незнакомцы, «Волки»… Голова решила, что острых впечатлений на сегодня хватит, и Тим свалился без чувств.

«Видели волка и псину плешивую, что утверждала, что волк – это псина, а псина тем временем

в волка рядилась.

И видели волка с личиной собаки,

и псов он до уровня волка подтягивал»

– городская легенда

ГЛАВА 3

ВОЖАК

«Взлетевший слишком высоко…

Тим провел в гараже всю ночь, находясь на грани сна и яви. Хотелось выть, но на усталом лице не отразилось никаких эмоций, словно оно утратило способность что-либо выражать.

Где-то вдалеке стрекотали сверчки. В рассветных сумерках запела птица, и пение ее померещилось смехом Рики. Слабый ветер потревожил макушки деревьев над крышами гаражей.

Тим понял, что подошло время уходить из этого убежища, с горестным стоном выдохнул и бросил взгляд на выход. Кругом стояла тишина, и ничто не указывало на чье-то присутствие поблизости.

Небо постепенно серело. Из-за крыш гаражей уже показались первые признаки поднимающегося солнца – яркая кромка тонких редких облаков, а большая круглая луна побледнела.

Тим устало поднялся с ящика и случайно обронил коробочку. Наклонившись за ней и взяв в руки, он еще раз прочитал надпись, а затем открыл. Внутри нашлась небольшая подвеска на черной веревочке с плоской металлической фигуркой в виде мотылька золотистого цвета на круглой пластине. Рядом лежал тетрадный кусок бумаги с надписью печатными буквами: «Эти бабочки по ночам летят на свет. Как ты. И глаза у тебя тоже блестят оранжевым, как эта бабочка. Пусть она тебя оберегает!»

Тим с задумчивой тоской поглаживал большим пальцем подвеску, а она сверкала в первом лучике солнца, проникшем в ржавую гаражную коробку. Это было не настоящее золото, а просто выкрашенный под него дешевый металл. Но сейчас этот маленький мотылек выглядел невероятно прекрасным в своей простоте и виделся Тиму дороже любой драгоценности, поскольку был единственным предметом, который связывал его с маленькой подругой, прекратившей существовать по жестокой воле судьбы. Помимо всего, казалось, что именно в этой подвеске заложен какой-то глубокий, непостижимый смысл. В сердце что-то заныло и болезненно потянуло, но плакать было нечем. Словно все слезы на ближайшую жизнь закончились.

Надев подвеску на шею, Тим вышел из гаража и побрел в сторону города, сунув руки в карманы и пиная камушек. Мысли текли в голове потоком, уносили его все дальше и дальше от действительности – куда-то в темноту.

Неприятный зуд на шее заставлял его то и дело расчесывать кожу. Под ногтями скопилась кровь. Тим поморщился.

Ему хотелось поговорить. Поговорить с кем-нибудь, кто его выслушает, поймет, услышит, скажет нужные слова. Поможет почувствовать себя живым.

От мыслей отвлекли отдаленные обрывистые голоса. Кто-то сновал между гаражами.

– Вон он! Держи тварь! – закричал кто-то.

«Вот оно. Я – тварь», – обреченно усмехнулся Тим.

Природное желание спасать свою жизнь, однако ж, не дремало и вернуло его в реальный мир. Тим не раз думал о том, что порой его поведение противоречило желаниям, но ничего не мог с собой поделать, ведь страх велел ему уносить ноги. Вероятно, какая-то его часть все еще хотела жить. Он дернулся сначала влево, потом вправо. Куда бежать? Обратно в город? Или к граничной стене за лесом?

Выбрав первый вариант, рванул в сторону города – там он затеряется среди людей и залезет в какую-нибудь дыру. Пару раз он останавливался, прислушивался и присматривался. Пока удача сопутствовала ему. Тим небольшими перебежками перемещался от одного места к другому, на каждом этапе оглядывая все вокруг и обращая внимание на любые подозрительные звуки. Преследователи постоянно перекрикивались неподалеку, но отыскать свою жертву у них не получалось.

Дорога до города заняла полчаса: прячась и меняя укрытие, Тим достиг стены и поскорее шмыгнул в проход на знакомую улицу, но и здесь безопасности не почувствовал.

Ему казалось, что горожане посматривают на него с повышенным вниманием. События минувшей ночи встревожили немало местных жителей. Сомнений нет: «Волки» пошли на беглеца войной и объявили его в розыск. Каждый второй прохожий с подозрением смотрел на него, провожая взглядом сощуренных глаз, либо шарахаясь в сторону. Взгляды то мерзко липли к нему, то кололи в спину. Тима окатило волной страха, близкого к панике, а к нему примешивались недовольство, отчаяние и прочие неприятные чувства. Он мельком допустил мысль о том, что это не его ощущения, но все-таки поддался им поначалу и засуетился, но вскоре вернул себе самообладание. Медленно, держа себя усилием воли, Тим пошел мимо людей, стараясь не глядеть на их лица.

«…не удивляйся, что теперь, куда бы ты ни пошел, тебя будут хотеть убить», – пронеслись в голове слова Мэла.

Словно в подтверждение этим словам кто-то из прохожих остановился, долго и оценивающе вглядывался в бездомного юношу и указал на него пальцем.

– Это же тот самый мальчишка, которого искали те люди! – громко крикнул он.

– Где? – донеслось издалека.

На углу дома замаячили четыре фигуры. Впереди всех спешил какой-то тип в сером. Одежда их говорила о принадлежности к «Волкам», хотя патрульных повязок на плече не было. С другой стороны улицы торопливо приближалась такая же группа в черном.

Тим решил не ждать и поспешил подальше от этой улицы. Он побежал налево, в переулок.

За спиной бахнули выстрелы. Послышался свист пуль. Они рикошетом отлетали от гладких стен, и Тим пригнулся, надеясь не пострадать. Левую голень сильно обожгло, но беглец не придал этому значения и лишь споткнулся на бегу, а перевозбужденный ум сосредоточился на спасении. Кто-то крикнул: «Не стрелять!» Перепуганные люди суетились, причитали и охали. Тиму хотелось поскорее свернуть с поля зрения уличных зевак, и он изо всех сил ускорился. За углом двое пьяниц распивали водку и бубнили о своих проблемах. Оба вытаращили красные глаза на бегущего юношу, когда тот натолкнулся на них и, случайно выбив из рук одного стакан, помчался дальше, припадая на одну ногу и стирая рукавом водку с лица.

Единственное всегдашнее решение, казавшееся Тиму верным, – петлять, сбивать свой след. Он решил это само собой, надолго не задумываясь. Но погоня не отставала. Его будто намеренно загоняли в ловушку – за поворотом капкан захлопнется.

«Спасите! Спасите!» – Кровь стучала в висках.

Боль в ноге стала ощутимей. Тим вначале захромал, испуганно оглянулся, налетел в повороте на угол дома и свалился на одно колено, схватился руками за голень и поглядел на испачканную ладонь. Горячая кровь растекалась неприятным липким пятном по джинсам.

Эхо голосов в переулке и приближающийся топот ног неумолимо его настигали. Тим в панике завертел головой, понимая, что ему уже не убежать. Он выдохся, его одолело головокружение. В последние мгновения перед тем, как человеку становится безразлично будущее, он хотел позвать на помощь и не успел.

Кто-то резко дернул его за шиворот, проволок несколько шагов и затащил в проем между домами, где росло небольшое лысое деревце.

– Сиди и не двигайся, – приказал Мэл, набросив на своего подопечного какую-то серую мешковину.

Мимо пронесся топот множества ног. Никто почему-то не остановился, никто ничего не спросил. Как только все затихло, с Тима сняли мешковину и позволили отдышаться.

Его трясло как от лютого холода, руки не слушались и нервно подрагивали, а остаточное чувство близкой смерти все еще изнуряло его ум. Само присутствие этого Мэла вовсе не спасало ситуацию – вроде человек, а по ощущениям будто бы столб.

– Ногу промой, обеззаразь и перетяни, – сухо произнес Мэл.

И перед Тимом оказалась бутылка воды, какой-то пузырек и моток бинта.

Осторожно задрав штанину, Тим промыл рану, стараясь ровно дышать и не грохнуться в обморок от боли и вида крови. Пуля не вошла в кожу, а лишь зацепила, разодрав ткань и оставив неглубокий порез. Стоило бы радоваться, да только по ощущениям ногу будто подпилили. Тим горестно подумал, что в книгах врут, изображая людей, бегущих в бой с пробитыми руками и ногами. Либо с ним что-то не так, и у него очень яркие болевые ощущения.

Мэл тем временем снял очки и, потирая переносицу, посмотрел куда-то вдаль. Искоса взглянув на него, Тим заметил азиатский разрез глаз и только сейчас обратил внимание на широкие скулы и смуглую кожу, что намекало на китайское происхождение этого загадочного человека.

Полив ногу вонючей щиплющей жидкостью и кое-как обвязав ее, Тим тяжело поднялся, демонстрируя свою готовность отправиться, куда скажут. На улице все стихло, представилась хорошая возможность пересечь ее без свидетелей.

– Идем, – приказал Мэл.

Они перешли дорогу и отправились закоулками в сторону окраины. Тим молча ковылял следом, глядя в спину ведущему, терзался приступами страха и время от времени почесывал шею. Голова сама рождала неутешительные сценарии. И на кой его спасли? Кому он, бездомный, вдруг понадобился? Мысли путались, наскакивали одна на другую, и совсем не ясно, какой из них стоит придерживаться. Не сейчас уничтожат, так завтра. Или не уничтожат, но явно не предложат ничего хорошего. А какая разница?

Наступив раненой ногой в яму, Тим свалился на колени и уперся взглядом в свои дрожащие руки. Внутри заныло сильное желание оказаться в укромном месте, где выслушают и скажут, что все будет в порядке, или хотя бы подадут надежду.

Мэл остановился.

– Ты либо идешь за мной, либо остаешься здесь, – беспристрастно сказал он, не оборачиваясь. – Глядишь, тебя отыщут «Волки» и точно по головке гладить не станут. Вставай и кончай этот театр преувеличений. Не так уж и серьезно тебя ранили. – И от этих слов отчего-то пробежала неприятная дрожь по спине.

Пришлось в очередной раз признать безвыходность своего положения. Куда бы ни пошел – все одно теперь. И все-таки вопрос его мучил и рвался наружу.

– Куда ты меня ведешь? – обреченно спросил Тим, поднимаясь.

– Ты жить хочешь? – меланхолично ответил вопросом на вопрос Мэл.

– Да, только…

– Тогда заткнись и иди.

И Тим заткнулся и пошел, не имея других вариантов.

Путь показался вечностью. Дорога стала подниматься вверх. Вереница ступенек заставляла ненавидеть мир и вызывала непреодолимое желание упасть и разрыдаться. Но таинственный Мэл будто обладал глазом на затылке. Его непреклонность и молчание наводили трепет. Тим плелся следом, окончательно для себя решив: выбора нет.

На холме за плешивой рощей появилось трехэтажное кирпичное здание, обнесенное невысоким черным забором-решеткой. Территория, судя по длине этого забора, была внушительных размеров – почти усадьба. По мере приближения открывались новые детали этого места. За решетчатыми воротами виднелся небольшой ухоженный садик, огороженный плетнем от круговой дорожки для бега. Рядом с дорожкой расположилась тренировочная площадка, облицованная металлическими щитами с трех сторон. Судя по мишеням и перегородкам, здесь тренировали навык стрельбы из прикрытия.

Тим окинул взглядом здание П-образной формы. Левое крыло, дальнее со стороны города и наполовину разрушенное, очерчивалось на фоне неба рваным краснокирпичным краем. Возле стены мужчина, одетый в черное, безмятежно подметал дорожку огромной метлой. Подняв голову, он спокойно посмотрел на Мэла и Тима и равнодушно продолжил заниматься своим делом.

На первом этаже темнели огромные панорамные окна, и сквозь них смутно проявлялась светло-зеленая стена, зеркало и какие-то решетки. Вход в здание обозначался большим крыльцом и двойными дверями. Тим догадался, что когда-то это была школа.

В нескольких шагах от крыльца зачем-то стояла облезлая старая машина, возле нее в кучу свалены ящики, рядом был сундук и три автомобильные шины. На одной из шин развалилась, жмурясь, толстая рыжая кошка.

Мэл завел Тима внутрь. Увиденные им с улицы решетки отделяли коридор от гардеробной. В коридоре витал запах чего-то жареного и сладковатого, и от аромата заурчал живот.

Тим ковылял вслед за Мэлом, прижав к себе руки и хмуро бросая косые взгляды по сторонам. Он отметил, что помещение не лишено уюта. Обитатели его однозначно держали дом в чистоте и порядке, но было пустовато, словно здесь никто не обитал на постоянной основе. Облезлые зеленоватые стены подкрашены или завешены картинками, темная потертая плитка на полу вымыта и подметена, а в углу у лестницы на высоком табурете одиноко маячила огромная глиняная ваза с сухими цветами – таково украшение интерьера.