Приют Гулливеров

– Не беспокойтесь! Не беспокойтесь! – то ли по лицу главврач определил тревожность герра Машиаха, то ли это… Ну вот, что это?: – Внизу, в деревне есть шикарный портной! Может сшить вам великолепные брюки! – Этто к чему? Что за переходы-прозрения!? – И лавочка-кафешка приличная есть! Изысканный табак, чудесный кофе, свежие газеты… Да – удивительно, но – факт! Я по воскресеньям там бываю… Слушаю джаз… Тщщщ! Тоже люблю! Выпиваю два-три бокала… А тут, наверху, дома – более Бетховена… пятая симфония! Его «Лунная соната»…, ох, и седьмая… Да весь Бетховен. Да – и Шуберта! И Баха! И, знаете ли – Шопена… Хм, да… И роковой, величественный, всеохватный драматизм, и великодушие комфорта и грусть, смирение, мечтательную чувственность… И… наслаждение… М-да… Блаженством… даже в судьбе и смерти ультрамарина, в духе пурпура, в преображении аквамарина, забрызганного лимоном…

– Да… вы ещё и тонкий знаток… Меломан-гурман…

– О! Что вы! Рей Чарльз и Луи Армстронг – именно в коротких брючках! Именно!

– Натурально! Непременно! – уже с издёвочкой поддакивал Моисей.

– Стать чуть счастливее… Э… по-земному… Лавочник Бензель – душа-человек… Проницательный, как Люцифер! И портной Кристоф – миляга! Так вас булавочками, булавочками обмерит…, подцепит! Я потом, после моих таких нехитрых «загулов» дня три, ха, «правд не ищу»! А в новых брюках – так и месяц целый… Не тяготит… пульс этот… ложных дебрей страхов и греховной тщеты… И сон – как… на упругом бедре красавицы!

– Ишь вы, схимник… Куды вас тянет, греховодника, – без злой иронии удивился Машиах.

– Натурально! Непременно! – передразнил в ответ «гурман» фон Доппельт – Без редких, райских пташек – что за Рай? Серость и ханжество – мои враги! И здесь я ведь не кашу варю… Я за пациентов… э… посредственных и не берусь! Эти люди «обыденно-здоровы»! Им душа и дух ни к чему! Я берусь за Творцов! Я вижу это в них! Если человек «разрушитель-созидатель» – мой человек! И, ха, гульфик человека связан с его Тхармой и Кармой не менее чем его… сахар в моче или… список регалий, и наград, и чинов. Неуважение к пустым чинам и собственным мнимым победам тоже мне необходимо! Тонкая внутренняя боль и всевидящая ирония и самоирония! Если человечек строит из себя этакого «важняка-петушка» (и верит в это!) – он попросту дурак! Дуракам не место в «психушках»! Им бы – э… ну… в начальники! Вот!

«Классический вариант ненормального врача в сумасшедшем доме? А ну-ка, я попробую…» – решил сделать провокацию психоаналитик.

– А что вы думаете… э… не о сахаре в моче, тут более-менее ясно, а в целом о мочевом пузыре? Или вот: о червячно-кулачковых передачах в проблемах мочевого пузыря? – без тени улыбки, с самым серьёзным видом твёрдо проговорил герр Моисей.

– Ннне понял… Что с вами? – серьёзно обеспокоился главврач… – Вы… о чём, батенька? Дааа…. Вас нужно…

– Я просто полагаю, что если мозолистое тело изабелловой масти (ну, кремовый цвет…), то и слизь не будет такой… э… «живопёрной»… М-да… И вот вопрос о «сухом» вине… Мокрое «сухое»… – профессор продолжал нести околесицу.

– Хм… Извините…

«Я вчера излишне долго медитировал в своей «кладовой»… Там спёртый воздух… А «слизью» ударило в голову герру Машиаху… Хм… Экак «живопёрно» всё под небесами…».

Ничего, ничего! Бывает! А где еще медитировать, как не в кладовой со спёртым воздухом?! Где помозолить «мозолистое тело»?

– Извините… Мне пора к моим пациентам… Обход… Я уже и так задержался… Необходимо два раза в день… Утром – так, коротенько… «Как прошла ночь?»… Вечером подольше – побеседовать чуть, их работы,… творчество посмотреть, обсудить… Они очень рады… Ждут этого… Очень любят похвалу… И заслуживают часто… А порой так удивят! Ооо! Вы не скучайте… Книги, горжусь своей подборкой, и редчайшей… по психиатрии… Духовной… Оккультной… Увидимся…

Он ушёл… Зашедшая следом Федерика убрала посуду со стола. Пока она это делала, Моисей Бернардович отошёл к книжному шкафу, а когда официантка закрыла за собой дверь, он вернулся к столу, прихватив с собой томик Френсиса Бэкона. Но присесть и углубиться в приятное, медленное, ни к чему не обязывающее философское чтение, он не смог. К вискам прилила кровь, ноги точно налились свинцом. На пустом, чисто прибранном столе лежал «Гамлет». Чёрный, из свиной кожи переплёт с медными застёжками словно ухмылялся своему таинственному появлению здесь. Ну, не служанка же положила! А кто? И что… за намёк? Знак? Знак того, что всё «великое пятикнижие»… о сумасшествии, том или ином смятении, сминании, искажении, искорëженности, превращении, прельщении, извращении Духа?!

Профессор присел. Положил обе руки на стол. Прикрыл глаза. «Что со мной здесь происходит?» Хм… Точно… «быть или не быть?» Но сила эта не тёмная, бороться ни с собой, ни с чем-то вовсе нет поводов… Хм… И с Судьбой… Эта Она подталкивает, томики подкладывает?.. Просто чуть расстройство?.. Мнительность?

«Что толкает Одиссея к странствиям? Экзистенциальный кризис личности, души, духа…? Поиск себя нового? Да, да – в его случае не просто тяга к странствиям…, к неизвестному… Да разве не всегда это – одно? А Дон Кихот? Хочет победить иллюзии? Всë – иллюзии?… И его борьба? За некую бредовую справедливость… Ложная… Ложные любови… Ненасытные… Неполноценные… В разнообразии (!) Дон Жуан не может утешиться-насладиться! Объелся этими женскими «изюминками»… Приелось… Аааа! Ещё – поиск Идеала, Чистоты, Святости… Ну да, ну да… «Вот как ща продам душу, как трахну молоденькую селяночку»… К Мефистофелю… эти химические скляночки! Да здравствуют весёлые селяночки! Да, вроде удачливый учёный Фауст глубоко разочарован! Знания обманули, предали его… Эх… Будто бы селяночки не предадут… И Фрейду судьба копий наломать… И Юнгу в постели с пациенткой ненормальной оказаться… Самим «сбрендить»…

Так… А что этот «Гамлет»? Хм… я взял в руки Бэкона… Ну – есть версия, что «Гамлета» не Шекспир сочинил… А Френсис Бэкон… Вообще много разных версий… Бэкон… Хм.. Это ты, дружок, ляпнул: «Знание – сила». Ну да, ну да… Узнал вот принц правду о смерти отца-короля… И что: как пройти теперь по лезвию христианской морали: «быть или не быть?»… Двойственность! Хм… Квантовая неопределённость… Еë-то хватает… Да вот не вижу я в этом «великом пятикнижии» блаженства от сумасшествия! Нет! Душевно-Больные! Ну о чём этот Стефан Иероним толкует… Ну есть среди психов блаженные… Так не много… Эх, что мне Гекуба, что я Гекубе? Может дочь её, Кассандра, мне напророчит что? Подскажет…».

Так герр Машиах просидел, в этой полубессознательной полудрëме, в этой «кроличьей норе» неразгаданного, более часа и даже не заметил, как в кабинет тихо вошёл хозяин.

– Ааа… Что, задремали? Ааа, «Гамлет»? Хм, я что-то ищу её уже дня три – невинно-удивленно-равнодушное лицо. – Приглашаю на экскурсию по нашему Замку!

Фон Доппельт был в приподнятом настроении. Он любил «свой» замок, этот свой Мир, свой «Сад»!

– Да… Конечно, конечно… Не хватает бюджетных средств… Но! Грех, грех жаловаться… Нашей заброшенной обители ещё везëт… Да, забыл… В большей мере финансы поступают из Германии… Откупаются, фашисты! На полста лет договор о выплатах бывшим узникам концлагерей… И у нас есть… Да что это я об этом?… О замке! Не в таком уж он запущении, батенька! Мдааа… Хотя… вот тут бы… Тут… Да ладно… Замок стоит на скале «Зильбер Берг» («серебряная гора»)…

Наверное, высаженный здесь когда-то серебристый пирамидальный тополь был тому причиной… Кстати – нет пуха, нет аллергии! А тополя – красавцы! Вы их можете видеть из окна… Среди хвойных, конечно… Сосен, елей, пихт, разумеется, – большинство… Правда мы здесь всегда выше самой высокой верхушки… Гора наша – одна из самых-самых высоких в здешнем хребте (гряде) гор.

Наш санаторий называется «Приют Гулливеров»… Кто-то из хозяев замка когда-то назвал его «Замок Гулливера»… Кто-то наш приют именует «приют утешившихся», «обителью блаженных»… Или вот – «Барон Мюнхгаузен»… Или «Дон Кихот»… Ха! Последние два названия употребляют некоторые жители тех двух больших деревень, внизу, в долинах, по двум противоположным сторонам скалы… И одним замок напоминает «Барона», когда тот за волосы («прусский хвостик») тянет себя вверх, а другим кажется копьём «дона»… Не правда ли – забавные фантазии… Я и иронию, и метафоры, и аллегории обожаю…

Замок заложили в 18 веке… И божественные ландшафты и замок… э… типичны для швейцарских Альп в этом регионе… Но тут… Мда, не обошлось без магии… Замок оказался, ну, что ли мистериальной копией замка Фюссен в Баварии… Ну, меньшего размера, но… Ах, здесь так много «зеркалит», так много «двойственного»… Похожий же замок строил в 1291 году Людвиг 2-ой Виттельсбах, Баварский герцог… Ну и вот… И короля Баварии (гораздо позже!) звали Людвиг 2-ой Виттельсбах… И почти через 600 лет он построил копию замка… Ну и наша – некий уменьшенный… клон замка Фюссен… – гид замолчал, чтобы передохнуть… И дать воздуху тишины воображения…

– Я бывал в этом замке… – с затишью в голосе промолвил гость… – И точно – поразительно похож… Как же я сразу вчера не обратил… две примыкающие башни… Одна – поменьше, через переход в главную часть замка…

– Да… Просто ракурсы вы не видели, не могли увидеть все…, да – башни – романский стиль, венецианские окна…, тройные, с двумя колоннами посередине… и тремя арочками, перекрытых кое-где ещё и общей аркой… Но не стрельчатой формы… И без круглого отверстия, и без «розочки» в тимпане… И балконы в том же стиле… – тихо продолжил с паузами точно тех «окон», хозяин.

– Да, да… всё вспоминаю! Купола башен – конус у большой, и четырёхугольная пирамида – у малой… На коньке – фигура-скульптура… человека-рыцаря с копьём? Готика.

– Чудесно, чудесно… Не совсем точно… Но…

– Что «но»?

– Пустяки… Башни у нас – не готика, нет! Романский стиль тоже… И купола обеих башен конусообразные, один – высокий, другой – приплюснутый, прижатый к основанию…, Впрочем,… пустяки… Хм… А пирамиды – это угловые эркеры с «шипцами» этой формы… Молодец… Молодец… Так вот – они вошли в большой зал и присели в кресла – этот замок тоже на высоте более 1000 метров над уровнем моря и тоже стоит на скале, которая была специально выровнена в плато перед возведением замка. Баварские Альпы (Альпийские горные хребты Германии) смыкаются здесь с так называемым швейцарским плоскогорьем (о, весьма условно!). Высота плато в плоскогорье, хм… в среднем 600 метров. Повсюду двойственность! И споры: это скала, гора, плато?

– А почему здесь, как и на потолке главной, парадной лестницы, устроены эти дубовые карнизы… Нет – интересное решение… Вообще, когда много отделки дерева (палисандр, дуб, лиственница, сосна… и пр.) – это очень импонирует мне. И высоченные, деревянные, окованные медью и бронзой двери и множество панелей вдоль стен, и оклады огромных зеркал и гобеленов, и рамы картин… Но я опять замечаю… эту… вашу… двойственность, это отзеркаливание: на парадной лестнице мраморные головы сатиров вдоль аттика, то есть над карнизом, а львов – вдоль фриза, то есть под карнизом… А здесь – наоборот…

– Ишь… Хм… Вы очень наблюдательный и очччень… интересный человек. А ну, психолог, догадайтесь, что этим хотел сказать хозяин гостям замка? И что это за зал?

– Осмелюсь предположить следующий посыл: входя, поднимаясь по парадной лестнице, человек замечал силу льва, а потом – насмешку, соблазнение сатира… А этот зал… Хм… Хозяин любил либо сатирические театральные представления, а ещё чаще здесь устраивали маскарады, балы с обильным виночерпием и… «рискованными намерениями» местных ловеласов…

– Браво! Хочу с вами поработать!

«Слава Богу, что не «над вами»… Хм…».

Они прогуливались, они рассматривали декоративные камины, замысловатые ручки дверей, пышные, тяжелые люстры, старинное изящное оружие, развешанное вдоль стен, медальоны с гербами хозяев замка, (их было, видимо, с десяток) за двести лет… И замок, наверняка, перестраивался не раз. Под вкус нового хозяина… Более всего герра Машиаха привлекала библиотека, её совсем уж суровый и магический, готический декор, высокие прямые спинки кресел, массивный стол на четырёх «черепахах»… Книг в шкафах, правда, было мало… Книжные шкафы наверху библиотечного зала, за узким длинным, по всему периметру комнаты, балкону, были вообще пусты…

– Да, мало книг… Здесь… Часть кто-то вывез, часть я взял в свой кабинет, часть я, ммм… презентовал… различным ведомствам, комиссиям, ассоциациям… Да, нужно… И редчайшие раритеты!… Да…

И ещё одна особенность повсюду: на пилястрах были очень старинные, средневековые ещë, «замки» для факелов. Сами же факелы почти везде отсутствовали. Но эти «замки»! Эти произведения искусства! Выполнены с фантазией, медные, бронзовые и стальные, кованые, ручной работы. Разной тематической стилистики. Несколько имели вид губ и зубов.

– Старинная традиция советует употреблять губы и зубы… замками: «Губы да зубы – два запора» – поймал взгляд гостя Стефан Иероним. – А вот факел заперт меж грудей нимфы, а здесь его обхватила петлями «змея»… Много охранительной магии, обережья… Вот ключи от двух-трёх соседних помещений… Возьмите, подержите…

– Ух, тяжёлые какие! Красивые какие! Такой не обронишь… А… что… мы не зайдём? Не отопрëте эти «две-три»?

– Ннне стоит… Ключ – амулет! Его нельзя обронить… А в этих комнатках… э… альков, будуары прежних владельцев замка… Их… интимный мир… Ннне стоит тревожить… Я в своей практике…, ммм, использую иногда архаические обряды… Хм… Заговоры – очевидно, что главврач «темнил» и мямлил, имея на то особые причины, не для общего обозрения и посвящения. Ну, и молодец!

– Например? – спросил гость – заговор?

– Ну, такая… «закрепка»: «Будьте мои слова плотно на плотно, крепко на крепко; к моим словам ключ и замок, и булатна печать. Зажигаю семь свечей, закрываю на семь ключей». Или: «Замыкаю мои приговорны слова замком; ключ кидаю в море-океан под горюч-камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, по конец века».

– Да вы колдун! И это… что-то древнеславянское?

– Да… Был колдуном раньше знатным… И мистерии, и гипноз… Всë умел… Со всех концов света… Всех пределов… Сейчас хирею… Личная энергетика важна… Понимаете?

– Конечно… Но эта… практика так интересна! Ох, воочию бы…

– Что ж… Можно попробовать… Мистерию Исиды, например,… Моя любимая… Знаете?

– Исида, жена Осириса, мать Гора?

–Ну…

– Ууу! Великолепно! И что, пациенты…

– Да, участвуют… Наряды, декорации… Как положено…

Они вышли на балкон и смотрели вниз, во внутренний атриум.

– Здесь три уровня, три этажа, мы не были лишь на первом, там – палаты… Раньше… Я говорил, когда было более шестидесяти пациентов… Ну, ещё есть цокольный, для прислуги,… Ещё мансардные комнаты… для… Ах, всë меняли… Говорят, одно время замком владел внебрачный сын одного из Виттельсбахов, сосланный… э, спрятанный здесь, в Швейцарии… Так он, по преданию держал там, в мансарде… пять наложниц-вакханок, двух чертей, и…И прятал там луну, в… безлунную ночь…

– Что прятал? Луну?

– Ну да… еë самую… – совершенно спокойно ответил хозяин.

– Хорошее, правильное место.... Для лечения психики самое-самое… – съехидничал Моисей Бернардович.

– Ну… Это же… легенды… В определённой степени… – он зачем-то достал из кармана те ключи от «алькова», как-то покряхтел озабоченно и бережно положил кило металла обратно в штаны.

Побродили ещё, вышли на улицу… Площадка-садик, мощёная булыжником, была совсем небольшой. И солитёры земли среди каменистости: с деревцем, кустарником или клумбой-роккарием, или клумбой-рабаткой, или клумбой-миксбордером выглядели сиротски. Две кованые скамеечки с вазонами цветов по бокам. Четыре столба-фонаря.

– С левой стороны есть лестничные спуски ещё на две небольшие террасы… Да… Но ведь главное у нас – обзор! Великолепие горизонта… Да… – точно извиняясь промямлил фон Стефан.

– Ну что вы? Всë чудесно… И эта ваша особенность: ваша панорамность особ… – споткнулся из-за излишнести оправданий и объяснений – … мне по душе… И… Я ведь говорил, что прибыл к вам из Трансильвании… Довелось ночку переноч…, провести в замке Бран… Карпаты, конечно, иные, «тёплые», но сам замок… Вот уж готика-готика! Там ночевал и легендарный князь Дракула… Мдаа… И готика, и величие, и горизонты – они разные… Да – у вас готика – «тëплая» и горизонты – радостные!

– Князь… Не приходил? Ночью… Тень… Всë оставляет эхо, тени… Поболтать вам с ним не довелось? А хотелось? Ну… то-сё – по-детски глуповато и бесцельно спросил доктор.

– Нет… А вот в Брашове, в высокой готической Чëрной церкви я слышал… Мда… Впрочем, немудрено – там историйка та ещë!.. Саксы там побесновались люто, давно, племена, ставшие там «трансильванскими саксонцами» … Да – «транс трансович»…

– Предпочитаете готику?

– Пожалуй… Впрочем… и барокко… Не всë… Сицилийское очень люблю… Или, например, фонтан Треви… Всего Бернини…

– Дааа… «Раньшие» люди понимали толк в жизни… Раньше люди наживали опыт великолепия, великодушия… И крестьянин, беря великолепие от природы, и… Да чего говорить… Хм… Великолепие, наверное, и… «лепит», воспитывает великодушие… И наживается опыт разумности потребления, бережного отношения ко всему окружающему… И во дворце, и в простой избе…

– Да, да… Умные ищут философской жизни, и они… не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты. Уединение возвышает дух и мысль! И оно… целительно!

– Ннне совсем… Я не об этом… Мы ещё поговорим с вами об Играх ума… и философского… И его лукавстве… и предательстве… Что предаёт? Хо! Да если бы себя! Сердце! Божественное в сердце! В уме-то его, божественного, с «гулькин нос»! Дааа… Читал, читал… И Ницше, и Шопенгауэра, и Гессе… Как же! Но! Бааальшое «но»! Тропинка элитарности ведёт не только в… «замки строгой мысли», но и в щелочные, кислотно-ядовитые болотца мизантропии… Вот штука!.. – пауза – … А я простых людей люблю! Тех, что без слов… умеют… проживать тайну своей жизни… Кому не ведомо философское фиглярство, театральная вычурность… и «чернуха»… Да, та чернота, что во сто крат хуже, опаснее обычной «серости» простого фермера… Хм, в моих этих двух деревушках есть тааакие статные белобородые старцы! Ууу… Опрятны во всём! И в мыслях! Ключики к Замочкам всуе не достают… В них… «великодушие»! Их не купить пустой, никчёмной болтовнёй об эффективности, технологиях, успехе… Они берегут честь! И хоть они тоже «хлопотуны» и «заботник», – они не о мелком ратуют! О других, своих родных, близких, односельчанах! Такая, батенька, готика! – пауза – А как он носит свою длинную белую рубаху, этот селянин! Как библейские «белые одежды»! Может он тоже бывает в… ха, экзистенциальных кризисах… может, и одиночество может сцепит горло, нахлынет… Но не позволит старик этот уныния и психоневротики любой… И не книгу Ницше возьмёт, а топор… Дров наколет! Психику держит опрятно!… Даа… Пусть его… флотилия мечт о чём-то… ином… разбита и сожжена… Пусть!

– Любите «маленьких» людей… У Достоевского…

– Позвольте! У этого русского я люблю «Идиота»… А во многих иных «маленьких» героях… Нет – они жалкие! Сам он, этот русский гений, бывал… Ему б курс психотерапии… А вообще… Что есть «народ»? Его «воля», его «национальная идея», его «правда»…? Его «народная мудрость» – вот и вся недолга… Что болтать попусту, хороводы трёпа водить, да скоморошничать… Нет, русскую литературу не так жалую, как немецкую, французскую… В русской… э… юродства и… «грязнотцы» многовато… Сразу хочется лечить… Я не люблю, когда «прицелы сбиты» и «слепые ведут слепых»… И эта… «тягучая мреть, хлябь беспросветности»… Впрочем, своих «юродивых» и… прочих я люблю! Они у меня… «великодушны»! Не говорю «душевно больные»… С-ума-сшедшие – да!, но не с-души-сшедшие! Ха, один, да – вредный… Ха – русский… Занозистый… Хм… Трудный случай, – эти русские…

Они шли мимо «кладовочки»… Главврач, только что бывший столь изящно-умно-велеречивым и великодушно-спокойным вдруг вздрогнул, побледнел и сухими губами процедил:

– Ах… Нет… Забыл, видимо, прикрыть окно – и со страхом, жалкими глазами очччень маааленького человека посмотрел на дверь «кладовки». – Ничего… Ничего… Это пустяки…

«Хм, кладовочка-то эта с замочком, да с ключиком… Секретец есть…» –подумал Машиах, а вслух, пытаясь развеять страхи хозяина, начал следующее:

– Позвольте… О русских… Да, хмурые, да, поротые веками… Я перешлю вам книги Чехова, Гоголя… Понимаете – профессор подыскивал аргументы – Ну, вот, например… Я недавно из Чехии… Знаете, у них в языке слово «семья» звучит как «родина», а слово «родина» по-чешски «власть»… Хм… Когда чехов, бывает, упрекают, почему они не оказали сопротивления фашизму, они, не желая подробно объяснять свои нравственно-либеральные и мировоззренческие позиции, коротко-грустно отвечают: «Мы сберегли Чехию, себя». А я говорю: «А вот русские не такие миляги, как вы, положили 20 млн. жизней… Вас, в том числе, защищая»… Молчат, отходят…

Фон Доппельт, казалось, не слушал. Он был «в себе»… Или в той «кладовочке».

– Почему, герр Машиах, вы избегаете процедуры просвечивания – главврач, озираясь, точно подталкиваемый кем-то, устремился к зеркалу и вперил в него свои жëлтые глаза – Вы что-то скрываете? Что? Где? В голове? Ниже? За пазухой? Так вам никогда не удастся покинуть наш изолятор! Никогда!.. – и после паузы – газы, эти вредные газы… – он резко повернул голову в сторону вошедшей с тележкой Фредерики… Это остановило его бред.

Служанка расставила на столе приборы, поставила тяжëлую фарфоровую супницу, закуски, горячее (металлическое блестящее блюдо размером с 20 дюймов под колпаком) и три разных графина с напитками.

– Вы опять… Господин доктор, пожалуйста, отойдите от зеркала. Вы сами меня просили…

– Да? Что? Ах, да… Спасибо… Конечно… Ах, какой запах!… Гармония обывательской жизни имеет этот чудесный, жирный, тëплый запах, не правда ли? Прошу к столу, герр Машиах! –Стефан Иероним был уже «собой» и явно предвкушал гастрономические радости… – В этом графине – самогон… Сегодня на хрене… Он всю хрень вышибает… Я, знаете ли, не могу по этому замку долго ходить… Зеркала эти… Маски… Столько теней прошлого… Они смотрят… отовсюду… На нас! А я-то слышу их… Вижу… Часто в профиль… Нос, один глаз… В этом графинчике – сидр, а в третьем морс. Прозит!

Выпили… Неспешно закусили…

– Да, что-то такое бывает со мной… Но ничего… Меня это тонизирует… я… ха, подрастаю… Охоты и соглядатайства я ведь не чувствую… Так – аура, тени, эхо былого…

Разлили по второй. По пятьдесят…

– Под супчик! Прозит! – хозяин налил душистого супу в тарелки – Индейка! Тьма приправ!… А грибочки не пробовали… Рыбку… Зря – Я, батенька, подустал! Честно! И очень… Если мы, психиатры, знаем, что у душевнобольного человека остаётся зеркальное отражение подавленных страстей, то у душевноуглублëнного и душевноутруждëнно-утомлëнного наблюдается нечто похожее… Что-то ведь оседает в подсознании, ил этот, что-то в некоем эмоциональном подвале…, погребе… Может…, чердаке… И нет – не хлам! Самое важное, самое заветное!.. И, мда-с.., самое неразгадываемое… Мы лечим замещение… Ну, – это прекрасно… Это главный принцип… Но и «защемляем» своë «Я»! Эх, батенька,… Нужно любить себя… И беречь! – пауза – Личность пациента отображена в поле его разных качеств, и лучших (!) – тоже, может не проявленных доселе по тем или иным причинам. И во мне, докторе, должно отразиться всë! Каждого пациента! Иначе – не лечение, а формальная, дежурная халтурка! Не умею халтурить… Вы ещё молоды… Вы талантливый… теоретик, вас пациенты ещё… «не сожгли» … А у меня «выгорание»…, естественное от 45-летней практики… Ни один ваш Чехов-Достоевский столько не нюхал! Всë двойственно! Природу не обманешь! И за Всë приходится заплатить полной мерой! Страсти человека и неопределённость всего окружающего… Сомнения… Пагубные… Разум, Душа, Плоть… Крепко в треугольнике этом мы… в вечно неравностороннем… А ходим по кругу… Как слепая лошадь… Круги,… вверху… внизу… коих девять… Мне, вам, Достоевскому, Эйнштейну сбрендить куда… легче, чем «земельному, природному» человеку! Он на стороне «плоть» крепко стоит…

«Зачем он ведёт со мной эти скучные беседы… Это умничание… Ну, да – интеллигент… Благородство… О пустом не достойно… И я ему зачем? Хочет выговориться? А разузнал обо мне многое – зачем? И откуда? Или он, клиницист с таким опытом хочет консультацию… хм, сеансы от меня?! Дааа… Понятно – он лечит, у него плотный эмоциональный контакт с… пациентами… Он порой мне душевно… больного напоминает… А я ведь не лечу в понимании психотерапии… Да, наблюдаю сильное «потопление» в подсознательное… Да, оно становится подчас сознательным и захватывает власть над индивидом… Но чтобы «закрыть его ящик Пандоры» мне в его «шкаф со скелетами» нужно… Это 10–20–30 сеансов минимум! Время! Я ведь должен буду для начала прощупать и его Ид, и его Эго! И это вечное либидо! И нужна откровенная… исповедь…Его…

– … Да – невы-но-си-мо! Слышать от чужого его боль… заболевать его болями… Прозревать, прорастать… Ощущать содранной кожей… Каким ты вырастешь в окружении злобного отца-моралиста, матери, вечно жалующейся и плачущей, но развратной и лживой… Хитрой… Как…, что посоветовать пациенту, которому жена изменила с дураком и пошляком… Или он обнаружил эту пошлость и глупость в лучшем друге? Или этот друг – завистник! Не друг вовсе! Эх… Это подчиняет тебя… Это ловит… Это ставит зависимости… А как выполнить долг? И зачем «подставлять вторую щёку»… Это кому – всякой сволочи? Лучше врезать!.. Хм… Терпение, прощение… Долготерпение… До депрессии… Или мизантропии… Эх… А ведь есть везунчики, кому Господь дарует творческое начало… Освобождает от бремени и нищеты, и богатства… И кто с честью несёт это – «кому дано, тот в ответе». И заплатить, ох, немало следует! Нет бездумного счастья! Только отдельные минутки-часы… В награду! – герр Доппельт всё клонил к чему-то главному.