Основы истории философии. Том 4. Часть 1. Философия современности

В «Системе трансцендентального идеализма» Шеллинг суммирует основные идеи своей натурфилософии (которые, хотя и перемешаны с ошибочным и фантастическим, тем не менее сохраняют непреходящую ценность) следующим образом: «Необходимая тенденция всех естественных наук – от природы прийти к интеллигибельному. Это и ничто иное лежит в основе стремления внести теорию в природные явления. Завершённая теория природы была бы той, благодаря которой вся природа разрешилась бы в интеллигенцию. Мёртвые и бессознательные продукты природы – лишь неудачные попытки природы отразить самое себя; так называемая мёртвая природа вообще есть незрелая интеллигенция, поэтому в её явлениях, ещё бессознательных, уже просвечивает интеллигибельный характер. Высшей цели – стать полностью объектом для себя – природа достигает лишь через высшее и последнее отражение, которое есть не что иное, как человек, или, говоря обобщённо, то, что мы называем разумом, благодаря которому природа впервые полностью возвращается в себя и через который становится очевидным, что природа изначально тождественна с тем, что в нас познаётся как интеллигенция и сознательное». Задача же трансцендентальной философии – заставить объективное возникать из субъективного. «Если вся философия должна стремиться либо сделать из природы интеллигенцию, либо из интеллигенции природу, то трансцендентальная философия, имеющая последнюю задачу, есть другая необходимая основная наука философии».

Шеллинг делит трансцендентальную философию, в соответствии с тремя кантовскими «Критиками», на три части: теоретическую философию, практическую и ту, которая направлена на единство теоретического и практического, и объясняет, как представления могут одновременно мыслиться как сообразующиеся с объектами, а объекты – как сообразующиеся с представлениями, показывая тождество бессознательной и сознательной деятельности, то есть учение о целесообразности природы и об искусстве. В теоретической части трансцендентальной философии Шеллинг рассматривает ступени познания в их отношении к ступеням природы. Материя есть угасший дух: акты и эпохи самосознания можно вновь обнаружить в силах материи и моментах её конструкции. Все силы вселенной в конечном счёте сводятся к силам представления; лейбницевский идеализм, согласно которому материя есть состояние сна монад, при правильном понимании, фактически не отличается от трансцендентального. Организация необходима потому, что интеллигенция должна созерцать себя в своём продуктивном переходе от причины к действию или в последовательности своих представлений, поскольку эта последовательность возвращается в себя; но она не может этого сделать, не сделав каждую последовательность постоянной или не представив её в покое; возвращающаяся в себя, представленная в покое последовательность и есть организация. Однако необходима иерархия организации, потому что последовательность, становящаяся объектом для интеллигенции, в своих пределах вновь бесконечна, и, таким образом, интеллигенция есть бесконечное стремление организовать себя. В иерархии организации необходимо должна присутствовать ступень, на которой интеллигенция вынуждена созерцать себя как тождественную с собой. Лишь непрекращающееся взаимодействие индивида с другими интеллигенциями завершает целое сознание со всеми его определениями. Только благодаря тому, что вне меня существуют другие интеллигенции, мир вообще становится для меня объективным: представление о предметах вне меня не может возникнуть иначе, как через интеллигенции вне меня, и лишь через взаимодействие с другими индивидами я могу прийти к сознанию своей свободы. Взаимодействие разумных существ через посредство объективного мира есть условие свободы. Однако то, будут ли все разумные существа, согласно требованию разума, ограничивать свои действия возможностью свободных действий всех остальных или нет, не может быть предоставлено случаю; над первой природой должна быть воздвигнута, так сказать, вторая и высшая природа, а именно закон права, который должен господствовать с незыблемостью закона природы ради самой свободы.

Все попытки превратить правовой порядок в моральный оказываются ошибочными и вырождаются в деспотизм. Изначально стремление к противодействию насилию привело людей к правовому порядку, созданному для удовлетворения насущных потребностей. Гарантия благого устройства каждого отдельного государства заключается прежде всего в подчинении государств общему правовому закону, осуществляемому международным ареопагом. Постепенная реализация правового устройства является целью истории. История в целом представляет собой непрерывное, постепенно раскрывающееся откровение Абсолютного. Никогда нельзя указать в истории отдельное место, где след провидения или сам Бог были бы как бы видимы; только через всю историю в целом может быть завершено доказательство бытия Бога. Каждый отдельный разум может рассматриваться как неотъемлемая часть Бога или морального мирового порядка; этот порядок будет существовать, как только разум его установит. История приближается к этой цели благодаря предустановленной гармонии объективного, или закономерного, и определяющего, или свободного, которая мыслима лишь через нечто высшее, стоящее над обоими, как основа тождества абсолютно субъективного и абсолютно объективного, сознательного и бессознательного, которые разделяются именно ради проявления в свободном действии. Если проявление свободы необходимо бесконечно, то и сама история есть никогда не завершающееся откровение того Абсолютного, которое ради своего явления разделяется на сознательное и бессознательное, но само, пребывая в недоступном свете, есть вечное тождество и вечная основа гармонии между ними.

Шеллинг выделяет три периода этого откровения Абсолютного, или истории, которые он характеризует как эпохи судьбы, природы и провидения. В первый период, который можно назвать трагическим, господствующая сила как слепая власть холодно и бессознательно уничтожает даже величайшее и прекраснейшее; в эту эпоху погибает благороднейшее человечество, которое когда-либо процветало, и его возвращение на землю остаётся лишь вечной мечтой. Во второй период то, что в первый являлось как судьба, проявляется как природа и тем самым постепенно вносит в историю хотя бы механическую закономерность. Шеллинг связывает начало этого периода с расширением Римской республики, когда народы вступили во взаимную связь, и то, что до тех пор сохранялось лишь разрозненно в обычаях, законах, искусствах и науках отдельных народов, пришло во взаимодействие. Третий период истории наступит тогда, когда то, что в прежние времена являлось как судьба и природа, раскроется как провидение, и станет ясно, что даже то, что казалось лишь делом судьбы или природы, уже было началом провидения, проявлявшегося несовершенным образом. «Когда начнётся этот период, мы не можем сказать. Но когда этот период наступит, тогда будет и Бог».

На необходимой гармонии бессознательной и сознательной деятельности основывается целесообразность природы и искусства. Природа целесообразна, не будучи созданной в соответствии с какой-либо целью. Само же «Я» в одной и той же интуиции одновременно сознательно и бессознательно, а именно – в художественной интуиции. То, что в проявлении свободы и в созерцании природного продукта существует разделённо – тождество сознательного и бессознательного в «Я» и осознание этого тождества – объединяется в созерцании произведения искусства. Всякое эстетическое творчество исходит из изначально бесконечного разделения двух деятельностей, которые в каждом свободном творчестве разъединены. Но поскольку эти две деятельности должны быть представлены в произведении как объединённые, то через него бесконечное выражается конечным. Бесконечное, выраженное конечным, есть красота. Там, где есть красота, бесконечное противоречие в самом объекте снято; там, где есть возвышенное, противоречие не объединено в самом объекте, но возведено на такую высоту, где оно в созерцании непроизвольно снимается. Художественное творчество возможно только через гений, поскольку его условием является бесконечное противоречие. То, что искусство создаёт в своём совершенстве, служит принципом и нормой для суждения о красоте природы, которая в органическом продукте природы кажется абсолютно случайной.

С наукой в её высшей функции искусство имеет одну и ту же задачу; но способ решения различен, поскольку в науке он механистичен, и гений в ней всегда остаётся проблематичным, тогда как любая художественная задача может быть решена только гением. Искусство есть высшее единство свободы и необходимости.

Журнал «Zeitschrift für speculative Physik» (2 тома, изд. Шеллингом, Йена и Лейпциг, 1800—1801) в первом томе, помимо статей Штеффенса, содержит, в частности, «Allgemeine Deduction des dynamischen Processes oder der Kategorien der Physik» Шеллинга, в конце которой находится примечательное высказывание: «Мы можем идти от природы к нам или от нас к природе, но истинное направление для того, для кого знание важнее всего, – это то, которое избрала сама природа». Далее следуют «Miscellen», среди которых заслуживает внимания краткое натурфилософское стихотворение, очень живо и ясно выражающее основную мысль о постепенном развитии окаменевшего в природе гигантского духа к сознанию, которое он обретает в человеке. Человек может сказать о себе в отношении мира:

«Я – Бог, которого он лелеет в груди,

Дух, что движется во всём.

От первой борьбы тёмных сил

До излияния первых соков жизни,

Где сила с силой, вещество с веществом сливается,

Первый цветок, первая почка набухает,

До первого луча новорождённого света,

Что сквозь ночь, как второе творение, прорывается

И из тысяч глаз мира

Озаряет небо и днём и ночью —

Всё единая сила, единая игра и ткань,

Одно стремление и порыв к жизни всё высшей».

В «Darstellung meines Systems» во втором томе этого журнала Шеллинг сводит параллельное существование натурфилософии и трансцендентальной философии к основной идее, что нет ничего вне абсолютного разума, но всё в нём, причём абсолютный разум должен мыслиться как полное безразличие субъективного и объективного. Разум есть истинное в себе; познавать вещи в себе значит познавать их так, как они есть в разуме. Шеллинг, используя образные математические формулы, выводит ступени природы как степени субъект-объекта. Изложение ступеней духа отсутствует. Различие, которое Шеллинг (гипотетически и с надеждой на будущее объединение) находит между своей позицией и фихтевской, он обозначает противопоставлением формул: «Я – всё» и «Всё – Я»; на первом тезисе основывается субъективный идеализм Фихте, на втором – его собственный объективный идеализм, который Шеллинг также называет системой абсолютного тождества.

В 1802 году вышёл диалог «Бруно, или О божественном и природном начале вещей» (Берлин, 1802; 2-е изд., 1842), в котором Шеллинг отчасти опирается на идеи Джордано Бруно, отчасти на «Тимей» Платона. Наряду с безразличием, идеальное здесь иногда именуется Богом. К «Бруно» и к изложению системы во втором томе «Zeitschrift für speculative Physik» примыкают «Fernere Darstellungen aus dem Systeme der Philosophie», опубликованные в «Neue Zeitschrift für speculative Physik» (Тюбинген, 1802), которая ограничилась одним томом. В том же году Шеллинг совместно с Гегелем начал издавать «Kritisches Journal der Philosophie» (Тюбинген, 1802—1803).

(Статья «Об отношении натурфилософии к философии вообще» в этом журнале принадлежит не Гегелю, который, впрочем, был автором большинства материалов, а Шеллингу, что, по замечанию Эрдмана, можно заключить из отсутствия различия между логикой как общей частью философии и натурфилософией с трансцендентальной философией, тогда как Гегель, как известно, уже тогда проводил это различие. Хотя Мишле в своей работе «Шеллинг и Гегель» (Берлин, 1839) и Розенкранц в «Шеллинге» (Данциг, 1843, с. 190—195) утверждали обратное. В пользу авторства Шеллинга высказывается также Хайм в «Гегель и его время» (с. 156 и 495); однако ср. также Розенкранца и Мишле в журнале «Der Gedanke» (т. I, Берлин, 1861, с. 72 и далее), а также Мишле, «Wahrheit aus meinem Leben» (с. 172 и далее). Авторство статей «О Рюккерте и Вейсе» и «О конструировании в философии» также спорно, но, по-видимому, обе должны быть приписаны Гегелю.)

Основные черты своей общей системы Шеллинг изложил в популярной форме в своих «Лекциях о методе академического изучения» (прочитанных в 1802 г.), Штутгарт и Тюбинген, 1803 (3-е изд., там же, 1830). Здесь Шеллинг определяет философию как науку об абсолютной идентичности, науку всего знания, которая имеет изначальное знание (Urwissen) своим непосредственным и самодостаточным основанием и предметом. По своей форме философия есть непосредственное разумное, или интеллектуальное, созерцание, которое абсолютно идентично своему предмету – самому изначальному знанию. Изложение интеллектуального созерцания есть философская конструкция.

В абсолютной идентичности, или всеобщем единстве общего и частного, содержатся особые единства, опосредующие переход к индивидам: их Шеллинг, следуя Платону, называет идеями. Эти идеи могут содержаться только в разумном созерцании, и, соответственно, философия есть наука об идеях, или вечных первообразах вещей. Государственное устройство, говорит Шеллинг, есть отражение устройства мира идей. В этом мире абсолютное, как сила, из которой всё проистекает, есть монарх; идеи – свободные существа; отдельные действительные вещи – рабы и крепостные.

Таким образом, Шеллинг возрождает реализм (понимая это слово в схоластическом смысле), который со времён Средневековья был оставлен всеми значительными философами и сохранялся лишь в учении Спинозы об абсолютной субстанции в определённом смысле, соединяя это учение с платоновской теорией идей.

Философия объективируется в трёх положительных науках, которые структурируются по образу внутреннего типа философии. Первая из них – теология, которая как наука об абсолютном и божественном существе объективно представляет абсолютную точку безразличия идеального и реального. Идеальная сторона философии, объективированная в себе разделённой, есть наука истории, и поскольку главное дело последней – формирование правового устройства, то это наука права, или юриспруденция. Реальная сторона философии, взятая сама по себе, внешне представлена наукой о природе, а поскольку она концентрируется в учении об организме – медициной.

Только через исторический элемент положительные, или реальные, науки могут быть отделены от абсолютного, или философии. Поскольку теология как истинный центр объективации философии основывается преимущественно на спекулятивных идеях, она является высшим синтезом философского и исторического знания. А поскольку идеальное есть высшая потенция реального, то следует, что юридический факультет предшествует медицинскому.

Противоположность реального и идеального повторяется в истории религии как противоположность эллинизма и христианства. Как в символах природы, так и в греческих поэтических произведениях интеллектуальный мир был скрыт, как в бутоне, завуалирован в объекте и невыражен в субъекте. Христианство же есть раскрытое мистериум; в идеальном мире, который в нём открывается, божественное сбрасывает покров – это ставшее явным мистериум божественного царства.

Историко-философская конструкция, данная Шеллингом в «Системе трансцендентального идеализма», теперь модифицируется в том смысле, что он утверждает бессознательную идентичность с природой в первый период как время наивысшего расцвета греческой религии и поэзии, затем, с отрывом человека от природы, господство судьбы и, наконец, восстановление единства как сознательного примирения; этот последний период, будучи периодом провидения, вводит в историю христианство.

Идеи христианства, символизированные в догматах, имеют спекулятивное значение. Шеллинг интерпретирует троичность как фундаментальный догмат христианства, утверждая, что вечный Сын Божий, рождённый из сущности Отца всего сущего, есть само конечное, каково оно в вечном созерцании Бога и которое является как страдающий и подчинённый судьбам времени Бог, который на вершине своего явления, во Христе, завершает мир конечности и открывает мир бесконечности, или господства духа. Воплощение Бога есть воплощение от вечности.

Христианство как историческое явление возникло сначала из отдельного религиозного сообщества среди иудеев (ессеев); его более общий корень лежит в восточном духе, который уже в индийской религии создал интеллектуальную систему и древнейший идеализм и, пройдя через весь Восток, нашёл своё постоянное ложе в христианстве. С древних времён от него отличалось течение, породившее в эллинской религии и искусстве высшую красоту, хотя и на почве эллинизма встречаются мистические элементы, а противостоящая народной религии философия, особенно платоновская, есть пророчество христианства.

Распространение христианства объясняется несчастьем времени, которое сделало людей восприимчивыми к религии, возвращающей к идеальному, учившей отречению и делавшей счастьем. Первые книги истории и учения христианства суть лишь особое, к тому же несовершенное его проявление; их ценность должна определяться мерой, в которой они выражают идею христианства. Поскольку эта идея не зависит от этой единичности, но всеобща и абсолютна, она не должна связывать толкование этих документов, важных для ранней истории христианства. Развитие идеи христианства лежит во всей его истории и в новой, им созданной мире.

Философия вместе с истинно спекулятивной точкой зрения вновь обрела и религиозную, подготовив в себе возрождение эзотерического христианства и провозглашение абсолютного евангелия.

В «Замечаниях об изучении истории и природы» Шеллинг исходит из мысли, что история выражает в идеальном то, что природа – в реальном. Он отличает от философской конструкции истории эмпирическое восприятие и исследование происшедшего, прагматическую обработку истории согласно определённой цели, намеченной субъектом, и художественный синтез данного и действительного с идеальным, представляющий историю как зеркало мирового духа, как вечную поэму божественного разума.

Предмет истории в узком смысле есть формирование объективного организма свободы, или государства. Каждое государство совершенно в той мере, в которой каждый отдельный член, будучи средством для целого, одновременно есть цель в себе.

Природа есть реальная сторона в вечном акте субъект-объективации. Бытие каждой вещи в идентичности как всеобщей душе и стремление к воссоединению с ней, если оно выведено из единства, есть всеобщее основание живых явлений. Идеи суть единственные посредники, через которые отдельные вещи могут пребывать в Боге.

Абсолютная, основанная на идеях наука о природе есть условие методического подхода эмпирического естествознания; в эксперименте и его необходимом корреляте, теории, лежит экзотерическая сторона, которой естествознание нуждается для своего объективного существования; эмпирия присоединяется к науке как тело, поскольку она есть чисто объективное представление самого явления и не стремится выразить идею иначе, как через него.

Задача естествознания – распознать в различных природных продуктах памятники истинной истории порождающей природы.

Искусство есть совершенное слияние реального и идеального; оно разделяет с философией снятие противоположностей явления, но при этом относится к философии, с которой встречается на высшей вершине, как реальное к идеальному. Философия искусства есть необходимая цель философа, который видит в ней внутреннюю сущность своей науки, как в магическом и символическом зеркале.

Изложенная в упомянутых сочинениях система идентичности представляет собой относительно оригинальное достижение Шеллинга. Однако с этого времени изобилие собственной продуктивности всё более уступает место синкретизму и мистицизму, становившемуся всё более мутным и в то же время претенциозным.

С самого начала философствование Шеллинга в его отдельных работах не было построением системы на основе предварительного знакомства с совокупностью прежних достижений, а скорее непосредственным усвоением и преобразованием философем отдельных мыслителей; поэтому, чем больше расширялись его исследования, тем больше его мышлению недоставало принципа и системы.

Отдельные мистические мотивы встречаются уже в «Лекциях об академическом изучении». Мистицизм, связанный с неоплатонизмом, а затем и с положениями Якоба Бёме, начинает набирать силу в сочинении «Философия и религия» (Тюбинген, 1804), вызванном работой Эшенмайера «Философия в её переходе к не-философии» (Эрланген, 1803), где Эшенмайер, подобно Якоби, требует выхода за пределы философского мышления к религиозной вере. В этой работе Шеллинг объявляет конечность и телесность продуктом отпадения от абсолютного, а само это отпадение, примирение которого есть конечная цель истории, – средством совершенного откровения Бога. Однако здесь можно обнаружить лишь зачатки его позднейшей позиции.

Трактат «О соотношении реального и идеального в природе» (упомянутый выше, приложенный ко 2-му изд. сочинения «О мировой душе»), а также работа «Изложение истинного соотношения натурфилософии к усовершенствованному учению Фихте» (Тюбинген, 1806) и натурфилософские статьи в «Ежегодниках медицины как науки» (Тюбинген, 1806—1808), издававшихся А. Ф. Маркусом и Шеллингом, наряду с теософскими элементами всё ещё демонстрируют прежний круг идей.

Прекрасное развитие и углубление мыслей, высказанных в ранних работах о красоте и искусстве, содержит торжественная речь «Об отношении изобразительных искусств к природе» (1807), включённая в «Философские сочинения» (Ландсхут, 1809). В ней последней целью искусства объявляется уничтожение формы через её совершенство: как природа в своих элементарных образованиях сначала действует в направлении твёрдости и замкнутости и лишь в своём завершении предстаёт как высшая мягкость, так и художник, подражающий природе как вечно творящей первосиле и представляющий её продукты согласно их вечному понятию, начертанному в бесконечном разуме, в момент их совершенного бытия, должен сначала быть верным и истинным в ограниченном, чтобы явиться совершенным и прекрасным в целом и через всё более высокое соединение и окончательное слияние многообразных форм достигнуть высшей красоты в образованиях величайшей простоты при бесконечном содержании.

Теософия преобладает (отчасти вследствие растущего влияния Франца Баадера, приверженца учения Якоба Бёме и Сен-Мартена) в философских исследованиях о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах», которые впервые были опубликованы в «Философских сочинениях», Ландсхут, 1809. Шеллинг придерживается принципа, что высшие понятия должны быть доступны ясному разумному постижению, ибо только таким образом они могут стать по-настоящему нашими, усвоенными нами и вечно утверждёнными. Он также, подобно Лессингу, считает абсолютно необходимым преобразование откровенных истин в разумные истины, если человечеству должно быть этим оказано содействие.

Для этой цели он выделяет в Боге три момента:

1. Безразличие (индифферентность), первооснову или безосновность (Ungrund),

2. Раздвоение на основу и существование,

3. Тождество или примирение разделённого.

Безосновность или индифферентность, в которой ещё нет личности, является лишь исходной точкой божественного существа – тем, что в Боге не есть Он Сам, непостижимой основой реальности. В ней коренится несовершенное и злое, присущее конечным вещам. Все природные существа обладают лишь бытием в основе или в изначальном стремлении, ещё не достигшем единства с разумом, и потому по отношению к Богу являются лишь периферийными существами. Только человек пребывает в Боге, и именно благодаря этому «в-Боге-бытию» он способен к свободе.

Свобода человека заключается в интеллигибельном, вневременном деянии, посредством которого он сделал себя тем, чем является теперь; эмпирический человек в своих действиях подчинён необходимости, но эта необходимость покоится на его вневременном самоопределении.3

Воля есть изначальное бытие. Единство частной воли с универсальной волей есть добро, их разделение – зло. Человек есть центральное существо и потому должен пребывать в центре. В нём сотворены все вещи, подобно тому как Бог через человека принимает природу и соединяет её с Собой. Природа есть первое или Ветхий Завет, когда вещи ещё находились вне центра и потому под законом. Человек есть начало Нового Завета, спаситель природы, через которого как посредника, поскольку он сам соединяется с Богом, после последнего разделения Бог также принимает природу и делает её Собой.

В полемическом сочинении против Якоби: «Памятник сочинению Якоби о божественных вещах и обвинению его в сознательном лживом атеизме» (Тюбинген, 1812), Шеллинг отвергает обвинение в том, что его философия является натурализмом, спинозизмом и атеизмом. Он утверждает, что Бог для него есть и А и Ω, Первое и Последнее: первое как Deus implicitus (неличная индифферентность), последнее как Deus explicitus (Бог как личность, как субъект существования). Теизм, не признающий основы или природы в Боге, бессилен и пуст. Против утверждаемой Якоби идентичности чистого теизма с сущностью христианства Шеллинг направляет резкую полемику, защищая иррациональное и мистическое как подлинно спекулятивное.