Ученик бирюка

– А ну брысь отсюда! – рявкнул он.

– Я могу помочь, – прозвучал в ответ упрямый мальчишеский голос.

– Я что сказал! Вон! – гаркнул Грод до того зверски, что Ксим не выдержал и глянул, кто рискнул вызвать такой гнев старика. Из щели выглядывал русоволосый мальчонка. Светло-серые глаза его уставились на бирюка по-взрослому оценивающе.

– Вон! – заорал Грод, чуть не сорвав голос, прошло несколько мгновений, прежде чем дверь закрылась. Староста вздохнул, как показалось Ксиму, с облегчением. С облегчением и страхом? За кого боялся суровый обычно староста. Бирюк перевел взгляд на тиуна Валдуха и заметил, что тот тоже с интересом поглядывает на дверь. Неужто дорогой гость больше любит мальчиков? А рабыню зачем тогда вез? Рука тиуна медленно убралась от кинжала.

– Бойкий парень, – заметил он. – Кто таков? Сын?

Говорил спокойно, будто подменили его за то мгновение, что бирюк таращился на гродова мальчишку.

– Нет, – буркнул озадаченный переменой в госте старик. – Рабчонок. Из столицы привез. Помогать будет.

– Помогать, – кивнул Валдух, мерзко улыбнувшись. – Ясно.

Ксиму было ясно отнюдь не все. Бирюк сотню раз видел, как Грод наказывает рабов. Все говорят, что старик суров, но справедлив. Чего ради так трястись из-за какого-то раба? Тиун ленивым движением размял пострадавшую кисть, будто ничего толком и не произошло. Поглядел по сторонам. Подошел к столу, приподняв тряпку, поглядел на труп рабыни.

– Что теперь? – напряженно спросил Грод, глядя туда же.

– Ничего, – ответил тиун. – Похороните ее, и всего делов.

– Я не о том. Как быть будем?

– Никак, – ответил Валдух. – Свадьба же. Празднуем дальше. Ничего не случилось.

– Ничего, – повторил Ксим.

– Ничего! – мягко похлопал тиун по мертвому бедру. – Все хорошо. Я погорячился. Не трону вашу деревню. Клянусь честью отца, – закончил он уже совершенно серьезно.

Грод задрожал, сделал шаг вперед, не иначе собираясь бухнуться в ноги.

– Разумеется, – остановил его голос тиуна. – Если меня здесь прикончат, ничего путного не выйдет. Воевода знает, куда я поехал, и озаботится пропажей зятя. Пошлет людей на поиски. И те все тут перевернут.

Тиун кивнул то ли сам себе, то ли трупу:

– По бревнышку разнесут. На ветке вздернут.

Грод тяжело сглотнул. Повернулся, взглянул на бирюка.

– Ксим, – ровным голосом выговорил он. – Ты охранишь тиуна Валдуха от напасти?

А вот это уже было непонятно. До сего мгновения Ксим думал, что речь шла о том, что тиуна не стоит убивать прямо сейчас. А выходит, что не только это? Или даже совсем не это? И староста и тиун глядели на Ксима, ждали его ответа, и отвечать не хотелось вовсе. Откажешь – пес его знает, что случится. Согласишься – тоже. Валдух воспринял колебания бюрюка по-своему. Улыбнулся криво:

– Я заплачу, не обижу. Князем здесь заживешь!

– Что за напасть? – спросил Ксим.

Валдух взглянул на Грода, и тот ответил:

– На тиуна напали. Неподалеку от нашей деревни. Неведомый тать. Ранил… убил рабыню и скрылся.

– Душегуб. Ловкий, сильный. – добавил Валдух. – Напал быстро, ударил девчонку и удрал.

Ага, подумал бирюк. Напал, убил. И удрал.

– А что, – спросл Ксим, – тиун вообще забыл неподалеку от нашей деревни?

Грод сразу будто оглох. Лицо Валдуха искривилось, целая тьма чувств мелькнула в глазах тиуна: от "это не твое собачье дело" до "совру что-нибудь". Но он быстро взял себя в руки. Лицо его вновь стало спокойным.

– Воеводино поручение, – соврал что-нибудь тиун.

– Что за тать? – зашел Ксим с другой стороны. – Видели его?

– Юнец-каганец, – ответил Валдух.

– Каганец убил каганку, – сказал Ксим медленно. – А при здесь тут ты, тиун?

И снова Грод глядел на гостя, ища у него поддержки. Что за переглядки у них постоянные?

– На меня он охотится, – сказал Валдух, кривясь. – Девчонка от удара заслонила.

– Девчонка-каганка от удара юнца-каганца, – кивнул Ксим. – И почто ему твоя жизнь, тиун?

– Почто, почто, – разозлился Валдух. – Разница какая? Душегуб он и есть душегуб. Говорят тебе, убить меня хочет! Если тебя собака кусает, ты ее спрашиваешь, почто?!

– Бирюка не зовут охранять от собаки, – ответил Ксим. – А коли зовут, надо знать, почто требен именно бирюк. У гостя, – добавил он, косясь на дверь, – двое гридней уже есть. Неужто не уберегут от татя? Да и вообще, что за тать, который нападает на тиуна с двумя гриднями, а убивает в итоге девчонку своего племени? Брехня какая-то.

Грод издал звук, будто поперхнулся, но Валдух и бровью не повел.

– Брехня не брехня, – сказал он, – но меня хотят убить. Я тебе расскажу правду, бирюк, – пообещал он, видя, что Ксим колеблется, – когда согласишься. А то там гости уже без нас заскучали.

– Ты ведь согласен? – спросил старик бирюка.

– Он согласен, – ответил Валдух. – Неужто не справимся с одним молокососом?

И оба посмотрели на бирюка. Один – с холодной улыбкой, другой – с отчаяньем во взгляде. Только сейчас бирюк заметил, как изменился с зимы Грод. Постарел лет на сто. И глядел на бирюка без всякой надежды. Сколько ж на него свалилось с тех пор? Потеря сына, потом свадебные хлопоты, поездки эти туда-сюда. Судьба племянницы была на кону.

– Я не стану охранять тебя, – сказал медленно Ксим. – Но, если тебя ранят, не дам умереть. – И когда Валдух широко улыбнулся, бирюк добавил. – По крайней мере умереть быстро.

– Значит, да, – подытожил тиун. – Пойдем. Время праздновать!

Ксима усадили стол подальше от Агнии с женихом. Бирюк не возражал: там то и дело кричали здравницы, люди шумели да вскакивали с мест, шла гульба и веселье. Здесь же никто никуда не вскакивал, люди просто пили и ели. В основном даже пили. Поэтому появлению здоровенного лысого детины никто не удивился. А если и удивился, то не виду не подал. Валдух, само собой, сидел там, среди всего веселья, рядом с женихом, а его гридни маячили на шаг позади. На них то и дело натыкались слуги, таскающие еду и питье.

Бабка, сидящая рядом, оглядела Ксима, кивнула одобрительно и сказала:

– Плохая примета.

Вид у нее был самый что ни на есть заговорщицкий.

– Где? – спросил бирюк.

– Играть свадьбу на лунопляс – плохая примета.

– Верно, – кивнул Ксим.

– А знаешь почему?

Бирюк пожал плечами.

Старуха похихикала:

– Не знаешь. Потому что чуры не велят.

Дивно короткий ответ. Ксим знал, почему свадьбу на лунопляс не играют, но делиться этим с бабкой не стал. Пусть Чуры. Не велят, так не велят. Бирюк кивнул и принялся помимо воли осматриваться. Вроде бы и не волновала его судьба заносчивого тиуна, а все равно ничего путного не будет, коли на свадьбе его прирежет какой-то неведомый каганец. Да и в одном ли каганце дело? Явно ведь не просто так Грод просил его остаться на свадьбе. Что-то, видать, не нравилось ему в госте. Откуда он только взялся этот гость, псы бы его драли. Посему вглядывался Ксим в темноту, двор окружающую, и искал взглядом раскосое смуглое лицо. Попытка вынюхать его среди всех этих людей была заранее обречена на провал. Был бы он мертвяком, Ким бы его даже тут учуял, но нет, не мертвяк он. А зря.

– А что за лунопляс? – прозвучал нарочито радостный голос.

Рядом с бирюком, столкнув пьянючего мужика, уселся Валдух. Приветливо хлопнул Ксима по плечу и расхохотался в ответ на хмурый взгляд.

– Что, бирюк, удивлен? – хмыкнул Валдух. – Что я с тобой так по-простому?

– Не особо.

– Ну да, – хмыкнул тиун. – Вы ж не удивляетесь никогда. – Валдух глотнул из чарки. – Небось местные с тобой и разговаривать-то боятся?

Ксим не ответил.

– Я не такой, – сообщил очевидное Валдух. – Я к вам привык. В столице вас много.

– Слушай! – развеселился окончательно тиун. – А что будет, коли в деревне еще бирюк появится? Будете с ним драться? Или как-то мирно уживетесь?

Ещё один бирюк? Вот уж вряд ли. Не любят бирюки без нужды путешествовать. В молодости Ксиму приходилось к Деду ездить, учиться лекарскому мастерству. Но то Дед, он мудр, очень мудр. С кем угодно уживется, хоть с мертвяком, хоть с Тварью, причем в одном доме. Очень глупое сравнение вышло, решил Ксим. Не иначе человечье естество опять шалит. И бирюк снова промолчал.

– А ты не любитель болтать, да? – спросил Валдух с тенью неудовольствия на лице.

– Каганец? – напомнил Ксим. – Что ему от тебя надо?

Тиун напрягся.

– Лунопляс! – вдруг подала голос бабка. – Ты ж откуда такой темный, что про лунопляс не знаешь? Каганец что ль?

Сразу стало ясно, почему бабка так спокойно болтает с бирюком. Русоволосый Валдух чуть не поперхнулся от такого вопроса.

– Да ты что, ста!… – завопил он было, вставая, но Ксим ухватил его за рукав.

– Она слепая почти, – сказал он.

Валдух проглотил то, что хотел сказать и сел на место, сплюнув от злости. Бабка слова Ксима пропустила мимо ушей. Видать, еще и глухая была.

– Лунопляс, – проговорила она. – Это праздник наших отцов и дедов.

– Матери и бабки не в счет? – съязвил Валдух.

– В былые годы никто бы не посмел празднить что-то кроме Лунопляса. Веселье и кровь, кровь и радость. Пир и жертва. Невинная. Обязательно.

– Жертва? – протянул Валдух. – Какая жертва? Кому?

Ксим отлично знал, кому жертва. Сраный праздник, когда бирюк только пришел в эти края, попортил ему немало нервов. Бабка промычала что-то непонятное, видать на этом ее сопротивление выпивке и кончилось.

– Так что там с каганцем? – снова попробовал Ксим.

– Да ничего, – отозвался Валдух. – Молокос. Хотел убить меня. Вместо этого убил сестру. И сбежал. Но наверняка где-то рядом.

– Сестру? – нахмурился бирюк. – Он тоже твой раб?

Валдух кивнул.

– И зачем ему убивать тебя?

– А ты что-то слишком любопытный про него, – сощурился Валдух. – Неужто свою какую-то нужду здесь имеешь?

Ксим вздохнул и задал вопрос, висевший буквально в воздухе:

– Ты сюда зачем приехал?

– На свадьбу! – бодро ответил Валдух.

– Как невесту зовут? Жениха?

– Да я никак у сыскного воеводы в подвале сижу, – хмыкнул тиун. – Ты еще спроси, где у меня клад зарыт.

– Где клад зарыт, цветок покажет! – вклинилась в разговор бабка.

Ксим с Валдухом поглядели на нее, и та им серьезно кивнула. Тиун закатил глаз.

– Ладно, – сказал он. – Слушай. Я подобрал этих двоих в лесу неподалеку отсюда. Парень и девка. Похожи, будто брат с сестрой. Грязные, голодные, ни бельмеса по-нашему не понимают. Заблудились, видать. Откуда взялись – не знаю. Взял себе в спутники, подумал, доведу до первой деревни, а там с обозом каким в столицу отправлю. А то и сам довезу. Но в первый же вечер, пацан зарезал моего слугу и убежал. Зараза, – рассмеялся горько Валдух. – Он уже тогда пытался девчонку задушить, да не успел, всполошилась охрана – схватили гада.

– А дальше что?

– Дальше? – Тиун пожевал щеку и задумчиво сказал. – А дальше он нагнал нас здесь и убил девчонку.

– Неведомо за что убил, да?

– Неведомо, – кивнул Валдух.

– Папоротник чародейский надо найти, – отозвалась внезапно старуха. – И цветок его выдернуть.

– Да пасть уже захлопни! – рявкнул Валдух, грохнув по столу, хотя Ксим подумал, что получилось забавно. Люди улыбаются в таких случаях.

– Одно только неясно, – сказал бирюк.

– Только одно? – поднял бровь тиун.

– Что ты вообще забыл в наших краях, а? Тиун, зять воеводы. В деревеньке, в глухом лесу самом, а?

– Я же говорил, – ответил Валдух. – Воевода послал.

Бирюк кивнул. На другое и не рассчитывал.

Тиун пожал плечами, хлебнул из кубка, и во все глаза уставился на Агнию. Поглядеть там было на что. Сам бирюк в человечьей красоте не разбирался, но, коли судить по взглядам окружающих, невеста была чудо как хороша. Жених тоже таращился – во все глаза. Гридни – и то таращились. Хотя нет: один, густо покраснев, таращился, а другой следил старался глазеть по сторонам. Получалось так себе. Агния в разноцветном расшитом платье выглядела совсем непохожей на себя. Строгой, но вместе с тем какой-то ранимой, беззащитной. Непорочной.

Свадьба шла своим чередом. Гости гуляли, пили и плясали. Музыканты наяривали на гуслях и сопелках уже вовсе не так стройно, как в начале. Жених с невестой сидели за столом, хотя Агния иногда вставала, чтобы по традиции поднести кушанье и выпивку какому-нибудь гостю. Но это случалось все реже, вместо нее снедь таскали слуги и рабы. Никто, само собой, не жаловался, они это делали быстрее и успешнее, чем невеста. Странное дело, но того паренька, из-за которого так всполошился Грод, видно не было. Как не было видно и каганца. Тиун тоже спокойно сидел за столом рядом с Ксимом, улыбался. Парень-охранник с каменным лицом по-прежнему нависал за плечом Валдуха. Ксим задумался на мгновение. Неужто и на княжеских пирах так: сидят богатыри да княжьи люди, а за их спинами – охрана голодная торчит? Вот уж вряд ли – кого бояться в княжьих палатах? А здесь кого бояться? Каганца? Глупость, не проскочит каганец, каким бы ловким он ни был, через всю эту толпу гуляющих. Валдух не глуп, он наверняка это понимает. Зачем тогда держит на взводе стражу? Ответ пришел к бирюку в тот же момент, когда из толпы вынырнул второй страж и подошел к Валдуху, что-то зашептал тому на ухо.

Где он был, пока тиун заговаривал зубы бирюку? Как долго никем не замеченный шнырял по двору? Не глуп тиун, не глуп. Валдух выслушал гридня и улыбнулся – радостно так. Из темноты факелов вдруг соткалась Агния. Первым же делом подошла к бирюку.

– Благодарю, что пришел! – улыбаясь, прошипела она. – Радость-то!

– Дядю благодари. И вот его.

Агния кинула быстрый взгляд на Валдуха и изобразила еще одну страдающую улыбку.

– Неужели во всей деревне нет никого хворобого? – спросила она. – Чтобы ему помощь нужна была. А?

– Все здесь, – ответил Ксим. – И хворобые тоже. Тебе не пора к жениху? А то подумает чего.

Агния захотела было что-то сказать, но оглянулась на Валдуха и пошла прочь, кипя от злости. Валдух проводил ее масляным взглядом и расхохотался.

– Какова девка! Гляжу, тоже тебя не боится, да?

Ксим кивнул. Не боится. Наверное, даже ненавидит.

– Да, хорош цветок, – проговорил тиун, ласково улыбаясь. – Да не нам рвать, а?

Ксим подумал мгновение, затем сказал.

– У Агнии. Уже был жених.

– Да? – заинтересовался тиун.

– Да. Его тварь лесная убила. А Агния обезумела, – Ксим помедлил, – и отведала его плоти. Я ее тогда еле спас.

Улыбка тиуна стала задумчивой.

– Печальная история, – сказал он. – и зачем ты мне это рассказал.

– Чтобы ты не тронул. Не годится она для жертвы.

– Для какой еще жертвы? – округлил глаза тиун.

– Для невинной, – сказал Ксим. – Ты же за цветком приехал?

Валдух расхохотался раньше, чем, кажется, Ксим закончил фразу. Слишком быстро.

– Цветок? – заорал он чуть не на всю свадьбу. – Я?!

– Не ори! – мягко сказал Ксим, и веселье Валдуха вдруг закончилось.

– Другой нужды у тебя тут быть не могло, – сказал бирюк. – Свадьба тебе эта нахрен не сдалась. Жениха ты знать не знаешь. Старосту тоже. В деревне впервые.

– И что? – почти весело спросил Валдух. – Не могу мимо ехать? Просто так.

– Накануне лунопляса? – Ксим покачал головой. – Не можешь.

– Понимаешь, во что лезешь? – спросил бирюк тихо. – Знаешь, чем это грозит?

Покраснел Валдух, заалел не хуже красной девицы на выданье. Да не от смущения, от гнева, жарче всех костров на свадьбе вместе взятых.

– Ты никак угрожаешь мне, бирюк?

– Да, – сказал Ксим, и замерз тиунов оскал. Чуть нажми – треснет, рассыпится на осколки. Тиун отступил на шаг от бирюка, рука его зашарила по поясу, сжалась в кулак, не найдя ножа. Валдух оглянулся на свою охрану, и кулак сам собой разжался.

– А ты понимаешь, кто за мной стоит? – Голос тиуна зашелестел, будто одинокая монета в калите. – Сам воевода! Войско евонное! Ваша деревенька ему на раз плюнуть.

Валдух порывисто вздохнул, хватанул воздух, будто откусил кусок.

– Думаешь, я шутил, – спросил он уже спокойнее, – тогда в доме? Что вас тут всех положат? Не шутил. Не лезь в княжьи дела, иначе худо будет.

– Худо будет, если не влезу, – ответил Ксим. – Ты хоть что делай, а папоротник будить не дам.

Валдух склонил голову. А когда поднял взгляд, лицо его будто стало другим. С тиуна слетела спесь, он потерял всю заносчивость, даже наклон головы изменился. Мерзенькая усмешка в глазах пропала, не стало там и страха. Только решимость.

– Тяжело с тобой, – пожаловался Валдух. – Не сговоришься.

В столенграде, надо думать, с бирюками проще, мелькнула почти злорадная человеческая мысль, неожиданно приятная.

– Что ж бирюк, – вздохнул тиун. – честность за честность. Нам нужен цветок. Без него никак.

Нам – это уж точно не ему и его охране. Может и не врал тиун, говоря про воеводу за плечами.

– Я этот папоротник за малым не выполол, – произнес бирюк. – И выполю завтра же. Одни беды от него. Езжайте в соседнюю деревню.

– Я бы рад, братец, – ответил Валдух. – Да нет там такого.

Между ними сгустилось молчание.

– Знаешь, бирюк, – сказал Валдух, вставая из-за стола, – я тебя понимаю. Правда. Но тебе придется понять меня. Иначе, все кончится плохо.

Ксим не покачал головой.

– Нет? – вздохнул тиун. – Что ж… на удачу!

Он опрокинул в себя чарку, размахнулся и швырнул ее куда-то в темноту.

Взглянул на Ксима:

– Знаешь, бирюк, – сказал он горько. – Не каждый обычай глуп. Есть и дельные.

И услыхав это, Ксим понял: быть беде. Никак не миновать, не объехать.

Валдух ушел на веселый край стола. Оттуда на Ксима с тревогой смотрел Грод.

А меж тем вокруг что-то происходило. Девушки – гостьи и рабыни – высыпали на поляну и принялись оттягивать в стороны упившихся да танцующих. Служанка поставила перед Ксимом корзину со снедью, и двинулась прямо к невесте. И не она одна. Девки да тетки со старухами окружили невесту, откуда-то притащили длинный полог, уложили его прямо у костров и принялись устанавливать на длинные жерди. Покосившаяся бабка все продолжала что-то бормотать про великие луноплясы прошлого, тихо сползая под стол. Спрашивать у нее было бессмысленно.

– Девица, – позвал Ксим, пока рабыня не отошла далеко.

Девица названая повернулась и вздрогнула так, что чуть из башмаков не выскочила. Можно было подумать, что она и не видала, перед кем снедь ставила, под ноги себе только и глядела.

– Д-да, господин?

Ишь ты, господин. Крепко своих слуг и рабов наструнил Грод, что они каждого дылду господином величать готовы.

– Что там происходит? – спросил Ксим, указав на возню с пологом.

– А, – девчонка тут же заулыбалась, оттаяв. – Сейчас невесту уведут и спрячут за полог, – сказала она. – А потом туда будут заходить парни и девушки. Девушкам перевяжут глаза, а парням рты. Ой. Наоборот. Парням – глаза, девушкам рты. И пока жених невесту не найдет, ему ее не отдадут.

– И зачем это все? – спросил Ксим.

– Похищение невесты! Ну, обряд такой, – пояснила девушка. – Чтобы парень мог найти свою суженую.

– Наощупь?

Девушка рассмеялась.

– А как же еще? Не по запаху же! – она совершенно перестала бояться бирюка. – Трогают лицо и узнают. Конечно, самое главное, чтобы жених нашел невесту. Для этого все и затеивается!

Вспыхнули костры ярче, окрасился огонь зеленовато-синим на мгновение, разлился по двору аромат чудных трав. С точки зрения людей, наверное, чудных. А для бирюка – дрянь вонючая. Заохали подвыпившие люди, заахали, на диво-дивное глядючи. Закружились вокруг этих костров хороводы, Один голос затянул песню, ее подхватили дюжины других, и песня встала во весь рост над свадьбой, повела крылами. Вскрикнули радостно замолкшие было сопелки с гуслями. Вышли к кострам люди, взялись за руки и пошли вкруг костров. И все быстрее, быстрее! Упитые чуть не до обморока гости вставали и плясали в этих хороводах, будто слетел с них хмель, стоило только развернуться песне, а они весь вечер только и ждали момента. Иные юноши и девушки, отплясав, вырвавшись из одного хоровода, ныряли в следующий.

И в этот самый миг Ксим понял, что Валдуха за столом больше нет. И охранители тоже пропали.

Бирюк резко поднялся, и девчонка, ойкнув, все-таки выскочила из лаптей. Он кинулся прочь от костров – быстрее во тьму, да куда там. Люди плавно перетекали из одного хоровода в другой, и поди обойди всю эту пляшущую кодлу. Обогнуть хоровод, случайно уронить девчонку с подносом, оттолкнуть пьяного, лезущего целоваться, дать пинка невесть откуда взявшейся свинье.

Навстречу ему выскочил Грод:

– Поди прочь! – рявкнул он, пиная все ту же свинью. – Откуда взялась только! – Но увидев бирюка, он мгновенно поменялся в лице. – Ксим! Валдух пропал! И коней его в конюшне нет!

– Видел его кто? – спросил Ксим.

– Пес его знает, – ответил мрачно староста. – У кого тут спросишь?

С хохотом мимо них пробежала девчонка лет десяти с горящей палкой в руках. За ней гнался сердитый мужик. Грод проводил парочку взглядом и повернулся к бирюку.

– Валдух же сам уехал, так? – рассудил старик. – Его в шею не гнали, так? Если и убьет его кто-то… Это уже не по нашей ведь вине? Мы все, что могли, сделали.

И вроде оно так. Но все равно как-то не так.

– Он рядом с молодыми был, – сказал Ксим. – Они, может, видели?

Грод кивнул и лихо, не по-стариковски, проскочил меж пляшущих и исчез в толпе. Ксим увязался за ним, вынырнул из толкучки как раз к тому моменту, когда староста, принялся трясти за ворот жениха. Тот пытался собрать глаза в кучу, навести осоловелый взгляд на Грода.

– Где гость дорогой? – спросил тот. – Ну? Говори!

– Какой? – нахмурился жених.

– Тиун! – сильнее затряс его старик. – Тиун этот драный! Валдух!

– Ушел, – рассеяно отозвался жених, оглядываясь. – Куда-то.

– Куда? Давно?

– Давно, – кивнул жених, пытаясь обрести внутреннее и внешнее равновесие. – Давно, да.

– Куда?

– Не знаю, – рассеянно ответил тот. – Не…

– Ненаю, – передразнил старик и сплюнул. – Пес лысый… Где Агния? Она лучше знать должна!

– А-агния, – пьяно запнулся жених. – А вот. Нету. Ищу вот… а ее нету.

– Как нету? – не поверил Грод. – А где она?

– Не… – вяло попытался освободиться жених. – Не знаю!

– Невесту похитили! – взвился над праздником чей-то восторженный голос, и взгляд старосты стал безумным.

– Вот с-сука! – прошептал старик.

Он выпустил жениха, и тот, ойкнув, осел на землю. Непонимающе огляделся, а Грод уже бежал к толпе с пологом. Ох эта родительская тревога о собственном чаде, всегда бежит впереди всех. Почти трезвые глаза жениха повернулись к бирюку. Он еще не совсем пришел в себя, но где-то на дне взгляда уже плескался ужас.

– Что, – спросил он хрипло, закашлялся. – Что случилось? Где Агния?

– Валдух уволок.

– Как? – ужаснулся жених. – Зачем?

– Невинная жертва.

– Кака!.. – парень закашлялся. Шатаясь, он встал. – Нет, нет, нет. – И поковылял куда-то в темноту.

Бирюк поспешил за Гродом.

Полог уже давно натянули – за плотной тканью были видны лишь слабые силуэты на фоне костра. Они дрожали в страхе, подчиняясь пляске языков пламени, и этот страх, заметил Ксим, передался Гроду. Взгляд старосты заметался по толпе, пытаясь найти среди одинаковых девичьих, затянутых в мешковину, силуэтах свою племянницу.

– Где она? – крикнул старик, оглянувшись на бирюка, голос его отдавал отчаяньем.

Ксим тоже глядел на них и тоже ничего не мог понять. Проклятые люди и так были все на одно лицо, без всяких усилий, а коли уж они ещё и стараются одинаковыми выглядеть – тут уж вообще ничего не поделаешь. Обычно Ксим унюхал бы разницу, он куда как чётче различал людей по запаху, но горели костры, чадили заморскими травами, и чуял бирюк только тошнотворную пряность. Не дождавшись ответа от бирюка, Грод кинулся к первой валяше и принялся стягивать с намасник с головы ближайшей к нему девушки. Высыпались из-под него черные локоны, блеснул недоумением взгляд. Не она.

– Агния! – рявкнул куда-то вверх Грод и бросился к следующей. На какой-то миг гости застыли, не зная, что и думать, а затем кто-то прыснул, и хохот покатился по двору, отскакивая от деревьев, столов и даже темного неба. И девушки бросились врассыпную, радостно смеясь – ишь какую забаву староста выдумал! Поди поймай!

Грод выругался, бросился за ними бежать, да запутался в мельтешащих девках, споткнулся. Упал Грод, уперся руками в землю. Пуще прежнего захохотали люди вокруг, закружили, окружили. Ксим шагнул вперед, и разбился об него шквал пляшущих людей. Разбился, откатился и пошел о другую сторону в веселом смехе и гаме. Бирюк ухватил старосту за руку, вытянул будто из омута, поставил на ноги. Отряхнул. И тут же уронил снова – в него врезался жених

– Их. Видели! – задыхаясь сказал он. – Ее уводили вон туда, – показал он в сторону соседних домов.