Полная версия
Если же эпидемия распространилась – она должна добраться до своей старой лаборатории, где работала раньше. Там были те, кому она доверяла. Кто знал, как работать с подобным. Там, возможно, они смогут найти решение. Найти то, что ускользнуло от неё.
Тем временем Эд и Оскар продолжали исследовать верхние уровни комплекса, искать аварийный выход. Безуспешно. Но они не сдавались. Ливия иногда ходила с Эдом на обход. Когда он был занят— с Софией они обходили боксы, в которых всё ещё находились ожившие. Без звука, без света ожившие впадали в подобие спячки. Они стояли, иногда медленно покачивались, но не двигались. И всё равно, каждый обход вызывал в груди Ливии лёгкий холод. Потому что она знала: они не спят. Они ждут.
В промежутках между работой и обходами, возвращаясь в столовую, Ливия чувствовала тепло. Потому что там всегда была Мия. Маленькая, сосредоточенная, с повязкой на голове и скалкой в руках, она умудрялась творить из остатков еды что-то по-настоящему вкусное.
– Сегодня каша с ягодами, – говорила она радостно. – И тёплый хлеб. Нашла дрожжи в холодильнике!
Её забота казалась всем спасением от безумия.
Иногда вечером, после ужина, они сидели в столовой и просто молчали. Кто-то читал, кто-то чертил схемы, кто-то смотрел в стену. Ливия держала перед собой блокнот, но не писала. Просто крутила карандаш в пальцах и думала, что будет дальше.
Но пока они были живы, был шанс. И пока она здесь – документы не исчезнут. И возможно, когда-нибудь, это спасёт кого-то.
***
Эд ворвался в лабораторную зону, чуть ли не на бегу, скомканные листы карт в руке. Он был взволнован – видно по глазам, по тому, как говорил, перебивая сам себя:
– Ливия! Ливия, смотри! Я нашёл это… в архивной секции, за старым щитом с проводкой. Там была коробка с чертежами! Я думал, что мы уже всё видели, но эта – новая.
Ливия подняла голову от планшета, отложила журнал. Она всё ещё носила лабораторный халат, на лице отпечатались следы от маски. Рабочий день у неё не кончался никогда.
– Покажи, – сказала она, тихо, но с вниманием.
Эд разложил карты на столе. Пожелтевшая бумага, криво распечатанная, с заметками от руки. Пунктирные линии, указатели, схемы. Но одна вещь сразу бросалась в глаза: в нижней части комплекса, в углу, был кружок с подписью, сделанной от руки: «E.V.-3». А рядом – стрелка, ведущая за периметр лаборатории, к техническому коридору, который нигде не упоминался.
– Думаешь, это запасной выход? – спросила Ливия, вглядываясь в карту.
– Это должно быть он. Ливия, это не похоже на вентиляцию или шахту лифта. Похоже, что-то инженерное. И знаешь… это не на электронных схемах, не в системе. Его как будто специально скрыли.
– И это объясняет, почему ты раньше не мог найти выход, даже с доступом к серверам, – пробормотала она. – Это место изначально строилось как закрытое. Без профессора никто не знал всего. Он держал всё при себе – даже я не знала о полном периметре.
Они замолчали, оба глядя на карту. Бумага шуршала под пальцами.
– Ты проверишь это с Оскаром? – наконец спросила Ливия.
– Уже договорились. Завтра с утра. Но нужно твоё разрешение, если мы начнём вскрывать переборку.
– Получите, – кивнула она. – Если это и вправду выход – нужно знать наверняка.
***
Тем же вечером, после очередной загрузки отчётов и сверки с Софией, Ливия, как обычно, направилась в мониторную. Простая комната, полная экранов, свет которых давал её лицу бледное сияние. Здесь она чувствовала контроль. Безопасность. Она проверяла каждый бокс по графику.
Ожившие были спокойны.
В спячке. Вне слышимости, без раздражителей, они почти не двигались.
Ливия делала пометки в журнал:
– Объект №12 – без изменений. Температура стабильна. Активности нет.
– Объект №9 – наблюдалось движение пальцев. Проверить повторно.
– Общая активность – в пределах нормы. Изоляция эффективна.
Она закрыла журнал, устало потёрла глаза.
Пока ожившие изолированы – они в безопасности.
Но теперь появилась цель. Надежда.
Если «E.V.-3» – действительно выход… то, возможно, путь наружу всё-таки есть.
***
Следующие несколько недель были наполнены ожиданием, словно тишина в стенах лаборатории стала гуще, а воздух тяжелее. Каждый жил в своем ритме, но общее напряжение чувствовалось в каждом взгляде, в каждом движении.
Эд и Оскар ежедневно спускались к проходу E.V.-3. Они обследовали тоннель, оставляли метки, измеряли глубину и протяженность, искали возможные ловушки. Эд записывал всё в блокнот: влажность, длину кабелей, отклонения в структуре стен.
– Он явно ведёт наружу, – говорил он вечером. – Но пока не ясно, что за этой дверью в конце.
Ливия продолжала свою рутину: утром – обход боксов, потом – проверка системы, сверка данных, а затем – работа над копией всех протоколов. Она по-прежнему наблюдала за ожившими через мониторы, делала пометки в журнал. Их поведение оставалось прежним, как будто неосознанным, но Ливия всё равно внимательно фиксировала даже малейшие колебания.
Иногда она заходила к Эду и Оскару с вопросами:
– Стабилен ли тоннель? Есть ли признаки утечки или вентиляции?
София помогала ей упорядочить оставшиеся данные, сортировала архивы, а ночью читала старые научные статьи и справочники. Она будто боялась остановиться, знала: как только остановится – накатит страх.
Мия, несмотря на общий упадок духа, продолжала готовить. Каждый день она старалась сделать что-то новое из ограниченных запасов. То тушёные овощи, то запечённые консервы с пряностями, даже пыталась печь лепёшки из остатков муки.
– Мы должны питаться нормально, – говорила она с улыбкой, разливая еду по тарелкам. – Без еды вы никуда не выйдете. Даже через тоннель.
По вечерам они собирались за одним столом. Не всегда говорили. Иногда просто сидели молча – в этой тишине было что-то объединяющее. Иногда Эд рассказывал, как устроен тоннель. София делилась странными сновидениями. Ливия смотрела на них и думала, как сильно они изменились. Не просто выжившие – другая версия людей, которая научилась жить с постоянной тенью смерти за стеной.
И каждый вечер она спрашивала себя: Готовы ли они выйти? И что ждёт их по ту сторону прохода E.V.-3? Но пока – они были здесь. И были вместе.
Ночь в лаборатории была особенно тёмной – экраны погасли, генераторы гудели едва слышно, словно весь подземный комплекс затаил дыхание. Где-то далеко щёлкала вентиляция, редкие звуки казались громче обычного в этой тишине.
В комнате Ливии царил полумрак. Лампа над её кроватью светила тускло, мягко освещая белые простыни и контуры двух тел, лежащих рядом. Ливия и Эд были под одним одеялом, прижавшись друг к другу. Её голова покоилась у него на плече, его рука обнимала её за талию, ладонь двигалась медленно, почти лениво, как будто ему нужно было убедиться, что она всё ещё рядом.
– Как думаешь, мы выберемся? – прошептала она, не отрывая взгляда от трещины в потолке.
– Думаю… да. – Его голос был глубоким, спокойным. – Не знаю, когда, не знаю, как, но мы выберемся.
Она кивнула, неуверенно.
– Я так устала. Столько дел, столько надежд… и всё впустую. А теперь вот этот тоннель. Мне страшно – не что мы не выберемся, а что за пределами будет только пустота. Пепел. Конец.
Эд повернул голову, чтобы посмотреть ей в лицо.
– А мне страшно другое, – тихо сказал он. – Что ты когда-нибудь уйдёшь… одна. Что решишь – так будет лучше. Рациональнее.
Он вздохнул.
– Ты всё время что-то анализируешь, ищешь формулы, закономерности… А я просто хочу, чтобы ты осталась. Здесь. Со мной. Пока можешь.
Она улыбнулась – грустно, но искренне.
– Знаешь, раньше мне казалось, что любовь – роскошь. Ненужная. Особенно в таких условиях. А теперь… теперь ты – моя точка отсчёта. Без тебя всё это кажется бессмысленным. Даже выживание.
Он прижал её крепче.
– Тогда пообещай мне: если мы пойдём – мы пойдём вместе. Ты, я, остальные… но ты не одна.
– Обещаю, – прошептала она, и замерла.
Они долго лежали молча, слушая, как мерно гудят трубы, как время будто замерло. В этой тишине, среди остатков погибшего мира, было что-то очень живое.
Тепло. Доверие. Любовь.
***
Утро началось спокойно – в лаборатории царила дежурная тишина. В столовой раздавался лёгкий запах кофе, Мия разогревала еду на портативной плитке. На металлическом столе уже стояли миски с овсянкой, термос с кипятком, пачка открытых сухарей. Оскар вошёл позже всех – с растрёпанными волосами и мрачным видом. Он молча плеснул себе чай, сел и начал мешать кашу, даже не поздоровавшись.
Мия взглянула на него из-под бровей:
– Доброе утро, Оскар. Радость дня не с тобой?
Он усмехнулся без веселья:
– С какой стати мне радоваться? Мы тут застряли, и всё, что у нас есть – овсянка. Снова.
Мия прикусила язык, но всё-таки не удержалась:
– Если не нравится, можешь сам готовить. Продукты сами в кастрюлю не прыгают. И вообще – овсянка, между прочим, надолго даёт энергию.
– Надолго? – фыркнул Оскар, бросая ложку в миску. – Она вообще не даёт ничего, кроме чувства, что ты ешь картон.
Мия резко повернулась к нему:
– Ты хочешь выжить или устраивать гастрономический бунт? Может, тебе ещё фуа-гра подать?
– Мне бы хватило хоть чего-то, что не по вкусу как клейстер, – бросил он, вставая. – Может, займёшься полезными делами, а не только игрой в шеф-повара?
Мия побледнела от злости, поднялась, сжав кулаки:
– А ты, может, начнёшь благодарить, что тебе вообще кто-то готовит, пока ты целыми днями лазишь по тоннелям и бросаешь грязные ботинки где попало? Мы все стараемся! А ты только ворчишь!
В этот момент в столовую заглянул Эд, увидел, как они стоят друг напротив друга – она с красным лицом, он со сжатыми губами – и приподнял бровь:
– Всё нормально?
– Прекрасно! – одновременно бросили Мия и Оскар и сели обратно по разным сторонам стола.
Завтрак продолжался в гробовой тишине. Лишь ложки стучали по мискам. Ливия, войдя чуть позже, почувствовала напряжение в воздухе сразу, но ничего не сказала.
***
Коридор, в который Эд и Оскар свернули, вёл вниз – туда, где бетон становился сырее, воздух плотнее, а свет тусклее. Это была зона, куда они прежде не заходили. Технический уровень, скрытый за шлюзами и старым серверным блоком.
Они шли с фонарями, в полной тишине. Даже их шаги глушились толстыми стенами. На карте Эда отмечено: через шесть поворотов должна быть переборка, за которой «E.V.-3». Они сверяли каждый шаг с чертежом, считали повороты.
– Чувствуешь? – прошептал Оскар. – Здесь совсем другой воздух.
– Да, будто… старый. Давно никто не был здесь.
Перед ними выросла металлическая стена – перегородка без каких-либо обозначений. Серая, ржавая, грубая. Ни кнопок, ни ручек. Только старый замок с ручным механизмом, покрытый пылью.
– Это она, – выдохнул Эд, сверившись с картой. – E.V.-3.
Оскар присел, провёл рукой по стыкам. В одном месте металл казался чуть тоньше.
– Здесь можно попробовать вскрыть. Ливия разрешила, так?
Эд кивнул, уже вытаскивая лом. Осторожно, стараясь не шуметь, они начали поддевать край металлической плиты. Она не поддавалась, сначала слабо звякнув, потом пошла со скрипом. Когда они приоткрыли переборку – на них дохнуло холодом. За ней тянулся узкий тоннель, полуголый, обитый старым асбестом, с решётчатым полом и тусклым сигнальным светом вдоль стен. Воздух внутри был плотный, пах пылью, металлом.
– Чёрт… – прошептал Оскар. – Это… выход. Это действительно он.
Эд шагнул внутрь, посветил вдаль – тоннель уходил далеко, по ощущениям – километра на два.
– Мы нашли его, – сказал Эд тихо. – Ливия должна знать. Это может всё изменить.
Он повернулся к Оскару, на лице – смесь облегчения и тревоги.
– Пошли обратно. Надо будет подготовиться. Мы не знаем, куда именно он ведёт. Только то, что он – выведет нас отсюда.
И с этими словами они снова скрылись в темноте, позади оставив открытую дверь – первое окно в свободу с того самого дня, когда всё началось.
Когда Эд и Оскар вернулись, вся команда уже была в столовой. Ливия с Софией рассортировывали распечатанные отчёты, Мия на плите готовила тушёнку с сухими травами, в воздухе витал запах чеснока и лавра. Напряжённость после утренней ссоры слегка осела, но всё равно чувствовалась в движениях, в молчании.
Дверь открылась резко. Эд и Оскар стояли в проёме, запылённые, взволнованные. Оскар первым нарушил молчание:
– Мы нашли его. Тоннель. Тот самый. E.V.-3 – это реальный путь наружу.
В помещении на секунду повисла мёртвая тишина. Потом все заговорили разом – вопросы, восклицания, кто-то вскочил со стула.
– Он глубокий? – спросила София.
– Далеко ведёт? – добавила Мия, подходя ближе.
Эд поднял ладонь, прося тишины.
– Мы пока не заходили в него. Но он длинный. Стены старые, но конструкция прочная. Это точно аварийный выход.
Ливия встала, опираясь на край стола.
– То есть… шанс есть?
– Да, – подтвердил Эд. – Но… мы не знаем, куда он ведёт. И… – он замолчал, взглянул на Оскара.
Оскар нахмурился, посмотрел на Ливию и остальных:
– Вот что я хотел спросить. Мы всё это время… ну, живём здесь, в изоляции. Но где вообще находится эта лаборатория? Где мы? На материке? Под землёй? В горах?
Тишина. Все обернулись к Ливии.
Она вздохнула, медленно опустилась обратно на стул, сцепив пальцы перед собой.
– Мы… на острове. – Голос её был спокойным, почти отрешённым. – Секретный комплекс, полностью автономный. Его начали строить лет 10 назад. 5 лет мы уже тут проводим эксперименты. Внутри скального массива. Я узнала об этом от профессора, когда только начинала работать здесь. Координаты засекречены. Связь внешнего мира – только через спутник.
– Остров? – переспросила Мия. – То есть… вокруг нас – вода?
Ливия кивнула:
– Да. Если тоннель ведёт наружу, скорее всего, мы выйдем на побережье. Если повезёт – на пристань, если нет – в лес, в скалы.
Эд провёл рукой по лицу:
– То есть сначала надо выбраться из лаборатории. Потом с острова.
Оскар усмехнулся нервно:
– Великолепно. Два кольца ада. Осталось только, чтобы в тоннеле были ловушки.
Все замолчали. Волнение и радость смешались с тревогой. Но даже страх был другим – движущим, а не парализующим. У них появился маршрут. Надежда. И выбор.
– Тогда, – сказала Ливия, – мы готовим снаряжение. Рацион. Проверяем карту. И когда будем готовы – пойдём.
Эд взглянул на неё с благодарностью. За спокойствие. За план. За правду.
***
Они столпились вокруг стола, когда Ливия разложила перед ними схему – пожелтевшую, с выцветшими пометками. Сверху, на самом краю, виднелась пометка: «КРЫША. УРОВЕНЬ 0».
– Смотрите, – сказала она, проводя пальцем по схеме. – На самой вершине комплекса, на поверхности, есть вертолётная площадка. Рядом с ней – крематорий, служебный блок, пара ангаров. С другой стороны – спуск к пристани.
Мия наклонилась ближе:
– Пристань? То есть… мы реально на острове?
– Да, – подтвердила Ливия. – Сюда мы добирались на вертолёте или на катере. Но если мы выберемся – можно поискать пристань. Если катера ещё там… у нас будет шанс.
– А до материка? – спросил Эд. – Далеко?
Ливия кивнула, вглядываясь в карту:
– По времени – минут тридцать на катере. Не больше. Если море спокойное.
– То есть, – сказал Оскар, – если никто не уехал, ведь все работники тут – значит, катера могли остаться?
– Именно, – ответила Ливия. – Мы не знаем, что снаружи. Но если там всё ещё есть хоть какие-то признаки цивилизации – мы найдём путь.
Некоторое время никто не говорил. Все всматривались в карту, каждый представлял свой путь – по тоннелю, через лес, к пристани… и дальше. Надежда вновь обрела очертания. Не теоретическую, а физическую – со схемами, координатами, дверями, которые ещё можно открыть.
Глава 12. Последняя дверь
Воздух в лаборатории стоял густой и тяжелый, как перед бурей. Они больше не могли откладывать выход – ответы ждали за пределами стерильных стен. Никто не произнёс этого вслух, но в каждом взгляде сквозила тревога. Это не просто выход. Это был рубеж. Граница между прошлым и тем, что ждёт их в новом, изменённом мире.
Эд стоял у консоли охраны, перебирая ключ-карты. Рядом Оскар натужно дёрнул дверь запасной кладовой, и та с металлическим щелчком открылась, выпустив наружу запах масла, металла и пыли. Оружейный шкаф оказался почти нетронут. Внутри – аккуратно развешенные автоматы, бронежилеты, каски, ящики с патронами. Время остановилось здесь в тот самый день, когда система перешла в автономный режим.
– Возьмём по одному, – сказал Эд, бросив короткий взгляд на друга. – Никогда не думал, что снова буду держать в руках это, – пробормотал он.
Оскар кивнул, схватив АКС-74 с откидывающимся прикладом. Проверил затвор, ловко вставил магазин.
– А я надеялся, что никогда не придётся, – ответил Оскар, застёгивая бронежилет.
На столе перед Ливией рассыпались листы, покрытые схемами, таблицами и диаграммами. Её пальцы метались по ним, как у пианистки. Она сортировала документы: отчёты о выживших, данные анализов, графики мутаций. Всё, что могло помочь – им, другим, тем, кто, возможно, ещё остался снаружи.
Она аккуратно уложила бумаги в пластиковые папки, застегнула их в герметичный кейс. Поверх – жёсткий диск с резервной копией базы данных. Убедившись, что всё на месте, она посмотрела на табличку с логотипом Совета. Некогда гордость и символ прогресса, теперь он казался ей уродливым клеймом. Не раздумывая, она отклеила наклейку и бросила в урну.
Мия взяла себе армейский рюкзак.
– У тебя бинты есть? – спросила Мия, запихивая нож между банок с фасолью.
– Есть. И антисептик, и перчатки. Взяла ещё шприцы и ампулы с адреналином – вдруг кому-то понадобится.
– Хорошо, – коротко сказала Мия. Её лицо было напряжённым, сосредоточенным. Ни паники, ни жалоб – только решимость.
– Пойдём. Посмотрим тоннель до конца, – предложил Эд, когда рюкзаки были собраны, а документы уложены в герметичный контейнер.
Оскар кивнул, подкинул автомат на плечо.
Они шли по узкому коридору, освещённому тусклым светом аварийных ламп. Стены с облупившейся краской, потёки ржавчины, покрытые пылью таблички с номерами отсеков. Мир за пределами лаборатории казался забытым, заброшенным.
– Ты думаешь, там ещё кто-то есть? – спросил Оскар после долгого молчания.
– Хочу верить. Хотя бы ради них, – Эд кивнул назад, туда, где остались девушки. – Ради нас.
Тоннель вёл к массивной гермодвери. Эд включил сканер доступа. Система отозвалась глухим гудением.
– Внешний замок заблокирован, – пробормотал он. – Нужно ручное подтверждение. Был активирован автономный протокол. Возможно, есть шанс открыть вручную. Или… – Он замолчал.
– Или кто-то не хотел, чтобы мы вышли, – закончил за него Оскар. Они переглянулись.
Возвращаясь обратно, они услышали, как в гостиной кто-то смеётся. Тихо, натянуто, но всё же – смеётся.
– Что такое? – спросил Эд, заходя.
– Мия нашла кофейный порошок, – сказала Ливия, указывая на девушку, которая держала в руках пакетик, словно трофей. – Говорит, будет варить нам «последний кофе цивилизации».
– Надеюсь, не последний, – буркнул Оскар.
– Всё готово, – сказала София.
– Мы нашли выход, – выдохнул Эд. – Коридор, ведёт к гермодвери. Но она заперта.
– Всё в автономном режиме. – добавил Оскар. Без кода мы не откроем её.
Ливия застыла на мгновение, сердце пропустило удар. Потом, словно вспоминая что-то важное, она медленно подняла глаза.
– Профессор Ларсен… – прошептала она. – Он дал мне код от своего сейфа. И сказал: "На случай, если меня не будет рядом. Запомни, Ливия, это важно".
Она на секунду замолчала, будто слышала его голос снова.
– Я попробую этот код завтра. Думаю, он мог использовать одну и ту же комбинацию. Он всегда повторялся в мелочах… Это в его духе. Я почти уверена, что подойдёт.
Ливия молча кивнула. В её взгляде читалась усталость. И тревога. И решимость. Все знали: назад пути нет.
Они легли поздно. Сон был прерывистым, наполненным отрывками разговоров, криков, воспоминаний. Где-то за стенами шумели системы фильтрации, гудели старые генераторы. А за гермодверью – возможно, всё ещё дышала жизнь. Или – её обломки.
Завтра они узнают.
***
Утро наступило непривычно рано. Никто не заводил будильники, но все проснулись, как по команде, будто внутренняя тревога разбудила каждого ещё до звуков старого вентилятора и жужжания мониторов. Тишина лаборатории была глухой, плотной, как перед бурей. И в этой тишине завтрак казался почти священным ритуалом прощания с последними остатками рутины.
На столе стояли кружки с мутным кофе из порошка, упаковки с батончиками, пара пластмассовых мисок с овсянкой. Никто не жаловался. Сегодня еда не имела вкуса. Ливия сидела чуть в стороне, с прямой спиной и слегка нахмуренным лбом, как всегда, когда что-то обдумывала. В её руке была тонкая тетрадь с мягкой обложкой – её записная книга. Страницы были исписаны аккуратным почерком, с датами, схемами, заметками. В самом начале – список испытуемых. Позже – отметки о мутациях. Сейчас – просто дни.
– Семь месяцев, – тихо проговорила она, не поднимая глаз. – Мы здесь уже семь месяцев. А сегодня… двадцать седьмое апреля.
Она перевернула страницу. Чистая.
– Кто бы мог подумать, что мы так долго продержимся.
– Я до сих пор не верю, – отозвался Оскар, налегая на овсянку, хотя жевал машинально. – Нас с Мией похитили в конце августа. Было жарко, я помню. Настоящее пекло.
Мия молча кивнула, сжимая в ладонях термокружку. Её лицо было бледным, но спокойным. За эти месяцы она научилась держаться, не дрожать при каждом скрежете из технического отсека, не вскакивать от кошмаров. Все научились. Им пришлось.
– Вы взяли тёплые вещи? – спросила Ливия, вставая. – Снаружи может быть прохладно.
София подтянула молнию на куртке и показала перчатки, спрятанные в нагрудном кармане. Эд, стоявший у выхода, кивнул и похлопал по свёртку с термобельём, пристёгнутому к рюкзаку.
– Готовы, – сказал он. Его голос был твёрдым, но глаза выдавали напряжение. – Пойдём?
Перед уходом они прошли к оружейному шкафу. Каждый взял по автомату, проверив заряд и предохранитель. Пистолеты лежали рядом, к ним прилагались по два магазина. Эд первым поднял нож и оглянулся:
– Возьмём ещё и ножи. Если патроны кончатся… – он не договорил.
Остальные молча кивнули. Оскар, не отрывая взгляда от оружия, произнёс:
– Всё равно чувствую себя персонажем из плохого боевика. Только вот это не кино.
– Зато финал у нас может быть другой, – отозвалась София, сжав рукоятку автомата.
В арсенале ещё осталось оружие – автоматы, гранаты, пару бронежилетов.
– Я введу пароль, – сказала Ливия, подойдя к консоли. – Код – семь, восемь, три, два. Запоминайте. На всякий случай.
– Думаешь, мы сюда вернёмся? – спросила Мия.
– Не знаю, – честно ответила Ливия, нажимая на клавиши. – Но если придётся… пусть у нас будет шанс.
Она также закрыла и кладовую – там оставалась ещё еда, медикаменты, лабораторное оборудование. Всё, что могло бы пригодиться в случае… если их ждёт не спасение, а ещё одна осада. Дверь щёлкнула, система доступа загорелась зелёным, затем – тусклым красным.
– Заблокировано, – сказала она.
Наступила короткая тишина.
– Спасибо, что всё это время… – начал Эд, но Ливия подняла ладонь.
– Поблагодаришь, когда выберемся. Если выберемся.
– Мы выберемся, – уверенно сказала София.
Все переглянулись. Они больше не были группой случайных выживших. Они стали чем-то большим. Семь месяцев рядом, семь месяцев между смертью и надеждой.
***
Когда всё было готово, они собрались в коридоре. Просторный коридор был тускло освещён, воздух казался плотнее обычного. Возможно, это была просто нервозность. Ливия бросила последний взгляд на мониторы. На экране, разделённом на квадраты, замирали изображения оживших. В камерах №4 и №7 – движение: едва уловимое подёргивание, как у сновидца, застрявшего между двумя мирами. Один поднял голову, как будто почувствовал что-то.
Ливия замерла. Записала это в тетрадь.
День 213. Повышенная активность камеры 4. Возможно, чувствуют присутствие.
Она убрала тетрадь во внутренний карман.
– Готовы? – спросила она, повернувшись к остальным.
Все кивнули.
Эд коснулся её плеча – коротко, едва ощутимо.
– Пора.
***
Они подошли к металлической перегородки. За ней – тоннель вверх и кромешная тьма. Они включили фонари. Лучи прорезали пыль, как нож.
Эд шагнул первым. За ним – Ливия, Мия, Оскар и София. Их шаги отдавались в трубах, в железе, в самом воздухе. Этот путь был узким, но важным – первым шагом за пределы их маленького, замкнутого мира.
