Бронзовый крест, золотая печать

Глава четвёртая.

Счастливая догадка

Казалось, наше расследование окончательно зашло в глухой тупик, но тут пришла помощь оттуда, откуда и не ждали.

– Не сколько за ради колбасы, – вдруг подал голос Говоров, – но хотелось бы тоже высказать свою точку зрения. Тут ранее прозвучало, что лесническую сторожку построили в неудобном месте. Согласен, в некотором смысле она расположена не слишком удобно. Но уж если её установили именно здесь, то этому была вполне понятная причина. Ведь рядом был обустроенный источник воды, пруды, дорожки, да и сам парк в те годы был в не столь одичалом состоянии. Кстати и посадки акации наверняка сыграли свою роль. Отсюда до них совсем недалеко, метров триста будет, – вытянул Алексей руку в сторону возвышающегося недалеко от нас мощного дуба. Местные лесовики точно там пасеку организовали, использовали, так сказать, производственный потенциал. Почему не предположить, что место для строительства было выбрано именно потому, что тут прежде действительно было некое строение.

– Абсолютно исключено! – отрицательно замахал руками Воркунов. Я обошёл остатки здания со всех сторон, и ничего старинного там не обнаружил, все материалы более-менее современные.

– Может быть, что-то находится внутри кирпичной коробки? – не сдавался Алексей. Вероятно, старая постройка была необычной формы и поэтому её использовали лишь частично.

– Я знаю, знаю, – звонко шлёпнул себя ладонью по лбу Зацаринный. Ой, это же так просто! Пойдёмте за мной, я всё покажу!

С этими словами он повернулся на месте и буквально вприпрыжку помчался…, прочь от кирпичного фундамента. По-прежнему ничего не понимая, мы двинулись следом за ним. Я торопился меньше всех, ведь и так было понятно, что через пятнадцать секунд все мы окажемся на краю оврага. Так что когда я подошёл к умчавшейся группе, то услышал лишь окончание фразы, произнесённой Зацаринным.

– …на точно таком же месте. Так что Екатерина повторила то, что сделала в родной Винновке.

– А что она там повторила? – прибавил я шагу.

– В 1912-м на южной окраине деревни Винновка, там, где прежде стоял дом Киндяковых, была построена мемориальная беседка. Полгорода собралось на торжественное открытие своеобразного памятника построенного архитектором Шодэ, в честь столетия со дня рождения Ивана Александровича Гончарова. Так Екатерина Максимилиановна отметила тот факт, что данный писатель некоторое время жил в имении Киндяковых, разрабатывая сюжет своего знаменитого романа «Обрыв». Потом её, правда разрушили (поскольку берег подмыло), и перенесли в другое место, но не в этом дело. Мне кажется, что и тут стояло нечто подобное той мемориальной беседке! Пусть творение не столь именитого архитектора, пусть нечто менее масштабное…, смотрите сами. Место весьма подходящее, тоже на краю обрыва, вблизи бани, в парке. Самое милое дело после хорошей баньки да посидеть с друзьями в беседке в тенёчке на свежем ветерке, попивая чаёк с собственным медком!

– Так ведь в то время беседки строились круглыми, – не преминул вставить Михаил, – а здесь мы видим правильное прямоугольное основание.

– Есть одно объяснение!

– Какое же?

– Основание ротонды может скрываться внутри кирпичной кладки. Полагаю, что вес бетонной плиты в основном ложится именно на неё. Стенки же более поздней кладки, как мне кажется, несут более декоративную функцию.

– Декорацию прочной не делают, – заметил Алексей, – максимум в полкирпича кладут. Давайте вернёмся и проверим.

– Может Александр просто прозвонит там всё своим прибором, да и поедем обратно, – заныл Михаил. Жрать охота, живот подвело!

– Да мой прибор там будет бесполезен, – потянул я его обратно в лес, – ты что, не видел, сколько там железа валяется? Прежде чем я приступлю, нужно будет всю проволоку снять и утащить куда-нибудь подальше. В противном случае я одни помехи зафиксирую.

Воркунов что-то недовольно буркнул в ответ, но меня его брюзжание не интересовало, и я поспешил вслед за скрывшимися в зарослях приятелями. А те уже придумали, как проверить свою догадку. Разумеется, никаких шанцевых инструментов кроме лопаты у нас не было, но возможности, чтобы удовлетворить наше любопытство, имелись. Говоров сходил к машине и через десять минут принёс заточенный с одного конца стальной штырь и довольно увесистый молоток. Выбрав подходящую точку сбоку одного из наиболее выщербленных кирпичей, он приставил к нему свой инструмент и принялся колотить по нему со всей силы.

К всеобщему удивлению после какого-то десятка ударов старый кирпич рассыпался в прах, и штырь едва не улетел в образовавшуюся дыру. Расширив отверстие, Алексей встал на колени и приблизил глаз к пробоине. Некоторое время он всматривался в неё, но затем встал и отрицательно помотал головой: – Там полный мрак, ни видать ничего!

– Туда бы нужно фонарь просунуть, – поспешил с рекомендациями Воркунов.

– У тебя он есть? – обернулся к нему Алексей.

– Нет, – сконфузился Михаил.

– Так о чём же мы говорим?

– Давайте для начала туда длинную палку просунем, – предложил Павел. Если поблизости есть некая преграда, то она в неё уткнётся. А если нет, то будет понятно, что под плитой ничего постороннего нет.

Идея была вполне здравая и, освободившись от надоевшего магнитометра, я принялся выискивать глазами подходящее растение. Углядев неподалёку сильно разросшийся куст орешника, я поспешил к нему. Спиливая не менее чем трёхметровую ветку, не забыл помянуть добрым словом Швейцарию. Никогда не был в этой стране и вряд ли когда буду, но за свои армейские ножи она достойна доброго русского слова. Уместить в одном ножике столько полезных, а главное качественных инструментов, это надо суметь. В две минуты швейцарская пила перерезала палку у основания, а швейцарское же лезвие срезало боковые отростки. Теперь наш измерительный инструмент был вполне готов выполнять свою функцию – измерять расстояние от наружной кирпичной стенки, до…, до неизвестно чего.

Палку я тут же отдал Зацаринному, как автору идеи, и он ни секунды не колеблясь, засунул её в пробитую дыру. К всеобщему восторгу, шест удалось продвинуть не более чем на метр. Но что там была за преграда, круглое основание беседки, либо же просто забытая строительная конструкция, ещё предстояло узнать. Не дожидаясь дополнительных указаний, Алексей принялся энергично долбить аналогичную дырку в соседней стене и мы все тут же столпились у него за спиной, словно в ожидании новых открытий. И открытия явились на самом деле. На сей раз удалось определить, что от стенки до преграды не более шестидесяти сантиметров, что было вполне естественно. Ведь в прошлый раз мы проводили измерения по длинной стороне фундамента сторожки, а на сей раз по короткой.

Впрочем, это ничего конкретного всё равно нам не говорило, поскольку всё же лучше один раз увидеть, нежели сто раз ткнуть палкой. Но как посмотреть? Естественно, началось выдвижение всяческих революционных идей. Самую реалистичную мысль вновь предложил Говоров. Наш находчивый водитель решил пустить солнечного зайчика в дырку северной стенки, нам же следовало смотреть во вторую дыру, западную. Шанс что-либо разглядеть был, разумеется, крошечный, но мы решили использовать и его.

Алексей сбегал к автомобилю, с которого снял зеркало заднего вида, а заодно прихватил круглое зеркальце для бритья, непонятно по какой причине завалявшееся в его «бардачке». Вот с этими предметами мы и принялись экспериментировать, как съязвил Воркунов, с передачей энергии на расстояние. В конце концов, лучший результат удалось получить, направляя зеркальцем для бритья солнечный луч на автомобильное зеркало. Его же, мы расположили около специально расширенной первой дыры. Я же сидел у третьей совсем маленькой дырочки, давая глазам привыкнуть к темноте. Когда же моим помощникам удалось направить хоть какой-то свет в каменный коробок, то моему взору предстала удивительная картина. Не скажу, что видно было очень хорошо, но всё же можно было различить некую конструкцию, собранную из гранёных серых камней формирующих довольно широкие ступени.

– Так, парни, – поднялся я во весь рост, – по всей видимости, нечто похожее на останки беседки там действительно имеется! Правда, она не круглая, а скорее восьмигранная. Удалось разглядеть даже вполне прилично сохранившиеся ступеньки. Так что идея Павла, – подчёркнуто почтительно кивнул я в сторону Зацаринного, – блестяще себя оправдала. Стало быть, именно эту беседку, которая, несомненно, была отлично видна со стороны Трубечино, и имел в виду наш информатор. Именно её он видел из окна своей школы, причём особенно хорошо утром, когда её освещало утреннее солнце. И раз так, то у нас появился законный повод хорошенечко прозвонить как эту постройку, так и прилегающую к ней местность. Но чтобы промеры были качественными и достоверными, нам придётся очистить пространство от колючей проволоки и прочего металлического мусора.

Возражений не последовало и следующий час мы отважно сражались с проржавевшей «колючкой», ломая её на приемлемые по длине куски и перетаскивая ближе к оврагу. В заключение ещё раз тщательнейшим образом осмотрели предназначенный для «прозвонки» полигон, после чего я взялся за свои непосредственные обязанности. Работать было легко. Практически свободная от растительности поляна, а так же три, легко управляемые голосом разумные и подвижные «вешки», облегчили мои манипуляции до предела. Собрав буквально за двадцать минут необходимой объём цифровой информации, я принялся тут же анализировать полученные данные.

Нельзя сказать, что свежеполученная магнитограмма была совсем однообразной, в районе бывшей сторожки она как бы покрывалась рябью, хаотически изменяющихся цифр. Пришлось произвести повторные замеры, прогуливаясь исключительно по бетонной плите. При этом я попросил Михаила перевернуть торчащий у меня на спине штырь таким образом, чтобы головка магнитометра оказалась ниже поясницы. С одной стороны такой манёвр здорово поднимал чувствительность всей системы, но с другой стороны вносил в конечные данные значительную ошибку. Утверждать, что новая методика сильно прояснила картину, было некорректно. Те же хаотически скачущие цифры, только амплитуда их скачков стала ещё больше. Вот так с ходу разобраться в этой вакханалии было невозможно. Требовалось спокойно посидеть за столом, с кружкой чая в одной руке и карандашом в другой. Повернувшись к соратникам, я совсем уж было собрался произнести фразу о том, что пора бы и возвращаться в город, как буквально наткнулся на устремлённые на меня напряжённые взгляды.

– Что вы смотрите на меня, будто на Коперфильда, – поинтересовался я, – фокусов, что ли ожидаете?

– Да, вот, видим, что-то интересное наклёвывается! – за всех сформулировал главную мысль Зацаринный.

– Что-то…, да, – подтвердил я, – но что именно наклёвывается, пока сказать не могу.

– Почему?

– Да потому, что вот так сходу разгадывать подобные ребусы, – помахал я исписанным блокнотом, – не готов. С таким магнитным хаосом, честно говоря, вообще сталкиваюсь впервые. Боюсь, под этой плитой просто свалка строительного мусора.

– А можно хотя бы приблизительно оценить массу этого мусора, – выступил вперёд Алексей?

– Боюсь нельзя. Неизвестно, на какой он глубине, это раз. Чёрт его знает, может там гвозди по земле рассыпаны, а может что ещё. К тому же не очень ясно, какого типа этот металла. Может цветной, а может и простое железо.

– Простое железо нам тоже интересно, – как бы между прочим заметил Павел, – вы ведь помните, что судьба оружейной коллекции графини неизвестна. Вдруг да она там и лежит?

– С помощью магнитометра можно прояснить данный вопрос? – у Михаила впервые за весь день в глазах появился алчный блеск. А то мы всё ходим, ходим туда-сюда, а ничего толкового найти не можем!

– Какой ты, оказывается, шустрик, – укорил я его. Полагаешь, что вот так запросто можно отыскать клад, который до тебя никто не нашёл?

– А что такого? – воинственно вскинул подбородок Воркунов. Никто не нашёл, а мы найдём! Или мы не спецы в своём деле? Вот сейчас только пролезем под плиту и быстренько всё отыщем.

– Может, займёмся этим делом завтра, – постарался охладить его пыл Зацаринный. Ведь на самом деле тут не так всё просто. Как вы считаете, Александр Григорьевич, – обратился он ко мне, – как нам будет сподручней пробиваться вовнутрь фундамента, сверху, или сбоку?

– Пока не очень понятно, стоит ли вообще туда пробиваться. Вот скажите мне, где в принципе здесь могли что-то спрятать?

– Где-то прямо под самой беседкой, – первым сообразил Алексей.

– По идее верно, – поддержал я его, – но такое предположение здорово усложняет нашу задачу. То есть вначале нам придётся продолбить верхнюю бетонную плиту, а уж затем сражаться с каменным полом самой беседки. Ещё неизвестно, кстати, какой он толщины и из чего сделан…

– Небось мраморными плитами выложен, – уже более спокойно предположил Михаил, слегка утративший шапкозакидательский пыл, – считаю, мы его быстро расколотим.

– Пусть даже из мрамора, всё равно придётся изрядно повозиться. Так что давайте парни сворачиваться и в гостиницу. В дороге заодно обсудим, что нам понадобится на следующий день, ведь понятно, что одной лопаткой мы здесь не обойдёмся.

Возражений не последовало, и мы плотной кучкой двинулись в обратный путь, почему-то опасливо озираясь по сторонам. Мимо снесенной до основания бани, таинственно мерцающих прудиков, разорённого вандалами источника, кучи камней, мимо давно сгинувшего помещичьего великолепия прошлых веков…

Дорога на Сызрань показалась в тот раз на удивление короткой. Оно и не мудрено, поскольку всё время пока мы ехали, в салоне проходило шумное совещание, посвящённое тому, что и как мы будем делать дальше. Каждый предлагал и свой путь, и свои способы достижения цели. Причём всеми, кроме меня, цель понималась однозначно. Каждый мечтал поскорее размолотить основание сторожки, и как можно шустрее уволочь оттуда все графские ценности. Всем моим спутникам искренне казалось, что легендарные сокровища почти у них в карманах. Я же, будучи не слишком уверен в нахождении там даже обычной медной монеты времён Николая Второго, пытался остудить не в меру разбушевавшиеся страсти. Тот же флегматичный на вид Зацаринный вообще стоял за то, чтобы немедленно запастись киркой и ломом. После этого он предлагал, не теряя времени вернуться на место раскопок, разжечь костёр и, сменяя друг друга, работать до утра.

Слава Богу, что ни Михаил, ни Алексей столь радикальное предложение решительно не поддержали. Воркунов, тот вообще любил поспать, и подобного рода ночные приключения отвергал в принципе. Говоров же объяснил своё отрицательное отношение к затее друга куда как более прагматично, показав, что за внешней беспечностью скрывается вполне трезвый расчёт и практичность.

– Дело придётся иметь с прочными каменными блоками, – заявил он, – и долбить по ним придётся, что есть силы. Стало быть, звук от ударов будет разноситься на большое расстояние. Листвы на деревьях ещё мало, значит и слышно будет далеко. Не ровён час услышит их какой-нибудь бдительный гражданин, звякнет, куда не надо! Нет, Паша, твоя идея тут не катит. Днём же и посторонних шумов навалом, да и забот у людей побольше. Некогда им прислушиваться к посторонним звукам и думать о том, кто в ближайшем лесу громыхает!

Тем временем в посеревшем к ночи воздухе промелькнула знакомая неоновая вывеска, и наша машина, словно по волшебству, притормозила около парадного входа в гостиницу. Мы чинно пожали друг другу руки и расстались, уговорившись созвониться несколько позже, едва станет известен результат расшифровки магнитограммы. Поэтому, лишь войдя в номер, я слегка ополоснулся с дороги и немедленно уселся за стол, к разрисованным всякими значками бумагам. Михаил же, потоптавшись несколько минут у меня за спиной, буркнул что-то насчёт ужина и исчез за дверью. Я же принялся методично переносить полученные данные измерений из блокнота на лист миллиметровки. И буквально на глазах первобытный хаос сотен цифр превратился в нечто осмысленное и пригодное для анализа. К тому времени, как возвратился Михаил, побрякивая тарелками и вилками, картина подземной обстановки в районе бывшего лесничества несколько прояснилась.

– Смотри, дружище, – призывно помахал я карандашом в воздухе, – какая тут хреновина вырисовывается.

– И что же там? – сгрузил рядом с чертежом свою ношу Воркунов.

– Вот наша верхняя плита, – принялся я объяснять ему диспозицию предстоящих раскопок, – а пробитые Алексеем дырки находятся вот здесь. Смотрел я отсюда сюда и видел нечто напоминающее ступени. Как ты думаешь, при их изготовлении могли использовать металлические детали?

– Запросто! Какие-нибудь откосы, или штыри…

– Для штырей тут металла как-то многовато, – тут же возразил я. Хотя, чёрт его знает, может раньше штыри помассивнее были? Ну да Бог с ними. Но мне непонятно, почему с противоположной стороны в магнитном поле этакая вмятина получилась? Смотри, на сколько здесь значения ниже нормы…

– Выше, ниже, – едва взглянул на мой лист Воркунов, – давай-ка закругляйся скорее. Поедим по-быстрому, да пойдём на вечернюю Сызрань поглядим. Сколько живу, ни разу на Волге не был, а заодно и реку посмотрим, красиво, наверное, в темноте-то?

В чём-то он был прав и, отложив карандаш, я подтянул к себе одну из тарелок. Поесть спокойно так и не удалось. Не успел я отрезать от первой сосиски и пары кусочков, как зазвонил телефон Михаила.

– Пашка тебя просит, – передал он мне трубку.

Зацаринный не стал долго тянуть и незамедлительно поинтересовался ходом моих изысканий. Пришлось сообщить ему, что сильно продвинуться пока не удалось.

– Никакого точечного собрания металлических изделий выявить невозможно, – пояснил я. Кроме всего прочего мы имеет дело как минимум с двумя достаточно увесистыми железками, почему-то расположенными вовне основания беседки.

– И-и-и, что-то ещё? – понизив голос поинтересовался он, чувствуя, по незаконченности фразы, что ситуация не столь однозначна.

– В общем…, да, имеются ещё какие-то сигналы, но они не локализованы в одной точке, а как бы размазаны этакой неопрятной медузой по другую сторону от беседки. Отчего так происходит – непонятно, раньше мне с подобными странностями сталкиваться не приходилось.

– К чему же будем готовиться, а то Лёха беспокоится, не понимает, что потребуется захватить с собой в лес? Может быть, подскажете?

Вопрос был не в бровь, а в глаз. За мелкими хлопотами я совсем забыл о материальной стороне дела. А ведь правильно распределённые материальные ресурсы являются не менее значимой частью поисковой деятельности. Без правильной организации процесса выемки находки нечего и думать о благополучном завершении поисковой экспедиции. Вот почему обычно я чётко разделяю сами поиски и последующие работы по извлечению найденного. Посудите сами. Допустим, вы проводите разведку в каком-нибудь сильно заросшим лесом районе. Там и передвигаться и ориентироваться крайне тяжело. Зачем же вам таскать с собой ещё и кирки с ломами и лопатами? А кроме этих весьма увесистых предметов для землеройных работ требуются вёдра, толстые верёвки, сапоги, а зачастую и лестницы. Мало всего этого, так в завершение раскопок потребуются и определённого рода вместилища для найденного.

Да, да, всё те же банальные мешки, ящики, или что-либо им подобное. При всём этом нужно всегда иметь в виду то обстоятельство, что большая часть ещё оставшихся невостребованными кладов запрятана очень качественно. Обычными ломиками там не обойдёшься – руки отобьёшь. Требуется иной инструмент – электрический. Вроде трёхкиловаттной дрели японской фирмы «Макита». Замечательная, надо признать дрель, качественная, вот только, как правило, подключать её в наших «пампасах» не к чему. Приходится нести с собой мобильный генератор соответствующей мощности, и канистру горючего в придачу. Да стальные штанги к дрели, да отбойный молоток, и метровые зубила к нему… Короче стоит только начать, как к двум поисковикам мигом потребуется десяток дюжих парней, которые будут тащить за ними весь их многочисленный скарб. Так что бесспорно, поиски и извлечение чего-либо спрятанного следует обязательно разносить во времени, иначе сорвётся либо одно, либо другое.

Конечно же, гулять мы с Михаилом так и не пошли, а принялись думать над тем, что нам понадобится при раскопках. Но прежде чем решать данный вопрос, следовало уяснить, что же именно мы собираемся завтра делать на развалинах. Вопрос был не так прост, как могло показаться на первый взгляд, что Воркунов немедленно подтвердил, едва я спросил его мнение.

– Что тут особо размышлять, – отмахнулся он, – считаю, что верхнюю плиту следует долбить прямо по центру!

– Зачем это? – удивился я.

– Как зачем!? – прозвучало в ответ. Пробьём дыру пошире, и после этого немедленно возьмёмся за пол в беседке, если он там ещё остался.

– Ну, да, конечно, – издевательски засмеялся я, – а ты не подумал о том, что суммарно там может оказаться больше чем полметра бетона и тёсаных камней! Да мы же целый день их будем крошить! От такого грохота к нам сбежится население всех окрестных деревень! Ты что ли будешь от любопытствующих толп отбиваться? К тому же у меня большие сомнения в том, что нам нужно обязательно проламываться к центру беседки.

Михаил посмотрел на меня, удивлённо выпучив глаза.

– Так ты хочешь сказать, что там совершенно ничего нет? А раз так, то зачем мы вообще эту бодягу затеваем?

– Я не про то, – помахал я пальцем перед его носом. Пытаюсь тебе втолковать, что, скорее всего, внутри беседки пусто. Но вот здесь, сбоку от неё, точно что-то просматривается! Взгляни сам, – пододвинул я к Михаилу лист разрисованной миллиметровки. Вот примерные размеры бывшей беседки по отношению к прикрывающей её плите. Вот здесь нарисованы ступени, а пик магнитной аномалии вон куда от центра уехал! Да и здесь непонятные горбы топорщатся. Но заметь все они вовне остатков основания беседки.

– Стало быть, в центре долбить не будем?

– Забудь, не будем! – раздраженно бросил я ему.

Михаил временами проявлял удивительную бестолковость, и мне каждый раз казалось, что он намеренно устраивает такого рода представления, словно желая меня позлить.

– Магнитометрия наука не слишком точная, – постарался сдержать я раздражение, – но кое-что понять из этих схем всё же можно. Там, где числовой ряд показаний падает и образует нечто вроде горки – можно обоснованно подозревать наличие металла. А там, где впадина…

– Больше похоже на какую-то подкову, а вовсе не на горку. Я же помню те рисунки, которые ты мне как-то показывал. Там действительно были своеобразные бугорки, а здесь ведь какая-то подкова вырисовывается! С чего ты решил, что некий металл лежит именно здесь?

– Ну-у… так, по интуиции… что ли.

– По твоей интуиции нам как в армии, придётся копать отсюда и до обеда! Ты уж тогда сам определись поточнее. Если ломать плиту не нужно, то, что же мы там вообще будем делать? Ведь что-то разрушить всё равно придётся.

Такая постановка вопроса заставила меня крепко призадуматься. Конечно, пробраться под современную бетонную плиту можно было без особых заморочек. Вот только что мы там могли сделать в согбенном в три погибели состоянии? Тяжело вздохнув, и как бы признавая частичную правоту михаилова замечания, я прошёлся по комнате, энергично потирая затылок.

– Пиши! – решительно пододвинул я к нему лист чистой бумаги. Будем исходить из того, что масштабных работ не избежать в любом случае. Номер первый – кувалда, весом не менее восьми кило. Номер два – лом. И если есть, ещё один небольшой ломик, вроде заточенной монтировки. Пару лопат, с короткими рукоятками, обязательно. Верёвку, пусть захватят потолще…, ну…, на всякий случай.

– Тогда уж и сумку покрепче и побольше, – плотоядно прошипел Михаил, – тоже на всякий случай. Вдруг и на самом деле что-то отыщем?

– Пускай, – вяло кивнул я, – главное, чтобы источники света не забыли захватить. Думаю, придётся изрядно повозиться в полутьме, так что…, пусть позаботятся о свете.

– Уже пишу, – согласно закивал Воркунов, – два… мощных фонаря…, запасные батарейки. Что-то ещё? – добавил он, видя, что я несколько отвлёкся и задумался.

– Воды пусть возьмут побольше, если будем много долбить да копать – помрём без влаги!

– А ручеек там на что? – беспечно отмахнулся Михаил. Я, кстати сказать, глотнул оттуда пару горстей, и ничего, с животом всё в порядке.

Возражать было лень, и я равнодушно кивнул в ответ. Мол, пусть будет так. Взял со стола список, пробежал его глазами. Всё вроде было правильно, и следовало немедленно позвонить Павлу.

Словно отслеживая мои мысли, лежавшая на тумбочке трубка загудела и заёрзала по исцарапанной тёмно-коричневой фанере. Разумеется, звонил сам заждавшийся вестей Зацаринный.

Воркунов, мигом придав своему голосу академическую солидность, зачитал ему сочинённый нами список, после чего, энергично потирая руки, принялся кругами ходить по нашему номеру.