Кровные узы. Дилогия «Тень Павионик»

После этого Адель стала замечать странности: в библиотеке она слышала шаги этажом выше, ночной плач, брожения по коридорам. Однажды ночью она проснулась от кошмара. Кто-то крался по комнате. Шаги замерли у кровати. Девочка затаила дыхание, боясь открыть глаза. Когда она наконец отбросила одеяло, комната была пуста.

Адель умоляла горничную поговорить с отцом, чтобы ей разрешили спать в комнате прислуги. Получив отказ, она уговаривала няню сидеть с ней до ночи, но та вскоре отказалась, оставив лишь приглушенный свет лампы. Однако мачеха узнала о страхах девочки и запретила даже это.

На фоне стресса Адель стала вялой, плохо ела. Мачеха презрительно называла ее избалованной, а отец, не замечая изменений, велел вызвать доктора. Тот прописал сладкое снотворное. Теперь девочка засыпала даже за прогулками, чем вызвала недовольство отца.

Вскоре начались новые странности: пропадали вещи, разбивались вазы, портились книги. Мачеха винила во всем Адель, ежедневно ее наказывая. Девочка смирилась, пока однажды не исчезли снотворные капли. Бурная истерика мачехи по этому поводу закончилась тем, что Адель оставили без ужина.

Ночью Адель проснулась от хруста. На столике стояла тарелка с печеньем – видимо, няня тайком принесла еду. Но печенье уже ел мальчик. При свете луны она разглядела его светлые волосы и огромные глаза. На нем были рубашка и шорты на подтяжках.

– Старуха принесла тебе поесть, – сказал мальчик. Голос его был высоким и чистым.

– Она не старуха, а вдова Фусала́ку, – поправила его Адель робко, с сожалением глядя, как исчезают остатки еды, предназначенные ей. Желудок заурчал.

Расправившись с едой, мальчик торжествующе посмотрел на нее, ожидая, что она разозлится. Но та выдавила улыбку и ответила:

– Вкусно? Рада, что тебе понравилось.

Мальчик на миг растерялся и тут же со злостью выдал:

– Совсем не вкусно!

Он по-хозяйски прошелся по ее комнате.

– Тебя зовут Аделаида. Хорошо тебе живется?

– Да, – солгала она.

– Врешь! – он пнул куклу. – Я знаю, зачем ты здесь. Ничего не выйдет! Стану главой семьи и прогоню тебя!

Мальчик презрительно фыркнул, слизывая оставшийся шоколад с пальцев. Несколько крошек от печенья прилипли у его рта.

Аделаида все еще стояла, раскрыв рот, и не могла подобрать слов.

– Даже не вздумай мне понравиться! – он рассерженно зашагал по комнате туда-сюда. – Зачем отец взял тебя к нам? Даже любит тебя больше, чем меня. И я вовсе не собираюсь признавать тебя сестрой!

– Сестрой? – протянула Аделаида неуверенно, и тут ее осенило. – Так ты и есть мой брат, о котором я слышала!

Она сложила руки, как в молитве. Ее счастливое лицо совсем не понравилось мальчику.

– Не называй меня так! Не желаю иметь такую сестру!

– А как тебя зовут? – Аделаида постаралась не обращать внимания на грубость, все еще поглощенная восторгом от того, что нашла в этом унылом доме часть своей прежней семьи.

– Ка́ймос Павионик, – произнес мальчик с вызовом, вздернув подбородок. – Как ты могла не слышать моего имени, раз знаешь обо мне?

Мальчик угрюмо глянул на нее искоса.

– А где ты был все это время, Кай? Я уже здесь давно, но только теперь увидела тебя. И как ты попал в комнату? Дверь ведь запирают на ночь. – Аделаида тихонько сделала несколько шагов вперед, желая понравиться мальчику.

– Я шел по карнизу, – Кай, почувствовав, что произвел впечатление, гордо задрал нос, – вдоль стены. Так можно влезть в любое открытое окно.

Ответ привел в замешательство обоих. Адель понимала, что что-то не так, а Кай, в свою очередь, был озадачен ее непониманием.

– Я живу в западном крыле, – медленно произнес он. Они уставились друг на друга.

– Где… – начала она и запнулась. – Почему… Почему ты там живешь? – слабым голосом наконец спросила она.

– Я болею, и мне не позволяют выходить оттуда, – сказал он потухшим голосом. – Говорят, что могу заразить кого-нибудь.

Девочка на всякий случай отступила:

– А чем ты болеешь?

– Не знаю, – Кай слегка растерялся, похоже, он и не думал об этом. – Ты тоже чем-то болеешь? Я наблюдал за тобой. Как приду – ты все спишь. Понял, что это из-за лекарства, которое давали мне.

Он придирчиво оглядел девочку с ног до головы, ее старомодную длинную сорочку с кружевным воротом под самую шею, длинные рукава – и фыркнул. Адель застеснялась своего вида.

– Не знаю. То есть вроде бы болею. Мне их дают, чтобы я спала хорошо. Я и сплю ночью… и иногда днем. А откуда ты знаешь о лекарстве?

– А ты думаешь, куда оно пропало? Я еще и книгу твою забрал, и спрятал инструменты у этого дурака-рабочего, и много чего еще… – мальчик самодовольно ухмыльнулся.

Адель не нравилась его наглость, но она решила, что с вором лучше не спорить. Все-таки одно благородное дело он сделал: избавил ее от потребности пить лекарство, хоть ей и досталось за это. Но все же он, как оказалось, бродит по дому ночами, крадет и портит вещи. А как же ее книга сказок? Она даже не успела ее дочитать. Адель недовольно поджала губы.

– Не делай так, – мальчик, жадно наблюдавший за ней, изменился в лице. – Ты становишься похожей на ту женщину.

Адель едва обратила внимание на его слова, готовая, как старшая, сделать выговор воришке:

– Так значит, ты украл лекарство? Как же тебе это удалось? Оно стояло под замком.

– О, все совсем просто. Я просто взял ключи у той женщины, – с готовностью поделился секретом Кай.

– У вдовы Фусалаки украл? – переспросила Адель.

– Не украл, – упрямо ответил он, – и не у старухи, а у… – он замялся, – той женщины.

– У… мачехи? – ужаснулась Адель. – Она жутко рассердится, когда узнает, что это сделал ты.

Адель прижала ладонь к щеке, напуганная обстоятельствами.

– Нажалуешься? – на лице Кая появилась издевательская ухмылка.

– Нет, конечно. Почему папа и мачеха не рассказали мне о тебе? Ведь ты даже не выглядишь как чудовище…

Это оказалось ошибкой. Лицо мальчика исказилось от ярости, кулаки сжались.

– Папа? Он мой папа, а не твой! – Кай нахмурился, и на лице его проступило отвращение. – И никакое я не чудовище! – он шагнул к девочке. Та испуганно попятилась, ожидая удара, заслоняясь руками. – А эта женщина – моя мать.

До Адель стала доходить ситуация: Кай был сыном Елизаветы и Эдуарда, она же – лишь приемной дочерью отца.

– Из нас двоих это ты – воровка и чудовище, потому что живешь здесь! Скажу Черному Человеку, чтоб он тебя съел! – вторя его громкому голосу, куклы с каминной полки упали на пол, увлекая друг друга. Голова одной из них раскололась. Адель сглотнула. Ей почудились шаги в коридоре. Крик мальчика могли услышать, и она нутром чувствовала: хуже и быть не может, если их обнаружат вместе. Ведь прятали его от нее не зря.

– Пожалуйста, прости меня, – зашептала она жалобно, прижимая руки к груди. – Я не хотела тебя обидеть. И если… если хочешь, можешь не возвращать мои игрушки. Я могу дать еще. И ты можешь прийти снова.

Мальчик с подозрением посмотрел на нее. Кажется, такое отношение было для него в новинку.

– Не приду! – разозлился он и, закинув ногу на подоконник, обернулся. – Если кому-то расскажешь, что я приходил, то я… – Кай оглядел комнату, подыскивая угрозу. – …то я заражу тебя! – выпалил он и, перемахнув подоконник, исчез в окне.

Адель подбежала к окну и, дрожа, выглянула наружу. Но там никого не было.

Борис

Кто-то схватил ее за плечи, пытаясь оттащить от окна. Аделаида сопротивлялась, цепляясь за подоконник. Собственное имя доносилось словно сквозь толщу воды. Она несколько раз моргнула и судорожно вздохнула. Перед глазами было открытое окно общей гостиной. Оглядевшись по сторонам, она увидела запыхавшуюся, бледную Нину, которая все еще держала ее за плечи.

– Ты с ума сошла? Зачем так наклоняться из окна? Ты могла выпасть! – сердито крикнула подруга.

Позади мелькали тени девушек, разбуженных ее криком.

– Почему я здесь? – Аделаиду пробрала дрожь, то ли от ночной прохлады, то ли от осознания, что должна была проснуться в своей кровати, а не у окна.

– Это я должна спрашивать! – Нина все еще злилась. – Я проснулась, а ты стоишь у двери. Звала тебя – ты не отвечала. Минуту стояла как статуя, потом открыла дверь и вышла. Хорошо, что я успела!

Аделаида смотрела на бледное лицо подруги, а перед глазами все еще стояли образы невероятно реалистичного сна. Она так давно не страдала лунатизмом. Неужели все началось снова?

В гостиную широким шагом вошла комендант женского общежития. Аделаида покорно позволила отвести себя обратно в комнату и усадить на кровать. Ее спрашивали, в порядке ли она, не болит ли что-то. Аделаида лишь мотала головой. Ей хотелось, чтобы все наконец вышли. Девушки все еще толпились в дверном проеме, испуганно перешептываясь, их силуэты казались призрачными в полумраке. Бледная Нина беспокойно переминалась за спиной коменданта, ее лицо выражало тревогу и страх.

Наконец комендант велела всем разойтись по комнатам. Аделаида легла на холодную постель, чувствуя, как нарастает тошнота. Сон не шел. О приеме дополнительных лекарств не могло быть и речи – вчера она и так превысила дозу. «Какая странная смесь фантазии и реальности», – думала она. Могло ли это быть связано с тем приступом в оранжерее?

Она обязана была сообщать Альберту о любых проявлениях симптомов. В таких случаях он отвозил ее к врачу. Но Аделаида, впервые за долгое время оставшаяся без поддержки Альберта, хотела проявить самостоятельность. «Это был всего раз, – утешала она себя. – Если повторится – обязательно ему скажу».

* * *

Утром Аделаида и Нина решили заняться домашней работой в библиотеке: Адель хотела наконец поискать что-нибудь для проекта по ботанике, а Нина, отказавшись от субботнего похода в деревню, списать у нее домашнюю работу. В библиотеке было много посетителей в этот день: второй и четвертый курсы готовились к зачету. Поэтому подруги выбрали одну из прилегающих пустующих секций на втором этаже, в отделе биологии.

Тео не смог не заметить состояния девушек. Нина лежала на столе, силясь не заснуть, и лениво списывала текст с тетради Аделаиды, а Адель сидела, подперев лоб пальцами, с застывшей ручкой над листом бумаги, где было написано только слово «Проект». До обеда оставалось полчаса, а она еще ничего не сделала. В голове все время крутились фрагменты сна, и с каждым разом они казались все более ненормальными. Весь день она испытывала тошноту и даже с утра не смогла поесть нормально. Она вспомнила, как в это утро с опаской ожидала прихода Тео к завтраку, но он не пришел.

– Доброе утро, – пожелание его прозвучало неуверенно.

– Кому «доброе», а кому нет, – проворчала Нина и добавила: – Мы проспали.

– Что случилось?

– Всеобщий кошмар случился, – снова ответила Нина и пояснила:

– Ей приснился кошмар, а не спали мы обе.

Тео сел рядом и озабоченно осмотрел Адель.

– Это был просто кошмар, – она искоса взглянула на Тео.

– Да будет тебе известно, что спит она так, что ее так просто не разбудишь, – зевнула Нина. – Однажды мне довелось ее будить. С испугу у меня чуть сердце не остановилось – как мертвая. Зато сегодня ночью она бродила во сне. Я с перепугу чуть действительно не померла. Стояла, перегнувшись через подоконник, еще бы чуть-чуть и выпала, если бы я ее не схватила.

Аделаида стиснула зубы. Ей хотелось, чтобы Нина замолчала.

– Вот как, – Тео постучал пальцем по столу.

Он очень пристально разглядывал Аделаиду. Та старалась не показывать виду, но страх, что он примет ее за сумасшедшую, прокрался. Это не составит труда, тем более после того, что случилось в оранжерее.

Адель вздрогнула, когда Тео осторожно тронул ее кончики пальцев, взяв их в руку и погладил. Она хотела их отдернуть, чувствуя ехидный взгляд подруги, и одновременно хотелось остаться с ним сейчас наедине. Тео отпустил ее руку и, вздохнув, откинулся на спинку стула.

Он вызвался помочь Аделаиде собрать нужные книги по теме и скрылся за стеллажами. То, с какой поспешностью он это сделал, ей показалось, что тот пришел к каким-то неутешительным выводам о ней. Она бездумно листала учебник, когда решилась нарушить тишину вопросом:

– Ты ведь собиралась взять занятия, связанные с искусством? – зашептала она.

Нина, хмурясь, не отрывая взгляда от записей Адель, пробормотала в ответ:

– Тебе мои планы известны: закончу Академию и поступлю в университет. Обучение будет бесплатным, если останусь здесь в десятке лучших в классе. Здорово будет, если заведу больше связей. Тогда смогу найти отличное место для работы. Надо только вести себя прилично и не попадаться.

– И ты все еще продолжаешь провоцировать преподавателей своим внешним видом, – укоризненно заметила Адель.

– Если прекращу это делать, то это, наоборот, вызовет подозрение. Да и за это не исключают – Нина ухмыльнулась.

Адель откинулась обратно на спинку стула, листая учебник. Иногда, она завидовала целеустремленности Нины.

– Я даже еще не определилась. Не знаю, чем займусь в будущем. Как у вас с Альбертом вообще получилось принять решение? – негромко спросила она.

Нина оторвала взгляд от тетради и с удивлением посмотрела на Адель.

– Только не говори, что до сих пор не сдала заполненный бланк профессору. – Увидев, как Адель поморщилась, вытаскивая заполненный карандашом листок из-под тетрадей, Нина покачала головой. – Слушай, у тебя целое состояние. Ты можешь заняться чем угодно или продолжить дело семьи.

– Если бы это было на самом деле так – пробормотала Адель еле слышно.

Она достала ластик и принялась в который раз стирать с бланка название профессии «фотограф», ворча о том, что скоро в листе будет дыра.

Нина пнула ее под столом уже в который раз.

– Ну что? – зашипела Адель.

Подруга округлила глаза и многозначительно скосила взгляд в сторону. Адель проследила за ее взглядом: между стеллажами стоял Тео, держа одну книгу под мышкой и выбирая другую с полки. Наклонившись через стол, Нина прошептала:

– У вас же что-то было? Признайся, я молодец, что оставила вас вдвоем на ботанике? Вы там чуть ли не обнимались на глазах у всех!

– Ничего не было! – раздраженно ответила Адель, уже в который раз за день.

– Конечно-конечно. Ты просто чуть не упала в обморок, – усмехнулась Нина. – Слышала я это уже. Только вот вчера вы пропали на два урока. Хорошо, что преподаватель не заметил. Не хочешь – не рассказывай, но тебе нужно удержать его внимание. Иди поговори с ним сейчас же! Пригласи в паб завтра.

– Не пойду. Пусть сам приглашает, – сердито прошипела Адель.

Нина, разочарованная и не менее злая, продолжила:

– Так и останешься одна!

– Почему тебя так волнует, есть у меня парень или нет? Вечно одно и то же… – Адель прикрыла их обеих от Тео раскрытой книгой.

– Я вижу, как ты на него смотришь. Либо приглашаешь его сейчас, либо я с тобой больше не разговариваю! – Рывком захлопнув тетрадь, Нина встала и направилась к выходу, вероятно, в уборную.

Адель порывисто поднялась вслед за ней, но тут же с раздражением опустилась обратно на стул. «Как я на него смотрю?» – едва не крикнула она вдогонку. Они остались одни в заполненной книгами комнате. Вчера в оранжерее она чувствовала себя с Тео как со старым другом, но сейчас вновь ощущала скованность. Адель уставилась в книгу, не видя букв. Подходить к нему она не собиралась – пусть Нина злится. Максимум, Адель перестанет давать ей списывать уроки, и тогда подруга быстро изменит свое поведение.

Погруженная в свои мысли, она не сразу услышала знакомые металлические щелчки. Сердце пропустило удар – первым порывом было бежать, но выход находился в другом конце секции, а в комнату уже входила вальяжной походкой до ужаса знакомая фигура: ультракороткая стрижка, массивный подбородок и глубоко посаженные глаза, придававшие лицу угрюмое выражение. Адель стиснула зубы и украдкой бросила взгляд вдоль стеллажей: Тео нигде не было видно.

Форма на старшекурснике сидела небрежно: пиджак расстегнут, галстук болтался на шее не завязанным. В руке он лениво поигрывал ножом-бабочкой на цепочке – именно он издавал те самые металлические звуки. Усевшись на место Нины напротив Адель, Борис подпер подбородок ладонью, и его рот растянулся в неприятной ухмылке. Адель подавила желание вскочить и уйти, лишь крепче сжала книгу в руках, уставившись в страницы невидящим взглядом.

Борис Шегон принадлежал к так называемой «новой аристократии». С момента появления в академии три года назад он зарекомендовал себя как отъявленный хулиган и задира. Он намеренно провоцировал драки, ночами сбегал с территории Марсильон, хамил преподавателям. Администрация, скорее всего, знала о систематических нарушениях, но предпочитала закрывать глаза. Ходили слухи, что до этой академии он сменил несколько столичных учебных заведений.

Его ценили отнюдь не за успехи в гуманитарных или точных науках, а исключительно за спортивные достижения. Он водил компанию только с чистокровными, остальных же держал в роли прислуги. Свою принадлежность к мажорам Борис подчеркивал, сочетая стандартную униформу академии с дорогими аксессуарами: фирменным ремнем, цепочкой на поясе и своей любимой игрушкой – ножом-бабочкой, которым он виртуозно владел и ловко прятал в рукав при виде преподавателей.

Отношение Бориса к Адель было странным. Узнав о ее происхождении из Павионик, он начал ее преследовать. Но, в отличие от других чистокровных, с которыми он поддерживал хоть какие-то отношения, Адель он только изводил. Раньше его сдерживал Альберт, грозивший Борису расправой, хотя до драки дело так и не дошло – друзья удерживали Альберта, зная о возможных последствиях. Теперь Нина пыталась занять место защитника, но если в словесных перепалках она еще могла постоять за подругу, то против кулаков Бориса, выходившего из себя от малейшего противоречия, она была бессильна. Поэтому Адель молча сносила все насмешки. Она привыкла, что из-за Бориса с ней избегали общаться, и из друзей осталась только Нина.

Каждый раз, заслышав характерный звук раскрывающегося ножа и позвякивание цепочки, Адель внутренне сжималась и старалась скрыться. Последние две недели ей это удавалось, но сегодня Шегон совершил неожиданный поступок – явился в библиотеку, единственное место, где она чувствовала себя в безопасности от его преследований.

– С тобой так сложно поговорить. Бегала от меня все это время, как же это неприятно. Ну, так ты надумала? Сходишь со мной на свидание? – Борис потыкал лезвием в обложку книги, которой отгородилась Адель. Мысленно она умоляла Нину поторопиться и вернуться.

– Опять молчишь? Или ты уже забыла, как я выгляжу? Как с тобой ни заговорю, у тебя точно язык отнимается. Я тебе так нравлюсь? – продолжал он.

Адель склонила голову еще ниже. Борис оскалился, обнажив зубы. Не выдержав его взгляда, она инстинктивно откинулась назад, но он подцепил ногой ножку ее стула и резко придвинул к столу, лишая возможности встать. В панике Адель прикрылась книгой, прижав ее к груди, как щит. Мелькнула мысль ударить обидчика, но взгляд Бориса мгновенно напомнил ей прошлое: как она попыталась дать отпор, пнув его под колено (хотя целилась выше), и что было после. Рука на перевязи судорожно сжалась в кулак, и в ране заныла старая боль.

Борис потянулся вперед, чтобы схватить ее за воротник, но в этот момент между ними с оглушительным грохотом обрушилась стопка книг. Ошеломленный, он разжал хватку, и Адель тут же рванулась прочь, стул с грохотом опрокинулся, а она, дрожа всем телом, отпрянула к стене.

– Ах, надеюсь, я помешал, – холодным тоном, в котором не слышалось ни капли сожаления, произнес Тео.

Адель, у которой уже тряслись руки от происходящего, испытала облегчение, что к ней пришли на помощь, и одновременный стыд, что Тео видел и слышал их.

– Я нашел все книги, которые нам понадобятся, – обратился он вдруг к Адель с улыбкой и тут же вновь обернулся к все еще обескураженному Борису, навалившись на стопку книг, наклонился к самому его лицу и произнес:

– Кажется, кое-кто впервые в жизни пришел в библиотеку и должен знать, что здесь надо вести себя… тихо.

– А ты еще кто? – Борис начал возвращать себе уверенность, отметив неказистый вид соперника. Он с презрением оглядывал его, пытаясь припомнить, и, видимо, решил, что тот с младшего курса, а затем посмотрел на Адель, что-то подозревая.

– Одноклассник Адель. Приятно познакомиться. Я теперь буду постоянно рядом с ней, поэтому не думаю, что найдется место еще кому-то вроде тебя, – Тео изобразил насмешливое сочувствие.

– Это не тебя я видел вчера у оранжереи? Не припомню твою смазливую рожу, – Борис начал закипать. – Ты же выглядишь как девчонка, – он рассмеялся, покосившись на Адель.

Тео бровью не повел, все так же с холодной насмешкой глядя на Бориса.

– Хочешь проверить, сможет ли эта девчонка сделать тебе больно? – Тео склонился еще ближе к Борису, заглядывая ему в глаза, так, что тому пришлось отшатнуться. По лицу его пробежала судорога, и он вскочил со стула, вцепившись одной рукой в воротник Тео.

Тот отступил назад, не выпуская из рук тяжелого тома. Борис был значительно выше ростом и, к тому же, регбистом – против невысокого, болезненно худого Тео он имел явное преимущество. В другой раз он бы уже бросился в драку, но теперь медлил. Этот тощий мальчишка не выдержал бы и одного удара – Борис был в этом уверен. Книга в его руках вряд ли могла помочь, но этот ледяной, бесстрастный взгляд смущал и заставлял колебаться.

Аделаида в отчаянии огляделась в поисках помощи.

– Заступиться решил, мелкий? А силенок хватит? – сквозь зубы процедил Борис.

– Хватит ли тебе? Только треплешься, будто предложение собрался делать, – усмехнулся Тео, глядя ему прямо в глаза.

Борис замахнулся, но Тео уперся ему в грудь ладонью, сминая отворот пиджака, и резко развернулся полубоком, отводя руку с книгой для короткого замаха. Тяжелый том был нацелен прямо в лицо обидчику.

– Стойте! – успела крикнуть Адель, как в этот момент в секцию вошли библиотекарь с группой учащихся. Позади них мелькнула Нина – она встала на цыпочки, пытаясь разглядеть происходящее, затем стремительно пробилась вперед и бросилась к подруге.

– Что случилось? Тебя на пять минут оставить нельзя! – тревожно заговорила она, оглядываясь то на библиотекаря, то на обоих парней. Борис медленно отпустил Тео. Все услышали, как он скрипнул зубами.

– Смотрю, ты не в курсе, как дела обстоят в этом месте. Ходи и оглядывайся, – процедил Борис Тео.

– Что вы здесь устроили… – начала возмущенным тихим голосом библиотекарь. Ученики рядом с ней занервничали: тихая женщина, если ее рассердить, превращалась в грозного блюстителя тишины и порядка в этом месте.

– Вон все четверо! – рявкнула она голосом, никак не сочетавшимся с миниатюрной комплекцией.

– Пожалуй, и нам пора, – пробормотал Тео с улыбкой и взял сумку Адель. Нина первая опомнилась и стала заталкивать вещи в свой рюкзак. Адель сгребла книгу и конспекты в охапку, и они чуть не бегом бросились наружу под звон колокола на обед.

– Что у вас там произошло? Я Бориса таким злым давно не видела. Он, похоже, не ожидал, что придется драться с коротышкой, – Нина давилась смехом.

Адель же была совсем не рада тому, что случилось. Она с тревогой поглядывала по сторонам, ожидая увидеть Бориса и его друзей уже сейчас, готовых отомстить. Но заметила, что и Тео выглядит совсем не расстроенным.

– Тебе не следует так разговаривать с Борисом. Он связан с чистокровными и терпеть не может таких, как ты. Он может сделать твою жизнь невыносимой. – озвучила мысли Адель Нина.

Тео легкомысленно пожал плечами, поглядывая на Адель. Он явно хотел произвести впечатление на нее.

– Тьма народу, – раздраженно вздохнула Нина, оглядывая столовую.

Адель удалось первой получить свою порцию ужина, и она сразу же отправилась искать свободный стол для друзей, который нашелся в самом конце залы, недалеко от длинного полупустого стола чистокровных.

– Я уже решила, что ты посадишь нас за стол с мажорами, – произнесла Нина со смешком.

В этой части зала было значительно тише. Адель старалась не смотреть на крайний длинный стол, стоявший отдельно от всех, перпендикулярно остальным, как и преподавательский, расположенный с противоположной стороны, но на возвышении. За столом чистокровных царила обычная тишина. Они переговаривались вполголоса и ели неспешно, в отличие от остальных учеников.

Новость о произошедшем разнеслась мгновенно. Аделаида еще не успела съесть и половины порции курицы с салатом, как уже заметила устремленные в их сторону взгляды.

Нина тоже обратила на это внимание и не преминула высказаться:

– Теперь тебе точно конец, парень. Борис и так с катушек съехал из-за предстоящего матча. Видела бы вы его на тренировке, он будто убивать каждый раз готовится, – она покачала головой.