Кровные узы. Дилогия «Тень Павионик»

Пришли первые и вторые курсы с уроков, и старшие засобирались.

– Ты идешь? – спросила Нина.

Адель продолжала сидеть, уставившись на нетронутый стакан сока Тео, стоявший на столе. В ушах звенело. Из-за стакана выглядывало оригами из салфетки. Она медленно протянула руку и взяла бумажного кролика, завороженно разглядывая его. С утра терзавшее чувство страха вспыхнуло с новой силой. Она что-то упускает. Что-то важное. Совсем близко, вот-вот разорвется тонкая граница в ее сознании.

Да начнется война!

В столовую Аделаи́да пришла с опозданием. Нина заняла для них место недалеко от чистокровных и уже доедала завтрак. Адель села напротив подруги; та сидела полубоком, поглядывая на чистокровных – в основном на старшекурсников.

Стул рядом с Адель пустовал – Тео не пришел. С момента стычки с Ше́гоном прошел всего день, а ее тревога нарастала.

– Как думаешь, стоит ли рискнуть поближе познакомиться с другом Виктора, тот, что сидит слева? – спросила Нина, не оборачиваясь.

– Это его троюродный брат – Ян Э́стерманн. И это плохая идея, я уже говорила тебе. Не связывайся с ними. Чистокровные не заводят долгих отношений без расчета. Они же больные все на голову, – ответила Адель, не глядя ни на чистокровных, ни на подругу.

– Значит, и ты больная? – Нина обернулась к столу, уже готовая приступить к еде, но, взглянув на Адель, не донесла ложку до рта.

– Выглядишь паршиво. Снова не спала сегодня? – спросила она.

Аделаи́да окинула в который раз взглядом столовую.

– Тео еще не пришел, – ответила она подавленно.

Нина понимающе ухмыльнулась и принялась за еду со словами:

– Никуда не денется твой принц.

– Я не об этом. Ше́гон может ему что-то сделать. Они же живут в одном общежитии.

Помедлив, Нина качнула головой, соглашаясь.

– О нет! – прошептала Адель и быстро отвернулась, уставившись в тарелку. – Какого черта он приперся в такую рань? Он обычно не завтракает, – зашипела она, хватаясь за ложку и делая вид, что ее здесь нет.

Нина глянула за спину подруги и сразу отвела взгляд.

Они услышали, как Борис приказал какому-то мальчику с первого курса принести ему завтрак. Адель пожалела, что села близко к проходу, который вел прямиком к чистокровным. Неудивительно, что Борис остановился перед их столом, чтобы «поболтать».

– Только гляньте, кто тут у нас! – он заговорил негромко, хотя стол профессоров находился и так на расстоянии. – А где твой новый дружок? Или, точнее сказать, подружка? Не знал, что тебя привлекают такие смазливые.

Руки Бориса оперлись в стол, и он наклонился ниже. За ним маячили его друзья – А́дриан, Игна́сиус и Па́вел.

– Познакомь-ка меня с ним поближе. Он тут новенький, и я ему объясню правила поведения.

– Ше́гон, какого черта тебе здесь надо? – тихо заговорила Нина за его спиной.

Борис не обратил на нее внимания, зато один из его подхалимов, Павел, неприятно заулыбался и протянул к Нине руки. Она вскочила с места с возгласом: «Отстань, придурок!»

Аделаи́да глянула на стол чистокровных. Там был Виктор и даже скучающий Си́мон. Сейчас как раз подходящий момент воспользоваться их поддержкой и наконец поставить на место зарвавшегося парня. Она встала с места, как вдруг позади Бориса раздался знакомый голос:

– Ты занял весь проход, топай дальше или прижми зад за соседний стол!

Мгновенная тишина наступила за ближайшими столами. Кто-то подавился и пытался заглушить кашель в тишине.

Борис медленно обернулся к Тео. Тот держал поднос с завтраком и недовольно глядел на него.

– Думал, ты струсил, – Борис с хрустом сжал кулаки. – У меня, знаешь ли, есть желание придать твоей физиономии мужественности. Говорят, шрамы украшают мужчину.

– Знал, что понравлюсь тебе, но, увы, ты в пролете. Я предпочту снять очки, чтобы не видеть твою рожу, – с сочувственной насмешкой ответил Тео.

Борис покосился в сторону. От того, чтобы осуществить свои угрозы, его отделяло только наличие профессоров, которые ели и пока не обращали на них внимания.

Адель не смела дышать. Нина стояла возле нее, подальше от Павла, и исподлобья смотрела на парней.

Молчаливое противоборство взглядов длилось недолго, как вдруг Борис выбил поднос из рук Тео. Лязг металла и звон тарелок разлетелся по обеденному залу, и наступило всеобщее затишье.

То ли Тео предвидел это и одновременно с Борисом поднял руки, то ли это была случайность, но содержимое тарелок вывалилось прямо на брюки и ботинки Ше́гона, а Тео отпрыгнул назад. К несчастью, кое-кто из профессоров решил разобраться в происходящем.

– Что здесь происходит? – К ним шел невозмутимый Виктор.

Голос старосты заставил Бориса дернуться.

– Недоразумение. – Тео расплылся в извиняющейся ухмылке, выглядящей скорее издевательской. – Принес другу завтрак, а он, такой неловкий, не удержал его. Он немного неуклюжий с утра, простите. Спать, наверное, надо было подольше.

Си́мон, показавшийся из-за спины Виктора, издал какой-то странный звук, будто подавился смешком.

Адель показалось, что Борис ударит Тео, несмотря на угрозу быть наказанным.

Пока она пребывала в ужасе от предстоящей драки, Нина прятала лицо, пытаясь подавить смех, и кое-кто в столовой делал то же самое. Оставалось загадкой, почему Борис медлил.

– Все в порядке, Виктор? – К ним подошел один из профессоров.

– Да, профессор Га́вран. Небольшое недоразумение, – Виктор вежливо улыбнулся. – Ше́гон, Я́хром, заканчивайте с завтраком. Вам нужно прибрать за собой. Так, чтобы ничего не осталось, – последние слова староста произнес с нажимом, предупреждая об их открытой потасовке.

Адель сглотнула и упала обратно на стул. Тео сел рядом, как ни в чем не бывало.

– Ну, сейчас начнется, – пробормотала Нина, глядя вслед Борису.

Шея и уши Ше́гона покраснели от гнева. Он покинул столовую в сопровождении друзей. Проходя мимо растерянного первокурсника, принесшего завтрак, он одним раздраженным взмахом руки опрокинул поднос. Содержимое окатило мальчика с ног до головы.

– Ше́гон! – Профессор Га́вран, возмущенный его поведением, двинулся за компанией хулиганов.

– Вишневый подойдет? – услышала Адель над ухом.

Она обернулась.

Тео осторожно достал коробочку из сумки и развернул. Аккуратный треугольник творожного пирога с яркой бордовой начинкой, лоснящейся сверху и украшенной парой вишен, соблазнил бы даже сытого.

– Настоящий рыцарь. Почему один? Дамы-то две, – Нина смерила Тео насмешливым взглядом.

– Рыцарь, но не твой, – парировал он в ответ, глянув на Нину так, будто она сморозила глупость.

Адель неуверенно взяла вилку и покосилась на полупустой поднос Тео.

– Ты снова ничего не ешь, – мягко сказала, она, решив, в свою очередь, проявить заботу.

– Из-за лекарств совсем нет аппетита, – просто ответил он, улыбаясь. – Но я бы поел, если бы ты меня покормила.

Адель подавилась первым куском пирога, закашлявшись. Нина расхохоталась.

– А я уж подумала, что ты равняешься на этих чистокровных, которые вечно недовольны едой. Кто бы подумал, что ты такой смелый. – Нина снова покосилась на стол в конце залы, поправляя челку.

В столовой стоял гомон, все обсуждали произошедшее. Взгляд Адель остановился на столе чистокровных: Си́мон вразвалочку сидел на своем прежнем месте, хотя уже закончил завтракать, и смотрел в их сторону.

***

А́льберт звонил почти каждый вечер и интересовался делами Адель. До того как появился в ее жизни Тео, ей было нечем поделиться: не рассказывать же, какие оценки она получила в этот день и сколько времени провела за домашним заданием? Теперь же было о чем рассказать.

Например, что Марсильо́н охватила «кроличья лихорадка». Учащиеся любили следовать моде на странные вещи. В прошлом году по академии прокатилось повальное увлечение гаданием на цифрах, в этом – настала очередь оригами.

Бумажные кролики были повсюду. Профессора были не в восторге, находя оригами в самых неожиданных местах: в библиотечных книгах, под партами, в вентиляционных решетках, под ковриками, в шкафу с инвентарем, в щелях стен. Эта игра, по мнению учащихся, должна была помочь осуществиться самым сокровенным желаниям.

Суть была в том, чтобы «волку» найти «кролика» и прочитать, где хранится следующий, и так по цепочке до последнего. На каждом этапе прятали оригами разных цветов, но каждый цвет нес определенную сложность загадки.

«Цепочки» из оригами создавал тот, кто хотел исполнения желания – «кролик»; его он писал на последнем белом оригами. Если «волки» его находили, то желание не сбывалось, потому что они заменяли его на свое. Мухлевать не получалось: если оригами не было спрятано с целью, чтобы его не нашли, то желание аннулировалось. Ложные загадки приводили к этому же.

Из-за многочисленных поделок Аделаи́да перестала испытывать необъяснимые чувства, когда видела их, но от души надеялась, что это все началось не из-за Тео, потому что он и так стал главной сплетней в Марсильо́н.

Шла уже вторая неделя, как он успешно водил за нос Бориса. Нина только хлопала в ладоши, услышав, как Тео в очередной раз вывел из себя Ше́гона. Никто не мог подумать, что хилый мальчишка в очках будет смело вести себя с хулиганом.

Изворотливость Тео доводила Бориса до остервенения, из-за чего он не раз едва не попадался профессорам.

Аделаи́да от беспокойства места себе не находила и каждый вечер давала себе слово, что пойдет к Си́мону, чтобы попросить его помощи, но на утро Тео ее отговаривал.

Вместе с этим к нему пришла популярность среди девочек. Не было и дня, чтобы какая-нибудь из них не подходила поболтать, кокетливо накручивая прядь и сверкая глазами. Аделаи́ду это беспокоило не меньше, чем угрозы Ше́гона, хотя Тео продолжал проявлять только к ней знаки внимания и исправно приносил твороженный пирог из магазинчика в деревне Шасс, грозясь быть пойманным на нарушении правил.

Наравне с ежедневной войной Аделаи́да не могла понять, почему спит все хуже. Она просыпалась то от криков, звучавших во сне, то от ощущения падения и всполохов огня, но упрямо продолжала пить лекарство, повышая дозировку. Толку не было, появилась только тошнота. Поэтому она засиживалась за уроками до полуночи и дольше и ела неохотно.

В один из дней Адель проснулась с головной болью. Ей наконец сняли повязку с руки и посоветовали не слишком напрягать запястье. Аделаи́да была рада, что ей не придется больше смотреть со скамьи, как остальные занимаются на уроке физкультуры.

За завтраком Тео заметил ее болезненное состояние и уговорил съесть хотя бы вишневый пирог. Аделаи́да согласилась, и ей вроде бы даже стало лучше.

На уроке физкультуры у группы девушек были занятия на брусьях. Когда подошла очередь Адель, она уверено сделала несколько шагов, удерживая равновесие, но вдруг перестала чувствовать правую ногу. Она хотела поставить ее рядом с собой, но никак не могла нащупать опору. Пытаясь удержаться, она встала боком и взмахнула руками, глядя вниз с таким ужасом, что профессор ее окликнула.

Адель слышала ее и не слышала – уши заложило, как при погружении под воду, и противно зазвенело. Все в ней кричало, что надо прижаться к стене позади, иначе упадет, но она никак не могла ее нащупать. Коротко вздохнув с ужасом, она опрокинулась. Ее успели подхватить одноклассницы, повалившись на песок.

– Госпожа Павио́ник, Вы меня слышите?

Аделаи́да подняла взгляд на профессора, часто моргая и приходя в себя.

– Простите. Я плохо спала сегодня, – пробормотала она сконфуженная всеобщим вниманием. Увидела, как на нее поглядывают однокурсницы украдкой и шепчутся. Нина присела рядом на песок, брови ее хмурились.

– Точно все нормально? – прошептала она.

Кивнув, Адель поморщилась – она случайно оперлась о больное запястье.

Послышался приближающийся бег, и сквозь толпу девушек протиснулся Тео. У парней были подтягивания на перекладине, но в основном они бездельничали и пинали мяч.

– Я ценю Ваше рвение к учебе, госпожа Павио́ник, но давайте себе больше отдыха. Отправляйтесь в лазарет или на скамью. Я́хром, вернитесь на свою площадку, – заговорила профессор с некоторым облегчением.

Но тот ее не слушал.

– Я отведу ее, – произнес он.

– Отлично! – Профессор захлопала в ладоши, призывая к порядку: – Продолжим урок.

Адель поднялась с земли сама, но голову закружило сильнее, а скудный завтрак подкатил к горлу. Слегка отряхнула песок со спортивных штанов и побрела к скамьям. Нога плохо сгибалась, и Адель нетвердо ступала на нее.

Тео усадил ее на скамью и принес воды. После нескольких глотков стало легче, и Адель теперь со стыдом подумала, как выглядела со стороны.

– Что случилось, ты не поранилась?

– Все нормально. Мне нравится физкультура. Правда, это был мой первый урок в этом году. – Адель говорила шутя, но Тео не разделял ее деланного веселья, и она добавила, отведя взгляд в сторону:

– Просто лягу сегодня пораньше.

На самом деле произошедшее напугало ее. Она знала, что это, но не понимала, почему все началось по новой. Лучше не стало, а, будто, становилось только хуже.

Адель пощупала икру онемевшей ноги, но, заметив, что Тео следит за ней с тревогой, неловко улыбнулась и выпрямилась. Страшнее всего было, что о ее ненормальности заподозрят другие.

Это все Аделаи́да могла бы рассказать А́льберту по телефону еще пару месяцев назад, но не теперь, когда это грозило поездкой в больницу. А если об этом узнает бабушка, то ее могут вообще забрать из Марсильо́н на домашнее обучение. А она скорее прыгнет в озеро зимой, чем даст этому осуществиться.

Жалобы на поведение Бориса тоже могли бы привести к тому, что пришлось бы тревожить А́льберта. Но зато она попыталась однажды рассказать о Тео. А́льберт не разделил радости от приобретения нового знакомства.

– Он спрашивал тебя о семье или о планах на будущее? – спросил он, перебивая ее рассказ.

– Какая разница? О моей семье все знают вокруг, как и о состоянии активов и доходах на год, это если ты думаешь, что он дружит со мной ради денег, – проворчала Адель в ответ.

Поэтому о происходящем в академии приходилось молчать. После заверения, что он разузнает об этом парне, следовали наставления, что ей нужно продолжать учиться и дружить с Ниной, – Адель была сердита за это на него. При желании А́льберт, конечно, мог бы узнать все сам, от того же Си́мона. А тому было что рассказать, потому что Си́мон все дольше задерживал взгляд на их компании. Это могло сулить проблемы Тео, хотя его еще ни разу не ловили на нарушении правил.

Однажды, когда у них был общий урок по музыке и все рассаживались по местам, Аделаи́да скорее почувствовала, чем увидела, что Тео наклонился к ней за спину, туда, где висел ее пиджак и сумка. Она запоздало обернулась, чтобы посмотреть, что он делает, и вместе с этим ее взгляд упал на Си́мона. Тот смотрел на них заинтересованно.

– Нитка пристала, – Тео улыбнулся, но Адель заметила, что он что-то спрятал в свой карман пиджака. Неприятная догадка закралась ей в голову. А отвернувшись, она обнаружила, что Тео смотрит в ответ на Си́мона. Эти игры в гляделки ей совсем не понравились.

На этом странности не закончились, потому что через пару дней, после уроков, Си́мон внезапно отозвал Тео в сторону.

Адель отошла к выходу из аудитории, поглядывая на парней, в то время как Нина была рада лишний раз пококетничать с одним из чистокровных – Яном, который ожидал Си́мона. Тот смотрел на Нину снисходительно и едва ли слушал ее болтовню.

Тео и Си́мон говорили недолго, но понять, о чем был разговор, было сложно: оба вели себя бесстрастно и только кривили вежливые улыбки, но когда Си́мон кивнул в сторону Адель, она напряглась. Тео же в ответ вдруг рассмеялся и, приблизив лицо к Си́мону, как показалось Адель, в угрожающей манере ответил.

– Он тебе не нравится? – спросила она, поглядывая на друга, когда они втроем шагали на следующий урок.

– Редкостный крысеныш, везде сует свой нос. Не удивлюсь, если однажды он начнет плести тебе чушь обо мне. Я заметил, что он к тебе подходил как-то с разговором. Что ему надо было? – спросил Тео, глянув на нее.

Адель была немного обескуражена таким отзывом о Си́моне.

– Помощь предлагал. А́льберт – наш с Ниной друг – сказал ему приглядывать за мной из-за проблем с Ше́гоном, и что в случае чего я могу обратиться к чистокровным, – она подумала и глухо добавила: – Си́мон не плохой человек. Он в Марсильо́н, как и я, прячется от родственников.

Тео недовольно скривился, и Адель запоздало вспомнила, что он слышал об А́льберте еще тогда, в столовой. Она вдруг подумала, что после ее слов Тео может из ревности не принять помощь Си́мона. Словно в подтверждение ее слов, он произнес:

– Поэтому ты так настойчиво предлагаешь воспользоваться их влиянием? Ты думаешь, этот лис не видит, что парень-ножик к тебе пристает? Они только и ждут, чтобы ты попросила помощь, а за это придется кое-чем заплатить, ты же знаешь.

Тео безрадостно усмехнулся и резко остановился. Нина налетела на него. Она все это время пыталась поймать немного сигнала на свой новомодный мобильный телефон-раскладушку, чтобы отправить сообщение.

– Что ты имеешь в виду? – Адель неуверенно заулыбалась. – Конечно, нет. Иначе А́льберт был бы уже здесь. Они вроде как друзья.

– Вроде как… – с фырканьем передразнил Тео.

– Ну да. Знаю, что с чистокровными дружить такое себе дело, – она поморщилась с улыбкой. – Например, со мной у тебя тоже появилась куча проблем.

– Не те, которые я не мог бы разрешить сам. Крысы – это еще ничего, поверь. А вот куницы действуют куда хуже, бьют исподтишка. Кстати, в моей комнате в общежитии и правда рылись недавно… – Тео рассмеялся, будто вспомнил шутку, и они двинулись дальше по коридору.

– Как думаете, у профессора Бела́р и правда были отношения со студенткой? И может, мне все-таки стоит вступить в клуб фотографии, который он курирует и куда ходит Ян? Смогу я совмещать это с черлидингом? – влезла в разговор Нина ни с того ни с сего.

Она выглядела мрачной.

Аделаи́да и Тео покосились друг на друга с недоумением и ничего не ответили.

***

О том, что чистокровные потребуют плату за помощь, Адель не верила, но и приставать к Тео с этим разговором больше не посмела, потому что парень сам впоследствии обрубил все пути к спасению, и объяснить его поступок не получалось.

Прошло дней девять с инцидента в столовой, вся академия только и обсуждала, где, когда и как столкнулись в очередной раз Борис и Тео. И хоть их стычки до драки еще не доходили, учащиеся уже делали ставки, когда это случится и кто победит; конечно, перевешивали ставки на Бориса – спортсмена, против которого был тощий, болезненный мальчишка, выглядящий рядом с ним на четыре года младше.

После еды и плохого сна Адель разморило. На первом уроке по психологии она только устроилась на скамье, подперев голову рукой, ожидая, что это будет долгая лекция, как рядом, почти вплотную, сел кто-то, и за этим последовало раздраженное восклицание Нины. Адель открыла глаза.

Тео оттеснил их подругу, чтобы сесть рядом с Аделаи́дой. Она всегда садилась с краю, и на этот раз Нине пришлось занять место по другую сторону от Тео, все еще ворча что-то вроде: «Может, мне теперь вас оставить вдвоем вообще?» и «На следующем уроке пересядешь. Эй! Слышишь меня?». Тео, не расположенный к беседе с ней, в ответ зевнул, прикрыв рот. Впрочем, она тут же позабыла о нем, потому что вместо профессора Илиманна вошел профессор Бела́р. Нина расстегнула верхнюю пуговицу блузки на рубашке и ослабила галстук; покусывая губы, она делала так всегда, когда видела перед собой объект для флирта.

Адель сидела с Тео так близко, что касались бедрами. С тоской она посмотрела на край скамьи по другую сторону – если отодвинется хоть на дюйм, то придется сидеть на лестнице между рядами. Ее хватило только на то, чтобы осторожно вздохнуть и придвинуть тетрадь ближе. О том, чтобы вздремнуть, не было теперь и речи.

Уроки у профессора Бела́р всегда были интересными. На этот раз он рассказывал о подмене воспоминаний – так мозг человека их искажает, чтобы уберечь от психологической травмы, что каждый человек видит одну и ту же ситуацию по-своему. Молодой профессор был увлеченным человеком, и его было просто заболтать на любимую тему. Нина пользовалась этим, задавая вопросы ему, откровенно кокетничая.

Раньше бы Аделаи́да тихо возмущалась поведению подруги, но теперь было не до этого. Она чувствовала близкий жар тела Тео и сама начинала испытывать его. Тот, между тем, достал свою подозрительно тонкую тетрадь. Адель никогда не замечала за ним рвения конспектировать. Он и теперь, вырвав лист, разделил его пополам и снова начал ловко складывать фигурку кролика.

– Ты и сегодня писать не будешь? – спросила она тихо.

– Удивительно, что он все еще списать не просит. Или надо подождать экзаменов? – ехидно прошептала Нина. Она все еще дулась на парня.

– Хочешь тоже сделать? – Тео подвинул вторую часть листа Адель.

– Есть какие-то правила? – она неуверенно взяла его в руки.

– Пишешь желание, так, будто оно сейчас сбывается, и делаешь кролика, – слегка удивленно ответил он.

Адель потерла лоб, чувствуя себя до крайности глупо.

– Я просто пишу желание, и оно сбывается? – переспросила она, следя за движениями Тео, чтобы запомнить последовательность действий.

– Пишешь желание, а ниже то, что отдашь взамен. А потом прячешь, – поправил он.

– Спасибо, что предупредил, – Адель поморщила нос в смешке, – а то я решила, что кролики обладают волшебной силой и все сбудется само собой.

– Вы закончили флиртовать? – Нина раздраженно посмотрела на них. – Я урок не слышу из-за вашего шипения.

Тео и Адель разом закатили глаза и вздохнули. Нина явно старалась не ради учебы.

Разгладив угол помятого листа, Адель взяла карандаш. На ум приходило множество вещей, но для их осуществления не хватило бы не только сильного желания, но и всех приложенных усилий. К тому же она заметила, что Тео с любопытством следит за ней, и решила подумать над этим позже.

В конце урока классу напомнили о предстоящем фестивале и подготовке к нему. Нина сразу же спросила, чем она может помочь клубу фотографии. Бела́р ответил, что будет рад любым интересным снимкам для оформления стенда, но тут его взгляд упал на Аделаи́ду, у которой появилось желание съехать под стол со скамьи подальше от его глаз. Он уже не первый год пытался заманить ее в клуб рисования или фотографии.

– Госпожа Павио́ник, Вы же прекрасный фотограф. Жду от Вас замечательных фото. Ведь это Вы в прошлом году заняли призовое место в городской галерее?

– Да, профессор. Это я ей позировала, – тут же подняла руку Нина, как можно очаровательнее улыбаясь.

– Э-э-э, что ж, Унеч. Постарайтесь и в этом году, – профессор, откашлявшись, кивнул им.

Колокол оповестил об окончании занятий.

– Хотела бы я быть его моделью хоть раз. Дурак бы уже понял, что он нравится мне, – прошептала Нина, сердито собирая вещи в сумку.

Аделаи́да, проклиная длинный язык Нины, вышла первой из класса и попала в толпу первокурсников.

– Павио́ник, – вдруг услышала она высокий голос рядом и обернулась.

Девочка с первого курса попыталась что-то сунуть ей в карман, но неожиданно сбоку появилась рука и выхватила черную бумажку.

– Что это? – с наигранной заинтересованностью протянул Тео.

– Просили передать, – пролепетала девочка и поспешила юркнуть в толпу.

– «Приглашение на участие в Адской неделе», – прочитал Тео вслух и взглянул на Адель. – Хочешь вступить в какой-то клуб после фестиваля?

Она сердито замотала головой, огляделась по сторонам и заметила у двери несколько чистокровных. Эти бумажки Аделаи́да находила у себя все время, а теперь ей вручали их напрямую.

– Нет? Ну, ладно. – Тео улыбнулся и вдруг извлек из кармана брюк зажигалку и поджег приглашение. – Возможно, в следующий раз.

Адель не успела ничего предпринять. Бумага вспыхнула и полетела им с Тео под ноги, догорая.

Рядом раздался голос:

– Смотрю, совсем страх потеряли? – от голоса Бориса, и по спине пробежала дрожь. Как Адель могла забыть: у него сейчас урок в классе, из которого они только что вышли.

– Заблудился? Показать дорогу? – Тео смотрел на него без страха.

Аделаи́да слегка отступила назад и оглянулась в поисках профессора. Кое-кто останавливался поглазеть на их ссору.

– Чем тут воняет? У нас вроде не урок химии был. – Нина появилась в дверях из-за спины Си́мона, помахивая рукой перед носом, и замерла, оценив ситуацию.

Борис уставился куда-то на грудь Тео, туда же смотрел и Си́мон, и Нина. Аделаи́да наклонилась, чтобы увидеть, что не так. На отложном воротнике пиджака Тео был приколот круглый маленький серебристый значок с изображением волка, кусающего зайца, а посередине круг, разделенный пополам. Еще на уроке Аделаи́да могла поклясться, этого не было у него.