Тайна Пророка Моисея

– Борец назвал моё имя?

– Нет. Он тогда ничего не знал…Трюк был обычный. На него попадали все девушки. Коко приготовил парня с букетом цветов, которые были сняты с креста на Ваганьковском кладбище. Парень стоял в коридоре. А Коко вбежал в ложу и, едва Юлия повернулась к нему лицом, сунул свою правую руку ей между ног. И тотчас выбросил левую руку к правой руке Юлии, чтобы она не смогла ударить его по лицу. Но у Юлии в левом сапоге был кинжал "мизерикордия". Она выхватила из ножен кинжал и изо всех сил вонзила его в бедро Коко. Тонкое лезвие вошло в бедро парня до рукоятки. Коко не успел вскрикнуть, как Юлия сделала второй выпад кинжалом – в глаз. Коко отдёрнул назад голову и с горловым криком выскочил в коридор. Второй парень, исполняя замысел Коко, вошёл в ложу и протянул букет цветов Юлии. Она ударом кинжала срубила букет у самой руки парня и быстрым шагом покинула театр. Больше она в театр не приходила. А Коко сейчас работает попом в сане "Иерей". И является депутатом Госдумы.

Латуш поднял вверх руку и указал в сторону. Сбоку от нас появилось слабое очертание захламлённой небольшой комнаты.

– Это дворницкая. Здесь когда – то жил дворник. Сюда можно попасть только по "чёрному" ходу из квартиры.

– В Питере?

– Да. На стене ты сорвёшь лист обоев. И увидишь третий код. А второй код находится в кабинете прадедушки Юлии. Ты соединишь все три кода. Но главное – ради чего я пришёл в твой сон – запомни: на развилке ты свернёшь в левую сторону.

– Латуш, а выходит, что "Спрут" не знает, что тайна связана с Гутенбергами?

– Да, не знает. Об этой тайне не знал и Марк Гутенберг. Он не понимал: о каких документах его допрашивали?

– На фотографии в кабинете прадедушки Юлии не Марк Гутенберг, – сказал я.

Латуш в это время держал в руках кинжал милосердия и внимательно осматривал его.

– Да, я знал, что ты, Женя, легко мог заметить, что на двух фотографиях два разных человека… Когда большевики разорили страну, то им для их мировой революции нужны были деньги. Поэтому они начали грабить народ. Вначале большевики отняли всё у аристократов, бизнесменов, горожан, а потом – у крестьян. А так как люди спешно стали прятать своё добро, не только пшеницу, но и скотину, деньги, то большевики применили обычный террор. С помощью пыток, расстрелов они легко заставляли крестьян отдавать своё спрятанное добро. Вырывали у народа всё, что могло пригодиться большевикам. И Марк Гутенберг, точнее, тот, которого прадедушка Юлии назвал Марком – был одним из миллионов подозреваемых в сокрытии ценностей. Следователи – неграмотные люди – задавали обычный у них вопрос: где золото, валюта, документы? Это сейчас называется "взять на пушку".

– А документы были?

– Следователи "брали на пушку". Никто ничего не знал.

– Но как всё это началось?

– Ты, Женя, всё начал. И довольно об этом.

Латуш быстрым движением поднял вверх руку с раскрытой ладонью. На ней появилась металлическая "бляха". Латуш показал мне её.

– Узнаёшь?

– Я подобную видел на груди Хайло.

– Это новый орден. Называется "Честь и Мужество".

– Латуш, ты не шутишь?

– Нет. К тому же готовятся документы на присвоении Хайло звания "Герой России".

– За что?

– За подвиг. Он был на СВО. И один, отбиваясь от штуромовой роты украинских боевиков – перебил двадцать два человека.

– Это обман.

– Да. На войне так часто бывает. После службы в Армии, как бывший "Дед" Хайло, разумеется, пошёл работать в полицию. Но был замечен товарищем по службе в краже денежных вещдоков. И чтобы не быть уволенным – завербовался на СВО, шофёром. Возил на машине продукты питания. И узнал от бойцов, что они видели у мёртвых солдат Украины золотые зубы во рту. Хайло не решился спросить штурмовиков: где был бой? Штурмовики постоянно шли вперёд, значит, трупы с золотыми зубами лежали в тылу. Хайло взял в машине плоскогубцы, позвал с собой Нюшку и пошёл искать трофеи.

– А как Нюшка попал на СВО?

– Женя, ты знаешь как живут "опущенные" на "зоне". Для Нюшки было счастьем вырваться на свободу. Он подал заявление в оперчасть о желании пойти на СВО добровольцем. Искать трофеи было легко, потому что линии фронта на Донбассе нет. Есть опорные пункты. Вот их и осматривали Хайло и Нюшка. Как вдруг услышали выстрелы.

Глава

Латуш вновь поднял руку, и я увидел долину и невысокий холм, на котором загзагом тянулись окопы, а центре них находился бетонный бункер. В долине был перекрёток двух дорог. А по другую сторону холма на расстоянии сотни шагов от "опорника" тянулся изломанный, искалеченный взрывами снарядов лес. В нём и прозвучали выстрелы.

В Долину выскочил человек, и я сразу узнал его. Это был Иваненко Савелий Кузьмич, бывший "кум" на "зоне" строгого режима..

Он остановился и окинул взглядом долину. И, придерживая на плече сумку, помчался к "опорнику". Спустя секунд десять, на опушке леса появились украинские солдаты. Впереди инх бежал знакомый мне парень, которого я допрашивал в тамбуре вагона.

– Его настоящая кличка "Жерябый", – услышал я негромкий голос Латуша. – Не "Жеребый", а "Жерябый". Разумеется, Жерябый тщательно скрывает эту кличку.

– Латуш, я могу спасти Сергея Кузьмича?

– Нет. Ты видишь сон.

В "опорнике" было оружие и даже известный "Джевелин".

Савелий Кузьмич прыгнул в окоп, схватил автомат, дёрнул затвор и тотчас ударил длинной очередью по бежавшим солдатам. Они длинной цепью выскакивали из леса. Бросились на землю. Жерябый лежал впереди них и, прикрывая голову прикладом автомата, крикнул:

– Савелий, прекрати геройствовать! Мы же всё равно тебя возьмём! А если ты бросишь сумку, то уйдёшь живым! Савелий, прекрати по – советски геройствовать! Это смешно!.

Савелий Кузьмич быстро сменил "рожок" на автомате и вновь выпустил длинную очередь по лежавшим солдатам.

Жерябый, продолжая прикрывать голову прикладом автомата, жестами руки приказал своему отряду окружать "опорник".

Савелий Кузьмич рассказывал, что он в молодые годы был чемпионом России по стендовой стрельбе. И сейчас я увидел как он метко всаживал пули в головы солдатам. Рывком направлял ствол автомата и тотчас делал выстрел. Он стрелял по солдатам, как по мишеням.

– Ну, ты меня достал, старик! – закричал Жерябый. – Ты перепутал берега. Давай поговорим здраво!

В то же время Жерябый жестами руки торопил своих подельников подняться с земли и скопом броситься на "опорник". И когда бандиты с трёх сторон метнулись вперёд, Савелий Кузьмич, молниеносно сменив "рожок" на автомате, рывком разогнулся в мелком окопе и начал стрелять по набегавшим на него врагам. Один за другим они падали на землю прямо перед ним. А те, кто имитировал стремильный бег, прячась за спинами впереди бежавших – с размаху легли на землю, прикрываясь трупами своих товарищей. А потом начали отползать назад. Но Савелий кузьмич всаживал в них пули, и бандиты замирали навсегда.

Живые торопливо поползли прочь от "опорника". И впереди всех стремительно полз Жерябый.

Я вспомнил о Хайло и Нюшке. Они оба находились в бункере. Хайло резким движением руки дёрнул затвор на автомате и тычком протянул его Нюшке.

– Стреляй, быстрей!

От бункера до Сергея Кузьмича было не более десяти шагов. И Нюшка не промахнулся. Прозвучал последний выстрел и наступила тишина. Савелий Кузьмич чуть дёрнулся телом и рухнул на дно окопа.

Жерябый, лёжа на земле, оглянулся. Хайло махал ему рукой из смотровой щели бункера. И Жерябый. стремительно вскочил на ноги, бросился в сторону окопа. Из бункера вышли Хайло и Нюшка.

– А чё вы медлили, – зло сказал им Жерябый. – Он же положил половину моих людей.

Не ожидая ответ, Жерябый метнулся к лежавшему на дне окопа Сергею Кузьмичу, сорвал с его плеча сумку. И, смеясь, говоря: "Ну, всё, теперь я узнаю тайну столетней давности" – он торопливым движением пальцев начал расстёгивать сумку.

Это была обычная полевая сумка офицера. Но в верхней её части были кнопки с цифрами. Едва Жерябый откинул переднюю стенку сумки вверх, как тотчас из неё с громким шипением вырвалось пламя, как негромкий взрыв. Жерябый вскрикнул и отбросил от себя сумку. Она горела. И Жерябый попытался погасить огонь, бросив на сумку сорванную с себя армейскую куртку. Но огонь струями пронзил ткань. Жерябый откинул в сторону горевшую куртку. А на том месте, где в окопе, где лежала сумка, осталось тёмное квадратное пятно.

– Лутуш, что было в сумке? – спросил я.

– Твоя смерть. Если бы Жерябый точно выполнил приказ: привезти сумку, то её вскрыл бы специалист. И тогда ты, Женя, стал бы не нужен "Спруту".

Жерябый в это время стонал, обхватив свою голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ну, почему же так по закону подлости – получилось? Всё было в моих руках.

Он окинул быстрым взглядом горизонт и сильным жестом руки указал пальцем на потный нос Хайло.

– Ты останещься здесь. А ты, Нюшка, беги за людьми. Скажешь: Хайло принял бой. И будет тебе, Хайло, звезда Героя и выступления в школах о своём героизме.

Жерябый, убегая в сторону леса, не оборачиваясь, крикнул:

– И помни! Кому ты обязан своим счастьем!

– Латуш, где они могли познакомиться?

– А детстком доме, в котором ты вырос. Ты никогда не смотрел на Мамыкина, когда он приезжал в детсткий дом, поэтому не видел, что за спиной Мамыкина всегда стоял Жерябый, телохранитель Мамыкина. Жерябый тебя хорошо знал.

– А почему Савелий Кузьмич оказался на Украине или в Украине?

– Его заинтересовала твоя история. Но вернуться в Россию было трудно, потому что его ждали всюду на границе.

– Но почему?…

– Стоп, Женя. Ты видишь сон.

– А то, что ты показал – было в реальной жизни?

– Да.

Я хотел спросить Латуша о том, почему я попал в эту историю, почему я увидел в детстве Моисея? Но Латуш, сидя в кресле за столом, напротив меня, прижал указательный палец к своим губам.

– Силенциум, Женя. Ты не хочешь вспомнить то, о чём ты говорил с Кларком, потому что ты потерял чудовищную славу. Образно говоря, ты был в шаге от Пульцеровской премии. И миллионы девушек мечтали бы о тебе…

– Латуш, это сделал ты. Зачем?

Латуш поднялся с кресла, положил свои ладони на послание прадедушки Юлии и на три книги "Мы штурмовали небо". Молча повернулся и неторопливо пошёл между стеллажами в глубину тёмного зала. Он вскоре исчез, но его шаги, звук подков на сапогах- продолжали звучать ритмично и чётко. И вскоре они стали похожи на щелчки.

Глава

Я проснулся. Звук щелчков ритмично повторялся. Моя голова лежала на плече Юлии. Девушка придерживала её своей нежной рукой. И я в этот миг ощутил, в момент своего пробуждения, что Юлия вела себя так, как могла вести себя мама в отношении маленького ребёнка. В ней проявилось то материнство, о котором я мечтал в детском доме. Все дети мечтали о маме и видели в своих снах маму.

В детстве я прочитал в книге, что Пророк Мохамед полторы тысячи лет назад создал Закон, по которому брошенные, беспризорные дети на совете старейшин распределялись по семьям. И старейшины обязаны были следить за тем, как жили эти дети.

На короткий миг я мысленно увидел – какой хорошей мамой могла быть Юлия, и позавидовал её будущим детям. Спазма сжала моё горло, перехватила дыхание.

– Женя, что с тобой?

– Я подумал, что тебе нужно остаться в бункере.

– Нет. Мы поедем в Питер вместе, – властно сказала Юлия.

Она внимательно посмотрела в мои глаза, потёрлась лицом о моё плечо и с особой нежностью в голосе добавила:

– Тебя одного не отпущу. Я твоя законная жена. Имею право. – Она покрутила указательным пальцем перед собой. – Наш робот Мишания слышит всё и ждёт приказ. Мишания, что ты хотел сказать?

– Повышение цен и зарплаты в отелях. Заявки в лизинговую компанию.

– Хорошо, Мишания. Мы идём в компьютерный цех. А ты посмотри – кто, где мог вставить в мою "СИМ- карту" "мобильника" программу? Я никогда никому не звонила по этому "мобильнику". Я его использовала только для оплаты проезда и покупки продуктов.

Мы встали из – за стола. Я хотел вновь осмотреть фотографию, на которой были запечатлены София и Марк. Что – то мне показалось в ней странное, когда я увидел её в первый раз.

Юлия шла рядом со мной и, вероятно, желая смягчить в моей душе неприятное впечатление от её резкой властности – вела себя необычайно осторожно и нежно. Но мне нравился властный характер Юлии. Слабые девушки мне были неприятны.

И я вновь начал осматривать фотографию. Я искал на ней то, что соединило в моём сознании нечто непонятное, едва мой взгляд скользнул по фотографии. Словно тень – мелькнула какая – то мысль. И исчезла в глубинах памяти.

Я ничего не находил, поэтому я обратил внимание на лицо Софии. Оно было чувственным. Вероятно, от девушки исходил особый магнетизм, когда человек, обладающий этим магнетизмом всюду притягивал взгляды людей.

Я вспомнил, что однажды я вернулся из университета в общежитие и, идя по коридору, услышал, что в "красном уголке" раздавались звуки расстроенного пианино. Я вошёл в "уголок".

За пианино сидела девушка с очень безобразным лицом. О таких лицах в народе говорят: "Кирпича просит", Рядом с девушкой перемещались пятеро парней. И вдруг я отметил, что меня сильно потянуло к девушке. Хотелось быть рядом с ней, прикоснуться к её телу, так же перемещаться, как парни, вокруг неё.

Такой же магнетизм был у Софии, поэтому, когда она прибежала в школу юнкеров и позвала юношей защитить Кремль от грабителей большевиков, солдат дезертиров, которых было сотни тысяч в Питере и в Москве – все пошли за девушкой, чтобы остановить разграбление большепвиками сокровищ России. И начался бой.

Все знали в Москве, что дезертиры и примкнувшие к ним охочие до грабежа рабочие занимались грабежами, насилием, убийствами, но никто не поспешил на помощь юнкерам…

– Женя, ты смотришь на неё, словно книгу читаешь, – сказала с надломом в голосе Юлия.

Слово "читаешь" вырвало из моей памяти прошлую мысль, и я быстро посмотрел на планшет Марка.

Пилоты военных аэропланов носили с собой планшеты, на которых была нарисована карта местности, над которой они должны были участвовать в боях. На планшете карты не было. На нём находились едва заметные строчки слов или что – то похожее на слова.

– Юличка, твой робот сможет прочесть или проявить знаки на планшете?

– Мишания, ты видишь планшет Марка?

– Да, вижу.

– Тогда восстанови то, что нарисовано, – сказала Юлия и встала передо мной так, что закрыла собой большую фотографию, а точнее, закрыла Софию. – Женя, идём в цех.

Едва мы вошли в тёмный зал, как тотчас начали вспыхивать экраны мониторов и яркий свет в люстрах под потолком. Юлия взяла два шлемофона. Один надела на мою голову и заговорила. Её губы двигались, а звук голоса раздавался в моих наушниках:

– Женя, всё, что ты прикажешь роботу, он немедленно выполнит. А со мной говорить не надо.

Юлия отступила от меня в сторону и села за монитор. Я спросил робота:

– Мишания, ты разгадал, что написано на планшете?

– Это лист бумаги. Он приколот к планшету. Я работаю. А вот информация о "СИМ- карте".

Я увидел поезд метро, салон вагона, Юлию, которая стояла среди пассажиров. Я впился взглядом в экран, потому что сейчас я мог точно узнать: когда, в какой день "мобильник" Юлии оказался в чужих руках? Если это произошло до того, как девушка начала преследовать меня, то "Спрут" знал всё то, о чём я ещё не догадывался.

Я перевёл дух, когда увидел на экране время. Девушка уже семь дней ходила за мной так, что со стороны можно было принять нас за пару.

В вагоне я увидел Жерябого и Нюшку. Нюшка быстро разминал пальцы рук.

Когда на остановке в вагон вошло много людей, Нюшка впереди них рванулся к Юлии. Но как он вынимал "мобильник" из кармана девушки, не попало в обьектив видеокамеры вагона. Видно было только то, что он, наклонив голову, смотрел вниз.

– Юличка, извини, у меня вопрос: на твоём мобильнике есть пароль?

– Да, – услышал я голос в наушниках. – Это отпечаток указательного пальца.

Нюшка поднял голову, повернул её лицом к Жерябому и сделал головой утвердительный жест. Значит, Нюшка был хакером.

Я вспомнил о "флэшке", достал её из кармана и вставил в разъём компьютера. На экране тотчас появилось лицо Савелия Кузьмича. Он сразу начал говорить:

– Женя, если ты смотришь это видео, значит, меня в живых нет. Значит, я не вернулся из – за границы. Уже в первый день, как только я уволился из ИТК, я хотел изучить твоё уголовное дело. Но в архиве суда его не было. Когда я покинул здание районного суда, то заметил слежку. А сегодня утром я увидел в своём почтовом ящике компьютера вот это…

Савелий Кузьмич взял со стола лист бумаги и развернул его перед собой. На листе крупными буквами была написана строчка слов на французском языке и номер телфона с кодом Парижа "00 – 33". "Только один человек знает фразу "Тайна Пророка Моисея". Если Вы решитесь поехать в Париж, то сообщите по телефону слово "да".

– Женя, я всегда помнил то, что ты говорил о Пророке Моисея, поэтому я поверил неизвестному человеку, заказал билет на самолёт. И сразу позвонил по номеру телефона. Едва я сказал:"Да", как связь тотчас была отключена. Я еду в Париж.

Запись на "флэшке" закончилась. Выходило, что Мамыкин знал о содержании записи.

Я уже начал предполагать, что прадедушка и дедушка Юлии хотели сказать ей о какой – то странной тайне и боялись сказать. Боялись, что тайной могли воспользоваться постронние люди. Неужели они боялись "Спрут"? Но если "Спрут" узнает…

– Нет, Женя, – услышал я в наушниках нежный голос Юлии, а потом ощутил, как девушка обняла меня и привалилась на мою спину всем телом, прижалась ко мне. – Никто ничего не узнает. Если "Спрут" или кто – либо другой сделает попытку проникнуть сюда, то "бункер" превратится в груду камней. А вся информация уйдёт в интернет.

Юлия прижалась губами к моему уху и чувственно заговорила:

– Я там сидела, и мне было скучно без тебя. Потому что очень долго ждала, когда ты появишься… А ты появился и не заметил меня…

Юлия развернула моё кресло, взяла мои руки, положила их на свои бёдра и начала поднимать вверх, под юбку.

У меня голова закружилась от бурного тока крови – настолько сильно я захотел заняться сексом с Юлией. Но сжимая её нежные бёдра, я мысленно увидел свою девушку мёртвой, убитой.

Я не боялся умереть, потому что никогда не любил жизнь. А с тех пор, как я узнал Юлию, я возлюбил жизнь, потому что в этой жизни была Юлия. Я её называл мысленно " моя Родина". Пускай для кого – то слово "Родина" – это огромная страна, а для меня Родина – моя жена. Вот смысл жизни.

Я осторожным движением рук посадил девушку в кресло рядом с собой и старательно серёзно сказал:

– Ты хотела жить без секса. А ты читала, что произошло с женой Александра Блока, когда они стали жить без секса, романтично?

– Нет, а что с ней произошло?

– Она бросила великого поэта ради секса с дворником, неграмотным.

– А поэт?

– Погрузился в нирванну.

– А почему он умер?

– От чувства несвободы. Он всё – таки был Гений. А Гений и Талант – это особая форма болезни среди всего биологического мира. Он не был приспособленцем, как Есенин, которому всё равно было, кого славить. Но был патологическим трусом. В страхе перед большевиками, Блок сочинил "12". Боялся большевиков. Его колотила нервная дрожь, когда они видел их в окно. Видел, как они, всегда пьяные, группами по двенадцать человек, ходили по улицам Питера. И для проверки своей точности стреллиь по лоюдям, счастливо хохотали, когда им удавалось первой пулей убить человека. Он пытался уехать за границу. Просил Ленина: дать ему разрешение на выезд из России на лечение. Но Ленин знал, что Блок не вернётся. Он был нужен палачам, как символ революционной свободы, как знаменосец большпевистского счастья. И Гений, имевший всё самое лучшее в разорённой большевиками стране: великолепное жильё, деликатесное питание – медленно умирал от чувства несвободы.

Говоря всё это, я        внимательно смотрел на монитор, на котором появился планшет Марка с листом бумаги. Слова строчек на листе бумаги становились всё более чёткими.

В то же время я всегда помнил, что Юлия очарована мной. Она "пылала" чувством любви ко мне. И поэтому внимательно следила за мной, за каждым моим взглядом, жестами рук. И Юлию должно была уязвить моё нежелание ласкать её тело. А она постоянно хотела видеть и чувствовать себя любимой женой.

Юлия смотрела в мои глаза, словно ждала от меня слова, которые хотела услышать.

– Юличка, когда всё закончится, я буду покусывать твои нижние губки и клитор. Буду облизывать твой нежный зад.

Юлия разулыбалась и прильнула ко мне, а я вновь начал следить за тем, как робот проявлял буквы текста. И вот, что я прочитал на листе бумаги, разумеется, с буквой "ять":

"Сын мой, София принесёт тебе это моё прощальное письмо. Болезнь скоро сведёт меня в могилу. На кладбище не приходи. За мной следят. Пускай думают, что мы были в ссоре. Тем более, я говорил всем, что проклял тебя и лишил наследства. Посмотри "Тайну Пророка Моисея". И сделай ловушки в главной усадьбе. Банды кружат. Прощай и помни 1913 год. И оставь наследника "Тайны Пророка", но так, чтобы он ничего не понял, потому что исход войны непонятен".

Робот следил за движением моих глаз, и едва я прочитал письмо, как на экране монитора появилась фотография Марка и Софии. Но робот сделал ретушь, и фотография стала чёткой. И было добавлено движение мимики лица и глаз.

Марк перевёл взгляд с лица Софии, посмотрел на меня, улыбнулся и что – то сказал.

– Мишания, что он сказал? – спросил я робота.

– "Ремембе".

В то время, когда губы Марка двигались, чуть двинулась его левая рука и указательный палец, который указывал на планшет. Лицо Марка и его взгляд были настолько реальными, что я на мгновенье воспринял барона живым человком. Словно он вышел из прошлого в наше время.

Для кого была сделана эта фотография?

Если Марк хотел, чтобы на фото отпечаталось письмо, то в то время проявить текст было невозможно. А если он думал о будущем? Ведь до 1914 года научные открытия публиковались в газетах почти каждый день. И только война остановила бурный вал открытий во всех отраслях науки, техники, искусства, культуры. Мир был отброшен в прошлое на сто лет.

Марк предполагал, что в будущем это письмо кто – то смог бы прочитать.

Я пододвинул к себе листы послания прадедушки Юлии и начал вслух читать иероглифическое письмо.

Прадедушке было шесть лет, когда он должен был пойти в ГПУ для встречи с отцом. Меня удивили слова "Мне сказали… научили.. мы пошли…" Почему прадедушка скрыл имена?

Кто – то научил прадедушку Юлии двигать пальцами, чтобы он изобразил подобие разговора глухонемых. Мальчик не должен был скрыть от охранников разговор на пальцах. А потом, когда охранники спросили его: о чём говорил с ним Марк, он ответил заранее выученный текст:

– Папа сказал, что миллион золотых империалов находятся в колодце главной усадьбы. На дне колодца есть тайный ход.

Палач со своим подельником, никому не сказав о тайном схроне, поехали за город. Но когда они спустились на дно колодца с помощью "журавля", то были уничтожены мощным взрывом динамита.

Тот человек, который выдавал себя за Марка, был убит палачами сразу после того, как палачи узнали о тайном схроне. А на следующий день, когда шестилетний мальчик возвращался из школы, он, войдя во двор, услышал выстрелы, которые раздавались в подвальной коммунальной квартире. Перед входом в подвал стояла чёрная машина. И рядом с ней медленно ходили два человека, поглядывая в сторону разбитых окон подвальной квартиры. Там кричала женщина. Потом прозвучал выстрел.

Мальчик отпрянул за угол сарая и сел на землю, потому что его ноги ослабли, и он не мог даже стоять.

Он сидел и смотрел на вход в подвал.

Двое мужчин в форме "чекистов" закурили папиросы и начали внимательно осматривать двор. Они не заметили сидевшего на земле мальчика, который был похож на кучу тряпья.

– Сисястый злой. О плане заботится.

– А какой у него план?

– Сто штук, а покамест, если ещё этих пять, то получится девяносто девять.

– Ну, кого – нибудь шлёпнет на дороге для плана.

Во двор с улицы вбежал человек, тоже в форме "чикиста", крикнул:

– Где Сисятый!?

– Сейчас выйдет.

– Кто меня поминает?! – прозвучал голос в подвале.

– О! Признал свою настоящую фамилию, – негромко проговорил тот "чекист", который вбежал во двор.

– Не простит он тебе, Дима.

– Да мне плевать.

Из подвала выскочил Сисястый с двумя наганами в руках.

– Сисястый… – заговорил Дима.

Но его слова оборвал Сисястый. Он быстро вскинул наган и выстрелил в сторону Димы, у которого пуля сорвала с головы фуражку.

– Ты!…Ты чо творишь!?