Тайна Пророка Моисея

Как потом рассказал мне Иосиф, который стоял рядом с Лениным, "фюрер русской нации" обкакался от страха. Потом в панике, обезумевший от ужаса, что люди могли растерзать его, помчался на автомобиле на вокзал. Партийцы выкатили из депо императорский поезд.

И Ленин, успокоясь на мягких подушках во время движения поезда, послал по электрической связи приказ Дзержинскому:

– Для революционного порядка приступайте к расстрелам по разнарядкам. Дайте все права: кого убивать – Сисястому. Он крепкий, верный идеям партии, хотя и неграмотный, и подлец. Назначьте его руководить городом и поиском "Тайны Пророка Моисея" Убивайте, убивайте и убивайте всех без разбора!

Ленин перевёл дух, откинулся на подушки и стремительно замахал руками, жестами призывая к себе партийцев.

– Скорее принесите мне жрать!

Партийцы на огромной скорости принесли "фюреру русской нации" на золотых подносах мясо – свиное, телячье и потроха, любимые "фюрером". Он жадно схватал куски двумя руками и начал торопливо, почти не жуя, глотать, говоря:

– Не скрою. Наша партия состоит из подонков. Но они и станут солью земли, святыми для будущих поколений. А для этих! – "фюрер" сильно махнул куском мяса в сторону окна. – Концлагеря! Всех прогнать через лагеря. Запугать, чтобы все были смирные. А для этого в концлагерях, как санитары, должны быть уголовники. Они должны помогать партии – запугивать всех. И нужна архимощная пропаганда счастья, чтобы всякий русский раб, имея пайку хлеба, изо всех сил работал на благо партии и считал, что это счастье. Все школы, ВУЗы закрыть. Они рассадники вольнодумства.

– А кто будет читать наши газеты? – осторожно спросил Иосиф.

– Вот для этого рабочих учить только Азбуке, а книги – запретить и уничтожить. Рабочие должны знать счёт до ста, а питаться бобами.

– А не сошёл ли он с ума? – сказал тихо в коридоре Яков, задумчиво глядя в окно вагона.

Иосиф покосился в сторону апартмента, где находился "фюрер" и где мощно раздавался его голос.

– Может быть, и сошёл. Но без его энергии – мы никто.

В конце сентября 1918 года я приехал в Ростов из Сибири по особому поручению адмирала Колчака. Для координации борьбы белых армий пртив большевиков. Едва я вышел из вагона на пустынный перрон, как увидел Ребекку. Она растерянно смотрела на меня и нерешительно шла ко мне. На ней были лохмотья – рваная одежда. А на ногах – грязные, стоптанные ботинки.

– Меня ограбили, – пролепетала красавица, глядя на мой гвардейский мундир с аксельбантом и на лайковые белые перчатки.

Я уже понял, что должен был сказать Ребекке. Я взял её руки, прижал к своей груди и спросил:

– Согласны ли вы составить моё счастье – быть моей женой?

– Да.

Ребекка рассказала мне то, что произошло с её отцом, едва я уехал из Петрограда.

В квартире было тихо, как вдруг Абрам страшным голосом приказал дочери спрятаться в чулане. И едва девушка закрыла за собой дверь, как внизу дома раздался грохот. Сисястый во главе группы дезертиров ворвался в дом. И чтобы запугать домочадцев приказал ломать всю мебель. А когда увидел стоявшего Абрама, который спокойно и молча смотрел на него, то завопил:

– Не смей, жид проклятый, так смотреть на меня! Отвечай: где "Тайна Пророка Моисея".

Но Абрам молча смотрел на палача. Сисястый уже требовал от своих подчинённых называть его "Ваша светлость товарищ Серебрянный".

– Я знаю, Абрам, что ты дорожишь своей дочерью. А я в городе по приказу Вовки лысого – царь и Бог. Твоей девкой будут развлекаться дезертиры. А если ты намекнёшь, где "Тайна" и что это такое – я не трону твою дочку. Но легко и быстро прикончу тебя.

Но Абрам спокойно смотрел на палача.

Ребекка слышала слова и восклицания палачей, которые долго терзали её отца. Но не смогли заставить его говорить.

С помощью своей магии Абрам увидел то, что должно было произойти в далёком будущем, но только начало событий. Потому что всё прочее было скрыто. Вероятно, это сделал Латуш.

"Когда я увидел, что ваш род навсегда должен был пресечься после смерти вашей праправнучки Юлии, я вложил сон в юного мальчика, чтобы он заинтересовался "Тайной Пророка Моисея". А всё, что было связано с этой тайной, всегда наблюдал некий Латуш, уже более трёх тысяч лет. И цепь событий начала сама развиваться и создавать новые и новые события. Но за "Тайной", и вы знаете её стоимость, охотятся многие люди. Юный мальчик, любящий историю, соединил некоторые события и непроизвольно сказал о них человеку, который давно искал "Тайну". Чтобы защитить её -создайте три карты. Их сможет понять только тот, кто был в шатре Моисея и заглянул в сундук… Оставьте мальчику и Юлии подсказки. Им необходимо войти в "Тайну Пророка Моисея", и вы знаете: почему".

На этой строчке глава книги закончилась.

Но я хорошо помнил, что не заглядывал в сундук. А Пророк тогда, в моём сне почему – то решил, что я узнал его тайну.

А теперь нужно было вспомнить разговор с Кларком, но в это время прозвучал сигнал в моём "мобильнике". Номер телефона был Катин. Я включил связь.

– Женя, – быстро начала говорить Катя, – ты сейчас звонил мне?

Я молчал и ждал кодовое слово. Катя вспомнила и сказала:

– "Белка".

Я ответил:

– "Союз". Что произошло?

– Сейчас ты позвонил мне, и я не сразу вспомнила, что нужно говорить кодовое слово.

– Что приказал тебе я?

– Немедленно выйти из дома, с девочками.

– И ты подчинилась приказу?

– Да, но робот не открыл дверь. И я вспомнила, что ты не сказал кодовое слово.

Юлия притормозила машину и, заглянув в мой "мобильник", быстро попросила Катю:

– Покажи девочек.

Катя держала левой рукой спящих девочек. Они были похожи на куклы.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула Юлия и строго сказала Кате: – Ни в коем случае не показывай девочкам "мобильник". И телевизор не включай. Девочек испортишь. И говори с ними, читай им сказки, чтобы девочки привыкали слушать. Когда они проснутся, поиграй с ними так, чтобы они запомнили третью букву. И смотри, чтобы им было интересно и комфортно.

Показывая девочек, Катя и себя показывала и улыбалась, что не понравилось Юлии. Она отключила связь.

Девочки копируют маму, а у наших девочек две мамы. Кого они будут копировать? И задав этот вопрос самому себе, я вновь попытался вспомнить далёкое прошлое.

Уже на втором курсе я защитил кандидатскую диссертацию. И начал готовить материал для докторской диссертации о Первой мировой войне, об октябрьском перевороте. Подобные перевороты были сотни раз на планете людей. И все они копировали друг друга: равенство, братство, равноправие, а потом – кровавый террор, чтобы удержать власть. Потому что всегда перевороты разоряли страну. И правители понимали, что нужно убивать людей, чтобы управлять запуганными живыми, чтобы люди не смели протестовать.

Кларк открыл мне секретные архивы библиотек США, Великобритании, Германии. И я обратил внимание на странный поход в Англию Вильгельма Завоевателя. Нищий герцог легко захватил огромную страну. Ему помогли деньгами Гутенберги. А кто они?

Я узнал, изучая архивы Великобритании, Италии, что они предложили Папе Римскому отправить банды рыцарей на завоевание "Гроба Господня". И финансировали рыцарские походы.

Я узнал, что Гутенберги по приказу Петра Первого создали Первй в России государственный банк и свой – частный банк.

И вот однажды в разговоре с Кларком я сказал фразу, что тайна появления в Европе Гутенбергов похожа на тайну Пророка Моисея.

Кларк вдруг надсадным, тихим голосом проговорил:

– Женя, я чувствую себя плохо. Я, наверное, не скоро смогу с вами беседовать.

Почему я мысленно связал тайну Моисея с Гутенбергами? Наверное, было какое – то предчувствие.

– Юличка, кто – нибудь знает, что твой прадедушка выкупил у жильцов вашу квартиру в Питере?

– Наверное, нет, потому что прадедушка был очень осторожный. Всё делал через подставных людей. Когда он расселил жильцов, то приватизировал квартиру под своей реальной фамилией. А почему ты спросил?

– Потому что Кларк знает, что "Тайна Пророка Моисея" у тебя. И знает об этом тот человек, который украл из архива КГБ кассету с записью моего разговора с Кларком. Я уверен…

Я замолчал, быстро вынул из кармана записную книжку, карандаш и написал на листке "Я уверен, что "гость" нас ждёт в Питере". Показал написанное мной предложение Юлии.

– Ты думаешь, что нас кто – то слушает?

– Нет. Это простая осторожность. Хотя с помощью современных средств шпионажа "Спрут" мог следить за нашим разговором.

– Женя, это ты ей сказал, чтобы она держала девочек на руках?

– Да. Дети спят и знают, где они находятся. И самое лучшее место для их сна – это руки мамы.

Мы уже подъезжали к Питеру, как вновь в "Новостях" по ТВ появились Мамыкин и Борец.

Город меня очаровал!

Вероятно, все города России похожи один на другой, но Питер – словно Иностранец. Мы медленно проехали по "Невскому проспекту". Хотелось останеовитсья, выйти из машины и внимательно осмотреть замечательные композиции "Укрощение коня". Но нужно было скорей попасть в квартиру Гутенбергов. Она находилась в огромном дворце в центре города. И здесь повторилось то, что я видел в городах России.

Огромный дом – внешне – красивый, солидный, но состоял из коммунальных квартир.

Мы оставили машины во дворе и вошли в подъезд, где были привычные для меня – грязь, мусор, какашки собак. Очень широкая лестница была без перил, с разбитыми ступенями. а прямо впереди – было огромное окно с грязными стёклами, которые, наверное, держали на себе столетнюю грязь.

Но я, видя обычную для городов грязь и разруху, мысленно увидел далёкое прошлое, когда по этой красивой леснице поднимались роскошные дамы в дорогих одеждах. А так как это был "парадный" вход, то, вероятно, на ступенях лестницы лежал ковёр.

– Да, Женя, – сказала Юлия, держась за мою руку, – прадедушка говорил маме, что здесь были всюду ковры.

Мы поднялись на второй этаж, где по обе стороны от лестницы были только две квартиры. Дверь нашей квартиры была железной. По обеим сторонам от неё тянулись "строчками" кнопки звонков. Под каждой кнопкой на облезлой штукатурке быи написаны имена и фамилии. С каждой стороны от двери были по две "строчки" кнопок. Я подсчитал – кнопок было сорок. Вспомнил песню В.

"На тридцать комнаток одна уборная".

Замки были сложные. Нужно было открывать их в определённой последовательности. И пока Юлия ошибалась, и поправляла себя, меняя ключи, противоположная дверь медленно приоткрылась. Из неё выглянул голый мужик в грязных трусах. Он внимательно осмотрел меня и вежливо с поклоном попросил:

– Дайте, милостивый государь, двести рублей, на бутылку. Трубы горят.

Я протянул ему купюру и спросил:

– Кто – нибудь к этой квартире приходил?

– Да, сударь, – и он указал грязным пальцем в потолок, где висела видеокамера. – Полгода назад приходил владелец квартиры. Так он сказал мне. Но скуповатый. В квартиру не входил. И не дал на бутылку. Установил камеру. И ушёл. – Мужик торопливо перевёл дух и вновь с поклоном попросил: – Я сразу понял, что вы, милостивый государь, человек культурный, поэтому дайте мне ещё на пиво, двести рублей. Но можно – больше. Я буду не против вашей щедрости.

Я предполагал увидеть коммунальнуж квартиру с одним длинным коридором, но за вдерью был роскошный апартамент. Мебель была украта пластиковой плёнкой, на полу лежали ковры, а стёкла на огромных окнах покрывала серая пыль. Я сделал рукой знак девушкам, чтобы они стояли на одном месте, присел на корточки и внимательно осмотрел ковёр.

Как и всюду в этой огромной квартире на коврах лежала пыль. Но перед входом её не было. Тот, кто входил в квартиру замёл свои следы.

Я был уверен, что здесь был и установил видеокамеру тот человек, который мелькнул в отражении стены, когда на меня напали три горных "орла" в "сталинском" доме. Я его видел в отражении секунды две, но запомнил движения. Я хотел вернуться на лестницу, спросить мужика в трусах о человеке, который установил видеокамеру. Но это делать было нельзя. Ведь человек не только смотрел на меня, когда мы подошли к квартире, он слышал разговор. Потому что на видеокамере был микрофон.

Мороз не пробежал по моей спине, когда я понял: кто глава "Спрута". Но смогу ли я узнать – почему Савелий Кузьмич ездил в "Няньку"?

Я очень тихо спросил Юлию:

– Ты знаешь. как пройти в дворницкую?

Она кивнула головой, взяла мою руку и повела меня за собой.

– Женечка, я забыла тебе сказать, что дворник был отцом Сисятого. Его имя Федот. Он был рабом. Гутенберги выкупили его и дали ему вольную. А он отказался уходить на волю. И сам захотел быть дворником. Прапрадедушка всегда утром пожимал ему руку, приглашал к столу. Но Федот стыдился. И всегда говорил:"Нет".

Идя за Юлией, я внимательно осматривал мебель, ковры, стены, потолок, хотя и понимал, что скрытые видеокамеры так просто не заметишь. И вдруг на стене я увидел древнеегипетские иероглифы. Прочитал.

"Слово царя царей, переданное парасхиту Рамсесу".

И ниже иероглифов был приклеен листок бумаги с изображением царицы Нефертити.

Я остановился – изумлённый тем, что не мог сразу правильно перевести фразу. Листок с Нефертити был подсказкой для меня.

Правильный перевод древнеегипетской фразы был такой: "Мастерская царя царей, переданная парасхиту Рамсесу". В Древнем Египте словом "парасхит" называли художников, певцов, музыкантов, всех деятелей искусства и тех, кто готовил мумии царей и вельмож.

Нужно было подумать, чтобы соединить всю известную мне информацию. Но время не было.

Огромный апартмент имел не только парадный вход, но и вход для прислуги. Для тех, кто чистил, убирал комнаты, а на огромной кухне – варил еду.

Мы прошли кухню, а за ней был второй вход, за которым находилась "чёрная" лестница. На полу были чёткие следы двух человек. Я сфотографировал их "мобильником".

Внизу лестница упиралась в закрытую стальную дверь. А рядом сбоку находилась "дворницкая", где жил дворник. А в советское время комната была обычной квартирой.

В большой комнате с двойными решётками на окнах стояли две сломанные железные кровати, комод, стол, табуретки. Судя по следам на грязном полу, двое человек пытались проломить стены или простукивали их в поисках тайного хода. Два молотка валялись на полу.

Стенка, которую показал мне Латуш, были прикрыта батареей отопления.

Я взял у Юлии кинжал милосердия и попросил девушек выйти на лестницу и внимательно слушать тишину. А сам быстро начал снимать со стены батарею отопления, которая, судя по её виду, была установлена в комнате, вероятно, прадедушкой Юлии. Рывком я сорвал её с крючьев, положил на пол и увидел, что на стене едва заметно выделялся тёмный квадрат. Я быстро провёл остриём по границе квадрата, подрезая обои. Осторожно потянул их за край, предполагая увидеть что – то необычное. А увидел – другой пласт обоев.

За моей спиной, на лестнице прозвучали быстрые шаги. И в комнату вбежала Юлия.

– Женя, сейчас я увидела, как во двор въехала машина. Остановилась у парадного входа. И несколько человек бегом вошли в подъезд.

Кроме нашей квартиры в подъезде было ещё пять квартир, вероятно, коммунальных. Но нужно было спешить.

– Юля, у тебя есть ключи от второго входа?

– Да.

– Тогда осторожно открой.

И я вновь начал срезать квадратные куски старых обоев, удивляясь тому, как прадедушка клеил их на стену.

После третьего куска обоев я увидел карту, которая, конечно, была не похожа на карту. На ней были нарисованы чёрточки, линии, квадратики, зигзаги. Они были словно украшением обоев. Но внизу я прочитал нечто удивительное для меня.

"Женя, сфотографируй и быстро уничтожь карту. Береги девочку. Поступи по совести. Я тебе верю".

Я сфотографировал карту и быстро начал осматривать тумбочки, комод, ища спички или зажигалку. Нашёл коробок спичек, срезал кусок обоев и, бросив его в таз, поджёг.

– Женя, – прошептала Юлия у входа в комнату, – они уже в квартире. Идут сюда.

Я вытряхнул пепел из таза на пол, затоптал его ногами и бросился вон из комнаты. Юлия открыла ключом замок на стальной двери, и мы выскочили во двор.