Тайна Пророка Моисея

Чувство ярости заставило Юлия помчаться вниз. Она ворвалась в зал, налила в стакан отравленный сок и поднесла его к лицу "Тётки".

– А, ну, пей.

– Зачем? Я выпила много.

Юлия рывком обхватила её голову левой рукой, а правой поднесла стакан к губам "Тётки". Но "Тётка" была сильной, она выбила стакан из руки Юлии и пыталась бежать из зала. Но Юлия сбила её с ног, заломила её руку за спину.

– Говори правду, а иначе я вызову полицию, и ты пойдёшь на "зону".

– Это Мишка!

Юлия изо всех сил начала заворачивать "Тёткину" руку, понимая, что эти двое не могли придумать план убийства, был кто – то ещё.

– Говори всё. Или я вызову полицию!

– А вот не посмеешь, – зло ответила "Тётка". – Это приказал Мамыкин, управитель Москвы. Мишка вызвал меня в детсткий дом. А в кабинете, кроме него, сидели Мамыкин и его сын Дятел. Вот Мамыкин и приказал…

"Тётка" не решилась договорить, что она без сомнения согласилась убить свою биологическую дочь.

Юлия вынула из кармана джинсовой куртки "Тётки" свои деньги, рывком подняла её и повела к выходу из усадьбы.

– Ко мне больше не приходи. – И не осторожно, не подумав, сказала: – Я сейчас сообщу в полицию о Мамыкине и о Хрыче.

Вернувшись в "бункер", Юлия поняла, что сделала огромную ошибку. Грозить было нельзя.

Ей нужно было немедленно уехать из Москвы, в Крым. А там попытаться перейти границу, хотя заграничного паспорта у неё не было.

Вести машину Юлия не смогла бы, поэтому она решила уехать в город на автобусе. Но выйдя из посёлка, Юлия увидела на остановке "Тётку" и немедленно пошла по просёлочной дороге в сторону железнодорожной линии. До неё было более километра. В это время "Тётка" позвонила Мишке, который вместе с Мамыкиным ждали в кабинете детского дома положительный "результат".

– Она сделает, пойдёт в полицию! – вскрникнул Мишка.

– Заткни пасть, Хрыч, – спокойно ответил Мамыкин и позвонил Дятлу. – Ты сейчас где?

– На линии, развлекаемся.

– Вот, что тебе приказал Хрыч: найди Юлию. Она идёт от посёлка к линии. Хрыч приказал: изнасилуй, вколи наркоту и убей. Она узнала наш план.

– А её состояние, имущество, деньги?

– Получит по закону Хрыч.

– Но я… я никогда не отдавал такой приказ, – растерянно заговорил Хрыч.

– А ты на "зону" хочешь? Девчонка в органы пойдёт.

– Да, да, я могласен.

Глава

Едва, глядя на ступени, Юлия поднялась в тамбур электропоезда, как увидела Дятла. Он стоял, широко расставив ноги, и добродушно улыбался. За его спиной и сбоков стояли члены его банды – четверо. Они нарочито похабно рассмеялись, каркающим смехом.

– В общем, Юлька, слушай сюда. Вот программа: снимай штаны, трахать будем здесь. А пока…Что у тебя в карманах?

Он рывком притянуд девушку к себе и вырвал из её карманов "мобильник", паспорт, кредитку, деньги. Он это делал неторопливо, добродушно посмеиваясь.

И эти секунды позволили Юлии ощутить инстинкт самосохранения и сделать то, что она знала. Юлия вскинула вверх руки с расстопыренными, скрюченными пальцами и вонзила ногти в верхнюю часть лица Дятла и рывком провела ими сверху вниз, глубоко сорвав кожу.

Дятел дико завопил и отпрыгнул назад, на свою банду. И тем самым Дятел открыл проход к двери вагона, в котором было очень много людей, в основном – дачников, людей пожилых.

Юлия метнулась в вагон.

– Ну, это неприлично, – заговорил, быстро придя в себя, Дятел. – Хайло, дай твой кастет. Я ей сейчас проломлю череп. Такое не прощается.

И он впрыгнул в вагон, уже не чувствуя боли, не догадываясь, что по его лицу текла кровь.

Люди сразу поняли, что происходило, и повели себя по – советски. Они начали делать вид, что не заметили, не увидели, что за девушкой гнались бандиты с дубинами, чтобы убить её.

Ещё минуту назад эти советские люди с удовольствием и гордостью говорили друг другу:"Вот в наше время были честь, совесть, благородство, а сейчас!… И они сокрушённо качали головами. Говорили с удовольствием советскую агитку: "Сам погибай, а товарища – спасай!" И кто – то с удовольствием напевал: "Если будешь с комсомолом, будешь вечно молодым…" И с сильным душевным чувством говорили: "Мы советские. В СССР каждый второй был героем!".

Нет, вы были лживые, трусливые мошенники, потому что семьдесят три года создавали только брак и нагло, привычно врали о любви к труду.

И вот сейчас в поезде был аопфеоз советского вранья и подлости: банда должна была убить девушку на их глазах. А им было по фигу, как всегда. И, вернувшись в свои удобные квартиры, они начали бы говорить о том, как хорошо в лесу, на Природе, какой там воздух – нектар. И подносили бы яблоки и груши к носу домочадцев, говоря: "Понюхай. Это Родина!"

Здесь были фронтовики, Герои труда, которые много говорили в СССР о том,что мы – советские – имели особую гордость, что мы не такие, как люди за Бугром. Что с вами стало?

А ничего.

Вы всегда были такими: крохоборами, без чести и совести, лживыми и двуличными.

Юлия знала, что впереди её ждал ад. Но ещё была надежда, что эти советские люди, которые по ТВ всегда говорили о чести и совести могли спасти её от смерти.

Юлия пробежала один вагон, второй. И вот уже вскочила в третий.

Двери вагонов электропоездов, наверное, известно всем – двустворчатые. И каждую створку можно оттянуть в сторону, в стену, чтобы открыть вход в вагон.

Юлия останавливалась перед дверями и рывком пыталась сдвинуть створку, но она шла медленно, как и медленно потом возвращалась на место, смыкаясь со второй половиной.

Бандиты успевали проскочить в вагон до того, как распахнутая Юлией половина двери начинала своё обратное движение.

Бандиты быстро настигали девушку. Последним в группе мчался Хайло. Запугивая дачников, он держал над своей головой нож. И размахивал им, как саблей

Сидевшие на лавках люди, те, кто ещё имел совесть, стыдливо отворачивались лицом к окну. И что – то деловито и напряжённо высматривали.

Расстояние между девушкой и Дятлом было уже не более метра. И Дятел, вскинув руку с кастетом, уже счастливо улыбался залитым кровью лицом, предвкушая нанести точный, смертельный удар.

Но Юлия, быстро скользя взглядом по вагону, по головам сидевших людей, увидела в противоположном конце вагона руку, которая двигалась из стороны в сторону над спинками лавок. И ладонь этой руки жестом призывала девушку. Юлия рванулась вперёд, и удар кастетом не достал её головы. Девушка не видела человека, который позвал её. Она стремительно бросилась по другую сторону от сидевшего незнакомца и вцепилась пальцами в его левую руку. И тотчас, не ощутив удар, она отлетела к окну. И согнулась, закрыв голову руками.

Трое начали заваливались на спины, получив стремительные тычки в горло "фениксами", а Хайло попятился. Он всё ещё махал над своей головой ножом, видел основную часть банды, которая бежала по соседнему вагону на помощь смирно лежавшему на полу Дятлу.

– Женя, ты не то подумал. Я бежал к тебе на помощь, чтобы грудями закрыть тебя от этих…

Но видя, чувствуя, что Женя сейчас мог убить его – обосрался и скачками помчался в противоположный конец вагона, упорно держа руку с ножом над головой, как факел.

Бандиты видели. как легко и быстро Женя сбил с ног их "подельников" – и обрадовались, потому что жаждали погорячить кровь хорошей потасовокй. Но "хороших" не было, так как люди пугались, быстро уходили прочь, бежали, при виде большой толпы парней, вооружённых дубинами. А бить пенсионеров, разбрасывать по вагону их вёдра, корзины с яблоками, размазывать ягоду по лицам девушек, совать руки в их трусы, щипать груди и насиловать – уже было скучно. Хотелось сильных ощущений, которые они могли получить только в победоносной потасовке.

Они начали вбегать в вагон, торопя друг друга, когда Женя в прыжке ударом передней части туфли сломал челюсть Хайло. Это обрадовало банду, потому что очень хотелось бандитам бить того, кто посмел бы встать на их пути.

Они начали по – киношному готовиться к потасовке, помня, что в кино бойцы долго ходили друг перед другом, присматривались. Женя тоже видел эти фильмы, в которых к Герою один за другими – по очереди – подбегали плохие парни, и Герой легко сбивал их с ног. А в реальной жизни плохие парни всегда нападали скопом.

И нельзя было давать им время для подготовки.

Женя изо всех сил помчался навстречу банде.

Бандиты предполагали, что Женя при виде их огромной толпы, мог попытаться бежать – они всегда видели только бегство пенсионеров и хилых парней – теперь начали смеяться.

– Он бежит навстречу смерти.

– Вот поиграем.

Но их смех обернулся для них страшной бедой.

Женя, используя силу инерции во время стремительного бега, метнулся под ноги бандитам, руками вперёд, оперся ладонями о пол. И его тело, сделав в воздухе полукруг, вонзило стопы ног в лица парней. Удар каблуками туфель был такой силы, что разорвал лица ещё смеявшихся врагов.

В толпе банды кто – то рассмеялся, не зная, куда исчез Женя. И раздался весёлый крик:

– А чо он сбежал?!

Молниеносно вскочив на ноги, Женя тотчас, отбив какие – то "блоки", нанёс удары "фениксами" в горло двоих парней. И, развернувшись, рубанул по горлу – третьему. И в чей – то выставленный вперёд "блок" вонзил молниеносную серию "фениксов" – в прдплечьи и в локтевой сустав, сломав кости.

Крик дикой боли взорвал испуганную тишину в вагоне. И тот крик, истеричный, душераздирающий, чтобы ударить по психике, запугать людей – начали испускать бандиты.

В конце толпы, из второго вагона и тамбура, бандиты, не понимая, что происходило впереди, кричали:

– Бросайте в него дубины, налетейте разом!

И в тылу первых, кто начал пятиться, видя кровь на полу вагона и тела товарищей, которые кричали от боли или лежали, как мёртвые – начали толкать, бросать на Женю тех, кто пытался бежать, закрыться от непрерывных страшных ударов "фениксами". И Женя снизу поддевал кулаками в челюсть летевших на него бандитов. Они, как тряпки, отлетали на тех, кто их толкал вперёд. А их снова уже беспомощных с разбитыми лицами, со сломанными рёбрами – бросали вперёд под ноги Жене, чтобы как – то остановить его.

И началась паника в банде. Это была попытка бежать в тыл к тем, кто из второго вагона призывали убить Женю. Но тыловая часть банды толкала впереди находившихся бандитов вперёд. И отступающие прыгали с дубинами на своих подельников, чтобы пробить себе дорогу в тыл. И уже началась озлоблённая яростная рубка дубинами.

Наконец те, кому удалось спастись от жутких ударов "фениксами", яростно воя, разметав своих подельников, прорвались во второй вагон и помчались прочь. А за ними, завывая от страха и злобы, мчалась вся банда. Они в страхе получить удар в спину от Жени, прыгали друг на друга, увеличивая всеобщий страх и панику.

Когда поезд остановился, и Женя вывел из вагона Юлию, которая сильно цеплялась пальцами за его рукав, она вдруг резко оттолкнула Женю и побежалв в ту сторону, откуда пришёл поезд. Бежала по боковой тропинке, что тянулась вдоль железнодорожной линии.

Быстрый и долгий бег успокоил Юлию, и она остановилась. Потому что только сейчас девушка поняла, что этот парень был Женя. Юлия рывком достала из кармана "мобильник" и посмотрела на фотографию Жени. Да, это был он.

Юлия хотела вернуться на остановочную площадку, но мимо прошёл очередной электропоезд. И Женя должен был уехать на нём в Москву.

Девушка легко могла найти Женю. В "бункере" дедушка Юлии создал особенный компьюерный робот, с помощью которого Юлия могла войти в главный компьютер полиции города и посмотреть записи видеокамер.

Юлия возвращалась в посёлок, удивлённая тем, что её спас от смерти Женя, о котором она давно мечтала. И не узнала его.

В "бункере" Юлия ввела фотографию из " мобильника" в компьютер и создала программу поиска. На экране монитора появился Казанский вокзал. Женя появился перед стоявшим поездом. Его кто – то окликнул, и он обернулся. К нему подошла девушка. Они о чём – то поговорили и быстро пошли в сторону здания вокзала, за которым была площадь "Трёх вокзалов".

Женя больше не появлялся в объективе видеокамер.

Юлия ждала, ходила по огромным залам и комнатам "бункера", убирала пыль с помощью пылесосов. А на третьем этаже, который был заполнен стеллажами с книгами, девушка, не глядя, брала в руки книгу, садилась в кресло и смотрела в страницы, не видя их.

Спустя два дня, прозвучал сигнал робота. И Юлия вбежала в компьютерный зал. Увидела на мониторе Женю. Он вышел из здания районного суда. На его руках ыбли наручники. Женя шёл неуверенным шагом с опущенной головой. Двое в штатской одежде поддерживали с двух сторон Женю.

К широкому крыльцу быстро подошла машины – пикап с затемнёнными стёклами. Женя не смог подняться в машину, и те двое, которые поддерживали парня, швырнули его в кузов пикапа. Юлия увеличила изображение лица Жени. Оно было похоже на лицо наркомана.

Больше он не попадал в обьектив видеокамер.

Если суд над Женей состоялся, то все документы должны были попасть в архив. Юлия узнала, кто работал в архиве, узнала адрес архивистки. И, понимая, что могла своим предложением погубить карьеру девушки, со всеми предосторожностями пришла в её коммунальную квартиру, где, как пел В. В.: " На тридцать комнаток – одна уборная". И сразу сказала удивлённой девушке, что за небольшую информацию – сфотографировать уголовное дело – готова заплатить дорого.

Девушка метнулась к двери, посмотрела в коридор, где звучали маты, ругань. И отрицательно покачала головой.

– Я куплю вам отдельную квартиру, в новостройке.

– А вы хотите отправить дело куда – то?

– Нет, только для меня.

– А как с квартирой? У нас – служба безопасности.

– Я куплю квартиру. И мы оформим договор аренды. Вы будете отправлять арендную плату на мой банковский счёт. И раз в год я буду возвращать вам деньги, лично.

– Какая вы опытная. А зачем вам информация?

– Я хочу знать, что случилось с моим парнем?

– Тогда я сфотографирую уголовное дело. И дам только прочитать на "мобильнике".

Юлия отправила запрос роботу о той девушке, которая говорила на вокзале с Женей. Виталина, воспитанница детсткого дома, которым руководил Хрыч. На экране монитора появилась встреча Виталины с Катей, проституткой, о которой Юлия узнала от девочек детсткого дома.

Архивистка боялась, что Юлия могла тайно сделать запись уголовного дела, поэтому ощупала её одежду. А потом открыла на "мобильнике "Досье".

И в то время, когда архивистка с Договором, кредиткой для покупки мебели и ключами помчалась осматривать свою квартиру – изумлённая Юлия осмысливала то, что прочитала.

Двенадцать лет строгого режима за придуманное уголовное преступление. Если это была месть Мамыкина за своего Дятла, то можно было бы судить за избиение банды. А в уголовном деле было убийство "неустановленного лица".

Кому было выгодно так странно отправить Женю на двенадцать лет в концлагерь строгого режима?

Юлия мечтала работать детстким врачом, акушеркой – хирургом, как работала её мама, но подчинилась приказу дедушки: возглавила бизнес.

Мама умирала долго. Изо всех сил удерживала в себе жизнь, боясь за будущее своей дочери.

Девушка осталась одна. Ей было шестнадцать лет. Она получила большое наследство. И должна была, как всегда было принято среди людей, начать весёлую жизнь, полную пьянок с подругами, друзьями. А потом – наркотики и крики подруг:" Банкуй!" И пробуждение в блевотине, в дерьме. И нищета, и психушка, и скорая – в двадцать пять – тридцать лет старость и смерть.

Но дедушка и прадедушка хотели, чтобы у их внучки была нормальная жизнь. Поэтому они без сомнеения предложили женщине, которой уже было семьдесят четыре года – стать приёмной мамой.

Она была сильной и властной.

Уже на следующий день после боя в электропоезде перед подъездом " сталинского" дома появилась биологическая мать Юлии. Молитвенно сложив ладони перед своим лицом, она бросилась на колени перед девушкой.

– Прости меня. Я дура из дур – ты знаешь. Пощади, дай мне деньги. Я с утра ничего не ела. А Мишка и Мамыкин и рубля не хотят дать!

И Юлия, хоть и помнила Завет мамы:"Никогда не щади её. Она враг твой" – дала ей прежние пятьдесят тысяч рублей.

Юлия не выходила из дома без баллончика со следоточивым газом и особым кинжалом. Он был копией старинного рыцарского кинжала "милосердия". У него было очень тонкое и узкое лезвие. Таким кинжалом рыцари добивали своих поверженных врагов, чтобы пробить панцирь. А этот кинжал сохранили предки Юлии, потому что в Средние века одна из её пробабушек Анна Гутенберг убила принца крови Англии.

Она узнала, что принц занимался сексом с её фрейлиной. Баронесса ворвалась в спальню со слугами, которые несли факелы. И, увидев своего голого любовника на девушке, с кинжалом в руке метнулась к постели и вонзила тонкое лезвие в зад принца.

Он пытался спастись бегством, но разьярённая баронесса мощными прыжками гналась за ним и била его в спину кинжалом. А когда он, весь в крови, упал на пол и возопил:

– Пощады! Ведь я любил тебя! – и закрыл грудь руками.

Но жестокая баронесса беспощадными ударами отсекла детородные органы принца. И так как девушка заранее – вот ведь какое было время! – всё продумала, она крикнула слугам:

– Дайте сюда собак!

Она швырнула половые органы псам, и те, голодные, на лету проглотили их. И готовы были наброситься на окровавленного принца. Но баронесса остановила собак и крикнула принцу:

– А теперь – подохни!

И она ушла, унося оружие "милосердия".

Баронессу за убийство принца крови казнили на эшафоте в королевском замке, а Тауэре. Палач отрубил ей голову топором.

Она приняла смерть с удовольствием, потому что любила принца и не хотела жить без него…

Кинжал был очень дорогим – из дамасской стали с огромным бриллиантом наверху рукоятки.

О истории кинжала узнал дипломат Великобритании и попросил "комиссаров в пыльных шлемах" продать клинок ему.

– Да возьми так. Он нам без надобности.

Юлии было приятно от того, что у неё была такая героическая бабушка.

Она смотрела в зеркало на своё отражение и на портрет бабушки и видела сходство их лица.

– А где она была похоронена?

Обезглавленное тело и голову Анны родственники забрали из Тауэра. А где похоронили?

В первый раз Юлия подумала о том, что у баронов Гутенбергов должно было быть поместье и свой замок. Потому что Вильгельм Завоеватель, став королём Англии, не только возвёл в рыцарское достоинство главу рода Гутенберг с присвоением титула "барон", но и подарил земли. А нормандские бароны спешно строили в Англии замки, потому что боялись восстания англичан против них, пришельцев.

В кабинете прадедушки Юлия нашла среди бумаг только краткое изложение истории рода Гутенбергов, начиная с похода Вильгельма Завоевателя. Это изложение было составлено прадедушкой. Он рассказывал Юлиной маме, что большевики отняли у Гутенбергов не только дома, имущество, деньги, но и всю одежду, даже трусы и носки. Дали бывшим богатым аристократам рваные лохмотья, поношенные лапти. Выгнали на улицу, смеясь, кричали:

– А теперь. мироеды, поживите нашей жизнью!

Юлия не знала – в каких домах Петрограда жили Гутенберги. Юлия не знала – почему её предки не покинули Россию, ведь у них было двойное подданство. В Российской империи и в Великобритании.

Надеялись, что бандитская власть долго не продержится? Но она продержалась, а Гутенберги почти все были убиты в ЧК. Но в двадцатых и тридцатых годах ЧК и ГПУ убили всех аристократов. И убийство Гутенбергов было "рядовым", не значительным.

А вот за что они были убиты – знал прадедушка. Он оставил "запись разговора" с его отцом в ЧК. Мама читала и сказала Юлии, что в "секретную" комнату девушка могла войти только после того, как ей исполнится сорок лет. Или, если она выйдет замуж за человека, которому Юлия будет доверять.

Юлия не поняла, что появление биологической матери было "пробным шаром" Мамыкина – можно ли продолжить попытку отнять у Юлии наследство?

Юлия получила официальное приглашение из мэрии о том, что она приглашена принять участие в конференции бизнесменов, перед которыми должен был выступить Президент.

Мама Юлии, выполняя приказ дедушки Юлии, начала готовить в дочери "бизнесвумен" с двенадцати лет. Положила перед девочкой книгу "Критика "Капитала" Карла Маркса".

– Мама, я не хочу!

Маме до слёз было жалко дочку, но она сильным движением руки поставила на стол перед Юлией портрет её дедушки.

– Он приказал строго. Ты наследница. Ты должна знать законы бизнеса.

А Юлия мечтала быть детстким врачом и лечить детей.

В свои шестнадцать лет девушка выглядела, как подросток. И перед входом в здание мэрии охранник долго изучал пригласительный билет и паспорт Юлии.

– Ты бизнесменка? Тебе в куклы играть.

И девушка строгим властным голосом ответила:

– Хам. Я пальцем пошевельну, и тебя выкинут отсюда за несоответствие занимаемой должности.

Охранник очень быстро открыл перед Юлией дверь.

В огромном зале было много видеокамер, поэтому бизнесмены старательно смотрели на Президента, который предлагал вкладывать капиталы в "проекты".

Это были бывшие спекулянты. Они сорок и пятьдесят лет назад продавали на толкучках и в поездах импортные женские трусы, колготки, джинсы, но чаще – трусы и колготки, потому что они были лёгкие и очень дорогие.

Юлия хорошо знала, что такое Ленинский "НЭП" и понимала, что Президент повторял Ленина. Инвестировать капиталы – это строить заводы. Но в двадцатых годах прошлого века спекулянты не построили ни одного завода. И сейчас – эти бывшие спекулянты – не собирались "поднимать" экономику страны.

Деньги всегда шли туда, где была выгода. А заводы неизвестно когда могли дать прибыль.

Разумеется, как было принято во всём мире, вопросы задавали только заранее подобранные и подготовленные люди. И всё было смирно, как всегда. Выступали специально расстрёпанные парни и девушки, якобы, с улицы, из ВУЗов. И говорили о том, как хорошо сейчас развивалась страна, что мы самые богатые, что скоро обгоним США.

Изумлённая от лжи, Юлия метнулась к микрофону, не вежливо оттеснила девушку плечом от микрофона и воскликнула:

– Господин Президент, вас вводят в заблуждение! Страна нищая уже сто лет. Средняя пенсия – двадцать тысяч рублей, но по ценам на продукты эти деньги равны двадцати рублям СССР. И вот вопрос:…

Юлия не подумала о том, что она непроизвольно сделала для Президента ловушку.

– Почему правительство России не внедряет китайский опыт?

– Это интересный вопрос. Обьясняю. В Китае внедрён ленинский НЭП. К сожалению, у нас он не пошёл.

– Господин президент, вас ввели в заблуждение. Ленинский НЭП – это труп. В 1974 году Дэн Сяо Пин после суда над бандой четырёх внедрил "Английскую модель построения капитализма". Через десять лет Китай обогнал СССР, а ещё через десять лет стал вторым в мире по богатству. Богатство страны – это то, что человек кушает, что носит из одежды и где живёт. В нашей стране продукты питания иностранные, одежда – иностранная, а люди живут в коммуналках. "На тридцать комнатак одна уборная"…

За спиной Юлии раздался злой голос:

– Прекрати молоть чепуху. Пошла вон, хулиганка.

И кто – то сильно отодвинул девушку от микрофона.

Юлия могла бы бросить "стих, облитый горечью и злостью" в толпу людей, потому что в зале сидели спекулянты, которые не хотели измненний, не хотели напрягаться, боялись конкуренции. А "Английская модель" – это жестокая конкуренция и борьба за качество товаров. России это было не нужно. Девушку никто не спросил: что это за модель?

Разгорячённая своим коротким выступлением, Юлия быстро вышла из зала, понимая, что если бы она успела бросить "стих, облитый горечью и злостью", то её, скорей всего, отправили бы в психушку.

Разгорячённая девушка не заметила, что за ней шли парни. Когда в вестибюле она увидела их в отражении зеркала, то насторожилась. Это были те бандюки из банды Дятла. Они забежали вперёд и закрыли собой дорогу к выходу из мэрии.

– Тебе надо пройти туда, – сказал один из них и указал пальцем в сторону открытой двери.

Девушка, идя вперёд, приготовилась вырвать из кармана баллончик со слезоточивым газом и выхватить из ножен кинжал "милосердия", чтобы немедленно вонзить его в того бандюка, который стоял в центре группы.

На Юлии был чёрный брючный костюм из кожи, а на ногах – сапоги с высокими голенищами. В левый сапог сапожник вшил ножны для кинжала и большой клапан, который закрывал рукоятку очень острого оружия.

Но в это время из комнаты вышел Мамыкин и приятным голосом попросил Юлию:

– Мы все ждём тебя. Нужно поговорить.

В комнате сидели биологические родители Юлии.

У девушки были хорошие аналитические способности продумывать события, которые могли вскоре наступить. Поэтому она не только знала, что сейчас речь могла пойти о её наследстве, но и как ей вести себя в этой ситуации.