Кощей. Путь к силе

Мужчина увидел за хищницей соседскую дочурку. Маленькая девочка никак не могла преодолеть расстояние в пару километров и остаться невредимой, особенно рядом с волками. Малютка тоже узнала соседа и поползла к нему. Волчица не препятствовала этому, только пристально посмотрела и, лишь убедившись, что ребёнок в безопасности, ушла вслед за стаей. Ещё одним шоком для мужика оказалось молоко на губах у ребёнка. Ведь это значило, что волчица её выкармливала всё это время. Было ли это результатом жалости или же звери перепутали, приняв девочку за волчонка, никто не знал.

А может, и сам Велес спас ту девочку, кто ж его разберёт. Охотник же принёс девочку в деревню, и счастью родителей просто не было предела! Они тоже не поняли, что это было за чудо, но какая разница! Ведь их чадо снова рядом, целая и невредимая, – закончил свой рассказ ратник, глядя в пляшущие огоньки догорающего костра.– Иногда звери намного человечнее тех, кто называет себя людьми. – невесело усмехнулся малец.

– Вот тут ты прав как никогда, по животине и так понятно, нравишься ты ему или нет. А люди могут тебе приветливо улыбаться, говорить разные комплименты, а за спиной поливать тебя грязью, да при любом удобном случае воткнуть тебе кинжал в спину, а потом ещё и сказать, что, мол, сам виноват. Правда, есть и надежные друзья, те самые, с которыми ты можешь не видеться по многу лет, но они все равно будут рады тебе в любой ситуации, вот таких надо ценить пуще жизни. Запомни, паря, эту простую житейскую мудрость.

На горизонте появились первые несмелые лучики света сквозь щелки свинцовых туч, лениво и как-то тягостно освещая все вокруг. Ночная вахта подходила к концу, а это значило, что скоро они вновь двинутся в путь, но ввиду того, что ночью дождь практически не прерывался, дороги, скорее всего, превратились в непроходимые болота, так что это будет тяжелый и долгий день. А пока, дабы бороться со сном, они вновь выдвинулись в обход стойбища. Примерно через стали просыпаться первые караванщики и стали готовить завтрак, благо огонь поддерживали всю ночь и даже пару раз ходили за новыми дровами, так что не пришлось мучиться и заново его разжигать. Когда вся стоянка проснулась, началась суетливая подготовка к продолжению пути. Запрягали лошадей, проверяли телеги, да проверяли сохранность груза. Так закончив все приготовления, конвой медленно двинулся с места ночевки далее в путь. Телеги вязли в глине, лошади не справлялись и закапывались в дорогу, люди помогали чем могли, прокладывали настилы из веток и травы, выталкивали прицепы, и все повторялось вновь буквально сразу же. И так вышло, что к обеду они продрались всего на полверсты, и все устали, будто бы несли весь груз на своих плечах, и люди падали без сил прямо в мокрую землю. Было решено остаться на месте и организовать отдых, а заодно и приготовить обед, сам купец распорядился выдать уставшим людям двойной рацион, что вмиг подняло его авторитет в глазах простых работяг, а заодно неплохо так подняло всем настроение. В то же время он велел отправить разведчиков, дабы узнать, есть ли возможность двигаться дальше, либо все же придется ночевать посреди дороги. Дозорные ускакали вдаль, а их лошади смачно чвакали в жиже, брызгая грязью во все стороны. По лагерю же разлетелся умопомрочительный запах кипящего пряного бульона, слюни заполнили рот, и кроме как о скорой трапезе не приходилось ни о чем думать. Но все же о безопасности думали в первую очередь, отчего воины вновь поделились на группы и встали в охран вросшего в дорогу каравана. Бессменный напарник Лукьяна поманил того к себе, и уже вместе они двинулись в конец, где и прождали свою смену.

– Давненько мы так не застревали, – вслух произнес свои мысли старик, оглядывая колонну. Того и гляди, придется прямо тут ночевать. Плохое место, сильно растянулись мы, тяжело будет охранять, или того гляди случится чего, неспокойно мне как-то, такое ощущение, будто за нами наблюдают.

– Да вроде ж спокойно всё, чего ты воду боломутишь? – удивился парнишка, глядя на напарника, который словно бы прилип к рукояти своего небольшого топорика.

– Думай что хочешь, но есть у меня чуйка, она меня еще ни разу не подводила, оттого и жив до сих пор, так что держи сегодня, паря, ухо востро, лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорится! Походив взад-вперед, посмотрев по сторонам и не увидев ничего подозрительного, парнишка облокотился о повозку, звякнув содержимым сумки прямо о борт.

– И чего ты таскаешь с этой сумой, как будто у тебя там деньги лежат, кинул бы её у костра, там бы все одно никто бы не позарился. Уж твои-то пожитки даже самый отчаявшийся вор побрезговал бы брать. – усмехнулся ратник.

– Да там, может, и нет ничего ценного, да вот только привык я к нему, без него чувствую себя как без рук, вот и таскаю с собой везде. – отмахнулся устало юноша.

– Тут я тебя понимаю как никто другой, ласково гладя своё нехитрое оружие, словно любимую женщину. Этот топор – мой первый трофей, оттого и таскаю его с собой, и ничего другого мне и не надо. Помню, попали мы в засаду к разбойникам. Шли конвоем через лес, сопровождали обоз с провиантом да снаряжением разным для побратимов. И еще в место такое зашли узкое, ни вперед, ни назад, и тогда чувство такое сразу возникло, что в беду попадем. И словно бы накликал. Вдруг впереди рухнуло дерево как подкошенное, и со всех сторон стали нас стрелами да дротиками закидывать, половина отряда вмиг полегла. А кто укрылся от первой атаки, столкнулись со сворой плохо организованных оборванцев. Так и дали им последний и решительный бой. Я бился против нескольких супостатов, потрепали меня тогда знатно, да еще и меч мой так неудачно застрял в одном из трупов, что пришлось отбиваться подручными средствами. К счастью, у одного из них был этот самый топорик, им и отбился от недругов. С тех пор мы все время вместе, почитай уж пару десятков лет. Так-то!

Лукьян взглянул на неказистое старое оружие, покрытое сотнями царапин и выбоин, по-другому как, со уважением, что ли. Перехватив этот взгляд, старый вояка одобрительно хмыкнул.

Противный мерзкий дождь наконец подошел к концу, но случилась другая напасть, влаги в воздухе оказалось так много, что вдалеке показались первые признаки надвигающегося тумана, легкая молочная полупрозрачная дымка.

– Этого еще не хватало! Етить его мать, что ж так не везет-то! – выругался старик и, сказав мальцу находиться на месте, спешно двинулся куда-то в начало каравана. Через пару минут вернулся красный как рак, выдавая такие речевые обороты, что некоторые из них не услышишь и от самых отпетых пьянчуг в трактирах.

– Ты чего? – недоуменно поинтересовался юноша.

– Да всё это предчувствие дурацкое. Ходил к старшому, говорил, мол, туман приближается, дабы он охрану усилил, мало ли что может произойти, да вот только тот даже не дослушал и ответил, мол, люди и так устали сегодня, еще не хватало стращать всех понапрасну. Да еще и разведчик наш не вернулся, то ли в грязи застрял, то ли еще чего приключилось. В общем, неспокойно мне как-то, если что, держись меня, вместе не пропадем. – пытаясь подбодрить паренька, произнес воин.

В ответ Лукьян лишь улыбнулся и благодарно кивнул, затем стал вглядываться в белесую пелену, все ближе и ближе подползающую к ним. Так и стояли они молча, каждый думая о своем, пока на смену им не пришли два молодчика с довольным и сытым видом. – Идите поешьте, там торгаш прямо расщедрился, уж никак нельзя такое пропускать.

Напарники благодарно кивнули и двинулись в ту сторону, откуда доносились манящие запахи. Вкусная мясная каша и плошка пряного бульона, да еще и солидная порция, быстро помогли восстановить силы молодому растущему организму после тяжелого дня. Разведчик так и не воротился, отчего торговец и главарь охраны каравана заметно нервничали и то и дело переругивались вполголоса. А туман тем временем практически вплотную подполз к колонне. Ощущение сытости и отсутствие противного дождя, что еще нужно было для счастья, да еще и огонь, дарующий тепло всем, кто находился рядом. Стало так хорошо и уютно, что, привалив свою голову о какой-то мягкий холщевый мешок, Лукьян не заметил, как задремал.

Глава 5. Мара

Из сладкой дремы его вырвали яростные крики и звуки боя. Открыв глаза, он увидел, как туман полностью овладел стоянкой. В белесой дымке носились бледные худые тени, двигались они быстро и, казалось, совсем при этом не издавая никаких звуков. Яростно набрасывались на людей, как хищник настигает легкую добычу, с какой-то легкостью и охотничьим азартом. Прямо на глазах одна из этих тварей бросилась на одного из охранников, который попытался убежать, но та, сбив бедолагу с ног, буквально вскрыла ему грудную клетку своими длинными и острыми когтями и губами впилась в сочащуюся кровью рану. Тут же в её голову по самую рукоять вошел знакомый топорик, с влажным треском прорубив череп почти напополам. Хозяин оружия был весь в крови, правая его рука висела непослушной плетью, что не мешало ему сражаться и исполнять свой долг. Вытащив топор из головы нападавшего здоровой рукой, огляделся вокруг и увидел знакомое лицо мальчугана, подмигнул ему и двинулся в его сторону.

На перепачканном кровью лице не было ни страха, ни сомнения, и лишь счастливая улыбка выбивалась из окружающего безумия. Не дойдя до юноши десятка шагов, глаза воина раскрылись от удивления, взгляд его опустился, а из уст его раздался зловещий смех. В груди его торчало лезвие, вышедшее насквозь, с уголков губ потекла тонкая струйка крови. Сделав еще пару несмелых шагов, старый воин выронил свой трофейный колун и упал лицом в грязь, покидая этот мир навсегда. За спиной его стояло то самое нечто, и чем ближе оно подходило к пареньку, тем яснее становилась картина. Это был человек, измазанный с ног до головы был покрыт в белую-то белую жижу, одет в плохо выделанную шкуру, также залепленную белым, на лице надета маска из давно высохшего побелевшего человеческого черепа. Подойдя к хрипящему в предсмертной агонии охраннику, с легкостью одним движением вынул копье из тела и, достав из сапога короткий костяной кинжал, перерезал горло умирающему старику. Затем, облизнув лезвие, с безумным взглядом медленно, словно бы растягивая удовольствие, стал подходить к мальчишке. Казалось, смерть была неотвратима, их разделяло всего пара шагов, приблизившись вплотную, приготовился к удару, что должен был оборвать очередную жизнь, как вдруг его голова дернулась, и убийца упал на бок. Из его виска торчало оперение болта, пущенного кем-то из-за угла обоза. Убедившись, что опасности нет, некто показался и, приложив руку к губам, подозвал к себе парня. Страх сковал юношу, разум кричал: «Беги, что есть мочи! Куда глаза глядят!» А вот тело, в свою очередь, оцепенело и совсем не собиралось слушаться хозяина. Но тут из глубокого оцепенения его вывел командный окрик, доносящийся откуда-то спереди колонны.

– Собраться вокруг меня! Держать строй!

Значит, не всех еще перебили эти странные налетчики, кто-то сопротивляется и собирает вокруг себя людей. Надо бежать туда. – подумал Лукьян и тут же было рванул в сторону голоса. Но чья-то сильная рука схватила его за плечо и потащила к телеге.Яростно сопротивляясь ,стал брыкался, пинался и даже укусил руку неизвестного, та тотчас же ослабла, пальцы разжались, и малец что есть мочи помчал к оставшимся в живых караванщикам. Но бег его был недолгим, ибо что-то тяжелое ударило его по затылку, мир потух, а сознание умчалось в небытие…

Жуткая головная боль пульсировала в висках, в глазах кровавая пелена, и всё время тошнило, пару раз не сдержав рвотный рефлекс, блеванул себе прямо на ноги. Сознание каким-то невиданным чудом держалось, не давая вновь угаснуть. Вокруг слышались стоны и тяжелое дыхание, то ли было так темно, что невозможно было разобрать, что происходит вокруг, то ли он лишился зрения, сейчас было не понять. Руки и ноги затекли до такой степени, что не подчинялись хозяину. Слипшиеся от крови и рвоты губы пылали болью. И лишь только одна мысль крутилась в голове, эту странную идею вбил в голову еще его покойный дед. – Если болит, значит живой!

От этой простой мысли даже попытался улыбнуться, но получилось так себе, и это движение лишь вызвало очередной приступ головной боли. Мысли в голове ворочались неохотно, болезненно и очень заторможенно. – Где я? Как я сюда попал? – возникли два логичных вопроса. Ответ был очевиден, судя по всему, странные головорезы, напавшие в тумане, взяли их в плен. Судя по всему, они и стали причиной исчезновения предыдущих караванов, и видимо, они были теми, кто осмелился напасть на княжью дружину. С учетом, что никто, кроме пары всадников, чудом спасшихся бегством, больше не возвращался, то дальнейшая перспектива виделась удручающей. Но если не убили сразу, может, всё же выпадет шанс на побег, всё же однажды он уже сбегал от душегубов. Правда, то был сброд обычных каторжан да лихих людей, а кто это такие, пока было решительно непонятно. Сознание постепенно восстанавливалось, а с ним и ясность мышления. Глаза постепенно привыкали к темноте, и удавалось разглядеть очертания и фигуры, некоторые лежали, некоторые сидели, прислонившись друг к другу. Лиц было не разглядеть, и было непонятно, отчего все молчали, либо боялись, либо были без сознания, хотя кто-то плакал где-то за гранью видимости. Вдруг кто-то очнулся и, ворочаясь как медведь, стал неразборчиво ругаться и спешно осматриваться по сторонам. Незнакомец услышал стенание и плач в углу и с нетерпением спросил:

– Эй, ты живой там? Что случилось? Где мы?

Лукьян хотел было ответить, но от источника голоса вдруг началось шевеление, все находящиеся в помещении пленники стремительно пытались держаться подальше от очнувшегося человека. Эта картина вызывала в голове мальца ещё больше вопросов, чем ответов. А сам же неизвестный продолжал с удивлением огляделся вокруг и крутя головой во все стороны, поинтересовался с недоумением:

– Эй, вы чего? Совсем, что ли, рассудок потеряли? Али речь человечью позабывали?

И в этот момент в потолке над ними открылась крышка, тусклый лунный свет озарил их временную обитель. Хоть освещения было и немного, но в кромешной тьме с непривычки он светил словно несколько солнц. Вопрошающим оказался один из охранников каравана с разбитым носом, оттого все лицо его было в крови и державшийся за бок, видимо, там под одеждой была рана, нанесенная в бою. Тот посмотрел на открывшийся зев и прокричал:

– Эй вы, твари! А ну спуститесь сюда, я вам покажу, где раки зимуют!

И тут же он упал как подкошенный, изо рта его потекли струйки крови, а в горле его торчала короткая стрела, пробившая шею насквозь. Лаз закрылся с громким хлопком, эхом разнесшимся по темнице. Предсмертные хрипы и бульканье продолжались еще какое-то время, пока смелый мужичонка не отдал душу богам.

– Теперь понятно, почему все молчат, – подумал про себя Лукьян. – Кто много говорит, заканчивает так.

Из всей сложившейся ситуации ему удалось сделать несколько выводов и наблюдений. Во-первых, когда во тьме подземелья появился свет, ему удалось разглядеть незнакомых людей, которые не были в их караване, во-вторых, если их не убили, то, значит, для чего-то они все же нужны, а это вселяло толику надежды на счастливый исход. Что ж, придется просто ждать и пытаться выжить, ведь именно этим ему приходится заниматься все последние дни. В темноте было непонятно, день ли был сейчас или ночь, пару раз сознание все же угасало, и он проваливался в дрему и неспокойный тяжелый сон.

Вновь в реальность его вернул лязг несмазанных скрипучих петель. От этого звука люди в темноте плотнее прижались к стенам, стараясь даже дышать через раз. Свет вновь осветил темницу, и вниз на веревке спустили два деревянных ведра, заполненные странно пахнущей жижей. После чего дверь-лаз в потолке сразу закрылась, и на подвал вновь опустилась тьма. Сразу послышались движения со всех сторон. Пленники двигались, словно осторожные звери, постепенно подползая к емкостям со всех сторон. Послышалось тихое чавканье и жадное хлюпанье. Судя по всему, таким нехитрым образом спустили еду, дабы обитатели подземелья совсем не ослабели и не сдохли от голода. Правда, запах, исходивший от этой странной пищи, вызывал рвотные позывы, либо юноша был недостаточно голоден, либо удар по голове давал о себе знать. Судя по всему, на улице был день, так как сквозь неплотно прикрытый сверху лаз просачивался слабый лучик света, бивший в одну из стен. В толчее послышалась какая-то возня, узники толпились у вынужденной трапезы, расталкивали друг друга руками, отталкивали более слабых ногами, пытаясь схватить рукой очередную порцию бесценного провианта. Но самое страшное то, что все это происходило совершенно молча, ибо все были настолько запуганы, что даже получая от более сильных соседей оплеухи и затрещины, стоически и практически беззвучно это переносили. Когда самые сильные набили желудки до отвала и с урчащими от сытости животами разошлись по своим местам, более слабым остались жалкие крохи, которых едва хватало на поддержание разума в сознании.

Спустя время во мраке было очень тяжело понять, как долго он в плену. Дверь вверху вновь отварилась, и вниз опустилась деревянная лестница. Старожилы сразу бросились врассыпную. Вниз спустились пара крепких молотчиков и, словно заправские скотоловы, схватили брыкающуюся и визжащую девку. Та отбивалась, насколько хватало сил, но затем под натиском быстро сдалась и безвольным кулем повисла на плечах одного из них. Второй же пару раз заехал длинной палкой по не понравившимся ему невольникам и, видя, что произвел на всех неизгладимое впечатление страха и ужаса, довольный двинулся к выходу. Лестница улетела в небеса, а в подземелье вновь воцарился мрак. Больше ничего интересного в этот день не произошло. Тревожный, беспокойный сон вновь окутал парня в свои объятия.

Следующий день не отличался своей оригинальностью. Всё повторилось в точности, как и в прошлый раз, за исключением одного: в этот раз никого не забрали, и все благополучно пережили очередной день.

На третий день его плена удача все же отвернулась от Лукьяна. До этого его никто не трогал и даже не замечал. Но тут к нему кто-то подполз и стал облизывать руку, словно собака лижет любимую кость. Малец пытался было отстраниться от странного визитера, но тот неожиданно сильным хватом ухватился за неё и попытался впиться зубами. То ли от страха, то ли от неожиданности юноша со всей своей оставшейся силы ударил по нападающему другой рукой. Та словно бы ударилась об стальные ворота. Раздался хруст то ли костяшек пальцев, то ли челюсти неудавшегося каннибала. Тот тут же взвыл от боли и, словно побитая псина, стал поспешно отступать в самый темный угол. Сам же парнишка прислонился к стене и словно затравленный зверь озираясь по сторонам, видел в каждом находящемся в плену угрозу своей жизни.

Так прошёл еще один неспокойный день. Вновь опустили еду, вновь возня и тошнотворный запах гниющей плоти. Труп смельчака, решившего бросить вызов стражникам, уже источал сильный неприятный запах тлена и разложения. Лукьян не мог взять в толк, как люди могли есть эту мерзость. Хотя жажда терзала его всё сильнее и сильнее. Поначалу мокрый пол подвала с лихвой перекрывал потребность во влаге. Но сегодня ему приходилось ловить капли спасительной прохлады рукавом рубахи, изредка стекающие по стенкам подземелья, а затем жадно обсасывать его пересохшими губами.

Однажды жажда и голодуха доконают его, и он, потеряв остатки человечности, как те бедолаги, что ведут схватку за скудные припасы, ринется в неравный бой. Вдруг над головами послышался топот множества ног, открылся зловещий лаз наверху, и спустилась уже знакомая лестница. На этот раз, на удивление для всех, спустилась молодая девушка лет четырнадцати от роду, в белом сарафане с ярко-красной вышивкой. Её вьющиеся темно-русые волосы перетягивала такая же кровавого оттенка повязка. А глаза заслуживали отдельного внимания. Такого юноше не доводилось видеть никогда. Зрачки у девушки были настолько белые, что издалека казалось, что их и нет вовсе. Это могло означать только два варианта: либо она слепая, либо, что более всего пугало парня, эта странная гостья не человек.

От этой мысли мальчишка даже дышать стал реже, а сердцебиение пульсировало в висках с такой силой, что, казалось, отражалось от стен глухим эхом. Осмотрев подвал своим пугающим взглядом и достав из-за пазухи небольшой сверток и явив на свет знакомую вещь, громко произнесла звонким девичьим голоском:

– Выходите по одному, кто не хочет испытать на себе гнев госпожи!

– Чья это книга?

Вокруг оставалась звенящая тишина, давящая на уши. Тогда, повернувшись в другую сторону, она вновь повторила.

– Я последний раз спрашиваю, чья эта вещица? Коли хозяин не отзовется, то всех вас ждет наказание.

По подвалу разнесся робкий, еле слышный шепоток, пленники смотрели друг на друга с подозрением. Пока один голос из толпы не произнес:

– А если это его вещь? – и худая бледная рука запуганного невольника указала на разлагающийся труп.

– Нет, хозяин этой вещицы жив, и он среди вас! Если у тебя нет смелости, отвечать за твою трусость придется всем остальным! – и, развернувшись, стремительно стала на первую перекладину лестницы.

Сделав шаг вперед, в круг тусклого освещения, и щурясь глядя вверх на уходящую вверх девицу, произнес слипшимися от жажды губами:– Это моё!

Своим поступком он привлек всеобщее внимание, и все, кто мог видеть в этот момент, смотрели на его, возможно, последний миг жизни. Странная гостья тут же застыла на лестнице, опустив свой немигающий пустой взгляд на смельчака. И, застыв в таком положении на короткий миг, стала спускаться вниз. Став перед юношей, обошла того и осмотрела со всех сторон. Грязный, с запекшейся кровью и рвотой на одежде, он стоял и, тяжело дыша, смотрел перед собой не мигая.

– Ты наверх живо! – тоном, не терпящим пререканий, произнесла незнакомка и легонько толкнула словно бы окаменевшего мальца. Тот не стал сопротивляться и как-то нехотя, словно в бреду, пополз вверх. Каждая ступенька давалась с большим усилием, но вскоре он смог преодолеть эту высоту и, тяжело дыша, распластался на холодном каменном полу. Следом поднялась девица и хихикающим тоном произнесла:

– Ты какой-то прям слабенький, даже не верится, что ты до сих пор не сдох. Вставай, чего разлегся, нам идти надо.

– Пить. – лишь смог выдавить из себя пленник.

Один из окруживших его мордоворотов замахнулся было дубиной, дабы преподать урок непокорному невольнику, но загадочная дева жестом остановила его, и тот, в почтении склонив голову, отошел назад.

– Ребятушки, будьте так добры, принесите нашему гостю водички, да побольше. – расплылась та в ехидной, гадкой улыбочке.

Через пару мгновений лежащего практически бездыханного паренька окатили с ведра ледяной, обжигающей водой. Кровь бурным потоком хлынула к мозгу, и от такой неожиданности лежащий недавно юнец быстро вскочил как ошпаренный и затравленно глядя по сторонам смотрел на всех присутствующих волком. Ехидная улыбка вмиг сменилась звонким девичьим хохотом. И взяв из рук одного из прихвостней кружку, окунула его во второе ведро и протянула узнику.

– Пей, ты же так этого хотел.

Смотря на плескающуюся влагу в стакане, мальчуган с опаской принял кубок и немного отпил от края. Вода, не успев даже добраться до желудка, впиталась в пересохший рот, словно бы в сухую землю. Затем сделал уже более смелый глоток. Жидкость была чистой и очень холодной, от неё сводило скулы, но после долгого отсутствия нормальной воды она казалась самой вкусной, что он когда-либо пробовал в своей жизни. Допив, протянул пустой сосуд обратно, попросив еще. Повторив процедуру три раза, почувствовал, как разум его стал мыслить четче, язык отлип от неба, а во рту пропало ощущение песка. Осмелев и немного придя в себя и осмотрев мутным взглядом всех присутствующих вокруг людей, все же спросил.

– А вы вообще кто такие?

– Всему своё время, а теперь следуй за мной, и поверь, тебе лучше идти добровольно, или эти хмурые дядьки с большим удовольствием помогут предостеречь тебя от всяких необдуманных действий.

– Так если мне все равно конец, какая разница, раньше или позже, так что я, пожалуй, откажусь. – дерзко сплюнув под ноги, ответил мальчуган.

– Как пожелаешь. – хмыкнула, пожав плечами, странная девчушка и, кивнув куда-то за спину мальца, развернулась и двинулась куда-то во мрак помещения. Сразу последовал сильный удар в бедро, казалось, нога лопнет от захлестнувшей её боли, но второй удар в другую ногу болью отдавался в висках, сознание вновь стало мутнеть, и последний, уже не такой болезненный тычек в спину уронил уже непослушное тело на землю. На удивление, сознание не угасло, может, это было бы самым лучшим выходом из этой ситуации. Но вместо этого он чувствовал, как его куда-то волокут, держа за ноги, голова подпрыгивает на неровностях, больно ударяясь об них. Свет перед глазами то появляется, то гаснет, и лишь жгучая боль и непонятно откуда взявшийся интерес к происходящему не давал тлеющему огоньку разума угаснуть. Вокруг слышались голоса, разные, много пребывающему в полузабытьи пареньку казалось даже, что он слышал радостные детские крики. Непонятно сколько времени прошло, но его перестали волочить, ноги отпустили, и они, словно два булыжника, рухнули на пол, больно ударившись пятками о твердый пол. Послышался уже ставший ненавистным, властный и самодовольный голос пленительницы.