Кощей. Путь к силе

– Ты даже не представляешь, как я рад твоей любознательности. – расхохотался дух. – Иди на восток, там север, в холодных и негостеприимных краях ты найдешь всё, чего желаешь.

В голове крутилось ещё уйма вопросов, но всё же, поборов желание, он с большим трудом скинул корону с головы. Она словно бы весила несколько пудов, тяжесть и усталость настигли мальца, и он обессиленный рухнул на землю, потеряв сознание.

Очнулся он оттого, что мелкие противные капли падали на лицо, заставляя перевернуться набок. Но дождь усиливался, а перспектива вымокнуть до нитки отнюдь не радовала. Тяжело поднявшись на ноги и слегка пошатываясь, собрал свои нехитрые пожитки и двинулся обратно в деревню.Вечерело, впереди пастухи гнали стада животных по домам, останавливаясь то у одного, то у другого двора. За ними шёл одинокий парнишка, не вызывающий у местных никакого интереса. Ему некуда было идти, и он решил напроситься на постой на местном постоялом дворе. Денег у него не было, но он мог расплатиться работой по хозяйству или выполняя поручения.

Дождь усиливался, превращая сельскую дорогу в непролазное месиво. Впереди бредущее стадо размолотило всё до состояния жижи. Путник добрался до места грязный как свинья и промокший до нитки.

В местном трактире кипела жизнь. На крыльце гоготали уже явно разгорячённые местными хмельными напитками мужики, внутри слышался гомон толпы и весёлые песнопения. Парень протиснулся внутрь и увидел, что почти весь зал был забит до отказа. В одном углу мутные дядьки проводили время за азартными играми, в другом слышался звонкий девичий смех. Милые дамы сидели на коленях у кавалеров в вызывающих нарядах и пускали хищные взгляды.

Один из кавалеров полез под полог спутницы, отчего та вскочила и дала наглецу пощёчину. В зале повисла пауза, затем раздался громогласный хохот. Страдалец побагровел и хотел вломить недотроге, но на защиту встал щуплый парнишка с золотой серьгой. Первый примирительно выставил руки и попятился на место. Малец удивился, что здоровенный детина отступил, и, посмотрев на оппонента, всё понял. Старый шрам, пересекающий лицо от виска до скулы, и живые глаза со сталью давали понять, что с таким связываться не стоит.

Парень пробирался сквозь толпу, словно заплывший в косяк хищных рыб малёк. Он подошёл к хозяину заведения – типичному рослому пухлому мужику с чёрной густой растительностью, пивным животом и хитрой улыбкой. Хозяин не стоял без дела, подливая, подавая закуски и ведя беседы с гостями. Его взгляд зацепился за промокшего до нитки паренька.

– Милостыню не подаю! Это тебе в церковь, а коли украдёшь чего, руку отрублю! Понял меня?

Парень хмыкнул и сказал, глядя прямо в глаза:

– Справедливо. Хочу переночевать у вас, могу отработать?

– Мест нет, все комнаты заняты. А насчёт работы сегодня, пожалуй, будет! – оглядев полный трактир, сказал хозяин и крикнул: – Куля, поди сюда!

Из проёма за спиной трактирщика появилась немолодая женщина и недовольно произнесла:

– Чего ж ты меня, дуралей, от дел отрываешь? Народа полон двор, ничего не успеваем, а ты со своими воплями.– Нет времени, гости ждут, пошли быстрее! И, схватив Лукьяна за руку, утянула вглубь жаркого и шумного помещения.

В лицо пахнуло жаром, а в нос ударили заманчивые запахи разнообразных явств. Для такой оравы гостей кухонька была явно не рассчитана. Кухарей всего пара человек: маленький пузатый повар в засаленном и пропитанном застарелым потом фартуке, в уже посеревшем от времени и многократных стирок рабочем колпаке. Молодая и явно уставшая невзрачная девушка мыла посуду в большом тазу. Да Куля, бранящаяся направо и налево на своих работников. Судя по всему, она была женой трактирщика, так как после очередной тирады по поводу кривых рук посудомойки повар, встав на защиту девчушки, произнес:

– Смилуйся, наша барыня, и так работает на пределе. Сама видишь, работа кипит.

Та в ответ лишь благосклонно кивнула и скрылась в складской комнате, бросив напоследок пареньку: «Коли хочешь жрать, делай, что скажут, и не задавай глупых вопросов».

Юноша пожал плечами и уставился на кашевара. Кухонька представляла собой небольшую комнату с большим каменным очагом и металлической решеткой. Сверху кипели большие чаны с ароматно пахнущими похлебками и супами. Рядом находился вертел с румяным поросенком. У стен стояли шкафы-стеллажи с кухонной утварью. На стенах висели травы и мешки. Хозяйка появилась и вновь скрылась в подвальном помещении, где хранились бочки с хмельными напитками. Мужичек посмотрел на Лукьяна и командным голосом гаркнул:

– На кухне раньше работал?

– Пару раз матушке помогал готовить, да в походах кашеварил.

– Какой богатый опыт. Усмехнулся кулинар. Ладно, иди принеси пару ведер воды с колодца. Затем приступай к мытью посуды, вон не справляется одна. Делать было нечего, и, кинув сумку в угол, юнец приступил к своим обязанностям. Время в работе пролетело незаметно. То и дело в комнату врывалась Акулина с блюдами. Мужичек гонял помощников, неспешно помешивал котел и отдавал новые заказы.

– У вас праздник какой-то на селе? Тихо спросил паренек, ухватив пробегающую мимо помощницу. Та с недоумением посмотрела на него, но затем, поняв, что он не местный, ответила:

– Так нечистого мужики вчера из села прогнали, вот староста и местный духовник повелели организовать попойку в честь этого.

– Нечистого? Удивился малец.

– Да, двое наших шли возле церквы, увидали, как тот выбежал, видать, совсем ему покоя не давала, решил напакостить, да спугнули его, гнали так, что даже собаки не догнали! Скатертью ему дорога, да огромный чирь на его сидалище! Гордо произнесла девушка и после окрика повара сорвалась с места.– Ой, дурни. – подумал про себя юноша. – Знали бы вы, как близко сейчас тот самый бес от вас находится, не праздновали бы с таким размахом. Но, судя по всему, либо труп под полом не нашли, либо скрыли сей факт от остальных. Хотя, если бы это был кто-то из местных, то наверняка все бы готовились к похоронам. Так что можно предположить, что это кто-то из случайных воришек. А с учетом, что о местоположении книги знали только два человека: Белес и Варвара, то в голову закрадывались неутешительные мысли. Ну и ладно, видать, не свидимся с ягой боле.

Веселье стало понемногу затихать, народ стал расходиться по домам, а значит, пришло время для уборки зала. Некоторых из перебравших хмеля посетителей трактирщик выводил на улицу, заверяя, что они обязательно выпьют с каждым еще по одной, но уже в следующий раз. А одного пьянчугу, перепившего до обморочного состояния, пришлось-таки вытаскивать на улицу не без помощи Лукьяна, конечно. Когда зал освободился полностью, то напоминал скорее поле боя, нежели уютный сельский трактир. На полу лежали остатки разбитой посуды, следы рвоты и мочи.

– Вот же свиньи! Кому праздник, а кому и повод накинуться до поросячьего визга. – причитая, воскликнула проходящая мимо Куля.

Также, вынося на улицу ведро с помоями, заметил на крыльце небольшие пятна крови, что явно намекало на то, что без драки этот вечер явно не обошелся. Спустя еще час влажной уборки основная подготовка к новому рабочему дню была готова. После таких тяжких трудов спина болела, а рук было уже не поднять. Оглядев свою вотчину, хозяин довольно кивнул, распорядился раздать всем по тарелке оставшейся в котле мясной похлебки да по кружке пенного. Такую новость коллектив воспринял с большой благодарностью. От алкоголя Лукьян отказался, ибо не понимал вообще, зачем взрослые его пьют, ведь оно совсем не вкусное, и голова от него сразу становится дурной, так что свою порцию напитка он отдал повару, за что получил от того небольшой бонус в виде сочного красного яблока, которое он достал из-за пазухи и хитро подмигнул. Все сидели болтали своей небольшой компашкой. Девушку, как оказалось, звали Глафира, она была родом из этой деревни, отец её был мельником, оттого и отдал дочь в подмастерье к трактирщику, дабы та набиралась уму да разуму. Мужичек-кухарь же особо не распространялся о своей жизни и лишь изредка подкидывал вопросы о том, о сем, смачно потягивая пенный напиток.

– Слушай, малой, а ты чего это у тебя с головой-то? Не уж-то волосы седые, али какая хворь? – спросил кашевар, откинувшись на спинку лавки.

– Да нет, не хворь, просто так как-то само. – неопределенно пожал плечами юноша.

– Ну как знаешь! Всякое бывает. – не стал настаивать тот.

– А я вот сразу заметила, вот только спросить стеснялась. – констатировала девчушка, облизывая деревянную ложку.– Так насчет койки решим. Работник ты вроде расторопный да не ленивый, не хочешь ли поработать у нас, а то сам видишь, рук не хватает в последнее время? – задала вопрос подсевшая к ним Акулина.

– Спасибо, хозяйка, за хорошее предложение, да за ужин сытный, да вот только в путь мне надобно. Переночую у вас до завтра в путь-дорогу двину. – благодарно ответил парнишка.

– В путь? Это куда ж ты собрался-то? Не мал ли ты в одиночку путешествовать? Чай, совсем пропащий? – удивились все.

– Так на север мне надо. – как-то уклончиво поведал Лукьян. – Сказали мне, что можно там научиться всему, что душе угодно.

– Так можно, конечно, – подал голос из-за своей стойки трактирщик, протирая стаканы. – Токма тебе надобно или в Царьград, али в Новгород.

– Так туда и собирался. – поднося ложку ко рту, произнес парнишка.

– Ну один ты все равно туда вряд ли доберешься, неспокойно сейчас на дороге, люд лихой озорничать стал. Так что все, кто в ту сторону идет, теперь поодиночке не ходят, а чем больше, тем больше шансов добраться.

– Точно-точно, – поддакнул уже слегка захмелевший повар. – Мужики в деревне говорили, мол, конвой князев недели как две назад с оброком обратно возвращался, напали на них, так только пару человек всего в живых и остались, да всякие страсти рассказывали, будто бы напали на них ни то люди, ни то какие твари лесные, мол, даже мертвых с собой забирали, да все добро награбленное увозили. Мол, проедешь по дороге той, и следа битвы не видать. Чудеса, да и только!

– Да брешут твои мужики. Им лишь бы слухи распускать да панику наводить! Ты представь, коли и правда князеву рать порезали, да он бы вмиг сюда армию прислал, да в таком количестве, что любых разбойников в пыль растерли. – отмахнувшись, опровергла Акулина.

– Брехня не брехня, не ведаю, да и за слова не ручаюсь, да вот только разговор такой был. – буркнул кашевар.

– Что правда, то правда. – произнес уже хозяин заведения. – Я тоже такое слышал, верится с трудом, конечно, да вот только те, от кого я это слыхал, почём зря болтать не станут. Так что есть у меня для тебя предложение, малец. Через неделю пойдет торговый караван в ту сторону, кого попало, сам понимаешь, туда не возьмут, но коли поработаешь у меня до того времени, замолвлю за тебя словечко. Не бесплатно, конечно, в дороге делать будешь что скажут, глядишь и доберешься! Толпой-то да с охраной всяко безопасней, нежели одному. Что скажешь?

– Заманчиво, конечно, но хотел я уже завтра выйти в путь, но коли так дела обстоят, подумать до утра могу? – почесывая затылок, сказал юноша.

– Можешь, только утром ответа от тебя жду. Как распорядишься своей жизнью, твоя печаль, я тебе не мамка с папкой. А сейчас сворачивайтесь уже, работнички, спать пора. – подвел итог трактирщик и пошел закрывать двери заведения на засов.

Куля аккуратно дотронулась до плеча нового прислужника и кивком головы указала следовать за ней. На другом конце зала была деревянная дверца, за которой оказалась небольшая коморка, забитая разнообразным хламом.– Вот твои покои на сегодня, подстилку принесу, а ты пока разгребай себе место.

Выбирать, конечно, не приходилось, но если бы вместо небольшого щуплого пацаненка был взрослый мужик, он бы вряд ли поместился в этой комнатушке даже скрючившись в три погибели. Но делать нечего, и пришлось как-то выкручиваться, разобрав хлам в закутке, смог даже организовать достаточно просторное спальное место, да так, что при большом желании мог даже спокойно разложиться звездочкой. Когда ему принесли небольшую перину, на лице его появилась улыбка.

– Это, конечно, не княжеские покои, но тоже неплохо! – оптимистично подумал про себя, кинул в угол сумку и рухнул на своё лежбище. После прошлой ночи, проведенной в собачьей будке, сон накрыл мгновенно и окончательно.

Глава 4. Сила слова

Проснулся малец оттого, что в комнату бесцеремонно вошла Глафира и звонким девичьим голосом прощебетала: «Вставай, лежебока, хозяин повелел тебя будить, да ждет он ответа. Так что вставай, умывайся, приходи в себя и как можно скорее подходи в зал».

Малец лишь трехнул головой, показывая, что он всё понял, и, стряхивая с себя последние оковы сна, буркнул в ответ: «Сейчас подойду».

Девушка скрылась, а парень встал, потянулся и тут же посмотрел на свой скарб, дабы убедиться, на месте ли всё. Сумка лежала на том же месте, на которое он её швырнул, поэтому, успокоившись и придя в себя, стал думать.

– Так, поработать тут недельки и двинуться с толпой либо двинуться самому. С одной стороны, батрачить целую неделю в этой забегаловке – такая себе перспективка, но если то, что сказал местный кашевар про ратников владыки местного, правда, то идти одному страшновато и практически нереально. Так что, думаю, придется остаться тут и дождаться караван, так помереть из-за спешки не хочется. С другой стороны, а вдруг меня кто-то тут узнает и какую-нибудь пакость учинит? Я вроде как старших сестер помог убить, а такое вряд ли мне до конца жизни простят. Сложно со всех сторон, тупик. Но все же, видимо, придется согласиться и остаться тут. Все же уйти отсюда я могу в любой момент. Решено, пока останусь тут.

Поговорив с трактирщиком и приняв его предложение, малец двинулся на кухню, дабы начать свой новый рабочий день. Пришлось долго и нудно переставлять ящики с полки на полку, пока Акулина вместе с главным на кухне подсчитывали оставшиеся запасы да составляли список того, чего предстояло закупить. Из разговора малец понял, что завтра в селении будет большая ярмарка, посвященная открытию новой, наконец достроенной церквы. После приступили к заготовке, нарезали овощи и зелень, раскладывали их по кладовым. Затем внутрь зашел хозяин и, пожурив старшего за беспорядок на ведомой им территории, двинулся восвояси, а их дружная команда работяг принялась наводить лоск и блеск. Так и пролетел первый день. Гостей было немного, оттого они больше болтали, чем работали. На следующий же день, Акулина, взяв с собой Лукьяна и Глафиру, повела тех на рынок. Ярмарка же только становилась, оттого народу было не так много. Зато посреди центральной площади на виселице в петле висел какой-то уже посеревший от времени труп мужчины. Вокруг тела роились мухи, а запах гнилого мяса то и дело долетал до носа мальчугана.– А это что за бедолага? – удивился паренёк, мельком взглянув в сторону висящего.

– А-да, так это воришка, который по глупости решил залезть в дом старосты деревни. То ли от нужды великой, то ли совсем умом тронулся. Весь люд в деревне знает, что наш глава чутким слухом обладает и охотник знатный. На что он надеялся, леший его знает. Дурак, одним словом. Глава как схватил его с сыновьями, связал да за ноги к лошади привязал, та его тащила через всю деревню. Затем петлю ему на шею накинули да наверх затянули, дабы другим неповадно было. Поделом, одним словом.

– Сурово. – констатировал юноша.

– А как иначе с ворами поступать? Воруют только лентяи да прохиндеи, которые своим трудом ничего нажить не могут, – сплюнула женщина, не замедляя шаг.

Пройдя по нужным торговцам и закупившись всем необходимым, они уходили с полными руками.

– Тяжела ноша, но ничего не попишешь. Взялся за работу – выполняй, – подумал про себя малец, как вдруг почувствовал на себе нехороший взгляд. Оберег на груди молчал, значит, волноваться пока не о чем, но чувство было не из приятных. Оглянувшись по сторонам, он заметил у одного из зданий неясную фигуру на грани видимости. Она показалась на долю секунды, но этого хватило, чтобы её заметить. Вновь посмотрев на то место, он обнаружил, что там никого уже нет. Покрутив головой, вдруг услышал оклик идущей рядом девчушки:

– Ты чего головой-то крутишь во все стороны? Словно потерял кого. Да ты не переживай, не потеряешься, мы рядом, укажем путь, если что.

– Да нет, просто показалось. Знакомого увидал, а присмотрелся – не он это вовсе, – с разочарованным голосом соврал малец.

До трактира они добрались без происшествий, и ничего странного на пути больше не происходило. Разложив все покупки, обнаружилось, что хозяйка забыла купить хмель для производства спиртного. Хотела отправить девчушку, но тут запротестовал повар, мол, она ему нужна на кухне. Той ничего не оставалось, как отправить мальца. Тот не стал противиться и двинулся обратно на базар. Через полчаса он вернулся на место и купил всё необходимое у наглого барыги, с которым пришлось торговаться за каждую копейку. После успешной сделки юноша вновь почувствовал этот тяжелый взгляд. Обернувшись по сторонам, он увидел знакомую женскую фигуру с посохом в руках. Она стояла в тени огромного раскидистого дуба. Интриги не было, это была Яга, смотрящая на него совсем не добрым и пылающим злобой взглядом. Казалось, ещё немного, и тот вспыхнет, словно свеча. В голове мальчугана послышалось:

– Иди сюда! – ярко, словно это была не мысль ведьмы, а его самого. Амулет на груди вспыхнул, и тяжесть слегка отступила, позволив ему взять над собой контроль.– Еще чего! Тебе надо, ты и иди! – прокричал с вызовом в голосе юнец, уставившись на тень.

Тут же сзади его окликнул насмешливый женский голосок: – Ты чего на дерево орешь, малахольный. Оно ж к тебе не подойдет.

Обернувшись, паренек увидел молодую красивую девушку с ослепительной улыбкой. Он неловко произнес: – Так там это… Стоит и злобно глядит.

– Кто? Белка что ли? – хохотнула красавица и двинулась по своим делам.

– Какая еще белка? – возмутился было мальчишка, но, обернувшись, уже никого не увидел на том месте, кроме зеленого исполина.

– И что это было? У меня, наверное, разум помутился. Хотя нет, оберег-то сработал. Значит, не почудилось. Надо быстрее возвращаться, – подумал про себя и опрометью двинулся в трактир.

Там уже вовсю шла кипучая деятельность, время было обеденное, и в зале уже сидело несколько компаний, рьяно что-то обсуждающих. Из обрывков удалось услышать, что кто-то очень важный едет на открытие новой деревенской святыни, что сулило большое количество приезжих, которые наверняка захотят с дороги пропустить по кружечке-другой. Корчмарь и по совместительству хозяин заведения педантично протирал свой столик, доводя его до идеального блеска. Увидев посыльного, он только кивнул и продолжил свой ритуал. На кухне было жарко, на огне стояли пара кипящих котлов, а на вертеле вновь жарили мясо. Жар чуть не сбил мальца с ног, когда тот резко отодвинул плотную занавеску и проник внутрь. За ним следом зашла не пойми откуда взявшаяся Куля и, выхватив у того из рук мешочек и забрав оставшиеся деньги, ловко метнулась в погреб, прикрыв за собой дверь на засов.

– Что это она? – поинтересовался парнишка у присутствующих на кухне работяг.

– Да зелья свои хмельные варганить побежала, не баба, а алхимик и ведьма, – засмеялся кухарь, помешивая большой деревянной ложкой то одну, то другую кипящую массу.

– Ой, договоришься ты однажды! – смеясь, прожурчала девица, моя в большом ведре грязную посуду.

– Так, нечего лясы точить, малой. С тебя вода, Глаша, с тебя чистота, – скомандовал вмиг ставший серьезным кашевар.

Так и пролетел весь день в работе. Ближе к вечеру началось столпотворение. В деревеньке был всего один достаточно крупный постоялый двор, поэтому после больших народных гуляний состоятельные жители, подогреваемые зрелищем и преисполненные верой в нового бога, двинулись отмечать это дело именно сюда. Народу было битком, то и дело то хозяйка, то уже и сам трактирщик забегали с криками и угрозами в адрес нерасторопных слуг. Кашевар меланхолично отвечал, что делает всё, что в их силах, и ускориться не может. А коли хозяева хотят ускорить процесс, то пускай нанимают еще людей, ибо у него на кухне и так все как загнанные лошади.

– Кремень, а не мужик! – тихим голосом произнес Лукьян, с трепетом и уважением глядя на своего лидера. – Нам спуску, конечно, не дает, но и перед начальством не раболепствует.Так он же их кум! А кум, как известно, самый близкий из близких! Вот и не серчают на него, ибо грешно это! – со знанием ответила ему девушка.

Вскоре послышался колокольный звон, а через примерно час из зала послышались радостные и одобрительные крики, а затем наступила гробовая тишина, словно кто-то в один момент выключил в зале звук. Все присутствующие рядом с котлом притихли и с опаской стали переглядываться меж собой. Вдруг, словно гром среди ясного неба, послышался громкий, утробный, раскатистый бас.

– Есть ли на земле хотя один человек, который не желал бы себе благополучия? Однако многие люди говорят, что для земного благополучия слишком много требуется: будто бы для этого нужно и богатство, и мудрость, и здоровье, и многое другое. А между тем мы видим, что иной при богатстве неблагополучен, с богатством несчастен и, имея много, ничем недоволен. Иной доволен, если имеет кусок хлеба, а другой и полными магазинами хлеба недоволен. Нет! Благополучие вещь такая, которую трудно уразуметь, потому что неодинаковое у людей желание, хотя все люди сотворены по одному образу. Воробей доволен зерном хлеба, а орел ищет для своей пищи мяса; мышь довольна крошками, а свинья непрестанно ест и никогда не наедается. Как между птицами и зверями есть обжорливые, так и между людьми. Но мы не о животном довольстве хотим сказать, а о душевном благополучии. А для этого, по-нашему мнению, не много нужно…

Поток заказов сразу вмиг прекратился, оратор вещал так пылко, что все сразу подались на выход из кухни, дабы поглядеть на обладателя столь чарующего и проникновенного голоса. Высунувшись из-под плотной занавеси, Лукьян увидал худого жилистого мужичонку, одетого в скромную черную мешковатую одежу с небольшим деревянным крестом в одной руке и старой потрепанной книжицей в другой. Глашатай стоял спиной, и рассмотреть мало что удавалось за головами и спинами многочисленных посетителей. Седые волосы и борода подергивались в такт сказанными им речи. Все стояли словно бы под гипнозом, не отрывая своих взглядов от этого необычного человека, а тот же в свою очередь продолжал вещать.

– Никого не обижай, и сам ничем в мире не обижайся – и ты будешь благополучен. Не говори никому обидного и неприятного слова, не бери чужой вещи, и ты будешь совершенно покоен. С другой стороны, скрепи сердце твое так, чтобы ничем и никогда не огорчаться: поносит кто тебя – молчи, отнял кто что у тебя – перенеси с молчанием, и ты будешь благополучен. Желаешь быть благополучным – никого не трогай ни словом, ни делом, а говоришь – подумай прежде: не обидно ли будет твое слово? Лучше больше молчать, нежели говорить. Молчаливый немолчных похвал заслуживает, – сказал наш господь. Иногда приходится великую беду нажить за какое-нибудь одно слово. Ты скажешь: «Как я могу не обижаться, если кто-нибудь станет меня ругать или отнимать мою собственность?». Да ведь ты хочешь на свете прожить благополучно? Во-первых – не отвечай на обидное; слово словом же, а перемолчи; ибо от слова, как от одной искры, может произойти большой пожар. Разве возможно прожить, чтобы кого-либо не обидел или словом, или делом? Зато возможно переносить обиды. Против обидного слова старайся отвечать одним молчанием, – и тебя неглубоко поразит слово твоего врага. Если кто обижает тебя на деле, отнимая твою вещь, – ты или не имей лишних вещей, чтоб у тебя не воровали, или прячь подальше, чтоб не соблазнить вора, или, если украл кто у тебя, не обижайся, – тебе Бог даст все необходимое. Вы знаете, что ни на кого Бог так не огорчается, как на обидчика своего ближнего, никого столько не любит, как долготерпеливого и молчаливого. Будьте благословенны, дети мои, да прибудет с вами ОН! – закончил свою исповедь старец и так же внезапно, как появился, так же стремительно вышел из трактира.Люди, стоявшие вокруг, провожали того с молчаливым трепетом в глазах. Когда святой апостол новой веры скрылся из виду, в зале еще минут десять царила гробовая тишина, слышно было даже, как мухи летали и жужжали где-то под потолком.

Вдруг из зала раздался ошеломленный одинокий голос: «Истину глаголил, не иначе». И после этой короткой фразы звук словно бы снова включили, и гости, замершие в оцепенении, стали вдруг приходить в себя.

– Вот это оратор! – процедил сквозь зубы удивленный повар и сплюнул на пол.

– Я тебе сейчас плюну! – вдруг из-за его спины послышался грозный окрик Акулины. – А ну марш за работу, чего встали!