Кощей. Путь к силе

– Зря ты ему сказал… – строго посмотрев на пацана, бросил старец и стал укладываться на собранную на скорую руку постель из камыша и травы.

– Я ж не знал. – виновато ответил юноша и, перевернувшись на бок, попытался уснуть. Сон на удивление пришёл быстро, сказывались то ли усталость прошедшего дня, то ли мерное кваканье и тихое шуршание обитателей болот.

Проснулся Лукьян от того, что напарник легонько ткнул его в бок носком ботинка и поставил рядом дымящуюся кружку с травяным отваром.

– Пей и собирайся скоренько, лежебока, в путь пора, коли до следующей стоянки до светла хотим добраться.

Нехотя встав и потянувшись, осмотрел пристанище, напарник уже собрал свои нехитрые пожитки и даже собрал остатки вчерашних дров и аккуратно сложил на следующий раз на краю поляны. В животе, конечно, бурлило, но горячий чай хоть и был не особо приятен на вкус, но прекрасно поборол недовольное урчание в животе. Так, спустя десять минут, они медленно брели по топям след в след. Это не доставляло особого дискомфорта, разве только промокшая одежда да чавкающие в жиже ноги. Вооружившись длинной палкой, проводник прощупывал подозрительные кочки перед собой, перед тем как встать на них ногой, и так ближе к обеду они выбрались к краю болот, погрязшего в зарослях камыша и рогоза чуть выше человеческого роста. Пробираясь сквозь заросли и сделав первые шаги по долгожданному твердому грунту, напарники вдруг услышали приближающиеся голоса. Из небольшого подлеска, что высился впереди, шла небольшая толпа людей, с десяток человек, и двигались они прямехонько к ним. В руках некоторых было видно нехитрое оружие, по типу дубин и простеньких самострелов, кои имелись почти в каждом дворе. Намерения идущих было не понятно, но дабы первыми не спровоцировать конфликт, старец вдруг промолвил, поворачиваясь к мальчугану.

– Помалкивай да гляди в оба, в случае чего беги со всех ног в топи, вряд ли за тобой кто-то кинется вдогонку.

В ответ на это паренек лишь коротко кивнул и ожидал, когда странная компания подберется ближе. Не дойдя десяток шагов, из толпы вышел бородатый мужичонка средних лет с копной светлых, как солома, волос. Осмотрев парочку появившихся невесть откуда пришельцев, произнес хриплым каркающим голоском.

– Здравы будьте, люди добрые. Кто такие будете и что делаете в этих краях?

– И тебе не хворать, уважаемый, путники мы, заплутали слегка, уже пару дней вокруг этих топей проклятущих кружим, а вы кто таковы будете? – настороженно скрыв за спиной ребенка, произнес старик.

– Да местные мы, с деревеньки Сырец, что в полдня пути отсюда, односельчан своих ищем, пошли за ягодами на болота да сгинули, уже почитай пару дней ни слуха ни духу, бабы хай подняли, так мы скоренько собрались и решили поискать, глядишь, кого и отыщем. – уже более спокойно и вкратчиво ответил мужичек. – А вы за время своих блужданий не видали никого?

– Только жабы да пиявки. – наигранно отмахнулся проводник. – А не подскажете ли дорогу до селения вашего? А то запасы наши за время скитаний поистощились, нам бы поесть чего раздобыть.

– Да это запросто, иди в сторону того подлеска, – указал рукой сельчанин, – там перед ним свернешь направо и прямиком в старую сопку упрешься, а за ней уже и поселение наше.

– Да будут к вам благосклонны боги, не иначе как они послали вас к нам навстречу. – в знак благодарности поклонился старец и, повернувшись к мальцу, подмигнул ему украдкой. – Пойдем, Антипка, кажется, нам сегодня несказанно повезло. А вам же, ребятушки, удачи в поисках, да помогут вам высшие силы отыскать ваших товарищей.

– Спасибо, отец, и вам не хворать. – кивнул мужик и жестом дал понять остальным, что пора продолжить путь.

Как только группа поисковиков отошла от спутников, Лукьян повернулся и со смятением на лице спросил: «Антипка???»

В ответ напарник лишь широко улыбнулся. – А чего тебе не нравится, мне кажется, тебе это имя подходит больше.

– Нет уж, спасибо, меня и моё устраивает, меня там мамка с папкой назвали, такое пусть и остается! – обиженно пробубнил тот, но позже, когда толпа пришлых скрылись из виду, спросил: «Я так понимаю, ищут они тех самых нерадивых, что с болотником повздорили?»

– Скорее всего. Глупая и ненужная смерть, с нечистью можно мирно сосуществовать, и наша вчерашняя ночевка яркий тому пример. Я думаю, любому хозяину будет неприятно, если в его угодьях начнут пакостить или еще чего хуже бесчинствовать, так что смерть – это еще не самое худшее, что могло с ними произойти.

– А есть что-то хуже смерти? – удивленно посмотрел на собеседника юноша, медленно шагая по слегка примятой росой траве.

– Конечно, они могли стать утопцами, вот представь себе, ты умер, но очнулся терзаемый злобой ко всему живому и неуемным голодом, который сможет заглушить на короткое время лишь загубленная душа. Ты бы ходил-бродил, выискивая новую жертву день за днем, пока однажды свербящая в голове жажда не свела бы тебя с ума окончательно, или какой-нибудь ловкий охотник на нелюдей не сжёг бы твое бренное тело на костре и не даровал бы тебе вечный покой. Я слыхал про случай, когда такие вот твари приходили по ночам в то место, где они жили еще будучи людьми, и утаскивали за собой родственников и близких друзей.

– Да, пожалуй, я соглашусь, это действительно хуже самой лютой смерти, принести погибель близким и тем, кого ты любишь. – с грустью в голосе произнес юноша, затем вновь посерьезнел и задал вопрос: «Подожди, а что ты говорил про охотников на нелюдей? Разве такие бывают?»

– Бывают-бывают. – на одном дыхании произнес напарник. – Еще и не такие чудеса встретятся на твоем пути, если, конечно, доживешь и не сгинешь по глупости в какой-нибудь сточной канаве.

– Честно говоря, не хотелось бы. – покачав головой с улыбкой ответил парнишка. – И все же расскажи мне про этих охотников? Откуда они? Как выглядят и чем занимаются?

– Да люди они обычные, такого в толпе увидишь и не поймешь, кто да что, вот только поговаривают, что с самого детства тренируются они нечисть лихую, что простым людям сильно докучают, изничтожать.

– Так а зачем им это нужно? Работенка-то опасная, не уж-то ради славы или золота? – задался вопросом мальчуган.

– Нет, как говорил один мужик в трактире, они денег почти не берут, только самый минимум, на еду да на дорогу. А насчет славы тоже вряд ли, не кичатся они да не трезвонят они о своих деяниях, как какие-нибудь балаболы вельможные, от которых только одни слова, а дел никаких. Да и были они всегда, ходили и раньше легенды об этих богатырях, просто сейчас то ли чудища одичали вконец, что на людей стали бросаться аки голодная свора, то ли больше их стало. Одно скажу, вроде дело делают доброе, да людям помогают, за это честь им и хвала.

– Но ведь не вся нечисть плохая, вот, например, твой знакомец, болотник, он-то обидчиков утопил, а коли и за ним придут? – заинтересованно спросил Лукьян, мерно шагая по хорошо вытоптанной тропинке.

– Коли не сдюжит, так и помрет. Он же не просто так, он в наказание… – прервался на полуслове проводник и жестом остановил юношу, чуть было не уткнувшегося тому в спину.

– Я что-то слышу. – серьезно сказал старик и посмотрел куда-то далеко вперед.

– А я ничего. – тихо прошептал малец, но тут же ему закрыли рот рукой, а затем, отпустив, напарник приставил палец к губам и приказал тому молчать.

Парнишка покорно кивнул и, молча переминаясь с ноги на ногу, стал вглядываться в ту сторону, куда так пристально смотрел напарник. Время шло, медальон на груди молчал, что вселяло уверенность в то, что это не нечистая сила, а что-то более простое и понятное. Ничего не происходило, выждав еще пару минут, проводник скомандовал: «Всё, пошли!» – и они вновь двинулись в путь.

– И что это было? – не выдержав, спросил малец.

– Без понятия, но что-то мне там не понравилось, называй это чуйкой. Я вот привык ей доверять, отчего и жив до сих пор, как видишь. – спокойно ответил путник.

– Как скажешь, тебе виднее. Я вот ничего не заметил. – лишь пожал плечами паренек, и они вновь двинулись в путь. Все было спокойно, вот только проводник заметно нервничал, то и дело оглядывался назад, да поглядывал по сторонам. Привал было решено было не устраивать, хотя ноги уже изрядно так гудели от проделанного пути, но старик все подгонял и подгонял Лукьяна. В какой-то момент они даже перешли на бег, пытаясь скрыться от неведомой опасности, добравшись до такого-то заросшего мхом и лишайником столба, остановились и перевели дух. Тяжело дыша, словно загнанная лошадь, юноша рухнул на землю, наслаждаясь прохладой, исходящей от ещё слегка влажной почвы.

– От кого бежим-то? – прохрипел малец, все еще не в силах подняться.

– Не знаю, зло сплюнул проводник, смахивая едва различимые капельки пота на лбу. Но чую я, что за нами кто-то следит, и так пристально, что его взгляд почти что осязаем. Что это, я не могу понять, но одно ясно точно: добра оно там явно не жалеет. И зазевавшись там хотя бы на мгновение, остались бы лежать у той рощицы на веки вечные.

– А почему мы тогда остановились тут? Не уже ли погоня прекратилась, или же нечто прямо сейчас крадется к нам из-за спины? – вдруг испуганно спросил ребенок.

– Сюда точно не сунется, побоится. – уверенно успокоил его спутник. Медленно стал отчищать столб от поросли. Сквозь путы стеблей и листвы показалось искусно вырезанное деревянное лицо. Бородатый мужик в шапке из коровьей шкуры с рогами лицезрел в сторону, откуда прибыли нежданные путники. На шее висел оберег в форме отпечатка медвежьей лапы. В одной руке держал он кубок в виде кривого рога, который мальчуган не раз видал на пирах в трактирах, в другой же держал посох. – Велес-батюшка, до сих пор стережет своих чад неразумных. Не посмеет ни одна тварь навьи посягнуть на эту землю. – сказал старец с гордостью, заканчивая расчищать идола.

– Скотский бог? – удивился малец.

– Он самый, один из почитаемых божеств в нашей местности. Раньше в каждом доме стоял кумир, люд просил о здравии скотины, о богатом урожае, о здоровье. А сейчас видишь, чего, порос весь, стали забывать люди своих предков. – с грустью сказал напарник и, наконец закончив, сел подле истукана на землю и закрыл глаза, быстро шепча какую-то молитву. Было видно, что делал он это не впервой, слова произносились так быстро, что было сложно разобрать хоть что-то. Закончив, открыл глаза, огляделся вокруг, взор его изменился, стал каким-то более осмысленным, что ли, глаза буквально пылали праведным огнем и внутренней силой. Осмотрев все вокруг и убедившись в безопасности, коротко скомандовал пареньку.

– Собирайся, до селения рукой подать, некогда нам тут рассиживаться.

В ответ на это Лукьян лишь болезненно поморщился и, встав с прохладной земли, двинулся дальше, уже удаляющимся от места стоянки напарника. Через полчаса спешной ходьбы вдалеке стала виднеться небольшая сопка, заросшая мелкими деревцами и раскидистыми кустарниками. Обойдя пригорок по дуге, вдали показались первые редкие деревенские домики, что сразу же подняло настроение уже изрядно уставшим и изголодавшимся путникам. Вечерело, дело близилось к закату, когда они вошли в селение и, бредя по единственной улочке, заметили на себе тяжелые подозрительные взгляды местных жителей.

Судя по всему, сельчане не очень рады нашему присутствию, смотрят с опаской, так что постарайся помалкивать, беседу буду вести я, а то мало ли что… – наказывал проводник, но тут его окликнул крепко сбитый мужичек, опирающийся на вилы натруженными руками.

– Эй, хлопцы, вы чьих будете? И чего это вы тут шастаете?

– Здрав будь, незнакомец. Заплутали мы на болотах, встретили ваших мужиков, они нам и указали путь-дорогу, совсем изголодались в пути, три дня по топям скитались, выйти не могли, словно бы сам болотник сгубить нас пытался, да только вот сжалился и отпустил на все четыре стороны.

Услышав это, незнакомец сразу переменился в лице, как-то посерьезнел и, кивнув, ответил:

– А ну поди сюда, косатики, разговор есть. – поманил за собой местный, углубляясь внутрь двора и как бы приглашая за собой.

– Не ловушка ли? Может, не стоит? – с сомнением вопросил Лукьян, глядя на спутника.

– Не похоже, я раньше бывал в этой деревеньке, правда, никогда не оставался на ночь. Да, люди встревожены, но это не мудрено, пропали несколько человек, так что давай-ка послушаем, что ему надо, а там поглядим.

В ответ на доводы мальчуган пожал плечами, мол, тебе виднее, и двинулся вслед за уходящим незнакомцем. Деревенский уже сидел на лавке во дворе дома и пристально с ног до головы осматривал званых гостей. Эти гляделки продолжались пару мгновений, и тут он сказал:

– Скажу вам сразу, чужакам тут не очень рады, люди на грани, в окрестных лесах с недавних пор начала пропадать дичь, на полях стало опасно работать, то и дело из чащи сельчане стали ощущать чей-то недобрый, тяжелый взгляд, а еще и не далече пары дней как молодежь наша пропала, что по ягоду к болотам двинулась, невзирая на все опасения и запреты. Непонятно, то ли лиходеи какие в наших краях обосновались, то ли еще чего похуже. И коли бы вы не сказали, что наших на болоте увидали, вас бы тут уже бы на вилы подняли.

– Однако нравы у вас тут. – ответил удивленно спутник, присвистнув.

– А ты чего хотел, живем в медвежьем углу, нет тут ни дружины князевой, ни стен высоких, выживаем как можем. Думается мне, что в ночь вы вряд ли заходите двинуться дальше, да и опасно это, так что сегодня переночуете у меня, коли не брезгуете. Тут у меня берлога мужицкая, старуха моя уж как три лета назад богам душу отдала, так что у меня тут слегка не прибрано. Но думается, сейчас никто другой вас на постой не возьмет, боятся.

– Спасибо тебе, добрый человек, ты не думай, мы не нахлебники какие, за доброту твою отплатим, хочешь работой, хочешь монетой.

– Само собой! – проворчал хозяин и добавил: – В хлеву располагайтесь, в дом не пущу от греха. А коли на монеты богаты, давайте сюда, я схожу по соседям снеди пошукаю, нечем у меня два лишних рта кормить, но знаю, кто продаст по сходной цене.

– Спасибо и на этом. – с искренней благодарностью произнес напарник и протянул мужику две серебряные монеты. – Этого должно хватить. Одна за кров, вторая за еду.

Гостеприимный местный округлил глаза от неслыханной щедрости, схватил червонцы и бодрой походкой двинулся со двора, да так шустро, что мальчуган только диву давался, как недоверие резко сменилось на услужливость.

– А не многовато ли? – спросил, глядя вслед скрывающемуся где-то за углом дома мужичку.

– Не, судя по тому, что я увидел в деревеньке, нам действительно вряд ли бы кто-то еще захотел помочь, а ночевать на улице или еще чего хуже на окраине селения опасно, я до сих пор не могу отделаться от мысли, что то нечто, что нас преследовало по пути сюда, может нагрянуть сегодня ночью прямо сюда.

– А не боишься, что жадность победит и он придет с парой крепких молотчиков, и они отнимут у нас все остальное, да и нас, дабы не было лишних свидетелей злодеяния, где-нибудь в овражке и прикопают? – поинтересовался Лукьян, глядя в надвигающиеся на ясное небо дождевые свинцовые тучи.

– Однако какой ты кровожадный. – усмехнулся старик. – Коли жадность победит, так он сам ночью с ножичком придет да глотки нам перережет, пока мы спать будем, но вроде не слышал я, чтобы до этого в этом селении путники пропадали, однако всякое может в голову прийти, так что я покараулю ночью, на всякий случай.

Пока усталые путники располагались на ночевку в выделенном для ночевки помещении, которое хоть и было не в лучшем своем состоянии, однако было вполне себе чистым и ухоженным, и даже пару тюков старого сена лежало в углу. Соорудив себе удобный лежак из своих вещей и старой сухой травы, малец принялся осматриваться, ходя от стены к стене, пытаясь найти что-нибудь интересного. Не прошло и получаса, как в их скромную обитель ворвался радостный хозяин с довольно увесистым свертком. Размах и разнообразие принесенной провизии поражал, тут были и соленое сало, и печеная картошечка с обильным пучком разнообразной зелени в придачу, и два солидных каравая, но самое главное, ароматно пахнущая запеченая до хрустящей корочки курица. Также на самом дне была обнаружена чарка с дурно пахнущей мутной жидкостью. Содержимое в ней зелье не было ни для кого тайной, однако мужичек буквально взглядом пожирал заветную тару.

– Однако! – удивленно присвистнул проводник, глядя на все это великолепие. – Неужто на все это денег хватило?

– Еще и на опохмел осталось! – довольно кивнул вмиг подобревший сельчанин. – Тут такое дело, я подумал, не гоже такой пир да в сарае, айда в хату ко мне?

– Мы у тебя в гостях. Как скажешь, так и будет. – не став спорить, ответил уставший путник.

– Приятно разговаривать с мудрыми людьми, я пока на стол накрою, а вы как будете готовы, подходите, лады?

– Спасибо, так и поступим, только где у вас умыться с дороги, да руки помыть бы не мешало. – вдруг подал голос доселе молчавший мальчуган.

– А я уж думал, ты немой, да вон за домом колодец. Токмо там ведерка нет, в дом убираю, а то любят уж больно сильно соседские дети озорничать, уже два ведра мне в колодце утопили, окаянные, спасу на них нет. – пожаловался сельчанин. – Ладно, сейчас принесу, только вы потом мне его обратно принесите.

– Как скажешь. – пожал плечами проводник и, дождавшись, когда хозяин уйдет, сердито повернулся к юноше. – Я же сказал тебе молчать! Неужели это так сложно?

– А что я такого сказал-то? – обиженно уставился на спутника Лукьян.

– Да хорошо, что ничего не ляпнул, а не то двинул бы тебе без зазрения совести, коли старших не слушаешь. И заруби себе на носу, пока я веду тебя, то отвечаю за тебя головой, и коли ты не слушаешь меня, то ты подставляешь нас обоих, коли не можешь выполнить такое простое поручение, как молчать, я даже представить не могу, как ты поведешь себя в опасной ситуации. Я надеюсь, ты это уяснил?

– Извини. – тихо пробурчал обиженный мальчуган.

– Да плевать я хотел на твои извинения, делай, что говорят, а не то заведу тебя в такие дебри, что тебе не в жизнь не выбраться, и будь что будет! А теперь собирайся, пошли к нашему гостеприимному хозяину, невежливо заставлять того ждать без причины.

Выйдя во двор, они двинулись в сторону небольшого старого и слегка покосившегося домика с небольшим резным крыльцом, видно было сразу, что мужик жил тут один довольно давно, старые пыльные тряпки лежали на перилах, рядом валялись такие же видавшие виды кожаные сапоги без пятки.

– Странно. – подумал Лукьян, у моих деда и бабки было тоже много древних и пришедших в негодность безделиц, но все же те бережно хранили их, словно бы то были некие бесценные реликвии. Судя по всему, все это приходило с возрастом, и однажды это должно было придти и к нему самому.

Постучав в старую деревянную дверь, услышали веселый голос хозяина.

– Заходи, не заперто!

Войдя, увидели, как тот мечется подле небольшого старинного, растрескавшегося от времени небольшого столика и нарубает зелень. – Ведро вон там! – указал тот кончиком ножа в противоположенную сторону от входной двери, не отрываясь от процесса.

– Иди, коли тебе надобно, я вот не испачкался. – с явной язвой в голосе произнес проводник. Малец же схватил ведро и опрометью кинулся на выход с деревянным ведром в руках. Двинув за дом, увидел заросший мхом добротный каменный колодец. Удивившись такой роскоши, подошел поближе и заглянул внутрь. Внизу виднелась темная водная гладь, отражающая словно зеркало дневной свет, падающий на дно и отражаясь от воды светлым пятном. Привязав ведро к веревке, стал медленно опускать его вниз, завороженный процессом и погружаясь куда-то в глубины памяти. Ведь еще совсем недавно он бегал со своей матушкой за водой на ближайший колодец. Женщина несла коромысло с двумя заполненными до краев ведрами, а сын, словно озорной воробушек, кружился вокруг, весело гогоча. Мать улыбалась, не сводя счастливого и доброго взгляда со своего заигравшегося чада.

Как будто это было в другой жизни. – с грустью подумал про себя малец и, подняв ведро со дна, всмотрелся в водицу. Тут, под небосводом, она уже не была такой мрачной и темной, а совсем наоборот, была прозрачной и студеной. Сделав аккуратный глоток, мальчуган почувствовал ледянящий холод, прошибший все тело. Зубы свело, но все же принесло некоторое облегчение уставшему от дороги ребенку. Умыв лицо и помыв руки, поднял голову к нему, дабы мокрая кожа поймала последние теплые лучики уходящего за густой лес заходящего солнца. Опустошив ведро, взяв с собой, двинулся обратно в жилище. Там уже во всю шла трапеза, взрослые сидели и о чем-то оживленно болтали, судя по раскрасневшимся лицам, накатив при этом по стопке самогона. При появлении юнца оба повернули свои головы в сторону вошедшего, приветливо пригласили того к столу. Хозяин сразу достал откуда-то еще одну чарку и поставил тому подле деревянной чашки.

– Ты чего ж творишь, окоянный, мал он еще, того и гляди дурь какая в башку полезет, али заблюет тебе все тут. – остановил хозяина проводник.

– Да чего-то я не подумал совсем. Давно гостей у меня в доме не было уж, одичал совсем. – тут же смутился мужик, но тут же спросил: – Так куда путь держите, господа хорошие? Уж не думается мне, что вы специально в нашу глушь прибыли, до нас дружина князева почитай уж пару лет как добраться не может, а уж случайные путники уж совсем редкость.

– Так как же вы с внешним миром-то общаетесь? Так же и одичать можно совсем. – вопросом на вопрос ответил старец, обгладывая хрустящую куриную ногу.

– Так ездят же наши на базар аж в сам Новгород, хоть и находимся на краю земли, болотами да лесами окруженными, да вот только не совсем дикие. Обозники наши сплетни да новости слушают, да нам, бедолагам, потом и рассказывают за рюмкой другой. Оно нам хоть не шло и не ехало, а все же интересно, как там в городах люди живут да поживают. Так вы так и не сказали, куда вы претесь-то?

–Так в Новгород-то и идем мы, поручили мне дитятку этого неразумного в город к родственникам отвезти. Денег заплатили, дома почитай делать нечего, а я-то раньше сам с караванами хаживал, вот и взялся за работку на старости лет. Да только заплутали мы на этих болотах проклятущих, дурень старый. Хорошо, ваших встретили, ну а дальше ты знаешь. А чего там в граде стольном из новостей-то? – не моргнув и глазом соврал спутник и решил сменить неудобную тему для разговора.

–Да все как обычно, знать дурью мается да меж собой грызется из-за мелочи всякой, княже наш богатеет, а народ беднеет, в общем, как везде, жить не мешают и ладно. Кстати, вот и тост нарисовался, выпьем за то, чтобы никто жить никому не мешал! – закончил хозяин и разлил по чаркам смрадную жидкость.– И то верно, – ответил проводник и опрокинул рюмку, слегка скривившись. – Ох и хмельная водица.

– Да соседка славный самогон варит, раньше аж из соседних сел к ней приходили, молва шла, а сейчас уж кроме своих никто и не захаживает. Хиреет деревня, в город молодежь прется, ищет более легкой жизни, чай не каждый труд на земле родной выдержит. Лоботрясы! А ты, малец, – повернулся вдруг уже захмелевший мужик, поглядев на Лукьяна, – кем хочешь быть?

– Травником! Хочу во служение поступить в подмастерье, потом в родную деревню вернуться да людям помогать по мере сил. – тут же ответил мальчуган и, быстро кинув взгляд на напарника и увидев одобрительный кивок, замолчал.

– Однако! Молодец! Наш человек! Все бы так, видать хорошо тебя мамка с папкой воспитали, коли в таком раннем возрасте о помощи другим думаешь! Выпьем тогда за то, чтобы у таких, как ты, чистых душой и разумом, все получалось. – Разлив по крайней до краёв, тут же осушил и с грохотом поставил пустую тару на стол.

Хмель наконец взял своё, и гостеприимный хозяин стал залипать в одну точку, что-то бубнить себе под нос и протяжно позевывать. Заметив это, путники переглянулись и, собрав со стола остатки еды, уложили на деревянный поднос, оказавшийся рядом, стали собираться прочь к месту ночлега. Собутыльник же лишь кивнул одобрительно и вновь погрузился в свои думы, уже совсем не обращая внимания на гостей. Выйдя за порог дома, напарник сказал:

– А ты молодец, сообразил, что сказать в нужный момент. Напиток уж больно задорный оказался, даже меня проняло. Не хотел ведь пить, да вот только если б отказался, вызвали бы много ненужных и опасных в нашей ситуации вопросов.

Тьма уже совсем спустилась на деревеньку, и лишь одинокий вой собаки где-то в стороне да трели ночных насекомых разносились по округе. Держа поднос перед собой и особо не разбирая дороги, мальчуган следовал за спутником, пока тот не остановился и не уперся в дверь сарая. Он не спешил входить, то и дело прислушиваясь к окружающим звукам.

– Ты чего… – начал было волноваться Лукьян, но в этот момент старец открыл дверь и проследовал внутрь, лишь бросив через плечо: – Да ничего, показалось, заходи давай, засиделись мы, тебе отдохнуть надобно, завтра в путь с первыми петухами.