Скандальная помолвка адского лорда

Он посидел в одиночестве еще минут десять, чтобы никому и в голову не пришло, что у него и у Алисии Чатенроут могли быть общие дела. А когда двинулся на выход, то услышал из соседней комнаты упоминание знакомого имени и притормозил. Прислушался: никаких сомнений. Там обсуждали не кого-нибудь, а ту самую Елену, случайную привязку с которой он собирался пойти и снять прямо сейчас.

Соседи играли в бильярд уже более получаса. Но первое время, занятый разговором, он лишь иногда слышал тяжелый стук шаров. Отдельные голоса вроде бы знакомы, однако это неудивительно, так как он лично знал многих гостей Осборнов.

С уходом Алисии игра в той комнате пошла поживее. Короткие вскрики раздавались чаще. Поминали дьявола, употребляли что-то умеренно горячительное. У него аж зачесался нос. Демон помладше мог бы воспользоваться случаем, присоединиться к играющим и подпитаться их азартом, алчностью и несбывшимися надеждами.

Эттвуда волновало другое. Он мысленно снял разделяющие их межкомнатные стены, чтобы обеспечить себе обзор и стопроцентную слышимость.

– Разве тебе не жаль эту маленькую Валентайн?

Между партиями перерыв, и четыре человека заняли места в креслах. Говоривший только что смешал себе коктейль. Поднял его, салютуя паршивцу Эккерсли, который сидел чуть в сторонке, приложив руку ко лбу. В ответ на обращенный к нему вопрос тот оскалился.

– Ты в курсе моих обстоятельств. Что мне оставалось? Как я посмотрю матери в глаза после того, как у нее отнимут оба дома – и городской, и летний…

– Ты преданный сын, но перед девушкой ты тоже взял на себя обязательства, – обладатель коктейля и не намерен сворачивать на другую тему. – Не ты ли упоминал, что вы вместе строили песчаные замки, едва научившись ходить. Это было так трогательно. А теперь ты ее топишь.

Эккерсли отставил свой бокал в сторону.

– Давай не будем о морали, Фредди. Не ты ли в прошлом году взял деньги за то, чтобы муж смог учить жену в измене и оформить развод. Для этого ты не только соблазнил, но еще и устроил все так, что вас застукали ее родственники… А ты, Грег, украл породистую кобылку у собственного отца. Ты, Палм…

Фредди засмеялся. Ясно, что он в этой маленькой группе пользуется наибольшим авторитетом.

– Не переводи стрелки. Эти прегрешения в нашем кругу сойдут и за добродетель. Аристократ может позволить себе маленькие причуды, если нуждается в деньгах. И потом, об этом даже прилично рассказывать в обществе, как скабрезный анекдот. Ты же покусился на то, чем промышлять не принято, на девицу своего круга.

Жених Елены поднялся со своего места и заходил по комнате туда-сюда.

– Все из-за проклятых демонов. Свалились на мою голову. Я видел, что удача на моей стороне, оставалось продержаться одну партию и тогда я бы скорее всего отказался и от первого уговора. Рассказал бы Елене, что ее семье кто-то пытается серьезно навредить… Но этот ублюдок Арбас достал червонного туза, – он взъерошил волосы и отхлебнул из стакана. – И в итоге я оказался в еще более отчаянном положении, чем до этого.

Щупленький Палм, в котором Эттвуд узнал Палмора Литмора, барона Дадли, забористо выругался:

– … этих рогатых, меня они тоже обчистили. Являются, как к себе домой, и делаю вид, что их ядовитая кровь ценится больше нашей. Гонору-то, спеси… Но я все равно считаю, что в эту историю тебе не следовало влезать, Барт. Изначально пованивало за версту.

– И ты туда же. Да я лет десять не видел эту леди. Подумаешь, детские сопли. Наш общий знакомый, не стану называть имя, предложил встретиться с одним господином, раньше я его в глаза не видел. Тот отвалил целое состояние за то, чтобы я сделал предложение девушке, а месяцев через четыре-пять расторг помолвку. Чем это грозило Елене – разбитым сердечком? Да она во время прогулок обращает на дрозофил больше внимания, чем на меня.

– Она чрезвычайно рассеянна. Но ее образованностью, целеустремленностью восхищается моя сестра, а я склонен доверять ее оценкам, – Палм улыбнулся.– А ты, видимо, путаешь дрозофилу и дрозда. Твое поведение не допустимо. Следовало тут же связаться с ее семьей и обо всем рассказать.

– Это же только половина истории. Правда, Барт? – заржал Фредди. – Боюсь, что вторая застрянет у Палма, как кость в горле. Тем более что наш герой, кажется, принес еще новости. Мне передали, что ты заказал у Лурье очередной фрак. То есть поверил в успех своего предприятия… Так что, Палм, тебе лучше уйти, если ты так переживаешь за эту Валентайн. Боюсь, ты не обрадуешься.

Граф мучился оттого, что ему хотелось придушить трех участников этой милой беседы, включая молчащего Грега, а Палма – выпороть за то, что связался с такой швалью. Однако узнать о неприятностях, грозящих мышке, необходимо.

– Тебе хорошо рассуждать, Палм. У тебя сразу три богатых дядюшки и, если что, то не откажут в деньгах. Состоятельные родители. Я же полный банкрот. Глупо было бы отворачиваться от фиктивной помолвки, – Эккерсли сделал эффектную паузу. Шокировать барона ему все же хотелось. – После проигрыша демонам я получил второе, еще более немыслимое поручение. И в этот раз уже другой незнакомец вышел на меня сам. Соблазнить девушку физически и на этом основании сразу же расторгнуть помолвку. Опозорить ее публично, чтобы не один приличный человек не захотел иметь с ней дел.

Далее сразу несколько событий произошли одновременно. Палм бросился на Барта с кулаками и успел ударить в живот. Эккерсли пошатнулся, а потом сполз под бильярдный стол. В углах комнаты заструился дым. Грег помог виконту подняться, в то время как Фредди пытался справиться с огнетушителем. Палм плюнул и вышел из комнаты еще до того, как огонь перекинулся на занавески.

Эттвуд довольно быстро погасил пламя. Он не собирался выпускать его наружу, но именно так он отреагировал, когда Эккерсли раскрыл свои намерения. Вариантов у графа немного. Сначала он поговорит с мышкой и объяснит ей, что ее жених – редкостная грязь. Даже если она поначалу откажется в это верить. Потом он побеседует с Эккерсли.

Если сделать наоборот, то шансов убедить Елену в правдивости этой дикой истории будет еще меньше. Она решит, что он оказал давление на ее возлюбленного и теперь лжет, чтобы занять его место. Еще и убивать Эккерсли нельзя. Иначе его вышвырнут с Мидиуса без права на возвращение.

Глава 8. При всех наедине

Елена (и в этот раз наша героиня будет решительней)

– Дорогая, не волнуйся ты так. Все нормально. Я рядом, – Эттвуд говорил прямо ей в ухо. И от него исходил жар. Не фигуральный, самый настоящий.

Дальше он понес чистый бред:

– … Обязан жениться, как честный демон… Проваливай, Эккерсли.

И в момент, когда она сама была готова ухватиться за него на глазах у всех, даже искала его руку, он оказался рядом с виконтом. Барт упал. После такого прямого удара мало кто бы остался стоять. Граф добил его всего одной фразой:

– Мой поверенный свяжется с вами и обсудит детали нашей скорой встречи.

Елена дернулась, как будто сама получила по физиономии. Она отказывалась понимать хоть что-нибудь в этом балагане. Однозначно, в этот момент решалась судьба ее и ее близких, а она не в состоянии поверить в реальность происходящего.

Обезображенное ужасом лицо Эккерсли похоже на античную посмертную маску. Папа выпучил глаза и задыхается, к нему уже добежала мама. А граф Арбас, – хоть теперь-то ей объяснили, что это за демон, – ещё чуть-чуть и выпустит столб огня прямо из ноздрей.

Нет, ей вряд ли померещилась близость пламени. В особняке что-то недавно горело, появилось характерное задымление. Тогда Джулия Осборн еще раз вышла и предупредила, что все в порядке. Всего лишь неаккуратное обращение с канделябром. Разумеется, этого недостаточно, чтобы сразу же думать на Эттвуда. Да и какая ей разница, кто и какие пожары устраивал, когда ее собственная жизнь задорно так догорает? С треском.

Все ее будущее пошло крахом за пару минут. Сразу два мужчины в присутствии нескольких сотен человек заявили, что вступали с ней в интимную связь. Точнее, не так. Барт, с которым она буквально сегодня потеряла невинность, обвинил ее в нехватке этой рудиментарной детали. Но подробностей не раскрыл – не успел? А вот с Эттвудом у нее, определенно, ничего не было. Тогда что на него нашло… Или этот беспокойный сон, который мучил ее всю ночь, какая-то разновидность морока, и на самом деле… Нет, это невыносимо! Как они оба смеют использовать ее в непонятных целях. Папа на грани сердечного приступа, или же худшее уже случилось.

– Что, черт побери, здесь происходит?! Лорд, это.. это… это ваших рук дело? Вы что-то сделали с Бартом? Но… это просто невозможно. Вернее, такое явление не изучено, и я о нем не слышала. Прекратите, хватит! Верните все, как было, немедленно.

Эттвуд, который не удержался, вернулся к Эккерсли и поднимал его на ноги, держа за лацканы фрака, убрал руки – и бывший жених полетел обратно на пол. Граф развернулся к Елене. Одного взгляда хватило, чтобы оценить ее состояние. Мысленно он обозвал себя идиотом, который поддался эмоциям.

Нельзя было оставлять девушку одну и на полминуты. У нее шок. Он щелкнул пальцами и постарался вспомнить, как улыбаются, когда хотят расположить к себе человека. Такой нервный народец. Елена же подумала, что за этим ровными рядами белоснежных зубов, наверняка, скрываются еще несколько таких же.

И только потом до нее дошло, что обстановка вокруг изменилась. Люди и предметы замерли. Вон крупная дама в платье, похожем на футляр для очков, не донесла вилку до рта. Вода из фонтанчиков застыла в воздухе тысячами отделившихся капель. Во всей зале двигались лишь она и Эттвуд.

– Я прошу прощения, – развел руками демон. Он заметил, что улыбка тоже не действовала. – Нам стоит переговорить наедине и определиться, что мы делаем дальше. Для вас «мы» звучит непривычно, но…

– И так вы тоже умеете? – перебила его Елена. Она ошеломленно крутила головой. – Это же нарушает законы природы. Никто не пострадает?

Эттвуд улыбнулся на этот раз искренне. Медики – тоже ученые, и ему нравился ход ее мыслей. Она пыталась заглянуть в суть явлений из чистого любопытства. Хотя и рассматривала происходящее сквозь призму человеческой этики.

– Это возможно из-за того, что мы с вами существуем в разных мирах. Я не принадлежу к вашему. Время в моем течет быстрее. И энергии в нем куда больше. Горнила Ада – один из мощнейших источников в нашей вселенной. Если кратко, я могу изредка проделывать такие фокусы в нейтральной зоне и оставаться не пойманным за руку. Главное, чего не следует делать, – это как раз совершать действия. Иначе мы нарушим равновесие.

– То есть я не могу подойти к той даме и забрать у нее вилку? Съесть этот кусочек котлеты или переложить его в чужую тарелку, – Елена изумлялась, зачем она говорит именно это. Ведь волновало-то ее другое. Ее персональная реакция на стресс выражалась в том, что мозг производил много лишнего фонового шума.

– Я бы не советовал. Меня закинет обратно. В мирах прекрасно работают встроенные механизмы защиты. А вот, что случится здесь дальше, рассчитать не возьмусь, – о том, что он ни за что не позволит ей ничего в этом духе, Эттвуд упоминать не стал.

– Хорошо, милорд. Я впечатлена в достаточной степени. И этой демонстрацией, и предыдущим актом безумия. Зачем я вам? У меня нет ни внешности, ни приданого в виде сундука с редкими артефактами. Ни древнего рода, славного магией. В нашем мире ее почти нет. И я даже не девушка, если вдруг вы интересуетесь девственницами из сакральных или прочих соображений.

Эттвуд сохранил невозмутимость с большим трудом. Ее слова, безусловно, его позабавили. Мало кто из его знакомых дам позволил бы себе такую откровенность. И про то, что подается в этом году на ученую степень, умолчала – а вдруг ему нужна умненькая, из «сакральных соображений».

В то же время от ее признания, что у нее был секс с мужчиной, – скорее всего вот с этим недоумком на полу – его огонь рухнул куда-то вниз, к первым обрядовым кострищам. И оттуда больно лизал его пятки. Тогда еще не родился из огня, золы и веры демон Марбас, принц и чародей. У людей это называется проще: «сердце упало».

Однако короткого знакомства с Еленой хватило, чтобы постараться скрыть от нее приступы ярости, связанной с ревностью. Он еще и сам не разобрался, откуда взялось столь мощное желание забрать себе эту девушку. Что бы там себе ни воображали за пределами Ада, демоны соблюдали законы. Правда, свои собственные.

– Вот об этом я, кстати, и хотел побеседовать. Как это произошло? Не применял ли он силу? Или, наоборот – в вашем обществе и в вашем кругу не принято поднимать такие темы, и вы могли неправильно интерпретировать случившееся.

Последний вопрос он задал потому, что поведение Елены до того, как Барт выступил героем вечера, выглядело вполне естественным. Он отвлекся на срочный вызов, инициированный тетушкой, и пропустил начало скандального объявления. До этого леди не проявляла беспокойства. Вообще. Разве что встречаясь с ним глазами.

Если бы роман с Эккерсли находился в разгаре, он бы принял это к сведению и не стал бы донимать Елену назойливым интересом. Там же столько признаков. Он не увидел ни одного. Вот и решил, что виконт еще только собирается повести себя по-скотски.

– А что вам за дело, лорд? Думаете, как отказаться от своего предложения? Считаете, сколько дней надо подождать, чтобы выяснить не беременна ли я? Только вам это ни к чему, вас это не касается!

Глава 9. Демоны и лебеди

Эттвуд (проявляет несвойственное ему ангельское терпение):

Разговор обещал быть непростым, а времени у них не так много. Льеф, наверняка, заметил прореху и залатывает ее. Иначе притормаживать начнет весь этот мир, и такое скрыть куда сложнее. То есть сюда либо нагрянут светлые с проверкой, либо разгневанный друг. Ему поручили выступать глазами Ада на Мидиусе. И Эттвуд предвидел, что тот скажет ему с порога: все шло в полном соответствии с интересами Бездны, пока не явился Марбас.

Мышка вот тоже уверена, что причина всех ее бед – это он. По человеческой логике, демоны изначально виноваты во всем. А тут он второй день вертится рядом, да еще вызвался заменить жениха. Она произносит такие пламенные обвинения, что прокурорам в пору бы у нее поучиться. Знавал он парочку…

– Елена, зарубите на прекрасном носике, что иногда людям категорически везет. И в ситуации, из которой выбраться без потерь невозможно, тоже подфартило. Вы встретили меня. Я не требую ничего сверхъестественного. Элементарную благодарность. Восклицания вроде «мой спаситель», «герой» или «О, Энтони» принимаются. Иногда можете целовать меня в щеку. Или в обе.

Она зашипела, как масло на сковородке. Какая темпераментная особа! А ведь он сразу это заметил. Под очками, книгами и пятнами книжной пыли. Эттвуд легко поймал бокал, которым она в него швырнула. Говорил же, что нельзя ничего менять в комнате.

– Что я вам сделала? Зачем вы преследуете меня? – из-под оправы показались крупные круглые слезы, и вот этого граф вынести не мог.

– Кроме того, что уронили мне на ноги два томика «Истории птиц: от динозавров до наших дней»? Ничего. Еще лишили меня сна. Но, между нами, в этом мире я и так сплю отвратительно, – он поставил бокал обратно на поднос к замершему официанту и приблизился к девушке. – Но и я никак не вмешивался в вашу жизнь. Потому что не успел. Думаю, что через день-два я бы заставил этого фигляра отказаться от вас. Конечно, не так, как он это сделал сегодня. С соблюдением всех приличий. И я занял бы его место. И меня бы не волновало, что у вас было с Эккерсли, лишь бы ваши мысли занимал я один. Ну и несколько сотен видов птиц.

– Только в нашем регионе насчитывается четыреста двадцать видов, – завороженно прошептала Елена. Сама того не замечая, в попытке удержать на расстоянии чересчур близко пододвинувшегося демона, она положила обе руки ему на предплечья. – Я вас не понимаю. Зачем вам вступать в связь с такой, как я? Моя кузина вздыхала, что наши женщины не для вас. Ни одна не сумела задержаться … подле.

В последний момент Елена избежала того, чтобы ляпнуть: «Задержаться в вашей постели». Однако Эттвуд услышал ее правильно.

– Это очень щекотливая тема. Но если уж мы обсуждаем, может ли леди быть беременной вне брака, то и я позволю себе откровенность. Уже давно я не испытывал к женщине влечения… Как бы это правильнее выразить… Которое бы выражалось в заинтересованности ею персонально. Это примерно соответствует понятию «влюбленность» у людей. Мы можем не чувствовать веками, а потом, щелчок, и демон ощущает связь. Он улавливает, что происходит с избранницей даже на расстоянии. А для вас это скорее всего выглядит, как будто я лезу к вам в голову, преследую в мыслях или что-то там еще.

– А дальше? Что происходит дальше? – Елене почудилась недосказанность в этом признании. Она вполне оценила всю его лестность. Но, с одной стороны, увлеченность Арбаса сложно не заметить. С другой, он рассуждал об этой необычной ментальной связи скорее с горечью.

– Обычно ничего, – пожал плечами граф. – Постепенно узы становятся мучительными. Демон действительно давит на избранницу. С этим не справляются и магически крепкие особи. Историй про подобную связь с человеческой женщиной, если честно, не помню. Пара расстается, разорвав привязку. Чем быстрее это сделать, тем проще забыть о ее существовании.

– А если все идет не как обычно? – тихо спросила Елена. – Они могут остаться вместе?

– Не надо так смотреть. Это касается далеко не всех демонов, иначе в Аду бы перестали размножаться и умерли бы от тоски… Они-то могут. И такие случаи есть. Это примерно похоже на брак у других рас. С той разницей, что расторгнуть его невозможно. Демон навсегда привязан к своей половине. Перед этим он должен заплатить очень высокую цену, а партнерша на нее согласиться.

– Как красиво. Вы слышали про лебедей, граф? Там пара тоже создается всего один раз… Вы, наверное, думаете, что я глупенькая. Но я очень вам, в смысле вашей расе, сочувствую… Только вы ошиблись. Речь между нами не может идти о связи такого рода. И не только потому, что я человек. Вы сами сказали, что демон давит. Я же, за исключением того, что вы мне снились, не испытываю дискомфорта. Чуть бодрее разве что. И тот эпизод с Эккерсли, о котором вы спрашивали, он случился сегодня днем. По вашей логике, такого просто бы не произошло.

Эттвуд не сумел сдержаться и крепко сжал ее за плечи. Елена увидела, как легко ему перейти границу, за которой ее сознание растворится под натиском его воли. Ее не станет. Сплошной огонь, везде огонь. Там жалкие потуги на протест бессмысленны. Она пискнула и снова инстинктивно схватилась за него, чтобы бы отсрочить момент поглощения. Еще разок глотнуть свежего воздуха.

Неожиданно он отпустил. Взял себя в руки, или, наоборот, расслабился, и чмокнул ее в кончик носа. Каждый из них ощутил облегчение, но на свой лад. Его как будто слегка припорошило снегом, уняв жар. У девушки по телу разлилось приятное, совсем не сковывающее тепло.

– Не надо меня бояться, Мышка. Если понадобится, я удлиню бесконечность, перепишу парочку законов универсума, но не причиню тебе вреда… Я застал, как Эккерсли признался приятелям, что взял денег за то, чтобы опозорить тебя и вызвать громкий скандал. Мне важно знать, как далеко он зашел. Если замешано насилие, то одной дуэли мало. Я поступлю с ним, как он того заслуживает, по законам моего мира. Мне несложно покопаться в его голове и вытащить оттуда нужное воспоминание. Но важно, как это видела ты. И не менее важно, если вдруг ты не хочешь, чтобы я стал свидетелем. Пусть и его глазами.

Елена сдалась. Перестала хорохориться и поверила этим большим рукам, которые теперь ласково ее обнимали.

– По неосторожности, это я так подумала. Что он очень неумелый и пальцами делал все неправильно. До этого мы обсуждали, что будем пробовать, что отставим предрассудки. Он говорил, что это потребность, а меня злило, что у меня нет никакого желания. Люди же в этом отношении отличаются от животных, в особенности от птиц… Теперь я понимаю, почему утка пытается избежать контакта с селезнем. У нее строение затрудняет, и… Нет, все равно не понимаю, зачем это надо по доброй воле.

«Когда она говорила про распускать руки, то имела в виду ровно это», – сообразил граф. Какая дичь. Как вообще совпало, что девушка, к которой он потянулся, вплоть до привязки, оказалась в ситуации, когда ее необходимо спасать? Скандал надо погасить немедленно. В противном случае он бы постарался забыть ее и исчезнуть – или это тоже попытка солгать самому себе?

Как получилось и то, что юная и здоровая девушка разочарована в физической стороне любви и считает, что проблема в ней… Нет, он не будет ее в этом разубеждать. Иначе их связь укрепится и заведет Бездна знает куда. Он и не собирался ее трогать, всего лишь смотрел. Так, опять ложь.

Он не отдал бы Елену Эккерсли. Не отказался бы от тонкой ниточки между ними, которую она пока не признает. В общем, да здравствуют неприятности, но разве его это когда-нибудь останавливало.

Елена почувствовала, как он водит по щеке пальцем. Значит, тогда в лифте ей не показалось.

– Очень жаль, леди, что вы пропустили часть важных учебников. Например, Камасутру. Есть еще красочные сборники сказок из ваших восточных земель. Там можно почерпнуть много полезного. Про эмоции, про страсть. Не все сводится к пестикам, тычинкам и морфологии репродуктивных органов уток, – Эттвуд очень натурально вздохнул.

Глава 10. Где Елена задает вопросы

Елена (преимущественно нервничает и удивляется)

– Все к лучшему в этом лучшем из миров, – пропела леди Фелиция. Она заканчивала плести косу. Один из обязательных ритуалов перед тем, как отойти ко сну. – Разве кто-то мог предположить, что все сложится таким образом?

Действительно, кто? Елена зашла пожелать матери спокойной ночи. Отца она уже поцеловала. Он, как всегда, читал перед сном, попивая чай с молоком. Даже в отеле родители выбрали апартаменты с раздельными спальнями, чтобы не мешать друг другу. Например, мама уже в постели накладывала на лицо тряпицы, замоченные в чудодейственных снадобьях, и отдельную маску – на глаза. А папа предпочитал продолжать чтение, пока книга не выпадет из рук.

Это не значило, что они холодны друг к другу. На этом отвратительном балу они так и застыли – отец, схватившийся за сердце, и склонившаяся к нему мама. Кстати, перед тем, как вновь запустить движение времени, Эттвуд подошел к папе и приложил руку к его груди. Словно проверял, что у того в нагрудном кармане. Но возможности спросить у графа, что бы это значило, ей не представилось.

Все завертелось-закружилось с удвоенной скоростью. Елена подозревала, что манипуляции демона не имели к этому отношения. Эккерсли увели его друзья. Они извинились за него и заявили, что он перепил. Виконт и в самом деле подозрительно мычал и мямлил. Возможно, не отошел после столкновения с Арбасом.

Тот сразу утащил ее отца в один из кабинетов, который предоставили в их распоряжение. Джулия Осборн налетела на них с мамой, как коршун, и утащила в комнату отдыха. Однако маму не так легко взять в оборот. Она вывернулась и ускользнула в кабинет, участвовать в «мужском» разговоре. Так что хозяйка осталась хлопотать над Еленой.

Впрочем, вся беседа сводилась к тому, что современные молодые люди не умеют себя вести и как повезло Елене, что у Арбаса традиционное воспитание и триста акров земли. Это, если не вспоминать о других владениях и рассматривать ближайшее к столице поместье. Когда она уже готова была в нарушение всех правил приличия выскочить за дверь и искать дверь, за которой заперлись заговорщики, – без нее решать ее дальнейшую судьбу – вернулись довольные родители.

– Как же так, дочка, почему ты сразу не сказала, что за тобой ухаживает Энтони Эттвуд и ты не знаешь, как быть с Бартом? – отец серьезно смотрел на нее поверх очков. – Я не выношу все эти истории, когда женихов меняют, как перчатки, ради того, чтобы найти наиболее выгодную партию. Но ты не такая. Достаточно было намекнуть, что виконт не вызывает у тебя доверия. После того, что сообщил Эттвуд… Да, он пристрастен. Но он привел доказательства. Грязная история, я не хотел бы тебя в нее посвещать. Так что давай в любом случае не здесь.

Мама же молчала и сияла, как начищенная монета. То есть переживания Елены, сможет ли граф правильно подать известие ее родителям, оказались беспочвенны. Перед этим между ней и Эттвудом состоялся короткий, но жаркий спор, когда он доказывал ей, что объявить о помолвке совершенно необходимо. Это позволит замять скандал – обвинения Эккерсли пропустят мимо ушей, раз Елена все равно выходит замуж. За предполагаемого соблазнителя.

У нее имелись аргументы против. Зачем этот фарс с помолвкой, если демон все равно не женится на женщине ее расы? Не проще ли сразу искать мужа рангом пониже, далекого от светских условностей. После расторжения второй по счету помолвки ее именем в столице можно будет пугать дебютанток перед первым в их жизни балом.