Скандальная помолвка адского лорда

Наталья Варварова

Скандальная помолвка адского лорда

Пролог. Сразу два жениха

Что должна чувствовать приличная девушка после того, как перестала быть девушкой? Елена рассеянно оглядела бальную залу. Ничего интересного с ней не произошло. И Эккерсли ведет себя так, будто боится встретиться с ней взглядом.

Это случилось днем в библиотеке. Жених принёс ей те два журнала об охоте, которые пообещал раздобыть в мужском клубе. Потом полез с поцелуями, с каждым днем становившимися все более мокрыми. Если после объятий она начинала вытирать рот платком, юного виконта это жутко бесило.

Вот и сегодня он почти насильно усадил ее в кресло.

– Эллен, мы знаем друг друга двадцать лет. Мы помолвлены, через три месяца свадьба. Я бы очень хотел, чтобы ты сделала меня самым счастливым человеком на земле. Ну, открой уже глаза!

– Не успела тебя предупредить, Барт, я уезжаю завтра в Айзекс. Маме надо бы показаться тамошнему лекарю и проведать тетку. А я смогу понаблюдать за гнездованием серебристой куропатки.

Молодой человек сжал ее руку и насильно направил туда, где у него расстегивались брюки.

– Тем более! Ты обещала, что попробуешь. Ты образованная современная женщина. К чему эти предрассудки. Упираешься, как монашка. Елена выдернула кисть и попыталась отстраниться.

– Я много анализировала этот момент. Скорее всего, из-за того, что в обществе тема секса табуированна… Мне было бы стыдно увидеть тебя без одежды… В интимной зоне особенно. Полагаю, имеет место несходство темпераментов. Я читала труды Г.Р. Миттчел и там…

Эккерсли подхватил ее на руки и усадил на стол. Громко шуметь девушка остерегалась, чтобы в доме не подумали про их беседу среди книг ничего неприличного.

Виконт действовал одними руками, – мол, если постепенно, то ей понравится, уверял он – но Елене казалось, что ее рвут на части. Было больно и грубо. И когда в коридоре дворецкий заговорил с кухаркой, она воспользовалась замешательством жениха, вырвалась и убежала к себе наверх.

Только в комнате заметила кровь на подоле. Елена читала несколько учебников по анатомии человека и не сомневалась в том, что это значило. Не то чтобы ее опечалила потеря такого рудимента, как девственность. Просто досадно. Надо поговорить с Бартом, чтобы лучше держал себя в руках и не предпринимал больше дурацких попыток разбудить в ней пыл страсти.

Но ведь, если они поженятся, то тогда она будет обязана… выполнять его просьбы такого рода. То есть удовлетворять те потребности, о которых он постоянно твердит. Почему некоторые слушательницы на курсах в университете рассказывают об этом с придыханием? Ведь гадость же.

На бал она приехала с мамой и отцом. Терпеть не могла светские мероприятия, однако после объявления в газетах считалось приличным, если виконт сразу заявит об их помолвке. Родители так носятся с этим браком. А все потому, что, если она не выйдет замуж и не родит наследников, то поместье перейдет их дальним родственникам. Ухаживания Эккерсли они приняли с восторгом. Тем более что Елену в ее двадцать четыре за глаза называли старой девой.

Но где виконт? Так и застрял в курительной комнате? Она пробежалась по лицам гостей и опять уперлась в того насмешливого незнакомца. Демона из адской столицы, как после их встречи сказала мама.

– Синтия, не подскажешь, а как зовут того молодого человека в чёрном?

– Они тут все в черном, милочка. С каких пор, сестрица, ты обращаешь внимание на кого-то, у кого нет клюва? – кузина тихо рассмеялась собственной шутке. Она воображала, что воркующий смех делает ее интересной. Хотя несколько молодых людей рядом с ними, действительно, закрутили головами, как гончие.

– Вот тот у окна. С сигарой и в распахнутом пиджаке.

– Что, боишься демонов, Эллен? Это граф Энтони Эттвуд, у него есть титулы и в Аду. Но, понятно, он их не афиширует… Так что не бойся. На такую, как ты, Эттвуд не посмотрит, – нет, не показалось, в голосе Синтии прозвучала горечь. И вряд ли она переживала за мизерные шансы Елены заполучить графа.

Темноволосый аристократ вопросительно поднял бровь, глядя прямо на девушку. Он выделялся среди окружающих, как беркут среди ворон. Почувствовала, как сердце проваливается вниз. Удар. И снова проваливается. Наверное, если поискать про это у миссис Миттчел, описание феномену также найдется. Кровь прилила к щекам. Елена отвернулась.

Но тут же к ней подбежала мама и поволокла в соседнюю залу. Показалось, или граф двинулся туда же?

– Солнышко, ты такая рассеянная. Мы же договорились быть у стола с напитками ровно в двадцать. Видишь, Барт уже ждет.

Отец входил в залу с другой стороны. Вот, и папа тоже опаздывает. Однако Эккерсли не стал дожидаться баронета и кивнул распорядителю.

– Господа, у нас есть новости от нашего доброго друга, виконта Вэллмора. Сегодня он собрался порадовать всех присутствующих и …

– Я разрываю помолвку, – грубо перебил его Барт. – Моя невеста не берегла себя до брака. Она не невинна. И любой врач это подтвердит.

– Что за чушь? – Елена до конца не успела переварить услышанное. – Не ты ли пихал руки, куда не следует, и умолял дать тебе шанс??

Впрочем, даже ее познаний о том, как устроено светское общество, хватало, чтобы понять, что это крах. Никто не захочет иметь с ней дел. Если только… переехать в другую часть страны, продолжить обучение, допустим, в академии Кентерберри, родить детей от медика или инженера. На достойных профессиях, наверное, трудятся достойные люди… Всего-то надо пережить сегодняшний вечер и успокоить отца. Он покраснел и хватается за сердце. Еще ведь попробует вызвать Эккерсли. Что на того нашло, кстати?

– Барт, ты лжец. Но все к лучшему, и…

Неожиданно крепкие руки подхватили ее за плечи. Демон сжимал в объятиях, как свою собственность.

– Дорогая, не волнуйся ты так. Все нормально. Я рядом, – заявил громко, явно на публику. А потом еще громче, обращаясь ко всем собравшимся. – Приношу извинения за дурацкий спектакль. И, каюсь, соблазнил Мышк… простите, Елену. Обязан жениться, как честный демон. Только горе-жениха не потерплю в радиусе километра. Проваливай, Эккерсли. Иначе кровью ответишь за неуместную шутку. И пока Барт хватал ртом воздух, Эттвуд вдруг оказался рядом. Елена, как во сне, наблюдала за тем, как для удара заносится локоть и увесистый кулак попадает жениху точнехонько в челюсть. Бывшему жениху.

– Впрочем, виконт я передумал. Мой поверенный свяжется с вами и обсудит детали нашей скорой встречи.

Глава 1. В которой Эттвуд не желает слушать

Днем ранее…Энтони Эттвуд, 16-й граф Арбас просматривал газету за чашкой какао. Скачки-скачки, два убийства, один сенсационный разбой. Его интересовали последние развороты. Однако объявление, которого он ожидал, так и не появилось. Зато лорд обратил внимание на опубликованное в самом подвале:

«Сэр Джозеф Валентайн, баронет, и леди Фелиция из Портлендклифф Мэнор объявляют о помолвке единственной дочери, мисс Елены Валентайн, с милордом Бартом Эккерсли, виконтом Вэллмором».

Наверное, эта Елена прекрасна, как греза поэта, под стать своей фамилии, решил Эттвуд. Иначе с чего бы шалопаю Эккерсли, который на прошлой неделе продул за карточным столом целый особняк, – причем половина отошла Энтони лично – жениться на девице рангом ниже.

Человеческие девушки могут быть очень милыми: с большими глазами, выдающимися округлостями, с высокими прическами, что частично компенсирует отсутствие рожек. В разговоре с мужчиной они хлопают глазами и умилительно приоткрывают ротик. Ах, да, еще они обучены играть с веером.

При этом одни корчат из себя скромниц и готовы упасть в обморок, если лошадь рядом испортит воздух. А другие… Другие многозначительно прожигают взглядом и изображают, что им известно нечто особенное. Чего демон еще не пробовал. Это, право, забавно.

Так что нет ему никакого дела до Елены Прекрасной, которая скоро сломает свою жизнь, связавшись с ничтожеством. Виконт нижайше умолял об отсрочке, будто до этого не сообразил, кого попробовал развести на деньги. С выходцами из Бездны играть обычно боялись. Но была и обратная сторона медали: их ставки поражали воображение. А золото, оно же не пахнет.

Энтони развернулся к девушке, которая нагишом возлежала на его кровати. Свободно разметавшиеся белокурые локоны доходили ей до талии. Вот кто поспорит с любой красавицей. Баронесса, которую он эти две недели называл коротко, Лиззи, не торопилась просыпаться. Ему же пора на встречу с приятелем. Так что Винс, дворецкий в его городском доме, позаботится об их гостье.

Он надел шляпу и натягивал перчатки, когда она вдруг позвала из спальни:

– Милый, подойдешь? Уже спешишь. Прости, я не в состоянии подняться. Это было так… Никогда мне не было настолько хорошо.

Граф пропустил это замечание мимо ушей. Элизабет остро нуждалась в деньгах, и тяжелая вдовья доля толкала ее в объятия то одного титулованного кавалера, то другого. Разумеется, продажной она не была. Один-два покровителя за год – это признак хорошего тона.

Но сейчас ситуация несколько щекотливая. Лорд Грисби в отставку не отправлен, а Энтони она представляет друзьям и знакомым как старого-доброго друга. В начале недели его поверенный доставил ей колье из редких сапфиров. Цветочница в соседнем доме скоро подыщет помещение побольше.

И, кажется, они оба всем довольны. Тем более что через три дня он уезжает. Однако подозрение не покидало Эттвуда. Задумчиво поправил один из локонов, который упал ей на щеку.

– Тони, я давно собиралась тебе сказать… У меня есть дедушка, он очень болен. Ты не мог бы… Подожди. Я с-случайно услышала, мне просто передали, – заторопилась баронесса, видя как глаза ее любовника от ярости подернулись пеленой тьмы.

– Что? – Зарычал он. – Я же сразу предупреждал, что никаких услуг, кроме финансовой поддержки, от меня не последует. Это прямое нарушение договора… Убирайся немедленно.

– А колье? – пролепетала Элизабет. Она трогательно мяла простынку на груди, словно внезапно решила, что следует прикрыться. Такая беззащитная, напуганная.

– Делай с ним, что хочешь. Оно твое. Запомни, к твоему дедуле я не приближусь ни на шаг.

Элизабет всхлипнула и подняла на него полные боли очи, в которых тут же заблестела влага.

– Хотя постой. Если он и, правда, твой родственник, то я помогу. Если же ты приняла от кого-то заказ и сейчас мне лжешь, прокляну. По рукам?

Из глаз баронессы, без всякого притворства, хлынули слезы.

– Зачем ты так со мной? Разве я заслужила твой гнев… Нет, он не мой дедушка. Но лучшая подруга так умоляла – это ее отец, и доктора говорят, что у него всего пара недель. Прошу, не держи зла.

Эттвуд чуть не расхохотался ей в лицо. Нашла, с какими словами обращаться к одному из лордов Ада. Проверил, как держится на лацкане пиджака значок с гексаграммой, который в межмирье обязаны носить все выходцы его царства.

– Знаешь, я каждый раз рассчитываю, что вам нужны деньги, протекция, мое великолепное тело наконец, но все сводится к попытке вытянуть из меня силу… Убирайся. Адрес этого типа напиши и передай Винсу. Я ничего не обещаю. Только если других дел не будет.

Выходя из дома, Эттвуд испытал легкое сожаление. Удобная во всех смыслах любовница променяла его на солидный счет в банке. Исцеление стоило целое состояние. Возможно, деньги ей придется вернуть нанимателю, но что-то подсказывало, что он все равно навестит «дедулю». Роман заканчивается, когда в нем поставлена точка.

Так что в отель, где Льеф занимал отдельный этаж, Энтони вошел в отвратительном настроении. Лифт пришлось ждать более трех минут. От нечего делать, он поправил манжеты и решил перевязать галстук. Из настенного зеркала на него смотрел совсем еще молодой человек, с темными непослушными волосами, которые подвивались на концах, как их ни выпрямляй. Глаза карие, нос прямой – обычная физиономия.

Будь он не высшим демоном, а заурядным местным графом, то и проблем бы не было. Недостаток женского внимания ему бы не грозил. Тут же все время приходится бегать от этих баб. Причем это происходило в любом из миров, и точно так же касалось и демониц, и светлоликих. Алое пламя на миг вспыхнуло вместо зрачков.

Сзади раздались шаги. Так мог идти тот, кто тащил что-то тяжелое. Судя по дыханию, да и по походке тоже, девушка. Эттвуд не стал оглядываться, много чести. Он как раз расправил на галстуке последние складочки.

В зеркале появилась взъерошенная голова, на носу – очки. Все остальное скрывалось за стопкой книг. Прическа, состоявшая из нескольких переплетенных кос, развалилась. Одна из кос расплелась.

– А вы знаете, что тщеславие, оно же гордыня, один из семи смертных грехов? – у видения оказался очень энергичный и звонкий голос.

Примерно так звучала труба, которая гнала принцев Ада в бой. Энтони поежился. Он развернулся, чтобы ответить, понимая, что это может и не понадобиться – обычно люди теряли дар речи, когда видели перед носом гексаграмму. И в этот момент исполинских размеров энциклопедия рухнула сверху книжной башни и ударила его в живот.

Реакция его спасла. Граф успел напрячь мышцы, но все равно согнулся пополам. Он уже открыл рот, чтобы приложить безрукую нахалку соответствующим дурным словом, но чихнул. Потом чихнул еще раз. Девчонка извлекла книгу из самых-самых недр библиотеки, где она отдыхала от назойливого внимания как минимум несколько веков.

– Мне на шестой этаж, а вам? Извините, случайно вышло.

– Вот держите, – Энтони мстительно водрузил фолиант на место, отчего лохматая пошатнулась. – А мне на пятый. Вам никто не говорил, что у вас голос такой же чистый, как у иерихонской трубы? Вообще-то иногда смотреть в зеркало даже полезно.

– Забота о своей внешности – удел людей скучных, лишенных других интересов, – парировала малявка.

У нее, судя по тому, что ноги от тяжести разъезжаются в разные стороны, с интересами все в порядке. А гексаграмму либо не заметила, либо проигнорировала. Энтони пожал плечами. Ну что же, сама нарывается.

Глава 2. В которой книги объединяют

Лифт подъехал. Брисби, мелкий бес, покинувший историческую родину из-за долгов, распахнул перед ними двери. Лифтер поклонился, подкрутил бубликообразные усы. Эттвуд, привычно кивнув, уселся на маленький полукруглый диванчик.

Девица неласково взглянула на него, потому что с ее горой книг присесть и не уронить их было невозможно. Энтони подавил очередной порыв ей помочь. Пустая вежливость, зачем мешать девушке проявлять самостоятельность. Брисби неодобрительно вздохнул и начал закрывать створки.

– Ой, маму, маму мою подождите. Она несет только три тома, но в ее возрасте…

В фойе действительно появилась небедно одетая женщина, которая не торопясь и сохраняя идеально прямую спину, шествовала в их сторону. Книги ей особо не мешали, и она, поджав губы уселась на противоположной стороне диванчика, следя за тем, чтобы не задеть лорда коленями. Разумеется, полностью закрытыми. Такие строгие серые платье в пол с тюлевыми вставками здесь были в моде лет десять назад, но ткань дорогая, отметил про себя Энтони.

Дама явно заметила значки и у молодого человека, и у лифтера, однако демонстрировать испуг не собиралась. Разве что с некоторой озабоченностью посмотрела на дочь, легкомысленное розовое платье которой – юбка, о, скандал, доходила лишь до середины щиколотки, – местами стало полосатым. Она собрала им часть книжной пыли.

– Мне на пятый, Брисби. Дамам на шестой. Не знаешь, Льеф у себя?

Лифтер плавно перевел рычаг в нужное положение.

– Куда же он денется в это время, милорд. Его дворецкий еще даже за кофе не выходил.

Растрепанная особа прислонилась к стене, чтобы компенсировать вес книг. Почему они с матерью не оплатили носильщика? Почему с виду строгая мать позволяет разгуливать своему ребенку в таком виде? И вообще это увлечение укороченными нарядами не всем идет одинаково. На ней, например, юбка смотрится нелепо. Перекрутилась, нога выглядывает почти до колена. Внутренне закипая, Эттвуд наблюдал за реакцией Брисби на ее щиколотки.

Двигавшийся плавно лифт между этажами заскрежетал и на пятом остановился с заметным толчком. Механизмы плохо реагировали на злость адских созданий. Зато книги в руках незнакомки повели себя предсказуемым образом. Съехали набок, и, пока она подхватывала верхние, средние все-таки посыпались. Да и верхние в итоге тоже.

Брисби бросился помогать, а поднявшийся на выход Энтони не стал этого делать. Он засмотрелся на аккуратные плечики, которые выскакивали из пышных воланов, на небольшую грудь – девица как раз присела на корточки и наклонилась. В этой позе открывался самый пикантный обзор.

Эттвуд чуть не расхохотался собственным мыслям. К его услугам самые умелые соблазнительницы, от Бездны до Рассветных земель, а он пялится на эти весьма умеренные прелести. Все дело в том, что в ней нет ни капли притворства. Она измазалась пылью, пропахала ею, а он находит это необычайно привлекательным. Как и ее тело, на первый взгляд, не созданное для услад.

– Кхххм… Милорд. Пара томиков ударились в дверь, ее слегка заклинило. Через минуту будет сделано.

Но Энтони смотрел на раскрасневшуюся девицу, которая снова обнималась со своей стопкой и почему-то возмущенно сверкала на него глазами. Он не удержался – теперь они стояли близко – поправил ее съехавшие на одно ухо очки. Но и этого ему показалось мало. Достал платок и стер особенно возмутительное пятно с ее переносицы.

Какой маленький вздернутый носик. Если верить физиогномике, этому искусству шарлатанов, то его обладательница любознательна, испорчена от рождения и склонна к экспериментам в постели. Граф едва удержался от того, чтобы не провести пальцем по щеке и не посмотреть на ее реакцию. Ответом ему были расширившиеся глаза, девушка почти перестала дышать. Неужели так испугалась?

Ее маменька вскочила со своего места и закашлялась. Еще чуть-чуть, и бросится в атаку.

– Готово, милорд. Прошу, – Брисби торопливо распахнул перед ним деревянные дверцы.

– Мое почтение, дамы. Позвольте вас предостеречь? – он обращался к малышке, но та так напряглась, что забыла про свои неуместные шуточки в холле, не шевелилась. – Я бы не доверял трудам Ролтона. Его последнюю работу подняли на смех. Большая энциклопедия пернатых, которую вы так крепко прижимаете к груди, получила отрицательные отзывы Академии наук и была издана на средства редколлегии. Я составлю список авторов, которые пользуются авторитетом среди орнитологов, и оставлю его на стойке у администратора.

– Ссспасибо, лорд, – пролепетала девушка. То ли на нее так влияло присутствие матери, то ли она неожиданно растеряла весь запас дерзости. Эттвуду пришлось подвинуться поближе, чтобы расслышать ее следующие слова.

– Не подскажете, есть ли здесь поблизости публичная библиотека с отделом по зоологии? К сожалению, не все книги можно взять с собой…

Действительно, жаль. Иначе бы лифт не сдвинулся с места, улыбнулся про себя Эттвуд.

– Ну что вы, леди. Разве тот, кто поддался греху тщеславия, может разделять столь несуетные интересы? Вино, карты, женщ… удовольствия – вот мой скромный удел.

Лифт поехал дальше, а Эттвуд шел к товарищу, чувствуя за спиной свои огромные мглистые крылья. В этом мире такого с ним почти не случалось.

Он три раза не помог девушке. Первый, когда не предложил ей разделить ношу, дожидаясь лифта. Второй – когда не бросился вместе с Брисби собирать книги с пола. Третий – когда не назвал адрес библиотеки за углом. Согласно уставу Ада, демон, который трижды отвернулся от человека, имеет право оказать ему услугу. На свое усмотрение.

Да, это не совсем справедливые принципы, с точки зрения человека. Но самое главное правило, которое люди усвоили давно, – демону лучше вообще не попадаться на глаза. И тем более не частить с ситуациями, когда исчадие выбирает, помочь или нет. Демону сложно удержаться, чтобы не поиграть.

Малышку в очках ждет сюрприз. Эттвуд решил, что для начала разузнает все о постоялицах с шестого этажа.

Глава 3. В смятении

– Тебя ни на минуту нельзя выпустить из поля зрения. Только я отвлеклась на приятельницу, как ты тут же вляпалась. В демона! Нет, в двух демонов, – Фелиция Валентайн негодовала и вместе с тем аккуратно развязывала ленты капора.

Елена привыкла, что мама почти в любой ситуации сохраняла хладнокровие. Тут же привычное спокойствие ей изменило.

– И зачем я пошла у тебя на поводу и отпустила того мальчишку, которого дали нам в помощь? Видите ли, грубо обращался с книгами… Из-за неподходящего для леди увлечения ты привлекла внимание этого ужасного создания – в него прилетело несколько томов – а потом еще и собирала их по полу. Я видела, как он на тебя смотрел! Эти демоны… Кто вообще допускает их в общество?

В разговор все же придется включиться, иначе мать будет распаляться еще долго. Елена позвонила в колокольчик, чтобы попросить горячего чаю и десерты. Это тоже всегда действовало на Фелицию благотворно.

– Ну, одного демона мы знаем уже две недели. Ты постоянно болтаешь с Брисби о погоде. Он добрый малый… Второй, он тоже не сделал мне ничего плохого. Поправил очки, чтобы я ничего не уронила снова. Дерзкий, но с хорошими манерами. И мы никогда не увидим его больше. Он зашел сюда с визитом.

– Елена, сколько раз я просила тебя быть внимательнее. Мы не у себя в деревне. Это в поместье ты со всеми на короткой ноге. Знатных соседей раз-два и обчелся. В столице встречаются эти черти. Их мало, но с ними носятся, как с особами королевской крови. Тьфу!

Рассказывать матери о том, что они с мужчиной успели перекинуться парой слов, будет излишним. Елена плохо разбиралась в тонкостях флирта, но то, как он вел себя с ней, выходило за рамки обыкновенной вежливости, которая чаще всего имела место в ее отношениях с противоположным полом.

Ей даже захотелось посмотреть в зеркало. Что он в ней нашел? Или правда, что все прибывшие из Ада извращенцы? В последней его фразе звучала откровенная насмешка, в то время как глаза полыхали интересом. Елена готова была поклясться, что он собирался дотронуться до ее губ.

А она, вместо того чтобы, как и полагается чужой невесте, гордо отшатнуться, закрыла глаза и ждала… Да что за наваждение? Она и сейчас застыла с закрытыми глазами, вспоминая золотые искры в его зрачках и губы, которые находились так близко. Почему же ей и в голову не приходит вспоминать губы Барта… Она и форму их не опишет. Недавно в письме сестре позволила себе дерзость – предположила, что целоваться жених не умеет. Что, конечно, лишь свидетельствует в его пользу.

Мама тоже вспомнила про Эккерсли. Причем без всякого пиетета.

– Где же носит Барта, когда он сам навязывался в сопровождающие? Будь он с нами, этой постыдной сцены в лифте бы не случилось. Впрочем, само его существование защищает тебя от посягательств этих адских выскочек.

В отличие от отца, сватовство Эккерсли не привело маму в восторг. Она считала его пустоголовым и расточительным. Искренне сокрушалась, насколько жених с невесткой не приспособлены для ведения хозяйства. «Ты будешь витать в облаках, рисовать птиц в блокноте, а он кутить и зажимать девок по углам», – приговаривала она. Однако соглашалась, что лучше худой муж, чем утрата родового гнезда.

Именно по настоянию Фелиции, молодые люди договорились, что свадьба состоится не ранее, чем через год. За это время, полагала мудрая леди, они определятся, подходит ли обоим такое будущее. Все-таки Елена посещала курсы при университете, вела активную научную переписку и вполне могла влюбиться в не очень старого и не очень бедного профессора. В представлении женщины вся академическая среда имела голубую кровь.

– Скорее всего он проспал. Ты же помнишь, что ранние подъемы – не его конек.

На это маме, конечно, тоже было, что возразить. Однако Елена уже устала с ней спорить. И выгораживать Барта не видела смысла. Он вел себя как-то неровно: то принимался ластиться и осыпал подарками, то проявлял африканскую страсть и тискал в объятиях, то пропадал на два-три дня без объяснения причин.

Если бы у Елены спросили, почему Эккерсли выбрал ее в жены, она бы затруднилась с ответом. Все-таки пылкого влюбленного представляла себе иначе. К тому же он мог рассчитывать на куда более выгодную партию. Да, они знали друг друга с детства, так как дедушка Барта владел соседними землями. Но больше их, на первый взгляд, связать было нечему. В начале года Эккерсли слушал лекции в одной с ней группе, но его хватило ровно на полтора месяца.

Сам он не раз рассказывал, что решил рационально подойти к вопросу женитьбы. Требовалось, чтобы девушка отличалась умом, начитанностью, склонностью к самостоятельным рассуждениям. И вдобавок – отменным здоровьем. Эккерсли уже сто раз повторил, что хочет много деток. По его словам, найдя все эти свойства в Елене, он неминуемо влюбился.