Скандальная помолвка адского лорда

Она нашла еще два бинокля (на всякий случай), резиновые сапоги и утепленные сапоги на высокой подошве, набор увеличительных стекол, блокноты, несколько упаковок цветных карандашей, непродуваемую и непромокаемую куртку. Последняя оставалась предметом особой гордости. Ее сшили на заказ в ателье, которое производило экипировку для охотников.

Мама расхаживала вокруг цесаркой. Раз за разом призывала произвести быструю ревизию гардероба и мчаться на штурм магазинов. В выходной день они закрывались сразу после обеда. Фелиция настаивала, что для поездки в графское имение имеющегося у Елены комплекта хватит разве что веселить кур. Дочь успешно отражала все атаки. Елена напоминала, что двух платьев – розового в пыльных разводах и кружевного лилового – ей хватило, чтобы за два дня пленить целого графа. Теперь можно выдохнуть, надеть резиновые сапоги и заняться более важными делами.

Такие перепалки между матерью и дочерью возникали постоянно. Каждая чувствовала себя в процессе превосходно. Вместе они успели добавить в саквояж четыре повседневных и два выходных платья Елены. Еще одно сейчас находилось в прачечной отеля на повторной стирке. С первого раза избавиться от травяных пятен не вышло. В Мидсе девушка продолжала совершать регулярные вылазки на бёдвотчинг в обществе трех, как и она, энтузиастов обоего пола.

Когда же Елена добралась до второго чемодана, в котором хранились книги, леди Фелиция все же признала свое поражение. По опыту она знала, что эта процедура может затянуться на несколько часов. Матушка надела свою лучшую шляпку, так как по-прежнему пребывала в превосходном настроении и направилась к выходу:

– Постараюсь выбрать для тебя прогулочный спортивный наряд сама. Юбку и блузку, чтобы в них нестыдно было шнырять по кустам. Но, дорогая моя, привыкай. Скоро будешь ездить за покупками уже с новой родней. Вряд ли они так же покорно будут сносить твои капризы… Ой, совсем вылетело из головы! Эттвуд пригласил нашу семью на ужин. Посидеть тесным почти семейным кругом, ближе познакомиться. Только папа не сможет. У него заседание в клубе. Я же согласилась за нас обеих.

С этими грозными словами Фелиция удалилась, а Елена напомнила себе, что не собиралась пока разубеждать мать относительно истинной природы их отношений с Энтони. Она сама не разобралась в ней до конца. В том, что у графа имелись свои причины, чтобы броситься на спасение ее репутации, она не сомневалась.

А что он имел в виду, когда приглашал их вместе поужинать… Уж не боится ли, что родная тетка тут же раскусит, что они едва знакомы? Наверное, попытается донести, как лучше себя вести в ее компании или еще какие-то важные сведения. Это делало встречу, о которой Елена еще десять минут назад не подозревала, оправданной. А раз это неизбежность, то зачем лишний раз волноваться.

Через три минуты она уже забыла обо всем, погрузившись в изучение карт. Западная граница графства Солетсбери находилось в пяти часах езды от Мидса. Климат более влажный из-за обилия источников воды. В конце концов, помимо озер, там имелся и выход к морю. Протяженная прибрежная полоса. Энтони явно напутал, когда говорил про сто видов птиц. Как минимум их там в несколько раз больше.

Она упаковала географический атлас, походную карту, словари и две компактных энциклопедии с перечнем эндемиков Мидиуса. Климатический альманах, который описывал погоду по датам в разные годы, тоже пригодится. Собственная большая библиотека в поместье – это замечательно. Но кто поручится, что там имеется все необходимое?

К тому же Эттвуд чуть ли не обвинил ее в пренебрежении художественной литературой. Существовала вероятность, что и книги в его библиотеке подобраны в соответствии с его же вкусами. В дверь настойчиво постучали, и Фави чуть не захлебнулась лаем. Елена ни за что не призналась бы в этом самой себе, но первая мысль, которая у нее возникала третий день при любом неожиданном визите… демон!

Но каждый раз это был то коридорный, то посыльный, то официант, то знакомые или друзья родителей. И этот случай не стал исключением. На пороге вместо графа она увидела Эккерсли. Ее лицо против воли выдало ее основное чувство. Разочарование.

Чем повергла виконта в небольшой шок. Он рассчитывал на ярость, справедливый гнев… хотя бы на глубокую обиду.

– Ах, это вы. Ну что за глупости устраивать поединки в наш просвещенный век. Хорошо, что вы не поранились. Ой, да. И говорить нам не о чем, – Елена попыталась закрыть дверь обратно, но Барт выставил ногу.

Это что-то новое. Ранее он не позволял себе никаких физических демонстраций. Она недоуменно подняла глаза.

– Елена, я должен объясниться. Этот высокомерный гад, уверен, не убил меня только по вашей просьбе. Но я не боюсь его. Единственное, что приводит меня в отчаяние, это то, что вы меня неправильно поняли. У вас сложилось совершенно ложное впечатление о случившемся. Мы оба стали жертвой ужасных людей. Я не могу… Я не переживу, если потеряю вас.

На миг девушке показалось, что она ослышалась. Но нет, Эккерсли вцепился в дверную ручку, весь растрепанный, ворот рубашки съехал влево. Смотрит на нее умоляющими глазами. Вроде действительно не ранен.

– Виконт, свое заявление вы вчера вечером уже сделали. Если бы не вмешательство Эттвуда, который сумел успокоить если не весь свет, то моих родителей, мы с матерью сейчас находились бы в лучшем случае у постели отца. У него слабое сердце. И он, совершенно точно, от такого позора оправился бы нескоро, – она сделала глубокий вдох, потому что откровенность с этим человеком теперь давалась ей тяжело. – Разумеется, я понимаю степень своей вины. Они пострадали бы из-за меня. Но я-то доверяла вам. Я не с первым встречным заперлась в библиотеке. Разве можно вообразить нечто подобное тому, что вы вытворили? Но Эттвуд в общих чертах объяснил, что произошло.

Елена выпалила всю тираду на одном дыхании. Эккерсли в ответ зашипел с неподдельным отчаянием и злобой.

– Но они угрожали моей матери! Обещали, что уничтожат меня, если я не сделаю того, что от меня требуют. Я связан заклятием молчания. Поверьте, это чудовищно. Эти демоны!… Ради нашей любви. Не может быть, чтобы ваш огонь сгорел за одну ночь.

Он перестал виснуть на двери, сделал шаг вперед и, словно порыве чувств, схватил Елену за руки, заставляя отступить в комнату. С запоздалым изумлением она отметила, что, несмотря на худобу, Эккерсли гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Глава 15. Больше демонов

Елена посмотрела на все еще открытую дверь. Они в отеле, по коридору все время пробегает кто-то из персонала. Даже если Барт поведет себя, как насильник, захлопнет дверь, то она сможет криком привлечь к себе внимание. Ведь сможет? И почему в голову лезут такие мысли?

За исключением вчерашнего инцидента в библиотеке, когда он, пожалуй, вел себя до неприличия настойчиво, виконт до этого не отличался грубостью. «По-моему одного раза достаточно, – вопил внутренний голос. – Да еще какого. Он тут же поспешил прилюдно обмазать тебя дегтем и обвалять в перьях. И смотри, как схватил. Сейчас еще и обслюнявит всю. Всего один поцееееелуй».

– Виконт, стойте. Не было никакого огня. Временное помешательство с моей стороны, когда я вообразила, что готова попробовать… Поверьте, я испытала облегчение, что наши отношения так стремительно оборвались. Нет, не на балу, потому что там мало что соображала. Но только мы вернулись сюда, я обрадовалась, что все кончено. Я не люблю вас. А после того, что вы сделали – так боюсь. Отпустите. Иначе выйдет отец. Хватит с нас немыслимых сцен.

Руки Барта перебрались выше, и теперь он удерживал ее предплечья. И пристально смотрел в глаза. Почему раньше ей этот взгляд казался ярким и чистым, а сегодня на нее будто уставилась подслеповатая птица… Как известно, взгляд пернатых почти не бывает осмысленным. А вот глупым – пожалуй.

– Никакой папаша не явится, – грубо бросил он. – Весь Мидс в курсе, что он здесь только ночует. А ваша драгоценная матушка – не понимаю, за что она меня невзлюбила, – недавно вызвала экипаж, чтобы поехать в универмаг Ричстоун. Я как раз заполнял карточку на стойке, чтобы вам передали мое письмо с извинениями.

– Очень зря, Эккерсли, что вы им не ограничились. Вы вчера сами положили конец всему. Однако я с каждым часом убеждаюсь, что помолвка была ошибкой. Я не собираюсь видеть в вас негодяя. Уверена, что вы действовали необдуманно. Возможно, под влиянием обстоятельств. Но наша дружба вчера скончалась в муках. Мне кажется, это очевидно.

Елена попыталась вырваться. Касаться его не хотелось. Биться в его руках также не входило в ее планы. Злить или провоцировать почти разъяренного мужчину нежелательно. Впрочем, как-то же надо привести в чувство! Она с размаху наступила широким, но тем не менее внушительным каблучком на носок его лакированного сапога и предупредила:

– Отпустите. Иначе я закричу. Поднимется скандал, который окончательно похоронит вашу репутацию. Вас не пустят ни в один приличный дом.

Виконт отступил неохотно. Встряхнул волосами и вновь сфокусировал на ней взгляд.

– И вашу. Захочет ли Эттвуд иметь с вами дело после того, как выяснится, что вы продолжали за его спиной принимать бывшего жениха? Демоны жуткие собственники. А вы связались с одним из самых паскудных. Не задумывались, что ему в действительности от вас надо? Вы же как стесненная в средствах благородная мышь. Поместьем сможете распоряжаться после смерти обоих родителей. Ежегодный личный доход, право, смешной. Мы обсуждали этот пункт с вашим отцом. Что понадобилось от вас бессмертному красавцу, богатому, как Крез, окруженному женским вниманием? Он разглядел вашу прекрасную душу?

Вместо того, чтобы закончить разговор на этой раздирающей ноте, виконт снова преодолел разделяющие их два шага. Обхватил ее за плечи и принялся трясти.

– Очнитесь, Елена, – приговаривал он. – Что за бред. Откажитесь от него. Поезжайте обратно домой. Ловите там своих птичек. Через две-три недели я пущу слух, что демон вел себя с нарушением допуска. Настроил вас против меня, плел интриги. Мы все вернем, как было…

– Нет, – Елена слышала, как голос поднимается почти до крика. – Не трогайте. Моя голова. Как больно!

Виски пульсировали. Как будто слева и справа, по очереди, в них тыкали острой иглой. Что им всем от нее надо? Найти бы место, где можно спрятаться и спокойно поплакать. Оказаться дома, он прав, было бы здорово… К счастью, Барт убрал руки.

– Что здесь происходит? – человек, который разговаривал таким голосом вряд ли служил при отеле. – Эккерсли? Вот же неймется. Розенкранц сказал, что вы все поняли. Согласились на значок после сдачи экзамена. А вместо этого я нахожу вас воздействующим на девушку. Похоже, Энтони не так грозен, как сам в это верит.

Дикая боль прошла так же резко, как и появилась. Елена разглядывала своего спасителя. Так, к ним заглянул демон номер два. С копной светящихся красных волос и белоснежной кожей. А в глазах у него плясало рыжее пламя под цвет локонов. Франтоватый, в светло-сером смокинге. Все ее знакомые, включая Эттвуда, носили черные. Значок при нем. И еще это непередаваемое выражение превосходства. Наверное, это тот самый приятель графа, который живет этажом ниже.

– Госпожа, позвольте представиться. У меня много имен. В этом измерении предпочитаю называться Бельфагором. Друзья зовут Льефом. Смею надеяться, что вы не откажете мне в дружбе.

Эккерсли неожиданно застонал. Из носа поползла тонкая алая струйка. Он прижал обе руки к лицу.

– Сгиньте, виконт. Чтобы три дня и три ночи не высовывались из дома и штудировали выданную литературу. Мне не нужен ваш труп. И так из-за вас куча неприятностей. Зря вы испытываете терпение Арбаса. Если он почти нежно обошелся с вами несколько часов назад, то это вовсе не значит, что вы бы пережили встречу в этой комнате.

Бельфагор – Елена смутно припоминала, что так звали то ли герцога, то ли какого-то другого из адских предводителей – щелкнул пальцами, и Барт исчез. Он щелкнул еще раз, и помутнение, которое она чувствовала после внезапного приступа мигрени, улетучилось.

Она поняла, что до сих пор не сказала ни слова. Однако Льефа это, похоже, не волновало. Он с интересом осматривал ее, в то время как Елена наконец добралась до стула.

– Как же повезло Эттвуду. О такой девушке можно только мечтать. И почему, милая леди, вы вошли в один лифт с этим мрачным затворником, а не со мной? Мы же с вами соседи. Я родился под несчастной звездой.

И таким тоном это было сказано, что не разберешь – то ли новый знакомый настолько любезен, то ли он упражняется в остроумии. То ли все это не бравада, и Елена его заинтересовала.

– А вот тебе, Льеф, не уверен, что повезло, – в данном случае ей не нужно было поднимать глаза, чтобы удостовериться, кому именно принадлежал голос.

– Почему ты крутишься вокруг моей невесты? – Эттвуд добавил рычащие нотки, и Елена тоже готова была испугаться.

– А сам ты как объяснишь свое появление, – парировал Льеф. – Мы условились встретиться часа через четыре. Ты должен был отсыпаться, а еще написать отчет.

– Не дождешься, – граф рычал. Елене не послышалось. Два демона кружили друг напротив друга.

Она схватила кувшин с водой и без долгих прицеливаний выплеснула содержимое в сторону Эттвуда. Справедливо, что и его другу досталось прилично. Мокрые мужчины застыли, потом перевели взгляд на нее и одновременно расхохотались.

Глава 16. Колечко на память

Энтони Эттвуд (пиджак придется сменить, однако он переживает по другому поводу)

Графу не понравилась сцена, свидетелем которой он стал. Елена и Бельфагор мирно ворковали. Маркиз сыпал любезностями, как в каком-нибудь светском салоне. Энтони едва удержался от того, чтобы не стиснуть виски. Десять минут назад их сковала пульсирующая боль, выдернув его из-за стола, где он занимался бумагами.

При этом он был уверен, что этот приступ принадлежал Елене. Хотя бы потому, что демоны могли страдать разве что от открытой раны. Туда же добавилось уверенность, что ей угрожает опасность. И что он нашел в итоге? Льефа, который делал все, чтобы сбить его с толку и скрыть, что на самом деле произошло в комнате. Елену со следами пережитого страха. Ее боль рассеялась, но тревога осталась, несмотря на все ужимки маркиза.

Кстати, демон-смотрящий потер весь негативный магический фон. А ведь перед его приходом в гостиной был еще кто-то третий. Сейчас же Льеф, по щекам которого стекала позеленевшая после букета вода, выглядел комично. А на кого похож он сам, судя по тому, что рубашка и брюки прилипли к телу… Два демона, побежденные мышкой.

– И все-таки, что здесь произошло?

Необходимо разобраться, почему его привязка вдруг резко дала о себе знать. И при этом нельзя даже намекнуть о ее существовании Льефу. Он уже навострил уши и явно подозревает.

– Небольшая неприятность, связанная с обслуживающим персоналом. Я проходил мимо, так как шел к консьержу, и помог леди разрешить спор, – маркиз, как всегда, излагал складно. А еще он реагировал на такие нюансы, на которые другой бы не обратил внимания. – Мне непонятно, как ты оказался здесь. В честь какой бездны. Словно почувствовал, что твоей леди некомфортно.

В подтверждение его слов Елена сжалась на стуле. Вылив на них содержимое вазы, она не поверила в собственную смелость. Затем немного успокоилась и оттаяла. А сейчас напряглась снова. Они обсуждали ее, но не в тех категориях, чтобы девушка сумела сориентироваться, в чем проблема.

– Можно согласиться, хотя и с натяжкой, что ты известишь первый круг о своей помолвке чуть позже, – продолжал Льеф. – Дело молодое. Елена – нежная девушка. Чтобы встретиться с нашими патриархами, человеку необходимо время на подготовку. Но если ты утаиваешь, что связь между вами иного порядка… Я отказываюсь в это верить. Ты же очень разумный демон.

Теперь маркиз обращался к Елене:

– Еще раз простите меня, леди. Я стараюсь сбить спесь с этого охламона. Показать, как его выкрутасы выглядят со стороны. Он пребывает в блаженной уверенности, что непогрешим, как сонм пресветлых. А нам, суетным, остается читать его мысли на расстоянии.

– Нет-нет, что вы, продолжайте. Можете делать вид, что меня здесь нет. Обменивайтесь ребусами. Я невеста демона всего второй день как. Не покидает чувство, что полный профан в этом деле, – Елена обнажила острые зубки, а Льеф такого не ожидал. – Вариант, что для графа помолвка – лишь прихоть, способ развеять скуку – вами не рассматривается? Если жениться он не собирается, зачем рассылать уведомления во все адские конторы…

– Я, пожалуй, пойду, – заторопился Льеф. – Вам, наверное, следует поговорить наедине. Но я и при Эттвуде озвучу то же самое предложение. Чтобы между нами все прозрачно… Если этот рогатый моралист вам наскучит, то смело отправляйте его в отставку. Я буду куда более удобным спутником жизни. Все подробности – в письме. Разрешите писать вам?

В Льефа полетела пустая ваза, но он ловко наклонился, пропуская ее вперед, и вышел вон. Перед этим маркиз умудрился отвесить поклон.

– Не разрешаю! Еще раз увижу рядом с невестой в мое отсутствие, расквашу морду без всяких поединков, – гаркнул Эттвуд в спину товарищу.

– Он это, что, серьезно? Или у вас такой обычай, переманивать чужих девушек? – Елена сцепила руки на коленях.

Эттвуд почувствовал себя неловко под ее строгим взглядом. Он вбежал сюда на эмоциях, а сейчас не мог решить, где приличнее постоять. Сесть она не предложила.

– Он так выражает поддержку, я полагаю. Вы в непростой ситуации. Весь Мидиус наблюдает за нами. Почему он вдруг воспылал симпатией и насколько серьезно его предложение, боюсь, выяснить я не позволю, – его челюсть непроизвольно сжалась. Елена наблюдала за ним очень внимательно. – Будь вы парнем, я бы сказал, что Льеф – славный рогатый увалень. Но вы это вы. Рекомендовать его не стану.

Елена догадалась, что Льеф выгораживал Эккерсли неслучайно. Граф среагировал бы на бывшего жениха, к гадалке не ходи, вторым вызовом. И скорее всего в этот раз проигнорировал бы ее просьбу не причинять Барту вреда.

Эттвуд же сжимал в кармане миниатюрную коробочку и лихорадочно соображал, как ему быть. Эта девушка, лишенная магических способностей, даже не сознает, в какой опасности пребывает ежедневно. Кирпич на голову упадет, начнется в отеле пожар, страус лягнет (экзотическую птицу она из-под земли достанет, не проблема) – и все, и конец. Это если не вспоминать про Барта Эккерсли, который справится с ней так же легко, как с маленьким ребенком. И еще стервятник Льеф…

– Елена, вчера я до этого не договорил. Нам надо постараться скрывать факт привязки как можно дольше. Через вас недруги, а их более чем достаточно, легко достанут меня. В смысле, я боюсь не этого, а того, что вы пострадаете, – Эттвуд сделал паузу. Это невероятно, когда она рядом, он косноязычен до неприличия. – И Льеф прав. Каждый демон верхнего ранга обязан уведомлять владыку о том, что она появилась. Я торопиться не намерен, в ваших же интересах. Пока предлагаю вот это. Оно защитит вас.

Он вытащил из кармана коробочку, оббитую черным бархатом. Одно нажатие, и перстень засверкал оттуда так сильно, что Елена зажмурилась.

– Я собирался вручить его вам вечером в присутствии родителей. Это обязательный атрибут помолвки, как и у людей. А сам по себе является сильным защитным артефактом. Плюс послужит передатчиком между нами.

– Вы дарите мне обручальное кольцо?

Эттвуд аккуратно прикрыл за собой дверь и приблизился. Елена нервничала. Какой неподходящий момент для первого поцелуя, придется его отложить. Или не стоит? Граф склонился над ее рукой. Девушка сначала ощутила, как слегка обожгло запястье, а потом, какие нежные, почти невесомые касания у его губ. Эккерсли, да не к ночи он будет помянут, всегда вдавливал губы чуть ли не ей в руку. Эттвуд протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Причем выпускать ту, которую целовал, граф тоже не собирался. Возможно, первый опыт с демоном выглядел бы иначе, некстати подумалось Елене.

Глава 17. Демон на своем месте

Несмотря на то, что уезжать от Елены не хотелось, Эттвуд сделал над собой усилие. После того, как она спустя нескольких секунд раздумий – для него они растянулись в полчаса на вертеле над адским огнем – надела его кольцо, они спустились в холл. Там провели вместе больше двух часов. Она листала подаренную им книгу (Энтони настоял, чтобы «Лучшие голоса лиственных лесов» все-таки нашли свою хозяйку) и сразу делала записи. А граф, раздобыв бумагу и чернила, вернулся к отчетам.

Оставаться с девушкой наедине в апартаментах значило толкать ее на очередное нарушение приличий. Но и одной ей быть не следовало, демон был в этом уверен. И инстинктам своим он доверял безоговорочно. Поэтому они мирно дожидались леди Фелиции. И со стороны казались во всех отношениях уравновешенной парой.

«Современные молодые люди, – вздыхал портье, глядя на них. – У таких на первом месте дела, а не сантименты. Вот в наше время…». Елена же с трудом сдерживалась, чтобы не обрушить на соседнее кресло ворох вопросов, подозрений и даже обвинений. Положение спасала биография белой трясогузки: певчие птички-невелички жили на Мидиусе уже несколько миллионов лет. Мысль о том, что должное изучение этого вида пролило бы свет на эволюцию всей фауны, вот единственное, что отвлекало от красавца-демона.

Эттвуд второпях заполнял листы бюрократическими кульбитами – пускай надзиратели в адской столице ищут, какое из его действий выходило за рамки регламента. Не подкопаются. Одновременно он пытался справиться с носом. Рядом с девушкой ноздри непроизвольно приходили в движение. Как у хищника, чья добыча уселась так близко, что почти отдавила ему хвост.

Эти взаимные мучения прервала матушка Елены, за которой следовали два крепких парня, увешанных пакетами. Граф тут же раскланялся, предоставив девушке самой объяснять, что забыл у них в отеле сиятельный жених.

– Мое почтение, леди. Вечером я пришлю за вами экипаж. Сегодня выходные, и перевозчики уже понабрали заказов. Прекрасно выглядите. Эта шляпка подходит вам как никому другому.

Фелиция, действительно, светилась изнутри. Ее малышка поймала тот самый шанс. Леди ни дня не сомневалась, что девочке рано или поздно повезет. Теперь же дело за родителями – устроить все в лучшем виде. Закрутить нити судьбы в катушку. Чтобы мальчишка-демон с таким же ошарашенным лицом, глядя на ее дочь как на величайшее сокровище – ровно как сейчас – произнес слова брачной клятвы.

Вряд ли она догадывалась, что Эттвуд старше нее на несколько тысяч лет. А если бы кто-то взялся объяснять, то супруга баронета лишь вежливо бы покивала. Да какая разница, любви все возрасты покорны. И все расы. А граф, стремительно ускользнув от возможной тещи, не спешил радоваться. Ее компании, предчувствовал он, ему скоро будет достаточно.

Отчет вскоре передадут Льефу. Эттвуд вышел из портала уже в другой части города. Времени на передвижение традиционным способом у него нет. Наделенные силой ограничены даже в этой ерунде – не более десяти переходов в неделю. Однако здесь Арбас скован меньше остальных. Он всегда сможет настоять, что передвигался по вопросам первостепенной важности.

Еще бы. В этот раз позволение на посещение Мидиуса ему выдали для визита к правителю. Мирок совсем небольшой. Несколько королевств объединены общей властью монарха. А он тоже человек: и болен, и смертен. И услуги врачевателя сейчас требовались не кому-то из его семьи, а конкретно Павлодару Десятому.

На счастье Арбаса, в этом мире царили смягченные цивилизацией и комфортом нравы. Император планировал жить долго, и никто из его клана не делал попыток ему помешать. Его недуг заключался в том, что желчные колики привели к раздражению блуждающего нерва – и все признаки, включая рваное сердцебиение, указывали на инфаркт. При таком серьезном подозрении и толковые, и бестолковые местные врачи оказались недостаточным авторитетом. Император потребовал подать ему Арбаса, имевшего на Мидиусе земли и наследовавшего их у себя самого, пока вокруг него сменялись поколения за поколением.

Разрешение выдавалось на месяц. С властным недугом граф справился за день и теперь мог распоряжаться собственным временем. Более того, продлить пребывание в межмирье, если удастся доказать, что он принес дополнительную пользу здешнему народу или его покровителям.

Этим вечером Эттвуд рассчитал маршрут таким образом, чтобы обойти нескольких вельмож, занести микстуру в дом Алисии и навестить хворающего знакомого Элизабет. В последнем случае он сомневался, что его помощь имела смысл. Бывшая любовница отличалась ловкостью и могла убедить взволнованных родственников, что им нужен именно Арбас, хотя по факту хватило бы любого более менее адекватного эскулапа.

Пациента, значившегося в его списке под первым номером, он не застал в живых. Герцог, троюродный брат императора, страдал от последствий магического поражения. С виду зажившие раны давали загноения там, где их не ждали. Старого вояку навестить следовало первым, однако каждого больного готовили к встрече с графом отдельно. Чтобы магическое воздействие не убило, а наоборот пациенту надлежало привыкнуть к жару пекла. Ведь Арбас лечил при помощи собственного огня.