Хумай

– Отец…

– Хумай, – улыбнулся ей падишах и прижал к себе, словно драгоценность. – Не дождались мы Урал-батыра.

Только хотела ответить Хумай отцу, что ещё не вечер, как вдруг во дворце раздались крики девушек. Удивленная, она резво высвободилась из объятий отца и стремглав побежала на голоса. Самрау поспешил за ней. Ещё до того, как они забежали во дворец, Хумай услышала, как срывающимся голосом Зайнаб кличет ее по имени:

– Хумай! Хумай! Ах, Хумаааай… – в голосе ее Хумай отчетливо слышала слёзы, отчего сердце у неё сжалось от дурного предчувствия, а кровь замедлила свой бег по венам. Это дурное чувство заставило её остановиться перед огромными резными дверями дворца. Ей хотелось выдохнуть эту тревогу, которая словно опутала ее ноги, не давая разогнаться как следует. Самрау встал рядом и мягко подтолкнул её, как будто бы говоря, что у нее уже давно нет никакого права бояться чего-либо. Хумай судорожно вздохнула и с силой толкнула двери.

И тут она увидела Айхылу, целую и невредимую. Её обнимали и целовали плачущие от радости Ямиля и Зайнаб, а рядом стоял Урал и удивленно озирался, не понимая, что происходит. Хумай смотрела на свою сестренку не в силах пошевелиться. В один момент её вдруг обуял страх, что это всего лишь сон, и она стала отчаянно щипать себя за руку, чтобы убедиться, что уставший за всё это долгое время разлуки разум не выдает желаемое за действительное. Краем глаза она увидела, как тенью метнулся мимо нее отец, услышала, как он хотел крикнуть: «Айхылу!», но смог только прохрипеть от волнения. Айхылу бросилась к нему, и он тут же сильно сжал её, сбивая ей дыхание своими объятиями. В этом кольце отцовских рук Айхылу тут же обмякла и тихо заплакала, всё приговаривая: «Отец… отец… отец…». Самрау гладил её по волосам, целовал их, вытирал ей слезы и шептал:

– Всё хорошо, Айхылу, всё хорошо…

В ответ Айхылу лишь шмыгала носом, отрицательно мотая головой. И тут она увидела Хумай.

– Хумммай! – протяжно крикнула Айхылу. Мягко освободилась из объятий отца и протянула ей руки навстречу со слезами на глазах. Хумай, не в силах больше сдерживаться, заплакала, как маленькая девочка, подбежала к ней, и они крепко обнялись. Она чувствовала, как дрожит Айхылу, и ей тоже невольно передалась эта дрожь. Одна её часть готова была вечность так держать сестренку, чтобы только успокоить ей сердце, а другая часть хотела скакать на Акбузате и крушить весь Нижний мир, хотела раскроить череп Азраке, вытащить из него всё его черное нутро, хотела найти Кахкаху и выдрать его змеиное сердце, кинуть его под копыта Акбузата, чтобы он растоптал его в безобразное месиво.

Прижимая к себе Айхылу, Хумай зажмурилась, пытаясь тем самым унять слезы, а когда раскрыла глаза, увидела Урала. Он смотрел прямо на нее серьезно и внимательно, словно спрашивая её: «Значит, ты Хумай?».

____________________________________________________________

– Значит, ты и есть та лебедь Хумай, которую искал я по всему свету… – сказал Урал, задумчиво рассматривая её прекрасное, как Солнце, лицо, когда они наконец остались одни. – И, если я правильно понял, Айхылу – твоя сестра?

Хумай молча кивнула, гордо выдерживая его тяжелый взгляд.

– Сколько раз я вспоминал тебя, царевна, сколько раз корил себя, что позволил брату сломать твоё крыло. – Урал помотал головой. – Всё искал тебя, искал, думал, если найду, тотчас же узнаю тебя. Сердцем почую. Посмеялась надо мной судьба-злодейка. Занесла меня к тебе при помощи этого проклятого посоха, а я и не подумал спросить тебя, куда попал, чей дворец, даже имени твоего не спросил…

Урал горько усмехнулся своим невеселым мыслям и сжал кулаки, злясь на себя.

– Почему же не открылась мне, что ты Хумай? – спросил он её.

– Ждала, что ты сам поймешь, в чей дворец попал. – помолчав немного, ответила Хумай.

– Как же мне было понять, когда здесь никого и не было толком. Только ты да несколько девушек. – удивился Урал.

– Мой отец падишах Самрау собрал всех батыров дворца и отправился на поиски младшей дочери, моей сестры Айхылу. На нее и ее тулпара напали, когда она отправилась к матери своей Луне. Её похитили, а Сарысай прискакал к нам. С тех пор мы не знали, где прячут Айхылу Кахкаха и Азрака. Вот почему во дворце были только девушки.

– Самрау подарили по дочери и Солнце, и Луна… – Урал нахмурил лоб, вспоминая, что говорили и Хумай его отцу много лет назад, и совсем недавно Айхылу. – Айхылу рождена Луной, а ты – Солнцем.

– Да, – подтвердила Хумай. – Все верно, батыр.

– Как же позволил тулпар пленить свою хозяйку дивам и змеям? Я слышал, что страшнее зверя нет, что крушат крылатые небесные кони нечисть так, что от них не остается ничего. Говорят, что они одним появлением наводят ужас и страх на всех вокруг. Их дикое ржание, стальные копыта и острые зубы не оставляют врагам никакого шанса спастись.

– Это правда. И дивы, и змеи боятся что Акбузата, что Сарысая, поэтому и постоянно охотятся на них. Тулпары им как бельмо на глазу. А больше всего их страшит, что или я, или Айхылу отдадим своих коней достойным батырам, которые загонят их обратно в Нижний мир. Пока у тулпара не появится наездник, его мощь не раскрыта в полную силу. У Сарысая его нет, поэтому так случилось.

– Тулпаров вы отдаете своим избранникам? – уточнил Урал, несмотря на то, что они это уже обсуждали в прошлый раз, и Хумай тут же вспыхнула. Она вспомнила, как сама ему обещала и Акбузата, и меч, тем самым давая понять, что предлагает и себя. И вновь осознание этой неправильности кольнуло тонкой иголкой в груди и попало в самый нерв ее уязвленного самолюбия. Ей хотелось, чтобы всё это было по-другому, чтобы Урал бился с другими батырами за нее, а не получал даже пусть и по ее прихоти Акбузата и алмазный меч без состязания. Она не понимала, какие чувства вызывает у этого могучего батыра. Нравится ли ему? Волнует ли его сердце хоть самую малость? Хочется ли ему дотронуться до нее? Или всё, что он от нее хочет получить, это тулпар и меч? Ведь у него уже есть две жены, на которых он и не очень-то хотел жениться, а сделал это лишь потому, что просили его сами люди. Обуреваемая противоречивыми чувствами, Хумай долго молчала. Урал терпеливо ждал, словно чувствовал, как сложно ей даётся этот разговор. Возможно, он не до конца понимал её переживания, но видел, как волнуется ее красивая, высокая грудь, как заалели щеки и заблестели глаза.

– Да. – наконец ответила она и взглянула на него с вызовом. – Матери завещали нам, что сначала должны быть состязания, в которых могут принимать участие все желающие. После того, как определится победитель, тулпар должен подчиниться ему.

– С кем же придется состязаться мне, Хумай, за твою руку и за твоё сердце? – спросил он, с прищуром наблюдая за ее реакцией.

Хумай горько вздохнула, не став скрывать от него свои чувства. Пусть батыр знает, что такое положение дел не радует её девичье сердце.

– Ни с кем, Урал. – честно ответила она. – Созывать майдан я не стану и состязаний не будет. Я отдаю тебе моего коня и меч, как и обещала.

Отчего-то Урала охватило приятное чувство, и он не смог сдержать улыбки, услышав эти слова. Он прошелся по комнате, разминая руки и шею. Вспомнил, что именно здесь они встретились в прошлый раз. Вспомнил, как резко распахнула Хумай двери и застыла, увидев его. Вспомнил и свои ощущения, как взволновала она его каменное сердце своей красотой и умными речами, как маялся он в ту ночь и не мог уснуть, всё думал о прекрасной царевне. И вот она стоит и предлагает ему себя в жены. Радость разливалась по его венам от слов лебедушки, но он не мог понять, дары ли ее щедрые его так радуют или что-то другое заставляло его улыбаться. С одной стороны, волшебный тулпар и меч будут ему надежным подспорьем в предстоящей борьбе за Родник Жизни, а с другой стороны, позволить себе любить такую девушку было очень странно для него. Не для любви и не для семьи пришел он в этот недавно рожденный из мглы мир, но лебедушка уже проскользнула в его мысли куда-то в область могучей грудины, где сердце гулко отбивало её имя с того момента, как он понял сегодня, кто она такая: Ху-май, Ху-май, Ху-май…

Хумай, увидев его улыбку, распрямила плечи и посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь найти ответы на мучавшие ее вопросы. Долго они смотрели друг на друга в молчании, пока Урал резко не перевел тему.

– Почему же ты не сказала, что должен искать я девушку-птицу, да ещё и твою сестру? —спросил он. – Я ведь искал разноцветную птицу, а не лунную царевну. Когда увидел я ее сначала в озере в камышах, решил, что выполнил своё обещание. А как поймал её, она обратилась в девушку и сбила меня с толку. И ещё больше запутала меня, когда рассказала, что сбежала от дивов и боится вернуться к отцу, чтобы Азрака не пошел войной на него.

– Почему же ты тогда привел ее ко мне? – удивилась Хумай.

– Мне показалось, что ты сможешь дать ей приют. Тем более в твоем дворце были только девушки. Вот я и подумал – одной больше, одной меньше… – пожал плечами Урал. – Ей некуда было больше идти, и я предложил ей попробовать просить крова у тебя, сказав, что если не согласишься ты, то отведу ее обратно на озеро.

– Я была уверена, что ты приведешь ее. Посох Кахкахи и не такое сможет. – сказала Хумай. – Держи его при себе, Урал, никому не отдавай и не теряй.

Урал кивнул. Силу посоха он уже успел оценить не раз.

– Права ли Айхылу, что Азрака может напасть на вашу страну? – спросил он Хумай.

– Несколько дней назад отец вернулся с батырами. Они бились у границ земель дивов с дивами и змеями. Он сказал, что их было целое войско на границе. Азрака ожидает, что падишах Самрау захочет вернуть свою дочь. Возможно, у них есть план, что пока Сарысай и Акбузат без батыров, они смогут их одолеть и избавиться от них. Тогда им откроется путь в наш мир. К сожалению, мы не сможем им дать достойный отпор. У нас нет столько батыров, сколько есть змеев и дивов в Нижнем мире. Пока нас спасают только тулпары.

– Когда Кахкаха позорно сбежал из своих земель, я уничтожил много его змеев, но не всех. Многие успели убежать вместе с ним. – сказал Урал.

– Змеи, да и дивы, способны очень быстро размножаться, – вздохнула Хумай. – Но, когда Акбузат примет тебя, егет, всё изменится. В триединстве будет ваша сила – ты, тулпар и меч.

– А что же ты будешь делать, когда отдашь мне свои дары? – вскинул на неё глаза Урал. Хумай помолчала, размышляя о предстоящей разлуке.

– Созидать, – ответила она немного погодя. – и продолжать род человеческий.

Урал посмотрел на линию горизонта в окно. По небу ходили тучи, медленно наливавшиеся тяжестью.

– А теперь, батыр, прости, но я должна идти к Айхылу. Мы с тобой продолжим разговор позже.

И ушла, стремительно развернувшись. Урал молча смотрел ей вслед тяжелым взглядом.

____________________________________________________________

Прежде, чем зайти к Айхылу, Хумай нашла Ямилю и Зайнаб.

– Накормите и напоите батыра, пока мы разговариваем с отцом и Айхылу. И нужно будет приготовить ему комнату для отдыха. Возможно, Урал захочет отдохнуть.

И ушла.

В покои Айхылу она зашла стремительным шагом. Самрау сидел мрачнее тучи, а Айхылу тихо плакала. Хумай в нерешительности остановилась в дверях, не понимая, можно ли войти ей. Айхылу шмыгнула носом и подбежала к ней, утирая слезы:

– Заходи, Хумай. Мы тебя ждем с отцом.

– Вы уже поговорили? – растерянно спросила Хумай, отчего Айхылу вновь заплакала, а их отец с шумом вздохнул.

– Айхылу мне только успела рассказать, – что Азрака насильно выдал её замуж, пока она была его пленницей,

Хумай почувствовала, как ее сердце рухнуло в пропасть. Внутри у нее всё сжалось.

– Замуж… – повторила она. – Ох, Айхылу! – она крепко прижала сестренку к своей груди. – Расскажи мне всё, что было!

Айхылу кивнула, и начала свой рассказа заново.

– На нас с Сарысаем напали дивы в самый тихий час, что идет перед рассветом. Их была целая толпа. Обманом они отвлекли его внимание, и украли меня. От ужаса я лишилась чувств, а пришла в себя уже во дворце Азраки. Мне выделили отдельную комнату, кормили… И даже не обижали, – при этих словах Айхылу горько усмехнулась. – Только стерегли меня и днем, и ночью. Азраку я видела всего пару раз. Один раз он зашел посмотреть на меня. От одного его вида мне стало страшно – он такой огромный, Хумай! Раза в 3-4 выше нашего отца. На руках и ногах у него намного больше пальцев, чем у нас. Из них торчат острые грязные когти. На голове у него вместо волос спутанные космы, которые свисают чуть не до земли. И глаза, Хумай! У него они такие злые, налитые кровью… а еще меня до ужаса напугал его рот! Из него торчали безобразные острые клыки в несколько рядов, и с них стекали слюни. Азрака мне ничего не сказал, а просто молча смотрел. Я стояла ни жива, ни мертва, думала, что он меня съест, но он ушел. После этого я не могла спать несколько ночей. А через некоторое время меня и еще несколько пленниц вывели к гостям Азраки. Одному из гостей, молодому и статному батыру, показали нас. Он глядел только на меня, на других даже и не взглянул. И нас увели. На следующий же день дивы привели меня на какую-то гору, где меня уже дожидался тот батыр. Но перед тем, как меня к нему подвели, ко мне подошел очень красивый юноша, который назвался в тот день, когда нас показывали гостям, сыном Азраки. Он отвел меня в сторону и пригрозил, что, если я не соглашусь стать женой этому батыру, он оторвет мне голову и сожжет меня в пламени. Я была очень напугана и согласилась на свадьбу. Нам выделили отдельные покои, где мы и стали жить с ним вдвоем, при этом меня все так же охранял один див.

– Как же звали этого батыра? – спросила Хумай.

– Шункар, – ответила Айхылу.

– Он обижал тебя? – спросил с тревогой Самрау.

– О, нет, нет… – покачала головой Айхылу. – Он оказался добрым и милым человеком, оберегал меня от дивов, окружил заботой. Обещал, что когда-нибудь мы выберемся из царства Азраки. Я была ему даже благодарна, потому что с его появлением мне стало не так страшно.

– И что же было потом? – нахмурилась Хумай.

– А потом он исчез. – Айхылу вновь заплакала. – Просто в один день сын Азраки пришел за ним, и они уши. Больше я его не видела. Тогда я решилась бежать. Выбрав момент ночью, когда див заснул, смогла я тихо мимо него проскользнуть. В виде птицы я плавала на озере, которое находится на границе миров, где меня и нашел Урал. Я не хотела возвращаться домой, потому что боялась, что Азрака нападет на нашу страну войной, а Урал пообещал, что отведет меня в то место, где мне точно дадут приют. Он искал разноцветную птицу, а увидев меня в облике птицы, подумал, что нашел, но очень удивился, когда я перевоплотилась в девушку. Тогда он подумал, что ошибся, но пожалел меня, услышав мой рассказ, и решил помочь. Видимо, он не знал, в чей дворец хотел меня привести.

– Да, – кивнула Хумай. – Он пришел в наш дворец, когда отец ушел на твои поиски, но он даже не понял, что попал к падишаху Самрау. Помнишь несколько лет назад меня поймали на Затерянной земле дикие люди? Урал – это тот самый мальчик, что хотел меня спасти от своего злого брата Шульгена.

Айхылу удивленно взглянула на Хумай, широко распахнув глаза.

– Это правда?! Это в самом деле он?

– Да, – ответила Хумай. – Он пришел сюда в поисках Родника Жизни. Хочет найти его, чтобы окропить живой водой выжженную нечистью землю. Урал обладает невиданной силой, Айхылу. Он смог побороть Кахкаху и отобрать у него его посох.

– Так это был у него посох самого Кахкахи…– протянула Айхылу. – Я видела, что он его постоянно держит в руках, с его помощью мы и добрались до вас так быстро.

– Я заключила с ним сделку, что он найдет тебя, а взамен я дам ему Акбузата и свой меч.

– Дашь Акбузата? – ахнула Айхылу. – Будет майдан?

– Не будет майдана, сестра. – бесстрастно ответила Хумай. – Отдаю его по доброй воле.

– Но как? – удивилась Айхылу. – Что, если Акбузат не примет его?

– Он примет его. Я знаю силу Урала.

Айхылу, немного подумав, сказала:

– Да, этот егет очень силён… Пожалуй, он легко одолеет Акбузата. И ты не против, отец? – повернулась она к Самрау.

– Сначала мне надо с ним многое обсудить. – уклончиво ответил падишах. – Если Урала примет Акбузат, то мы сможем противостоять дивам и змеям. Я был бы этому рад.

Айхылу помолчала.

– Что же будет с моим Сарысаем, отец? – спросила она наконец, и плечи ее совсем поникли. – У меня был муж, но он не оседлал моего тулпара…

Самрау, не зная, что ответить дочери, посмотрел на Хумай.

– Сарысай без батыра не может сражаться, – горько вздохнув, его старшая дочь озвучила то, о чем каждый из них знал, но не хотел себе в этом признаваться.

Айхылу вновь судорожно всхлипнула, жалея и себя, и Сарысая.

– Но как же… – прошептала она. – Как же это так… Разве должна быть моя судьба такой?! Разве Сарысай не должен разить врагов вместе с батыром, моим избранником? Почему же дивы поиграли с моей жизнью и выдали замуж…

Хумай подбежала к Айхылу и крепко обняла её.

– Айхылу, милая, жизнь жестоко обошлась с тобой, – твердо сказала она. – Плачь, сестренка, плачь! Оплакивай несправедливую судьбу, пока не насытишься этим чувством, но знай, что придет время и ты вновь должна стать сильной! Я не дам тебе сломаться! Всегда я буду рядом с тобой, плечом к плечу. Всегда поддержу я тебя, если ты устанешь и начнешь спотыкаться. Знай это, Айхылу!

Падишах Самрау смотрел на своих дочерей, и слезы наворачивались на его глаза. Тревога терзала черной рукой отцовское сердце, окутывая его изначальной мглой, и сжимала со страшной силой так, что ему казалось, что оно начинает медленно умирать.

– Ты очень устала, Айхылу. – сказал он. – Может быть, тебе несколько дней отдохнуть во дворце, а потом улететь к матери?

Айхылу с радостью закивала.

– Да, да, отец! В прошлый раз я так и не смогла ее навестить…

– Мы с Акбузатом проводим тебя, – нахмурила брови Хумай.

– Нет, – отрезал Самрау. С Айхылу полечу я. Не станем рисковать.

– Хорошо, – не стала с ним спорить Хумай. – Думаю, нам стоит скрыть, что Айхылу вернулась домой.

– Да, – согласился Самрау, – сохраним это в секрете до поры до времени. Я отдам распоряжение, чтобы никто из дворца не рассказывал об этом ни одной живой душе. Хумай, – обратился он к ней, – а ты распорядись, чтобы вечером у нас был праздничный ужин. Будем только мы и Урал. У меня есть к нему серьезный разговор.

Хумай вдруг стало трудно дышать от осознания того, что предстоящая свадьба и в самом деле будет.

____________________________________________________________

Урал спал до самого ужина. Разбудить его пришла Хумай лично. Осторожно постучав в дверь и не дождавшись ответа, она тихо вошла в комнату. Урал лежал так безмятежно и спокойно, будто и не собирался воевать на Акбузате. Суровое выражение слетело с его лица, как осенние листья с деревьев, складка между бровями разгладилась, а сжатые обычно губы разжались, и Хумай увидела, что у него они красивой формы. Присев на краешек кровати, невольно залюбовалась она батыром, протянула непроизвольно к нему руку, провела кончиками пальцами по его бровям, дотронулась до черных, как смоль, волос. Урал дернулся во сне, почувствовав ее прикосновения, и резко открыл глаза. В панике Хумай еле успела одернуть руку. Тут же сердце ее забилось так сильно, что ей казалось, оно сейчас выскочит из груди и Урал увидит ее волнение. Так и случилось – он заметил ее смущенную улыбку и дрожащие пальцы, будто Хумай совершила преступление, свидетелем которого он стал. Ему понравилась ее реакция, и он довольно улыбнулся ей.

– Здравствуй, белая лебедушка Хумай, – сказал он.

– Здравствуй, егет, – поздоровалась с ним она. – Я пришла разбудить тебя к ужину. Нас зовет мой отец, падишах Самрау. Он хочет говорить с тобой.

Урал рывком сел на постели.

– Хорошо, Хумай. Дай мне время привести себя в порядок, и я приду.

– Буду ждать тебя за дверью, Урал. Ужин состоится в малом зале при покоях отца. Без меня ты не найдешь дорогу.

Она встала и хотела уже идти, как Урал взял ее за руку.

– Хумай, – сказал он, глядя на нее снизу вверх, и сразу стушевался, не зная, какими словами выразить ей свои чувства.

Она внимательно на него посмотрела, ничего не говоря. Вновь присела на краешек кровати.

– Хумай, – повторил он еще раз. – Позволь мне сегодня у падишаха просить твоей руки. Я не умею говорить красивых слов, но, поверь, я готов биться за тебя с тысячей самых сильных батыров! И не твои дары меня прельщают. Если хочешь, собирай майдан! Всех одолею, Хумай, ради одной твоей улыбки и одного твоего взгляда.

Хумай опустила глаза, пытаясь совладать с чувствами.

– Я бы очень хотел, чтобы ты была счастлива со мной, но ты должна знать, что мой долг зовет меня. С тех самых пор, когда ты попала в наши силки и открыла нам тайну о Яншишма, не в ладу я сам с собой. Сколько дорог я прошел, сколько всего повидал… Много земель у людей отобрали твари из Нижнего мира, заселяют они ее своими колониями. Ты и сама всё это знаешь. Я должен найти и освободить Родник Жизни, чтобы окропить живой водой эти земли. Иначе как нам дальше продолжать жить на мертвой земле?

Он всё так же продолжал сжимать ее ладонь в своей руке. Свободную руку Хумай непроизвольно поднесла к горлу, стараясь унять волнение, в которое привели ее его слова.

– Я знаю, батыр, что нас ждет. Ты уйдешь, как только подчинишь Акбузата себе.

Урал погладил большим пальцем ее ладонь.

– Я хотел бы быть счастлив с тобой. Хотел бы видеть, как растут наши дети, а не воевать с Азракой и Кахкахой. Но эта история не про нас, Хумай.

При этих его словах у Хумай защипало в глазах, и Урал заметил, как заблестели ее глаза. «И волшебные птицы мечтают о простом счастье», – подумал он.

– Я знаю, Урал. – вздохнула лебедушка. – Мы не можем с тобой изменить сегодняшний день, но мы сможем изменить будущее нашего мира. Я не буду созывать майдан, тебе нет смысла бороться с другими батырами. Я знаю наперед исход состязаний, и я знаю, что Акбузат будет тебе верным соратником в битве.

Хумай встала с кровати, аккуратно высвободив ладонь из его руки.

– Подожду тебя. Поторопись, батыр, мой отец не любит долго ждать.

С этими словами она тихо вышла из комнаты.

Когда они рука об руку вошли в покои падишаха, он встретил их с улыбкой.

– Не успел я с тобой поговорить днем, батыр, когда вернул ты нам мою дочь Айхылу. Невозможно выразить мои чувства и отцовскую радость… Совсем отчаялся её спасти. Я знаю, что и Хумай попадалась вам в силки много лет назад, и ты тогда заступился за нее. Не знаю, как и благодарить тебя, Урал. Ты рисковал ради моих дочерей.

– Падишах, когда я отправился на поиски Айхылу, я не встретил ни одного дива, ни одного сражения у меня не было. Не испытывал я трудностей, чтобы доставить ее сюда. Есть у меня помощник – это посох повелителя змеев Кахкахи, который отобрал я у него в честной битве. С его помощью я смог найти ее легко и быстро. – спокойно ответил ему Урал.

– Но ты всё же решил мне помочь! – возразила ему Айхылу. – У тебя доброе сердце, батыр! Хоть и не ожидала я, что ты меня приведешь во дворец моего отца.

Урал усмехнулся.

– Да, Хумай скрыла от меня, кто она, а я и не догадался. Не сказала она и то, что должен я искать ее сестру, а не обычную птицу.

Хумай улыбнулась Уралу, и позвала всех за стол. Ужинали не спеша.

– Расскажи о себе подробнее, батыр. – попросил его Самрау. – Откуда ты пришел, с какой целью ты странствуешь?

– Родился и жил я на Затерянной земле с отцом, матерью и старшим братом. Никто кроме нас из людей не жил на ней. До наших земель не добрались ни дивы, ни змеи, но мы знали, что в других землях они изничтожают род человеческий, потому отец с матерью и бежали из них, чтобы сохранить нам жизнь. Однажды мы поймали в силки белую лебедь, которая оказалась волшебной птицей – Хумай. Она и рассказала нам о том, что такое Родник Жизни. Правда, наша мать о нем уже слышала когда-то, но не знала, правду люди говорят или это их выдумка. Хумай же подтвердила, что Яншишма и в самом деле существует. Хотел я тогда спасти твою дочь и доставить ее к родным, но не успел. В одном мгновенье с неба упали три лебедя и унесли ее. Так мы и не узнали тогда, где искать Родник. После этого, когда мы с братом подросли, отец отправил нас на его поиски. С тех пор и охвачен я мыслью найти живую воду и обрызгать ею те земли, которые успели погубить дивы и змеи.

– Мы видели их, – кивнул Самрау. – Сожженные пустоши, на которых ничто не растет.

– Да. – нахмурил брови Урал. – Мертвая земля, падишах. Именно с этой целью мы с братом Шульгеном отправились на поиски. Долго мы шли вместе, но однажды нам пришлось разойтись. Брат мой ушел налево, а я – направо. С тех пор я о нем ничего не слышал. Но я точно уверен, что Шульген так же, как и я, ищет Яншишма.