Хумай

Когда они вошли в тронный зал и уселись на тех самых кушетках, с которых когда-то слетели в ловушки Шульген и Заркум, Самрау грозно сдвинул брови.

– Айхылу, я правильно понял, что Шульген – это тот батыр, за которого тебя заставили выйти замуж?

Айхылу кивнула, не глядя на Шульгена. Стыд, мучавший ее долгое время за то, что с нею произошло, белой краской выбелил ей лицо. Прошлое, которое она так старательно пыталась забыть, вдруг вернулось к ней внезапно на свадьбе ее старшей сестры и вновь сжало грудь когтистой лапой с такой силой, что дышалось с трудом. В этот самый миг ее тонкий мир повторно рухнул, и она поняла, что никогда у нее не получится жить прежней беззаботной жизнью.

– Да, – наконец сказала она тихо. – Сын Азраки заставил меня выйти за него замуж и сказать ему, что я дочь Азраки.

– Почему ты назвался другим именем? – спросил Урал у Шульгена. – Почему не сказал мне, что ты женат?

– Заркум заставил меня. – со злостью ответил Шульген. – Он и меня обманывал, сказал мне, что сын Азраки, а Айхылу – его сестра. Я до сегодняшнего дня так и думал, что она – дочь Азраки. Не хотел я тебе рассказывать, что женился на дочке дива, вот и не сказал.

– Айхылу говорила, что ты однажды исчез. Куда ты направился? – Урал допрашивал брата, сжав свои огромные кулаки.

– Я же вам говорил! – вспылил Шульген. – Мы пошли к Хумай. Заркум хотел, чтобы я женился на ней и завладел Акбузатом.

При этих словах Айхылу вздрогнула и впервые посмотрела на него.

– Ты хотел взять в жены Хумай?! – в ужасе спросила она.

– Не хотел! – огрызнулся Шульген.

– Так уж и не хотел? – напрягся Урал и хотел было даже встать, но Хумай его придержала, схватив вовремя за руку.

Самрау молча наблюдал за всеми, обдумывая что-то своё.

– Айхылу, – Хумай встала и подошла к ней, сев рядом. – Шульген сегодня принимал участие в состязаниях, потому что ему нужен был Акбузат.

– Ты ведь держала его в темнице… – вдруг вспомнила Айхылу. – А я и не знала, что это он… – она прикрыла лицо ладонями и покачала головой.

– Да, – вздохнула Хумай. – Я выпустила его в знак благодарности Уралу, ведь он нашел тебя и привел домой. Я не могла держать его брата в заточении. Это было бы неправильно.

– Айхылу! – обратился к ней Шульген. – Я сам был пленником у Азраки. Меня заставили на тебе жениться, как и тебя заставили выйти за меня замуж. Если бы я знал, кто ты такая, я бы не стал пытаться взять в жены твою сестру. Но ты выдавала себя за дочь дива, а я и представить не мог, что Хумай – твоя сестра, а отец – сам падишах Самрау.

– Ты не укротил моего тулпара, но женился на мне. Сарысай теперь не может сражаться с Азракой, – бесцветным голосом сказала ему Айхылу.

– Этого и добивались Азрака с Кахкахой, я уверена. – сказала Хумай, взволнованно пройдясь по залу. – Вы оба попали в их ловушку.

Айхылу смахнула набежавшие на глаза слезы, стараясь держать себя в руках. Шульген подавленно молчал. В зале воцарилась тишина.

Самрау, молчавший до этого, медленно перевел взгляд с Айхылу на Шульгена и обратно.

– Это теперь неважно, как именно вас поженили. – сказал он наконец. – Вы – муж и жена. Мы не можем отменить ваш союз. Азрака хотел вывести Сарысая из будущей войны, и он это сделал. Но мы не знаем, вдруг Шульген сможет его оседлать. Я думаю, стоит попробовать это сделать.

При этих словах Шульген быстро посмотрел на Самрау и сразу отвел глаза, Урал нахмурился, Хумай напряглась, а Айхылу вздрогнула.

– Как же, отец?.. – сдавленно прошептала она. – Сарысай не примет его.

– Мы не знаем этого наперед, – сурово ответил ей падишах. – Пусть Шульген попробует, а мы посмотрим, что из этого выйдет. Ты ведь хотел получить тулпара? – обратился он к Шульгену. – Сегодня у тебя счастливый день, егет! У тебя появился второй шанс заполучить крылатого коня.

Хумай покачала головой и хотела что-то сказать, но Самрау поднял руку и жестом пресек ее желание высказаться. Айхылу вскочила со своего места.

– Нет-нет, – замотала она головой. – Я не желаю, чтобы он пробовал укротить Сарысая.

– Я желаю, – веско сказал Самрау. – Если останется в живых, будет тебе законным мужем. Если нет, кровью смоет твой позор. Готовь своего тулпара.

С этими словами падишах встал и направился к выходу из тронного зала. Все остальные молча последовали за ним.

Когда они пришли на поле, народ, пришедший на майдан, еще не разошелся. Сарысай и Акбузат стояли вдвоем на поле, гордые, красивые и могущественные. Казалось, они намеренно дают людям вдоволь налюбоваться своей статью и мощью. И народ ходил и любовался необыкновенными волшебными созданиями издалека, опасаясь подходить близко.

Пока Самрау говорил со старейшинами, Айхылу подошла к Сарысаю. Долго гладила его по шее и по морде, перебирала его ярко-рыжую гриву и шептала ему что-то. Сарысай лишь фыркал недовольно ей в ответ.

– Уважаемые гости! – вдруг услышала она громогласный голос отца. – Наш майдан продолжается! Второму егету, Шульгену, я предоставляю возможность укротить второго тулпара Сарысая, который принадлежит моей дочери Айхылу. Так вышло, что они сыграли свадьбу, но Шульген не укрощал тулпара. Сегодня он исправит свою ошибку.

За спиной падишаха стояли старейшины, выжидательно глядя на Шульгена. Он продолжал хранить молчание с поджатыми губами. Время от времени он кидал злобный взгляд на Самрау, но не перечил ему.

– Выводи тулпара в центр майдана! Сними с него уздечку и отдай Шульгену. – приказал падишах Айхылу, и она не стала с ним спорить. Медленно вывела Сарысая на середину, сняла с него уздечку и молча отдала Шульгену. Затем отошла в толпу к Хумай и Уралу. Хумай тут же подошла к ней и взяла ее за руку.

Люди, не ожидавшие такого поворота событий, молчали в удивлении и никак не подбадривали Шульгена. Казалось, они чувствуют гнев падишаха, злобу Шульгена и волнение Айхылу, и на майдане установилась тревожная тишина. Когда Шульген вышел и встал напротив Сарысая, было слышно, как шуршит примятая порыжевшая трава.

– Правила такие же, егет. – сурово сказал Самрау. – Сможешь накинуть на тулпара уздечку и оседлать его, – он твой.

Сарысай медленно переступил с ноги на ногу и громко заржал. Шульген, как будто бы только и ждавший знака, вдруг ринулся на тулпара, пытаясь схватить его за гриву, но тулпар резво увернулся и отскочил в сторону, будто дразня егета, позволив ему лишь дотронуться до гривы. С гордым видом он встал в нескольких метрах от Шульгена и заржал, выпуская пар из ноздрей и обнажая свои огромные белые зубы. Из его пасти капнула густая белая слюна. Вид свирепствующего тулпара разозлил Шульгена, и он вновь бросился на него, пытаясь уже схватить его за шею. Но тулпар легко уходил, то взлетая, то отскакивая в сторону. Тогда Шульген попытался схватиться за седло, но у него не получалось даже дотронуться до Сарысая. Безумный танец разозленного батыра и тулпара еще долго мог бы продолжаться, если бы Шульген не решил напасть на крылатого коня. Впав в ярость, он уже не пытался схватить тулпара, а стал наносить удары. Один раз ему удалость попасть кулаком по морде Сарысая и выдрать перья из его крыла. Вдруг заржал Акбузат, стоящий рядом с Уралом, потрясая своей гривой и вытягивая шею. Из его ноздрей тоже пошел пар, и он нервно топнул копытом. Сарысай, стоявший к нему боком, повернул на него свою голову и смотрел на Акбузата несколько мгновений. Затем он дико заржал ему в ответ и взлетел в небо. Шульген с безумным видом наблюдал за тем, как тулпар кружит в небе. Хумай и Айхылу также следили за Сарысаем. Когда им стало ясно, для чего он набирал высоту, Хумай почувствовала, как напряглась и замерла ее сестренка.

– Я рядом, я рядом, я здесь, – шептала она Айхылу и гладила ее по спине, однако Айхылу на нее не реагировала, полностью сконцентрировавшись на Сарысае.

Тулпар же, набрав нужную высоту, вдруг ринулся на Шульгена. И вдруг люди словно проснулись. Женщины завизжали, понимая, что сейчас перед ними произойдет. Дети, напуганные их визгом, заплакали. В тот же миг Айхылу вырвалась из рук Хумай, стремительно выбежала к Шульгену и закрыла его собой. Несущийся на огромной скорости с поднятыми копытами для смертельного удара Сарысай еле успел остановился перед ними и завис, помогая своими огромными мощными крыльями не завершить то, что спланировал.

– Нет! – прошептала дрожащая мертвенно-бледная Айхылу. – Я прошу тебя, Сарысай, во имя меня не делай этого…

Вдруг она разом вся обмякла и упала без чувств. Шульген еле успел ее схватить на руки. Ошеломленный тем, что только что произошло, он закричал. И Хумай никак не могла понять, он испугался за Айхылу или за себя.

Глава 6

– Прости, Хумай. Я испортила тебе свадьбу… – Айхылу лежала на кровати в своей комнате. Хумай сидела рядом с ней и держала ее за руку. Самрау стоял у изголовья кровати.

– Ты не виновата, – ответила ей Хумай. – Только я не понимаю, почему ты бросилась защищать его? Его кровь смыла бы позор.

Айхылу покачала головой и села.

– Нельзя, Хумай. Я не хочу ходить с этим грузом всю жизнь.

– Тогда мне остается лишь признать ваш брак. – устало сказал Самрау.

– Хорошо, – покорно согласилась Айхылу. – Пусть так, отец.

– Мне не нравится это твое решение! – нахмурилась Хумай. – Для чего это тебе? Зачем тебе нужен такой муж?

– Хумай, он очень хорошо ко мне относился, я же говорила! – воскликнула Айхылу. – Хотим мы того или нет, но этот брак уже состоялся. Мы не можем изменить то, что было!

– Ты права, – согласно кивнула ей Хумай. – Но кровь смывает всё, Айхылу! Всё! Даже насильственный брак.

– Тише, Хумай. – Самрау подошел и положил ей руку на плечо. – Айхылу не знает, что ты хотела, чтобы сегодня Акбузат растоптал Шульгена.

– Но зачем?! – Айхылу удивленно переводила взгляд с сестры на отца. – Что он такого сделал?

– С того момента, как я его освободила, он ходит мрачнее тучи. Завидует Уралу, что у него есть посох Кахкахи и что я обещала ему Акбузата и меч. Вот он и решил попробовать заполучить моего тулпара. Он постоянно ходит и что-то обдумывает, ни с кем планами не делится, как будто что-то замышляет.

– Ты точно знаешь или это твои домыслы? – Айхылу схватила Хумай за руку и пристально посмотрела на нее.

– Я чую это, сестренка. – Хумай покачала головой и усмехнулась. – Не забывай, что он еще и не сказал никому, что уже женат. Для чего он это скрывал? Он нам всем рассказал, что его обманом взяли в плен Заркум и Азрака, но про женитьбу умолчал.

– Он и мне говорил, что пленник! – возразила Айхылу.

– Завтра утром после свадьбы я собираюсь расспросить Заркума. Тогда мы и узнаем, соврал он нам или нет.

– Независимо от того, что тебе ответит Заркум, я должен одобрить брак Айхылу и Шульгена теперь. – сказал Самрау. – Так что, Айхылу, сегодня будем играть две свадьбы. Будут у меня теперь два зятя.

С этими словами он встал, посмотрел на своих дочерей, поцеловал каждую в макушку.

– В скором времени будут накрыты столы. Я буду ждать вас обеих в тронном зале с вашими мужьями.

Когда он ушел, Хумай строго посмотрела на Айхылу.

– Признавайся, сестренка, почему ты оставила в живых его?

Айхылу прикрыла лицо ладонями и посидела так некоторое время.

– Хумай, каким бы ни был он человеком, разве… – Айхылу всхлипнула и запнулась. – разве можно убить отца ребенка, которого ты носишь под сердцем?!

Хумай замерла на мгновение, обдумывая слова Айхылу, а потом осторожно и бережно убрала ладони с ее лица.

– Айхылу, родная моя, не плачь, ведь это радость такая, – и сама улыбнулась со слезами на глазах ей. А затем обняла сестренку и расплакалась от счастья.

– Хумай, мне страшно, что мой ребенок зачат от человека, о котором я ничего хорошего не слышала и который спокойно бросил меня и ушел свататься к тебе… – шепнула ей Айхылу, зажмурив глаза со всей силой.

– Ребенок не виноват ни в чем, Айхылу. – строго сказала ей Хумай, отодвинувшись от нее и заглянув ей в лицо. – Открой глаза! Ты не должна ничего бояться! Надо быть сильной, сестренка!

– А если… если… – открыв глаза, тихо сказала Айхылу. – Если он будет таким же, как и Шульген?

– Не будет. – уверенно ответила Хумай. – Ты – мать, а ты не такая, как Шульген. Нет добрее тебя человека ни в одном из миров. Это будет сильный батыр, Айхылу, вот увидишь! Сильный, смелый, честный и добрый.

– Только, прошу тебя, пока никому не говори! – спохватилась Айхылу. – Пока я не готова сказать об этом Шульгену.

– Хорошо, – Хумай погладила ее по голове, успокаивая. – Не бойся, я буду молчать. А теперь давай приведем тебя в порядок и пойдем к отцу.

Когда они пришли в тронный зал, все уже было готово. Самрау каждую из своих дочерей взял за руку и подвел к их мужьям. Обе пары посадили рядом за специально отведенные места праздничного стола.

– Сегодня у нас особенный день. – обратился падишах ко всем присутствующим. – Мои дочери выбрали себе мужей, и теперь у меня есть два зятя, два славных батыра. Давайте на сегодня забудем о надвигающейся войне с Нижним миром и будем праздновать две свадьбы! Ешьте и пейте во здравие молодых, дорогие гости! Отдыхайте, ведь завтра с утра все мужчины дворца соберутся на совете старейшин, чтобы решить, как нам быть дальше.

Хумай слушала речь отца с улыбкой, и сердце ее было спокойно. В этот вечер, как только они вошли в тронный зал, она позволила себе забыть обо всех тревогах, отпустить все беспокойные мысли и просто быть счастливой. Сидевший рядом с ней Урал-батыр не сводил с нее своих глаз и улыбался ей в ответ. Оба, не сговариваясь, старались запомнить каждый миг, каждый взгляд, каждое нежное касание рукой. Будущее их давно уже не страшило, но всё же они старались растянуть настоящее, насколько это было возможно.

Айхылу же, наоборот, сидела поникшая. Отец ни слова не сказал о том, что Акбузат подчинился Уралу, а Сарысай чуть Шульгена не растоптал. Не сказал он и о том, что Айхылу выдали замуж гораздо раньше и сегодня он признаёт этот брак. Не восславил он Урала за силу и мощь именно из-за них с Шульгеном. От этих мыслей ей было не по себе, и всё, о чем она мечтала, – это чтобы поскорее закончилась глупая ее повторная свадьба, и она ушла к себе. На Шульгена она и вовсе не смотрела, ей была невыносима мысль о том, что он не назвал ей настоящего имени и хотел жениться и на Хумай, и она совсем не желала его оправдывать действиями Заркума. Сегодня она успела увидеть другую сторону своего мужа, которую он так долго скрывал от нее и о которой столько раз рассказывала ей ее сестра. Когда они жили у Азраки, он был совсем другим. Среди дивов он всегда был улыбчив, вежлив, ни разу она не видела его хмурым. В то время, как здесь, во дворце отца, он ни разу не улыбнулся, не обрадовался ей, когда увидел ее. Его лицо с красивыми чертами стало казаться теперь ей некрасивым. Столкнувшиеся на переносице черные густые брови выражали недовольство и озабоченность, заострившийся нос и губы уголками вниз выдавали неприкрытую злобу. Айхылу только сейчас стало ясно, почему Хумай так не доверяла ему – всё у него было написано на лице. Где-то внутри она надеялась, что он не захочет оставаться во дворце и уйдет с Уралом искать Родник Жизни. Пусть! Пусть идет, куда хочет, лишь бы не оставался с ней рядом. До дрожи Айхылу не хотелось, чтобы такой отец был у ее ребенка. Уж всё лучше воспитывать одной…

До того, как все гости разошлись, ей удалось тихо уйти к себе в комнату. Шульген и не заметил, что она ушла. Только когда Самрау спросил у него, где его дочь, удивленно осмотрелся вокруг и увидел, что ее нигде нет. Падишах посмотрел на него долгим тяжелым взглядом и молча вышел из зала.

– Тебе надо найти жену, – тихо сказал ему Урал, который заметил, как падишах недобро посмотрел на его брата.

– Это ничего не изменит, – Шульген недовольно встал, зыркнул на Урала и ушел вслед за падишахом.

Куда ему идти, он не знал, но примерно догадывался, что комната Айхылу может находиться рядом с комнатой Хумай, и направился на женскую половину дворца. Когда он поднялся на этаж, где находились спальные комнаты, он сразу увидел, что у одной из них была слегка приоткрыта дверь и из нее доносились приглушенные голоса. Осторожно подкравшись к ней, он замер и прислушался. Это были голоса падишаха и Айхылу.

–… что теперь поделаешь, это был твой выбор. Я не могу пойти и отменить эту свадьбу, Айхылу, – тихо говорил падишах.

– Я знаю, отец! – вскрикнула Айхылу и тут же перешла на шепот. – Я не прошу тебя отменять ее! Я просто говорю, что боюсь его. Он внушает мне страх. У Азраки он не был таким злым, он был очень добрым и веселым. Может, он предатель? Может, он и вовсе не был пленником?

– Я не хочу наговаривать на человека без доказательств, Айхылу. Хумай решила спуститься к Заркуму завтра и расспросить его о Шульгене. Посмотрим, что он скажет.

Услышав эти слова, Шульген сжал кулаки от злости и побледнел. Заркум не станет его покрывать, он был в этом уверен. Всего одно мгновение ему понадобилось, чтобы решить, как быть в этой ситуации, и всё также тихо, словно дикий обезумевший зверь, он стал отходить от двери. Последнее, что он услышал перед тем, как уйти с этажа, были тихие слова Айхылу: «Я уверена, что ничего хорошего…».

Глава 7

Хумай открыла глаза, ког