Реквием Лимба

* * *

Утро встретило их серым небом и удушающим запахом, от которого горчило во рту. Земля до самого горизонта была изрезана сетью глубоких трещин, похожих на незажившие раны. Казалось, что этот мир за ночь постигла катастрофа столь древняя, что ее причину уже никто не помнил.

Из разломов тянулись струйки ядовитого дыма – тонкие бледные змейки извивались и растворялись в воздухе со зловещим шипением. Терпкий, кислый запах обжигал ноздри, будто нашептывая предупреждение: «Стой, не подходи».

Зеленоватый туман стелился по земле легкой, обманчиво спокойной вуалью. В некоторых трещинах скопились мутные лужи густой жидкости – вязкой и темной, словно прокисшее зелье. Пузырьки всплывали на поверхность и лопались с едва слышным шипением. Будто остатки проклятий закипали и умирали в этой тягучей жиже.

Девушка открыла глаза и тут же почувствовала, как воздух царапает горло. Она поднялась и огляделась – все вокруг казалось мертвым и заброшенным. Там, где накануне был пруд с зеркальной водой и цветущими лилиями, зияла глубокая пропасть, из которой струился холодный ядовитый туман.

На потрескавшейся земле среди кислотных испарений хаотично раскинулись кости – сотен, а может, тысяч существ. Одни останки лежали целыми скелетами, изогнутыми в мучительных позах, будто застигнутые в последнем безмолвном крике, другие были раскиданы повсюду, словно их разметало чудовищным порывом ветра или отбросила невидимая, неумолимая сила.

Среди костей виднелись черепа с огромными искривленными рогами, будто их хозяева являлись обитателями самых страшных кошмаров, и обломки гигантских позвонков, которые могли принадлежать древним змеям или крылатым исполинам.

Ай присела у одной из луж и провела крылом над ее поверхностью, стараясь не касаться жидкости.

– Остались лишь тени… и тлен, – прошептала она.

Лев подошел к краю пропасти, его когти заскрежетали по сухому камню. Он заглянул вниз, туда, где клубилась едкая, липкая тьма.

– Мы должны спуститься, – негромко сказал он. – Что бы нас там ни ждало…

Девушка подняла длинную, пожелтевшую берцовую кость и обмотала ее полоской ткани, смоченной мутной жидкостью из лужи.

Лев понял ее без слов. Он ударил когтем о камень, высек искру – пламя вспыхнуло, словно маленькое хрупкое солнце, озарив влажные стены и ступени, покрытые зеленой плесенью.

Девушка первой погрузилась в темноту провала. С каждым шагом воздух становился все плотнее, а влага густыми каплями оседала на коже. Свет факела дрожал и отбрасывал на стены тени, похожие на лапы и крылья невидимых чудовищ.

Муравей, сидящий на плече Девушки, поднял голову.

– Пещера… она дышит, – прошептал он.

Ай прижала крылья к спине и кивнула:

– Вы слышите?

Лев обернулся, и его глаза вспыхнули в свете пламени.

– Это не пещера, – спокойно произнес он. – Это утроба змеи.

Чем глубже они спускались, тем отчетливее ощущалось, что пещера наблюдает за ними. Влажные стены поблескивали и пульсировали, словно живые, и казалось, что темнота с каждой секундой становится плотнее, будто змея медленно сжимает свои кольца вокруг непрошеных гостей.

Муравей свернулся клубочком на плече Девушки и погрузился в свои мысли. Никто и подумать не мог, что в этот миг перед ним возник его дом. Лес, освещенный кристаллом, сиял мягким светом. Вокруг царило счастье, радость и тепло вернулись к каждому обитателю. Муравья чествовали как героя и спасителя.

– Нр-равитсяс-с то, что ты видишь, маленький воин? – прошипел голос, словно сам воздух превратился в змеиную кожу. – Ты можешьс-с остаться здесьс навсегда… Только отдай мне свою с-си-илу… Она такая с-сладкая… хочу… с-сильно хочу… Отдай… Я с-с-стану с-с-сильнее Дракона… Отдай…

Никто не заметил, как Муравей исчез с плеча Девушки, так же как никто не заметил, что на одном из поворотов Ай свернула в другой коридор и вышла к знакомому озеру с прозрачной, спокойной водой. Лунные лилии цвели белыми звездами на его зеркальной глади, а розовые лепестки кружились и опускались на поверхность, словно нежные воспоминания.

На середине озера ярко вспыхнул свет, сплетаясь в сияющее сердце – ее сердце. Оно мягко мерцало золотом, словно звало Ай домой.

– Нр-равитсяс-с то, что ты видишь, красавица? – шепот змеи, едва касаясь сознания Лебеди, струился мягкими волнами. – Вернисьс… Забери свое сердце… Все кончится… Тебе больше не придется скитаться… Сделай шаг… Только отдай свои к-крылья… Они такие прекрас-с-сные… хочу… с-сильно хочу… Отдай… Я с-с-смогу летат-ть-ь, как Дракон… Отдай…

Девушка двигалась все дальше, освещая факелом извилистый тоннель. Тусклый свет выхватывал причудливые узоры, переплетенные в чешуйчатые узлы. Стены вокруг пульсировали влажными складками, словно плоть гигантского существа, и каждый шаг отзывался приглушенным эхом, будто само чрево этой твари вслушивалось в ее присутствие.

Терпкий запах сырости и сладко-гнилого тления стелился за ней, проникая в легкие удушающим облаком. Под ногами скользила странная, гладкая поверхность – то ли камень, то ли что-то живое, – Девушка стала двигаться осторожнее.

Она не сразу поняла, что звуки шагов больше не перекликаются с шелестом крыльев Ай или размеренной поступью Льва.

Она остановилась и обернулась. Вокруг – ни малейшего движения, ни единого звука – только ее собственное дыхание и глухая, ритмичная пульсация стен, будто огромное существо затаилось в ожидании.

Муравей тоже исчез.

Одиночество стиснуло сердце ледяной хваткой. Впереди в свете факела вспыхнул арочный изгиб тоннеля, напоминая раскрытую пасть, готовую поглотить Девушку.

Где-то вдалеке раздался странный звук – стон или глухой всплеск? Или само сердце этого места перегоняло свою черную кровь?

Отступать было уже поздно. Девушка сделала шаг вперед, затем другой.

Она вышла в просторную каменную пещеру, которая встретила прохладой и мягким сиянием. Кристаллы, растущие вдоль берегов и скальных выступов, сияли темно-фиолетовым светом. В центре раскинулось озеро, гладкое, как зеркало. Лишь изредка его поверхность нарушали капли, падающие со сводов.

В некоторых местах каменные образования сливались в величественные колонны, похожие на опоры древнего храма. В свете кристаллов они превращались в исполинские фигуры, застывшие в молчаливом покое.

На краю озера сидела женщина. Ее волосы струились, как серебряный водопад, мягко колыхаясь вопреки неподвижному воздуху. Лицо ее было утонченным и совершенным, но в этой красоте таилась опасность.

– Наконец ты пришла, – произнесла она голосом, напоминающим шелест дождя по листве.

Женщина поднялась, медленно обошла Девушку, двигаясь плавно, словно в танце.

– Ты так далеко забралась… Но разве это стоило того? – голос был мягким, но в словах слышалась скрытая угроза, лишавшая права на ответ. – Ты уверена, что сможешь завершить свой путь? С каждым шагом тебя оставляют те, кто был рядом…

Девушка почувствовала, как сомнение окутывает ее разум, словно туман.

– Зачем рисковать? – продолжила женщина, наклоняясь ближе. – Зачем идти к Дракону, если можно избежать этого? Ты ведь так устала…

Свет кристаллов дрогнул, и отражения на воде вспыхнули, колыхаясь в такт дыханию незнакомки.

– Просто отдай мне ключи, и боль исчезнет, – голос женщины был обманчиво легким, словно прядь паутины. – Все будет так, как ты захочешь.

Девушка зажмурилась. Ее рука медленно скользнула к карману, где лежал глаз черепахи, а затем – за пояс, к перу павлина.

– Д-да-а-а… Прос-с-с-с-сто отдай их мне-е-е… С-с-с-сладкие… хочу… с-сильно хочу… Отдай.

Но сквозь липкий туман сомнений пробились голоса:

– Вера дает идти вперед, даже если путь скрыт…

– Любовь поднимает ввысь, сквозь пелену серых туч…

Это были голоса Муравья и Лебеди – тихие, но ясные, как первый луч рассвета.

– Нет, – прошептала Девушка. – Все твои слова – обман и иллюзии.

В тот же миг перо павлина вспыхнуло в ее руке, горячее, чем огонь, и зал наполнился ярким светом. Женщина отшатнулась, ее лицо исказилось криком, и тьма вокруг рассыпалась, как дым.

Пещера задрожала, и зыбкий мираж исчез. Девушка снова оказалась на берегу оазиса. Озеро и трава остались на месте, но весь мир вокруг был залит ярко-красным светом. В небе пылали змеиные глаза, следящие за каждым ее движением.

Ай, Лев и Муравей стояли рядом, не исчезая и не оставляя ее. Вокруг них извивались кольца змей, шипящих и мерцающих в красном мареве.

Краем глаза Девушка заметила движение и едва успела обернуться, как в ее сторону метнулась маленькая, но смертельно ядовитая гадюка.

Девушка сжала глаз черепахи, и время остановилось.

Змея зависла в воздухе с раскрытой пастью, а ее смертоносные клыки замерли в миллиметре от горла Девушки.

Та схватила гадюку и с силой швырнула на землю. Хруст ломающихся костей разорвал тишину, и оазис застыл в напряженном молчании.

Когда время вновь начало свой ход, гадюка лежала на земле, неподвижная и мертвая. Красное марево развеялось, и вместе с ним исчезли извивающиеся змеи.

– Быстрее, собери ее яд, пока он не иссяк, – голос Льва прозвучал как раскат грома.

– Куда? – спросила Девушка.

Ай вытащила из рукава крошечный флакон:

– Вот, возьми.

Капли яда стекали в тонкое горлышко сосуда, мерцая зловещим блеском.

Тишина снова воцарилась вокруг. Оазис вернул себе прежний облик – спокойный и тихий. Осталась лишь одна мертвая гадюка в траве.

* * *

Пространство задрожало, и со знакомым звоном раскололось надвое, словно его рассек невидимый клинок. Перед ними раскинулась извилистая дорога, ведущая к скалам, чьи острые вершины пронзали небо.

У подножия скал они остановились. Тропа превратилась в узкую полоску камня, которая извивалась вдоль отвесной стены, словно тонкая нить. Казалось, даже маленькой птице не хватило бы места, чтобы сесть на нее без страха сорваться вниз.

Девушка шагнула вперед, и под ее ногой с тихим шорохом осыпались мелкие камни. Муравей, на ее плече, прошептал напрягшись:

– Смотри только вперед. Не смотри вниз…

Она кивнула и крепче ухватилась за скалу. Ветер бил в лицо, проникал сквозь одежду – холодный и пронзающий, словно хотел побыстрее избавиться от непрошеных гостей.

Ай прижала крылья к спине и двинулась следом, повторяя каждый осторожный шаг спутницы. Лев замыкал отряд, его лапы едва касались тропы, но каждое движение было четким и уверенным, будто он не раз проходил этот путь.

Тропа сузилась так сильно, что двигаться можно было только боком, прижавшись спиной к камню, лицом к пропасти. Ветер заглушал звук шагов, но сквозь его вой пробивалось непрерывное шуршание – осыпавшиеся камни исчезали в бездне.

Ай взглянула вниз и, побледнев, прошептала:

– Ветер… Камни… Он знает, что мы идем.

– Это ничего не меняет, – загадочно отозвался Лев, не сбавляя шага. – Его силы на исходе…

Муравей, пытаясь перекричать ветер, постарался ободрить своих спутников:

– Мы почти у цели… Я чувствую это!

Ай глубоко вздохнула и кивнула. Лев же шел молча, его глаза не выдавали ни страха, ни сомнений – лишь холодное спокойствие.

Наконец тропа круто повернулась, и перед ними открылось узкое плато. В центре этой каменной площадки вздымались высокие стены Замка Дракона. Они были испещрены глубокими трещинами и проломами, и ветер завывал сквозь них, издавая низкие, вибрирующие звуки, похожие на дыхание исполина.

Ай провела рукой по древнему камню и прошептала:

– Он здесь с начала времен.

Девушка подняла взгляд на замок. Его башни будто смотрели на нее пустыми глазницами.

Тяжелые двери замка оказались приоткрытыми, словно ждали гостей. Внутри все тонуло в полумраке, и слабое, угасающее пламя дрожало где-то в глубине зала.

Ай мягко коснулась плеча Девушки крылом – напоминание, что она рядом.

– Что бы ни случилось, помни: мы с тобой, – прошептала Ай, не отрывая взгляда от тьмы впереди.

Муравей поднялся на плече Девушки и, сжав лапки, тихо добавил:

– Вместе мы одолеем Дракона. Ты можешь положиться на нас.

Девушка кивнула и сделала шаг вперед. Тишина внутри была настолько мертвой, что каждое движение разносилось гулким эхом среди пустых стен.

В центре зала, свернувшись кольцом у очага, лежал дракон. Его чешуя потускнела, кожа была морщинистой и покрыта язвами. Глаза казались стеклянными и пустыми. Он не поднял головы, но его дыхание было тяжелым и медленным.

– Подойди ближе… – раздался хриплый голос, словно трухлявое дерево разломилось в лесу.

Девушка сделала осторожный шаг.

Ай расправила крылья, а Муравей напряг лапки, готовый броситься в бой в любую секунду.

– Мне тяжело говорить… Принеси воды… – прошептал дракон, его язык едва шевелился.

Лев чуть слышно замурлыкал на ухо Девушке:

– Это обман. Дай ему воды, но добавь туда каплю яда.

Девушка достала флакон и посмотрела на него, ощущая всю тяжесть этого мгновения. Она подошла к небольшому каменному фонтану у стены, подняла стоящую рядом чашу и наполнила ее прохладной водой. Капли срывались с краев и с глухим стуком падали на пол. На мгновение она замерла.

Муравей прошептал с ее плеча:

– Все будет хорошо… Мы пришли ради этого.

Девушка открыла флакон, и густая капля упала в воду, растекаясь темным облачком. В свете угасающего пламени жидкость на миг приняла кровавый оттенок.

Ее пальцы дрожали, но она сделала глубокий вдох, подошла и протянула чашу дракону.

– Спасибо тебе, добрая Девушка, – прошептал он, приняв отравленный дар.

Дракон приоткрыл пасть и сделал первый глоток. Его глаза вспыхнули, но тут же угасли, и он слабо выдохнул:

– Зачем вы пришли?..

– Чтобы вернуть кристалл, который ты украл! – пискнул Муравей, воинственно взмахнув лапкой.

– Чтобы вернуть мое сердце, которое ты предательски вырвал из груди, – пропела чарующим голосом Ай.

– Чтобы победить свой страх, – неуверенно сказала Девушка, так как этот дракон совсем не походил на то чудовище из ее видений.

Дракон опустил голову и хрипло рассмеялся:

– Я не крал твой кристалл и не вырывал твое сердце. И я не знаю, как помочь тебе победить страх… Я лишь страж. Древний страж, что не дает великому злу вырваться на волю и поработить этот мир…

Он устало вздохнул и обвел пустым взглядом своих гостей.

Его зрачки вдруг расширились, когда он увидел Льва.

– Кого ты привела?.. – голос дракона пророкотал по залу, словно удар грома.

Воздух сгустился, как перед бурей. Ай и Муравей загородили Девушку, словно защищая ее. Каменные стены застонали, пол задрожал.

Лев поднял голову, и его глаза вспыхнули огнем.

– Все кончено, – произнес он и шагнул вперед.

Тело дракона содрогнулось, из пасти вырвался хриплый рев. Его когти процарапали камень в предсмертной агонии. Затем тело обмякло и начало оседать, теряя последние капли жизни.

На мгновение показалось, что они победили.

Но жгучий холод охватил замок.

Ай вскрикнула и отступила, когда тело Льва задрожало и начало меняться. Его грива вспыхнула черным светом и превратилась в шипастый воротник. Когти вытянулись, золотые глаза на мгновение загорелись кроваво-красным, но тут же вернули свой солнечный облик.

– Наконец-то я свободен после веков заточения! – хриплый рык сотряс стены замка.

Морда Льва вытянулась, тело увеличилось. Перед ними стоял черный дракон с расправленными крыльями. Его громоподобный вопль разнесся по залу, и часть стен рассыпалась в прах.

Муравей закричал:

– Лев… Он обманул тебя! Он – истинный Дракон!

Ай бросилась вперед, ее крылья вспыхнули черным светом, но Лев-Дракон взмахнул когтистой лапой, и тело Лебеди с глухим ударом врезалось в колонну и осталось лежать неподвижно.

Девушка застыла, не в силах пошевелиться.

«Что я наделала?»

Хаос поглотил все вокруг.

Замок содрогался и трещал, словно небо обрушилось на его стены. Огромные колонны дрожали, и каменная крошка осыпалась с древних сводов. Гулкий треск разнесся по залу, когда одна из арок рухнула, превратившись в груду обломков.

Муравей вскочил и бросился в бой.

– Обманщик. Лжец. Ты предал нас! – его тонкий голос звенел в хаосе, как самоубийственный клич.

Черный дракон лишь повернул голову и взмахнул крылом. Поток ветра подхватил Муравья и унес прочь, в пролом в стене. В последний миг Девушка услышала его крик, полный ужаса.

Буря стихла на несколько мгновений, но стены продолжали дрожать, будто замок пробуждался после векового сна. Девушка очнулась от оцепенения и шагнула вперед. Ее взгляд пылал гневом и болью.

– Ты обманул меня… Ты убил их!

Дракон обернулся и медленно приблизился. Его крылья оставались распахнутыми, а глаза пылали золотым холодным светом.

– Убил? – его голос был низким, тягучим, как густой дым. – Нет… Они тянули тебя вниз. Вера и любовь – цепи, что сковали твой разум. Бесконечные цепи, утягивавшие тебя в трясину…

Девушка сжала кулаки, но голос Дракона продолжал проникать в ее сознание.

– Ты другая… – прошептал он. – Тебя нельзя сковать цепями. Ты жаждешь движения вперед, жаждешь власти… над собой. Над этим миром…

Замок содрогнулся… и вдруг замер. Стены выпрямились, пол засиял гладким мрамором. Потускневшие колонны превратились в величественные опоры, украшенные драгоценными узорами. Вдоль стен вспыхнули золотые светильники. Пыль исчезла, и зал наполнился сиянием.

– Теперь это твое, – прорычал Дракон с торжеством. – Твой замок. Твои сокровища. А я… – он склонил голову, его алые глаза погасли. – Я – твой вечный слуга.

– Как твое настоящее имя? – тихо спросила Девушка.

– Гнев, – ответил Дракон.

В тот же миг платье Девушки превратилось в темно-фиолетовое, словно сотканное из звездного света. На ее плечах заискрились тонкие серебряные нити, сплетаясь в узоры, похожие на созвездия.

Она медленно обвела взглядом зал. Вокруг сияли груды сокровищ: сундуки с драгоценными камнями, горы золотых монет, артефакты, оружие и доспехи, напитанные древней магией.

Небрежным движением она бросила глаз черепахи, перо павлина и флакончик с ядом змеи на груду золота. Драгоценности осыпались с мелодичным звоном, и из-под них что-то блеснуло, привлекая ее внимание.

Это оказалось зеркало.

Девушка шагнула ближе и провела рукой по холодной поверхности. Отражение дрогнуло и исказилось. С другой стороны стекла на нее смотрел мужчина с удивлением в глазах, словно тоже мог ее видеть.

– Странно… Почему его лицо кажется мне таким знакомым? – прошептала она, и ее губы дрогнули, а в глазах мелькнула тень усмешки.

Зеркало задрожало, и видение сменилось. Тот же мужчина сидел у камина, а рядом – женщина. Он наливал ей вино, она смеялась и поправляла непослушную прядь волос. Их уют и тепло пронзили Девушку странным чувством – смесью тоски и гнева.

Она подняла руку и снова прикоснулась к стеклу. Его поверхность пошла рябью, и видение исчезло.

Глава 6

– Бодрийяр? Серьезно? – мужик напротив ухмыльнулся, будто поймал ее на чем-то противозаконном. – Мозги не расплавятся?

Она не сразу подняла глаза, медленно и нарочито перевернула страницу, чтобы он понял: мне срать на твое мнение.

– Стараюсь держать их в форме, чтобы не заплесневели, – Клементина сняла очки и прикусила кончик дужки, взглядом исследуя лицо собеседника, словно проверяла реакцию. Уголки губ дрогнули: мягкая усмешка, которую можно было принять за кокетство. – Гарри, Алекс говорил, вы вместе учились? Йель?

– Йель, да, – он чуть выпрямился, будто что-то вспоминая. – Алекс был прям звезда. Лучший выпускник потока.

– А ты?

Гарри рассмеялся – громко, самоуверенно, как человек, привыкший быть душой компании.

– А я был лучшим выпускником всех местных пабов.

Стюард появился так тихо, что его можно было принять за тень. Высокий, гладко выбритый, с отточенной до совершенства улыбкой.

– Напитки, господа?

Гарри даже не взглянул на него, лишь едва кивнул:

– Макаллан. Без льда.

Стюард перевел взгляд на Клементину.

– Стакан воды.

– Вода? Дорогая, все включено – не стесняйся! – Гарри приподнял бровь, уголки его рта задрожали в шутливом изумлении.

– Сначала дела, потом разврат, ДОРОГОЙ, – сухо ухмыльнулась она.

Частный джет с гулом рассекал небо. В салоне было все, что только могло удовлетворить взор человека, не стесняющегося сорить бабками направо и налево: кресла из белой кожи с золотистой вышивкой, столики с отделкой из черного дерева и стекла, ведерки со льдом и шампанским за тысячи долларов.

Гарри усмехнулся и провел ладонью по своему идеально уложенному пробору. На запястье – дорогие часы, но без показной вычурности. Его руки напоминали руки актера из рекламы: крупные, ухоженные, с идеальным маникюром.

– Алекс был прав – ты нечто.

Она ничего не ответила. Отложила книгу и выглянула в иллюминатор. Снаружи под крылом простирались бесконечные долины, утопающие в мареве августовского воздуха.

– Так что за срочность? – Гарри взял бокал с подноса, покатал его в ладони, как будто раздумывал, затем сделал глоток. – Ты что, в минусе? Кто-то всадил нож в твою бухгалтерию?

Клементина отпила воды.

– Затыкаю финансовую дыру, пока она не стала могилой, – бросила с таким тоном, будто это было не его чертово дело.

– Понятно… – протянул Гарри, глядя в свой бокал, как будто искал там ответы на все мировые вопросы. – Надеюсь, оно стоит того.

Она поправила манжету на руке и выдохнула:

– Не сомневайся.

Самолет слегка тряхнуло. Он начал разворот и снижение. Горы Теллурайда вспыхнули в солнечном свете, словно говорили: «Добро пожаловать домой, сука».

* * *

Прохладный, чистый воздух ударил в лицо, как только трап с мягким скрежетом отвалился от фюзеляжа. Клементина вышла, тут же прикрыла глаза ладонью – солнце плюнуло светом прямо в лицо, словно спрашивая: «Какого черта приперлась?»

Она спустилась и на секунду задержалась, обернувшись к Гарри с немым вопросом.

– Подожди у входа, я быстро, – бросил он через плечо и, не дожидаясь ответа, скрылся за стеклянными дверьми здания аэропорта.

Направляясь к стоянке, Клементина краем глаза заметила толпу пассажиров, мявшихся у стойки досмотра и устало перетаскивающих чемоданы. Дети носились, визжа, а их родители судорожно сверяли билеты. Кто-то злобно спорил с офицером по поводу объема жидкости в бутылке, кто-то хохотал у кофейного автомата, будто только что выиграл в лотерею.

Где-то на заднем плане объявили рейс на Денвер, и толпа ринулась на посадку. Гул голосов слился с механическим тоном диктора – в этом шуме было что-то особенно назойливое.

Она провела рукой по рукаву пиджака, смахивая пыль, которой на самом деле не было.

Раздражал сам факт: она снова здесь. В этом городе. В этой обстановке.

Через пару минут к ней, мягко урча, подкатил «Бентли». За рулем – Гарри.

Он вышел, обошел машину и галантно открыл перед Клементиной дверь, жестом приглашая внутрь. Она устроилась на пассажирском сиденье, и дверь закрылась, отсекая вместе с шумом аэропорта назойливое утреннее солнце.

«Б*я, давно не встречала мужиков, которые умеют вот так – без слов, по классике. Как должно быть».

Она потянулась за ремнем, бросила взгляд в боковое зеркало и застыла.

Черный внедорожник.

Замер в дальнем углу стоянки, словно выжидающий хищник – тихий, неподвижный. Никакой спешки, никакой явной угрозы. Именно от этого становилось не по себе.

«Опять ты, ублюдок?»

Она прикусила губу и натянула ремень, будто ничего не случилось.

– Все нормально? – Гарри выворачивал руль одной рукой, глядя на дорогу, но боковым зрением наверняка видел напряжение девушки.

Клементина поправила манжету пиджака, словно проверяла, не расстегнулась ли она.

– Вполне.

Машина тронулась, колеса мягко зашуршали по асфальту. В голове Клементины застрял образ этой черной тачки – словно нефтяное пятно, растекшееся по мозгу.

Гарри вывел «Бентли» на дорогу, лениво бросил взгляд на девушку:

– Ну что, босс, куда первым делом?

Клементина достала из сумочки помаду, скользнула по губам, глядя в зеркало.

– В город. Затем на озеро.

– Как скажешь, – Гарри хмыкнул и переключил передачу.

* * *

Теллурайд встретил их, будто рекламный разворот глянцевого журнала: разноцветные домики в стиле «городок с игрушечной железной дороги», свежие вывески, отполированные до блеска тротуары и смех туристов, мнящих себя покорителями фронтира, а на деле просто шагающих по брусчатке в шлепанцах за триста баксов. Все такое прилизанное и глянцевое, что аж зубы сводит.

Все флагштоки были украшены этими долбаными радужными флагами. Будто кто-то высыпал на город ведро «Скиттлс» и решил: «Ну вот теперь точно за**сь». Чертовы единороги и сказочные гномы – первое, что вспыхнуло у нее в голове.