Параллели Вселенных: Даниэль и Элизабет

Элизабет, просияв в улыбке, вскочила со стула и крепко обняла отца. Конрад ответил достаточно прохладно.

– Папа, я так рада! Спасибо, что ты согласился! – Выпустив его из объятий, она села обратно.

Послышался стук в дверь, на который Конрад повернул голову.

– Войдите, – дал он разрешение громогласным голосом.

В комнату боязливо вошёл слуга, ранее выдворенный из неё.

– Говори, – приказал Конрад.

– Не прикажете ли сменить блюда? – спросил он дрожащим голосом.

Конрад, кинув мимолётный взгляд на дочь, посмотрел на стол. На блюдах лежало ещё достаточно кушаний, но он был сыт как едой, так и сегодняшним разговором.

– Можно всё убрать, – приказал Конрад и, сняв салфетку с левой ноги, положил её на стол, а сам встал.

Элизабет тоже поднялась и ожидала дальнейших указаний.

– Спасибо, родная. За этот вечер и приятную беседу. Я был рад провести с тобой время. – Он обнял дочь, в этот раз крепко прижав к себе.

– Я тоже, папа. Спасибо тебе и до завтра! Утром буду ждать тебя у конюшни, не опаздывай, – щебеча, улыбнулась она, посмотрев ему в лицо.

Конрад кивнул ей в ответ, соглашаясь.

– Приятных сновидений, – сказал он Элизабет на прощание и, выпустив из объятий, направился в свои покои.

Она, проводив его взглядом, ещё немного постояла в комнате, предвкушая завтрашнюю поездку, и отправилась к себе. Выйдя из обеденной, она услышала, как за её спиной загромыхала посуда, убираемая слугой со стола. Элизабет снова улыбнулась, мыслями переносясь в лес и практически ощущая порывы ветра, развивающего её одежду и волосы. Она медленно втянула носом воздух, заполняя им лёгкие до самых краёв и, задерживая, с облегчением выдохнула обратно.

«Завтра, завтра, уже завтра, – мысленно радовалась она. – У меня получится вернуть папу. Получится его вытащить из этой трясины. Я помогу ему».

Пройдя все извилистые коридоры, она, наконец, подошла к своей спальне, из которой некогда выбежала впопыхах, даже не переодев платья. Открыв дверь, Элизабет увидела комнату, освещённую пламенем нескольких свечей. Её кровать была убрана. Вещи, оставленные на ней, исчезли.

«Вероятно, Грейси заходила, – подумала она. – Что же, день закончился лучше, чем я рассчитывала. А завтрашний обещает быть и вовсе отличным».

Скрывшись за дверью гардеробной, она снова погрузилась в мечтания, переодеваясь, умываясь и готовясь ко сну.

***

За окном закричали первые петухи. Солнце уже поднялось над горизонтом и подкралось яркими нитями к постели Элизабет. Прыгая с покрывала на подушку, забираясь в каштановые локоны, пересчитывая реснички, играясь на алых губах, они безмолвно сообщали Элизабет о том, что пришло время просыпаться. Она, зажмурив глаза, перевернулась на другой бок. Лениво развалившись на мягких перинах, потянувшись и зевнув, она совсем потеряла чувство времени. Этой ночью ей так хорошо спалось, как никогда ранее. Мягкие простыни убаюкивали и не отпускали её из своих нежных объятий. Ей совершенно не хотелось с ними расставаться, и она, крепко обняв одну из подушек, зарылась под покрывалами, укрывшись с головой. Пролежав так ещё несколько минут, она одним рывком скинула с себя простыни и покрывало и вскочила с постели.

– Грейси! – закричала она, открывая дверь гардеробной и снимая первую попавшуюся под руку юбку для верховой езды.

Прихватив с полки высокие сапоги, с вешалки – короткий плотный жакет и брюки, она выбежала из комнаты, бросив всё это богатство на кровать.

– Грейси! – крикнула она громче и настойчивее, убегая в умывальную.

Как только Элизабет скрылась за дверьми, в комнату вбежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся прислуга. Увидев одежду, брошенную кучей на кровать, Грейси принялась всё убирать. Мастерски заправив постель, она аккуратно разложила на ней одежду, а в комнату вернулась взъерошенная Элизабет.

– Где ты была? Почему меня не разбудили?

– Простите Мисс, ваш отец приказал вас не тревожить, – запиналась Грейси, пристыженно опустив глаза.

– Что? Но почему? – Элизабет натягивала брюки. – Мы же договорились об утренней поездке! – Она накидывала корсетный жакет, не попадая пуговицами в петлицы.

– Можно я помогу вам, мисс? – тихо говорила Грейси, словно хотела получить прощение за эту оплошность.

– Ай! – вскрикнула Элизабет.

Вывернувшись из её рук, маленькая и прыткая пуговичка оторвалась и упала на пол, укатившись в неизвестном направлении.

– Что за напасть?! – топнула ногой Элизабет. – А утро обещало быть таким добрым!

Грейси подскочила к ней. Уже не спрашивая разрешения, она принялась застёгивать вёрткие пуговички. Справившись с ними за несколько мгновений, она уже держала в руках жилет, готовая помочь Элизабет закончить с утренним туалетом. – Могу ли я причесать ваши волосы, мисс?

– Да, Грейси, – уже без эмоций ответила Элизабет и послушно направилась к трюмо.

Грейси начала причёсывать её мягкие локоны. Закончив, она отошла, любуясь отражением в зеркале своей юной хозяйки:

– Вы красавица, Мисс!

– Красавица, опаздывающая на встречу с главой клана, – печально выдохнула Элизабет и, покачав головой, спешно направилась к выходу.

Торопливо пробежав все длинные коридоры замка, она вышла на улицу и, чуть отдышавшись, направилась в конюшни. Было уже достаточно людно. Проходившие мимо жители снимали шапки, кланялись и любезно желали доброго утра. Она старалась улыбаться в ответ, но сейчас это было унылое подобие улыбки. Элизабет очень спешила, и ей было совершенно не до разговоров и обмена любезностями.

«Приказать меня не беспокоить. Надо же, какой заботливый! – возмущалась она, на самом деле упрекая себя. – Такой чудесный день, но уже подпорчен. Надеюсь, что дальше всё наладится, и мы выедем с отцом на прогулку».

Тяжело дыша, она подходила к конюшням, где надеялась увидеть запряжённых лошадей. Но вместо двух она увидела только одну.

Конюший стоял рядом с Аннабель, наглаживая её длинную серебристую гриву, и довольно причмокивал. Элизабет, встав в дверях и осматривая стойло, нахмурилась. Конюший, заметив её краем глаза, живо отпрыгнул от лошади и начал услужливо кланяться.

– Почему готова только одна лошадь? – строго спросила его Элизабет.

– Были готовы все, каких просили, – засуетился конюх.

– И где же эти прекрасные лошади?

– Уже всех забрали, – растерянно ответил он, пытаясь понять, в чём его вина.

– Кто?

– Как же, мисс… ваш отец, ранёхонько выехал, и двое молодых почти сразу за ним, – его дрожал голос.

– Как давно он уехал? – нервничала Элизабет, подходя к своей лошади, и быстрым движением руки погладила её по носу.

– Пару часов назад, – ответил он ей, отходя чуть в сторону.

Элизабет, взяв Аннабель за поводья, поставила ногу в стремена, ухватилась руками за седло и одним прыжком забралась на её спину.

– С ним кто-то был? – начала волноваться она.

– Нет, Мисс. Один поехал. Слуга его прибегал ночью, просил седлать коня к восходу солнца, – растерянно говорил конюший.

– Как странно, – задумчиво произнесла она и чуть помедлив, слегка пришпорила лошадь.

– Я могу что-то сделать, мисс?

– Пока нет. Оставим как есть, – бросила она и, выехав из конюшен, направилась к главным воротам.

Мысли кипели и бурлили в её голове, а она старалась не сосредотачиваться ни на одной из них, пока не выедет за пределы клана.

«Слишком много людей вокруг», – думала она, пытаясь держать лицо, дабы никто не заметил, как она переживает.

ГЛАВА 5

Вода уже почти остыла, а Даниэль всё ещё лежал в ней и продолжал размышлять: «Я привык жить один, но у меня так и не получилось свыкнуться с одиночеством, с отсутствием в моей жизни тебя, – обращался он мыслями к Элизабет. – Моей отважной, дерзкой, любимой девушки. Ни до нашей встречи, ни во время нашей размолвки мне не довелось встретить ни одной, такой же, как ты, ни одной, даже отдалённо напоминающей тебя. Я никогда не смогу заменить тебя кем-то другим. Моё сердце навсегда в твоей власти. – Едва заметная улыбка от тёплых воспоминаний о ней, коснулась его лица. – Это всё неправильно. Каким же глупым я был! Нужно было всё рассказать. Не скрывать правду о моём беспамятстве. Нужно всё исправить. Надеюсь, я ещё не упустил момент, хотя потерял так много времени. Может быть, ты выслушаешь меня и дашь нам шанс?»

Наконец почувствовав, что вода уже едва тёплая, он встал на ноги. Сняв с себя простыню и оставив её плавать в воде, он взял в руку кувшин и облил себя с головы до ног чистой водой. Перешагнув через край ванны, Даниэль взял сухую простыню, лежавшую на столике у ванны, и пошёл в гардеробную переодеваться, где не забыл положить в карман ключ от ящика тумбочки, в которой лежали заветные книги.

Ему предстоял разговор со старейшинами, в числе которых были двое, пришедшие к ним из другого клана и заместившие утраченных Гарольда и Олео.

Двое, которые не помнили, кем они были, но знавшие, кем стали. Двое, которые в любой момент могли вспомнить настоящих себя. Даниэль постоянно этого опасался. Невзирая на то, что они были всегда приветливы и дружелюбны, он оставался начеку, боясь того, что в любой момент их истинная суть может вырваться наружу. Отправить их обратно в свой клан не представлялось ему возможным. Выгнать, выслать людей в неизвестность, сознательно подвергнуть их опасностям – он просто не мог взять на душу такой груз. Поэтому он решил дать им шанс попробовать пожить вместе с людьми его клана, ведь почти никто ничего не помнил, а это давало ему определённый уровень спокойствия и уверенности в возможности наладить совместное сосуществование. Так он и решил сделать по своему возвращению. А с учётом того, сколько им вместе пришлось пережить, с чем они столкнулись и что побороли, идея казалась ему вполне возможной для воплощения в жизнь. Совместными усилиями они смогли одолеть Теней, на тот момент – главного и общего для всех врага.

«Что ж, – размышлял Даниэль, заправляя брючину в сапог, – я оставлю их всех управлять кланом до моего возвращения. Они же прекрасно справлялись с этим в период отсутствия моего отца. А времена тогда были значительно тяжелее, чем сейчас. Справятся. Если Руфиус и Элинер вспомнят своё прошлое… Что ж, надеюсь, они не будут творить глупости, ведь такой длинный путь они прошли бок о бок со мной и моим народом. Даже если люди клана Гор, проживающие в моём клане, начнут что-то вспоминать, надеюсь, старейшины и народ найдут правильные слова, чтобы договориться и дальше жить в мире. Посмотрим. Всё же я уповаю на мудрость и благоразумие».

Он пристегнул к ремню заветный меч и вышел из гардеробной, направляясь в зал советов. Как только дверь комнаты за ним закрылась и он начал удаляться вглубь коридора, за его спиной послышался громкий звук. Даниэль обернулся и увидел Радмира. Он тоже выходил из своей комнаты и, видимо, не рассчитав сил, слишком громко захлопнул дверь.

– Всё хорошо? – спросил его Даниэль спокойным, даже нетипично умиротворённым голосом.

– Да, – ответил ему Радмир, разобравшись с дверной ручкой и приближаясь к Даниэлю. – Ты всё обдумал?

Даниэль кивнул и продолжил свой путь. Радмир присоединился к нему.

– Точно поедешь сам? Может быть, кого-нибудь отправить на разведку? Мы ведь действительно ничего не знаем о другом клане. Столько лет молчания с той стороны. – Радмир был обеспокоен.

– Да и с нашей стороны тоже ни слуху, ни духу. Я и так напортачил с лихвой. Пора уже стать взрослым и начать платить за свои ошибки.

– Не слишком ли ты тяжёлую ношу на себя взял?

– Я слишком долго её избегал. Ты так не считаешь?

– Тебе было чем рисковать. Да и сейчас есть.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, но какой смысл бежать от себя или своей судьбы? Рано или поздно за всё придётся отвечать. И за совершённое, и за страх совершить.

– Твоя правда. Никто не сможет укрыться от самого себя или избежать уготованной для него участи.

– Особенно когда некуда бежать, – пошутил Даниэль.

– Верно. От себя не убежишь и не спрячешься. Но ты подумал о последствиях для народа?

– Ты имеешь в виду, если они вспомнят своё прошлое? – понизил Даниэль голос.

– Именно. Смогут ли они и дальше уживаться вместе?

– Что ж. Я никого не намерен держать тут силой. Если им будет невмоготу, они вольны покинуть наше поселение и отправиться к себе домой, – рассуждал Даниэль.

– Хорошо. Но что, если они вдруг возьмутся за старое?

– Ты про оружие? – Даниэль посмотрел на него с сомнением.

– О нём самом.

Даниэль какое-то время смотрел прямо и раздумывал.

– Я не верю в возможность этого. – Он отрицательно покачал головой.

– Почему? Что тут такого неестественного. Они же все воины и пришли захватить клан, в то время как Конрад пошёл на другой клан. Это у них уже в крови. Ты думаешь, что болезнь излечима?

– Они все люди. Под одеждами воина всегда скрываются обычные люди со всеми их человеческими пороками и добродетелями. После стольких лет, проведённых здесь в мире и покое… я не думаю, что они снова захотят перейти на сторону зла, – рассуждал Даниэль, приближаясь к залу советов.

– Но ты не должен исключать эту возможность, – занимался наставлениями Радмир.

– Я понимаю твои переживания и сомнения. Точно так же волнуюсь и я, но тут либо пан, либо пропал. Всю жизнь прожить в страхе… не лучшая перспектива. Я хочу попробовать дать нам всем второй шанс, – был твёрд и уверен в своих словах Даниэль.

– О каком втором шансе идёт речь? – неожиданно подскочил к ним Руфиус, чуть опоздавший к приходу главы.

– Ты проходи, не стесняйся. Скоро всё узнаешь, – улыбнулся его непосредственности Радмир.

– Только после вас, – любезно и слегка театрально вытянул он руку, открывая перед ними дверь залы.

Даниэль вошёл первым. В комнате собрались все, за исключением двух. Он направился на своё законное место. Руфиус следовал за ним. Дверь закрылась, оставляя Радмира за ней, а Даниэля лицом к лицу со своей решительностью перед обсуждением важного вопроса. Старейшины поприветствовали его. Все уселись и наконец были готовы выслушать причины, по которым Даниэль повелел собрать их сегодня в полном составе.

– Нечасто мы тут собирались в последнее время. – Митроф поёрзал на стуле.

– Тебе никак стул маловат стал, – подтрунивал над ним Руфиус.

– Ой, молчи! – Митроф махнул в его сторону рукой.

По комнате пробежался смешок. Даниэль, не удержавшись, тоже улыбнулся. Митроф в последнее время действительно стал чуть больше, чем вызывал постоянные насмешки со стороны Руфиуса. Но ему всё прощалось, так как все знали, что он шутил не со зла, а, по сути, был очаровательным добряком и самой непосредственностью. Иногда казалось, что он не видит границ между шуткой и унижением. Однако это было не совсем так. Руфиус всегда говорил прямо и не особо заботился, причинят ли его слова боль выбранному объекту. Ему казалось, что лучше всегда всё выкладывать напрямую, нежели юлить и ходить разными окольными путями. Он не сильно переживал за чувства других, считая, что умение спокойно воспринимать любые сведения является ключевым. Язвительные шутки не должны выбивать человека из колеи, а, наоборот, закалить его, научить относиться ко всему спокойно и мыслить здраво. Даниэль ценил в нём это качество, понимая, как ему повезло заполучить в старейшины такого прямолинейного человека. С одной стороны, он был острым, как жгучий перец, вносившим разнообразие в их размеренную жизнь, а с другой – простым малым, открытым и общительным.

– Мы живём хорошо, – начал Даниэль, как только смешки утихли.

Все закивали, услышав эту фразу.

– И мне бы очень хотелось, чтобы мы стали жить ещё лучше. – Даниэль, чуть помедлив, продолжил: – Сегодня я выехал за пределы стены, и по своей большой глупости решил поехать один, но, к счастью, всё закончилось хорошо. Я вернулся живым и невредимым.

По залу пробежался тревожный шёпот старейшин.

– Где ты был, и что с тобой случилось? – задал ему вопрос Ричард, сидя на стуле как на иголках.

– Я был в Тёмном лесу. Леонор немного сбился с пути, случайно привезя меня туда. Хочу сказать, что лес больше не опасен, – объявил он во всеуслышание.

– Тогда почему он стоит чёрным пятном? Почему ничего не цветёт как раньше? – не без оснований интересовался Элинер.

Даниэль приподнял ладонь, прося тишины. И когда старейшины перестали перешёптываться, он продолжил:

– Лес сильно заболочен. Вероятно, река вышла из берегов. Если так пойдёт и дальше, то долина тоже может быть затоплена.

– Ты хочешь сказать, что поселению может угрожать опасность? – напрягся Веро, привставая со стула.

– Всё может быть, поэтому мы ко всему должны быть готовы.

– А если вода затопит подземелья? Что тогда? Всё начнётся сначала? – громко сказал Элинер.

– Нужно проверить, надёжно ли замурованы ходы! – предложил Митроф.

Старейшины были в смятении. Они шумно перебивали друг друга, стараясь предложить более толковую идею. Никому не хотелось вернуться к тому, с чего они начали отсчёт своего нового времени. Даниэль тихо сидел и слушал галдевших старейшин. Разговор зашёл совершенно не туда, куда он планировал. Вместо того чтобы успокоить старейшин перед своим отъездом, он посеял среди них панику.

– А я-то думал у меня мудрые старейшины, – громко и отчётливо сказал Даниэль. Так, чтобы его все услышали и опомнились, перестав разводить вороний галдёж.

Комната снова наполнилась тишиной. Тревожной тишиной, вибрирующей нервозностью и напряжением, исходившей от всех присутствующих. И только один Даниэль был уверен, что опасения их совершенно напрасны. В чём он и собирался убедить совет.

– Извини, Даниэль. Извини, что я перебил тебя, не дослушав до конца, – говорил Веро.

– Привыкли к хорошей жизни, вот и переживаем, – сказал Гарнер.

– Я понимаю ваши опасения. Но и прятаться, сидя за стеной, отгородившись от всего мира, мы не можем.

– Да от кого же мы отгораживаемся? Если только от опасностей, которые таит неизвестность, раскинувшаяся за ней, – усмехнулся его словам Митроф.

– Явных опасностей я там не обнаружил. А вот другие люди, находящиеся в соседних поселениях – от них мы явно отгородились.

По комнате снова пробежался шёпот. Старейшины недоумевали, с чего вдруг Даниэль решил, что за стеной живут другие люди. Они были полностью уверены, что никаких других людей больше нет. Что только им удалось выжить, и от этого его заявления им стало как-то не по себе. А точнее, они чувствовали себя немного обманутыми и слегка разочарованными. От них всё это время скрывали правду. Им не доверяли.

Первым решился спросить Руфиус:

– Откуда ты знаешь, что есть другие люди?

– Есть, и я в этом уверен. И мне бы очень хотелось узнать, всё ли с ними хорошо.

Старейшины недовольно зароптали, полагая, что в лесу с Даниэлем случилось что-то из ряда вон выходящее, если он начал нести такую околесицу. Они не могли принять тот факт, что их держали в неведении.

– Другие люди есть, – подтвердил его слова отмалчивавшийся всё это время Ричард.

Старейшины все вместе разом посмотрели на него. Даже Даниэль повернул голову в сторону Ричарда, не ожидая получить его поддержку, особенно в тот момент, когда он в ней остро нуждался. Слегка улыбнувшись, Даниэль поблагодарил Ричарда едва заметным кивком и продолжил:

– Я намерен поехать в другой клан. Навестить соседей. Восстановить добрососедские отношения. – Он обвёл взглядом всех старейшин. – И во время моего отсутствия вы все будете нести ответственность за наш народ. Охранять спокойное течение жизни всего поселения.

– До спокойствия тут… Скажешь тоже, – недовольно фыркнул Веро. – Столько всего нового узнаешь…

– Но ведь главное, что узнали? – по-свойски подмигнул ему Ричард, желая сгладить острые углы.

– А, собственно, почему вы скрывали от нас правду? – возмутился Митроф, не обращая никакого внимания на наигранную весёлость Ричарда.

– Наверное, на то были причины, – рассудил Гарнер. – Не так ли, Даниэль?

– Ты, верно, подметил, – он развеял его напускные сомнения. – Пока мы находились в борьбе с Тенями, я не хотел вас тревожить знаниями о том, что где-то есть ещё народы.

– Почему же ты так долго молчал? – удивлялся Элинер.

– Хотел убедиться, что нам ничего не угрожает, – объяснил Даниэль, – а сейчас, полагаю, пришло время, которое я так долго ждал. – И я прошу прощения за то, что держал вас в неведении, но на тот момент мне показалось это лучшим решением.

– Я поеду в твоём сопровождении, – громко и отчётливо сказал Руфиус, всё это время так непривычно сохранявший молчание.

Даниэль, совершенно не ожидавший получить такое предложение, повернул голову и задумчиво посмотрел на него, взвешивая все за и против. В сопровождение он планировал взять с собой Радмира и крепких мужчин, ранее державших в руках мечи и луки, а сейчас преимущественно лопаты и плуги. Но теперь ситуация в корне изменилась, и ему, вероятно, придётся взять с собой человека из клана Гор, волей случая оказавшегося в его доме. «Вот там-то он всё и вспомнит, – подумал Даниэль. – А чем плохо? В любой момент ситуацию можно повернуть с выгодой для себя, но многое ещё будет зависеть от того, что там происходит. В любом случае Руфиуса можно будет… взять в заложники. Конечно, я надеюсь, что этого не понадобится. Но… мало ли что».

– Ну так что, Даниэль? Что скажешь? – задал ему вопрос Ричард.

– Да, – кивал головой Даниэль, словно соглашался сам с собой. – Ещё один толковый человек в свите мне не помешает.

– А кто ещё едет? Кого ты выбрал? – интересовался Митроф.

– Радмир и пара крепких жителей, он знает каких, – ответил Даниэль, посмотрев на дверь, за которой оставил его ранее.

– Опять этот вездесущий Радмир, – проворчал Веро.

– Что я слышу? – удивился Даниэль, слегка повышая голос. – Взращивание в себе ростков зависти ещё ни к чему хорошему не приводило. Радмир был ещё при моём отце, есть и при мне. Он всегда служил моей семье верой и правдой.

– Не много ли воды утекло с тех пор? – снова задал вопрос Веро, полагая, что Радмиру уже пора бы отдохнуть от своих непомерных обязанностей.

– Ему время идёт только на пользу, – парировал Даниэль. – Нам всем, надеюсь, тоже. И мы с течением времени начинаем не только проще смотреть на вещи, но и становимся более дальновидными, умудрёнными опытом.

Даниэль на минуту замолчал, давая им время осмыслить сказанную фразу, и как только посчитал нужным, продолжил:

– Я надеюсь, что к моменту моего возвращения, я найду клан и своих старейшин в таком же прекрасном состоянии, как сейчас.

– Надеюсь, что ты вернёшься с благой вестью, – сказал ему успокоившийся Митроф.

– Надеюсь, что ты вернёшься, – был краток Гарнер.

– Вернётся. Даниэль всегда возвращается, – кивнул ему Ричард, даже не думая о том, что может быть какой-то другой вариант.

– Что ж, спасибо вам, что собрались по первому зову. И спасибо за службу. Всё на благо нашего народа, – поблагодарил их Даниэль. – Сейчас вы можете заниматься своими делами, а я пойду собираться. Руфиус, выезжаем послезавтра. Начинай подготовку, – приказал ему Даниэль и, встав с трона, направился к выходу из зала советов.

Время клонилось к вечеру, а солнце, перекатившись за половину неба, неустанно двигалось к горизонту, спеша закатиться за него. Даниэль шёл по коридорам замка, направляясь навестить старого друга. Пузырёк, всегда висевший у него на шее, сегодня был особенно холоден. С каждым шагом он прикасался к его коже, оставляя на ней ощутимые покалывания, словно сама зима дотрагивалась до него, обдавая ледяным дыханием.

«Я не могу взять тебя с собой, – обращался он мыслями к флакону с чёрной жидкостью. – Может быть, поэтому уже несколько дней к ряду, ты щиплешь мою кожу? Я должен оставить тебя в клане, и ты будешь стоять на страже всех живущих тут людей. Когда я вернусь, то и ты возвратишься обратно к своему владельцу. А пока я отдам тебя тому человеку, которого ты прекрасно знаешь, с кем тебе уже доводилось иметь дело, и вы отлично ладили».

Он положил ладонь на грудь, нащупав флакон пальцами через ткани одежд.

Выйдя на улицу, он миновал главную площадь, спустился вниз по витиеватым и людным переулкам и подошёл к знакомой ему калитке, обвитой зелёным плющом. Даниэль прислушивался к голосам, доносившимся из дома. Среди них он отчётливо различил уже совсем не детский, переливистый, а мужской – размеренный и немного низкий.

«Рэй стал совсем взрослым, – улыбнулся Даниэль, вспоминая, каким тот был совсем недавно. – Как быстро пролетело время! Кажется, что только вчера мы делали переход через лес. Но ища спасение от одной напасти, мы пришли к тому, от чего убегали».

– Даниэль! – женский голос окликнул его. – Что же вы стоите и не заходите в дом? Наши двери всегда открыты для вас!

Даниэль поднял глаза, оторвав их от ярко-зелёных растений, щедро опутывающих деревянные соединения калитки. Голоса в доме уже стихли. В проёме двери стояла Кларис. По-хозяйски уперев руки в бока, супруга кузнеца ожидала, когда Даниэль войдёт, и, устав ждать, решилась его окликнуть.