Параллели Вселенных: Даниэль и Элизабет

Они, переглянувшись, не смея ей перечить, вышли из покоев Конрада. Элизабет снова осталась одна.

– Покой. Похоже, я понимаю, о каком покое ты мне всё твердил, папа, – тихо говорила она, подойдя к открытому окну, устремляя взгляд вдаль. – «Видимо, мне ещё долго суждено его ждать, ведь уйти в его поисках, как сделал это ты, я не могу. Я не вправе бросить свой народ, как бы плохо мне ни было. Я буду сильной, отважной, стойкой».

Она чуть помедлила в своих размышлениях и, посмотрев на безукоризненно заправленную постель отца, а на гребень, всё так же лежащий на столе, тихо произнесла:

– Я надеюсь: ты найдёшь то, что отправился искать.

Глубоко вдохнув и выдохнув тёплый воздух, наполненный солнечным светом, Элизабет, собравшись с силами, подошла к столу, взяла с него гребень и пошла к выходу.

Направляясь в свою комнату, желая отдохнуть перед советом, она размышляла о том, куда запропастился Лерой. Она не думала, что он мог отправиться вместе с её отцом. Не таким Конрад был человеком. Элизабет решила, что ей нужно разузнать об исчезновении доверенного лица отца. Положив это дело на одну полочку сознания, она перешла к следующей. Там лежал вопрос с ляпом её Защитника, допущенного касательно Гаспара. Желание Лео всё исправить и поехать нагонять Генри и Дарию было похвально и для него вполне по силам. Сейчас для этого было самое благодатное время, особенно в связи с вопросом отъезда её отца и перехода управления кланом в её руки. Чего и ждал народ. Её мысли плавно перетекли к инциденту с Гаспаром. Она решила вести себя с ним аккуратнее, а ещё лучше – всё обсудить и расставить точки. Она удивлялась своей невнимательности и тому, как она могла пропустить зарождающиеся в нём романтические чувства.

– Наверное, всецело была занята папой и своими собственными переживаниями и ничего не замечала вокруг… – Она покачала головой.

– Мисс, – донёсся до неё знакомый голос служанки. – С вами всё в порядке? – обеспокоенно спросила Грейси, увидев её, спешно двигающуюся по коридору.

Элизабет, повернув голову, увидела Грейси, остановившуюся практически рядом с ней, через какую-то мутную призму.

– Да, Грейси, – поспешила она ответить, чтобы окончательно не испугать служанку. – Со мной всё хорошо. Идём. У меня будет для тебя несколько поручений.

Грейси посеменила за ней, шурша по полу своими длинными юбками.

– Тяжёлый сегодня день, – сказала Элизабет, пока они проходили мимо очередной галереи.

– О да, мисс, – закивала она головой. – Как-то всё нескладно.

– У тебя тоже день не задался? – поинтересовалась Элизабет, проявляя неподдельное любопытство.

– Не то слово, мисс. Сначала я не подала вам вовремя платье. А всё из-за проклятого Лероя. Будь он неладен со своими просьбами. Потом чинила пододеяльник и укололась. – Она показала Элизабет забинтованный палец. – А потом одежда улетела с верёвок, и пришлось перестирывать всё заново. – Грейси эмоционально всплеснула руками, искренне удивляясь, за что ей сегодня такие напасти.

Элизабет внимательно её слушала, ровно до тех пор, пока она не упомянула Лероя. Она уже хотела прервать Грейси и спросить, зачем тот к ней явился, но решила проявить тактичность и дослушать до конца рассказ служанки. Когда та закончила свою пылкую речь и излила на Элизабет все переживания о тяготах сегодняшнего дня, она как бы между прочим задала ей вопрос о Лерое.

– Ты сказала, что Лерой тебя утром отвлёк?

– Да, да. Всё так, мисс. Ух я бы его! – Она погрозила в воздух забинтованным пальцем.

– А что он хотел?

– Хотел, чтобы я починила парадный костюм вашего батюшки. Давно его не доставали из сундуков. А вот достали и нашли, что моль в нескольких местах поела.

– Ах! Может быть, тот самый, который мама ему подарила в день их свадьбы?

Грейси помедлила, вспоминая. Проходя мимо просторного открытого каминного зала, где висело множество портретов, она посмотрела на самый большой. На нём были нарисованы Сир Конрад и Мисс Румелия, молодые, счастливые и в парадных одеждах.

– Вот как там, – указала она рукой в сторону картины.

Элизабет, остановившись, посмотрела на полотно, висевшее на стене между двух длинных окон. Зал был залит солнечным светом, от которого комната становилась особенно уютной, даже несмотря на мириады пылинок, витавших в воздухе.

– Они тут такие красивые, – чуть улыбнулась Элизабет, изучая взглядом не только их лица, но и детали одежд, которые она видела уже, наверное, тысячу раз.

– Да, мисс. А колет, принесённый Лероем, ни капельки не изменился. Даже цвет не потерял. Вот только моль, чертовка, проела дыры вот тут. – Она показала пальцем на свой живот. – Но я всё заштопала. Как новенький стал.

– Ты молодец, Грейси! – Элизабет слегка дотронулась до её плеча. – Я рада, что папин колет теперь как новый. Но что же Лерой?

– А что ему будет? Забрал одежды и исчез. Он всегда не был охотлив до болтовни. Всё по делу да по делу.

– Твоя правда, – мягко улыбнулась ей Элизабет и направилась в сторону своей комнаты, снова увлекая Грейси за собой.

«Значит, она не знает, куда скрылся Лерой. Нужно будет расспросить конюха. Возможно, ему что-то известно. Не испарился же он из поселения?» – думала про себя Элизабет, уже почти дойдя до нужной комнаты.

Остановившись перед дверью, Элизабет дождалась, когда служанка ей откроет. Пройдя внутрь, Элизабет сказал Грейси, чтобы та закрыла дверь и подождала её в комнате, а сама направилась во вторую комнату, где стоял письменный стол. Открыв небольшую серебряную шкатулку, она извлекла оттуда ключ и открыла им верхний ящик. В нём лежала ещё одна шкатулка, ключ от неё Элизабет сняла со своей шеи.

«Очень сложно», – подумала она, открывая шкатулку своим ключом. Из неё она достала массивный ключ и положила его на стол. В шкатулке так же лежали два маленьких пузырька, привезённых ей некогда из клана Воды. Один был частично использован, второй – всё ещё полный, ни разу не откупоренный. Закрыв шкатулку на ключ и убрав её в ящик стола, она снова надела его на шею, пряча под тканями платья.

Выйдя из комнаты, Элизабет направилась к Грейси, послушно ожидавшую возвращения своей хозяйки. Подойдя к ней совсем близко, Элизабет вложила в её руки ключ и сказала:

– Запри дверь в покои моего отца и принеси ключ обратно.

– Но как же? Как же это так, мисс? – раскудахталось Грейси, почти как курица тревожно вздымает крылья, вздымала она руки.

– Делай как велено. Отец отправился в путешествие. И пока он не вернётся, комната будет закрыта, – твёрдо сказала она, не желая дальнейших обсуждений. – Глашатай сегодня объявит на площади. Теперь ступай!

Грейси, поклонившись несколько раз, удалилась из покоев, аккуратно закрыв за собой дверь, а Элизабет, усевшись за стол, достала из ящика бумагу и положила её перед собой. Открыв чернила и взяв в руки перо, она приготовилась писать приказ, который должен был прочитать глашатай, но мысли не шли ей в голову. Она никак не могла собраться и, откинувшись на спинку стула, принялась водить кончиком пера себе по подбородку, задумчиво уставившись в небольшое окошко. Просидев так минут пять и не написав ни строчки, она решила отложить эту затею до разговора со старейшинами. Она поднялась со стула, направившись в умывальную, и пришла в ужас от своего отражения. Она несколько раз ополоснула лицо прохладной водой и почувствовала мало-мальский прилив бодрости. Промокнула кожу полотенцем, она снова посмотрела в зеркало.

– Лучше, – подтвердила Элизабет самой себе. – Волосы причесать, платье переодеть – и я буду готова к встрече со своими старейшинами.

Она кивнула себе в зеркало и направилась в гардеробную, где сняв с вешалки первое попавшееся под руку платье, отнесла его в комнату и положила на кровать. Встав перед ним и пристально глядя на него, точно коршун на добычу, Элизабет произнесла:

– Чёрное. – Она даже немного поморщила нос от своего выбора, но менять его не стала.

Скинув с себя весь наряд, она осталась в полупрозрачной рубашке, длиной почти до колена. Перешагнув через ткани своего прежнего одеяния, она подошла к кровати и ловко накинула новое платье, шитое из чёрного бархата, с золочёными пуговицами на груди. Платье полностью закрывало её тело, от шеи до пят и было траурно строгим. Подойдя к зеркалу, она прикоснулась пальцами к груди, нащупывая там маленький ключик. Непонятная тревога закралась ей в душу, словно она должна была что-то сделать, но не знала что. Постояв так с минуту и ощупывая формы ключа через ткань, до Элизабет донёсся стук. Стучали в дверь.

– Войдите! – громко сказала она, убрав руку от груди и встав у зеркала так, чтобы видеть в его отражении входную дверь.

В проёме появилась Грейси. Она вошла в комнату и, закрыв её, спешно направилась к Элизабет, чтобы вернуть ей ключ.

– Всё сделала, как вы и приказали, – сказала Грейси, протягивая ей зажатый в руке ключ.

Элизабет, приняв его, отлучилась в малую комнату, чтобы вернуть ключ на место, а затем поспешила обратно. Служанка смиренно ждала её, стоя у зеркального трюмо. Причесав длинные и шелковистые волосы Элизабет, Грейси подобрала прядки со лба, собрала их на затылке в хвост и, перевязав золотистой лентой, завязала небольшой бант. Покрутив головой, Элизабет, довольная проделанной работой, поблагодарила служанку.

– Ожидай новостей, – сказала она, поднимаясь с табурета, обитого тёмно-синей с золотыми нитями парчой, направляясь к выходу. – Скоро наша жизнь потечёт иначе, – объявила Элизабет, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

– Только бы во благо, только бы во благо, – зашептала Грейси, поднимая глаза к небу.

ГЛАВА 7

Вернувшись в свою комнату после встречи с Рэем, Даниэль улёгся на кровать и закрыл глаза.

– Какой длинный день, – произнёс он себе под нос, не поднимая век.

«Руфиус. С нами поедет Руфиус, – словно хлыстом стегала его эта мысль. – Я совершенно не планировал этого, но теперь, когда обещание уже дано, поздно что-то менять. Придётся как-то выкручиваться по ходу. Радмир, если что, поможет», – не успел подумать Даниэль, как услышал стук.

– Заходи, Радмир, – крикнул он, узнавая своего верного хранителя по доносившемуся от двери звуку. – Ты что-то хотел? – спросил Даниэль, открывая глаза.

– Только сообщить, что оповестил Чарли и Грэма. Они будут в твоей свите.

– Хорошо, – тихо ответил Даниэль и снова закрыл глаза.

– Тебя что-то гнетёт? – поинтересовался Радмир, подойдя ближе и хмуро посмотрев на Даниэля.

– Интересно, а они замечают, что ты не стареешь? – задал вопрос Даниэль, косясь на Радмира и чуть приподнимая брови.

– Рад, что только это занимает твою голову, – ответил ему Радмир, понимая, что тот решил таким образом сменить тему.

– Нет, я, правда, серьёзно. – Даниэль сел в кровати. – Сколько я тебя помню – ты не меняешься.

– Ты думаешь, у меня могут возникнуть из-за этого проблемы? – удивился Радмир. – Это будет меньшее из всех зол.

– А что будет большее? – не унимался Даниэль, с интересом наблюдая за ним.

– Твоя смерть, – ляпнул Радмир, которому быстро надоели эти игры в кошки-мышки.

– Да-а-а-а, – протянул Даниэль и лёг обратно в кровать, уставившись в складки балдахина. – Зато тебе смерть не страшна.

– Не переживай за это. – Радмир криво усмехнулся. – Рано или поздно, но и ко мне она заглянет в гости.

– Значит, всё-таки смертный? – захотел поймать его на слове Даниэль, посмотрев на Радмира хитрым прищуром глаз.

– Как и всё в этом старом мире.

– Старым скоро стану я, а ты будешь вечно щеголять молодцом.

– Я бы поставил под сомнение слово «вечно», – отстранённо ответил ему Радмир и отвёл глаза в сторону.

– Извини, если расстроил. Не хотел, – отчеканил Даниэль и сполз на край кровати. – В последнее время мне… тяжело и порой сильно заносит.

– Я это заметил. Но в чём же причина?

– Во мне. Я зол, расстроен, устал. Иногда даже разочарован, – перечислял он, уперев локти в колени и обхватив голову руками.

– Но в поселении же всё хорошо, – удивлялся Радмир.

– В поселении, да. А внутри меня – нет. Часть себя, я уже давно потерял, а оставшаяся как будто постепенно умирает. Делая меня, каким-то… ограниченным, злым, импульсивным. Я стараюсь держаться, но со временем это становится всё тяжелее и тяжелее. Мне трудно совладать с собой, – признался он Радмиру.

– С чем именно?

– С моим желанием жить… и не жить. – Даниэль посмотрел на Радмира глазами, в которых читались и детский страх, и потерянность, и непонимание.

– И поэтому ты решил поехать к Элизабет? Очистить совесть?

– Надо же с чего-то начинать, – тяжело вздохнув, встал Даниэль с кровати и подошёл к окну.

– А если не поможет?

– Я об этом не думал и, пока не попробую, думать не хочу, – ответил ему Даниэль, наблюдая из окна за движением во дворе.

– Хорошо. Тогда не теряй надежду, – попытался воодушевить его Радмир. – Какие мысли по поводу Руфиуса?

– Ты имеешь в виду его желания поехать с нами?

– Именно. Не станет ли это проблемой для нас всех? Ты мог отказать в его просьбе.

– Да, мог. Но тогда это могло бы стать угрозой для клана. Я не могу подвергать опасности мой народ.

– Зато ты рад подвергнуть опасности себя.

– Но ты же поможешь? – повернувшись к Радмиру и, хитро улыбнувшись, ответил Даниэль.

– Обещание есть обещание.

– Какое? – удивился Даниэль.

– Тебя оберегать.

– Так вот почему ты так возишься со мной, – выдохнул и закатил Даниэль глаза. – И кому ты обещал, позволь узнать?

– Вашей матушке.

Даниэль замолчал. Задумавшись и нахмурив брови, он отвернулся и снова посмотрел в окно.

– Интересно было бы узнать, при каких обстоятельствах она взяла с тебя это обещание.

– Раз уж она теперь может с тобой говорить, то, я думаю, будет правильным, если она сама всё расскажет. Когда придёт время.

– Когда придёт время… – повторил Даниэль.

– Оно придёт. Не сомневайся. Время знает правильный момент.

– Хорошо бы мне тоже его знать.

– Много будешь знать, быстро постареешь, – пошутил над ним Радмир.

Даниэль, улыбнувшись, сказал:

– Хорошо бы не в одиночестве. – И сразу погрустнел.

Радмир, заметив эту резкую перемену, не стал ничего говорить, решив в этот раз оставить Даниэля наедине со своими мыслями. Да и время ужина приближалось, о чём ему напоминал не только слегка урчащий живот и подкатывающийся к горизонту раскалённый диск, но и едва уловимые запахи хорошо прожаренного мяса с ноткой тимьяна.

Даниэль, уловив тот же аромат, заметил, как Радмир начал слегка нервничать, вполне понимая причину его беспокойства.

– Ты можешь идти, – сказал он ему. – Сегодня я буду ужинать здесь. Вели всё принести, и увидимся завтра.

Радмир, откланявшись, был рад окончанию их беседы.

«Уж очень вкусное мясо у кухарки получается», – думал он, выйдя за дверь.

В предвкушении потирая руки и проходя по коридорам, Радмир направлялся в трапезную, где рассчитывал найти одного из главных слуг и передать ему приказ Даниэля. Спустившись по лестницам и приближаясь к заветной двери, он чувствовал, как аромат приготовленной еды становится сильнее, а желудок напоминал о себе всё громче. Гул и звуки посуды доносились до его ушей звоном и жужжанием, заглушая чеканную поступь, обычно разносившуюся эхом в пустых и тихих переходах замках. Добравшись до трапезной, он увидел знакомые ему лица.

За большим столом что-то бурно обсуждали старейшины. Среди них расположились несколько кузнецов, в том числе главный и его сын. Старейшина Митроф так же был со своим сыном, высоким, бледным и жутко худощавым юношей.

Пока Радмир стоял на входе, у трапезной столпились слуги, ожидая, когда он отойдёт в сторону или пройдёт вперёд. В руках одних были блюда с разными яствами. У других – кувшины с напитками.

– Ну что столпились? Лодыри! Неумехи! – кричал на них догоняющий главный слуга. – Проходите же! Что стоите? – снова прикрикнул он, семеня и шаркая ногами, обходя всю цепочку слуг и приближаясь к дверям трапезной.

Услышав знакомый, чуть шепелявый говор, Радмир вышел из прохода, давая слугам зайти внутрь, а сам остановился снаружи у дверей и ждал, когда слегка прихрамывающий, приземистый и совсем неказистый распорядитель кухни, подойдёт к нему ближе.

Как только Радмир вышел из дверного проёма, слуги потекли внутрь рекой, занося в трапезную блюда, благоухающие аппетитными ароматами. Они начали спешно расставлять их на столах, потому что присутствующие уже сильно заждались и по комнате даже разносились недовольные роптания.

Завидев Радмира, главный слуга сбавил ходу и даже слегка улыбнулся, признавая его превосходство над собой.

– Милости прошу, проходите, – лебезил он и гнул спину. – Простите за задержку, – остановился он рядом с Радмиром, а сам краем глаза наблюдал, как слуги всё расставляют на длинных столах.

Радмир в ответ кивнул ему, принимая его слова и не желая вступать в диалог, лишь сухо сказал:

– Даниэль будет ужинать у себя. Распорядись. – Он пошёл в трапезную, словно общался с безликим человеком.

– Сию секунду, сию секунду, – говорил он, как можно громче выказывая почтение, а потом уже кричал в спину удаляющегося Радмира.

Бросив ещё раз быстрый и хищный взгляд на слуг из-под густых и косматых бровей, он видел, как они уже все расставили на места и постепенно выходили из трапезной за следующими порциями. Грисфо, ударил по плечу костяшками пальцев одного из юношей, словно отыгрывался на нём за свою невидимость для высоких чинов. Чуть прихрамывая, он последовал за ними, направляясь в кухню.

Радмир же, позабыв про главного слугу, но помня о своём желудке, поспешил за стол. Он сел рядом с Ричардом и готовился провести ещё один вечер за приятной болтовнёй со старейшинами.

– Даниэль придёт позже? – спросил Ричард, смеющийся над очередной шуткой Руфиуса.

– Нет. Сегодня остался у себя, – вполголоса ответил ему Радмир.

– Что так? – удивился и нахмурился Ричард. – Перед поездкой хорошо бы провести время со своими старейшинами.

– Да, знаю… Но пока так, – ответил ему чуть извиняющимся тоном Радмир.

– Что ж, надеюсь, завтра он явится. – Ричард отвернулся и принялся возить ложкой по тарелке.

Радмир, ничего не сказав в ответ, посмотрел в свою тарелку. Её, наполненную до краёв, только что поставил перед ним слуга. Радмир вдохнул полной грудью обжигающий перцем аромат и, зачерпнув ложкой наваристого бульона, отправил её в рот. Он совершенно не обратил внимания на старейшин, только что весело галдевших, словно стайка воронья над огородом, но в одночасье притихнувших. Чувствуя приятное жжение на языке и глотая бульон, Радмир ощутил, как жидкость растекается пламенной рекой по его организму. Но осознав, что комнату накрыло внезапной тишиной, он, оторвав голову от тарелки, вопросительно обвёл взглядом старейшин, которые снова заговорили и приступили к еде.

«Как странно», – подумал Радмир и вернулся к поглощению наваристой жидкости.

– Митроф! – донёсся стальной голос кузнеца с другого конца комнаты. – Я рад, что ты сегодня с сыном. – Он поднял свой кубок, приветствуя их обоих. – Его меч готов. Завтра можно зайти в мастерскую и забрать, – сообщил ему благую весть Христо.

Митроф, ничего не отвечая, лишь кивнул, дружелюбно улыбнулся и поднял свой кубок.

– Новый меч? Христо куёт лучшие мечи, – похвалил Радмир.

– Лучшие для лучших, – ответил ему Митроф и посмотрел на своего сына, измеряя его восхищённым взглядом.

– А со старым что случилось? – поинтересовался Ричард.

– Сломался, когда упражнялся, – донёсся тихий, как будто даже хилый голос Мориуса.

– Ух, брат! Видимо, соперник тебе серьёзный достался. – Веро сочувственно похлопал его по плечу.

– Это был Руфиус, – пристально посмотрел на него Мориус. – Он мастерски владеет мечом, и я попросил его меня потренировать.

– Молодец, сын! Тренируйся, всё не бездельничать и в библиотеке часами пропадать, – похвалил его Митроф.

– Мы к чему-то готовимся? – Ричард вопросительно вскинул бровь и посмотрел на Руфиуса.

– Не-е-е-т, – удивлённо протянул Руфиус. – С чего ты это взял?

– Но всегда же нужно быть готовым? – бесхитростно посмотрел на них обоих Мориус.

– Да-а-а, всегда, – ответил за них всех Радмир, прокашливаясь.

– С тобой всё в порядке? – подал голос Элинер, видя, как Радмир начинает уж очень часто кашлять.

– Кухарка сегодня перцу не пожалела, – ответил ему Радмир, кашляя и слегка ударяя себя кулаком в грудь.

– Мне так не показалось, – пожал плечами Мориус, обводя всех невинным взглядом.

– Может быть, тебе пойти полежать? – предложил ему обеспокоенный Ричард.

Радмир согласно закивал и начал медленно подниматься со скамьи.

– Я тебя провожу, – предложил ему Ричард, но Радмир помотал головой и отправился к выходу.

Ричард, уже привстав со своего места, сел обратно, лишь проводив Радмира взглядом.

– Странно он сегодня себя ведёт. Как не в своей тарелке, – нахмурил брови Ричард и задумчиво посмотрел в стол, где уже расставили вторую смену блюд.

– Да уж не говори. Всегда он и везде. Как сущая тень ходит по пятам, – сказал Митроф, отчего в трапезной установилась полная тишина.

– Сплюнь и по дереву постучи, – невольно поёжился Веро, ударяя по поверхности стола костяшками пальцев.

Люди боялись. Всё ещё боялись того, что Тени могут вырваться на свободу, и поэтому любое упоминание о них вызывало ужасающий страх, леденящий душу.

После непродолжительного молчания в комнате снова начались разговоры, и застучала посуда. Собравшиеся в трапезной приступили к жаркому, сдобренному душистыми травами. На гарнир подавали мелкий отварной картофель, присыпанный зеленью и рубленым маслом, стекающим с его румяных боков, точно золотистые ручейки мёда.

Старейшины не произнесли ни слова, продолжая молчаливо разрезать мясо на мелкие куски, отправляя их в рот вместе с кругляшками картошки, запивая ароматным настоем мяты, кореньев и сиропа.

Радмир в это время медленно шёл по коридору, освещённому огнями факелов, и опирался на стену рукой. Он уже расстегнул тугой ворот рубашки, но всё так же кашлял, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. Он всё чаще останавливался у стены, пытаясь отдышаться. Ему сейчас хотелось лишь дойти до своей комнаты и завалиться в кровать, ну и воды, чтобы смочить горло, уставшее от внезапно нападавших на него приступов. В очередной раз остановившись, с понуренной головой и закрытыми глазами, он переводил дух. Почувствовав в себе силы идти дальше, Радмир поднял голову и открыл глаза, но перед ним была сплошь мутная стена, на которой висели огненные пятна. Он снова закрыл глаза и опустил голову, чувствуя, как начинает медленно сползать вниз, а бугристая каменная поверхность неприятно впивается ему в кожу.

– Тихо, тихо, тихо, – откуда-то издалека донёсся девичий голос. Одну его руку быстро схватили за запястье, положив её на хрупкое плечо, а второй обхватили за талию, поддерживая, уводя прочь.

За то недолгое время в пути Радмир так и не смог открыть глаза, ощущая чудовищное головокружение и боль в горле. Его куда-то вели, но он не понимал кто и куда, а сил сопротивляться или даже спросить у него не было. Услышав скрип открывающейся двери, он понял, что цель достигнута. Он находится в каком-то очень тёмном помещении. Пройдя ещё немного, он упёрся ногами во что-то твёрдое. Руки настойчиво, но бережно начали укладывать его. Как только Радмир осознал, что ему ничего не угрожает, он слегка расслабился и, поддавшись на настоятельные требования тонких рук, лёг на мягкие перины, окутавшие его тело, словно пушистые облака. Услышав торопливое отдаление, он несколько напрягся. В воцарившейся тишине комнаты было слышно лишь его сиплое дыхание вперемежку с периодически вырывавшимся гортанным кашлем. Глухой удар, искра и стало чуть светлее. Радмир снова попытался открыть глаза, но всё изображение уплывало от него с такой скоростью, словно он ехал на лошади, мчавшейся быстрее ветра. Он, бросив все попытки, закрыл глаза и опять начал прислушиваться. Мелкие шаги переместились в другой угол. Послышался плеск воды. Теперь они приближались к нему. Обхватив его за шею, нежные руки требовали поднять голову с подушек. Радмир подчинился.

– Выпей, – услышал он шёпот и почувствовал, как к губам прикоснулся холодный металл.

От жидкости пахло болотной травой, мокрыми лягушками и невесть чем ещё, но руки крепко держали его шею и совали в рот это пойло.

– Пей, говорю, – услышал он теперь слегка раздражённый голос и сделал, как его просили.

Выпив всё до дна, Радмир откинулся на подушки и едва не задохнулся от подступивших к горлу рвотных масс. Отвратительнейшая жидкость уже была не только в желудке, она наполнила собой жилы, ходившие ходуном и перекашивающие в судорогах его тело.

Уже не слыша, как заскрипела дверь, Радмир бился в конвульсиях, впадая в беспамятство, покрываясь крупными градинами пота. Так плохо он ещё никогда себя не чувствовал. За всю свою продолжительную жизнь он не припомнил ничего подобного. Он вытирал руками с лица пот, открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, сдирал с себя рубашку, запрокидывал голову назад, вытягивал и снова прижимал к себе ноги, впивался пальцами в покрывала, сам того не осознавая – Радмир пытался выжить. Наконец боли ушли. Радмир погрузился в глубокий сон.