Господство тьмы. Искупление. Книга третья

Немного выглянув, Коул заметил небольшую группу людей прямо под своим окном. Все были мужчинами, они галдели, смеялись, а стоило им заметить идущих к ним девушек, как крики и свист стали ещё громче. Шепард с удивлением рассматривал кучку молодых девушек и нахмурился, когда обратил внимание на их откровенную одежду и то, как они себя вели. Несколько из них со смехом и визгом повисли на шеях мужчин, пока те с восторгом лапали их и заводили в помещение.

– Это местные шлюхи, – подал голос Лиам, чем напугал Коула до усрачки. Тот вздрогнул всем телом и чуть было не полетел головой вниз с пятого этажа. – Думаю, не надо объяснять, что с ними делают? – поинтересовался Лиам, никак не прокомментировав испуг Коула.

– Не надо, – ответил Шепард и спрыгнул с подоконника.

– Когда приезжает Дэймон, Кристофер всегда устраивает такие вечеринки, которые гудят по несколько дней, – продолжил Лиам, словно забыв, что перед ним его враг.

– И часто этот Дэймон приезжает?

Лиам поднял на него взгляд и кивнул.

– Не знаешь, откуда он?

– И зачем тебе это? Что тебе это даст? – нахмурился Лиам.

– Кажется, я уже слышал это имя…

– Интересно, где? Если ты сам говорил, что вырос на улице, – перебил его Лиам. За весь вечер он впервые спустился с кровати и встал, тогда как Шепард, наоборот, подошел к постели и залез на нее.

– Не жил я на улице, – с какой-то отстраненностью произнес Коул. Сейчас ему почему-то было все равно, узнает ли кто-то, что он сын лидера Риверфорда. Все равно даже если поймут, то назло отцу не отпустят его, заставят всю жизнь прислуживать. Если, конечно, арена не убьет раньше.

Чувство страха было настолько сильным, что хотелось расплакаться, но Коул держался. Он сел в позу лотоса и наблюдал, как Лиам наливает себе стакан воды и залпом выпивает его.

– Я жил с отцом, дядей и братом в Риверфорде.

Лиам, услышав знакомое название города, поперхнулся водой, обернулся на своего соседа, осмотрел его с ног до головы, затем вытер капельки воды с подбородка.

Сначала он не понял, зачем вообще заговорил с ним. Возможно, хотел скрыть свой страх перед тем, что им предстоит сделать завтра. Что будет с Бобби, если Лиам не сможет выбраться с арены живым? Хотя он понимал, что Рэй просто так не даст ему и его новой игрушке погибнуть, но это не отменяло того факта, что больно все равно будет. Покалеченных, но живых их вынесут и вылечат, чтобы потом их хозяин мог насладиться пытками.

– Только не говори, что ты сын Доминика Шепарда, – произнес Лиам, наблюдая, как на лице Коула пробегают тысячи эмоций, подтверждающих его догадки.

– И как ты это понял? – с усталой улыбкой спросил Коул, теребя пальцами ткань простыни.

– Твою мать! – выругался Лиам. – Ты понимаешь, что Кристофер, скорее всего, уже тоже в курсе, кто ты, и почему ты вдруг стал его личным рабом?

– Ну и что это ему даст?

– Ты точно тормоз, Шепард! – скривился Лиам. – Твой отец отказался сотрудничать с Кристофером. Послал его нахер, и причем прямым текстом, потому что тот связан с Эмбервудом. Знаешь таких?

Как только Коул услышал знакомое название города, он тут же встрепенулся, понимая, что Лиам – человек, который всегда находился около Кристофера и, возможно, знает больше, чем все остальные в этом городе. Незаметный мальчишка, которого лидер Бездны держит рядом.

– Знаю.

– Дэймон Черн – один из сыновей Лоренцо. Он часто приезжает к нам и привозит людей на утиль. Именно с ними нам завтра придется бороться за жизнь, – с выдохом произнес Лиам и сел на кровать прямо перед Коулом.

– И с чего вдруг ты заговорил со мной и сейчас рассказываешь это все? Что изменилось? – прищурился Коул.

Лиам закатил глаза.

– Это ты первый признался, что являешься сыном Доминика. Не сказал бы – я бы тоже молчал. И вообще, с чего вдруг ты признался? – с тем же подозрением и недоверием спросил Лиам.

– Не знаю, само как-то вырвалось, – бросил Коул и лёг, уставившись в потолок, на котором уже не раз пересчитал все трещины за всё проведённое в этой комнате время. – Если честно, я вообще не хотел с тобой разговаривать. Да и в принципе ругаться. Это ты возомнил из себя кого-то.

– Раздражаешь ты меня, вот и всё.

Между мальчишками повисла тишина. Только звуки, доносившиеся с улицы и где-то внизу, в одной из комнат, нарушали их мысли. Лиам отполз к стене и, нахмурившись, смотрел на человека, который, как оказалось, рос, как все нормальные дети, в семье. Он не знал и половины того, что переживают настоящие сироты, оставшиеся без родителей. И это бесило.

Но что-то было в этом Коуле, что противоречиво действовало на нервы Лиама. Наверное, жажда справедливости. Жажда спасти тех, кто не может дать отпор. Когда он в последний раз видел, чтобы кто-то, помимо своей шкуры, защищал ещё кого-то? После катастрофы ему приходилось только защищаться и оберегать своего маленького, больного брата… Пока его не поймал Кристофер. Пока не сломал его волю. Не убил веру в то, что он сможет жить, как нормальный ребёнок.

– Кто-нибудь хоть раз пытался отсюда сбежать? – нарушил тишину Коул. Лиам вытряхнул из головы ненужные мысли.

– Была одна такая… Говорят, ей удалось, – ответил Лиам, вспомнив девушку, немногим старше его. – У Кристофера была дочь, которую он успел спасти во время катастрофы. Не знаю, родная она ему или нет. Мне с ней запрещали разговаривать. Лана всегда находилась под присмотром охраны, но полгода назад, ночью, она сбежала. Правда это или нет – никто никогда не узнает…

– Если выживу завтра, то начну работать над тем, чтобы сбежать, – слова Коула остановили мысли Лиама. Он поднял на него взгляд. В глазах двенадцатилетнего мальчишки была уверенность. На какую-то долю секунды она передалась и ему… Но всё быстро рассеялось, стоило вспомнить о брате. О долге. О страхе.

– Рэй не даст тебе этого сделать! Он вырастит из тебя такого же, как он сам! Он будет делать с тобой такие вещи, от которых ты сломаешься и подчинишься ему! Этот человек – монстр! Никто не может избавиться от него, потому что боится! Потому что стоит провиниться – он наказывает. А наказывает жёстко! Он находит слабые места и давит, и давит, и давит… Пока ты не сломаешься. Пока не подчинишься! Ты не сможешь! Нет!

Коул опешил и приподнялся на локтях, впервые увидев, как маска самоуверенного пацана дала трещину. Лиам выглядел так, будто прямо сейчас перед ним стоит Кристофер и намеревается наказать. Лицо его соседа побледнело, глаза нервно забегали по комнате, словно он провалился в самый ужасный кошмар.

– Лиам? – неуверенно позвал его Коул и сел. Потом вовсе удивился, когда сосед дёрнулся и в страхе прижался к стене, качая головой и прижимая к себе колени. – Эй, Лиам? Ты чего? Всё хорошо?

– Ничего хорошего нет! Ты просто ещё не познакомился с тем, что тебя ожидает! – немигающим взглядом тихо проговорил Лиам, поднимая голову.

Коул приблизился к его кровати, но Лиам дёрнулся так резко, что ударился головой о стену. Шепард, не ожидавший такого, отпрянул и поднял руки вверх.

– Успокойся! Сейчас ничего не происходит. Лиам, ты понимаешь? Мы с тобой одни, – тихо заговорил Коул, не зная, как поступить. Чего они все так боялись? Боялись так, будто перед ними действительно монстр.

– У тебя не получится сбежать… Он не даст, – зашептал Лиам, обнимая голову руками. – Он накажет тебя… А я не могу. Не могу сбежать. Мой брат… Брат болен. Только он может дать лекарства. Только он…

Коул с ужасом и страхом смотрел на человека, который хотел казаться сильным и смелым, но всё было притворством. Перед ним раскрылась страшная правда. Лиам, как и все дети, был сломлен, напуган. Даже ему самому стало не по себе, увидев, как Лиаму страшно, как он боится и за себя, и за брата.

Медленно приблизившись к кровати своего соседа, Коул присел на край и, чтобы не спугнуть его, тихо спросил:

– Что делает с вами Кристофер? Лиам, что он с вами делает?

Лиам, словно только сейчас понял, кто сидит перед ним. Будто только в этот момент осознал, что Коул стал свидетелем того, что происходит с ним каждую ночь. Он увидел то, чего не должен был видеть.

Лиам резко соскочил с кровати и, под удивлённый писк, вырвавшийся из горла Коула, прижал его к стене, схватив за горло.

– Если хоть кто-нибудь когда-нибудь узнает, что тут только что произошло, я лично убью тебя, Коул Шепард! Ты понял меня? – прошипел Лиам.

– Отпусти, придурок! Я не собирался никому ничего говорить! Ты хоть раз видел, чтобы я о чём-то трепался? – Коул разозлился, схватил Лиама и немного встряхнул его. – Хватит уже показывать мне свой характер! Мы все тут рабы, Лиам!

– Я предупредил тебя! – Лиам резко оттолкнул Коула в сторону. Тот, удержавшись на ногах, злобно посмотрел на него, протирая саднящую шею.

– Ты придурок, Лиам! Конченый козёл! Ты умеешь разговаривать, не применяя силу? – прокашлявшись, просипел Коул. – Дебил!

– Мало получил? – Лиам дёрнулся к нему, но Коул на этот раз увернулся, ударил Лиама по рёбрам и сам припечатал его лицом к стене.

– Я убью тебя!

– Сначала вырвись, идиот! Я не враг тебе! С этого дня я не дам тебе больше себя бить! Ударишь – получишь сдачи!

Коул резко отстранился от Лиама, тяжело дыша, и сделал несколько шагов назад. Тот повернулся и зыркнул на него, надеясь убить взглядом, но ничего не вышло. Коул стоял целым и невредимым.

– Что такого делает Кристофер? Ливий не раз об этом говорил, но не вдавался в подробности, – снова повторил свой вопрос Коул, на этот раз устав от того, что все знают правду, кроме него.

– Придёт и твоя очередь, – безрадостно усмехнулся Лиам.

– Я серьёзно!

– Хочешь это увидеть? Ты серьёзно настроен?

– А ты видишь, чтобы я шутил?

Лиам отвернулся и несколько минут молчал, пока Коул выжидающе прожигал в его голове дыру. Как рассказать о том, чего раньше не знал?

– Кристофер называет это «играми», – сдался Лиам и, опершись спиной о стену, медленно осел на пол. – Каждый, кто попадает к нему в кабинет, становится его игрушкой. Он издевается над детьми… насилует. Не просто как делал бы это с женщиной, как те, что сюда приходят. Кристофер использует… Он называет их «девайсами», а испытуемого накачивает чем-то… Ты в сознании, но не можешь сопротивляться…

Коул приоткрывает рот, намереваясь что-то сказать, но ноги перестают его держать, заставляя осесть на кровать. Огромный ком страха поселяется где-то в горле, не давая вздохнуть. А Лиам продолжает изливать свои мысли, которые вырываются из него неконтролируемым потоком.

– Он заставляет меня подчиняться ему… Он не даёт Бобби лекарства, если я не буду делать то, что он требует. Он мучает всех… Ломает меня… Я не хочу… Больше не могу… А тебя он будет мучить мыслью о свободе, и ты сломаешься. Ты сделаешь так, как он просит, только ради того, чтобы оказаться дома. Он сломает твою волю и будет издеваться. В городе многие прошли через Рэя. А иногда он заставляет смотреть, как «играется» с другими. Тебя рвёт, но ты смотришь и смотришь… Попробуешь отвести взгляд – тебя накажут! Он садист и насильник!

Когда наступает тишина и все слова сказаны, Лиам, обессиленный, поднимается с пола и, никак не реагируя на шокированного соседа, ложится на кровать, накрывается одеялом и закрывает глаза. Коул повторяет те же действия, но, ведомый страхом, даёт волю эмоциям, которые тихими всхлипами сотрясают не только его тело, но и тело соседа.

На следующий день Коула и Лиама, толком не выспавшихся, выводят из комнаты. Вален и ещё несколько охранников ведут их через весь город. Встречающиеся им на пути люди, как один, сходят с ума, зная о том, что сегодня вечером состоится первый бой с теми, кого приговорили к утилю. Хотя Кристофер изначально говорил Валену подготовить его личных рабов к встрече со смертью, если те не умрут, то получат поощрение от лидера города. Получается, Шепард и его новый сосед не имеют никаких преимуществ перед остальными – если суждено, то сегодня они умрут.

Всю дорогу до ямы Коул слышал, как люди, воодушевлённые новым шоу, готовы пожертвовать теми, кто, по их мнению, просто так сжигает воздух. То есть детьми.

Петляя по уже знакомым каменным коридорам, Вален ведёт провинившихся вниз, туда, где находятся камеры с преступниками и теми, кого сегодня привезли из Эмбервуда. Хотелось бы ему послать Кристофера к черту и запретить издеваться над детьми, но он усердно делает вид, что ему всё равно. Его мрачное настроение ощущают даже соглядатаи, которые этой ночью не отдыхали, как все, а снова ловили мальчишку, уже несколько дней подряд нарушающего законы города и никак не поддающегося наказанию. Они бы предпочли провести ночь с проститутками, привезёнными Дэймоном, а не караулить этих детей.

Когда Вален останавливается перед решёткой, за которой сидят дети, он достаёт ключи и открывает дверь. Двое из охраны толкают Лиама и Коула внутрь и, гогоча, уходят прочь. Звук металла и щелчок замка отдаются в ушах Шепарда. Когда он поворачивает голову к Грегу, тот лишь качает головой и уже собирается уйти, но останавливается:

– Вы двое устроите дебош – останетесь на арене до конца ваших жалких жизней! Сдохнете сегодня – вам повезёт, а если выживете, Кристофер замучает вас боями. Лучше бы сидели тихо, как сраные мыши, чем сейчас отдуваться за то, что творили! Бой через пятнадцать минут.

Коул, сглотнув вязкую слюну, перевёл взгляд на безразличного Лиама. Тот лишь тяжело вздохнул и поплёлся к стене, по которой затем сполз на пол. Дети, находившиеся здесь, тихонько рыдали. Коул даже узнал парочку из них – они жили в городе и работали так же, как и он. Несколько ребят спали вдоль стен, накрывшись какими-то тряпками. Стоило лишь перевести взгляд вправо, как он столкнулся с парой голубых глаз, пристально смотрящих на него. Нескольких секунд хватило, чтобы понять – это был тот самый мальчишка, который чуть не прибил Лиама.

Тот стоял у стены, сложив худенькие руки на груди, и разглядывал Коула, а затем перевёл взгляд на того, кого вчера хотел зарезать.

– Вы тоже оказались ненужным мусором? – поинтересовался он с ухмылкой на губах.

– Какой ты, оказывается, догадливый, – с иронией ответил Коул, заметив, что мальчуган не настроен на дружеские беседы.

– Это ты мне помешал сбежать и зарезать твоего дружка, да? – пацан оторвался от стены и сделал несколько шагов вперёд.

– Во-первых, он мне не друг, а во-вторых, ты бы не сбежал! Зря пытался! – Коул отошёл в сторону решётки и схватился за неё обеими руками.

– Самый умный, что ли? Ты хоть пытался это сделать? – снова подал голос незнакомец, и на этот раз голову поднял уже Лиам.

– Слышь, малой, не сотрясай зря воздух! Тебя и всех остальных сегодня пустят в мясорубку, и не важно, кто и что пытался сделать! Не думай, что если я позволил тебе меня поймать вчера, то это случится сейчас. Будешь вякать – вырублю, так и не дойдёшь до арены!

– Слышь, чё, самый борзый?

Кажется, новенький только и ждал, когда его кто-то заденет. Он рванул вперёд, но, не заметив движения сбоку, угодил прямо в руки Коула, который уже задолбался от всех этих угроз. Внутри поднялась такая злоба, что готова была разорвать его изнутри. Он поймал пацана, с силой, на которую был способен, повалил его на пол, скрутил руки и прижал шею коленом.

– Как же вы все достали! Тебе раньше времени захотелось на тот свет? Нахрена нарываешься? Без тебя хватает проблем, придурок!

– Отпусти меня! Отпусти, сказал! Да я сейчас разорву тебя! – кричал пацан, пока Коул рывком не поднял его и не развернул к себе лицом.

– Отпусти, урод!

– Да заткнись уже! Встань вон там, в угол, чтобы я тебя не видел! Понял? Пикнешь – выбью зубы!

Но какой там – мальчишке хотелось подраться. Он вырвался и бросился на Шепарда, махал руками и несколько раз попал по лицу. Коул зарычал, схватил его за руки, но не устоял на ногах и повалился на пол. Лиам, наблюдая за клубком ног и рук, только хмыкнул, немного удивившись тому, что Шепард, оказывается, тоже имел характер, но не слишком часто его показывал. Остальные дети, забившиеся по углам камеры, с ужасом смотрели, как перед ними дерутся два разъярённых парня.

Закатив глаза, Лиам поднялся на ноги и сморщился при виде уже двух побитых рож. Подошёл и рывком, не применяя силу, поднял обоих.

– У меня и так башка болит, а вы тут устроили истерику! Заняться больше нечем? Стоять! Я сказал – стоять!

Мальчишка вырывался из рук Лиама, но тот встряхнул его и со всей дури толкнул в сторону стены.

– Сел в угол и заткнулся!

Тот пробежал пару шагов, уже собираясь вернуться, но Лиам гаркнул:

– Я сказал – сел! Дёрнешься, и я тебе втащу! Поверь, будет больнее, чем у него!

– Отпусти! – подал голос Коул, очнувшись от пелены гнева.

Лиам отпустил и хмыкнул, наблюдая, как тот вытирает разбитый нос и поглядывает на дебошира, который теперь сидел на полу, пожирая его взглядом.

– Чего это с тобой, Шепард? Чего взбесился?

Коул перевёл взгляд на него и сплюнул кровь.

– Наверное, ты покусал, вот и бросаюсь теперь на каждого. Отойди, ещё стану таким же, как ты, – диким!

– Шепард, ты вроде башкой не бился, – уже в открытую насмехался Лиам, впервые смеясь с ситуации, где ему не хотелось набить кому-то морду.

– Отвали! – буркнул Коул, пошёл в другой конец камеры и уселся на пол, вытирая кровь с рассечённой брови и носа.

Пожав плечами, Лиам подошёл к решётке и осмотрелся. Отсюда уже были слышны крики собравшихся на арене людей и шаги беззаконников, охраняющих периметр камер. Вдруг неподалёку раздались голоса молящих о помощи. Лиам перевёл взгляд на толпу, шедшую по коридору в кольце охраны. Среди них были мужчины, женщины и даже дети – их вели в сторону зовущей толпы.

Коул, услышав звуки, поднял голову, а потом и вовсе подошёл к решётке, ужасаясь масштабам сегодняшнего шоу.

– Больной ублюдок, – выплюнул он.

– Такое ощущение, что сегодня будет последний день в этом гадюшнике, – прошептал какой-то голос, который показался Коулу знакомым. Он резко обернулся и заметил, как среди толпы стоит Ливий.

– Ты что тут делаешь? – опешил он.

– Получаю наказание от Валена, что ж ещё, – пожал плечами Ливий. – Все, кто был когда-то с тобой в связке, отправили сюда. Так Рэй приказал.

– В смысле?

– Грег распустил отряд, всех отправили сюда, чтобы развлекать кого-то из Эмбервуда.

– То есть ему мало нас, решил всех собрать на арене? – не то спрашивая, не то нет, поинтересовался Коул, переведя взгляд на Лиама.

– Значит, скоро прибудет новая партия беспризорников. До вас всех всегда так было. Девчонок отдавал в проституцию, а пацанов мучил работой, пока они не помирали. Видать, сейчас будет полная чистка Бездны! Поздравляю, мы все вытянули счастливый билет! – монотонно сказал Лиам и осмотрел всех сидящих.

– Получается, нам не дадут ничего, чем мы можем защищаться? – спросил Коул.

– Возможно, и дадут. Правда, вы видели, сколько народу там? Не думаю, что нам что-то достанется.

– И вы все живёте так, как я понял, много лет? И никто из вас не попытался прибить этого вашего лидера? – подключился уже новенький, который поднялся с пола и рассматривал перепуганные лица рабов.

– Раз такой умный, ты-то чего сюда попал? И как понимаю, не раз пытался сбежать, а побег так и не получился? – со скепсисом спросил Ливий.

– Был бы ещё шанс сбежать, то не упустил бы его! А вы как зашли только и ноете о том, что мы все умрём! – бросил новенький и с презрением посмотрел на Коула, который бесил его до усрачки.

– Ну давай, поделись планом, раз такой умный, – Коул сделал шаг в его сторону, но Ливий и Лиам не дали к нему подойти.

– С тобой? Да ни за что! Ты слишком мутный, не доверяю тебе!

Лиам и Ливий не сговариваясь расхохотались так, что звон их смеха ударился об каменные стены и эхом понёсся по коридорам, пока Коул с удивлением на лице смотрел на пацана и впервые в жизни не смог ничего ответить. Он мутный? Да из всех взятых рабов в этом городе именно Лиама считали пришибленным на всю голову придурком, но не Коула.

– Давно я так не смеялся! – сквозь смех сказал Ливий. – Пацан, ты, конечно, крутой и всё такое, но ты не знаешь нашего Коула. Он борец за справедливость, а вот он, – Ливий указал на Лиама, – Легенда! Рабы так и боятся смотреть ему в глаза.

– И чего смешного? – нахмурился новенький.

– Как звать тебя? – спросил Лиам, перестав смеяться.

– Джексон.

– Слушай, Джексон, если бы мы встретились при других обстоятельствах, не в этой камере, то я бы лично познакомился бы с тобой на правах главного раба. Неправильно расставляешь свои доводы. Тебе бы сначала научиться сдерживать свой гнев, а то так и помереть от наказаний можно…

– Сюда идут… – сказал Коул, и все, кто сидел, повскакивали, а те, кто стояли, перестали дышать.

***

Арена, построенная внутри скалы, казалась тёмной, сырой пастью, готовой поглотить любого, кто осмелится ступить на песок. Оттуда поднимался тяжёлый, маслянистый запах крови, пота и сырости. Каменные стены, пропитанные этой смесью за долгие годы, будто дышали ею, выпуская наружу тухлое дыхание прошлых боёв.

Наверху, на возвышениях, уже собрались люди. Они не говорили громко, но гул голосов, сотканный из напряжённых шёпотов, редких усмешек и нетерпеливых обсуждений, разносился по арене, смешиваясь с эхом, и поднимался вверх, к куполу. Здесь всегда было прохладно, но воздух оставался тяжёлым и вязким, словно насквозь пропитанным ожиданием. Люди, сидящие на скамьях, время от времени ёрзали, устраиваясь удобнее, и наклонялись вперёд. Они ждали зрелища. Ждали крови.

Отдельный вход для лидера города, на фоне остальных мест, выделялся удобствами, но сейчас казался почти неестественно тихим. Взгляды людей, желавших увидеть его, то и дело обращались в ту сторону: кто-то надеялся разглядеть тень в массивном кресле, предназначенном ему, а кто-то, напротив, не хотел отвлекаться. Жители пришли сюда не для того, чтобы просто сидеть – их привело сюда желание увидеть новое шоу. Интерес, азарт, жестокость, страх – всё это смешалось в воздухе, делая его тяжёлым и гнетущим.

Когда массивные створки входа для лидера города с глухим скрежетом распахнулись, гул голосов мгновенно стих. Толпа, только что напряжённо перешёптывавшаяся, застыла, впитывая каждую деталь происходящего. В тёмном проёме показался высокий силуэт, и спустя мгновение, в свете факелов, стал различим Кристофер Рэй. Он не спешил. Его шаги были медленными, выверенными, а взгляд – пустым, словно он смотрел сквозь людей, не замечая их.

За ним следовали гости из Эмбервуда – их фигуры казались чужеродными среди суровых каменных стен арены. Одежда, осанка – всё в них выдавало людей, привыкших к власти и силе.

Толпа ожила. Кто-то наклонился вперёд, кто-то поднялся на ноги, чтобы разглядеть его получше. Среди собравшихся не было единого настроения: одни встречали лидера с почтением, другие – с подавленным страхом, а кто-то не скрывал презрения, но не осмеливался выразить его вслух.

Когда Кристофер приблизился к краю арены, из толпы выкрикнули его имя. Голос эхом отразился от стен, но Рэй даже не дрогнул. Он не ответил, не поднял головы в поисках крикуна. Его лицо оставалось бесстрастным, холодным, словно камень, по которому он ступал.

Несколько человек из толпы начали аплодировать – сдержанно, неуверенно, будто проверяя, поддержат ли их остальные.

Глашатай появился почти одновременно с Кристофером, но если лидер города двигался неспешно, с невозмутимой уверенностью хозяина этого места, то фигура в плаще с капюшоном возникла резко, словно выросла из самой тени. Лицо, как всегда, оставалось скрытым, что только усиливало напряжение среди зрителей.

Толпа замерла в ожидании. Кто-то задержал дыхание, кто-то уже заранее сжал кулаки, предчувствуя, что сегодня будет нечто иное.

Глашатай поднял руки, требуя тишины, хотя она и так почти воцарилась – воздух застыл от напряжения. Его голос прозвучал глухо, но отчётливо:

– Сегодня правила игры поменялись! – голос отдавался в камне, эхом перекатываясь по кругу. – Сегодня не будет привычного боя. Мы меняем правила! С этого дня заключённые и нарушившие закон Бездны будут сражаться. Сражаться до последнего вздоха! Вы готовы?

На короткий миг наступила тишина, а затем, словно прорвав дамбу, арена взорвалась – то ли восторженным рёвом, то ли тревожным гулом. Кто-то выкрикивал что-то одобрительное, кто-то оборачивался к соседу, недоумевая, но всем было ясно одно: отныне битвы станут ещё кровавее. Люди могли только ждать – кто выйдет первым, кого бросят в эту бездну, кто не покинет её живым.

Когда железные решётки распахнулись, на арену вывели группу заключённых. Их шаги звучали тяжело, а лица были пустыми, с тем застывшим выражением, которое бывает у людей, уже увидевших свою смерть. Они не боролись, не сопротивлялись, не пытались что-то доказать – просто выходили, принимая неизбежное.