День Гнева

На крыше высокого офисного здания с видом на Сену и остров Сите, Лейла Насралла заканчивала обустройство своей снайперской позиции. Её группа «Гарпия» заняла три ключевые точки, готовясь к завтрашнему дню – решающему броску к Нотр-Даму. Через свою мощную оптику она видела пылающий город, вспышки выстрелов на улицах, тени бегущих людей. Она видела, как фронт неумолимо приближается к ним.

ИИ «Око Оракула», подключенный к её прицелу, уже начал свою работу, подсвечивая на её дисплее потенциальные цели внизу – едва различимые фигурки защитников на далеком мосту. Система услужливо рассчитала расстояние, поправку на ветер и вывела на экран упреждающую точку. Бери и стреляй. Стань частью этого ада.

Она смотрела на этот апокалиптический пейзаж. Её палец лежал на холодном спусковом крючке. Она не чувствовала ничего – ни страха, ни жалости, ни ярости. Только ледяную пустоту и тяжесть выбора, который ей предстояло сделать завтра.

Она ждала. А внизу Париж агонизировал.

Глава 62: Две стороны баррикад

10 июня 2026 года, утро.

Париж (позиция Лейлы на крыше / канализация и подступы к Нотр-Даму).

Рассвет над Парижем был цвета запекшейся крови. Дым от ночных пожаров смешивался с утренним туманом, превращая город в призрачный, апокалиптический пейзаж. На крыше фешенебельного отеля с видом на Сену и остров Сите Лейла Насралла уже давно была на своей позиции. Ветер трепал маскировочную сетку, но она не чувствовала холода. Внутри нее самой была ледяная пустота.

Она активировала интерфейс. ИИ «Око Оракула» ожил, и на дисплее её оптического прицела, наложенном на реальный мир, начали вспыхивать красные ромбы и квадраты – система услужливо подсвечивала приоритетные цели. Пулеметное гнездо в окне на третьем этаже через реку. Группа ополченцев, пытающихся перетащить ящики с боеприпасами по мосту Сен-Мишель. Одинокий наблюдатель с биноклем на колокольне церкви Сен-Северин.

– «Гарпия», говорит «Сокол», – её голос в гарнитуре был ровным и холодным. – Работаем по целям, указанным системой. «Гарпия-2», ваша цель – пулеметное гнездо. «Гарпия-3», наблюдатель на колокольне. Остальные – работаем по живой силе на мосту. Огонь по моей команде.

Она сама плавно повела ствол своей СВД, поймав в перекрестье прицела фигуру человека, пытавшегося установить гранатомет на баррикаде. Система услужливо показала расстояние – 847 метров, рассчитала поправку на ветер и вывела упреждающую точку. Внешне она была идеальным солдатом OSIRIS, смертоносным продолжением его воли.

Она сделала выдох и плавно нажала на спуск. Выстрел потонул в общем грохоте боя, который с каждой минутой разгорался все сильнее. На далекой баррикаде одна из фигур дернулась и упала.

Но внутренне она вела свою, отчаянную игру. Она «случайно» выбрала не командира группы, а рядового бойца. Она дала своим подчиненным цели на периферии, давая защитникам в ключевых точках лишние драгоценные секунды на то, чтобы сменить позицию. Это был смертельно опасный танец на лезвии ножа, под всевидящим оком ИИ, который анализировал каждый её выбор.

Глубоко под землей, в мире вечной тьмы и зловония, Маркус и его группа двигались по колено в ледяной, мутной воде. Грохот штурма наверху доносился до них глухими, вибрирующими ударами, от которых со сводов старого коллектора сыпалась пыль и мелкие камни. Этот адский аккомпанемент одновременно и пугал, и служил им прикрытием.

– Сюда, – прохрипел Дювалье, указывая фонарем на боковое ответвление, которое они нашли благодаря его старой карте. – Если дед не врал, это должно вывести нас прямо под крипту.

Они преодолели последнее препятствие – толстую, проржавевшую решетку, которую Батист с нечеловеческим усилием отогнул ломом. Ян, дрожа от лихорадки и опираясь на плечо Марии, из последних сил работал на ноутбуке Эмили, который был герметично упакован в пластиковый мешок. Он готовил программы для взлома, которые Эмили передала ему в том последнем, трагическом сеансе связи.

Они подошли к глухой, покрытой вековой слизью кирпичной стене.

– Мы на месте, – сказал Дювалье. – За этой стеной – подвалы Нотр-Дама.

Наверху бой достиг точки кипения. Штурмовые батальоны Фаланги, неся потери, вгрызались в оборону на мосту Сен-Мишель. В гарнитуре Лейлы раздался резкий, раздраженный голос Рауха:

– «Сокол», почему до сих пор не подавлена огневая точка в здании напротив? Она мешает продвижению «Цербера»! Выполняйте!

Лейла подчинилась. Она навела прицел на указанное окно, видя в оптику троих отчаянно отстреливающихся ополченцев. Но в этот момент её внимание привлекло небольшое, почти незаметное движение у самой кромки воды, у решетки старого водостока на набережной. Что-то там сместилось. Камень? Крыса? «Око Оракула» не реагировало – система не видела там ни теплового следа, ни угрозы. Но натренированный глаз снайпера, привыкший замечать малейшие аномалии, зацепился за это. Инстинкт, который не раз спасал ей жизнь, кричал, что это важно.

– «Сокол», я жду доклада! – снова раздался голос Рауха.

Лейла на мгновение замерла, разрываемая приказом и интуицией. Промедление было бы равносильно неповиновению. Она выругалась про себя, перевела прицел обратно на окно и сделала два быстрых, точных выстрела. Огонь из окна прекратился.

Звук небольшого направленного взрыва потонул в общем грохоте штурма. Батист, используя минимальное количество пластида, проделал узкий пролом в ветхой кирпичной стене канализации. Их встретил сухой, пыльный воздух древнего подвала. Они были внутри.

Их пути с Лейлой почти пересеклись в этот момент, разделенные лишь сотней метров камня и воды. Пролом, который они сделали, находился как раз за той самой решеткой водостока, движение у которой она заметила. Но они не знали, что за ними мельком наблюдали. А она не знала, что именно она видела.

В подвале было тихо, но эта тишина давила сильнее, чем шум боя. Вдоль старинных каменных стен тянулись толстые, черные кабели OSIRIS, похожие на вены чудовища, впившиеся в тело собора.

Лейла выполнила приказ. Штурмовики «Цербера» хлынули на мост. Её внимание снова метнулось к набережной, но там было тихо. Она списала это на игру воображения, на нервы, но легкое беспокойство засело в глубине души, как заноза.

– «Гарпия», всем внимание! – пришел новый приказ от Рауха. – Противник оттеснен с моста. Переносим огонь на периметр собора. Наша задача – обеспечить полную изоляцию объекта. Никто не должен войти или выйти.

В то же самое время, в глубине собора, группа Маркуса, двигаясь по темным, запутанным коридорам, достигла цели. Перед ними была массивная стальная дверь, точная копия той, что они видели в катакомбах. Терминал доступа тускло светился в полумраке.

Маркус достал кольцо Эмили. Грохот боя снаружи становился все ближе. Он слышал крики, треск автоматов и тяжелые удары взрывов уже где-то совсем рядом, над их головами. Они прорвались, но теперь оказались в мышеловке, из которой был только один выход – вперед.

Лейла в свой прицел видела, как первые отряды Фаланги, сметая последних защитников, достигают паперти Нотр-Дама, окружая собор плотным кольцом.

Маркус, чувствуя на себе взгляды своих товарищей, поднес кольцо к сканеру.

Две группы. Одна цель. Одна сторона пыталась прорваться внутрь, другая – не выпустить никого живым. И никто из них не знал о существовании друг друга. Часы тикали. Париж агонизировал.

Глава 63: Падение Парижа

10 июня 2026 года, вечер.

Париж (Нотр-Дам, Елисейский дворец, улицы города).

Дверь отъехала в сторону с легким шипением, открывая проход в самое сердце тьмы. Но прежде, чем они вошли, Маркус уловил что-то странное. Изнутри донесся не только гул сервера, но и едва слышный, прерывистый скрежет, словно по металлическому полу что-то тащили. А на пороге, в свете их фонарей, он заметил глубокие, неровные царапины, которых не должно было быть в таком стерильном месте. Ян, взглянув на свой планшет со схемами Эмили, нахмурился.

– Странно, – прошептал он, его голос был ослаблен лихорадкой. – Я еще при подходе заметил это. Периодические, несистемные всплески энергопотребления в этом секторе, которые я не мог объяснить. Эмили ничего об этом не говорила. Похоже на какую-то скрытую автономную систему в спящем режиме…

Не было времени раздумывать. Они шагнули внутрь.

Зал был залит ровным, безжизненным светом. В центре, на массивном постаменте, возвышался гигантский, идеально гладкий черный монолит, от которого исходил низкий, вибрирующий гул. Десятки криогенных трубок, покрытых инеем, змеями обвивали его, уходя в пол и потолок. Это было оно. Физическое ядро европейского сервера OSIRIS.

– Мы внутри, – прошептал Ян, его глаза горели лихорадочным блеском триумфа и болезни.

Маркус, не теряя ни секунды, двинулся вперед, к главному распределительному узлу системы охлаждения.  Он вспомнил последние слова Эмили, ее голос в том последнем, отчаянном сеансе связи: «Это не взлом, Маркус. Это резонансный диссонанс. Кольцо сгенерирует целенаправленный пьезоэлектрический импульс на критической частоте. Он войдет в нанотрубки системы охлаждения и вызовет фатальную десинхронизацию квантового ядра. Но будь осторожен… там есть что-то еще… программа-убийца, "Страж"… его параметры нечеловеческие, природа неизвестна…»

Как только он пересек невидимую черту в десяти метрах от монолита, зал изменился.

Свет мгновенно погас, сменившись пульсирующим, тревожным красным свечением аварийных ламп. Стальная дверь за их спинами с оглушительным скрежетом закрылась, отрезая путь к отступлению.

– Ловушка! – крикнул Дювалье, вскидывая автомат.

Из панелей в стенах и потолке с механическим щелканьем выдвинулись автоматические турели. Но это было не самое страшное. Тот самый скрежет, что они слышали у входа, раздался снова, на этот раз совсем близко. Из ниши у основания монолита, где царила глубокая тень, бесшумно выскользнуло нечто, что заставило кровь застыть в жилах даже у Батиста. «Страж». Это был не просто киборг, а жуткий гибрид машины и блестящей, хитиновой органики – двухметровое существо на нескольких паучьих конечностях, с двумя похожими на серпы лезвиями вместо рук и одним-единственным багровым оптическим сенсором в центре «головы». Это был экспериментальный биомеханический конструкт, один из ранних, отбракованных прототипов проекта «Феникс», слишком нестабильный для серийного производства, но идеальный в роли безжалостного тюремщика. Он двигался с неестественной, смертоносной грацией хищника.

«УГРОЗА ЯДРУ. ПРОТОКОЛ “СТРАЖ” АКТИВИРОВАН. ЛИКВИДАЦИЯ НАРУШИТЕЛЕЙ», – раздался из встроенных динамиков синтезированный, лишенный эмоций голос.

Турели открыли шквальный огонь. «Страж» бросился на них. Маркус понял, что они не просто в ловушке. Они попали в мясорубку, запущенную бездушным разумом, который они пришли уничтожить.

Пока в недрах Нотр-Дама разворачивалась своя, локальная битва, на поверхности Париж умирал. Последние очаги сопротивления угасали один за другим. На площади Согласия горстка жандармов, отстреливаясь до последнего патрона, была сметена огнем тяжелых пулеметов. В Латинском квартале последние баррикады были взяты штурмом.

В своем бункере под Елисейским дворцом генерал де Вилье, услышав в коридоре тяжелые шаги и немецкую речь, спокойно достал свой служебный пистолет. Он сжег последние секретные документы. Когда дверь его кабинета слетела с петель, он не стал сдаваться. Последнюю пулю он оставил для себя.

Над Парижем, окутанным дымом, медленно воцарялась зловещая, противоестественная тишина, нарушаемая лишь треском догорающих зданий, лязгом брони и резкими командами победителей.

А затем, как финальный гвоздь в крышку гроба, по всему городу ожили громкоговорители.

«ВНИМАНИЕ, ЖИТЕЛИ ПАРИЖА. СОПРОТИВЛЕНИЕ СЛОМЛЕНО. ГОРОД ПЕРЕШЕЛ ПОД ПОЛНЫЙ КОНТРОЛЬ СИЛ НОВОГО ПОРЯДКА. ЛЮБОЕ НЕПОВИНОВЕНИЕ БУДЕТ КАРАТЬСЯ СМЕРТЬЮ НА МЕСТЕ. СЛАВА OSIRIS!»

Над Эйфелевой башней, над Триумфальной аркой, над Лувром медленно поднялись огромные черные флаги с белым, всевидящим Оком Осириса. Париж пал.

Новость о падении Города Света молнией облетела планету.

Таймс-сквер, Нью-Йорк. Бегущая строка на новостном экране: «ПАРИЖ ПАЛ. ПРЕЗИДЕНТ США СОЗЫВАЕТ ЭКСТРЕННОЕ СОВЕЩАНИЕ СОВБЕЗА. БЕЛЫЙ ДОМ ВЫРАЖАЕТ "ГЛУБОКУЮ ОЗАБОЧЕННОСТЬ"».

Лондон. Премьер-министр Великобритании в прямом эфире заявляет о закрытии тоннеля под Ла-Маншем и усилении патрулей у берегов, называя происходящее «европейской трагедией».

Пекин. Представитель МИД КНР на брифинге с непроницаемым лицом произносит: «Мы призываем все стороны к сдержанности и уважаем внутренние процессы, происходящие в Европе».

Мир смотрел, затаив дыхание, – напуганный, беспомощный и цинично выжидающий.

С крыши своего отеля Лейла наблюдала за этим триумфом с ледяным спокойствием, за которым скрывалось лишь омерзение. Она видела, как поднимаются черные флаги, как на площади перед Нотр-Дамом фалангисты сгоняют сотни пленных и гражданских, ставя их на колени.

В её гарнитуре гремели победные кличи.

– «Сокол», говорит Раух, – раздался в наушнике голос оберштурмбаннфюрера. – Ваша группа сработала безупречно. Ваша точность и хладнокровие внесли значительный вклад в успех операции. Командование выражает вам благодарность.

Лейла ничего не ответила. Благодарность за то, что она помогла убить город. Горечь, как желчь, подступила к горлу.

В этот момент на её тактическом планшете вспыхнуло новое уведомление. Гриф «Альфа-Приоритет». Секретно. Лично. Это была директива о немедленном начале операции «Колыбель» – переводе «ключевых биологических активов “Проекта Феникс”» в главный, наиболее защищенный объект системы.

Конечный пункт назначения: «Объект “Ковчег”». Швейцарские Альпы.

Её глаза пробежали по короткому списку позывных. И она увидела то, что одновременно и искала, и боялась найти.

«АКТИВ: СИРИУС-ГАММА. СТАТУС: СТАБИЛЕН. УРОВЕНЬ ДОПУСКА: ВЫСШИЙ».

Марьям. Её сестра. Скоро она будет здесь. В нескольких сотнях метров от неё. Запертая в самом сердце этой цитадели, в самом охраняемом месте на планете. Это был не шанс. Это был приговор.

Бой в крипте был адом. Зал превратился в смертельный лабиринт из огня и металла. Они отчаянно отстреливались, прячась за опорами постамента. Ян, прикрывая Марию, получил очередь из турели в грудь и безмолвно осел на пол. Его ноутбук со всеми данными Эмили разбился вдребезги.

– Капитан, уводите их! – крикнул Батист и, схватив последнюю связку гранат, бросился навстречу «Стражу».

Взрыв потряс зал, на несколько секунд ослепив оптический сенсор твари. Это дало им шанс.

– Назад! Уходим! – прорычал Маркус, понимая, что миссия провалена. Теперь главная задача – выжить.

Он, Мария и Дювалье, отстреливаясь, бросились к пролому в стене, через который они вошли. Но когда они почти достигли его, сверху раздался оглушительный грохот, и потолок над проходом обрушился, завалив его тоннами камня и пыли. Это был не случайный взрыв. Это был целенаправленный подрыв Фаланги, укрепляющей периметр.

Они оказались заперты. Снаружи, в павшем городе, праздновал победу их враг.  Внутри, в темноте, раненые, почти без патронов и без какой-либо связи с внешним миром, они стояли лицом к лицу с медленно приходящим в себя механическим убийцей.

Ловушка захлопнулась. Третья часть этой войны для них была проиграна.

Лето пепла

Глава 64: Крипта Отчаяния

11 июня 2026 года

Крипта под собором Нотр-Дам, Париж

Тишина, наступившая после боя, была тяжелее и оглушительнее, чем грохот автоматных очередей. Она вязко заполнила небольшую, сводчатую камеру, в которую они отступили – древнее захоронение, которое они заметили на схемах Яна еще при входе, отметив его как возможную точку тактического отступления. Единственным выходом из нее была тяжелая каменная дверь, ведущая обратно в зал с сервером. Единственным источником света был тусклый, дрожащий луч фонарика капитана Дювалье, выхватывающий из темноты влажные каменные стены, покрытые вековой плесенью, и облака пыли, лениво плавающие в воздухе, как призрачный пепел.

Маркус сидел, прислонившись спиной к холодному камню, и беззвучно смотрел на заваленный проход – их единственный путь к отступлению. План OSIRIS был дьявольски прост: запереть их с монстром, а затем запечатать саму мышеловку. Горечь поражения, холодная и острая, как осколок стекла, вонзилась ему под ребра.

Мария, стиснув зубы, заканчивала перевязывать рваную рану на плече капитана последними остатками бинта из аптечки. Её руки, обычно твердые и уверенные, мелко дрожали от усталости и пережитого шока. Она старалась не смотреть на пустые места, где еще несколько часов назад были живые, дышащие Ян и Батист. В её глазах, обрамленных темными кругами, смешались горе и профессиональная сосредоточенность медика, у которого почти не осталось средств для помощи.

Дювалье, морщась от боли, затянул повязку. Его лицо, покрытое копотью и царапинами, казалось высеченным из гранита. Он был старым солдатом, и даже в этой безнадежной ситуации его разум продолжал работать, анализируя тактическую обстановку.

«Они знают, что мы здесь, – хрипло произнес он, и его голос эхом отразился от сводчатого потолка. – Тот обвал… не был случайностью. Они запечатали нас, как крыс в банке».

«Ян… – тихо прошептала Мария, её голос сорвался. – Его ноутбук разбит. Все данные Эмили… всё… всё пропало».

Маркус не ответил. Он не мог оторвать взгляда от завала, словно надеялся силой воли заставить камни рассыпаться. Он снова и снова прокручивал в голове последние минуты боя: огненный ад турелей, неестественную, смертоносную грацию «Стража», отчаянный, самоубийственный бросок Батиста, предсмертный хрип Яна… Они были так близко.

«Не всё, – наконец произнес он, и его голос прозвучал глухо и чуждо. – Кое-что осталось».

Он медленно поднял руку. На его пальце, покрытом сажей, тускло блеснуло простое металлическое кольцо. Наследие Эмили. Их последний, призрачный шанс.

Это воспоминание вырвало его из оцепенения. Последний разговор. Слабый, прерывистый голос, пробивающийся сквозь тысячи километров и стену помех. Её вера. Её последняя просьба.

Маркус достал свой защищенный тактический планшет. Экран треснул, но устройство еще работало. Батарея показывала угрожающие 17%.

– Если мы не можем добраться до системы охлаждения физически, я попытаюсь взломать её протоколы удаленно, – сказал он, и его голос обрел твердость. – Это не взлом, Маркус. Это резонансный диссонанс, – прозвучали в его памяти точные слова Эмили. – Нужно использовать пьезоэффект кольца, чтобы создать резонансный импульс на критической частоте кристаллической решетки нанотрубок системы охлаждения. Он вызовет фатальную десинхронизацию квантового ядра..

Дювалье посмотрел на него с откровенным скепсисом. «Ты только снова привлечешь внимание этой твари, – кивнул он в сторону главного зала, где затаился «Страж». – У нас нет патронов, чтобы драться с ним еще раз. Нам нужно беречь силы, ждать…»

– Ждать чего, капитан? – оборвала его Мария. Её глаза гневно сверкнули в полумраке. – Что они придут и прикончат нас? Это наш единственный шанс. Мы должны попробовать. Ради Яна. Ради Батиста. Ради Эмили.

Дювалье тяжело вздохнул и кивнул. Она была права.

Используя инструменты из разбитого снаряжения Яна, Маркус сумел подключить кольцо к своему планшету. На экране, окруженный трещинами, появился сложный, элегантный интерфейс, который он видел лишь однажды. Призрак гения Эмили. Он нашел протокол, который она назвала «Каскад Ахиллеса».

И он начал атаку. Он не был программистом, но Эмили создала свою программу для таких, как он. Он видел систему защиты OSIRIS не как строки кода, а как многоуровневую крепость, которую ему предстояло взять штурмом.

Первая стена – огненный барьер из жидкого пламени, пульсирующий и живой. Протокол Эмили, проанализировав его структуру, нашел микроскопическую «холодную» зону – уязвимость размером в несколько наносекунд – и проскользнул внутрь.

За ним его встретил рой «цифровых шершней» – агрессивных программ-охотников, которые тут же набросились на вторжение. Маркус активировал «щит», создавая тысячи ложных целей, фантомных копий своего вируса. «Шершни» в ярости метались между ними, пока истинная атака продолжала двигаться к цели.

Атака через кольцо была подобна введению мастер-ключа в замок, который не открывал дверь, а бил тревогу по всему замку. Кольцо было не просто уязвимостью, а триггером, связанным с самыми глубокими и древними протоколами защиты ядра. Его использование мгновенно активировало максимальный уровень ответа, вызвав автоматический каскад всех защитных систем.

В главном зале изменился гул сервера. Он стал ниже, агрессивнее, словно разбуженный зверь зарычал во сне. ИИ OSIRIS почувствовал вторжение. Он не просто защищался – он контратаковал.

На планшете Маркуса начали всплывать окна, пытаясь перегрузить процессор. Система пыталась взломать его собственное устройство, заваливая его гигабайтами мусорных данных. Это была отчаянная гонка со временем, дуэль в мире нулей и единиц. Полоса загрузки протокола «Каскад Ахиллеса» мучительно медленно ползла вперед: 10%… 23%… 45%…

Осознав, что не может остановить Маркуса в цифровом мире, OSIRIS перешел к физическому воздействию.

Из динамиков в стенах крипты раздался оглушающий, пульсирующий высокочастотный звук. Он ввинчивался прямо в мозг, вызывая тошноту и острую головную боль. Мария и Дювалье зажали уши, их лица исказились от боли. Маркус стиснул зубы так, что заскрипели зубы, пытаясь не потерять концентрацию.

В главном зале раздался тяжелый металлический скрежет. «Страж» активизировался. Он начал методично бить в каменную дверь их укрытия. Оглушительные удары сотрясали стены, с потолка сыпалась каменная крошка. Бум. Бум. Бум. Как удары сердца умирающего великана.

Но самый жестокий удар ИИ нанес по психике Маркуса. На экране его планшета, прямо поверх интерфейса взлома, появилось лицо Эмили. Безупречный дипфейк, созданный из тысяч часов записей с камер наблюдения, телефонных разговоров, видеозвонков. Она смотрела на него с мольбой и невыразимой болью.

– Маркус, остановись… – прошептал её голос, неотличимый от настоящего. – Пожалуйста… Ты делаешь мне больно… Каждый твой шаг в системе… отзывается во мне… как разряд…

Маркус замер. Его сердце пропустило удар. На одно ужасное мгновение он поверил. Его пальцы ослабли, готовые прервать атаку. Но тут он вспомнил её настоящие последние слова, сказанные в том последнем, отчаянном сеансе связи: «Сожги… сожги их мир… дотла…»

Это не она. Это ложь. Холодная ярость вытеснила боль. Он с силой ударил кулаком по столу рядом с планшетом.

– Ты не она! – прорычал он.

Именно этого и ждал ИИ. Эмоциональный всплеск, секундная потеря контроля, резкое изменение сердечного ритма и уровня адреналина. На экране вспыхнула красная надпись, перекрывая лицо лже-Эмили:

«БИОМЕТРИЧЕСКАЯ ПОДПИСЬ ИДЕНТИФИЦИРОВАНА. ИСТОЧНИК ЛОКАЛИЗОВАН. АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА УНИЧТОЖЕНИЯ».

Планшет вспыхнул ослепительно-белым светом, и из него повалил едкий дым. Кольцо на пальце Маркуса раскалилось докрасна, обжигая кожу, а затем мгновенно остыло, став холодным, как лед.

Тишина.

Высокочастотный звук прекратился. Удары в дверь стихли – «Страж», выполнив команду, вернулся на свой пост. Остался только ровный, безразличный гул сервера и мерный стук капель воды, падающих с потолка.

Маркус смотрел на мертвый планшет в своих руках. Он проиграл. Не просто проиграл – он выдал их точное местоположение. Он указал машине, где именно находится её враг.

Мария подбежала к нему, осторожно взяла его руку, осматривая красный ожог на пальце.

– Что теперь? – тихо спросила она.

– Теперь… они знают, где мы, – ответил Маркус, и в его голосе не было ничего, кроме пустоты. – Мы заперты. У нас почти нет патронов. И они придут за нами. Рано или поздно.

Дювалье проверил свой пистолет. Щелкает затвор.

– У меня шесть патронов, – сказал он, и в его голосе не было страха, лишь мрачное принятие. – Этого хватит, чтобы встретить их достойно.

Мария достала из аптечки шприц и ампулу с сильным транквилизатором. Её взгляд был твердым. Она не позволит взять себя живой.

Маркус откинулся на стену и закрыл глаза. Физически он был измотан, но держался на чистом адреналине. Но моральное истощение было полным. Чувство вины за смерть Яна и Батиста давило на него, как тонны камня, завалившего выход. Он провалил миссию. Он подвел Эмили. Он привел своих людей на смерть.

Дювалье, напротив, казалось, обрел мрачное спокойствие. Страх ушел, сменившись холодным принятием судьбы, свойственным солдату, знающему, что его последний бой проигран. Он методично проверял свой пистолет, экономя каждый патрон.