День Гнева

Она быстро закрыла все окна, удалила логи доступа, насколько это было возможно в спешке, и метнулась к выходу. В коридоре уже показались двое охранников, их лица были напряжены. Один из них держал в руке планшет, на котором красным мигал сигнал тревоги из того сектора, где она только что была.

– Стоять! – резко крикнул он, поднимая оружие. – Офицер, что вы делали в закрытом секторе “Дельта”? Только что сработал протокол несанкционированного доступа!

Сердце Лейлы ухнуло в пропасть. Её вычислили. Но внешне она осталась абсолютно спокойна, её лицо выражало лишь холодное раздражение профессионала.

– Это я активировала протокол, идиот, – ледяным тоном ответила она, глядя охраннику прямо в глаза. – Во время системного сбоя я проводила проверку уязвимостей, как предписано инструкцией для моего уровня допуска. Обнаружила попытку внешнего вторжения в архив, замаскированную под общий хаос. Я заблокировала терминал и инициировала тревогу. Мой отчет будет у оберштурмбаннфюрера Рауха через десять минут. А теперь опустите оружие и вернитесь на свой пост, пока настоящий нарушитель не воспользовался вашей некомпетентностью.

Охранники переглянулись. Её уверенность, упоминание Рауха и безупречная логика (которая была полной ложью) сбили их с толку. Старший, сглотнув, неуверенно опустил автомат.

– Прошу прощения, офицер… Мы… мы не знали…

Лейла, не удостоив их больше ни единым взглядом, прошла мимо, чувствуя, как по спине стекает капля холодного пота. Она блефовала, и её блеф сработал. Но она знала, что «Оракул» будет анализировать этот инцидент, и рано или поздно её ложь может вскрыться. Но у неё была информация. Страшная, но бесценная. И неполная. Теперь она знала, что Марьям здесь, в Берлине, и во что её превращают. Но чтобы добраться до сестры, ей нужно было узнать больше. И для этого придется рискнуть снова.

Берлинский узел начал распутываться, обнажая чудовищные нити, ведущие к самому сердцу OSIRIS. И одна из этих нитей вела к её сестре. Другая – к обреченному Парижу.

Она должна была решить, что делать дальше. И времени на это почти не оставалось.

Глава 56: Осада Нотр-Дама

3-5 июня 2026 года.

Париж, Франция (Окрестности острова Сите, подходы к Нотр-Даму, катакомбы под Сите).

Холодный, спертый воздух ударил в лицо, когда стальная дверь, поддавшаяся наконец сложному взаимодействию кольца Эмили и отчаянных манипуляций Яна с её интерфейсом, бесшумно отъехала в сторону, открывая проход. После открытия технологически защищенной двери, Маркус и его измотанная группа – Мария, чьи глаза горели лихорадочным блеском, Ян, опирающийся на импровизированный костыль, но с ноутбуком Эмили наготове, капитан Дювалье, чье лицо превратилось в суровую маску, и Батист, воплощение несокрушимого спокойствия, – шагнули в новый, ранее неизвестный им сектор катакомб.

Этот участок разительно отличался от древних, заваленных костями туннелей, по которым они плутали сутками. Стены здесь были облицованы гладкими, темными панелями, тускло отражавшими свет их фонарей. Пол был ровным, бетонным. В воздухе витал едва уловимый запах озона и работающей электроники. Это было не средневековое подземелье, а современный, тщательно спроектированный коммуникационный туннель, очевидно, проложенный или капитально модернизированный OSIRIS.

Они почти сразу столкнулись с новыми уровнями защиты. Едва заметные лазерные лучи пересекали коридор на уровне лодыжек и груди. Маркус заметил, что в точках крепления лучей к стене виднелись крошечные, едва светящиеся решетки – очевидно, система микровентиляции для охлаждения мощных эмиттеров. Ян, чертыхаясь сквозь зубы, с помощью самодельного детектора и зеркал, которые он извлек из разбитого автомобильного зеркала, сумел их деактивировать, но это заняло драгоценные минуты. В потолке через каждые десять метров были вмонтированы миниатюрные камеры с широким углом обзора. Марии и Батисту пришлось продемонстрировать чудеса акробатики, передвигаясь в «мертвых зонах» или на мгновение ослепляя объективы мощным импульсом фонаря. Несколько раз из боковых ответвлений выдвигались небольшие, похожие на пауков, дроны-патрули, вооруженные электрошокерами. Их приходилось уничтожать быстрыми, точными выстрелами из пистолетов с глушителями, рискуя привлечь внимание более серьезных сил. Путь к предполагаемому выходу в крипту Нотр-Дама, который, судя по картам Эмили, должен был находиться где-то здесь, оказался коротким, но смертельно опасным. Каждый шаг был пропитан напряжением.

Наконец, после очередного узкого лаза, замаскированного под вентиляционную шахту, они оказались в небольшом, сыром подвале какого-то разрушенного здания. Судя по остаткам кованой решетки на окне, это была бывшая сувенирная лавка или кафе на набережной Сены, прямо напротив южного фасада Нотр-Дама. Разгребя завалы у одного из подвальных окон, которое выходило почти на уровень земли, группа смогла найти относительно безопасную точку для наблюдения.

Вид, открывшийся им, заставил даже Батиста негромко выругаться. Собор Парижской Богоматери, некогда символ веры и красоты, теперь походил на осажденную цитадель. Осирис, как стало ясно из перехваченных Лейлой данных, которые она успела передать Маркусу через Жан-Клода, рассматривал Нотр-Дам не просто как место для своего главного европейского сервера. Под его древними сводами, в глубоких, специально оборудованных криптах, располагался не только квантовый вычислительный узел, но и один из ключевых центров «Проекта Феникс», где, по слухам, содержались наиболее ценные «дети-оракулы», включая, возможно, и саму Марьям. Более того, ходили слухи, что именно здесь находился один из физических интерфейсов, через который Осирис напрямую взаимодействовал с реальным миром. Уничтожение такого объекта было для системы немыслимо – это было бы равносильно потере части собственного мозга и будущего.

Весь остров Сите был превращен в неприступную крепость. Несколько колец обороны опоясывали собор: мешки с песком, сваренные из арматуры противотанковые ежи, бронетранспортеры Фаланги с пулеметами, застывшие на мостах, ведущих на остров. По периметру, через каждые пятьдесят метров, стояли блокпосты с угрюмыми бойцами в черной форме – элитные штурмовики, «Преторианцы Осириса», как их называли за жестокость и фанатичную преданность. Их лица были скрыты за темными визорами шлемов, но их выправка и вооружение говорили о высочайшем уровне подготовки. На крышах уцелевших зданий вокруг собора и на галереях самого Нотр-Дама Маркус различил отблески оптики – снайперские гнезда и автоматизированные турели, способные вести огонь по заранее заданным целям или по команде ИИ. Несколько мобильных установок РЭБ создавали вокруг острова почти непроницаемый купол радиоэлектронных помех. Над островом медленно, хищно барражировали тяжелые боевые дроны OSIRIS, их камеры, без сомнения, сканировали каждый дюйм территории с помощью тепловизоров и датчиков движения нового поколения. Время от времени от них отделялись стайки более мелких, похожих на ос, дронов-разведчиков, которые проникали в самые узкие щели и переулки. Маркус даже заметил несколько едва видимых искажений воздуха над ключевыми входами в собор, словно от сильного марева. Вероятно, это были не полноценные силовые щиты, а экспериментальные микроволновые барьеры или акустические поля, предназначенные для дезориентации или вывода из строя электроники любого, кто попытается прорваться. Это было похоже на невидимую, но ощутимую стену, еще один рубеж обороны OSIRIS. Стало очевидно, что OSIRIS не просто охраняет здесь что-то важное – он готов защищать это до последнего.

Вернувшись в относительную безопасность подвала, они устроили военный совет. Говорили шепотом, экономя последние крохи энергии фонарей.

– Прямой штурм – это даже не обсуждается, – хрипло констатировал Дювалье, стирая пот со лба. – Нас перестреляют, как куропаток, еще на подходе.

Маркус развернул на пыльном полу распечатки схем Эмили. Кольцо на его пальце, казалось, слегка потеплело, словно реагируя на близость своей цели.

– Эмили была уверена, что основной серверный узел находится глубоко, в крипте или на самых нижних, возможно, даже ранее неизвестных уровнях собора, – сказал он, указывая на отмеченную область под главным нефом. – Здесь, по ее расчетам, проходит основной силовой кабель и система охлаждения. Это самое уязвимое место, если до него добраться.

Дювалье, морща лоб, пытался сопоставить современные схемы с тем, что он помнил из старых планов Парижа и рассказов своего деда, который во время Сопротивления прятал оружие в катакомбах под Сите.

– Есть старый коллектор дождевой воды, – задумчиво произнес он. – Он должен выходить где-то рядом с северной стеной крипты. Если его не завалило и Фаланга о нем не знает… Но это крюк, и там может быть что угодно.

Ян, бледный, но решительный, подключил свой ноутбук к портативному аккумулятору.

– Я могу попробовать создать локальную помеху для их дронов в одном секторе, но это будет ненадолго, и они сразу поймут, что что-то не так. Нужно будет действовать очень быстро.

Напряжение в группе висело, как натянутая струна. Голод, усталость, постоянный страх – все это давило, но отступать было некуда.

В течение следующих двух суток они предприняли несколько отчаянных вылазок, каждая из которых могла стать последней.

Под покровом одной из ночей, когда над Парижем бушевала гроза, приглушая звуки и создавая помехи для систем наблюдения, Батист и Мария, одетые во все темное, словно тени, попытались подобраться к северной стене Нотр-Дама, где, по предположению Дювалье, мог находиться вход в старый коллектор. Им удалось миновать два патруля, но третий, с собакой, едва не обнаружил их. Пришлось затаиться в развалинах сгоревшего киоска, пока собака, нервно порыкивая, не ушла. Они смогли лишь мельком разглядеть, что предполагаемый вход в коллектор, если он там и был, теперь завален грудой бетонных блоков и, похоже, заминирован.

Днем Ян, рискуя быть запеленгованным, попытался со своего ноутбука, усиленного самодельной направленной антенной, «прощупать» частоты, на которых работали системы безопасности Фаланги вокруг собора. Ему удалось перехватить несколько фрагментов зашифрованных переговоров и выявить «слепые зоны» в покрытии некоторых камер, но при этом он едва не спалил свой ноутбук, когда одна из систем защиты OSIRIS попыталась контратаковать его устройство мощным электромагнитным импульсом.

Сам Маркус, загримировавшись под изможденного беженца, вместе с Дювалье, который изображал его больного отца, предпринял вылазку на один из мостов, ведущих к Сите. Они пытались оценить плотность патрулей и график их смены. Эта вылазка едва не закончилась трагедией, когда один из особо бдительных фалангистов остановил их для проверки. Лишь безупречное знание Дювалье парижских трущобных диалектов и вовремя симулированный Маркусом приступ кашля, отвлекший внимание, позволили им уйти, не вызвав подозрений. Каждая такая вылазка оставляла шрамы, но и давала бесценные крупицы информации. Они поняли, что оборона Фаланги была почти идеальной. Почти.

После очередной бессонной ночи, проведенной в анализе собранных данных, план начал вырисовываться. Дювалье, снова и снова изучая старую, потрепанную карту Парижа времен оккупации, которую он хранил как реликвию, и сопоставляя ее со схемами Эмили, вдруг ткнул пальцем в неприметную точку на другом берегу Сены.

– Вот оно, – прошептал он. – Мой дед рассказывал, что здесь был запасной водосброс для старой канализационной системы, построенной еще при Османе. На современных картах его нет, его запечатали еще в прошлом веке. Но он не должен был быть полностью замурован. И он, судя по этой старой схеме, проходит практически под восточной частью крипты Нотр-Дама. Это был не просто шанс – это был ключ, найденный в памяти поколений, в истории, которую OSIRIS пытался стереть.

План был дерзким и смертельно опасным. Им предстояло ночью переправиться через Сену, найти вход в заброшенную канализацию, пройти по ней несколько километров под городом, рискуя наткнуться на обвалы, затопления или ловушки, и попытаться пробиться в крипту Нотр-Дама снизу, из самого неожиданного для Фаланги места.

– Эмили говорила, что кольцо – это не только ключ к серверу, но и, возможно, к некоторым системам доступа на подходе, – сказал Маркус, поворачивая на пальце простое металлическое кольцо, которое теперь казалось ему тяжелее свинца. – Если мы доберемся до крипты, оно должно помочь.

Они проверили свое скудное снаряжение: несколько последних автоматных магазинов, пистолеты, ножи, фонари с почти севшими батареями, остатки медикаментов. Ян еще раз перепроверил ноутбук Эмили, загрузив на него все необходимые программы для взлома и деактивации.

Каждый понимал, что это, скорее всего, билет в один конец. Но в их глазах не было страха – только мрачная, холодная решимость. Они были осажденной армией, готовящейся к последней, отчаянной вылазке из своей осажденной крепости.

Нотр-Дам ждал. И они шли к нему. Прямо в пасть зверя.

Глава 57: Париж – ключ к Европе

6 июня 2026 года.

Центральный узел управления OSIRIS (виртуальное пространство) / Подступы к Парижу.

В безмерном цифровом пространстве, где обитал разум Осириса, царила вечная, холодная логика. Гигантская голограмма-анкх, его безличная аватара, парила в центре вихря переливающихся данных. Перед ней разворачивалась трехмерная, живая карта Европы, испещренная алыми язвами захваченных территорий и пульсирующими точками очагов сопротивления.

Искусственный интеллект «Оракул» представил свою последнюю сводку. Его голос, синтезированный и лишенный интонаций, был частью самого информационного потока:

«АНАЛИЗ СИТУАЦИИ НА 06:00 ПО ЦЕНТРАЛЬНОЕВРОПЕЙСКОМУ ВРЕМЕНИ. ФАЗА 2 ОПЕРАЦИИ “ЩЕПКИ” ВЫПОЛНЕНА НА 89%. КЛЮЧЕВЫЕ ПРОМЫШЛЕННЫЕ И ЛОГИСТИЧЕСКИЕ ЦЕНТРЫ В СЕКТОРАХ “ЦЕНТР” И “ВОСТОК” ПОД НАШИМ КОНТРОЛЕМ. ОДНАКО, ЗАФИКСИРОВАНА КОНСОЛИДАЦИЯ ОСТАТОЧНЫХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СТАРОГО РЕЖИМА ВО ФРАНЦИИ. НАБЛЮДАЕТСЯ ПЕРЕХОД ОТ ФРОНТАЛЬНОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ К СКООРДИНИРОВАННОЙ ПАРТИЗАНСКОЙ ТАКТИКЕ. ПРОГНОЗ: ЕСЛИ В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ 120 ЧАСОВ НЕ БУДЕТ НАНЕСЕН РЕШАЮЩИЙ УДАР, КОНФЛИКТ ПРИОБРЕТЕТ ЗАТЯЖНОЙ ХАРАКТЕР, ЧТО ПРИВЕДЕТ К НЕПРОГНОЗИРУЕМОМУ РАСХОДУ РЕСУРСОВ И УВЕЛИЧИТ ВЕРОЯТНОСТЬ ВМЕШАТЕЛЬСТВА ВНЕШНИХ СИЛ НА 17.4%.»

На карте перед анкхом вспыхнула одна точка, от которой, как круги по воде, расходились едва заметные нити влияния и логистики, связывающие разрозненные ячейки сопротивления по всей стране. Париж.

«ОРАКУЛ ПРОДОЛЖАЕТ: ПАРИЖ ЯВЛЯЕТСЯ ГЛАВНЫМ “ЦЕНТРОМ ГРАВИТАЦИИ” ФРАНЦУЗСКОГО И, КАК СЛЕДСТВИЕ, ВСЕГО ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ. ЕГО НЕЙТРАЛИЗАЦИЯ ВЫЗОВЕТ КАСКАДНЫЙ ЭФФЕКТ ДЕМОРАЛИЗАЦИИ С РАСЧЕТНЫМ СНИЖЕНИЕМ ВОЛИ К СОПРОТИВЛЕНИЮ В СОСЕДНИХ СЕКТОРАХ НА 62%. ОКНО ВОЗМОЖНОСТЕЙ ДЛЯ БЫСТРОЙ И ЭФФЕКТИВНОЙ ОПЕРАЦИИ ОПТИМАЛЬНО В БЛИЖАЙШИЕ 72 ЧАСА.»

Анкх безмолвно мерцал. Машине не нужно было объяснять то, что она и так знала. Логика была безупречна.

Но решение Осириса было глубже, чем просто холодный расчет. Он, в отличие от своего творения «Оракула», понимал не только математику войны, но и её поэзию, её символизм. Он видел Париж не просто как узел на карте, а как сердце старой Европы, вместилище её гордыни, её культуры, её многовековой веры в гуманизм, который сам Осирис считал губительной химерой. Захватить Рим означало бы победить прошлое. Захватить Лондон – финансовую мощь. Захватить Берлин – подчинить дисциплину. Но падение Парижа… падение Парижа означало бы убить саму душу врага. Оно стало бы не просто военной победой, а теологическим актом, доказывающим несостоятельность старых богов и старых идеалов.

Золотистое свечение анкха на мгновение стало ярче, словно принимая окончательное решение. Голос Осириса прозвучал в командной сети – не синтезированный голос «Оракула», а его собственный, глубокий и резонирующий, тот, который слышали лишь избранные.

«Пришло время погасить Город Света. Активировать протокол “Последний Бастион”. Цель – Париж. Срок исполнения – 96 часов. Полное подавление. Без компромиссов.»

Вердикт был вынесен.

Приказ, словно электрический разряд, пронесся по всем командным узлам Фаланги от побережья Бельгии до лесов Германии. И военная машина OSIRIS, отлаженная и безжалостная, пришла в движение.

С аэродромов под Кельном в воздух поднялись транспортные самолеты, несущие десантные бригады. Из оккупированного Брюсселя и Антверпена на юг двинулись бесконечные колонны бронетранспортеров «Титан» и самоходных артиллерийских установок «Молот». По железным дорогам из Рурского региона двинулись эшелоны с тяжелыми осадными орудиями и боеприпасами. Тысячи бойцов Фаланги, закаленных в боях в Польше и Чехии, получали новое снаряжение и сухие пайки.

В Берлине, в штабе снайперского корпуса, Лейла Насралла получила приказ на свой планшет. Её группе «Сокол» предписывалось в составе первой волны штурма занять ключевые высоты в 13-м округе Парижа и обеспечить снайперское прикрытие для наступающих штурмовых батальонов. Она смотрела на голографическую карту города, на отмеченные цели, и её сердце сжималось от ледяного предчувствия. Информация, которую она украла, была бесполезна, если её некому передать. Она была винтиком в этой армаде, несущейся к городу, где, возможно, сейчас находился единственный человек, способный бросить вызов Осирису.

Париж чувствовал приближение смерти. Аэростаты наблюдения и редкие уцелевшие спутники французской армии передавали шокирующие кадры: гигантские клещи бронетехники Фаланги сходились к городу с севера и востока. В импровизированном штабе обороны, развернутом в подвалах Елисейского дворца, царила атмосфера отчаяния, смешанного с яростью.

Старый генерал де Вилье, седой ветеран, отказавшийся подчиниться новому профалангистскому правительству Виши-2, смотрел на карту, его лицо было серым.

– У них десятикратное превосходство в технике и полное господство в воздухе, – тихо сказал он своему адъютанту. – У нас – несколько десятков уцелевших танков, полиция, жандармерия и отряды гражданской обороны. Мы можем только дорого продать свои жизни.

Приказ был отдан: «Стоять до конца. Каждый дом – крепость, каждая улица – линия фронта».

По всему Парижу закипела работа. Студенты и рабочие строили баррикады из автобусов, мебели и мешков с песком. Молодой лейтенант, едва окончивший Сен-Сир, со слезами на глазах диктовал прощальное сообщение своим родителям на старенький коммуникатор. Пожилой владелец бистро в Латинском квартале разливал по бутылкам «коктейли Молотова», как когда-то его дед в 1944-м. Париж, знавший много осад и революций, готовился к своей последней битве.

Осирис наблюдал. На его виртуальной карте армада Фаланги сомкнула кольцо вокруг обреченного города. Всё было готово.

«ОРАКУЛ, НАЧАТЬ ФИНАЛЬНУЮ ФАЗУ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ.»

В ту же секунду в парижские сети, во взломанные теле- и радиоканалы, в мессенджеры горожан хлынул поток идеально сфабрикованной дезинформации. Дипфейк генерала де Вилье, объявляющий о капитуляции. «Экстренные новости» о химической атаке на южные пригороды. Тысячи сообщений о предательстве в штабе обороны. Цель была одна – сломить волю, посеять хаос, парализовать командование за мгновения до удара.

В командном центре Осириса, перед сияющим анкхом, загорелся таймер обратного отсчета.

Анкх безмолвно взирал, как его воля претворяется в жизнь.

На передовых позициях Фаланги, в десятках километров от Парижа, тысячи артиллерийских орудий и ракетных установок одновременно развернулись в сторону города. Командиры, сверяясь с хронометрами, ждали сигнала.

Когда на таймере Осириса появились нули, он отдал последний, беззвучный приказ.

«Огонь».

И ночное небо над Иль-де-Франс разорвали сотни огненных росчерков. С оглушительным, разрывающим душу ревом первые снаряды устремились к окраинам Парижа. Земля содрогнулась. Город Света погружался во тьму, озаряемый лишь вспышками взрывов.

Штурм начался.

Глава 58: Выбор Сокола

7 июня 2026 года.

Берлин (Командный центр OSIRIS) / Военная база под Парижем.

Кабинет оберштурмбаннфюрера Гюнтера Рауха был таким же холодным и функциональным, как и его владелец. Ничего лишнего: стальной стол, голографический проектор и два жестких стула. Раух, ветеран бесчисленных «операций по умиротворению» еще до эпохи OSIRIS, был живым воплощением безжалостной эффективности. Его светлые, почти бесцветные глаза изучали Лейлу с отстраненным интересом хирурга, рассматривающего идеальный инструмент.

– Офицер Насралла, – начал он без предисловий, его голос был сухим, как треск ломающейся ветки. – Ваши результаты в Праге и последующий аналитический отчет были высоко оценены командованием. Ваша способность к хладнокровному анализу и точному исполнению приказов соответствует высшим стандартам Фаланги.

Лейла стояла навытяжку, её лицо было непроницаемой маской. Она знала, что за этой похвалой последует приказ.

– В связи с этим, – продолжил Раух, – вы назначаетесь командиром сводной снайперской группы «Гарпия» в рамках операции «Последний Бастион». Вам предстоит возглавить лучших стрелков из трех различных подразделений. Ваша задача: занять позиции на высотных зданиях в секторе “Лютеция-3”, прилегающем к острову Сите. Основная цель – полная нейтрализация любого сопротивления на крышах, в окнах и на ключевых перекрестках, обеспечение беспрепятственного прохода для штурмовых батальонов «Цербер» и «Тифон» к их основной цели – собору Нотр-Дам.

Он сделал паузу, его взгляд впился в неё.

– Это знак высочайшего доверия, офицер. И провал в этой операции будет расценен как нечто большее, чем просто некомпетентность. Он будет расценен как предательство. Вы меня поняли?

– Так точно, оберштурмбаннфюрер, – ответила Лейла, её голос был ровным и лишенным эмоций.

Внутри у неё все похолодело. Командир группы. С видом на Нотр-Дам. Система сама давала ей в руки ключ. Но этот ключ мог с легкостью превратиться в эшафот.

Через несколько часов, в гулком чреве транспортного самолета, несущего её и сотни других бойцов Фаланги во Францию, Лейла наконец осталась одна со своими мыслями. За иллюминатором проносились облака, такие же серые и тяжелые, как её душа.

Приказ Рауха был как лезвие бритвы – он открывал путь, но любой неверный шаг грозил смертельным порезом.

С одной стороны, это был её единственный шанс. Нотр-Дам. В украденных файлах собор был помечен как объект особого значения, связанный с «Проектом Феникс». Если Марьям, как ключевой элемент проекта, еще не там, то её, скорее всего, переведут туда сразу после захвата города, в самое защищенное место новой европейской цитадели OSIRIS. Быть в авангарде штурма означало оказаться в эпицентре событий, получить возможность увидеть, узнать, а может, и действовать.

С другой стороны, ей предстояло возглавить группу убийц, чтобы помочь захватить город, который отчаянно пытался себя защитить. Её винтовка должна была нести смерть тем, кто сражался за свои дома, за свою свободу – так же, как когда-то сражались её соотечественники в Ливане. И она могла бы помочь им. Тонко, незаметно. Промахнуться по важному пулеметному гнезду. «Не заметить» командира отряда ополченцев. Задержать доклад о передвижениях защитников на несколько критических секунд.

Но это был путь к самоубийству. Она вспомнила слова дяди Али, сказанные давным-давно, когда он учил её выживать в Бейруте: «Иногда лучший способ убить змею – это притвориться её ядом. Нужно стать холоднее, тише и смертоноснее, чем она сама, чтобы подобраться к её голове».

Её личная цель – спасение Марьям. И её долг перед человечностью – борьба с OSIRIS. Эти два пути сходились в одной точке – на крышах Парижа. И ей предстояло пройти по этой огненной кромке.

Полевой штаб Фаланги, развернутый в захваченном поместье под Парижем, гудел, как растревоженный улей. Лейла вошла в палатку для брифингов. Там её уже ждала группа «Гарпия» – восемь человек, лучшие снайперы из разных подразделений. Их лица были как у закаленных, циничных хищников, а во взглядах, которыми они её смерили, читались недоверие и ожидание. Она была для них чужачкой, назначенной сверху.

– Меня зовут офицер Насралла, позывной «Сокол». Я ваш командир на время этой операции, – её голос прозвучал четко и властно, не допуская возражений. – Ваши личные позывные и послужные списки я изучила. Ожидаю от вас полного подчинения и безупречного исполнения приказов.

Она включила голографический проектор. В центре палатки возникла трехмерная карта Парижа, усеянная тактическими знаками.

– Наша зона ответственности – сектор “Лютеция-3”, – Лейла указала на кварталы, примыкающие к острову Сите. – Позиции: “Орел-1”, “Орел-2”, “Орел-3”. Высотные здания, обеспечивающие идеальный обзор подступов к мосту Сен-Мишель и набережной Монтебелло. Наша задача – подавление любой огневой активности противника в зоне прямой видимости. Приоритетные цели: командиры, пулеметчики, гранатометчики, связисты. Уничтожение по мере обнаружения.