НАСЛЕДИЕ. плоть и прах.

Ей так хотелось это сказать, но она понимала, что не может просить этого. У него были свои обязанности, ослушаться которых он не может.

Она покачала головой.

– Безумие мной не овладевает, я в норме, – произнесла она тихо, но уверенно.

– Ты рискуешь… – генерал натянуто произнес, позволяя ей услышать предупреждение в его словах.

– Я готова к риску, – прервала его она и встретила его острый взгляд, – Я бы не советовала тебе снова вмешиваться в мою работу, генерал. У меня есть свой план, и я готова идти до конца.

Это прозвучало резче, чем она хотела. Но ей было важно, чтобы он перестал копать.

Генерал стиснул зубы.

– Хорошо, – произнес он, качая головой, – Но если что-то пойдет не так, я буду рядом. Не забывай об этом.

Далия кивнула.

«Нет генерал, я не потащу тебя с собой на это дно».

– На самом деле мне нужна помощь иного рода, – издалека начала лекарка, – Есть спорные моменты и мне необходимо проконсультироваться со своей наставницей. Это возможно?

Она похлопала ресницами, сложив руки в умоляющем жесте. На мгновение он застыл, рассматривая ее лицо, а затем отвел взгляд.

– Мне нужно обсудить это с Царем.

Далия кивнула, внутренне напрягаясь.

– Мое участие требуется?

Мирон покачал головой.

– Я разберусь, подготовься пока что.

Пока Далия заканчивала готовить новую формулу настойки для царевича, к ней зашел стражник, сообщив, что ее ждет внизу капитан.

Она почувствовала радость, что у него получилась, собрав необходимые записи, предусмотрительно переписанные из лечебной карты царевича она кинулась вниз.

У автомобиля стоял Мирон, опершись спиной на дверь машины. Она широко ему улыбнулась и когда подлетела, чтобы поблагодарить стекло заднего сидения опустилось. Голубые глаза уставились на нее и Далия почувствовала, как вся радость улетучилась.

– Он поедет с нами, – недовольно отозвался генерал.

– Не волнуйся ,маленькая лекарка, я не буду тебе докучать, погуляю по кварталам, – весело проговорил царевич.

Далия заметила, как на мгновение его взгляд потемнел, когда он посмотрел на нее.

– Это запрещено, ваше высочество, – холодно проговорил генерал, открывая дверь машины для Далии.

Та неуверенно взглянула на него.

– Я буду спереди, – шепнул он ей, когда она с неохотой залезала на заднее сидение.

Мирон сел на переднее.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо поинтересовался царевич, осматривая лекарку.

– Я в порядке, ваше высочество.

Он нахмурился, осматривая ее платье с головы до ног. Ей вдруг захотелось, чтобы в салоне было так темно, чтобы он не мог ее разглядеть. Она перевела взгляд на Мирона и ей стало на мгновение легче, когда она увидела теплоту в его темных зеленых глазах.

– Как скоро мы доберемся?

– Без пробок доедем минут за двадцать пять.

Ей не хотелось так долго находится в тесном пространстве с царевичем, особенно после того, что произошло. Внезапно царевич нажал на какую-то кнопку и стекло, разделявшее переднее и заднее сидение поднялось, отрезав ее от Мирона.

Далия почувствовала, как в её груди заклокотала тревога, когда стекло перед ней поднялось, отрезая её от Мирона. Она даже не успела закончить свою мысль, а сердце уже начинало биться быстрее от напряжения. В этот момент таинственная атмосфера в автомобиле стала ещё более тяжелой. Царевич, со своей легкомысленной улыбкой, мог в одно мгновение превратиться в нечто пугающее, и Далия это понимала.

– Ваше высочество, – снова попыталась заговорить она, но его холодный взгляд заставил замереть. Он был сейчас так близко, но в то же время так далек. Ощущалось напряжение между ними, как невидимая стена, которая возникла не по её вине. Она постаралась унять метания мыслей, сконцентрировавшись на том, о чем она хотела поговорить.

Не успев договорить, она получила ответ.

– Не люблю делить свое с кем-то, – - произнес царевич, его голос был лишен игривости, которую она ранее у него заметила.

Это пронзило ее. Она вспомнила, как в том бреду он что-то похожее ей сказал.

"Слишком вкусная, чтобы делить с кем-то".

Ее затошнило, страх подобрался комком к горлу.

Далия чувствовала, как холодок искры пробегает по её спине, когда они ехали в машине, и каждый толчок мотора только усиливал её напряжение. Царевич сидел рядом, его молчание будто обволакивало их обеих, создавая атмосферу, в которой звучали только стуки её сердца. Она продолжала смотреть в окно, чтобы избежать встречи взглядов: за пределами автомобиля пролетели мимо расплывчатые картины ландшафта, которые не помогали успокоить её ум. Раньше она бы смотрела, жадно впитывая каждый дом за претелами района, каждую брусчатку, каждое лицо. Но сейчас ее мысли были полностью направлены к тому, чтобы доехать.

Воспоминания о том, что произошло между ними накануне, накатывались снова и снова. Она словно находилась в ловушке собственных мыслей, которые приносили ей волны смущения и потенциальной опасности. Его прикосновение было одновременно и нежным, и пугающим.

С каждым поворотом Далия осознавала, что царевич был не просто человеком, который стоял у власти, он также имел свои собственные демоны, что делает его сложным и непредсказуемым. Она ощущала, что эта сложная динамика между ними лишь углублялась. И вот теперь, когда они были одни, в закрытом пространстве автомобиля, страх стал её неизменным спутником.

Далия молчала, прислушиваясь к звукам улиц и гудению мотора. Каждый проезжающий мимо автомобиль вызывал у неё всплеск тревоги; она прямо чувствовала, как вокруг них нарастает некая напряженность.

Внезапно царевич нарушил молчание, произнесённое с неожиданной мягкостью:

– Я знаю, что тебе страшно. Это нормально. Я тоже нервничаю.

Эти слова повергли её в смятение. Как мог он чувствовать аналогичные эмоции, когда он, казалось, был во всей этой ситуации на вершине пирамиды, властелином своей и ее судьбы? Она посмотрела на него и увидела, как его лицо смягчилось, возможно, в попытке показать, что у них есть нечто общее, какая-то ниточка понимания, которая связывала их несмотря на хаос, окружавший их.

– Я не хочу, чтобы ты боялась меня, – продолжал он, наклонившись чуть ближе, всё ещё оставаясь в рамках зоны комфорта, – То, что произошло, это… это не было для меня чем-то обыденным. Я пойму, если ты захочешь, чтобы я держал дистанцию.

Пока он говорил, Далия почувствовала, как её сердце сжалось. Значит ей и вправду не приснилось. Она была права с самого начала.

Лекарка глубоко вздохнула, а её голос, когда она наконец заговорила, звучал неуверенно, но с решимостью:

– То, что вы сделали…

– Я должен объясниться, – перебил царевич, – Я не знаю, что со мной произошло. Твоя сила в тот момент чувствовалась, словно афродизиак. Через нее я словно почувствовал твое влечение ко мне, – она не могла смотреть на него. Напряженно вглядываясь в стеклянную перегородку, она старалась разглядеть лицо Мирона, но та была слишком плотной.

– Посмотри на меня пожалуйста, – попросил царевич. В его просьбе не был слышен приказ и лекарка решила поддаться ему.

Когда она заглянула в его глаза, то прочла вину и сожаление о случившемся.

– Я не должен был поддаваться этому чувству. Прости меня, – он выпалил это, а его глаза горели надеждой на прощение.

Но готова ли была Далия ее подарить? Она не могла до конца поверить ему.

– Я придумала новый план лечения, – произнесла лекарка, – Вы не будете ждать до последнего. Я буду вливать в вас силу каждые три дня.

– Далия, – он впервые назвал ее по имени, – Я готов идти по твоему плану лечения, но я хочу знать правду. Тебя влечет ко мне?

Лекарка смотрела в его горящие глаза.

«Что, если я скажу нет, ваше высочество? Отправите меня на плаху?».

Она не могла придумать ответ, при котором осталась бы в безопасности. Но она сама пришла ей на помощь.

Машина остановилась и в стекло постучали. Царевич устремил яростный взор в ту сторону, чуть ли не зарычав от досады. Его взгляд метался между ней и стеклом и в конечном итоге он с досадой опустил стекло.

– Если меня прервали просто так….

– Мы приехали, ваше высочество. На улице оставаться небезопасно даже в машине инквизиции, – холодно отозвался генерал.

Он осмотрел Далию, его беспокойный взгляд на мгновение перекрестился с ее потерянным. Едва кивнув ему, она отвернулась к окну. На царевича она не была готова смотреть.

Когда Мирон открыл для нее дверь и подал руку, она облегченно вздохнула.

– Спасибо, – прошептала она.

Вместе они обошли автомобиль и подошли к главному входу. Далия наконец обернулась к царевичу, не сдержав усмешки:

– Добро пожаловать в обитель Порченных.

ГЛАВА 6.

Настоящее время.

23 апреля 2070 год. 17:41. Исследовательская база «Красна». Россия. Столица Кирай.

Далия Янковская

– А ты времени зря не теряла. Сразу двоих решила прибрать к рукам, – рассмеялся младший царевич, обернувшись к генералу, – Слышал, друг? Сжимала тебя в объятиях и меньше, чем через час получала оргазм от моего брата.

В воздухе повисла напряженная тишина, прерванная лишь хриплым смехом младшего царевича, который явно наслаждался моментом.

– Не смей насмехаться над ним!

Гнев в голосе лекарки заставил царевича на мгновение замереть, как если бы он почувствовал, что игра выходит за рамки безопасной шутки. Этот огонь в глазах женщины, который напоминал ему о ее силе и стойкости, был чем-то почти пугающим. Генерал тихо наблюдал.

«Я заставлю тебя почуствовать» – подумала Далия.

– О, неужели? – прищурился младший царевич, не в силах подавить усмешку. – Тебя это так волнует, маленькая лекарка?

Прозвище ударило по ней, словно пощечина.

– Если ты еще раз произнесешь это прозвище, я найду способ выйти отсюда и разорву твое горло собственноручно, – зашипела на него Далия.

Презрение, которое она чувствовала к этой семье заставляло ее терять самообладание.

Младший царевич, почувствовав напряжение в комнате, лишь шире раскрыл глаза, будто бы попробовав исследовать границы смелости, но в его взгляде уже проявлялся легкий страх.

– Ты, кажется, забыла, кто здесь главный, – произнес он, пытаясь вернуть себе ощущение контроля, но голос его дрогнул, выдав внутреннюю неуверенность, – Твоя ярость… она даже мило выглядит.

Зная, что любой ответ может вынудить его еще глубже погрузиться в игру, она молчанием решила отразить его провокацию. Все это больше похоже на танец хищника и жертвы, но в этом танце все участники недостаточно сильны, чтобы вырваться из заколдованного круга.

– Знаешь, – наконец произнесла Далия, глядя прямо в его глаза, – Когда твой брат насиловал меня, он тоже считал, что главный в этой игре. И совсем не заметил, как стал зависим, – ее губы расплылись в жуткой улыбке.

Ей не была интересна реакция царевича. Она давно перестала верить в то, что их можно изменить. Метнув взгляд в сторону Мирона, она наконец-то увидела.

Всего на одно крохотное мгновение она наконец заметила, как его челюсти сжались, а взгляд потемнел.

"Неужели, генерал? Давай, почувствуй" – подумала Далия.

– Изнасиловал? – повторил он, глядя на Далию с легким сомнением, как будто искал в ее словах лазейку для шутки, но смешной оттенок с губ исчез, оставляя только холодный, проницательный взгляд.

Он наклонился к ней, привлекая ее внимание.

– Думай о чем и о ком ты говоришь. Если Царь оказал тебе знак внимания, воспринимай это, как снисхождение, привилегию, которую очень легко отобрать.

Пауза, последовавшая за его словами, была ощутимой. Но почти сразу она была перебита смехом лекарки. Он вырывался наружу, как если бы все накопленные боли и переживания, которые она терпела на протяжении стольких лет, обнаружили выход в этом взрыве. Каждое слово царевича, пропитанное высокомерием и ненавистью, лишь подогревало её иссушенное сердцем желание провокации.

– Снисхождение? – произнесла она, всё ещё смеясь, и её голос вновь стал твёрдым, но сейчас он звучал скорее как насмешка, чем как ответ, – Да, ты прав, это так мило со стороны вашей семьи одарить меня своим вниманием, словно я не более чем беспомощная марионетка в вашем театре уродов. Разве не узнаваемая драма?

Смех потихоньку утих, но искры в её глазах не угасли. Она создавала свои собственные правила игры, и это злило его больше всего. Она видела, как ярость запылала в глубине его глаз. Он хорошо владел собой, но Далия была готова уничтожить его самомнение.

Знать, что она не испытывает страха перед ним, что она превращает его слова в оружие, было тем, что он не мог переварить. Каждый его упрёк становился лишь ещё одной возможностью раскрыть больные места его семьи.

– Знак внимания? Может, это не знак, а собственная потребность вашего рода пытаться насильственно подчинить всё и всех во имя власти? – её слова споткнулись о его холод, но она продолжала без колебаний, – Ты не понимаешь, как эти "привилегии" оборачиваются тиранией. Ваши узы – это не дар, а ярмо, и когда у вас закончится терпение, вы не посмотрите, кто окажется под его мечом.

Она сделала шаг назад, будто отстранялась от него, и вновь обратилась к Мирону, который наблюдал за их игрой. Его присутствие становилось всё более ощутимым, но внешне он не выдавал реакций.

Царевич, пытаясь сохранить достоинство, взглянул на Далию с ненавистью и недоумением, и в его глазах также не оставалось ни капли понимания её боли и её силы. Он вырос среди привилегий, у него никогда не было ни единого шанса понять, каково это – быть внизу. Каждый его жест, каждая манера говорить отражали его одержимость властью и статусом.

– Ты не знаешь, что такое настоящая боль, – произнес он, сжимая челюсти до предела, уже не пытаясь скрыть раздражение. – Ты всего лишь играешь в мстительную порченную девку, но помни одно: за каждое твое слово будет расплата, когда я решу, что пришло время. Я – главный здесь, и тот, кто контролирует события, может оставить другого в тени.

Далия не испугалась его угроз. Она понимала, что в этом конфликте у него нет настоящей силы, лишь тщетное стремление поддерживать иллюзию. Сила была с её стороны, и по мере того, как момент накалялся, осознание этого придавало ей уверенности.

– Вероятно, ты прав, – ответила она невозмутимо, – ты «главный» в своей схеме, но не стоит забывать, что ваши замыслы порой могут обернуться против вас самих. У каждого хозяина есть свои слуги, и в какой-то момент они могут поменяться местами.

Её открытость и готовность противостоять его власти освободило её. Она знала, что эта битва не закончится здесь, но каждый миг, проведенный с ним, приближает её к чему-то большему, чем просто жизнь в тени. В этом танце они оба были хищниками и жертвами, но финал ещё не был написан.

Царевич расплылся в улыбке и его хищный взгляд уперся в нее.

– Что ж, тогда ты будешь рада узнать, что сюда идет тот, кто уравновесит наши шансы.

Далия замерла, переводя взгляд на входную дверь. Первым, что она увидела был его взгляд. Тот же нахальный, мальчишеский. Но сейчас в нем появилось нечто темное.

Следы, оставленные ей на его лице доставили ей кратковременное удовольствие.

«Теперь уже не так красив, верно?»

– Василий, добро пожаловать в мою скромную обитель, – насмешливо произнесла она.

Царь, войдя в помещение, словно впустил с собой глоток холодного воздуха, и его усмешка, отразившая смесь уверенности и беспокойства, быстро завладела всей сценой. Его взгляд, полон одержимости, встретился с углубленным вниманием Далии, и она почувствовала, как напряжение в воздухе усиливается.

– Привет, моя маленькая лекарка, – произнес он и в его голове звучала нежность.

Отвернувшись от него в отвращении, она прошла к другой стене своей клетки, стараясь не выдать дрожь в своем теле.

– Мне приятно видеть, как ты, словно львица мечешься по клетке в ярости. Твоя любовь к свободе каждый раз возбуждает во мне огонь, – его красивое лицо смотрело на нее, полное вожделения.

Он обернулся к Мирону и сердце Далии замерло.

– О, мой старый друг, – он похлопал его по плечу, нагнувшись к его уху. Мирон стоял, не шелохнувшись, – Как тебе новость, что твоя подружка оказывается была нашей общей?

– Заткнись! – сквозь зубы выдавила из себя Далия.

Василий смотрел на Далию, пока шептал Мирону на ухо:

– Она изгибалась подо мной, крича мое имя, а потом бежала в твои девственные объятия. На самом деле у нас было бы неплохое трио, – Царь хищно стрельнул в нее взглядом, прежде чем вернутся, – Если моя маленькая лекарка этого жаждет, я готов пожертвовать своим инстинктом собственника.

Далия опешила, осознавая на что он намекает. Качая головой из стороны в сторону, она смотрела на Мирона, взгляд которого был пуст.

– Моя воля отражение вашей, царевич, – лишь произнес Мирон.

– Вот это настоящая верность, – громко воскликнул Василий, оставив Мирона в покое, он подошел к клетке, – Тебе бы поучиться у него.

– Что ты с ним сделал? – сквозь зубы выдавила она., – Уговор таким не был.

Его голова наклонилась в один бок, потом в другой, рассматривая ее.

– Я скучал, любимая.

– Пошел нахер, – выплюнула она, но ее голос дрожал.

Тело все еще реагировало на него, сотрясаясь в страхе. Сжав кулаки так сильно, что стало больно от впивающихся ногтей, она с яростью смотрела на него.

Внезапно зрачки Василия расширились.

– Оставьте нас, – приказал он и Далия метнула взгляд на генерала.

– Нет, нет, нет.

Она увидела, как Мирон развернулся, послушно направившись к выходу.

Младший царевич подошел к ней, язвительно бросив:

– Уже не такая смелая, да? – он отвернулся, бросив своему брату, – У Таисии Владимировны были на нее планы, прошу тебя не переусердствовать.

Василий обернулся к нему, его взгляд сверху вниз заставил младшего царевича поежиться:

– Не забывай, с кем говоришь.

– Прошу прощения, ваше величество, – язвительно бросил он, но Далия видела в глубине его глаз страх. Такой же она видела в собственном отражении.

Он развернулся и вышел за дверь. Когда щелкнул замок и стеклянная дверь в ее клетку открылась, Далия была готова драться.

«На самом деле ты не хочешь драться» – послышался голос в ее сознании.

Схватившись за голову, она закрыла глаза и стала пятиться от него:

– Оставь меня! – закричала она, стараясь заглушить приказы ее сознания.

В ее нос ударил запах дерева, и она распахнула глаза, ощутив себя в ловушке из его рук. Схватив ее запястье, он молча положил его на свою грудь.

– Ударь меня, – прошептал он, склоняясь к ней еще ниже.

Слезы потекли по ее щекам, когда она почувствовала, как ее сила насильно вырывается из ее тела.

– Нет, – протестовала она, ощущая, как слабость затапливает ее, – Прошу, не надо.

Внезапно перед ней показался тот самый первый раз, когда он трогал ее, а она считала это сном. Как поверила ему, простила, а потом он повторил все снова.

– Отпусти меня, – еле слышно ответила она, ощущая как ноги подкашиваются. Его руки ее подхватили, губы коснулись кожи ее шеи.

– Никогда, – горячо прошептал он, – Ты моя. Скажи, что хочешь этого. Ты ведь хочешь.

Далия качала головой, ее ногти впивались в его грудь, протестуя, пока его рука скользила по ее талии вниз.

Ей придется заново это переживать. Он не может функционировать без нее.

Далия подумала о том, что если ей придется жить так всю жизнь, то было бы неплохо найти способ ее оборвать.

***

Далия очнулась в холодном поту. Руки тряслись, она чувствовала его запах на себе, терла кожу ногтями, прокручивая в голове возможность умереть. Она вспомнила пустое выражение лица Мирона, вспомнила состояние Анны.

Она должна была бороться за нее, за них всез, но сил не осталось. Лекарка хотела умереть. И в ее голове созрел план.

***

Настоящее время.

26 апреля 2070 год. 09:55. Исследовательская база «Красна». Россия. Столица Кирай.

Далия Янковская

Младший царевич нагрянул к ней неожиданно. Она не помнила, сколько находилась в бреду.

Сухость во рту резала, словно наждачная бумага. От резко включенного света, режущего глаза ей захотелось зашипеть на Вячеслава.

Он хлопнул в ладоши, от чего в ушах лекарки зазвенело. Она поморщилась.

– Зачем? – прохрипела она едва слышно, – Зачем тебе моя… история?– Вставай страна! Пришло время продолжить наш славный диалог. Тебе еще стоит рассказать мне многое.

Вячеслав, казалось, не заметил ее страданий, или, возможно, предпочел игнорировать их. Его глаза блестели азартом, и на лице возникла улыбка, которую она могла бы назвать обманчивой, если бы не озноб, пробежавший по ее спине. Словно ей предстояло пройти через еще одно испытание, которое могло оказаться непосильным.

Он сел на тот же стул и только тогда лекарка заметила, что Мирон отсутствовал в этот раз.

– Потому что твоя история – это ключ, – ответил он, отложив всякую жалость, – Каждый миг, который ты помнишь, каждый момент, когда ты была с ним, содержит в себе подсказки, необходимые мне. Неужели ты не понимаешь? То, что произошло между вами, – это не просто личная драма, это – часть большого плана, который мне важно разгадать.

Ей стало невыносимо тяжело. Он говорил, но она лишь чувствовала, как в груди закипает необъяснимая ярость. Это была не просто злоба на царевича, а гнев на саму судьбу, на обстоятельства, которые свели их вместе в этом ужасном театре абсурда.

– И что? Ты считаешь, что сможешь использовать меня? – произнесла она, и голос ее звучал настороженно, одновременно полон отчаяния и упрямства, – Ты думал об этом, когда позволил ему прийти сюда?

Вячеслав немного приостановился, словно теряясь в собственных мыслях. Его улыбка слегка померкла, и он нахмурился, как будто слова ее заставили задуматься о чем-то более глубоком и серьезном.

– Возможно, – тихо произнес он, – Но не ты одна не можешь сказать Царю «нет».. Ты должна понять, что не только ты страдаешь в этой ситуации. Я рискую. Если я не узнаю, что произошло между вами на самом деле, мы оба можем оказаться в гораздо более опасной ситуации, чем сейчас.

Она посмотрела на него с подозрением, не веря ни его уверениям, ни его намерениям. Однако внутри, где-то далеко, как огонек в темной ночи, теплела надежда: возможно, он тоже ищет выход, как и она.

– Зачем тебе так рисковать? Твоя жизнь прекрасна, разве нет? – ехидно прошелестела лекарка.

– Ты удивишься, узнав ответ.

– Может быть тебя еще пожалеть?

– Невыносимая женщина, – пробормотал тот и достал из-за спины бутылку, – Ты же хочешь попить, верно?

Если бы Далия не лежала на койке в этот момент, то у нее подкосились колени от вида воды. Никогда жажда так сильно не заполняла ее.

– Мне мерзко на тебя смотреть, – она отвернулась от него, уставившись в потолок.

«Играй в свои игры сам».

Вячеслав только усмехнулся в ответ на ее язвительный комментарий, словно испытание холодного ума и горькой иронии придавали ему сил. Он не торопился с ответом, позволяя напряжению между ними нарастать, словно натянутая струна. Вспоминая о том, сколько уже смело и безразлично сыграл в этой сложной игре, осознание полной картины лишь усиливало его азарт.

Он встал, нажав на несколько сенсоров и в камеру открылось небольшое окно. Он кинул воду, и та покатилась, остановленная рукой лекарки.

Припав губами к горлышку, она сделала первый глоток. Ей было плевать, если вода отравленная. Она в любом случае искала способ умереть и она была бы даже благодарна царевичу.

Когда она закончила, то села на кровати, опустив голову.

Откровение царевича ей не нравилось. Но ее беспокоило, что он пришел без охраны, без Мирона и она могла поклястся, что камеры, стоящие по углам были выключены.

«Что же ты задумал, царевич?»

– Ладно. – Ее голос стал более уверенным, – Я расскажу. Предлагаю обменять свой рассказ на несколько вопросов.

Вячеслав кивнул, его глаза заблестели от ожидания.

– Если вопрос меня скопроментирует, я откажусь.

Это большее, на что она могла рассчитывать в данных условиях.

– Что вы на самом деле сделали с генералом Дьяковым?

– До сих пор не веришь в его предательство? – удивленно воззрился на нее Вячеслав, – После всех опытов? После того, как он оставил тебя наедине с моим братом? Вот это преданность, даже немного завидно, – воскликнул царевич, хлопая в ладоши.

– Может быть если бы ты был менее показушным, кто-то проникся бы и к тебе, – сморщившись от громкого звука, Далия почувствовала тошноту.

– Мы подтерли ему память, – легко ответил ей царевич.

Далия замерла, пытаясь осознать, что только что услышала. Ее разум мгновенно начал обрабатывать информацию, взвешивая каждое слово и пытаясь понять мотивы Вячеслава.

– Почему не убили? Он мог с легкостью меня обмануть.