НАСЛЕДИЕ. плоть и прах.

Далия кивнула. Мирон говорил озабоченно, он явно не понимал, что у царевича на уме.

– Я так понимаю, камеры в моей комнате не настроены на звук? Или вы так близки с ним, что вам позволено отзываться о члене Царской семье в столь неприглядном виде?

Генерал совсем не выглядел удивленным.

– Камеры установили для вашей безопасности, – он прошел, присев на кресло, – Что же до наших взаимоотношений с царевичем – вас это не должно волновать.

Коротко кивнув, она поставила себе внутри заметку и задала следующий вопрос. Ей было сложно подбирать слова, она не знала правил дворца, этикета. Порченных этому не учили.

В её мире существовали другие законы – законы выживания, закон равенства, где каждый был готов прийти на помощь друг другу, вне зависимости от статуса или положения. Но здесь, в этом свете, сверкающем и холодном, ей казалось, что всё имеет свою цену. Её обращение к ним потребует не только ума, но и ловкости, которой она не обладала.

С каждой минутой, проведённой в замке, её напряжение нарастало, и сама мысль о том, что она одна живёт в этом мире правил, где каждое слово имеет значение, приводила в смятение. Что если она ошибётся? Что если её слова больно ударят по Царевичу? Ей не хотелось быть объектом их развлечений. И уж точно она не была готова отправиться ради этого на плаху.

Единственной опорой для нее в данный момент оставался генерал. Какие бы мотивы он не преследовал, он ей помогал справляться с этим давлением.

«Либо он проверяет меня на вшивость?»

Внутренний монолог заставил ее подбирать выражения чуть более аккуратно.

– А каково это – быть рядом с ним? – спросила она, стараясь понять, какие были у него опасения, – Он ведь играет не только с сердцами людей, но и с их судьбами.

Генерал задумался на мгновение, словно обдумывая ответ, перед тем как продолжить:

– Это опасная игра. Царевич может быть не просто обаяшкой, он умеет захватывать души и умы. Его светлые моменты могут смениться тёмными продолжениями, если кто-то ослушается его желания. Взгляды и слова могут быть так легко использованы в качестве оружия.

Эти слова зазвучали в её голове, будто тень, указывающая на что-то большее. Далия почувствовала, как в ней растёт чувство тревоги, осознавая, что использовать свойства манипуляции – значит играть с огнем. Она понимала, что, возможно, царевич – лишь верхушка айсберга, и эта загадка закончится не тогда, когда появится ответ, а наоборот: вместе с бегом за истиной она рискует потерять себя.

– Почему вы так откровенны со мной? Разве генерал военного гарнизона столицы может себе позволить так отзываться о своих покровителях? Вы не боитесь, что он переменит своё отношение? – осторожно спросила она, словно боясь разрушить момент.

Ей нужен был генерал в качестве союзника. Но и доверять ему в полной мере она не могла, так как не знала его мотивов. Почему он пытается ей помочь, будучи членом Инквизиции.

Генерал на миг замер, но тут же нацепил игривую улыбку. Медленно сделав несколько шагов к ней, он остановился на расстоянии вытянутой руки, заглядывая в ее глаза:

– Я не спрашиваю вас о мотивах, лекарка, так что и свои не стану раскрывать. Но мы друг другу не враги, более того, мы можем помочь друг другу.

Она задержала на нем взгляд, ощутив, как его слова окутывают их разговор легкой завуалированной тайной. В воздухе назревало нечто большее, чем просто обмен репликами; это было прикосновение умов, практически игривое соревнование, где каждый стремился угадать друг друга.

– Справедливо, – ответила Далия, усмехнувшись, – и интригующее.

– Возможно, я просто не хочу слишком рано раскрывать карты. Интрига – это искусство, и не всегда стоит спешить с ответами, – произнес он с легким намеком, словно сам наслаждаясь игрой.

– Может быть, однажды мы все же поделимся своими тайнами. Когда звезды станут к этому благосклонны, – добавила она, – Что ж, думаю нам нужно договориться о том, как мы будем взаимодействовать на людях.

Мирон кивнул, прошел вглубь комнаты и плюхнулся в кресло у камина.

– Думаю простого «расстояния» будет достаточно на первых парах.

– Генерал Дьяков, – показательно присев в неловком реверансе, рассмеялась Далия.

– Госпожа Янковская, – кивнул Мирон.

От чего-то ей захотелось продолжить эту игру. Прежде чем обдумать свои слова, она выпалила:

– Разве вам не следует поцеловать руку госпоже?

Не дожидаясь его реакции, она почувствовала, как ее уши запылали. Она уже хотела перевести все в шутку, как Мирон, улыбаясь, слегка приподнял брови, будто задумался над ответом. Он встал, подошел к Далии и, как будто играя на публику, с легкостью, но с соблюдением манер, коснулся ее ладони своими губами.

Сердце замерло, Далия задержала дыхание, наблюдая за генералом. Она не понимала, откуда это чувство, но ей точно стоило сделать пару глубоких вдохов.

Отстранившись, она посмотрела в окно, наблюдая за видом на сады.

– Могу ли я выезжать в свой район? – вышло хрипловато, поэтому ей пришлось откашляться.

Голос генерала за спиной приобрел серьезность, его ответ не обнадеживал:

– Только в моём сопровождении. Это нужно для вашей безопасности.

Спрашивая о регалиях, Далия не могла не думать о том, как она сможет помочь своим сородичам. Огорчение пробежалось по её лицу, когда генерал, установив равновесие в своих мыслях, сказал:

– Пока ваше положение шатко, вы должны заручиться поддержкой царевича. Но запомните: не так, как это произошло между вами с царевичем в саду.

Его слова оставили в сердце Далии нечто тяжёлое. Она не могла поверить, что генерал беспокоится о ней, но сама не могла избавиться от груза ответственности.

Затем, недвижимые моментом, они оказались у еще одной двери. Напряжение между ними всё ещё витало в воздухе, и Далия совсем не ожидала вопроса генерала:

– Если ты так заботишься о своих, – начал он, – почему ты даёшь только травы? Почему не лечишь с помощью силы?

Далия сильно удивилась внезапному переходу на личное общение. Она взглянула на него, но все же решила молчаливо поддержать его в данном вопросе. Молчание посеяло в голове мысль, которая явно терзала его. На его лице отразилась задумчивость, а затем он произнёс:

– Ты такая храбрая, но при этом боишься за свою жизнь.

Возмущение заполнило грудь Далии, однако, проявляя невиданную силу воли, она сдержалась и даже смогла игриво парировать в ответ на его слова:

– А кто сказал, что это просто травы?

Её голос прозвучал по-новому, словно в нём затаилась нечто большее, чем просто желание проявить свою настойчивость. В этот мгновение между ними пробежала искорка понимания, которая оставила глубокий след в их взаимодействии, обещая ещё не одну волну напряжённых разговоров впереди.

Генерал, словно тоже ощутив эту искорку, сжал кулаки, словно пытаясь схватить саму суть. Он внимательно смотрел на Далию, стремясь понять, что же на самом деле скрывается за её решимостью. В их беседе неожиданно возникла новая динамика.

– Я не понимаю. Я видел, как ваша сила рвет вас на части, заставляет в приступах безумия творить ужасающие вещи. Ты не боишься безумия?

– Боюсь до чертиков.

Это голое признание заставило их обоих вскинуть удивленные взгляды друг на друга. Далия, внутренне ругая себя за излишнюю откровенность почувствовала, как ее щеки пылают, но не могла отвести взгляд.

Между ними проскочило понимание друг друга. Уязвимость, которую Далия ненарочно раскрыла перед Мироном, стала для них обоих чем-то важным.

– Я знаю, что сила может сломать, – наконец произнесла она тихо, опуская голову, – но она может и спасти. Я не хочу быть жертвой обстоятельств, я хочу изменить ситуацию. Я не собираюсь стоять на месте, как зеркало, отражающее жестокость мира.

Генерал, смягчившись, подошёл ближе и взглянул Далии в глаза, полные решимости и чего-то еще, чего лекарка не могла разобрать – восхищения? Он резко выдохнул, казалось, что весь его внутренний мятеж нашёл свой выход.

– Ты действительно веришь, что сможешь изменить свою судьбу? Или это просто утешение в трудные времена?

– Я верю, что в каждом из нас есть сила, – ответила она, поднимая голову с гордостью, она указала на его мускулы, – Не физическая. И я могу использовать свою, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

Генерал кивнул, понимая, что у них есть больше общего, чем он предполагал. Упорство Далии вдохновляло его, разжигая те угли, о которых он давно забыл.

Откашлявшись, он показал ей три смежные комнаты. В одной располагалась ванная, во второй гардероб, а вот третью Далия узнала по запаху, едва они подошли к двери.

– Лекарский кабинет, – с довольной улыбкой она отворила дверь и смесь трав ударило ей в нос.

Она почувствовала облегчение. Стены комнаты были увешаны полками, заваленными гербариями, стеклянными банками с настойками и яркими картонками с названиями трав. В воздухе витал приятный запах ромашки и шалфея, создавая ощущения уюта и безопасности. Далия почувствовала, как напряжение понемногу уходит. В этих стенах ей понадобиться уголок, где она могла бы спрятаться от всего мира. Однако она не могла дать себе расслабиться.

– В одну из моих комнат ведут какие-то черные входы? Или потайные?

Её глаза пробегали по кабинету, когда генерал, по-прежнему стоя на пороге, слегка закашлял, привлекая её внимание. Она посмотрела на него, и тот, заметив её заинтересованный взгляд, продолжил:

– Напротив этой комнаты находится запасная выходная дверь, но доступ к ней закрыт. Она охраняется под моим личным контролем.

Далия подошла к столу, на котором лежали разнообразные инструменты и упаковки с лечебными травами. Её сердце забилось быстрее. Она чувствовала, как нарастает в ней желание узнать больше об этом месте. О болезни царевича.

– Мне понадобиться лечебная карта старшего царевича.

Генерал кивнул, достал телефон и что-то написал. Далия удивленно уставилась на гаджет. Она видела телефоны разве что издалека. Порченные общались лично, простой эспер не мог себе позволить купить телефон. Да даже если бы и могли, Далия уверена, что им бы это не позволили.

Они должны находится в информационном вакууме.

«Не дай бог узнают о том, что за пределами стен кварталов существует жизнь» – с сарказмом подумала Далия.

Их обучали пользоваться только той техникой, которая нужна им для выполнения обязанностей.

Телефоны не входили в это число, если кому-то из высших чинов нужна была помощь лекаря, они связывались со штаб-лекарями.

Она подошла ближе, с любопытством посмотрев в светящийся экран. Мирон поднял на нее взгляд.

– Это правда, что вы можете зайти в сеть интернета и проверить новости всего мира? – с надеждой спросила лекарка.

– Да, – ответил он наконец, – Это действительно так. Я могу получить доступ ко множеству информации. Новости, события, различные исследования… В нашем мире это, конечно, крайне ограниченная информация, но, даже несмотря на это, у меня есть возможность увидеть, что происходит за пределами.

Далия наклонилась ближе, вытянув шею, как будто пыталась поймать каждое его слово. В ее глазах сверкали не просто интерес и любопытство, а настоящая жажда знаний. Такое с ней случалось, когда она видела неразгаданную тайну в истории болезни. Тогда она могла проводить сутками в лабораториях и библиотеках, ища ответ.

– Мне жаль, что у эсперов нет такой возможности.

– Вы не понимаете, генерал, – произнесла она с явной горечью, – Мы живем здесь, словно в темной комнате без окон и дверей. Каждая новость, которую мы слышали от случайно пробежавших мимо людей, порой кажется мифом. Мы знаем лишь то, что нам позволили узнать, и иногда это вызывает больше вопросов, чем ответов.

Далия заметила, как внутри него зашевелилось понимание того, насколько ограниченной была жизнь эсперов. Они были изолированы от мира, в котором он обладал большей свободой… Даже если эта свобода была не такой уж радостной.

– Я могу показать тебе, что происходит там, – произнес он решительно, – но это должно быть только между нами. И ты должна понимать, что не все, что ты увидишь, можно будет назвать хорошими новостями. Не строй ожиданий на этот счет.

Далия улыбнулась, и эта искренность сдвинула с места ее сердце.

– Все равно, генерал, – произнесла она, – даже если там будет боль и страдания, это лучше, чем полное отсутствие информации. Я хочу знать, что существует за пределами нашего маленького мира.

Мирон кивнул, понимая, что открывает ворота в неизведанный мир, где его долг как генерала будет пересекаться с желаниями персонажа, который по своей сути стремился к жизненной истине, к свободе знания. И эта тайна их связала – немного прочнее, чем универсальные правила, которым они оба должны следовать.

– Вечером.

Лекарка благодарно кивнула. Счастье распирало ее. Она не могла поверить, что сможет увидеть все то, что раньше могла только представлять.

***

4 апреля 2069 год.

Столица России – Кирай. Царский дворец.

Далия Янковская

Спустя полчаса ей принесли карту, и Мирон оставил ее, наказав не выходить из комнаты.

– Снаружи будет дежурить стража, они принесут все необходимое, когда ты будешь готова, я заберу тебя и отведу к царевичу.

Далия потратила почти сутки, не вылезая из кабинета, лишь короткие перекусы в виде бутербродов со строганиной, спешно запитые крепким чаем и справление нужды прерывали ее.

С тех пор, как она открыла планшет с данными старшего царевича она не могла спать. Жажда узнать, что с ним случилось заволокла пеленой.

Она изучала, перебирала варианты, подбирала подходящие ингредиенты.

Самым первым было определить время приобретения порока. В карте было указано, что у царевича с рождения уже наблюдалось определенное недомогание, а это значит, что болезнь врожденная.

«Неудачная мутация генов?»

Использовав под рукой бумагу, размашистым почерком она писала, затем зачеркивала предположения.

Далии показалось странным, что значения в анализах крови скакало. То они были совершенно чистыми, то попадали в категорию лейкоза.

Различие лекарей отражалось на состоянии карты. Каждый писал свои предположения, но если где-то они были последовательны, то в некоторых случаях текст был похож на бредни сумасшедшего.

Каждый из них перепроверил теории про железодефицитную анемию, лейкоз, гемофилию, тромбоцитоз.

«Эти ребята были сильно опытнее меня».

Неуверенность только заставляла сильнее работать. Далия понимала, что от ее успеха зависит будущее ее сородичей. Она не могла их подвести.

Потерев переносицу, она решила попробовать просканировать царевича с помощью силы, ей нужно было выяснить причину и очень быстро.

Она не готова была дать ему препарат, но могла попробовать улучшить его самочувствие кратковременно с помощью своей силы.

Когда она вышла из кабинета, щурясь от закатного солнца, то не заметила стражи. Вместо нее на кресле, закинув ноги на подлокотник развалился Мирон, читающий книгу.

– Любовный роман? Интересный выбор, – усмехнулась Далия, кинув манящий взгляд на кровать.

Ей так сильно хотелось спать, но сначала ей нужно было решить вопрос с царевичем. Чем быстрее она запустит процесс, тем быстрее сможет найти ответ.

Генерал неохотно перевел взгляд на лекарку и тут же его глаза округлились.

– Давно в зеркало смотрелась?

Закатив глаза, она прошла мимо, схватив подушку и кинув прямо ему в лицо. Он успел ее перехватить, но не смог сдержать комичного чиха от распыленной пыли.

– Всё-таки неплохо было бы, если бы ты научился определять откуда идёт угроза, не рядовой гражданин, – с ухмылкой произнесла она, кивая на его погоны и наблюдая за его смущением.

– А это называется сохранять бдительность вокруг привлекательной женщины, – ответил он, переводя взгляд обратно на книгу.

Смущение накрыло ее. Прикрыв щеки волосами, она оперлась локтями о спинку его кресла и наклонилась ближе, пробегая глазами по строчкам. Ее глаза округлились, когда она поняла, на какой сцене остановила его.

– О боже, да это же чистое порно! – воскликнула она, продолжая жадно читать дальше, прохаживаясь взглядом по строкам, где описывались сцены, заставлявшие ее сердце биться чаще.

– Неужели кто-то решился опубликовать это? – спросила она, подняв взгляд на него, наполовину удивленно, наполовину с вызовом. Ее интерес был подогрет не только содержанием книги, но и тем, как он отреагирует на это откровенное искусство.

– Этот экземпляр был напечатан больше тридцати лет назад. Моя бабушка в молодости коллекционировала подобное чтиво. Сюжет там интереснее и многослойнее, – закинув голову, он наблюдал за ее покрасневшими ушами и искрящимися глазами.

– Да, конечно, – с сарказмом произнесла она.

Генерал, не желая потерять свое преимущество в споре, начал объяснять, как в тексте развивается динамика отношений между героями, как их страсти открывают перед ними новые возможности, меняют их взгляд на жизнь. Он поддерживал разговор с такими деталями, что в его голосе слышалась напряженная увлеченность.

– Вот смотри, – продолжал он, – на примере главного героя. Он начинает с чисто физического влечения, но в процессе он открывает для себя настоящие эмоции. Это своего рода путешествие – от физики к философии.

Далия, наконец, оторвалась от строчек и посмотрела ему в глаза. Ее губы изогнулись в легкой улыбке одновременно со своевременным смущением.

– Звучит интригующе. Возможно, это твой способ убедить меня прочитать его дальше? – произнесла она с игривым тоном, как будто играя с ним в интеллектуальную дуэль.

Между ними завис вопрос. Далия почувствовала, как её напряжение немного ослабло. Она не могла признаться, он умел вызывать у неё противоречивые чувства: с одной стороны, его флирт был раздражающим, а с другой – поддерживал её с безразличной, но лёгкой нотой юмора.

Далия, чувствуя, разговор о книге перерос в нечто более личное, на мгновение задумалась. Она понимала, что между ними возникла определенная симпатия, и это добавляло остроты их диалогу.

Это было именно то, что было ей нужно, чтобы скинуть напряжение.

«Я могла бы ему предложить…»

Как только осознание от этой мысли накрыло ее, она одернула себя.

«Совсем с ума сошла».

Генерал, замечая ее колебания, решил пойти на риск и затронуть более глубокие темы.

– Знаешь, – сказал он, подбирая слова с осторожностью, – порой мне кажется, что литература – это отражение нашей жизни. Она позволяет нам заглянуть внутрь себя и задать вопросы, которые мы, возможно, боимся задать в реальной жизни.

Далия кивнула, ее глаза блеснули в свете вечернего солнца, проникающего через окно.

– Это правда. Я всегда считала, что книги способны открывать нам неизведанные горизонты, – согласилась она. – Но иногда это может быть и опасно. Некоторые истории затрагивают такие глубины, что лучше бы их не касаться.

На мгновение повисла тишина.

– Что ж, – неловко отстранившись, произнесла Далия, – мне нужен душ и я готова посетить царевича.

Легкой походкой она зашла в гардеробную, заметив, что слуги уже разложили ее вещи. Взяв с собой сложенные белье, темные брюки и светлую свободную рубашку, она услышала голос Мирона:

– Ты нашла ответ?

– На пути к этому, – тяжело вздохнув, ответила девушка и закрыла за собой дверь в ванную комнату.

Она внимательно посмотрела в зеркало, пытаясь встретиться с собственным отражением. Усталость читалась в её глазах и чертах лица, волосы растрепаны, ей необходимо было прийти в себя.

Далия начала умываться. Позволяя воде течь по лицу, она чувствовала, как уходит напряжение, накопившееся за последние сутки. В голове всё же продолжали вертеться мысли о том, как она собирается поговорить с царевичем.

«Этот разговор будет непростым» – с горечью подумала она про себя, вставая под душ.

– Выглядишь свежо, – заметил генерал, когда она вышла из комнаты.

– Сочту за комплимент, – беззлобно ответила девушка.

Чем ближе они подходили в покои царевича, тем больше она нервничала. Ей всего лишь надо влить в него немного силы, но физическая и эмоциональная усталость сильно сказалась на ней. Лекарка не была уверена, что сможет отработать, как должно.

Далия со вздохом остановилась у двери покоев царевича, пытаясь собраться с мыслями и встряхнуть остатки тревоги. Стража молча смотрела вдаль, словно не замечала их.

– Я останусь снаружи, – холодно произнес Мирон.

Лекарка удивленно воззрилась на него. Тяжело было признаваться, но она видела в нем опору и не была готова лишиться ее.

– Это обязательно? – выпалила она раньше, чем смогла обдумать.

Мирон, казалось, тоже не был доволен происходящим.

– Это приказ царевича, любое лечение должно происходить наедине.

Он ободряюще сжал ее плечо.

– Вы справитесь, я дождусь вас здесь.

Неуверенно кивнув, она постучала в дверь. Стража, стоящая по бокам от нее не шелохнулась.

Когда послышался одобрительный кивок от стражи, Далия зашла. В покоях царевича было темно. Окна были зашторены, словно свет причинял ему боль.

Он лежал на огромной кровати с балдахином, глаза были закрыты. Лекарка подошла ближе. Казалось, что он еще сильнее похудел с их последней встречи, глазницы впали, а сам он едва дышал. Дрон гудел над его кроватью.

«Почему он не позвал на помощь, если все так плохо?»

Ускорив шаг, она на ходу говорила:

– Простите, ваше высочество, но я вынуждена пренебречь правилами этикета в данную минуту.

Даже находясь в таком состоянии, он смог усмехнуться, когда она забралась к нему на кровать и склонилась над ним.

Голубые глаза потускнели.

– Мне… нравится… твоя… дерзость, – ему было тяжело говорить и голос был едва слышен.

Она коснулась его лица. Кожа была холодной и мокрой от пота.

– Мне очень жаль, но я пока нахожусь в поисках ответа. Мне придется использовать силу, чтобы вам помочь.

Спешно расстегнув его рубашку, она опустила ладони на его кожу и закрыла глаза, пустив свою силу по венам.

Она слышала кряхтение царевича, чувствовала, как скопившаяся усталость накатывает волнами, но должна была оставаться в сознании. Ей нужно было убедиться, что он окреп.

Внезапно Далия почувствовала, как его рука обхватила ее запястье. Хватка было слабой.

– Не нужно отдавать много, – прошептал он, – Мне уже лучше, маленькая лекарка.

Лекарка открыла глаза, столкнувшись с поразительной красотой голубизны его глаз. Она оглядела его лицо, к нему потихоньку возвращались краски.

– Нет, недостаточно.

Усталость совсем одолевала ее. Она чувствовала, как поток силы слабнет, а сама она проваливается в сон. Но ей нужно выдержать до конца. Помочь ему.

Перед тем, как окончательно отключиться, она почувствовала на своей талии крепкую хватку, а на шее теплое дыхание.

ГЛАВА 4.

5 апреля 2069 год.

Столица России – Кирай. Царский дворец.

Далия Янковская

Далия с трудом приоткрыла глаза, стараясь осознать, где она находится. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь негромким шорохом страниц, которые перелистывал Мирон. Его присутствие приносило хотя бы каплю утешения, несмотря на болезненные ощущения в голове и всеобъемлющую усталость. Она попыталась подняться, но плечи и ноги будто приковали к постели.

Генерал, заметив ее потуги, отложил книгу, быстро подошел к ней, наклонившись и помогая сесть:

– Как ты себя чувствуешь?

– Всё в порядке, – произнесла она, заставляя себя говорить, хотя голос был едва слышен, – Где… где царевич?

Его глаза были полны беспокойства.

– Ты превысила свои силы, пытаясь помочь ему. Царевич в своих покоях, он чувствует себя хорошо, ты должна позаботиться о себе.

– Сколько… я спала? – говорить было тяжело, приходилось пересиливать себя.

– Чуть больше двенадцати часов.

Она вспомнила последнюю встречу с царевичем: то, как она помогала ему, как его руки придерживали ее, пока она теряла силы.

Далия содрогнулась, её рука сама потянулась к груди, где она почувствовала странное тепло. Дотрагиваясь до кожи, она вдруг вспомнила его отчаянные попытки остановить ее.

– Царевич велел тщательней следить за тобой. Он оценил твои старания.

Далия почувствовала, как в сердце затеплилась новая надежда. Если даже в таком состоянии он беспокоился о ней, значит, действительно что-то меняется. Она медленно села, стараясь игнорировать кружение в голове и силу. Немного времени, и её силы обязательно вернутся. Желудок забурчал от голода.

– Мне нужен куриный суп и чай с имбирем. Это быстро поставит меня на ноги.

– Ты же не простудой заболела в конце концов, – фыркнул генерал, но сделал, как она просила, передав просьбу страже.

– Иммунитет страдает одинаково, – язвительно ответила она, откидываясь спиной на изголовье кровати, бросив взгляд на книгу, разложенную корешком вверх на изголовье полюбившегося Мироном кресла.