НАСЛЕДИЕ. плоть и прах.

Далия не дала договорить наставнице, перебив:

– Я занимаюсь этим уже год и многие, кто был на грани до сих пор держаться. Спросите их семьи, их самих счастливы ли они увидеть рождение своей дочери? Сыграть свадьбу с любимым человеком? Насладиться еще одним солнечным днем? – она тяжела дышала, но не могла остановить поток слов, – Никто не знает моего лица, я всегда действую в аккурат и никогда не позволила бы поставить под угрозу это место.

Закончив свою речь, она уперла тяжелый взгляд в наставницу. Та стояла, опираясь пальцами в стол, нависая сверху. По ее лицу невозможно было прочесть что-либо. Далию всегда пугала эта женщина, в один момент она могла вести себя, как сумасшедшая бабка, а в другой она говорила серьезно о безопасности и политике.

– Положение Порченных и без тебя слишком шатко. Речь не только о корпусе, речь о всем районе.

Далия ощущала, как ее топит гнев от несправедливости этого мира.

– Долго мы будем пресмыкаться перед этими правилами? Как долго будем отдавать в руки Инквизиции наших сородичей на верную смерть?

Таисия Владимировна подняла руку, останавливая поток слов ученицы:

– Достаточно! Твое стремление мне понятно, но каждый метод должен использоваться в правильное время дитя, – ее глаза смотрели пристально, – Сейчас не то время.

Некоторое время в комнате царило молчание, пока Далия обдумывала сказанное. Она понимала важность слов наставницы, но если она перестанет помогать этим людям, значит потеряет веру в то, что они могут изменить что-то, они могут получить контроль над своей жизнью. Наконец, лекарка кивнула и встала с кресла.

– Благодарю за разговор.

Когда девушка собралась выходить, ее окликнула Таисия Владимировна:

– Даля, твои исследования важны, но ты должна заниматься этим вне корпуса. Ежели я услышу запах этих трав или замечу тебя за чем-то неприглядным, тебе придется покинуть эти стены.

Обернувшись, она потянулась к ручке двери, когда услышала еще одно наставление:

– Невозможно спасти тех, кто уже мертв.

Молча сжав челюсти, чтобы не сказать чего-то лишнего, Далия кивнула и вышла за дверь. Слезы обиды душили ее, ей хотелось уйти из этого места. Внезапно эти стены начали душить.

Травы все еще бережно лежали в ее руках. Ей нужно было придумать, куда их спрятать. Но для этого ей нужно дождаться ночи. Решив оставить их у себя в комнате до ночи, Далия понадеялась, что ее наставница не придет к ней с обыском сегодня.

Ей захотелось поделиться с кем-то своими переживаниями. Она не могла выбрать Анну, поскольку та сама находилась не в стабильном состоянии. Оставался только один выбор.

Выскочив из главного корпуса на оживленную улицу, лекарка заметила, что брусчатку уже успели помыть, следы приступа были убраны. Далия внутреннее усмехнулась.

«Лучше Инквизиции никто не заметает следы».

На противоположном конце улицы стояли деревья, опускающие свои ветви на реку, огражденную металлическим парапетом. Тени от деревьев вдоль набережной медленно удлинялись, словно пряча в себе магию наступившего дня. На набережной стояли изящные фонари, представляющие собой пройденные времена, когда не было деления между людьми, когда все были одним целом. Лекарка засмотрелась на их стеклянные абажуры, вспомнила их мягкий свет, когда день уступал место ночи.

Ранее пустынная улица уже была полна людей, снующих по своим делам. Со всех сторон девушка слышала разные диалекты и наречия. В район Порченных скидывали со всей страны.

Не смотря на отношение всей Инквизиции и высших слоев общества к их расе, они сумели найти в этом районе свой дом. Смех людей и гомон улицы смешивались с криками уличных торговцев, создавая живую симфонию, пронизанную атмосферой привычной суеты и небольших радостей. В каждом уголке этой казенной улицы развивались маленькие истории, которые, как и все, что окружало людей, помогали им проходить сквозь жизнь, успокаивая и утешая.

Именно для них старалась Далия. В которых раз убеждая себя, что она не станет частью этого круговорота ненависти, будет бороться на свободу своих сородичей, она двинулась по набережной в сторону военного гарнизона.

Контрольно-пропускной пункт на территории отражал ту мощь, которой смогла добиться страна после апокалипсиса. Царская Россия филигранно вписалась в мир будущего. Высокие, окружающие здание арки в классическом стиле, массивные колонны и тонкая лепнина перекликались с современными стеклянными и металлическими конструкциями.

Перед огромными кованными резными воротами стояли автоматизированные системы, предполагающие сканирование личности приходящего. Они были оформлены под старинные пушки. Кадеты, стоящие на страже, делились на два состава. Первый проверял первичную систему безопасности для тех, у кого нет доступа пройти дальше. Второй регистрировал входящих внутрь.

Далии только раз удалось подглядеть за открывшимися воротами второй рубеж прохода. Фактически это представляло собой компактные, стилизованные под старинные парные столы с чернильницами. Вместо бумажных журналов для записи используются интерактивные дисплеи, на которых солдаты могут внести информацию о проходящих.

Из внутреннего двора вылетали почтовые дроны, доставляющие приказы каждому отряду и отдельным людям.

Вход внутрь ей был заказан, поэтому пройдя мимо пушек, она почувствовала легкое гудение вокруг, подошла к воротам, попросив часовых позвать Юлия Каберского. Молодой юноша улыбнулся ей и что-то крикнул своим.

Она отвернулась, отошла подальше, сцепив руки за спиной в очередной раз обдумывая слова наставницы.

Внезапно ее обхватили руки сзади подняв над землей и кружа вокруг. А затем мягкий, бархатистый голос шепнул ей куда-то в шею:

– Я скучал, колючка.

Почувствовав под подошвой землю, она обернулась к своему другу, открыто улыбаясь.

Рыжие волосы переливались ярким рыжим цветом, пряди на солнце горели огненными искрами, словно олицетворяя его самого. Ровные черты лица, нос с едва заметной горбинкой, веснушчатая кожа.

Самая запоминающаяся черта в этом мужчине – это его глаза. Теплые, янтарные, они словно перебивали солнечный свет, привлекая к себе внимание. Сколько Далия знала этого молодого человека, его глаза никогда не покидали искорки озорства.

Легкий весенний ветерок играл с его волосами, и Далия не могла не полюбоваться переливами его глаз на солнце:

– Неужто убила кого-то? – спросил Юлий.

– Что? – опешила на мгновение Далия, вернувшись в реальность.

– Ты ко мне приходишь только, когда у тебя что-то идет не так с пациентами, – напыщенно надув губу, он взглянул на нее щенячьим взглядом.

Далия не могла удержаться от улыбки, несмотря на напряжение, которое сказывалось в ее сознании. В этой игре слов, в этом забавном поддразнивании она находила тот самый свет, который был ей так необходим в последние недели. Юлий всегда умел разрядить обстановку, и моменты, проведенные с ним, были ее спасением от забот и страхов, которые накапливались вокруг, как тучи перед бурей.

– Неправда, – толкнув его в плечо, – Неужели я не могу заглянуть к своему другу поинтересоваться его жизнью?

Улыбнувшись, он протянул руку, приглашая ее на прогулку. Взяв его под руку, они двинулись по улице.

– А если серьезно? Я слышал сегодня про то, как у входа в ваш корпус сошел с ума паренек.

Далия внутренне сжалась от воспоминаний его голодного взгляда, направленного на нее. Следом пришло воспоминание о том, что ей сказала наставница:

– Да, и я предпочла бы не обсуждать это, – говорит она, отгоняя мысли о том, что её методы были далеко не стандартными.

– О, пожалуй, это было бы слишком скучно для нас, – он подмигнул ей, – но если нужна помощь, я найду для твоих экспериментов пару крепких ребят.

Лекарка вздохнула и посмотрела на него. В ее глазах читалось беспокойство.

– Это не шутки. Я просто хочу хоть как-то помочь Порченным. Но Таисия Владимировна…

– Так не считает, я прав? – закончил он за нее, – Она понимает, но у нее на попечении более сотни эсперов разного калибра.

Он наклонился ближе, его голос стал тише, но по-прежнему игривым.

– Может быть пора начать тебе свою практику?

Она не смогла сдержать улыбку, несмотря на свой серьёзный настрой.

– Звучит привлекательно, но мне не хочется, чтобы мой героизм закончился в Элвалаже…

– И что, зато какой веселой будет твоя жизнь. Тюрьма, адвокаты, интервью – ты ведь обожаешь светские беседы. Просто представь, как ты будешь рассказывать о своих "недозволенных методах" на вечеринках.

Они оба мягко засмеялись, но в ее голосе слышалась тревога.

– Что, если я действительно не помогаю?

Почувствовав ее беспокойство, Юлий остановился, схватив ее за плечи:

– Ты помогаешь этим людям. Благодаря тебе, у них появляется время сделать что-то важное в своей жизни. Я всегда буду на твоей стороне, договорились колючка? – он улыбнулся ей, а затем заключил в медвежьи объятия.

– Мне нравится твоя упорность, – пошутил он, наклонившись к ее уху, – Не забывай, иногда правила созданы просто для того, чтобы их ломать.

Девушка шутливо закатила глаза, но её улыбка не исчезла.

– Ты как всегда ведёшь свой рискованный роман с Бюрократией!

Они оба усмехнулись, и атмосфера на мгновение стала легче. Далия почувствовала, что, несмотря на все её опасения, рядом есть человек, готовый поддержать её в любой ситуации, даже если его подход к жизни совершенно не совпадает с её.

Вернувшись, Далия сразу направилась в медицинское крыло. Ей предстояло проверить нескольких Порченных с приступами разной тяжести.

На входе она схватила рабочий планшет, тыкнула пальцем на экран, ввела пароль и открыла медицинские карты пациентов. Над головой гудели дроны, доставляющие лекарства, инструменты, книги из вспомогательных помещений в общее здание.

Поднимаясь на второй этаж, она заметила знакомую фигуру наставницы, а рядом с ней ранее незнакомую ей мед сестру. Первым, что привлекло внимание лекарки, была необыкновенная красота незнакомки. У неё были волнистые, длинные волосы цвета пшеницы, завязанные в аккуратный хвост, и яркие голубые глаза, которые светились теплым светом – ее было бы трудно не заметить среди привычных лиц в больнице.

Далия не могла не замедлить шаг, прислушиваясь к их разговору. Она уловила лишь обрывок фразы, звучащей настойчиво:

– …нужна срочная помощь моему брату… он в опасности…

Сердце Далии забилось быстрее, интерес подстегнул её. Она невольно остановилась, наткнулась на серьезный взгляд наставницы, та едва заметно покачала головой, положив руку на плечо мед сестре.

«Интересно»

Сказать, что Далия не была удивлена ее жестом – это ничего не сказать. Таисия Владимировна ненавидела тактильность.

«Неужели это ее родственница?»

Почувствовав себя здесь лишней, она прошла мимо в палаты. Весь этот разговор вызывал у лекарки сплошной вопрос.

***

Следующие несколько дней Далия провела полностью в поручениях Таисии Владимировны. Та будто специально не оставляла ей время для отдыха. С трудом удалось спрятать травы в одном из переулков под кирпичами. Это место она часто использовала для обмена.

Чувствуя раздражение на свою наставницу, она вышла из корпуса по очередному заданию. Далия была погружена в свои мысли о настойках и их составных элементах, когда внезапно её внимание отвлекло необычное скопление людей на набережной. Она прищурилась от яркого солнечного света, силясь понять, что же так привлекло толпу.

Инстинктивно ей всегда было ближе изучение взаимодействия различных трав и их эффектов на людей, чем участие в общественных событиях. Но любопытство пересилило привычное желание остаться в стороне.

Когда она подошла ближе, шум чаек и разговоры людей стали громче.

Набережная была полна самодовольных горожан, все они словно ждали чего-то важного и волнующего. Вдалеке лекарка заметила знакомые силуэты – ряды солдат в военных камзолах гарнизона. Их лица были настороженными и сосредоточенными, зорко наблюдающими за толпой.

В груди будто осел комок чего-то неприятного.

«Не к добру это все»

И тут Далия вспомнила о кортежах, мельком проезжавших мимо квартала. Обычно дворяне отказывались заезжать в кварталы Порченных. Чего они боялись оставалось только гадать. Но такое количество охраны могло значить только одно: кто-то из Царской семьи выехал на прогулку. Обычно члены самой влиятельной семьи России не выходили в свет, любой выход становился событием. В особенности, когда кортеж, обычно проезжавший мимо ворот, ведущих в кварталы Порченных, внезапно завернул в их сторону. Ощущение тревоги пробежало по её спине, когда она осознала, что они двигались в сторону лечебного корпуса.

Низкие черные автомобили с золотыми гербами орла, внушали два противоречивых чувства: благоговение и страх. Район Порченных учил всех с детства одной простой истине: будучи под перекрестным огнем власти, общение с представителями Инквизиции или Царской власти опасно.

Для мятежницы, чье ремесло напрямую связано с нарушением установленного режима любое столкновение могло стать концом. Работа с настойками была для неё не просто деятельностью, настоящей миссией – исследовать и улучишь жизнь каждого Порченного. Она проводила все свое свободное время в лаборатории, фиксирую каждую каплю, каждую комбинацию трав, что позволяло пациентам находить прежде недоступные им возможности исцеления. Она хотела использовать свои знания для блага, но теперь ей казалось, что её маленький мир может столкнуться с враждебной реальностью публичных интриг.

Отстранилась от толпы, лекарка осознала необходимость покинуть это место. Шум кортежа, перекрывающего её путь к свободе, сигнализировал о том, что дни работы в Корпусе могут стать последними, если догадка верна.

Внезапно еще одно осознание накрыло лекарку. Таисия Владимировна не просто так загружала ее работой, не просто так отправила ее сегодня из Корпуса именно в то время, когда туда едет Царская семья. Ситуация приняла опасный поворот.

Проходя мимо обеспокоенных лиц толпы, Далия почувствовала волнение и настороженность, но внутри себя решила, что, даже столкнувшись с вершинами власти, продолжит свою борьбу за возможности исцеления, которые нужны не только ей, но и многим другим. Она вдохнула свежий весенний воздух, вобрав вместе с прохладным запахом сирени решимость, и исчезла в переулках, уходя от набережной и унося с собой свои мысли о настойках и том, как превратить страх в силу

ГЛАВА 2.

4 апреля 2069 год.

Столица России – Кирай. Территории Эсперов.

Далия Янковская

Далия не помнила, сколько бродила по кварталам. Выполнив поручение, лекарка не могла решиться вернутся, боясь наткнуться на членов Царской семьи. Когда время возвращаться больше нельзя было оттягивать, сердце цепенело от тревоги. Она ожидала увидеть знакомые автомобили кортежа, но теперь их не было.

Густая тишина, пронизанная тревожной атмосферой, заставила ее глубже втянуть воздух. Она заметила автомобили со знаком Инквизиции и это заставило ее сердце забиться быстрее.

Внутри появились неясные чувства – страх за подругу, за наставницу и за свою судьбу в этой игре, где правила были незнакомы.

Сжав кулаки, она уверенно и быстро направилась внутрь здания. Мысль о том, что во время волнения сила может рваться из под контроля навела лекарку на Анну. Сердце сжалось от тревоги, и Далия сама не заметила, как шаг превратился в бег.

Проходя мимо узких коридоров, она пыталась заглянуть в каждую палату, но никого не встречала. Всё, казалось, было погружено в мрачное ожидание.

Наконец, она нашла свою подругу, сбитую с толку и растерянную. Та сидела в коморке для уборки, ее глаза светились серебром. Она была на грани. Опустившись перед ней на колени, Далия сжала холодные ладони, пустив по венам свою силу.

– З-здесь т-творилось что-то н-непонятное, – произнесла Анна, привычно заикаясь, ее голос дрожал от волнения, – В-всех уч-чеников согнали во д-двор, чтобы в-все б-были на в-виду. А с-сама н-наставница запер-рлась в к-кабинете с Ц-царской семьей. Г-говорят, что п-приехала п-принцесса и ее б-брат – н-наследник Юсупов.

Лекарка почувствовала, как холод прошел по ее позвоночнику. Безусловно, для появления в этой скромной обители таких личностей понадобилась бы сверх необходимость. Далия буквально ощущала над головой сгустившиеся тучи.

– Они все еще здесь? – спросила она, с надеждой на отрицательный ответ.

– Уехали, – вздохнула подруга, но в ее голосе слышалась четкая нотка страха, – Мне б-было т-так с-страшно. Я п-подумала, ч-что они п-приехали з-за м-мной.

Лекарка прижала к себе подругу, сжав в объятиях. Сила, которую она источала всем телом, переходила в тело Анны. Она чувствовала, как ее тело теплеет, дыхание становится более размеренным.

Далия знала, что в такие моменты очень важно помочь другому осознать свою силу, свою защищенность.

– Все будет в порядке, – произнесла она, стараясь говорить уверенно, хоть и сама таковую не ощущала, – Мы не позволим им запугать нас. Если угроза и существует, мы найдем способ справиться с ней. Мы же вместе.

Девушка старалась успокоить её дрожащие руки, никто не знал от чего зависят приступы, но по мнению Далии эмоциональная нестабильность с легкостью могла вызвать один из них.

Она думала о том, как они должны оставаться сильными и поддерживать друг друга, несмотря на мрак, который, казалось, окружал их. К тому же сейчас, когда в воздухе витали шепоты власти и страха, им нужно было быть особенно осторожными.

Оставив Анну в своей комнате, она попросила ее отдохнуть и направилась к Таисии Владимировне. Ей нужно было отчитаться по поручению, и она надеялась получить хоть какие-то ответы.

На пути в кабинет наставницы, воздух вокруг лекарки стал тягостным и напряженным, словно он напоминал о надвигающейся грозе.

Генерал-майор, высокий и внушительный, тот самый, которого она видела несколько дней назад выглянул из-за угла и пересек ей путь, не оставляя шансов на уклонение. Его лицо отражало строгую решимость, когда он подошел к ней, коротко кивнув и прислоняясь плечом к стене. Несмотря на то, что его форма внушала страх, когда Далия заглянула в его глаза, она наткнулась на искрящееся любопытство.

– И вот мы снова встретились, – начал он, изучая ее взглядом, – Вы снова готовы спасать жизни или же решитесь на что-то более рискованное?

Сердце пропустило удар.

«Он не может знать» – попыталась внутренне себя убедить Далия.

Собравшись, она приподняла бровь:

– Риск – это ваша работа, генерал. Я всего лишь простая лекарка, во мне нет ни капли авантюризма.

Легкая усмешка тронула его губы, но Далия заметила его отстраненность.

Он не обратил внимания на её сарказм и сделал шаг вперед, явно намереваясь взять ситуацию под контроль.

– Напомню вам, что только благодаря тому, что того мальчишку забрал я, он остается до сих пор жив.

Её глаза сверкнули, и она бросила вызов с характерной дерзостью. Демонстративно его обойдя, словно помеху она двинулась к кабинету.

– Благодарность не моя сильная сторона, особенно когда речь идет о ваших методах. Вы увезли его на допрос, как будто он преступник, а не жертва.

Мужчина с подтекстом усмехнулся, продолжая идти рядом с ней.

– Иногда методы не так важны, как результат. А вы, я смотрю, любите застревать в этих принципах. Иногда бывает полезно сменить точку зрения.

Она остановилась, наконец, уставившись на него с решимостью.

– Я понимаю, что с вашей стороны это выглядит как игра, но для меня – это жизнь. Много потерянных жизней. Может быть, из-за этого наши расы и разделяет столь широкая пропасть.

Он посмотрел на неё с любопытством, как будто её слова его заинтересовали.

– Пропасть, говорите? Да, это правда. Но иногда пропасти не так уж сложно перепрыгнуть. Нужно лишь желание.

Они продолжали идти к кабинету, и напряжение между ними ощущалось в воздухе. Генерал задавал вопросы, а лекарка отвечала с надменной ноткой, каждый раз испытывая терпение другого, словно эта игра не закончится, пока они не достигнут той самой черты, за пределами которой начнется нечто большее, чем просто межклассовая ненависть и игривые подколки.

Он открыл дверь с легким поклоном, предоставляя ей возможность первой войти в помещение. Как только они зашли, лекарка мельком кинула взгляд на наставницу, словно искала поддержки. Мрачный взгляд встретился с её и в этом молчании между ними проскользнул немой диалог. Она ощутила, как её интуиция не обманула её: они пришли за ней.

Как только дверь закрылась, Далия вздрогнула.

«Будто это моя клетка захлопнулась».

Голос генерала почти лениво принялся объяснять.

– Глухая стена из внутренних стереотипов окружает вас, милая лекарка. В этом благородном порыве есть нечто, заставляющее восхищаться вами. Государство нашло применение для ваших порывов.

Душа девушки взбунтовалась на эти слова. Сцепив кулаки, она ответила резко:

– Эта Родина убивает тех, кто похож на меня, вы заключили нас в клетку из бетонных стен без права выбраться из нее, без права голоса, – она встала, подошла к генералу, заглянув в его зеленые глаза, – Это вы называете долгом?

– Мы помогаем вашему виду. Без нашего контроля начнётся хаос – вы будете убивать не только нас, но и друг друга, – он говорил о полномочиях и порядке так, будто каждое слово было тщательно продуманным, её сбивало с толку его спокойствие.

Лекарка почувствовала, как страх закрадывается в сердце. Страх, что она может сказать что-то лишнее, что может оказаться роковым. Тем не менее, волна внутреннего жаркого протеста поднималась в ее груди.

– Именно этот контроль и лишает нас свободы. Вы позволяете этой системе действовать, несмотря на разрушительные последствия. Долг и ответственность – это не то, что можно переложить на кого-то. Это выбор, который производится в условиях человеческого достоинства.

Генерал нахмурился, но его глаза сверкали от интереса, он наклонился к ней ниже:

– Выбор? Что ж, я даю вам выбор. Вы можете сделать что-то важное для Царской семьи, то, чего не может никто другой и получить их благосклонность, которую вы можете использовать в своих целях. А можете остаться в своем мире, в этой прекрасной головке и всю оставшуюся жизнь спасать мертвых.

Что-то внутри неё сжалось от напряжения, и в разговоре стала накаляться атмосфера. Они уже не были генералом и лекаркой в традиционном смысле. Это был спор о сути человеческой ответственности и долга, о том, что значит быть частью мира, в котором они живут.

Внезапно Далию пробило осознание. Ей не хотелось признавать его правоту, но ведь она и правда может извлечь пользу для себя, для всех Порченных.

В его глазах мелькнула тень. Сказанные слова стерли грань между правдой и манипуляцией. Разговор между ними в этом кабинете будто балансировал на грани, где не доверяли словам или жестам.

В этот момент усталое молчание наставницы прервалось, и её уверенный голос заполнил кабинет:

– Это не обсуждается, – произнесла она, её интонация звучала резко и авторитетно, – Ты обязана поехать, попытаться помочь. Это твой долг, как будущего врача, коим ты хочешь стать. Разум должен превзойти чувства.

Лекарка почувствовала, как её сердце замирает от безысходности, и, собрав всю свою решимость, задала вопрос, который её мучил с самого начала диалога:

– Почему другие носители биокинеза не могут это сделать?

Генерал, словно зная, что этот вопрос может её ранить, взял паузу.

– Последний известный биокинетик, приглашенный ко двору, бесследно исчез. Как и предыдущие до него. Дольше месяца при дворе никто не задерживается, – произнес он, его слова звучали как приговор.

Кабинет окутало темное предчувствие, словно сама атмосфера становилась предвестником гибели. Она знала, что всё это означает для неё и её будущего – стать механизмом, частью плана, где её жизнь могла быть поставлена на карту, как и жизни тех, кто уже исчез. Её принуждали служить, и теперь на кону стояла не только её свобода. Она почувствовала, как страх сжался вокруг сердца.

Понимание стало острее, чем лезвие скальпеля. Чувство безысходности, что ей не оставляют выбора, больно пронзило. Её жизнь висела на волоске, и будущее словно стало темным, окутанным туманом, где она сама была лишь куклой в чужих руках. Взгляд Лекарки встретился со взглядом Генерала – в нём она увидела не только уверенность, но и страх, который делал заложниками их обоих.

– Вам не удастся заставить меня принять это, – произнесла она с тихой решимостью, будто в каждом слове пронзалась её настоящая сила.

Генерал, наблюдая за её мужеством, нахмурился, но в его глазах отразилось лишь понимание – он тоже был замкнут в клетке, пусть и другой. В этот момент они оба поняли: несмотря на их роли, они были не только генералом и лекаркой; они были просто людьми, оказавшимися в сети обстоятельств, которые сжали их в свои тиски. Каждый из них был пойман в собственный долг, в собственные страхи, но никто не собирался сдаваться.