НАСЛЕДИЕ. плоть и прах.

Лекарка сделала шаг назад, обдумывая каждое слово, которое могла произнести. Её жизнь всегда была посвящена помощи людям, исцелению их душ и тел. Теперь же она оказалась на краю пропасти, где выбор между сотрудничеством и сопротивлением определял её судьбу. Как же она могла, зная о судьбе биокинетиков, надеяться на лучшее? Внутри неё борьба разгорелась с новой силой, и волнение переросло в решимость.

– Я не собираюсь становиться очередным инструментом в чьих-то руках, – произнесла она, её голос стал более уверенным.

Генерал, впечатлённый её стойкостью, наклонил голову:

– Это приказ Царя, а вы его подданая. Я не говорю, что это правильно, но это необходимо.

Она взглянула на него с недоумением. В его словах проскальзывала печаль, как будто он сам не выбирал быть здесь, сталкиваясь с необходимостью делать трудные выборы. Лекарка задалась вопросом, не связана ли его судьба с её собственной.

– Как вам удается жить с тем, что вы делаете? – спросила она, чуть повысив голос, – Как вы справляетесь с этими решениями? Сколько людей вы потеряли, прежде чем это стало «нормой»?

Генерал вздохнул, и его лицо потемнело от воспоминаний:

– Каждый раз, когда кто-то исчезает или погибает… это оставляет шрам. Я не могу игнорировать это, но у меня нет выбора. Я служу своей команде, своей стране. И я надеюсь, что хотя бы один из моих выборов приведёт к чему-то большему.

Он не казался ей чудовищем. Внутри у лекарки вспыхнула искра надежды. Возможно, он поможет ей. Не даст исчезнуть. Она понимала, что доверять ему она не может. И все же там, в холодных стенах дворца ей не помещал бы союзник. Пусть и вынужденный.

– Я помогу Царю.

Генерал кивнул, но в уголках его губ застыла улыбка. Обернувшись к наставнице, Далия наткнулась на кивок и молчаливую благодарность.

– Когда мы должны отправиться во дворец?

– Я дам вам час на сборы, машина будет ждать внизу, я встречу вас уже там и представлю Царской семье.

– Позвольте откланяться? – спросила Далия уже у наставницы.

Та лишь устало кивнула, и девушка покинула кабинет. На выходе к ней наклонился генерал и сообщил:

– Надеюсь вы понимаете, что весь разговор конфиденциален? Вы не можете распространяться ни о каких подробностях.

– Я понимаю, генерал.

Пока Далия шла по коридору учебного корпуса к своей комнате, в ее голове роились мысли о том, что она не успеет сообщить Юлию о своем временном отъезде для службы. Ее сердце сжималось при мысли о том, что она не сможет рассказать ему о возможных рисках. Внезапно она вспомнила, что оставила Анну у себя в комнате, и ее охватила тревога: как же она будет помогать подруге справляться с приступами в ее отсутствие? Далия была полна решимости обеспечить Анну всем необходимым, чтобы та могла справляться с трудностями до ее следующего приезда.

Когда Далия наконец зашла в комнату, она увидела Анну, сидящую на кровати с тем же рассеянным взглядом. С тех пор, как приступы участились она почти всегда ходила отрешенная, лишь в минуты, когда ей нужно было использовать свой дар, она демонстрировала ту, кем могла бы быть. Лекарка подошла к ней, стараясь выглядеть уверенной. Она объяснила, что ей придется временно покинуть район, но уверила подругу, что настойки, которые помогут ей в трудные моменты, спрятаны в их секретном месте. Анна немного растерялась, её глаза наполнились слезами. Она крепко обняла Далию, не в силах сдержать эмоции.

– Я с-справлюсь. Н-не п-переживай з-за м-меня.

Далия улыбнулась, чувствуя поддержку своей подруги, и попросила её передать Юлию, что она уехала и как только вернется, обязательно встретится с ним. Анна кивнула, обещая выполнить просьбу, и в разговоре обе почувствовали, как будто связывающее их нечто становится ещё крепче.

Спустя час, стоя на пороге, Далия мрачно наблюдала за черным автомобилем со знаком Инквизиции на дверях. Раскинутые крылья, скрепленные мечом. На эфесе расположился знак ДНК.

Со стороны лестницы послышались шаги и девушка обернулась, встречая обеспокоенный взгляд Таисии Владимировны.

– Ты выиграешь в этой игре, если начнёшь следовать нашим правилам, – произнесла она, и в этих словах заключалась не только поддержка, но и напоминание о том, насколько важно быть сильной и сосредоточенной.

Эти напутствия придавали Далии уверенности. Поблагодарив, она вышла за порог, где водитель открыл ей дверь. Страх не отпускал ее всю дорогу до дворца.

***

Когда Далия шла по коридорам дворца, она не могла оторвать взгляд от изысканной архитектуры. Высокие своды, украшенные золотыми барельефами, величественные колонны и роскошные витражи создавали атмосферу, которую сложно было описать словами. Каждый шаг, который она делала, отзывался в её сердце как будто обращением к древним традициям, живущим в этих стенах. Все здесь излучало мощь и величие. Далия напомнила себе, что это могущество построено на крови таких, как она.

Их шаги отдавали эхом от стен. Каждый поворот открывал новые великолепные залы, украшенные бесчисленными гобеленами, как дань традициям прошлого, рассказывающими о славных страницах истории России.

Удивительно, но в этом коридоре была изображена история, как она есть. Без прикрас. Как возрождалась монархия, как она пала, а на смену ей пришел коммунизм и демократия. Когда они дошли до стены с недавними событиями и Далия наткнулась на период генетического шторма ей стало больно внутри. Она не застала этот период, но все историки и пожилые люди описывали это, как следствие неудачного эксперимента с человеческими мутациями в нестабильный период мира. Какая страна стала началом никто не знает, у Далии было подозрение, что Россия могла участвовать в гонке за новыми технологиями.

Так появились первые стихийники. Их сила могла созидать, но никто не научил их контролировать ее, поэтому она лилась, уничтожая села, города, целые государства и континенты.

Ее пальцы прошлись по жесткому ворсу, впитывая ужасы тех дней. Сдвиги тектонических плит, масштабные пожары, наводнения, ураганы.

Далия замедлилась, когда увидела горящую Москву. Кремль падал под натиском землетрясения, превращаясь в руины, унося с собой под землю демократичный режим. Вся центральная часть была уничтожена. Людям нужно было подобие стабильности, оставлять их без власти было нельзя, а потому был созван Земский собор, давно забытый, откопанный на пыльных страницах истории. Было принято решение вернуть монархию.

Далия остановилась на изображении кабинета, где сидело по меньшей мере сотня людей, яро спорящих друг с другом. Закрыв глаза, она могла представить, как тяжело далось им решение – кого сажать на трон. Временем никто не располагал, а потому выбор пал на самого вероятного претендента – род Юсуповых, родственников династии Романовых.

Чем ближе лекарка подходила ко входу, тем явнее становилась развязка, которой их учат с самых ранних лет. Люди перекочевали в Сибирь, с помощью технологий обуздали суровый край вечной мерзлоты, а вместе с ним и нашли способ контролировать Эсперов – людей, получивших способности. Те, кто были в сознании просили об этом, им было страшно терять разум, убивать родных в приступах.

Так появилась Инквизиция – те, кому поручено защищать страну не только от внешней угрозы, но и от внутренней.

Каждый Порченный в возрасте одиннадцати лет должен был быть зарегистрирован со своей способностью, каждому присваивали свой класс, в соответствии с которым его отправляли на службу. Каждый год они проходили обследование. Чем больше Порченный пользовался силой, тем быстрее он сходил с ума. Таких ловили и отправляли в Элвалаж – место, где все Порченные рано или поздно находят покой. С помощью эвтаназии им дарят долгожданную смерть.

Далия сама не заметила, как остановилась у одного из полотен, касаясь пальцами точки на карте, к которой и она в свой час должна будет прибыть – Элвалаж.

– Богатая история, – послышался мягкий голос над ухом. Он говорил тихо, отдавая дань уважения тем, кто погиб в то время.

Далия резко обернулась, их взгляды скрестились.

– Вы знаете об этом больше, чем показывают в учебниках, не так ли? – спросила она, не стесняясь произнести свои мысли вслух.

– Каждый из этих моментов – это не просто события. Это уроки, которые мы должны извлечь из забытых страниц времени. Когда история забывается, она повторяется. Не все способны это понять, – произнёс он, и в его голосе звучала нота предостережения.

Далия завороженно смотрела на него. Его личность с каждым их разговором интересовала ее все больше, но она не была готова себе в этом признаться.

Внезапно его голос изменился – стал строгим, отстраненным. В глазах читались определённые обязанности, которые он воспринимал с полной серьёзностью.

Он протянул руку, приглашая ее последовать за ним и Далия молча ступила обратно на ковровую дорожку.

– Здесь, в присутствии царской семьи, особенно важно соблюдать этикет, – произнёс он, не склоняясь к излишним объяснениям. Она заметила, как его манера речи стала гораздо более отстранённой и сухой, чем раньше, когда он говорил с ней вне стен этого величественного дворца, – Не повышайте голос, не смотрите им в глаза, будьте сдержанными и чёткими в своих ответах, – продолжал он, словно желая, чтобы она запомнила каждое его слово.

– Нельзя прерывать речь Царя, стоит подождать, пока он задаст вопрос. Важно показать, что вы готовы выполнять свой долг.

На последнем предложении Далия усмехнулась, ощущая, как нарастает чувство безысходности. В её сердце бушевали противоречивые эмоции: ей предстояло выполнить волю тех, кто принимал решения за неё, и она чувствовала себя игрушкой в чужих руках. Каждый шаг к тронному залу вызывал у неё нарастающее раздражение, словно мрак захлёстывал каждую частицу её существа, требуя подчинения.

В её сердце бушевали противоречивые эмоции; ей предстояло выполнить волю тех, кто принимал решения за неё, и она чувствовала себя игрушкой в чужих руках. Каждый шаг к тронному залу вызывал у неё нарастающее раздражение, словно мрак захлёстывал каждую частицу её существа, требуя подчинения.

– Настоятельно рекомендую держать язык за зубами, – произнёс он, и в его тоне проскользнула строгость, которую она не могла игнорировать. Это было как удар в сердце – она ощущала себя как просто инструмент, как нечто, что можно использовать, а не как человека, обладающего свободной волей. В этот момент, когда её внутренний конфликт достиг апогея, она не смогла сдержаться.

– Как вас зовут?

– Мирон Дьяков, – ответил он, немного удивлённый, но не теряя своей серьёзности, – Заместитель начальника военного гарнизона столицы Кирай.

Она едва не вздрогнула от его имени. Только что мертвый не знает его. А вот лицо знают немногие.

Однако сейчас она не испытывала страха, его имя внезапно стало для Далии важным якорем посреди её смятения. В такие мгновения простое обращение к нему как к человеку позволило ей почувствовать связь с этим суровым миром, в который её втягивали. Но она всё равно понимала, что впереди её ждут испытания, которые она должна выдержать, несмотря на свою злость и безысходность. Это только усиливало её гнев – почему она не могла остаться в тени, как раньше?

Её руки слегка задрожали, но она знала, что дальше ей нужно просто принимать всё так, как есть.

«Никогда не пожалею, что помогла».

С этой мыслью они пересекли порог, входя в тронный зал. В её душе разгорался внутренний пожар, и, казалось, ничто не может его погасить.

Тронный зал сверкал, словно созидание света, отражаясь в драгоценных тканях и позолоте. Вокруг стоял благородный ропот голосов, и Далия, пусть и с неуверенной улыбкой, подошла ближе к Царской семье. Она заметила отсутствие царевичей и царевны. Мысли закружились в её голове, пробуждая тревогу:

«Неужели царевич не одобряет собственное лечение?».

Сделав глубокий реверанс, она произнесла:

– Ваши императорские величества, я здесь, чтобы оказать всю необходимую помощь.

Прикрывая свои страхи, лекарка старалась разгадать значение этого отсутствия. Волнение и безысходность заполнили её сознание, и борьба с внутренним чувством злости на несправедливость происходящего тревожила её даже больше, чем сам вызов. Подсознательно она понимала, что, несмотря на её опасения, она не имеет права проявлять свои эмоции – она здесь, чтобы помочь.

Царь, высокий и строгий мужчина с проницательным взглядом, молчаливо ждал, пока она продолжит. Его жена, царица, сидела рядом с ним, её лицо выражало одновременно надежду и тревогу. Лекарка чувствовала их ожидание, это подстёгивало её к действию, но в то же время добавляло ещё больше давления.

– У вас есть опыт работы? – начал Царь.

«О, он совсем вам не понравится, ваше величество», – ехидно подумала про себя Далия, но вслух ответила:

– Я работаю с простыми случаями, ассистировала своей наставнице в сложных.

Царь, казалось, не был доволен ее ответом. Однако он точно был в курсе, что выбора у них особо не было. Если в их дворце каждый месяц пропадает один из ее сородичей, скоро им не придется выбирать совсем. Все его действия будут направлены на устрашение.

«Видит Бог, мне и так достаточно адреналина в своей жизни».

– Вы должны будете работать над ним каждый день, – продолжил царь. Его грозный, тучный голос бил по перепонкам. Далии хотелось съежиться под его взглядом, но она стойко стояла, не давая слабину, – У него плотное расписание, так что вам нужно будет подстраиваться. Я ожидаю увидеть результат в течение месяца. Мы не можем позволить себе потерять ещё одного биокинетика.

Последняя фраза была обращена к генералу Дьякову. Слова пронзили её как нож. Это означало, что они не считают предыдущего биокинетика живым. И теперь она была под прицелом – не только для этой семьи, но и для всего общества. Страх и гнев поднимались в ней, но на лицах царских особей она не могла позволить себе выразить ни одно из этих чувств.

– Служба ваша будет опасной, и я должен вас предупредить, что генерал Дьяков будет обеспечивать вашу безопасность, – добавил царь, голос звучал ровно и устало.

Лекарка кивнула, понимающе смотря на царя.

«Так ли для безопасности его приставили? Или в качестве дополнительного поводка, ваше величество?».

Генерал был известен своей жестокостью и холодным подходом к делу. Теперь её безопасность зависела от стального холодного взгляда этого офицера, в то время как её душа боролась с непрекращающимся внутренним протестом.

И все же вплоть до сегодняшнего дня ей не показался он жестоким человеком.

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вашему сыну, – произнесла она с усилием, сдерживая ярость, способную вырваться наружу. Она уже могла чувствовать, как её мысли облекаются в тёмный кокон безысходности, – Могу я узнать причину его недуга?

Царь нахмурился:

– Мы надеемся на вашу квалификацию, это будет проверкой ваших способностей.

Далия не смогла сдержать следующие слова:

– Я не могу гарантировать успех. Это зависит не только от меня, но и от самого пациента.

Царица, казалось, слушала каждое её слово с особым вниманием, и в её взгляде мелькала надежда. Лекарка почувствовала, как лёгкая волна тепла охватывает её, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Возможно, она могла изменить не только судьбу царевича, но и собственную.

Чего не могла сказать Далия о Царе. Его взгляд ей совсем не нравился. Он словно проникал под кожу, он смотрел оценивающе, словно дразнил жертву, уже зная, какой у нее будет конец.

– Мы понимаем, – мягко сказала царица, стараясь поддержать лекарку, но ее тут же перебил Царь.

– И все же рассчитываем на ваши социальные навыки.

Далия кивнула. Царь махнул рукой, освобождая ее и лекарка попятилась к выходу. Как только она оказалась около двери, наткнулась на одобрительный кивок генерала.

Стало чуть легче, но только когда двери тронного зала за ней закрылись, она поняла, что почти не дышала все это время.

ГЛАВА 3.

Настоящее время.

23 апреля 2070 год. 14:16. Исследовательская база «Красна». Россия. Столица Кирай.

Далия Янковская

Лекарка глубоко вздохнула, словно пыталась нащупать внутри себя ту искру ярости и свободы, которая все еще могла гореть в груди. Она подняла взгляд на младшего царевича, его лицо было гладким и холодным, как камень, а в его глазах не выражалось ни сострадания, ни ненависти – только любопытство.

«Больной ублюдок».

– Что такого устрашающего было в нем?

– Начнём с того, – произнесла она с ноткой легкой издевки, – что ваша семья нерадива к народу. Ваш отец… он был монстром, скрытым под маской власти и благородства. Когда я встретила его, мне казалось, что я окунулась в мир, где человеческие жизни – лишь разменная монета, – она наклонилась к стеклу, заговорищески улыбнувшись, ее голос стал более жестоким, – И я совершенно не жалею того, что сделала с этим ублюдком. Разве что нужно было это сделать раньше.

Младший царевич наклонился к ней навстречу, казалось, что его совсем не беспокоило, как она отзывалась о его покойном отце, огонь интереса лишь только возрос в его глазах:

– А мой брат? Какое у вас было впечатление, когда вы работали с ним? Он тоже больной ублюдок?

Далия усмехнулась, покачав головой:

– Вы все чокнутая семейка психопатов, которых нельзя допускать к власти, – она не оторвала взгляда от него, но в её душе росло всё больше недовольства, – Ваша семья будто рождена из куска плоти, питающегося чужими жизнями. Я видела, как гаснет искра человечности в глазах вашего брата, отца, даже в ваших. И я дам вам такой же совет, как дала когда-то вашему брату – если вы действительно желаете лучшего своему народу, продемонстрируйте это, уложив себя в могилу вместе с оставленными трупами за своей спиной.

Тишина окутала их, губы младшего царевича растянулись в плотоядной улыбке. Далия не могла смотреть на это животное, инстинктивно метнула взгляд на Мирона, который стоял в тени, словно реальность не могла коснуться его. Его молчание мучило её, но оно также подтверждало, что он все еще здесь, хотя и заблудился среди боли и сказать ей ничего не мог.

После всего, что он делал на протяжении этих дней, после всей боли ей стоило признать, что она его потеряла. Но надежда на его спасение все еще теплилась в ее душе. Она не могла поверить, что он делает это нарочно.

«Должна быть причина, черт его дери».

Младший царевич снова заговорил, заставив Далию оторваться от своих мыслей:

– Продолжите свой рассказ, лекарка. О вашем прошлом, о том времени, когда вы были другой.

Он намеренно подчеркнул последнее слово.

– Вам доложили о моих принципах?

– Важно знать мотивы тех, с кем имеешь дело.

Она посмотрела на него, не зная, насколько далеко готова зайти. Она понимала, что ее борьба окончена. В попытке обрести свободу она загнала себя в клетку и теперь ей осталось сохранить только то, что осталось на этих руинах.

– Я вспомню всё, даже то, что хотела бы забыть. Этот дворец, это общество стало для меня очередной клеткой, где каждый страх, каждое горе тесно вплеталось в нити моего гобелена жизни, – продолжала она, – Но, несмотря на это, во мне оставалась надежда. Я продолжала верить, что можно изменить судьбу, что можно увидеть мир, который не будет погружён в тьму, где люди не будут вынуждены ожидать смерть за углом.

***

4 апреля 2069 год.

Столица России – Кирай. Царский Дворец.

Далия Янковская

Генерал с лекаркой нашли старшего царевича в саду. Тот сидел на лавке, запрокинув голову, подставляя лучам солнца свое лицо. Золотые пряди играли бликами, спадая на светлое, изможденное лицо. Аристократичные черты выдавали в нем настоящего наследника. Острый прямой нос, узкие четкие скулы. Он был одет в простые брюки и рубашку, которая, казалось, была больше его размера. Рядом с ним лежал пистолет, а вдалеке Далия заметила мишени. А недалеко летал дрон, судя по всему приставленный за ним, чтобы наблюдать.

– Позвольте представить, ваше высочество, – начал генерал, слегка наклонившись к царевичу, – это ваша новая лекарка, Далия. Она здесь, чтобы помочь вам.

Царевич довольно наклонил голову в знак приветствия и с улыбкой взглянул на девушку. Его голубые глаза смотрели по-мальчишески. А улыбка располагала к себе.

– Далия, – произнес он, испытывая звук ее имени на языке. – Какое приятное имя для такой прекрасной девы. Надеюсь, вы готовы ко всем приключениям, которые моя семья может предложить, – закончил он с легкой ухмылкой.

Лекарка, немного смущённая, улыбнулась в ответ, но затем приняла более серьезный тон. Она не понимала, как относится к его манере общения.

– Я здесь, чтобы вас лечить, ваше высочество. Но сперва мне нужно понять, что именно вас беспокоит. Хорошее лечение начинается с тщательной диагностики.

Царевич наклонил голову на бок, с интересом смотря на девушку перед ним.

– О, никаких формальностей. Зовите меня Василий. Так вы собираетесь проверить мой недуг? Неужели отец снова затеял эту игру? – с игривой интонацией спросил он, – Рядом с такой красивой женщиной я не могу не быть откровенным.

Далия чувствовала, что ступает на опасную территорию. Флирт с членом Царской семьи не мог привести к чему-то хорошему.

– Я просто хочу помочь вам, – ответила она, стараясь сохранять серьезность, – Но есть ли у вас какие-то подозрения, что могло бы вызвать ваше состояние? Ваше здоровье – это мой приоритет.

Генерал вновь подал голос, его выражение лица стало более напряженным.

– Надеюсь, ваше высочество не планируете уводить госпожу Янковскую в мир своей загадочной романтики, – сказал он, пытаясь вернуть царевича к истинной сути их встречи, – Это не то, что вам нужно сейчас.

Царевич смерил его взглядом, затем медленно усмехнулся.

– Не волнуйтесь, ге-не-рал, я лишь искал немного легкости в этом тяжелом мире, – и вновь обернулся к лекарке, – Пожалуй, я могу вам помочь. В конце концов в моих интересах вылечить эту заразу, – он отвернулся, словно не хотел касаться этой темы, но все же продолжил, – Моя болезнь связана с кровью.

Далия была удивлена этой неожиданной откровенностью, промелькнувшей между этими двумя.

«Неужели они друзья?»

– Связана с кровью? – говорила она, чувствуя, как важны эти слова, – Это может значить многое. Я предлагаю поговорить об этом подробнее, как только мы окажемся в более подходящем месте.

Царевич кивнул, но его взгляд остался задумчивым, словно он уже знал, что эта беседа откроет двери к еще более глубоким тайнам – как о нем самом, так и о его семье. Генерал посмотрел на него с обеспокоенным выражением, а затем на лекарку, словно предостерегая ее от участия в этом запутанном танце их судеб.

– Вам стоит идти, ваше высочество, – заметил генерал, явно желая оставить время для размышлений, – Надеюсь, что наша следующая встреча будет менее… игривой и более продуктивной.

Царевич лишь улыбнулся, но его улыбка была полна скрытого смысла. Лекарка почувствовала, что впереди их ждет нечто более серьезное, чем простое лечение.

Напряженное молчание, накрывшее лекарку и генерала во время их обратного пути к дворцу, стало ощутимым и тяжелым, словно давящее одеяло. Она, нервно перебирая мысли, решила прервать тишину:

– Вы выглядите взволнованным, – заметила она, хотя самой трудно было говорить, когда эмоции переполняли её. Его лицо, обрамлённое строгими чертами, вроде бы смягчилось, но всё же оставалось серьёзным.

Он не ответил, но вскоре остановился у дверей комнаты и, открыв их, жестом пригласил войти. Спальня словно перенесла её в элегантный и таинственный мир Российской империи XIX века. Потолок был высок, украшенный сложными лепнинами, а стены обиты мягким бархатом светлого голубого цвета, колоритно переливающимся на свету. В углу стояла изысканная мебель, с резьбой, кажется, выполненной вручную, и позолоченными деталями, но в то же время на столе находились современные устройства, напоминавшие невидимые источники энергии, которые испускали мягкий свет. Технологии, встроенные в её укрытие, создавали атмосферу смешения стилей: здесь соседствовали канделябры с электрическими лампами, а старинное зеркало, расположенное перед туалетным столиком, отражали изображения, как будто они были связаны с чем-то другим, невидимым для глаза.

«Компьютер».

Она заметила в разных концах спальни легкие мигающие огни.

«Неужели камер понаставили?»

Восхищенную красотой эта мысль вмиг вернула на землю. Теперь, когда они наконец остались наедине она могла задать свои вопросы:

– Старший царевич со всеми так безбожно флиртует?

– Он обожает внимание, – ответил наконец генерал, его тон сохранял напряженность, но он стал чуть более открытым, – Но не дайте себя обмануть. За его шармом скрываются гораздо более больные мотивы. Это часть его натуры: привлекать к себе людей, быть в центре событий. В этом мире, где привлекательность очень важна, он использует все свои чары, чтобы манипулировать обстоятельствами в свою пользу.