Сибирский кокон

– Четыре цели. Четыре генератора, – его голос был сухим и деловым. – Я дал им условные названия, чтобы не путаться.

Он поочередно выводил на экран схемы.

– Первая. «Игла». Генератор на старой ЛЭП. По структуре – самый простой. Расположен на открытой местности, на холме. Подойти к нему будет сложно, но и врагу трудно спрятать там большие силы. Пси-заглушка, судя по всему, стандартная.

Следующий файл.

– Вторая. «Сердце Реки». Находится под старой водонапорной станцией, в сети затопленных коллекторов. Физически добраться до него – адски сложно. Нужны акваланги, которых у нас нет, и проводники, знающие тоннели. Но враг, скорее всего, полагается на естественную защиту воды и темноты, поэтому активная оборона там может быть слабее.

Третий щелчок мыши.

– Третья. «Архив». Заброшенная школа №2. Генератор спрятан в самом нижнем, запечатанном уровне бункера «Метеора». Он защищен не только пси-полем, но и, я почти уверен, какими-то старыми, еще советскими системами безопасности. Я предполагаю, что для его отключения может понадобиться не взрыв, а сложная процедура деактивации. Взрывом мы можем обрушить всю школу и похоронить себя заживо.

И последняя, самая зловещая схема.

– И четвертая. «Колыбель». Расположена в районе вашего старого стойбища, Аня. Судя по сигнатуре, это самый мощный и самый загадочный из генераторов. Он находится в месте максимальной концентрации силы, а значит, и пси-поле там будет практически непробиваемым. Вероятно, это главный узел всей сети. Уничтожив его, мы можем обрушить все. Но подойти к нему – все равно что засунуть голову в пасть дракону.

Он закончил. Каждый из четырех вариантов был билетом в один конец.

Начались споры. Морозов, мысливший категориями военной логики и минимизации потерь, говорил первым.

– Начинать надо с самого слабого звена, – он указал на схему водокачки. – «Сердце Реки». Да, добраться трудно. Но если мы сможем это сделать, то, скорее всего, встретим там минимальное сопротивление. Это даст нам шанс на успех с наименьшими потерями. Атаковать в лоб «Иглу» – значит подставить под удар наших лучших бойцов в открытом поле.

– Нет, – мягко, но твердо возразила Аня. Искра, стоявшая за ее плечом, согласно кивнула. – Духи не любят воду, испорченную «черной кровью» Империи. Я чувствовала это у ручья. Энергия там вязкая, тяжелая, как болотная жижа. Мой ритуал там может не сработать или сработает неправильно. Мы можем усыпить «стражника», но утонуть в отравленной воде. А «Игла» … она стоит на открытом ветру. Энергия там чище. Она свободна. Там я смогу создать коридор.

Возник первый серьезный конфликт подходов. Холодная военная тактика столкнулась с шаманской интуицией. Николай, как технарь, поддержал Морозова – лезть в воду без оборудования было безумием. Дмитрий, наоборот, встал на сторону Ани.

– Она права, с точки зрения физики, – сказал он. – Чистота среды может быть ключевым фактором для возникновения устойчивого резонанса. Вода, насыщенная их наночастицами, будет искажать сигнал.

В спор, который грозил зайти в тупик, вмешался Иван. Он не разбирался ни в стратегии, ни в духах. Но он, как никто другой, чувствовал настроение толпы за их спинами.

– Мы не можем сейчас лезть под землю или в затопленные норы, – хрипло сказал он, обводя взглядом совет. – Вы их видели? – он кивнул в сторону замерших в отчаянии людей. – Им нужна победа. Не какая-то там, в подвале, а настоящая. Быстрая, ясная, которую можно увидеть и потрогать. Им нужно увидеть, как одна из этих инопланетных хреновин сдохнет и взорвется к чертовой матери.

Он ткнул пальцем в карту.

– «Игла» стоит на холме. Если мы ее разнесем, это увидят все в городе. Это будет как фейерверк. Это даст им надежду. Пусть это будет стоить нам дороже. Если мы сейчас полезем в какой-то коллектор и пропадем там на два дня, даже если мы победим, здесь все просто сойдут с ума от страха и неизвестности. Мы воюем не только с пришельцами. Мы воюем с отчаянием. И сейчас это наш главный враг.

Его грубые, но точные слова изменили ход дискуссии. Он напомнил всем, что боевой дух – это такой же ресурс, как патроны или медикаменты. И сейчас этот ресурс был на исходе.

Аргумент Ивана стал решающим. Морозов слушал его, и внутри боролись два человека: полковник, который видел тактическую безграмотность этого плана, и командир, который видел перед собой свою последнюю, измотанную армию на грани нервного срыва. Тактика мертва, если солдаты не хотят воевать. А этот мальчишка, сам того не понимая, говорил именно об этом. О последней искре боевого духа. Морозов на мгновение прикрыл глаза, вспомнив лица молодых солдат, потерявших волю в афганском ущелье. Он уже совершал эту ошибку – полагался на безупречный план, игнорируя человеческий фактор. Второй раз он ее не допустит.

Он открыл глаза, и в них была уже не борьба, а холодная решимость.

– Хорошо, – сказал он, и его кулак решительно опустился на стол. – Мальчишка прав. Цель номер один – «Игла». Но мы сделаем это по-моему. Тщательная разведка. Две группы: отвлекающая и штурмовая. Максимальная подготовка по каждому пункту. Без самодеятельности.

Решение было принято. В гнетущей тишине цеха, словно первая искра в сыром хворосте, вспыхнуло осмысленное действие. Совет окончен. Волков и Дмитрий тут же склонились над обрывками бумаги, лихорадочно рисуя схемы будущего ЭМИ-заряда. Николай, чертыхнувшись, пошел в свою мастерскую – готовить оружие и «коктейли Молотова». Аня и Искра удалились в свой угол, чтобы начать плести защитные амулеты и подбирать травы для дымовых шашек.

Глава закончилась на безмолвном крупном плане карты. На ней, рядом с обведенной красным «Иглой», лежали четыре предмета: потертый солдатский нож Морозова, амулет из медвежьего клыка Ани, тяжелый гаечный ключ Николая и видавший виды автомат Ивана. Четыре разных мира, четыре разных подхода, объединенные одной, почти невыполнимой задачей.

Первая цель была выбрана. Обратный отсчет до штурма начался.

Глава 62: Сбор Последних Сил: Оружие и Обереги

После того как решение было принято, лихорадка действия охватила осажденную лесопилку. Страх не ушел, он просто трансформировался в холодную, сосредоточенную ярость. Каждый знал свое место, каждый понимал, что от его вклада зависит, увидят ли они следующий рассвет. Колымажск собирал последние силы для своего первого и, возможно, последнего удара.

Бункер под СТО Николая превратился в кузницу Судного дня. Воздух здесь был густым и едким, пропитанным запахом паленой изоляции, мазута и озона, исходящего от работающей техники. Николай, с его обожженными, но на удивление ловкими руками, руководил процессом с мрачной эффективностью человека, который уже видел ад и вернулся оттуда.

– Бизон, давай еще! – рычал он, и могучий боец, кряхтя, притаскивал очередной корпус от старой микроволновки.

Волков вырвал из корпуса громоздкий магнетрон, осматривая его со всех сторон.

– Этот еще живой, – констатировал он и тут же вступил в спор с Николаем. – Если мы используем его для основного заряда, то на гранаты ничего не останется.

– И не надо! – отрезал Николай, выхватывая у него деталь. – У нас только один рабочий магнетрон на весь город, капитан! Один! Мы сделаем один, но мощный заряд для «Иглы», который точно сработает, а не десяток бесполезных хлопушек, которые только разозлят этих тварей. Нам не нужно много оружия. Нам нужно одно, которое попадет в цель.

Спор был окончен. Решено было сосредоточить все ресурсы на главном оружии. Две маленькие ЭМИ-гранаты, которые им удалось собрать до этого из сгоревших деталей, теперь казались бесценным сокровищем. Их отдали Ивану со строгим наказом: использовать только в самом крайнем случае. Каждая самоделка была штучным товаром, результатом огромного труда, удачи и гениальной смекалки. И права на ошибку у них не было.

Рядом, склонившись над главным детищем – тяжелым, утыканным проводами ЭМИ-зарядом, который должен был уничтожить «Иглу», – спорили Волков и Дмитрий.

– Нам не хватит мощности, если не поднять напряжение на первичной обмотке! – почти кричал Волков, тыча пальцем в схему.

– Если мы его поднимем, конденсаторы не выдержат! Они рванут еще на подходе! – не уступал Дмитрий.

Это был спор двух блестящих умов на краю гибели, и в этом споре, в скрежете металла и искрах сварки, рождалось их единственное наступательное оружие.

Совершенно иная атмосфера царила в старой бытовке, ставшей святилищем Ани и Искры. Здесь пахло сухими травами, дымом можжевельника и едва уловимым, чистым ароматом синих кристаллов. Если в бункере ковали физическое оружие, то здесь создавали защиту для душ.

На грубом деревянном столе лежали не металл и провода, а речные камни, волчьи клыки, совиные перья и осколки сияющего металла повстанцев.

Аня, отрешившись от всего мира, медленно, с максимальной концентрацией, вырезала на каждом плоском камне тот самый новый символ – «колыбельную для стражника». Она не просто царапала камень; казалось, она вкладывала в каждую линию часть своей воли, своей энергии, своей надежды.

Искра, используя знания из «Книги Теней» и советы Дмитрия, оплетала эти камни тонкой медной проволокой, создавая гибридные техно-шаманские устройства. К каждому она привязывала перо совы – для «ясности видения» в хаосе пси-поля, и маленький волчий клык – для «силы духа», чтобы бойцы не поддались страху.

– Дым должен быть правильным, – шептала она, смешивая в чашке толченые травы с пылью от растолченного синего кристалла. – Не просто скрыть, а ослепить их изнутри.

Эта тихая, сосредоточенная работа была не менее важна, чем грохот в кузнице Николая. Это был их щит, сотканный из веры и древних знаний.

Третьим рубежом подготовки стал импровизированный госпиталь в самом защищенном отсеке лесопилки. Здесь не было ни ярости боя, ни мистической тишины. Здесь царил холодный, расчетливый профессионализм тех, кто готовится к худшему.

Людмила Петровна, главврач, с суровым, непроницаемым лицом отдавала четкие, отрывистые команды. Ее цинизм испарился, осталась лишь холодная ярость хирурга на передовой. Она лично стерилизовала скальпели и зажимы над огнем спиртовки, пересчитывала последние ампулы с обезболивающим, рвала на бинты старые, но чистые простыни.

Катя и Валера работали рядом, как единый, слаженный механизм. Они готовили койки, стелили на них все, что могло сойти за матрасы, расставляли банки с чистой водой. Их общие испытания в захваченной больнице сблизили их, научив понимать друг друга без слов.

В какой-то момент в отсек вошла Марфа. В руках она держала корзину, в которой лежали ее последние запасы – несколько банок тушенки и буханка зачерствевшего хлеба.

– Бойцам нужно есть, – коротко сказала она, ставя корзину на стол. В ее голосе не было привычной язвительности, только глухая, почти материнская забота. Здесь, на рубеже милосердия, готовились не атаковать, а спасать.

Ночь перед штурмом была наполнена тихими, пронзительными моментами. Время сжалось, и каждое мгновение приобретало особую ценность.

Лёха, молодой пожарный, нашел Катю, когда она на минуту присела отдохнуть. Он молча протянул ей свой маленький, но тяжелый пожарный топорик с отполированной до блеска рукояткой.

– Если что… он острый, – неловко пробормотал он.

Она взяла его, и на мгновение их пальцы соприкоснулись. Не было ни слов, ни обещаний. Только долгий взгляд, в котором смешались страх за него и щемящая нежность.

Дмитрий подошел к Искре, когда та заканчивала плести последний оберег. Он протянул ей на ладони небольшой, самый чистый и яркий синий кристалл, уже нанизанный на кожаный шнурок.

– Это… для тебя, – сказал он. – Он самый сильный. На всякий случай.

Она приняла подарок, и ее пальцы легко коснулись его руки. Их союз был встречей двух миров, и этот простой дар был его символом.

Иван нашел Аню на проржавевшей крыше цеха. Они стояли рядом, глядя на оранжевое, беззвездное небо, и долго молчали. Тишина между ними говорила больше, чем любые слова.

– Вернись, – наконец просто сказала она, не глядя на него.

– Только после тебя, – так же просто ответил он.

Это не была клятва в любви. Это было признание того, что их судьбы теперь сплетены в один тугой, неразрывный узел.

Холодный, серый рассвет просочился в цех. Штурмовая группа была в сборе. Иван, Бизон, Орлан и еще пятеро самых проверенных бойцов. Морозов проводил последний, короткий инструктаж, его голос был сухим и деловым.

– Действуем быстро. Без самодеятельности. Слушать только Ивана и меня. Ваша задача – доставить заряд и прикрыть Аню. Все остальное – неважно.

Бойцы молча проверяли оружие, поправляли самодельные бронежилеты из кусков металла и старых покрышек. Аня и Искра подошли к ним и раздали заряженные обереги. От камней исходило слабое, уверенное тепло, которое, казалось, успокаивало бешено колотящиеся сердца.

Они стояли перед распахнутыми воротами цеха – небольшой, разношерстный отряд, вооруженный хламом, верой и отчаянием. Они были последней надеждой Колымажска. Сделав глубокий вдох, они шагнули в морозную, оранжевую дымку. Никто не знал, кто из них вернется назад.

Глава 63: Первая Цель: Разведка «Иглы»

Ночь накрыла Колымажск плотным, беззвездным одеялом. В бункере под СТО, превращенном в штаб сопротивления, царила напряженная, густая тишина. Морозов стоял перед небольшой группой, выбранной для самой опасной задачи из всех, что им предстояли. Это была не штурмовая группа, а глаза и уши их отчаянной армии. Разведчики.

В группу вошли лучшие из лучших для этой цели. Орлан, лучший следопыт и лучник «Теней», чье зрение было остро, как у полярной совы, а шаг – бесшумен, как падающий снег. Лис, самый ловкий и незаметный из «Волков», юркий парень, способный просочиться сквозь игольное ушко и слиться с любой тенью. И Тихий, хакер-самоучка, чья задача была не сражаться, а сканировать. Он крепко прижимал к груди громоздкий, но бесценный прибор – самодельный анализатор частот, который они с Волковым собрали из останков военной рации и инопланетных деталей.

Аня подошла к ним и вручила каждому по только что сделанному оберегу. Камни в них были еще теплыми от ее рук.

– Они не сделают вас невидимыми, – предупредила она тихим, серьезным голосом. – Но они скроют ваш страх. Биороботы чуют его, как волки – кровь. Держите разум чистым, не давайте панике овладеть вами.

Иван провожал их до самых ворот лесопилки, его лицо было мрачной, непроницаемой маской. Он молча протянул Лису свой лучший, идеально сбалансированный нож.

– Если что, – глухо сказал он, – не дайтесь им живыми.

Это была не угроза и не приказ. Это была просьба, полная горького понимания. Лис молча кивнул и спрятал нож за поясом.

Троица растворилась в морозной, оранжевой дымке.

Путь к холму, где чернела на фоне неба «Игла», пролегал через мертвую землю. Влияние Кокона здесь ощущалось почти физически. Деревья, покрытые хрупкой, стекловидной корой, стояли как уродливые изваяния в галерее безумного скульптора. Земля была усеяна «плачущими кристаллами», которые сочились едкой, шипящей жижей, отравляя снег вокруг.

Орлан вел их, ступая с нечеловеческой осторожностью. Его глаза читали эту проклятую землю, как открытую книгу. Он видел то, чего обычный человек никогда бы не заметил: едва заметные вмятины на насте от тяжелых, трехпалых лап биороботов, радужные разводы на снегу от капель едкой слизи, оставленной мутантами. Лис двигался за ним, как его вторая тень, повторяя каждое движение, сливаясь с местностью. Тихий, самый неуклюжий из них, постоянно спотыкался, но мертвой хваткой вцепился в свой драгоценный прибор.

В какой-то момент, перелезая через поваленное дерево, он случайно задел ногой небольшой, почти скрытый под снегом «плачущий кристалл». Тот мгновенно отреагировал, с шипением выпустив облачко ядовито-зеленого пара. Орлан, чья реакция была молниеносной, рывком оттащил его назад за секунду до того, как пар коснулся бы его сапога. Тихий с ужасом посмотрел на то место, где он только что стоял: снег там почернел и задымился. Опасность была повсюду, и она не прощала ошибок.

Через час изматывающего пути они добрались до подножия холма и заняли позицию в густых зарослях замерзшего кустарника, чьи ветви царапали лицо. Перед ними, в сотне метров, открывался вид на цель.

«Игла» была не просто старой опорой ЛЭП. Она изменилась до неузнаваемости. Ее металлическая, решетчатая конструкция была густо опутана толстыми, черными, органически выглядящими кабелями, которые слабо пульсировали в такт гулу Кокона и уходили глубоко в промерзшую землю. На самой вершине опоры медленно, беззвучно вращалось странное устройство, похожее на раскрывшийся хищный цветок, испуская едва видимое оранжевое марево. Это и было пси-поле, их «сторожевой пес».

Вокруг основания «Иглы» двигались патрули. Это была не хаотичная стая мутантов, а четкая, эшелонированная система обороны. Тихий ужас охватил разведчиков. Они увидели как минимум три типа охраны. «Гончие» – быстрые, похожие на скелеты борзых биороботы, которые рыскали по периметру, постоянно принюхиваясь к воздуху. «Часовые» – медлительные, тяжело бронированные гуманоиды с кристаллическими лезвиями вместо рук. Они стояли на ключевых точках, как неживые статуи, но разведчики знали, что их реакция будет мгновенной. И самое страшное – «Наблюдатели». Летающие, похожие на гигантских металлических стрекоз дроны, которые бесшумно барражировали над холмом, методично сканируя местность длинными, красными лучами.

Лис, прильнув к биноклю, прошептал в рацию:

– Вижу два типа гуманоидов. Одни быстрые, "гончие", как мы их назвали. А вторые… "Часовые". Медленные, тяжело бронированные. Я не вижу у них никакого стрелкового оружия. Только эти лезвия. Похоже, их задача – ближний бой, как у гладиаторов. Они – живой щит и меч генератора. А за дальний бой отвечают летающие "Наблюдатели". Если мы сможем отвлечь "Наблюдателей", то к "Игле" можно подобраться вплотную.

Пока Орлан и Лис, используя бинокль и свою феноменальную память, составляли карту маршрутов патрулирования и искали «мертвые зоны», Тихий, дрожащими от холода и страха пальцами, активировал свой анализатор. Прибор издал тихий, пронзительный писк, и Тихий, выругавшись шепотом, лихорадочно зажал динамик пальцем.

На маленьком, тусклом экране побежали зеленые строчки данных.

– Поле нестабильно… – прошептал он в рацию, которую держал у самых губ, его голос был едва слышен. – У него есть циклы… Волков был прав, это подзарядка. Судя по всему, основное ядро генератора работает импульсами. Примерно каждые пять минут оно накапливает энергию. А затем, на три секунды, переключает контуры, чтобы сбросить излишки в землю. Эти три секунды – время переключения, когда пси-защита падает почти до нуля. Это наше окно. Только три секунды.

В этот самый момент один из летающих «Наблюдателей», до этого плавно двигавшийся по своей траектории, резко изменил курс и полетел прямо в их сторону. Его красный, всевидящий луч начал методично прочесывать склон, приближаясь к их укрытию.

– Замри! – прошипел Орлан.

Все трое вжались в мерзлую землю, не смея дышать, не смея даже моргнуть. Амулеты на их шеях ощутимо потеплели, словно пытаясь скрыть всплеск адреналина, который сейчас зашкаливал в их крови. Красный луч скользнул по веткам кустарника, прошел буквально в метре над головой Лиса, на мгновение осветив его расширенные от ужаса глаза, задержался на долю секунды, словно что-то почувствовав… и двинулся дальше. Дрон их не заметил.

Они лежали не двигаясь еще целую минуту, прежде чем позволили себе выдохнуть. Этот выдох превратился в облачко пара, которое тут же растаяло в морозном воздухе. Тихий, который не отрываясь смотрел на свой анализатор, понял, что произошло.

– Окно… – прошептал он, показывая замершие на мгновение цифры на экране. – Мы попали в трехсекундное "окно".

Он понял, в чем дело. Амулеты на их шеях лишь слабо маскировали их эмоциональный фон, делая его похожим на фоновый шум. Но в тот самый момент, когда пси-поле генератора вошло в свой минимум, этой маскировки хватило. Для сканера дрона, настроенного на поиск резких всплесков адреналина и страха, они на эти три секунды просто исчезли, их аура полностью слилась с холодным спокойствием замерзшей земли. Их спасла не слепая удача. Их спасли точный расчет Волкова, древняя магия Искры и три драгоценные секунды, в которые они уложились.

Получив всю возможную информацию – маршруты патрулей, цикличность пси-поля, расположение «часовых» и точное время «окна уязвимости», – группа начала отход. Они возвращались другой тропой, еще более опасной и длинной, чтобы не навести на свой след.

На лесопилку они вернулись, когда оранжевое небо на востоке начало светлеть, обещая еще один безрадостный день. Они были измучены, насквозь промерзшие, но живые. И они принесли бесценные данные.

В бункере их уже ждал весь «военный совет». Тихий, игнорируя усталость, выложил свои расчеты на стол. Орлан и Лис нанесли на карту точные маршруты патрулей и те немногие «мертвые зоны», которые им удалось обнаружить между секторами обзора «Наблюдателей». Картина вырисовывалась удручающая.

– Они ждут нас, – подвел итог Лис своим тихим, бесцветным голосом. – Это не просто охрана. Это идеально выстроенная ловушка.

Информация была собрана. Саспенс достиг своего пика. Теперь они знали, насколько силен враг и насколько ничтожны их шансы. Но отступать было уже некуда. План штурма начал обретать свои кровавые, реальные черты.

Глава 64: Семёнов Наносит Удар: Превентивная Атака

Ночь перед штурмом была наполнена ложным затишьем. На лесопилке, ставшей военным лагерем, царила сосредоточенная, деловитая суета. Штурмовая группа во главе с Иваном и Морозовым в последний раз проверяла оружие и снаряжение. В воздухе висело напряжение, но это было напряжение сжатой пружины, готовой распрямиться. Все их мысли, все надежды были устремлены на «Иглу». Они были так сфокусированы на своей цели, что не заметили, как тень подкралась к ним со спины.

В это же время в другом конце замерзшего города, в пыльном кабинете захваченного отделения милиции, стоял начальник Семёнов. Он не смотрел в бинокль и не слушал донесения. Он просто стоял у окна, глядя в сторону лесопилки, и на его сером, почти лишенном эмоций лице медленно расползалась хищная, понимающая ухмылка. Ему не нужны были шпионы. Его улучшенное восприятие, дар Империи, позволяло ему чувствовать концентрацию воли, страха и надежды. Эмоциональный фон, исходящий от лесопилки, был для него подобен яркому маяку в ночи. Они что-то задумали. Что-то дерзкое.

Он не знал их точного плана, но он знал, что они готовятся нанести удар. И он чувствовал, откуда исходит эта уверенность – от другого их актива, погребенного под руинами, но чье голодное, мстительное сознание уже снова тянулось к свету, как ядовитый гриб. Под руинами обрушенной башни слабо пульсировало сознание Серого. Его раздробленная плоть, питаемая черной энергией кристалла, который он носил в себе, срасталась с нечеловеческой скоростью, и его хаотичные, мстительные мысли, как в мутной воде, отражали обрывки планов тех, с кем он когда-то был рядом. Этой информации было достаточно.

Но Семёнов полагался не только на новые чувства. Он был человеком советской закалки, бывшим начальником милиции, знавшим свой город не только по улицам, но и по подземельям. Его память, дотошная и въедливая, хранила планы гражданской обороны, схемы коммуникаций, расположения бункеров. И сейчас его человеческие знания наложились на инопланетное восприятие. Он чувствовал концентрацию энергии в районе старого СТО, и его память тут же подсказала: бункер ГО. А значит – и старые, давно списанные, но существующие коммуникации.

Его новые чувства не просто подсказывали направление, они позволяли ему "видеть" пустоты под землей, ощущать потоки воздуха в заваленных шахтах. Он нашел не "забытый" тоннель. Он нашел известную ему по старым планам, но недооцененную другими уязвимость, точно определив ее местоположение благодаря своему нечеловеческому чутью.

Он обернулся. В тенях за его спиной беззвучно стояли трое. Их массивные, покрытые хитином фигуры едва помещались в дверном проеме. «Преторианцы». Элитные биороботы, его личная гвардия, подарок от новых хозяев. Семёнов отдал тихий, почти беззвучный приказ, который они восприняли мгновенно. Цель – не крепость. Цель – сердце.

Атака началась внезапно, без предупреждения и не там, где ее ждали. Удар был нанесен по СТО Николая. Расчет Семёнова был холоден и безупречен: на лесопилке – мускулы, расходный материал. В бункере под СТО – мозг операции, их ученые, их медики, и, самое главное, их уникальное сокровище – генератор ГКЧ-7М.