Сибирский кокон

Глава 55: Голос из Тайги: Первые Вести от Морозова

После героической победы у водонапорной башни и гибели Бурана на лесопилке наступило тревожное, гнетущее затишье. Завал в ущелье, созданный падением башни, надежно защищал их от прямой атаки со стороны речного порта, где, как они предполагали, все еще скрывались остатки банды Серого. Но это давало лишь временную передышку.

Ресурсы таяли с каждым днем. Еды почти не осталось, приходилось варить похлебку из найденных кореньев и остатков крупы. Топливо для буржуек и генератора Николая, который они использовали для зарядки раций и освещения бункера, было на исходе. Но самое страшное – таяла надежда. Каждый день приносил новые свидетельства того, как Кокон медленно, но неумолимо переделывает их мир: светящаяся кора деревьев, "плачущие" ядовитые кристаллы, мутировавшие животные, которые становились все более хитрыми и агрессивными.

Именно в один из таких серых, безнадежных дней, когда отчаяние почти овладело всеми, и произошел прорыв.

Тихий, который после смерти Костястого стал еще более молчаливым и угрюмым, почти не вылезал из своей импровизированной радиорубки в бункере под СТО. Он сутками напролет, как одержимый, сидел в наушниках, вслушиваясь в хаос помех Кокона, пытаясь снова поймать тот призрачный сигнал повстанцев на частоте 7.77 МГц. Он использовал все свои знания и те немногие схемы, что им удалось найти, пытаясь усилить и стабилизировать прием.

– Это бесполезно, – говорил ему Бизон, принося кружку с горячим отваром. – Ты только себя изведешь. Там одна тишина.

– Не тишина, – упрямо отвечал Тихий, не снимая наушников. – Там есть что-то. Я слышу. Просто оно очень далеко. Или очень слабое.

И вот, однажды ночью, когда почти все в лагере спали тревожным сном, его упорство было вознаграждено. Сквозь обычный треск и гул Кокона, он снова уловил ту самую, едва различимую, мелодичную последовательность из пяти тонов. Но на этот раз она была другой – более настойчивой, повторяющейся, словно кто-то отчаянно пытался достучаться до них.

Тихий мгновенно включил всю свою аппаратуру. Он начал передавать в ответ короткие, простые сигналы, используя модуляцию, основанную на одном из символов повстанцев, который Искра начертила ему на куске картона.

И ему ответили.

Это был не голос, не слова. Это была серия коротких, ритмичных импульсов, похожих на код Морзе, но более сложный. Тихий лихорадочно записывал их на бумагу, его сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он не понимал их значения, но он знал – это осмысленное сообщение. Это не были случайные помехи.

– Иван! Аня! Сюда! Быстрее! – закричал он, выбегая из своей радиорубки.

В бункере собрались все лидеры: Иван, Аня, Николай, Дмитрий. Тихий, дрожащими от волнения руками, разложил на столе листы бумаги, испещренные точками и тире.

– Я не знаю, что это, – сказал он. – Это не Морзе. Какой-то другой код. Но он повторяется. Это точно сообщение. Оттуда, – он кивнул в сторону карты, на которой была отмечена Черная Сопка.

Они долго ломали голову над шифровкой, но без ключа это была лишь бессмыслица.

– Может, в документах Горохова что-то есть? – предположил Дмитрий.

Они снова и снова перебирали бумаги, принесенные Марком, но ничего похожего на ключ к шифру не находили.

– Подождите, – вдруг сказала Аня, которая до этого молча рассматривала символы, записанные Тихим. – Это… это похоже на узоры на старых шаманских бубнах. Ритм… Повторения…

Она взяла карандаш и начала обводить повторяющиеся группы символов. Постепенно, из хаоса точек и тире, начал проступать рисунок. Спираль. И несколько треугольников.

– Это не буквы, – догадался Дмитрий. – Это координаты! Или схема! Они передают нам не слова, а образы!

Используя карту "Метеора", найденную в бункере, и свои знания местности, они начали сопоставлять полученный "рисунок" с картой.

– Вот… смотрите! – Волков, которого они еще не знали, но который в этот самый момент, за десятки километров от них, делал то же самое, нашел бы ответ быстрее, но и они, объединив усилия, справились. Дмитрий указал на карту. – Эта спираль… она в точности повторяет изгиб Черной речки у подножия сопки. А эти три треугольника… это три скалы-останца, которые стоят там. Они передали нам точное место!

– Но это не все, – сказала Аня, указывая на еще одну группу символов. – Здесь… здесь еще что-то. Предупреждение.

Искра, которую позвали на помощь, долго всматривалась в узоры, напевая что-то себе под нос.

– Я чувствую… опасность, – прошептала она. – И… боль. Они ранены. И они не одни там. Рядом с ними… тень. Холодная, злая.

Стало ясно. Морозов и Волков были живы. Они нашли укрытие и способ подать сигнал. Но они были в беде, и, возможно, за ними кто-то следил. Или рядом с их убежищем находилось что-то, связанное с Империей.

– Мы должны идти, – сказал Иван, его голос был тверд. – Немедленно.

– Это безумие, – возразил Николай. – Отправлять сейчас отряд в самое сердце аномальной зоны… это самоубийство. У нас мало людей, еще меньше патронов. А Серый только и ждет, когда мы ослабим оборону.

– А что ты предлагаешь? Сидеть здесь и ждать, пока они умрут? – вспылил Иван. – Эти люди – наш единственный шанс получить информацию об "Очистителе", о котором ты сам говорил, что это может быть оружием! Единственный шанс понять, как бороться с этой дрянью! Если мы упустим эту возможность, мы все здесь сгнием!

– Иван прав, – поддержала его Аня. – Риск огромен. Но сидеть сложа руки – это гарантированная смерть. Мы отправим небольшой, но самый сильный и быстрый отряд. Тех, кто знает тайгу и умеет выживать.

Решение было принято. В экспедицию отправятся лучшие: Аня, как проводник и шаман, чувствующий энергии; Иван, как командир и опытный боец; Орлан, лучший лучник и следопыт; и Бизон, как грубая сила, способная проломить любую преграду. Николай, Тихий, Дмитрий, Искра и остальные останутся защищать лагерь.

Они понимали, что идут, возможно, в один конец. Но в их глазах горела новая, отчаянная решимость. Голос из тайги, пробившийся сквозь мертвый эфир Кокона, дал им то, чего им так не хватало последние дни – цель. И ради этой цели они были готовы рискнуть всем. Экспедиция в неизвестность начиналась.

Глава 56: Экспедиция в Неизвестность

С первыми лучами тусклого, оранжевого рассвета, который так и не смог пробиться сквозь плотную пелену Кокона, небольшой, хорошо вооруженный отряд покинул относительную безопасность лесопилки и углубился во враждебную, замерзшую тайгу. Впереди, бесшумно, как рысь, ступая по насту, шла Аня. За ней, тяжело опираясь на самодельное копье и внимательно осматриваясь по сторонам, следовал Иван. Замыкали группу молчаливый, сосредоточенный Орлан, чей взгляд, казалось, видел каждый сломанный сучок и каждый подозрительный след, и могучий Бизон, несший на себе основную часть их скудных припасов и оружия.

Путь к Черной Сопке, который на карте казался не таким уж и длинным, в реальности превратился в настоящее испытание на прочность. Тайга под Коконом была уже не той, которую они знали с детства. Она стала чужой, зловещей, полной смертельных ловушек.

Им приходилось двигаться медленно, постоянно сверяясь с картой и компасом Ивана, который, в отличие от обычных, все еще работал, хоть и давал сбои в особо аномальных зонах. Воздух был тяжелым, наэлектризованным. Низкий гул Кокона здесь, вдали от города, казалось, становился еще сильнее, чище, не заглушаемый шумом поселения. Он давил на уши, вызывая тошноту и головокружение, а иногда Ивану, когда он особенно уставал, чудилось, что он слышит обрывки чужих мыслей, как далекое, искаженное эхо. Он слышал тревогу Орлана о малом количестве стрел, страх Бизона за свою раненую ногу, сосредоточенную молитву Ани своим духам. Это был тот самый 'зеркальный слух', на который жаловались дети в школе. Он давно замечал у себя эту странную, обостренную чувствительность, но здесь, в этой звенящей, аномальной тишине, она стала почти невыносимой, смешивая его собственные мысли с чужими. Он старался не обращать на это внимания, списывая на усталость и нервное истощение, но это пугало и отвлекало.

Они шли по земле, покрытой не только грязным снегом, но и странным, стекловидным инеем, который хрустел под ногами, как битое стекло. Деревья, чья кора уже начала светиться ядовито-зеленым светом, стояли, как молчаливые, уродливые призраки. Иногда им встречались "плачущие камни" – черные, пульсирующие кристаллы Империи, сочившиеся ядовитой, шипящей на снегу жижей. Отряд осторожно обходил эти проклятые места, чувствуя исходящую от них волну холода и враждебности.

Первая серьезная опасность подстерегала их у замерзшего ручья. Когда они уже почти перебрались на другой берег, лед под ногами Бизона с треском проломился, и его нога ушла в ледяную воду. Но это была не просто вода. Густая, маслянистая, почти черная жидкость тут же начала разъедать его штанину и сапог, как кислота. Бизон взревел от боли и неожиданности. Иван и Орлан с трудом вытащили его на берег. Штанина на его ноге дымилась, а кожа под ней покраснела и покрылась волдырями.

– Что это за дрянь?! – прорычал Бизон, пытаясь стряхнуть с ноги остатки едкой жижи.

– Вода из ручья, который протекает мимо "плачущих камней", – мрачно констатировала Аня, быстро доставая из своего мешочка мох и какие-то травы, чтобы обработать ожог. – Они отравляют не только землю, но и воду.

Двигаться дальше стало еще труднее. Бизон, хоть и не подавал вида, сильно хромал.

Ночью они разбили лагерь в небольшой, скрытой от ветра лощине. Развели маленький, почти бездымный костер, который давал больше света, чем тепла. По очереди несли дозор. Сон был тревожным, прерывистым, полным кошмаров. Ивану снился Серый, его смеющиеся, горящие желтым огнем глаза и черный нож, вонзающийся ему в грудь. Ане – расколотое оранжевое небо и кричащая от боли, умирающая тайга.

На второй день пути они вышли к старому болоту, затянутому тонкой, обманчивой коркой льда. По карте его можно было обойти, но это заняло бы лишние полдня, которых у них не было.

– Идем по краю, по кочкам, след в след, – скомандовал Иван. – Орлан, иди первым, ты самый легкий.

Они двигались медленно, балансируя на замерзших, покрытых стекловидным инеем кочках. Внезапно из-под снега, прямо перед Орланом, взметнулось что-то длинное и гибкое, похожее на костяное щупальце. Орлан отпрыгнул в сторону, едва не соскользнув в трясину. Из-под льда показалась уродливая голова мутировавшей выдры или норки – с несколькими рядами игольчатых зубов и пустыми, белыми глазами. Тварь издала шипящий, булькающий звук, и из-подо льда рядом с ней показалось еще несколько таких же.

– Назад! Быстро! – крикнул Иван.

Но отступать было поздно. Аня, не раздумывая, метнула свой нож, вонзив его твари прямо в глазницу. Бизон, рыча, обрушил приклад своего обреза на вторую голову, проломив тонкий лед. Несколько минут они отбивались от этих болотных тварей, стараясь удержать равновесие на скользких кочках. Бой был коротким, но изматывающим. Когда все стихло, они стояли, тяжело дыша, покрытые потом, несмотря на мороз. Эта стычка не оставила им ран, но отняла драгоценные силы и еще раз напомнила, что в этой новой тайге смерть могла ждать под каждым камнем, под каждой кочкой.

К вечеру второго дня они вышли к заброшенной делянке, усеянной гниющими стволами деревьев. Идеальное место для засады. Они двигались медленно, когда Иван вдруг замер и схватился за голову, его лицо исказила гримаса боли.

– Что там? – шепотом спросила Аня.

– Не знаю… – прохрипел он. – Шум… Много… Страх…

Его «зеркальный слух» включился на полную мощность. Но это был не чистый сигнал. Он слышал все сразу: тревогу Орлана, который заметил свежие следы, усталость Бизона, сосредоточенность Ани и еще что-то… чужое. Холодное, хищное любопытство. Но хуже всего был страх. Он не мог понять, где его собственный инстинктивный ужас, а где отраженная паника его товарищей, которая волнами вливалась в его сознание, грозя парализовать волю.

– Ловушка, – прошептала Аня, ее рука легла на амулет. Она увидела то, чего не видел Иван – едва заметные сигнальные нити, натянутые между деревьями.

В этот момент из-за стволов бесшумно выскользнуло несколько быстрых, похожих на скелеты борзых биороботов. Но вместо того, чтобы атаковать, они остановились, словно чего-то ожидая. Иван понял: они не просто охотились, они пытались нащупать его разум, играли на его обострившихся чувствах, пытаясь заставить его выдать себя паникой.

– Не поддавайся, – голос Ани прозвучал в его голове как якорь. – Это не твой страх. Дыши.

Иван сжал зубы, отсекая чужие эмоции, концентрируясь на холодном, чистом гневе. Он поднял копье. Бой был коротким и яростным. Но после него Иван чувствовал себя опустошенным, с раскалывающейся головой. Эта способность была не даром. Она была проклятием, оружием, которое могло ударить по нему самому.

На следующий день они наткнулись на следы. Это были не следы мутантов. Это были отпечатки армейских ботинок. И гильзы. Много гильз от автоматов.

– Военные, – констатировал Иван, поднимая одну из гильз. – Похоже, поисковая группа, которую посылали за Морозовым, все-таки была здесь.

– Но где они сейчас? – спросил Орлан, внимательно изучая следы. – Следы обрываются. И… здесь была бойня.

Он указал на поваленные деревья, следы когтей на стволах и бурые пятна запекшейся крови на снегу. Они нашли несколько изуродованных трупов мутировавших волков, но ни одного тела человека.

– Их либо забрали свои, – предположил Иван, – либо… их утащили эти твари.

Эта находка заставила их двигаться еще осторожнее. Враг был не только силен, но и хитер.

К вечеру третьего дня, когда они уже были на пределе своих сил, а припасы почти закончились, они вышли к подножию Черной Сопки. И здесь они столкнулись с новой, еще более странной аномалией.

Земля под их ногами начала едва заметно вибрировать, а воздух наполнился тихим, мелодичным, почти хрустальным звоном, похожим на тот, что издавали синие кристаллы. Но этот звон был во много раз сильнее. Он не давил, как гул Кокона, а наоборот, вызывал странное, почти гипнотическое состояние, легкое головокружение и потерю ориентации.

– Что это? – прошептал Бизон, хватаясь за голову.

– "Песня синих камней", – ответила Аня. Ее амулет на груди ярко пульсировал синим светом. – Мы близко. Но эта "песнь" может быть опасна для тех, кто не готов ее услышать. Она может свести с ума.

Она достала из своего мешочка четыре небольших оберега, созданных ими с Дмитрием и Искрой, и раздала их своим спутникам.

– Держите их. Они помогут вашему разуму противостоять этому зову.

С оберегами стало немного легче, но странный, завораживающий звон не прекращался. Они вошли в узкое ущелье, стены которого были покрыты светящимся синеватым лишайником. И здесь, в самом конце ущелья, они увидели вход в пещеру, отмеченный знакомыми спиральными символами. "Врата синих духов".

Они не знали, что ждет их внутри. Живые военные, ловушка, или просто пустая, холодная пещера. Но они дошли. И теперь им предстояло сделать последний, самый рискованный шаг – войти в неизвестность, от которой зависела не только их собственная судьба, но и судьба всего Колымажска.

Глава 57: Лаборатория под СТО: Прорыв Химика и Искры

Пока отряд Ивана и Ани, рискуя всем, пробивался сквозь ледяную, враждебную тайгу к Черной Сопке, жизнь в их главном убежище, бункере под СТО Николая, не замирала ни на минуту. После эвакуации раненых из больницы это место окончательно превратилось в центр сопротивления – госпиталь, штаб, мастерскую и научную лабораторию в одном лице.

Дмитрий "Химик" и Искра почти не выходили из небольшого, хорошо изолированного отсека бункера, который Николай выделил им для работы. Здесь, в свете тусклых ламп, питаемых от старого генератора, они продолжали свои отчаянные, почти безумные эксперименты. На их импровизированном лабораторном столе соседствовали старые, пожелтевшие листы "Книги Теней" с древними шаманскими символами, копии секретных отчетов "Метеора", принесенные Марком, несколько синих кристаллов повстанцев и, в отдельном, запечатанном свинцовой пластиной ящике, – образцы тканей и черных кристаллических осколков, взятых у поверженных биороботов.

Их целью было не просто создание защитных оберегов. Они пытались найти способ не просто защищаться от враждебной энергии Кокона и его порождений, а активно противодействовать ей.

– Смотри, Искра, – сказал Дмитрий, указывая на страницу из отчета "Метеора" 80-х годов. – Здесь они пишут, что при попытке "разогнать" синий кристалл с помощью мощного электромагнитного импульса, он не разрушился, а вошел в некий "стабильный резонанс", начав излучать на очень специфической, гармоничной частоте. Но они не смогли удержать этот резонанс, и эксперимент закончился взрывом и гибелью нескольких сотрудников. Они не поняли, что для стабилизации поля нужен был не только технический, но и… другой компонент.

– Песня земли, – тихо сказала Искра, проводя пальцем по похожему спиральному символу в "Книге Теней". – Наши предки знали, что просто ударить в бубен недостаточно. Нужен правильный ритм, правильное слово, правильное состояние духа. Сила откликается только на силу, созвучную ей.

Их осенила одна и та же догадка. Что, если объединить технологии, описанные в отчетах "Метеора", с древними шаманскими практиками? Что, если тот самый генератор квантовых частот ГКЧ-7М, найденный Николаем, и был тем самым "мощным импульсным устройством", которое использовали военные?

Они спустились в самый дальний отсек бункера, где стоял громоздкий, пыльный агрегат ГКЧ-7М, найденный Николаем.

– Мы пробовали дважды, – сказал Тихий, указывая на оплавленные провода на корпусе. Его голос был мрачным. – Первый раз, когда мы попытались запустить его по схемам из документов «Метеора», он чуть не взорвал нам весь бункер. Второй раз Искра пыталась его "успокоить" пением, но без достаточной мощности кристалл почти не реагировал. Дмитрий говорит, что работает только все вместе. Или никак.

План был на грани безумия. Они решили попытаться в третий раз, объединив оба подхода. В специальную камеру поместили самый крупный синий кристалл. Дмитрий, сверяясь со своими расчетами, основанными на отчетах «Метеора», выставил на пульте генератора параметры импульса. Это была чистая теория, рискованная догадка.

– Включаем! – скомандовал Дмитрий, его голос был напряжен до предела.

Тихий, сцепив зубы, сжал рубильник. Генератор взревел, набирая мощность. Кристалл вспыхнул, но свет был рваным, нестабильным, как сердце при аритмии. Стрелки приборов заплясали у красной черты.

– Не то! – крикнул Дмитрий, глядя на дрожащие стрелки. – Гармоника не совпадает! Он сейчас перегреется! Выключай!

Но Искра, положив дрожащие руки на холодный, вибрирующий металл генератора, закрыла глаза. Она начала свой горловой напев, игнорируя крики Дмитрия. Это была не просто песня. Она пыталась найти в реве машины тот самый "тон земли", но хаотичная энергия генератора сбивала ее, причиняя почти физическую боль. Она почувствовала соленый привкус во рту – пошла носом кровь, но она не остановилась. Она отсекла весь внешний шум, всю панику, и сосредоточилась на одной-единственной, чистой ноте, которую чувствовала внутри кристалла.

И в тот момент, когда Тихий уже был готов разомкнуть рубильник, произошло чудо. Голос Искры слился с гулом машины. Гул изменился, стал ровнее, чище. Искра тяжело покачнулась, Дмитрий тут же подхватил ее, не давая упасть. Она была бледной как полотно, но на ее губах была слабая, измученная улыбка. Сияние кристалла превратилось в стабильный, мощный, пульсирующий столб света.

– Есть… – выдохнул Тихий, не веря своим глазам. – Она его поймала…

Они создали то, что не смогли сделать ученые "Метеора". Мощный, стабильный источник чистой, гармоничной энергии повстанцев. Это был не просто свет. Это было поле, которое, как они тут же выяснили, оказывало невероятное воздействие.

Они вывели часть этой энергии через кабели наверх, в лазарет. Когда они направили слабый луч голубого света на раны Бородача и Вихря, рост темных кристаллов на их телах не просто замедлился – он остановился. А затем, с тихим, почти неслышным, сухим треском, несколько самых мелких кристаллических чешуек на краю раны Бородача осыпались, обнажая под собой бледную, воспаленную, но живую, не окаменевшую плоть. Но это не было чудом. Процесс был мучительно медленным и энергозатратным. Генератор Николая ревел на пределе, а Искра, которая поддерживала резонанс, была бледной и истощенной.

– Больше пяти минут за сеанс я не выдержу, – прошептала она, вытирая кровь с губ. – Иначе он просто сожжет меня изнутри.

– И генератор столько не протянет, – добавил Тихий, глядя на датчики. – Топливо уходит на глазах.

Их новое "лекарство" было не панацеей, а скорее диализом – жизненно необходимой, но изматывающей и ресурсоемкой процедурой. Оно могло лишь поддерживать жизнь в самых тяжелых больных, но не исцелять массово.

Но и это было не все. Тихий, который вывел антенну от своего приемника, подключенную к новому источнику, закричал:

– Я слышу их! Четко! Сигнал повстанцев! Он чистый, но только в радиусе ста метров от генератора. Дальше снова помехи. Это не окно во внешний мир. Это лишь маленькая форточка.

Их прорыв был колоссальным. Они не просто нашли способ лечить "кремниевую лихорадку". Они создали мощный источник энергии, который мог стать основой их нового оружия и защиты. И, что самое главное, они получили возможность пробиться сквозь помехи Кокона и, возможно, связаться с внешним миром или с теми, кто, как и они, оказался в ловушке.

В то время как отряд Ани и Ивана, рискуя жизнью, искал ответы в холодной тайге, те, кто остался в тылу, совершили свой, не менее важный подвиг. Они зажгли в самом сердце осажденной крепости маяк надежды, свет которого мог изменить ход всей этой войны.

План Обреченных

Глава 58: Встреча в Ледяном Аду: Морозов и Волков

Узкое ущелье, зажатое между скалами, было шрамом на теле замерзшей тайги и вело к подножию Черной Сопки. Именно здесь, согласно старым картам, находилась заброшенная военная база «Сопка-4», секретный объект проекта «Метеор». Воздух здесь был другим – густым, звенящим, словно натянутая до предела струна. Оранжевое, больное небо Кокона осталось где-то наверху, за каменными стенами. Здесь же царил синий полумрак, рождаемый мириадами светящихся лишайников и редкими, но ослепительно яркими кристаллами, вросшими прямо в камень. Низкий, давящий гул Кокона сменился тихим, мелодичным звоном, который проникал под кожу, заставляя вибрировать кости.

Отряд остановился перед темным провалом пещеры. На большом плоском валуне у входа была свежо вырезана знакомая спираль, символ повстанцев.

– "Врата синих духов", – прошептала Аня, ее голос почти утонул в хрустальном звоне. Амулет из медвежьего клыка на ее груди пульсировал ровным, синим светом, словно сердце, бьющееся в такт этому неземному ритму. – Бабушка говорила, что в такие места могут входить лишь те, у кого чистое сердце или великая нужда.

Иван крепко сжал древко своего самодельного копья. Его "зеркальный слух", обострившийся до предела в этой аномальной зоне, превратился в пытку. В голове смешивались тревога Орлана, тупая боль в ноге Бизона и сосредоточенная, почти беззвучная молитва Ани. Он чувствовал их всех, как самого себя, и этот ментальный шум, наложенный на звон кристаллов, грозил свести его с ума.

Орлан беззвучно натянул тетиву, его острый взгляд впился во мрак пещеры. Бизон, тяжело дыша, встал рядом, его массивное тело напряглось, готовое к броску. Они застыли на пороге, не зная, что ждет их внутри: спасение или последняя, самая коварная ловушка. После долгой, звенящей паузы Иван встретился взглядом с Аней и коротко кивнул. Пора.

Они шагнули внутрь, пересекая невидимую границу. Из оранжевого ада – в синюю бездну неизвестности.

Короткий, извилистый коридор вывел их в просторный, высокий грот. Зрелище было сюрреалистичным. Стены пещеры были испещрены сложными, светящимися схемами, напоминающими одновременно и звездные карты, и диаграммы электронных плат. В узловых точках этих схем были воткнуты крупные, пульсирующие синим светом кристаллы.

В центре зала, у небольшого, аккуратно сложенного костра, сидели двое. Один – высокий, широкоплечий мужчина лет сорока пяти, с короткой седой стрижкой и выправкой кадрового военного. Несмотря на грубо перевязанную рану на ноге, он сидел неестественно прямо, словно аршин проглотил. Второй – худой, сутулый парень в потрепанных очках, казался почти мальчишкой. Он склонился над каким-то прибором, от которого тянулись провода к ближайшему кристаллу, и что-то бормотал себе под нос.