Сибирский кокон

– Они уже были здесь, – прошептала Искра, ее глаза были широко раскрыты от ужаса и осознания. – И эта болезнь… она не новая.

Аня читала дальше. "Улукиткан пишет, что синие камни могут противостоять "каменной немочи", но только если их сила пробуждена правильно. Он говорит о ритуале 'Очищения Синим Огнем'. Для него нужны три вещи: песня земли (горловое пение на определенной ноте), слезы Тынгырая (чистые, неискаженные синие кристаллы) и… сердце огненного дерева (древесина священного кедра, в который ударила молния и который после этого не сгорел, а впитал в себя силу небесного огня)."

– Огненное дерево… – Аня подняла глаза на Искру. – Я знаю такое место! Дедушка показывал мне его, когда я была маленькой. Это на Черной Сопке, недалеко от старых шахт «Метеора»! Там стоит огромный, древний кедр, расколотый молнией, но все еще живой!

Это была надежда. Настоящая, осязаемая. Если они смогут найти этот кедр, провести ритуал и "пробудить" полную силу синих кристаллов, возможно, они смогут создать не просто защитные обереги, а настоящее лекарство от "кремниевой лихорадки".

В этот момент в чум вошел Следопыт. Его лицо было встревоженным.

– Аня, там… на старой тропе, ведущей к реке, я нашел это.

Он протянул ей небольшой, туго свернутый кусок ткани. Аня развернула его. Это был платок, который она видела у одного из младших «Волков», из тех, что недавно исчезли. На платке было несколько капель запекшейся крови и… выцарапанный углем или грязью символ. Треугольник с глазом внутри. Символ, который Серый нашел на черном диске в тайге.

– Серый, – глухо сказала Аня. – Это его знак. Или… знак его новых хозяев. Он начал охоту. И он рядом.

Они поняли, что времени у них почти не осталось. Нужно было действовать быстро. Пока Серый и его приспешники не нанесли новый удар, и пока "каменная болезнь" не забрала у них еще одного товарища. Экспедиция к Черной Сопке, к "огненному дереву", становилась их главной, самой срочной и самой опасной задачей.

Глава 44: Шёпот из колодца

Дни в Колымажске слились в один бесконечный, серый, ледяной кошмар, раскрашенный лишь неестественными, ядовитыми всполохами оранжевого неба. После нападения на стойбище и тяжелого решения покинуть родные места, «Тени тайги», вернее, их женщины, дети и старики, нашли временное пристанище в подвалах работающей школы, разделив это последнее убежище с несколькими городскими семьями. Мужчины и воины, как «Тени», так и «Волки», теперь несли совместный дозор, патрулировали замерзшие, опустевшие улицы и совершали отчаянные, рискованные вылазки за едой и топливом.

Дети, запертые в четырех стенах, изнывали от безделья и страха. Иногда, когда на улице было относительно тихо, и дозорные сообщали, что поблизости нет мутантов, им разрешали ненадолго выйти во двор школы, чтобы подышать морозным воздухом и хоть немного размять ноги.

В один из таких дней, небольшая группа детей, среди которых был и неугомонный Санька, младший брат Ани, и несколько его новых городских приятелей, отошла чуть дальше обычного, к окраине школьной территории. Здесь, за полуразрушенным сараем, где когда-то хранился спортивный инвентарь, находился старый, давно заброшенный колодец. Его деревянный сруб почти полностью сгнил, а ворот, с которого давно сорвали цепь и ведро, покосился, как немой свидетель давно ушедших времен. Старожилы говорили, что этот колодец был вырыт еще теми, первыми геологами из экспедиции «Метеора», когда они разбивали здесь свой временный лагерь в далеких пятидесятых.

– Спорим, я туда камень кину и не услышу, как он упадет! – похвастался один из городских мальчишек, долговязый и веснушчатый, по имени Колька.

– А я слышал, оттуда по ночам голоса доносятся, – испуганно прошептала маленькая девочка, кутаясь в мамин платок.

Санька, который после всех пережитых событий стал менее доверчивым к технике и более внимательным к странным, необъяснимым вещам, подошел к самому краю колодца и заглянул в его темную, бездонную глотку. Оттуда тянуло сыростью, холодом и чем-то еще, неуловимо тревожным, запахом озона и мокрого камня.

И тут он услышал это. Негромкий, почти неслышный, но отчетливый шепот. Он не был похож на завывание ветра в шахте. Это были слова, произносимые на странном, гортанном языке, который он уже слышал от бабушки во время ее ритуалов.

– Вы слышите? – прошептал он, оборачиваясь к остальным.

Но дети лишь недоуменно пожали плечами.

– Там темно и страшно, – сказала девочка.

Санька снова наклонился над колодцем. Шепот стал громче, и к нему прибавилось слабое, едва заметное, пульсирующее голубоватое свечение, идущее откуда-то из самой глубины. Ему показалось, что он видит не просто темноту, а очертания каких-то туннелей, освещенных этим странным, неземным светом.

Увлекшись, он слишком сильно перегнулся через сгнивший сруб. Старое дерево с треском подломилось, и Санька, вскрикнув, полетел вниз, в ледяную, манящую темноту.

К счастью, колодец был не таким глубоким, как казалось, не более пяти-шести метров, и на дне его была не вода, а толстый, почти метровый слой слежавшихся за десятилетия листьев, гниющих веток и каких-то старых, истлевших мешков, оставленных, видимо, еще строителями. Этот мусор, хоть и пах отвратительно, смягчил падение. Санька отделался лишь сильным ушибом и испугом. Но когда он, кряхтя, поднялся на ноги, он замер от удивления и страха. Свет, который он видел сверху, был достаточно сильным, чтобы разогнать мрак на дне колодца. Он исходил из широкого пролома в одной из стен шахты. Он стоял не просто на дне колодца. Одна из стен… обвалилась, открывая вход в широкий, явно искусственного происхождения, тоннель. Стены этого тоннеля были гладкими… и по ним… пробегали те самые светящиеся голубым светом нити… Они пульсировали в такт какому-то неслышному ритму, заливая все вокруг мягким, призрачным сиянием, достаточным, чтобы видеть без фонарика. А в самом тоннеле, на небольшом расстоянии друг от друга, стояли странные, похожие на менгиры, вертикальные синие кристаллы, которые, казалось, и были источником этого света.

Новость о падении и чудесном спасении Саньки, а главное, о его невероятной находке, мгновенно облетела их маленький лагерь. Аркадий Степанович, директор школы, услышав рассказ Саньки, нахмурился. Он, как человек старой закалки, не верил в духов, но верил в секретные военные объекты. Он вспомнил, как несколько лет назад, разбирая школьный архив, наткнулся на подшивку старой районной газеты 'Колымский рабочий'. Там была небольшая, полузабытая заметка о странных провалах грунта в районе школы в 60-х годах и вскользь упоминались 'слухи среди старожилов о существовании под городом древних подземных ходов'. Тогда он не придал этому никакого значения, но теперь…

Дмитрий "Химик", который тоже слушал Саньку, тут же вспомнил папку с документами, которую им передал Марк от покойного Горохова. Он быстро принес ее. Среди отчетов "Метеора" они нашли то, что искали. Это была детальная схема геологических выработок в районе школы №2, датированная концом 50-х. И на этой карте, помимо обычных шурфов и шахт, пунктирной линией была отмечена целая сеть неизвестных, не обозначенных в официальных документах, подземных полостей и тоннелей, соединяющихся как раз в районе того самого старого колодца. Подпись карандашом гласила: "Аномальная структура. Предположительно, не природного происхождения. Доступ ограничен по приказу №…"

Аня, Иван и Дмитрий, узнав о находке Саньки, немедленно отправились к колодцу. Спустившись вниз с помощью веревки, они оказались в том самом тоннеле.

– Это… невероятно, – прошептал Дмитрий, проводя рукой по гладкой, теплой на ощупь стене. – Это не похоже на обычную горную выработку. Стены словно оплавлены какой-то высокой температурой или энергией. И эти кристаллы… они явно не земного происхождения.

Аня же чувствовала другое. От этих стен, от этих синих, поющих кристаллов, исходила знакомая ей, родственная энергия – та же самая, что и от ее амулета, от артефактов повстанцев. Это было их место. Их наследие, скрытое глубоко под землей.

– Бабушка говорила о "подземных тропах духов", – тихо сказала она. – Похоже, это они и есть.

Они решили пройти дальше по тоннелю. Он оказался на удивление высоким и широким, и вел вглубь, под город, в сторону реки. Воздух здесь был чистым, прохладным, но не ледяным, как на поверхности, и в нем отсутствовал тот давящий, вызывающий тошноту гул Кокона. Казалось, эти древние тоннели были защищены какой-то невидимой силой.

– Это может быть наш путь, – сказал Иван, его глаза горели решимостью. – Путь к отступлению, если станет совсем жарко. Или… путь к сердцу врага, если эти тоннели ведут туда, куда нам нужно.

Они еще не знали, что эта находка – лишь малая часть огромной, разветвленной сети подземных коммуникаций, оставленных древними повстанцами. И что эти тоннели ведут не только к их убежищам и источникам энергии, но и, возможно, к самому сердцу того, что спало под Колымажском – к древнему кораблю Тынгыраю. А значит, и к тому, за чем так отчаянно охотилась Империя. Открытие подземного Колымажска дало им не только новую надежду, но и вовлекло в еще более опасную игру, ставки в которой были неизмеримо выше.

Глава 45: План Серого

Руины старого речного порта, продуваемые всеми ледяными ветрами Кокона, стали логовом для новой, страшной силы, зародившейся в Колымажске. Здесь, среди гор ржавого металлолома, прогнивших причалов и скелетов затонувших барж, вмерзших в лед Колымажки, обосновался Серый со своей новоиспеченной бандой. Это были уже не просто "Волки". Это были хищники другого, более темного порядка.

Серый, стоя на крыше заброшенной диспетчерской, смотрел на далекие огни СТО Николая, где теперь укрывались остатки сопротивления. Холод его больше не беспокоил. Черный кристалл-Усилитель, теперь почти полностью сросшийся с его грудной клеткой и видневшийся под распахнутой на груди курткой, как уродливое, пульсирующее багровым светом сердце, согревал его изнутри и нашептывал в мозг приказы своих невидимых хозяев. Его физическая сила возросла многократно, чувства обострились до предела, но человеческого в нем оставалось все меньше.

Вокруг него собрались те, кто выбрал путь силы и предательства. Дым, с его безумной тягой к огню, который теперь видел в Сером мессию, что позволит ему сжечь этот проклятый мир дотла. Несколько самых отмороженных "Волков", которые всегда презирали Ивана за его "мягкотелость" и нерешительность. И несколько отчаявшихся, сломленных жителей города, которые поверили обещаниям Серого о спасении и власти под эгидой "новых, могущественных хозяев".

– Они слабы, – проскрежетал Серый, его голос стал еще ниже и грубее. – Они прячутся в своих норах, делят последнюю банку тушенки и трясутся от страха. Иван и его шаманка думают, что их дружба и какие-то синие камушки их спасут. Глупцы.

Он повернулся к своим людям. В его желтых, немигающих глазах отражался бездушный оранжевый свет Кокона.

– Хозяевам нужна их главная база. Лесопилка. Она хорошо укреплена, там есть запасы дерева для обогрева, и, самое главное, под ней есть старые ходы, ведущие вглубь тайги. Мы должны выбить их оттуда.

Дым плотоядно облизнулся.

– Просто сожжем их там всех к чертовой матери!

– Нет, – отрезал Серый. В его голосе прозвучали ледяные, властные нотки, которым никто не посмел возразить. – Это будет слишком просто. И шумно. Мы сделаем иначе. Мы отрежем их от всего. Лишим их надежды. А потом возьмем голыми руками.

План Серого был коварен и продуман до мелочей, и в этой продуманности чувствовался холодный, нечеловеческий интеллект его новых покровителей, который он получал через черный коммуникатор.

Первым делом они устроили засаду у старого моста, который после хрупкого перемирия стал основной дорогой между СТО и работающей школой, где укрывалась часть людей и где Дмитрий с Искрой продолжали свои эксперименты. Когда небольшой отряд во главе с Бизоном и Орланом возвращался с разведки, люди Серого, используя знание местности, обрушили на них несколько старых, проржавевших конструкций с берега. Завязался короткий, но жестокий бой. Атака была отбита, но Бизон получил серьезное ранение, а Орлан потратил почти все свои лучшие стрелы. Путь между убежищами стал смертельно опасен.

Затем они взялись за коммуникации. Тихий, гений-самоучка, сумел наладить примитивную проводную связь между СТО, школой и несколькими ключевыми наблюдательными постами, используя старые телефонные кабели. Ночью люди Серого, зная, где проходят линии, методично, в нескольких местах, перерезали их, лишив выживших единственного надежного способа связи.

Но самый подлый удар Серый нанес по их боевому духу. Используя черный коммуникатор, он, похоже, получил доступ к той же "сети", что и биороботы. Он узнал, где "Тени" и "Волки" планируют следующую вылазку за медикаментами в заброшенную больницу. Он не стал нападать на них сам. Он просто "навел" на них стаю мутировавших крыс-переростков – тех самых юрких, бронированных тварей, что атаковали больницу ранее. Вылазка провалилась, несколько человек были ранены, а драгоценные медикаменты так и не были добыты.

В лагере сопротивления нарастало отчаяние и подозрительность. Каждая неудача, каждая потеря сеяли семена раздора.

– Это не просто невезение! – рычал Иван, метаясь по бункеру под СТО. – Они знают каждый наш шаг! Среди нас предатель!

Некоторые из "Волков" с подозрением косились на "Теней", которые, по их мнению, могли "сливать" информацию своим лесным духам или еще кому. "Тени" же, в свою очередь, не доверяли бывшим бандитам, подозревая, что кто-то из них тайно работает на Серого. Хрупкий союз трещал по швам.

Лис, который после своего предупреждения Ивану стал его глазами и ушами в лагере, доложил:

– Я снова видел Дыма. Он не сам по себе. Он встречался с Серым у речного порта. И с ними был один из тех… биороботов, Чиряк. Похоже, Серый теперь работает на них. Напрямую.

Иван и Аня переглянулись. Их худшие опасения подтверждались. Серый был не просто предателем, жаждущим мести. Он стал авангардом врага, его "пятой колонной" внутри их осажденной крепости. И он готовил свой главный удар.

– Лесопилка, – глухо сказал Иван, глядя на карту города. – Он пойдет за лесопилкой. Это наша старая база, там он знает каждый гвоздь. И это ключ к тайге.

– Мы должны его опередить, – твердо сказала Аня. – Укрепить оборону. И приготовить ему достойную встречу.

Они понимали, что грядущее столкновение будет не просто очередной бандитской разборкой. Это будет битва за выживание. Битва между теми, кто отчаянно пытался сохранить в себе остатки человечности, и тем, кто окончательно променял свою душу на обещание темной, нечеловеческой силы. И исход этой битвы мог решить судьбу всего Колымажска.

Глава 46: Сломанный компас Морозова

Дни в подземном убежище повстанцев тянулись медленно, подчиняясь невидимому ритму пульсирующих синих кристаллов. Холод и ветер внешнего мира остались где-то далеко, за герметичной дверью. Здесь, в мягком голубоватом свечении, было тепло и на удивление спокойно. Рана Морозова, благодаря чистому воздуху и, возможно, благотворному излучению кристаллов, начала затягиваться, хотя он все еще сильно хромал и не мог передвигаться без импровизированного посоха.

Но это спокойствие было обманчивым. Осознание того, что на Колымажск движется "Очиститель", не давало им покоя. Они были отрезаны от мира, но обладали информацией, которая могла спасти тысячи жизней. Каждый час бездействия был подобен пытке.

Волков почти не спал. Он с одержимостью ученого, наткнувшегося на тайну вселенной, изучал пульт управления повстанцев, сверяя светящиеся символы со схемами из блокнота Морозова-старшего. Он сумел частично запитать некоторые системы, но для полной активации передатчика дальней связи не хватало энергии. Найденные ими энергетические ячейки были почти пусты.

– Это все равно что пытаться завести танк от батарейки для карманного фонарика, – с горечью констатировал он, в очередной раз потерпев неудачу. – Нам нужен мощный, стабильный источник. Гораздо мощнее, чем эти "светящиеся деревья" снаружи.

Морозов тем временем, используя остатки припасов, решил провести разведку окрестностей, пытаясь найти то, что могло бы им помочь – еду, воду или, если повезет, какие-то следы других людей или объектов "Метеора". Он взял с собой свой старый отцовский компас, который так верно привел их сюда.

Выйдя из пещеры, он снова ощутил ледяное дыхание тайги. Здесь, вдали от Колымажска, Кокон еще не ощущался так сильно, но аномалии уже давали о себе знать. Воздух был тяжелым, наэлектризованным, а тишина – звенящей, неестественной.

Он шел, ориентируясь по карте отца, на которой были отмечены не только зоны крушения, но и места странных геологических находок. Его компас вел себя странно. В некоторых местах стрелка работала идеально, упрямо указывая на север. Но стоило ему подойти к одной из зон, отмеченных на карте отца спиральным символом, как стрелка начинала бешено вращаться или, наоборот, замирала, указывая в совершенно произвольном направлении, не совпадающем ни с магнитным, ни с географическим полюсом.

– Что за чертовщина? – пробормотал Морозов, сверяясь с картой. – Эти спирали… отец писал, что Улукиткан называл их "местами силы" или "колодцами духов".

Он прошел несколько таких зон. Картина повторялась с пугающей точностью. Вдали от спиралей компас работал. Вблизи – отказывал. Он начал наносить эти зоны на свою карту, пытаясь найти какую-то закономерность.

Вернувшись в пещеру к вечеру, замерзший и уставший, он показал свои наблюдения Волкову.

– Капитан, смотрите. Вот здесь, здесь и здесь, – он ткнул пальцем в карту, – компас сходит с ума. Все эти точки совпадают со спиральными символами на карте отца. Я сначала думал, это просто магнитные аномалии, залежи железной руды. Но они слишком локальны и слишком мощные.

Волков, оторвавшись от своих схем, с интересом посмотрел на карту.

– Позвольте… – он взял карту и наложил на нее прозрачную кальку со схемой энергетических линий, которую они видели на проекции в пещере. Сначала он разочарованно нахмурился – прямого, точного совпадения не было, что было бы слишком просто. Но затем, приняв во внимание возможные погрешности старых, еще довоенных топографических карт, и предположив, что инопланетная проекция показывала не точное географическое расположение, а скорее энергетическую топологию, своего рода принципиальную схему, он начал искать не прямые совпадения, а закономерности. И он их нашел. Ключевые узлы на проекции повстанцев находились в тех же самых районах, что и спирали на карте Морозова-старшего, образуя схожую геометрическую фигуру. Спиральные символы на карте Морозова-старшего почти идеально совпадали с узловыми точками на схеме энергетической сети, которую показывала система повстанцев.

– Полковник… – выдохнул Волков, его глаза за стеклами очков расширились от догадки. – Это не просто "места силы" или магнитные аномалии. Эти спирали – это не просто знаки. Судя по всему, это выходы на поверхность или узлы той самой подземной энергетической сети, которую повстанцы проложили здесь давным-давно! И именно они питают все их объекты, включая "Тынгырай" под Колымажском и, возможно, этот самый пульт!

Морозов с недоверием и сомнением нахмурился. – Узлы? Капитан, это звучит слишком уж фантастично, даже после всего, что мы видели. Может быть, это все-таки простое совпадение? Старые эвенкийские святилища, которые они, как известно, строили в местах геологических разломов, где и возникают сильные магнитные аномалии?

– Слишком много совпадений, товарищ полковник, чтобы быть просто совпадением, – возразил Волков, его голос дрожал от возбуждения. – И характер этих аномалий, который вы так точно описали – резкое, очень локальное, почти вертикальное искажение поля – совершенно нетипичен для обычных залежей железной руды. Это больше похоже на мощные помехи от работающего, неэкранированного силового кабеля, проложенного глубоко под землей. Я почти уверен, что это оно. Я видел похожие эффекты на закрытом полигоне, когда мы испытывали экспериментальные импульсные генераторы. Это наш шанс, полковник! Если мы сможем найти способ добраться до одного из этих узлов и подключить к нему наш пульт… мы получим достаточно энергии не только для активации передатчика, но и, возможно, для того, чтобы понять, как работает вся эта система! Это наш единственный шанс!

Они нашли ближайший такой "узел" на карте – всего в нескольких километрах от их пещеры, в небольшом, скрытом от глаз ущелье. Это было опасно. Но другого выхода у них не было.

Пока они готовились к вылазке, собирая остатки оборудования и кабели, Морозов снова открыл дневник отца. На одной из последних страниц, написанных уже неровным, почти неузнаваемым почерком, он нашел запись:

"Кудай говорил, что спирали – это дыхание земли, через которое она пьет свет звезд. Он говорил, что прикоснуться к ним может лишь тот, чье сердце чисто, или тот, кто несет в себе частицу их синего огня. Для всех остальных это – смертельная ловушка. Он предупреждал меня, но я не слушал. Я привел сюда людей с железом и жадностью в глазах. И земля разгневалась…"

Морозов закрыл дневник. Он посмотрел на синий кристалл, который все еще висел у него на шее. "Частица их синего огня…" – пронеслось у него в голове. Возможно, этот кристалл был не просто ключом, а еще и своего рода защитой, пропуском в мир древних технологий повстанцев. И теперь от него и от гения капитана Волкова зависело, смогут ли они воспользоваться этим пропуском.

Глава 47: Эхо Горохова

Ледяной ветер Кокона, казалось, пытался выстудить последние остатки надежды из душ выживших в Колымажске. После неудачных вылазок и осознания того, что Серый ведет против них планомерную диверсионную войну, атмосфера в общем лагере на СТО Николая стала гнетущей. Каждая банка консервов была на счету, каждый патрон – на вес золота.

Аня сидела в углу подземного бункера, который стал их штабом, и снова и снова перебирала те немногие документы, что Марк, рискуя жизнью, сумел вынести и передать им от покойного участкового Горохова. Большая часть бумаг была официальными отчетами, рапортами и приказами, в которых правда была тщательно замаскирована казенными формулировками. Но среди них была одна странная, не подшитая к делу, пожелтевшая карта-схема Колымажска и его окрестностей, датированная концом 80-х. На ней рукой Горохова были сделаны многочисленные пометки карандашом – крестики, кружки, вопросительные знаки.

– Он что-то искал, – сказала Аня, показывая карту Ивану и Дмитрию, которые сидели рядом. – Это не просто служебные пометки. Он вел собственное расследование. Смотрите, большинство знаков – у старых объектов "Метеора", у реки, в районе Зоны 12-К. Но есть один, особенный, обведенный несколько раз.

Она указала на небольшой красный кружок в старой, дореволюционной части города. Рядом стояла короткая, написанная убористым почерком Горохова приписка: "Церковь Св. Николая. Слухи о 'подземном ходе'. Проверить. После истории с братом больше не верю в совпадения."

– Старая церковь? – удивился Иван. – Да она же разваливается, там уже лет пятьдесят как склад был, а теперь и вовсе ничего, кроме голых стен и голубиного помета. Что там может быть?

– Горохов был дотошным и очень недоверчивым, особенно после гибели брата, – задумчиво произнес Дмитрий. Он взял карту. – Я помню, как он ходил по городу, все записывал в свой блокнот. Он не доверял ни Семёнову, ни официальным отчетам. Если он отметил это место, значит, у него были на то веские причины. Возможно, он считал сейф в своем кабинете ненадежным и прятал самые важные копии или свои личные наблюдения в другом, более укромном месте. И старая, заброшенная церковь для этого – идеальный вариант. Кто полезет в развалины, которые, по слухам, еще и прокляты?

Решение было принято. Нужно было проверить тайник Горохова. Это был шанс найти те самые, самые опасные документы о 53-м годе и "синих духах", о которых говорил Горохов Марку перед смертью.

Вылазка была опасной. Старая церковь находилась на условно нейтральной территории, но близко к руинам речного порта, где, по слухам, обосновался Серый со своей новой бандой. Небольшой отряд – Аня, Иван, Бизон и Орлан – под покровом сумерек, стараясь держаться в тени зданий, двинулся к цели.

Развалины церкви производили жуткое впечатление. Огромный купол обвалился, открывая взгляду оранжевое, беззвездное небо. Сквозь пустые глазницы оконных проемов завывал ветер, а на уцелевших стенах, под слоями облупившейся штукатурки, проступали лики святых с выцарапанными глазами, смотревшие на них с немым укором.

– Где здесь можно что-то спрятать? – прошептал Бизон, с опаской оглядываясь. – Тут все как на ладони.