Укрощение Россо Махи

– Ладно, извини меня, – примирительно сказал он,– я просто не очень хорошо себя чувствую…

– Оно и видно!

– Через неделю вернусь. Целуй Артёма. Пока.

Он нажал отбой и посмотрел на себя в зеркало:

– Дурак! – Его отражение одновременно с ним ругнулось тоже. Получалось, он и тот, кто в зеркале, его двойник ругнулись друг на друга. Вышло глупо.

Заниматься окончательно расхотелось. Собрав баул, он пошёл вразвалочку к выходу, походкой бывалого атлета. Девушка -администратор, заметив его, улыбнулась. Рассмотрев её, он сразу остыл: губы и веки татуированы, веснушчатое лицо с искусственным загаром лоснилось так, будто его намазали жиром, вместо бровей две нарисованные полоски. Залитые лаком чёрные волосы хорошо уложены, но светло -голубые глаза однозначно говорили, что девушка блондинка. "Зачем они так уродуют себя?", подумал он. Но вслух лишь сказал:

– Спасибо, до свидания.

– Вам понравилось?

– Очень.

– Приходите ещё, -улыбнулась она.

– Обязательно.

– Здесь наши визитки, -девушка ткнула в ручкой сторону обоймы, где лежали карточки с реквизитами клуба. – Могу дописать, если хотите, мой личный телефон для…индивидуальных занятий.

– Лучше…в другой раз, –отшил он её.

– Как хотите, – безразлично произнесла администратор, кладя визитку на место.

– Всего доброго.

Он вышел на улицу и осмотрелся. Солнце почти скрылось. Над горизонтом висела серенькая облачная простыня, под которой расстелилось оранжевое море заката. Кричали чайки. Давая гудки, тащили за собой блестящие косяки света речные пароходики. Наверно кто –то бы разомлел от этой картины, какой –нибудь художник-передвижник. А он? Он нет. Его не трогали такие пейзажи. Прерывисто вздохнув, Влад побрёл в сторону гостиницы.

Пройдя метров сто, он вдруг остановился, охваченный чувством тревоги. Неужели Зоар прав и этот мир нарисован? Он весь напрягся, желая разоблачить иллюзию. В какой то миг все перед ним стало двигаться, словно в замедленном действии. Проехал мальчик на велосипеде, одной рукой правя, а в другой руке держа мороженое. Чужим светом горели отлакированные электрическим светом окна. Алел закат. Шли прохожие. Слабо шевелились листья на деревьях. Он вдруг подумал, что если всё фальш и этого нет, то почему я это вижу? Значит, и я фальш тоже? Просто вставлен в этот мир, как алмаз в оправу.

Он остановился и начал озираться. Шли мимо люди, не замечая его. Может, один ты не знаешь этого до сих пор, думал он, а остальные все давно знают, что живут во лжи, успокоил он себя. Попробуй остановить кого –нибудь, и не представляясь корреспондентом, спросить: как вы думаете, этот мир настоящий или он иллюзия? Ведь сразу вызовут для тебя психушку! Потому что всё здесь условности. Всё построено на игре. Ты говоришь, кто ты, и тебе предлагают перечень действий в соотвествии с твоим занятием – всё! Отсупаешь – уже другая условность. Поэтому надо делать усилия и держаться там, где ты есть.

Хорошо, что он не стал пить сегодня и пошёл в фитнес центр! Тут он похвалил себя. Возможно, надо просто научиться правильно видеть этот мир, и всё станет понятно. Он стал внимательно присматриваться, с целью уличить этот мир в фальши. Колыхались в такт ходьбе однообразные юбки, шевелились вязаные кофточки, мелькали голые лодыжки…Если что –то и было, то это явно очень хорошо замаскировано. На всём словно бы была печать равнодушия. Поправив на плече сумку, он не спеша поплёлся к гостинице.

По дороге он думал, как его угораздило жениться на Наде. Любил ли он её? Нет. В сквере у гостиницы он сел на лавочку и начал вспоминать, как они познакомились. Был вечер. Городской автобус с рёвом полз сквозь жёлто -синий космос улиц, затихая иногда на остановках. В автобусе было мало пассажиров. Тут он увидел её. Она стояла возле двери в красных брюках и синей кофте, готовясь выйти там же, где и он. Тогда она показалась ему симпатичной. Пышные волосы, хорошая улыбка, большие глаза…Уже дома, когда он её раздевал, она всё шептала ему: "не надо, я прошу, не надо…". Жаль, когда не знаешь, что иногда устами женщины говорит сам Бог!

Они долго жили без росписи. Позже он узнал, что она трижды делала аборты и не говорила ему. Терпеливая, покорная, она приходила с работы, ложилась в постель и делала всё, что он хотел. А потом Влад указал ей на дверь. Ему опротивела в ней именно это – жертвенная манера расстилаться перед ним. Она ушла, и он с облегчением подумал: «наконец –то!», но затем к нему вернулось невыносимое чувство одиночества. Влад всё чаще начал думать, что отнёсся к ней несправедливо. Однако позвать её назад ему не позволяла гордость.

Однажды на улице к нему подошла вдруг старуха, морщинистая, с коричневым лицом и торчащими сверху единственным зубом – баба яга! Оказалось, что это Надина бабка. Тронув Влада за рукав, она сказала: "Надька – то беременна, ты хоть в курсе? Чего вы не поженитесь? Надо быть порядочным человеком!". Сказала, как в лицо ему плюнула! И ушла. А ему сделалось стыдно.

Через неделю он решил пойти к Наде в гости. Дома был траур. Оказывается, бабка, совершив свой главный подвиг, сказав ему неприятные слова, ушла в иной мир. Выяснилось, что родители Нади были обычными работягами, да к тому же романтически настроенными. Отец Нади постоянно ругал правительство, собираясь устроить ему "кузькину мать". Мать тихая, подслеповатая женщина, сновала вокруг Влада, предлагая ему то варенье, то печенье, а то конфеты, которые он, если честно, брезговал брать. Ему они казались грязными. Вообще – то, идея сделать Наде предложение разонравилась ему сразу же после того, как он увидел её квартиру – трёхкомнатный склеп с выцветшими обоями, пыльной мебелью и неуютным санузлом, где из средств гигиены был обмылок, лежащий в половинке мыльницы. Но потом, сидя на кухне и глядя в окно, он стал думать: ну, кому хорошо, от того, что он много получает? Только ему. Ведь деньги не самоцель. А тут сразу четверо, включая того, который ещё не родился, будут счастливыми! "Надо сделать шаг!", уговаривал он себя. И он сделал его, о чём потом много раз жалел.

Надя оказалась плохой хозяйкой. Но это ещё полбеды. Оказавшись в роли жены, она вдруг начала ходить в одной и той же одежде, серых джинсах и флисовой жёлтой кофте с молнией впереди. Как -то быстро от той милой девушки, что он встретил, не осталось и следа. Чем больше он в неё всматривался, тем больше приходил в ужас. Как можно было жениться на той, у которой такие большие навыкате глаза, такое некрасивое лицо, жирные волосы, низкий лоб, такая дурацкая манера смеяться по любому поводу? Постепенно у него стало вызывать раздражение едва ли не всё, что она делала: не важно, была ли это уборка квартиры, общение с друзьями или поход по магазинам. Вернувшись с работы, он каждый раз чувствовал себя зажатым между наковальней её эгоизма и молотом собственных представлений о семейной жизни. Они не подходили друг другу настолько, что порой ему хотелось кричать от отчаяния, что, впрочем, он и делал иногда, уткнувшись лицом в подушку. Командировки его были единственным светлым моментом в их семейной жизни. Уезжая, он с облегчением думал, что пару недель пройдут без скандалов. Она тоже, по-моему, отдыхала без него. Его возвращение домой всегда было стрессом. И вот сегодня он сделал попытку облегчить себе будущее возвращение, но лишний раз убедился – это нереально.

В последнее время они почти не разговаривали, не гуляли вместе, не спали, как спят муж и жена. Весь этот ад продолжался до того момента пока он не встретил Власту. Они познакомились в фитнес –центре, куда он тоже сбежал от семейной жизни.

Он стоял на беговой дорожке, таращась на дисплей и кнопки, а она, проходя мимо, засмеялась и показала, какие именно следует нажимать. Тем же вечером они пошли вместе пить кофе. А ещё через неделю у них всё произошло. Да, внешне она была красивой, даже чересчур по его представлениям. Может поэтому о Власте, как о семейной альтернативе, он и помышлять не мог. Слишком эффектна! Кроме того этот её полковник портил всё дело. От него даже на расстоянии веяло угрозой. А что, если он решит найти Влада и предъявить ему счёт? Запросто! Почему нет? Это ведь не из области фантастики, а вполне обычная вещь в этой жизни. Уж если рисковать, то по делу. «Что нужно Власте?», думал Влад. «Приключений». А ему что нужно? Надёжный тыл, любящая жена, спокойные отношения. Так что не судьба, как говорится! В мыслях он представлял Власту в виде огромной рыбы, которая выпрыгивает из воды на глазах большого числа рыболовов, каждый из которых, глядя на неё, понимает: нет, не удержать такую на своей тонкой лесочке -сорвётся!

Вздохнув снова, он поднялся со скамейки, чтобы идти в номер, как вдруг зазвонил его мобильный.

– Это я…– голос Власты дрожал или ему это ему лишь показалось.

– Что стряслось? – Спросил он.

– Стряслось, Влад. Мне очень надо с тобой поговорить.

В её голосе появилось что-то новое, и он с удивлением прислушивался к этим новым обертонам, стараясь понять, что бы они могли обозначить.

– Слушаю.

– Я беременна.

– Что?

Из него вырвалось это "что?", будто его окатили.

Он постоял некоторое время молча, прикидывая, что можно на такое ответить, потом сказал:

– Извини, я не расслышал. Здесь так шумно, ты не представляешь…

– Ты всё слышал. У меня будет от тебя ребёнок! Я хочу, чтобы у него был настоящий отец!

– Но…– Он уставился куда -то под кусты, где не было ничего, кроме сухой травы, окурков и комьев земли.

– Алло, ты здесь? – Раздался в трубке голос.

– Я не знаю, что надо ответить. – Признался он. – Конечно, здорово то, что ты сказала, но я просто сейчас в командировке и далеко от тебя…

– Заканчивай все свои дела быстрее и приезжай, – почти приказала она. – Я буду тебя ждать.

Власта отключилась. Через несколько минут пилимкнуло сообщение. Он прочитал: «Напиши мне что –нибудь, ты обещал». Он долго смотрел на дисплей, будто вспоминая, что именно ей обещал, а затем пробормотал:

– Вот куда шёл солдат. Теперь я понимаю!

Положив телефон в карман, он направился в гостиницу. По дороге он думал над сюжетом. Ему хотелось, чтобы это была сказка, но обязательно связанная с тем её необычным положением, в котором она находилась. И эта сказка непременно должна иметь продолжение, как сама жизнь, которая не кончается. Да к тому же и её положение будет всё время меняться! Он чувствовал необычайный прилив сил. Ему вдруг захотелось удивить мир по -настоящему. Удивить и покорить своим талантом! Погружённый в эти мысли, он шёл, никого и ничего не видя вокруг с загадочным выражением лица. Наверно у него был странный вид, потому что дежурная в холле, увидев его, вынула из холодильника и протянула ему бутылку воды без газа, но поскольку он прошёл мимо, даже не заметив этого, она, покачав головой, с разочарованным видом опустила руку, решив, что отдаст своему странному постояльцу бутылку в другой раз.

Глава восьмая

«Шёл солдат по дороге, ать –два, ать –два! Благодать кругом. Ну, и радуется душа его. Куда шёл солдат? Разумеется, к матери! Кому ещё нужен служивый?

Приходит вдруг он в какой –то город. Над городом вечернее небо с разноцветными огнями. Чудеса! Выходит солдату навстречу ведьма – такая странная. Розовая вся, толстая, идёт переваливается, как гусеница бабочки-тутового шелкопряда. Хотя лицо доброе. Подходит к солдату, говорит:

– Здравствуй, служивый!

– Привет! – Отвечает солдат бодро.

– Куда путь держишь?

– Мать повидать хочу. Кто она?

– Эх, быстрый какой! Так тебе прежде чем мать увидать, придётся со всеми её слугами познакомиться. И тут же как крикнет кому -то:

–Эй, люд честной! Идите скорей сюда. Солдат с вами познакомиться хочет!

Начали подходить люди. Все с крылышками, вроде как херувимы. Ведьма шепчет:

– Это ангелы органов вашего будущего Тела.

Дивится солдат. А ангелы-служители тем временем радуются солдату. Один как закричит:

– Виват, государю!

И все за ним подхватили:

– Виват, виват царю!

В этот момент открылись двери царского дворца, и народ повалил внутрь. Опять кто -то орёт, а потом все за ним:

– Ура Царю -батюшке! Да здравствует новый государь! Пришёл избавитель! Ура самодержцу!

И все за ним опять:

– Ура-а-а!!!

Тут подбежали к солдату придворные дамы, и давай им восхищаться:

– Ваше величество, как вы прекрасно выглядите! Какой на вас замечательный наряд!

Глядит солдат и впрямь, до этого на нём ничего не было, ну, если не считать штанов в виде облака, которые, по правде говоря, и одеждой-то не назовёшь. А тут вдруг смотрит, на нём белый мундир с золочёными эполетами, на ногах кожа, на руках перчатки, на голове гусиное перо. Солдату всё это очень нравится. Но только из-за вредности, которая непонятно откуда в нём появилась, он вместо того, чтобы поблагодарить, возьми да и ляпни: «так себе костюмчик, мы лучше видали»! А все вокруг всё равно после этого, как заплодируют, как начнут хвалить его:

– Как вам идёт, ваше Величество! Как вы красиво одеты!

И он, чтобы не обижать никого, промолчал.

Стали по очереди к нему подходить ангелы. Подходят, кланяются, представляются, молчат выразительно, подмигивают даже некоторые и отходят.

Смотрит царь, выглядят все органы по-разному. У каждого под очертания, присущие только этой части тела, так чтобы сразу можно было отличить одну от другой. Для ангелов такое зрелище наверно дело привычное, но для солдата всё внове, смотрит, хлопает своими новыми глазами и ничего не понимает. У одного органа форма почему -то продолговатая и под кожей он вроде как мигает и шевелится, а у другого как осьминожьи щупальца длинное с бахромой внизу платье:

– Семявыносящий поток, Яичко, Стебельчатая Гидатида, Мошонка, – шепчет ему на ухо Язык, показывая, кто сейчас перед ним.

– Сколько же у меня всего органов? – Обращается к ангелу Языка служивый.

– Не так много, – отвечает Язык, – триста шестьдесят пять, и двести сорок восемь вен, кровеносных сосудов и капилляров. Всего шестьсот тринадцать. Но есть ещё ангелы настроений, состояний и чувств – этих намного больше!

Прошли перед солдатом Органы, отличающие его от женщины, пошли органы общего назначения –Сердце, Мозг, Печень, Желудок. Крупные органы прошли, стали представляться органы помельче. Появятся, а потом раз – и в клетки запираются.

– А почему же они все в клетках, будто звери или заключённые? – Спрашивает солдат.

– Так звери и есть, -говорит Язык. – И про заключённых вы верно подметили. У каждого свой срок. А потом, когда он истечёт, они выходят.

– Я постараюсь всех освободить пораньше! – Заявляет солдат.

– Браво! Браво! – Кричат на это ангелы и кивают.

– Это по-царски, – похвалил его и Язык. Но почему –то после этого криво усмехнулся.

Подошёл вдруг снова Ангел Мужского Достоинства. Солдат уставился на него, глаз отвести не может. Нравится ему ангел, даже сам не может понять почему. И выправка, и костюм у этого ангела необычный из тонкой кожи, и всё в нём такое интересное, что руки прямо так к нему и тянутся! А ангел чувствует расположение царя к себе, и так перед ним и красуется, туда повернётся, сюда и будто бы при этом всё время увеличивается в размерах. Грудь у ангела выпячивается, на голове капюшон, под капюшоном не голова – торпедная боеголовка!

– Кивните ему, пусть проходит, – шепчет Язык. – Перед другими органами Тела неудобно, ей Богу! Подумают ещё, что вы ему предпочтение отдаёте –заревнуют!

Смотрит солдат, и в самом деле, ангелы остальных органов стоят в сторонке, шепчутся с отстранённым видом, на ангела Мужского Достоинства с презрением посматривают. Кивнул солдат своему достоинству, мол, достаточно. Увидел, оценил, молодец, проходи, потом тет-а-тет поговорим. Ангел так обиделся, что сразу как -то весь сдулся, уменьшился в размерах и головой поник.

После ангела Мужского Достинства стали подходить для знакомства ангелы вовсе мелких, но по-своему тоже очень важных органов.

– Здорово, что я буду знать заранее, как всё внутри устроено. – Говорит солдат Языку на хорошем русском языке. – Мне кажется, эти знания чего –то да стоят!

– Так-то оно так, – шепчет в ответ Язык-Ведьма, – только вот там стоит такой курчавый ангел, у которого мантия впереди сделана, как вход в шатёр, он непременно бьёт всех младенцев перед выходом по устам. И они всё тут же забывают.

– Послушай, а ты не мог бы сделать так, чтоб он промазал, когда я буду выходить? – Тихо спрашивает солдат.

– Ладно, – кивает Язык, только для вас, ваше Величество, придумаю что –нибудь, когда время придёт.

Идут и идут ангелы к царю – дыхания, костей, артерий, хрящей, волос, жил, капилляров, полостей и отверстий. Подходя, представляются, кланяются, принимаются объяснять, как плохо человеку станет, если откроется одна из полостей или закроется одно из отверстий. Солдат даже после этого быстренько опорожнился – мало ли что! После этих стали подходить ангелы Чувств, Настроений и Состояний. Этих вовсе было без числа. Заворочался солдат на своём месте. Что такое, не поймёт? То смеяться ему хочется, то плакать, то грустить, то злиться, то прямо ругаться, прямо как хулигану заправскому. В конце концов, заплакал он совсем по-детски, спрашивает: когда всё это кончится?

– Скоро, – Успокаивает Язык. – Месяцев через девять!

Прошли, наконец, все ангелы перед царём и тут выходит перед ним Язык. Солдат его спрашивает:

– Ты чего вышел? Мы же с тобой знакомы.

– Э, нет, – отвечает Язык. – Только кажется, что знакомы, как кажется многим, что языком можно чушь молоть. Чтобы узнать, для чего Язык –нужно жизни прожить целую! Язык- всё для человека! Языком восхваляют, но им же и проклинают. Язык одним своим концом касается неба, а другим опускается в Преисподнюю. Нет ничего более прекрасного и более отвратительного, чем Язык! Язык, как стрела пронзает всё материальное, уносясь за края Вселенной. Язык отправляет человека в ад или делает его королём, в зависимости от того, понимает человек значение Языка или нет. Некоторые вылизывают языками зады вельмож. Но это грубые люди и за их безопасность я бы не поручился. Запомни, любое сказанное слово приведёт на суд. Язык сбережёт, если он во рту и выдаст, если его кому –то покажут. Кто побеждает в споре? Язык! С Языком нужно дружить. Ибо если с Языком не дружишь, он доведёт тебя до сумы и до тюрьмы. Итак, Будешь дружить со мной?

– Буду! – Воскликнул солдат, пытаясь встать.

– Нет, нет, ты лучше сиди, сиди, служивый, – останавливает его Язык, – ноги то у иебя ещё не совсем окрепли, чтоб стоять. Только давай так: чтоб со мной служить, тебе надо добыть Огниво.

– Какое огниво? – Не понимает солдат.

– А такое, искры которого всего тебя осветят!

– Но ведь оно мне и самому наверно нужно, – смекает тут же служивый.

– Да зачем! Тебе в этой жизни только золото, серебро и медь нужны, -возражает Язык, сразу становясь похожим на Ведьму.

– Нет, погоди, – не соглашается солдат. – Поди это очень ценная вещь, раз ты ради неё меня, ребёнка несмышлёного, отнять его хочешь!

Понимает Язык, что проговорился. И давай царю доводы приводить. А уж на доводы Язык горазд! И стали они спорить, позабыв обо всех, а ангелы тем временем разошлись потихоньку и пошли по своим человеческим делам.

Глава девятая

Было около девяти вечера. Набережная Царьгорода, украшенная разноцветными огнями и опоясывающая каменным поясом выставленное над водой толстое брюхо города, заполнилась толпой. Люди заходили в уличные кафе, которых тут было в изобилии, присаживались на шаткие пластмассовые стульчики, минуту спустя к ним подходили официанты и принимали их не хитрые заказы.

Кафешки на верхней балюстраде представляли из себя обычные палатки с дощатым полом, где из колонок играла музыка. Перекликаясь и мешая друг другу, они образовывали забавную какофонию. С одной стороны неслось: «Стюардеса по имени Жанна…», а с другой: «…летать, так летать, я им помашу рукой!…».

Ресторанчик, в который он зашёл, тоже имел свою музыку, причём живую. Низенький, коротко остриженный пацан, оккупировав сцену, исполнял сейчас популярный шлягер "Владимирский централ". Сцена была крошечной, парень, прижав к себе микрофонную стойку так, словно та была единственным роковым событием в его жизни, прильнул губами к головке микрофона и, намотав провод на кулак, как хвост дамских волос, прохрипел в неё, будто своей половине: "но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз"!

Влад перечитал SMS от Власты и задумался, глядя на меню, лежавшее перед ним. Однако вместо названий блюд и цифр в графе «цена», он видел почему –то лишь её то лежащей обнажённой на гостиничной кровати, то на заднем сиденье машины…

Поймав себя на этих мыслях, он беспокойно огляделся, словно боясь, что за этими неприличными до крайности мыслями может кто –то подглядывать.

– Закажете? – Отвлёкшись от стаканов, которые она натирала до блеска с помощью вафельного полотенца, прервала его воспоминания молоденькая официантка за барной стойкой,

– Нет, надо ещё подумать, – ответил он.

То, что Власта вторгалась в его мысли так непрошено, не нравилось ему. Этого он больше всего боялся в отношениях с женщиной- зависимости. Ему казалось, что от этого состояния до другого, означавшего полное рабство, было рукой подать. Он подумал, что если немедленно, сию же минуту не докажет себе, что он свободен и волен делать всё, что ему заблагорассудится, то просто перестанет уважать себя.

Как раз в этот момент рядом с его столиком сели две девушки восточной внешности. Делая вид, что продолжает изучать меню, Влад потихоньку стал посматривать на ту, которая села лицом к нему.

Похожая на азербайджанку, она показалась ему очень красивой – богатые тёмные волосы со здоровым блеском кольцами ниспадали на плечи, глаза с жемчужной поволокой и серебряными тенями на веках смотрели едва ли не высокомерно, пунцовые губы приоткрываясь, обнажали белоснежные зубы. В ушах девушки сверкали похожие на бриллиантовые серьги. Нежно –матовая кожа её лица на контрасте с чёрными, как антрацит волосами, выглядела как –то по –особенному нежной.

На шее у девушки сверкал золотой кулон. На среднем пальце поблёскивал перстень, на запястье красовался золотой браслет. Понятно, из –за чего она пошла не одна на улицу, а взяла с собой проводницу. С таким-то количеством украшений на себе! Он вдруг подумал, что с её внешностью она могла бы запросто стать лицом ювелирной компании и жить припеваюче, ничего не делая. Конечно, если бы они на неё вышли. Но уж об этом-то он позаботиться, у него есть связи. Он тут же себе придумал, как бы здорово было, если она была его женой. Красотка бы рекламировала украшения, а он спокойно сидел дома и писал…

Внутри него тут же словно приказало ему: «сделай что –нибудь, не сиди просто так»! Подперев ладонью подбородок, он начал гипнотизировать красавицу взглядом. Девушка, почувствовав, что на неё смотрят, мельком посмотрела на Влада, однако тут же отвела глаза, спокойно продолжив разговор с подругой, которой сидела напротив неё и к нему спиной.

– Извините, – произнёс Влад, которому пришла в голову идея сделать ей комплимент. Нет, в самом деле, почему нет? Вдруг эта азербайджанская манекенщица – так он для себя её определил, захочет увидеть на своей руке крупное украшение из Москвы, то есть, его?

Девушка, услышав, что к ней обращаются, слегка покосилась на него, взглянув несколько удивлённо, но не на него, а как бы мимо него, будто между ними была зеркальная стена и она его не видела. Взглянула и отвернулась.

Он подумал, может она не расслышала, что он её окликнул потому что в этот момент громко заиграла музыка и пацан на сцене, обняв "жену" – стойку, начал обзывать её "Шансоньеткой". Из-за громкой музыки Влад подался вперёд, чтобы его было лучше слышно и, хотя планировал он это сказать тихо и с загадкой, голосом кардинала из фильма про трёх мушкетеров, получилось, что он это почти викрикнул:

– Миледи, ай эм сорри!

Красавица никак не отреагировала. Зато обернулась её подруга. Едва увидев её лицо, Влад отшатнулся. Вторая девушка была полной противоположностью первой, то есть, феноменально некрасива! У неё был толстый мясистый нос, низкий лоб, колючие глаза и зализанные на прямой пробор грубые, как пенька волосы. Более отталкивающего лица он в жизни не видел!

Облив Влада презрением и дав ему таким образом понять, как к его приставаниям здесь относятся, она сразу отвернулась.

Музыка продолжала затмевать всё и, пристроив руки на спинках двух стоящих рядом стульев, он начал озираться в поисках интересного продолжения для знакомства. Его взгляд неожиданно привлекла цветочница на улице. Она шла мимо кафе, перебирая букетики в своей корзине и повторяя: «Цветы. Цветы для любимых девушек. Дарим подругам цветы». "Вот!", подумал Влад. От цветов ещё ни одна баба не отказалась!" и, поднявшись с места, он рванул за цветочницей. Догнав её, он спросил: