Укрощение Россо Махи

– Да уж…– пробормотал Влад.

– Хуже всего, что я плохо знаю язык.

– Как?

– А вот так, училась в институте плохо, думала, не буду работать по специальности. Лезу теперь за каждым словом в словарь. Столько лет этот английский учу, а он для меня так чужим и остался, хоть тресни! А тебя кто учил языкам?

– Бабушка – учительница, прабабка вообще графского рода, дворянка была.

– А, ясно, -кивнула она.

– Всё изменится, увидишь, -задумчиво произнёс он, глядя на экран, где на месте тундры стояли уже высотки и по улицам ехали автобусы.

– Как это – изменится? –Не поняла она.

– Ну, если чего -то очень хочешь, всё обязательно происходит. Это ведь закон жизни.

– Twoimi by usta tak miod pic! –Сказала она.

– Переведи.

– Твоими бы устами мёд пить! – Рассмеялась Власта.

– А по –армянски умеешь?

– Да, но только немножко.

– Скажи что –нибудь.

– Ари папимот, тцават таним!

– Это что значит?

– Иди к папочке, дорогая!

– Аха –ха! Трудно быть дочкой армянина и польки?

– А то! Мне иногда кажется, что во мне каждый день две деревни ссорятся– армянская и польская. И каждый день у них начинается с перетягивания каната. Тот, кто выиграет, тот диктует настроение. Армяне перетянут, я весь день жёсткая, неразговорчивая, злая и хочу на обед остренького. Поляки выигрывают – я мягкая, добрая, пушистая и ем на обед овощной супчик.

– А когда ты со мной познакомилась, какая была?

– Наверно, польская. Да, точно. Я с утра на дочь шикала.

– Ха-ха! Как же тебя муж –немец терпел?

– Ты про Хёгерта? Ничего, свыкся. Он терпеливым парнем был, из обкомовских…

– Почему был?

– Я же говорила, он умер в 90- х.

– Ах, да… Забыл, прости. Как же вы познакомились?

– В спортзале. Герман был сэн-сэем по каратэ. Занимался с ребятами, а мы с подругой как –то на его тренировку из любопытства заглянули. Увидел меня, говорит: предлагаю руку и сердце. И любовь на всю жизнь – соглашаешься? Я стою и улыбаюсь. Думаю –шутит, наверно. Я ведь замужем была. Ну, почти. Мой гражданский муж комсоргом завода был. Нилин его фамилия. Видный такой -костюмы носил, галстуки. Всегда причёсанный. А этот – шпиндель, небольшого роста, белобрысый, в кожанке, вихры на голове, чем -то он мне Фигуру напоминал, знаешь, из фильма про Тимура и его команду. Короче, мне его внешность неказистой показалась, подумала, зачем он мне нужен! С таким проблем не оберёшься. Потому что я ещё комсомолкой ярой была, на всех собраниях сидела, во всём участвовала, всех всегда агитировала, за всё голосовала. Да что я говорю про себя «была»? Я такой наверно в душе и осталась. Мне все эти игры в миллионеров, если честно, не по душе.

Влад недоверчиво покосился на неё.

– Нет, серьёзно, – заметив его недоверие, сказала она. – Я вот верю во все эти идеалы, что люди всё должны делать вместе, что коммунизм должен быть построен, правда. Ну, может, не сейчас, может, через пару столетий… -Увидев, как полезли вверх его брови, торопливо добавила она. – Ну, вот такая я идеалистка, что поделаешь, казните меня теперь за это!

– Ладно, не отвлекайся, – погладил он её, как доктор гладит пациента. Чего было дальше?

– И вот как –то после занятий в институте выхожу, а Хёгерт возле своей девятки вишнёвой стоит – тогда это была о-о, какая машина, с цветами, огромный такой букет роз. Где -то через месяц сделал мне предложение. Папа, конечно, как узнал, за кого я хочу, испугался, кричит, ты что?! Бросишь Нилина, он тебе как пить дать анкету испортит! Но мы с Германом поженились всё равно. Свадьбу такую сыграли – многие до сих пор помнят. А дальше понеслось: нефть, камешки, икра, рыба, деньги мешками, а потом…

– Его убили, – кивнул Влад.

– Да. – Она положила недоеденное яблоко обратно на тарелку. – Это случилось под Рязанью, где мы тогда жили. Лоре я сказала, что отец пропал без вести. Она тогда ещё в Лондоне училась. Думаю, пусть не знает лучше, чем всю эту грязь для неё поднимать…

– Так, может, он в самом деле ещё жив?

– Нет, я точно знаю – умер, сама хоронила.

– И что дальше?

– Дальше? Дальше меня стали преследовать должники Хёгерта. Каждый день звонки. Сначала звонили с просьбой подождать с выплатой, дать отсрочку, а потом с угрозами, представляешь? Стали требовать, чтобы я подписала какие -то бумаги, передала акции, вышла из состава правления. Я не слишком в этом разбираюсь… Но когда мне однажды намекнули, что меня скоро убьют, я это поняла сразу!

– И что?

– Ничего. Собрала вещи и уехала в Москву. Приехала, помню, связей нет, работы нет, у Лорки в Англии проблемы начались. За образование платить надо, за жильё надо…

– Прости, сколько же они тебе были должны? –Спросил он.

– Кто? – Не поняла она.

– Ну, должники твоего мужа.

– Не помню, на тот момент что -то около пяти миллионов или больше.

– Рублей?

– Долларов! Мы же нефтью занимались, камнями…

Он кашлянул:

– Да уж, не милостыня.

– Это точно, – подтвердила она. – И вот представляешь, с таким безумным капиталом я ездила по Москве на старом громыхающем «Мерседесе»! Однажды чувствую запах в салоне, смотрю – дым из-под капота валит! «Всё, думаю, поход окончен, дамочка, приехали».

Вдруг останавливается рядом машина, выходит из неё мужик в форме, погоны со звёздами, спрашивает: помочь вам, девушка? Ну, катните, говорю, хуже не будет. Привязал верёвочку, довёз, оставил телефон. Познакомились. Съехались. С тех пор не могу отвязаться.

– Но ты же сама ему наверно позвонила, чего жалуешься?

– Погоди, а что было делать? Женщине одной в чужом городе как выжить? Всегда нужен кто –то с кем посоветоваться можно, кому –то что –то рассказать, чтобы тебе посочувствовали, помогли, если надо. А он для этого, между прочим, просто идеальный человек! Устроил меня в нефтяную фирму переводчиком. Подсказал, где снять квартиру дешевле. Не человек –бюро добрых услуг. Как будто только и ждёт, чтобы его спросили – всегда ответ наготове. Ну, вот, я рассказала. Теперь твоя очередь рассказывать. Чем ты занимаешься?

– Я? – Он комично закинул голову, как поэт на встрече с поклонницами. – Верстаю эпохи!

– Чего ты верстаешь? – Она стукнула его откушенным яблоком по лбу. «Но, но», потёр он лоб. – Ты опять?

– А ты не задавайся! – Засмеялась она. – Объясняй, давай, что за эпохи!

– Хорошо, представь. Наше поколение родилось в паузе между временем и безвременьем, так? "Временем" я называю период, когда у народа в жизни присутствует определённая цель – коммунизм, там, или, социализм, война с Гитлером, борьба с голодом, победа над общим врагом. Затем возникает новая цель – "догнать и перегнать". Тут все прямо кричат: "вперё-ё-ё-д!". Торопят время, чтобы при жизни ещё воспользоваться результатами своего труда. Потом все устают от этой беготни, и начинают падать от усталости. И когда все, наконец, видят, что старт вроде был, а финиша, как не всматривайся не видно, все начинают потихоньку останавливаться, чтобы подумать о себе. И тут на смену гонки приходит отставание. Время, когда люди начинают думать о душе. Вот в этот непростой период на свет и появляемся мы – скромные верстальщики эпох. Должен же кто -то и на этом грубом шве времени жить и помогать духовно обновляться людям!

– Вот завернул! – Рассмеялась от души Власта. – Да-а… Скажи, интересно быть журналистом?

– Да, но если честно хочется большего.

– Например?

– Стать писателем, удивить мир своей книгой.

– Что же тебе мешает?

– Мне нужен помощник, вроде тебя

– В смысле –соавтор?

– Нет, меценат. Не морщись. Просто чтобы написать книгу требуется время. Сама посуди, ты сидишь, пишешь целый день. А кто будет за квартиру платить, еду готовить?

– Да уж, такого помощника в самом деле трудно найти. – Покачала она головой.

– Нет, ну, почему, если у твоего помощника есть пять миллионов долларов.

А-ха-ха, рассмеялась она:

– Да ты парень не промах, как я посмотрю!

– Нет, а что? Я же не безвозмездно. Надо будет конечно, потерпеть какое –то время, согласен. Но зато потом ты- жена знаменитого писателя. Как Мерседес Барча у Маркеса. Чем плохо? Все тебя уважают, берут у тебя интервью. Спрашивают: как вы уживаетесь с таким великим человеком? Чем вы его кормили, что он написал такую интересную книгу? И ты говоришь: знаете, поначалу исключительно обещаниями, что я разведусь с ним, чтобы эта скотина быстрее стучала по клавишам. Но потом, когда дело стало близиться к концу, я начала уже кормить его баснями про то, как он мне надоел со своим писательством. Вообще, мне кажется, это не он ел, а его я ела, благо, с утра этот тип абсолютно варёный.

– Ты уже пробовал написать что -нибудь? – Как следует отсмеявшись, спросила она его.

– Разумеется. Это ведь моя работа.

– Нет, я про книгу.

– Да, но это пока в заметках всё, нет времени сесть и объединить.

– Здорово. А я вот даже не понимаю, как это сесть и писать. О чём?

– Просто надо уметь включать воображение.

– Хорошенькое дело! А если включать нечего? – Спросила она.

– То есть, как это – нечего? Не хочешь же ты сказать, что у тебя нет воображения? – Удивился он.

– Причём совершенно! Ну, то есть, иногда я что -то воображаю, особенно, когда эти дни наступают, понимаешь, про которые говорят, что они "настали" или там «пришла красная конница» или вообще «красные наступают!», тогда я обязательно начинаю воображать себе что -нибудь.

– И что, если не секрет?

– Ну, когда болит живот, всякие мысли в голову лезут. Я, например, иногда представляю себя в плену у пиратов, знаешь, жестоких таких, которые хотят, чтобы их женщина по-всякому удовлетворяла.

– Ух, ты…

– Да. -Прыснула она в кулак. – Но там обязательно присутствует капитан, который меня спасает и, поубивав всех своих изголодавшихся по женщинам матросов, остаётся со мной один на один.

– Ничего себе! Она ещё говорит, что у неё нет воображения! – Хлопнул себя по лбу Влад.

– Да, да…– засмеялась она. – Я всё это естественно из кино взяла. Так что это не моё воображение, чужим пользуюсь!

– Ладно уж, так и быть, поделюсь с тобой воображением как -нибудь, – сказал он.

– Разве это возможно?

– Конечно.

– А как?

– Напишу что –нибудь специально для тебя. Ты будешь моей Музой.

– Ой, напиши, пожалуйста. А я буду читать и гордиться тем, что я вся из себя такая Муза!

– Ладно, договорились, – пообещал он.

Глава шестая

Влад лежал на гостиничной кровати и думал. Перед ним был открытый ноутбук, на мониторе которого чернел короткий абзац текста, который начинался словами: «Шёл солдат по дороге, ать –два, ать –два и вдруг видит он…».

Дальше текст обрывался, а с этим обрывалась и мысль. Что он хотел сказать? Чёрт его знает…На часах было два ночи. Ему не спалось. Почему захотелось горячего и сладкого, такого, какой подвали ещё в дестком саду, но что именно он не помнил.

Влад смотрел в потолок, где сполохами оражалась жизнь города за окном и в его серых разводах ему мерещилась целая чехарда неясных образов. Он то видел огромных гусениц, ворохами падающих с огромного конвейера, то какие -то дома, а то неких странных животных. Были ещё оркестры, наяривающие сумасшедшую музыку, где ударными были звуки улицы, а темой дыхание и шумы огромной гостиницы. «Абзенна, Абзенна, царица Фантазии», звал он кого-то, шепча одним губами. Помоги! Где ты? Я не могу выразить свои мысли и чувства. Всё утекает, всё ускользает и рассеивается, Абзенна! Почему я думаю об этом солдате из сказки? Причём здесь он»? И тут его осенило! Ну, конечно, все мы идём откуда –то и попадаем к ведьме и принцессе одновременно, в её лоно и перед каждым потом стоит выбор, что взять: деньги или огниво, которым лишь чиркни и возникнут искры, благодаря которым тебя видно с Земли из любого уголка Вселенной!

Власта дождалась своей очереди и прошла в кабинет. Врач – гинеколог, женщина с миловидным лицом, коротко улыбнулась ей и показала на гинекологическое кресло:

– Устраивайтесь.

Разоблачившись, Власта легла на кресло.

– Ну, что ж, – осмотрев её и выбрасывая по очереди перчатки, сказала доктор: – Можно сказать пока всё отлично. Одевайтесь. Главное теперь правильно питаться. Больше овощей и фруктов. Шоколад, мёд, цитрусовые пока исключаем. Слышите? Что –нибудь попроще: каши всякие, овсяные, рисовые, гречневые, даже перловка…

– Как солдату –что –ли, – хмыкнула Власта.

– Да не как, а точно. И что ж такого? – Посмотрела на неё врач. – Детки солдаты и есть. Знаете, какие на них там атаки- и паники всякие, и плохое настроение ваше, и микробная среда. Они воюют постоянно, так что не так уж вы и не правы говоря, что он своего рода солдат.

Врач кивнула на её живот.

– Так что обязательно молочные продукты, поменьше грубой пищи, копчёное, жареное, не дай бог начнутся запоры! И следите за самочувствием. Больше гуляйте. Двигайтесь, плавайте, смейтесь, поменьше негативных эмоций!

– А как насчёт э-э?.. – Спросила Власта.

– Вы про интим? О, я бы тут запретов бы не делала. Особенно, если есть желание. И вот ещё что.

Докторша поднялась и, подойдя к Власте, ощупала ей заушные впадины.

– Мне показалось, нормально. В следующий раз тогда придёте 16- го.

– Это через месяц? – Удивлённо спросила Власта, покосившись на окно, за которым в бушевавшей напротив поликликника парковой зелени гонялись друг за другом, перелетая с одного дерева на другое птицы.

– Примерно. А что? У вас жалоб ведь нет? Как в целом себя чувствуете?

– Хорошо. Только горло побаливает.

– Дайте ка я посмотрю.

Врач взяла из держателя шпатель и подошла. Власта послушно открыла рот.

– Да, краснота. Мороженого что -ли объелись?

Докторша бросила деревянный шпатель в ведро.

– Нет, просто люблю ездить с кондиционером.

– И зря. Сходите на ингаляцию, я вам выпишу направление, с горлом шутить нельзя. В вашем-то положении.

– Спасибо.

Власта сложила листик направления вдвое и, положив его в сумочку, вышла от доктора. Всё в её душе ликовало. Наконец-то она беременна! Но она шла по коридору с очень задумчивым видом, будто за дверями ей сообщили что –то неприятное и она теперь думала, как с этим быть. Так она берегла своё счастье от посторонних глаз, чтобы никто не смог догадаться, какие чувства она на самом деле испытывала. Но иногда, остановившись в тёмном закутке, там, где не было этих вездесущих мамочек, шастающих по поликлинике, она позволяла себя улыбнуться, уставивишись в стену. Неужели это, наконец, произошло, кричало всё в ней. Неужели случилось?

Из раскрытого окна поликлиники в лицо ей заливисто щебетало лето. От порыва ветра качнулась берёза, выпустив вдруг из своей листвы, как из пригоршни, стайку воробьёв. Сама не зная почему, она посчитала это хорошим знаком. Сверкнуло, ослепив её на миг, через крону листвы солнце. Качнулась от порыва ветра рама, тихо ударившись оловянным шпинделем о бетонный косяк. Задрожал на полу целый сонм животрепещущих тенёчков. Не переставая идти, она довольно хмыкнула, как делала всегда, если видела что -то забавное. Две мамочки с выпуклыми животами полусидели на стульях у стены, дожидаясь своей очереди. Одна из них, порывшись в сумке достала из неё шоколадный батончик и, развернув, начала есть. «Ужас на ножках", дала ей моментально прозвище Власта, и подумав, что сама такая скоро будет, пошла дальше по сумеречному коридору, напевая про себя: "три счастливых дня было у меня…».

Выйдя на улицу и сев в автомобиль, она достала телефон и стала одной рукой набирать номер, а другой щёлкнула блокиратором, моментально загородившись этим от всяких уличных сюрпризов. Телефон Влада оказался недоступен. Бросив гаджет на сиденье и облокотившись обеими руками на руль, она стала наблюдать за тем, что происходило на улице.

Тут за забором поликлиники она заметила пожилую пару и с ними ребёнка лет трёх, которые шли по тротуару. Ребёнок играл зелёным мячом, который он подбрасывал обеими руками, а потом ловил. Внезапно мяч, подпрыгнув, отлетел в сторону и стукнувшись пару раз об асфальт покатился на проезжую часть больничной территории, которая примыкала к поликлинике.

Бабка что –то сразу крикнула деду. Тот, по-стариковски нелепо переваливаясь, кинулся за мячиком, а девочка, подпрыгивая устремилась вслед за дедом. Продолжая кричать что –то на ходу, бабка выбежала на середину абсолютно пустой дороги, раскинув в стороны руки, как несушка крылья и беспокойно стала озираться по сторонам, готовая предупредить и деда и внучки, в случае, если вдруг поедет машина. Такой «отважный» порыв бабки почему –то очень рассмешил Власту и она, не сдерживаясь, что такого, ведь она находится в своей и к тому же запертой машине, от души посмеялась. Подтянув к себе снова пальчиком телефон, она подумала: надо сейчас сказать Владу, что беременна. Но затем решила – зачем торопиться? Потом скажу.

Влад в это время шёл по улице со спортивной сумкой на плече. После пары ночных приключений, которые почти опустошили его кошелёк, он решил вести себя примерно. Разузнав у горничной адрес ближайшего фитнес-центра он направился туда.

В зале местного спорт -клуба была лишь стойка со штангой, рогатка с блинами и несколько снарядов для качания пресса и мышц спины. Девушка, проводившая его туда, почему –то не ушла, а скрестив руки и закинув правую ногу за левую, так что издалека это напоминало латинскую "Кью", осталась наблюдать за ним из глубины коридора. "Пусть смотрит, если хочет", подумал он. Нагрузив штангу, Влад затянул потуже атлетический ремень и увидев, что девушка продолжает смотреть, подошёл несколько картинно к штанге, сел, как учили его когда –то очень давно в спортивной школе- выпрямив спину, установив параллельно стопы и откинув назад голову. Стравив немного воздуха через крепко сомкнутые губы, поднял ногами штангу, легко бросил её на плечи и почти сразу же вытолкнул наверх. Может, от того, что он соскучился по занятиям или из -за девушки, штанга показалась ему чересчур лёгкой. Опустив снаряд, он пошёл за новым весом, когда заметил, что девушка в коридоре стала ему вяло аплодировать. Он улыбнулся ей и уже хотел подойти, чтобы познакомиться, как вдруг заиграл его мобильный и, увидев на определителе номер Власты, он вместо этого развернулся к девушке спиной.

– Привет, -сказал он. – Как дела?

– Нормально. Чего делаешь? – Спросила Власта.

Он посмотрел в зеркало. Девушка по -прежнему стояла в глубине коридора. Влад отметил стройные ноги, красивую фигуру и глаза -агаты, блестевшие даже в темноте.

– Шёл за блинами, – сказал он.

– Приятного аппетита!

– Да нет, за блинами для штанги!

– А тогда бог в помощь! – Засмеялась Власта.

Он знаком показал девушке, что занят разговором. Сделав книксен, та помахала ему ручкой, а затем, с разочарованным видом развернулась и ушла.

– Как твои дела? –Спросила Власта.

Он что –то начал рассказывать, а она думала, как ему сказать? Голос Влада был далёким, он пытался шутить, а ей не хотелось говорить о серьёзных для неё вещах в шутливом тоне.

– Чем занимаешься? – В тон ему спросила она, – кружишь местным девушкам головы?

– Разве мы дали клятву быть верными друг другу до гроба? – Удивился он.

– Извини, – поняв, что допустила оплошность, прикусила она губу. – Как идёт твоя работа?

Влад посмотрел в зеркало, коридор был пуст, незнакомка ушла. С разочарованным видом, он сел на лавочку, широко расставив ноги и начал разглядывать, как разматывается под действием земного притяжения страховочная лямка с ладони, будто от этого, как от гадания, зависело, хорошо пройдёт его командировка или нет. Попутно он рассказывал:

– Если честно, не понимаю совершенно, зачем я сюда приехал. Тут все от меня шарахаются. Главное, я уже тут восьмой день, а камера приезжает только завтра! Всех фигурантов по делу предупредили, что мы собираемся снимать вторую серию. От нас все прячутся. Не представляю, что будет завтра, когда приедет съёмочная группа!

– Только не очень расстраивайся, – стала успокаивать его Власта. – Пусть твой Носорогов расстраивается. Это ему перед начальством отчитываться.

– Да всё понятно, только что –то ведь надо делать, – пробормотал он.

– А ты делай, как я, – посоветовал она. – Я, если дел особых нет, создаю видимость активной работы. Хожу туда –сюда, чай пью, журнальчики листаю. И всё с таким умным видом!

Оба рассмеялись. Он подумал, что в ней есть что –то очень милое, что поднимает ему настроение. Ведь не случайно же они уже больше года вместе. Что ни говори, а Власта женщина эффектная. И то, что она ему звонила в другой город, чтобы узнать, как идут у него дела, очень льстило ему.

– Ну, и я от тебя недалеко ушёл. Сегодня просто ходил по кабинетам и всем представлялся: я корреспондент из Москвы…Чтобы потом они не сказали: какой ещё корреспондент? Не было тут такого!

– Влад…

– А? Подожди, сейчас ещё одну вещь расскажу…

И он опять стал увлечённо рассказывать о чём -то, пока вдруг не услышал, как у неё пикнул на второй линии звонок.

– Кто там, Митя, да?.. – Догадался он.

– Нет, с чего ты взял? – Соврала она.

– Да кто же ещё?

– Неважно. Продолжай, мне интересно.

– Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, когда он нам мешает. Поговори уж с ним и пусть отстанет!

– Это не твоё дело, – мягко сказала она. – Разберусь. Ты когда назад?

– Надеюсь, скоро.

– Отчего это зависит?

– Не знаю. Наверно, от её величества госпожи Удачи!

– Тогда закадри её. Это та единственная дама, с которой я тебе разрешаю флиртовать! Слышишь? Влад, ты…меня любишь?

– Слушай, тут такой сервис интересный – полотенце дают, а тапочки нет. – Будто не услышав её вопроса, сказал он. – В душ же без тапочек ведь не пойдёшь…

– Влад, не уходи, от ответа! Скажи, ты меня любишь? – Повторила она. –Мне очень важно сейчас это слышать!

– Это не телефонный разговор, Власта. Вообще люблю-люблю, что за разговоры вот так, на ходу. – Он вдруг заторопился, будто собирался закончить разговор и бросить трубку. – Мне идти надо, извини…

– Влад, подожди!

– Приеду – скажу, ладно?

– Нет, не ладно! – Успела она крикнуть ему перед тем, как он выключил телефон.

Опустив руку, он посмотрел на своё отражение в зеркале и сказал: "я тебя люблю". "А она тебя?", спросил человек в зеркале. Да вот бы знать!", нахмурилось его отражение.

Власта посмотрела на свой молчащий телефон, будто впервые его видела и затем бросила на сиденье. Разговор испортил ей настроение. Вовсе не потому, что Влад отказался сказать, что любит её. Нет. Она понимала, это обычный суеверный мужской страх – скажу, а вдруг это не так? Нет, просто дело было в том, что он говорил с ней как -то фальшиво, будто заставляя себя. Она чувствовала это. Так зачем же рожать от него? Чтобы на земле был ещё один сирота, ещё один несчастный? Она вдруг запаниковала, как в тот день, когда приехала в Москву из –за того, что ей было нестерпимо одиноко! Поискав глазами телефон, она взяла его и набрала другой номер.

– Да, любимая, – услышала она спокойный, уверенный голос Мити.

– Ты когда заканчиваешь? – Спросила она его.

– Сегодня могу пораньше, особых дел нет. А что?

– Закажи для нас столик в ресторане.

– Каком?

– Нашем любимом. Или любом другом, сам реши.

– Понятно. Чего хочешь?

– Форель на гриле, овощи, чесночный хлеб, зелёное масло, всё, как всегда.

– Вино?

– Нет, лучше морс, они его здорово делают, какое –то не винное настроение.

– Празднуем чего -нибудь или просто? – Спросил он.

– Нет…почему обязательно празднуем?.. – Недовольно спросила она. – Хочу поесть и всё.

– Заинтриговала. Когда встречаемся?

– В семь.

– Хорошо, только не опаздывай, целую!

– И я.

Дмитрий Фёдорович Кочетков, полковник службы русского Интерпола нажал "отбой" и, положив мобильный в карман, уставился на папку перед собой. Она не была подписана. От других её отличали только помеченная алым маркером единичка на корешке.

Открыв папку, Дмитрий Фёдорович уставился на фотографию. На ней была толпа молодчиков в масках, руки которых были подняты в нацистском приветствии. На заднем плане были видны мотоциклы, рядом с одним из которых почти в расфокусе стояла девушка в красной куртке с лицом, очень похожим на Власту. В правой руке она держала бутылку виски, в левой сигарету. Но снимок был плохого качества. Полковник достал из стола лупу и начал опять внимательно изучать фотографию. Затем, отложив лупу, стал рассматривать фотографию то поднося её к глазам, а то отодвигая. Без сомнения это была Власта!

– Как интересно ты это сможешь мне объяснить, дорогая, -пробормотал он.

Глава седьмая

Влад, которому после разговора с Властой, заниматься расхотелось окончательно, снял ремень и бросил в корзину лямки. Он посмотрел на телефон, взял его, затем снова положил на скамейку. "Позвонить домой что –ли, спросить, как Артём?", подумал он. "А я хочу сейчас слышать голос жены? Пожалуй, нет".