Контракт на Сердце. Замуж за Воронцова

В больнице пахло антисептиком и безнадеждой. Наталья выглядела постаревшей на десять лет, с покрасневшими от недосыпа и слёз глазами. Рядом с ней сидел осунувшийся Денис, бледный и растерянный.

– Что говорят врачи? – спросила Виктория после объятий и дежурных «как ты?».

Мать беспомощно развела руками:

– Сосуды в плохом состоянии, нужна сложная операция. Здесь могут сделать только через три-четыре месяца, очередь. А в частных клиниках… – она замолчала, и Виктория поняла, что там им уже назвали цену, непомерную для семьи.

– Сколько?

– Полтора миллиона, – тихо ответил Денис. – Это только операция, без реабилитации и доп. обследований.

Виктория медленно опустилась на стул. Полтора миллиона. Сумма, которой у них не было и быть не могло. Разве что продать ресторан, квартиру, вообще всё.

– У меня есть кое-какие сбережения, – начала она.

– Нет, Вика, – твёрдо остановила её мать. – Мы найдём другой выход. Твой отец никогда не хотел, чтобы ты расплачивалась за его проблемы.

«Если бы ты знала, какой выход мне предлагают», – горько подумала Виктория, но внешне только кивнула.

Они провели у постели отца полчаса, разрешённые правилами. Сергей спал, подключённый к мониторам. Осунувшееся лицо, седина, морщины, которых Виктория раньше не замечала. В этот момент он казался таким уязвимым, совсем не похожим на того несгибаемого мужчину, которого она знала всю жизнь.

– Он очень беспокоится о ресторане, – шепнула мама, когда они вышли из палаты. – Врачи запретили волноваться, но он всё время спрашивает, как дела, не закрыли ли мы, приходят ли клиенты…

– Не закрыли, приходят, всё под контролем, – автоматически ответила Виктория, зная, что это ложь.

Когда она вышла из больницы, к ней бросился Денис, который ждал у выхода, куря одну за другой.

– Вика, мне нужно с тобой поговорить.

По его лицу она поняла – случилось что-то ещё. Неужели с отцом? Но нет, брат выглядел не столько испуганным, сколько злым.

– Бергман, – выплюнул он, словно ругательство. – Его представители снова приходили сегодня.

Виктория похолодела:

– Что им нужно?

– То же, что и всегда – наше помещение за бесценок. Только теперь они дали ультиматум: 48 часов на принятие решения, иначе они через свои связи в банке инициируют процедуру банкротства.

– Они не могут! – возмутилась Виктория. – Это рейдерский захват, незаконно…

– Могут, – устало перебил её Денис. – У нас просрочка по кредиту. Если банк продаст долг коллекторам, а потом их юристы инициируют банкротство… Вика, я консультировался со знакомым юристом. Всё законно, просто подло.

Он затянулся и выпустил дым, глядя в серое небо.

– Знаешь, я уже начинаю думать, может, стоит согласиться? Хоть что-то получим, чем вообще всё потерять.

– Нет! – Виктория схватила его за плечи. – Никогда. Ты представляешь, что будет с папой, если он узнает?

Денис поник, раздавленный очевидностью этого аргумента.

– Но что тогда делать? У нас нет денег ни на спасение ресторана, ни на лечение папы. Он умрёт, Вика, а мы останемся без всего.

Эти слова, произнесённые вслух, пронзили сердце Виктории, как ледяные иглы. Брат просто констатировал очевидное. Денег нет. Времени нет. Вариантов нет.

Кроме одного.

– Я что-нибудь придумаю, – сказала она, обнимая брата. – Дай мне время до завтра.

– Времени нет, Вика, – повторил он, словно прочитав её мысли.

– Знаю.

Остаток дня превратился в лихорадочный марафон. Виктория обзванивала банки, консультировалась с финансовыми советниками, искала информацию о быстрых кредитах, частных инвесторах, краудфандинге – всё, что теоретически могло помочь. Реальность оказалась жестокой: подобные суммы за такой короткий срок законно получить невозможно.

Она позвонила Марине, хотя заранее знала ответ:

– Детка, у меня весь капитал – полмиллиона на чёрный день, и я бы отдала их не задумываясь, но это капля в море для вашей ситуации, – голос подруги звучал искренне расстроенно. – Слушай, а может, попробовать организовать сбор средств через соцсети? Твой отец довольно известен в городе, многие захотят помочь…

– За два дня? – горько усмехнулась Виктория. – И к тому же, мы говорим о миллионах. Даже если скинутся все знакомые, едва ли наберём десятую часть.

Она не стала рассказывать о предложении Воронцова. Не могла выговорить это вслух. Словно произнесённые слова сделали бы абсурдную идею реальной.

К ночи Виктория оказалась в своей квартире, окружённая распечатками, заметками, открытыми вкладками на ноутбуке – обломками её попыток найти выход. Вариант продажи собственной квартиры она тоже просчитала: даже если удастся найти покупателя за два дня (нереально), всё равно не хватит на погашение долгов ресторана и операцию отца.

Она сидела на полу, обхватив колени руками, и смотрела в никуда. Перед глазами стояло лицо отца в больничной палате, испуганные глаза матери, отчаяние брата. Звучали цифры – проценты, суммы, сроки – как приговор, от которого нет апелляции.

И был выход. Один-единственный. Фиктивный брак с человеком, которого она презирала. Год притворства. Год несвободы.

Но жизнь отца. Спасение семейного дела. Будущее для брата и матери.

Виктория встала, подошла к окну. В темноте мерцали огни города – уютные, далёкие, принадлежащие другой жизни. Её прежней жизни, в которой можно было позволить себе гордость и принципы.

Новая реальность была безжалостна. И выбора не было.

Она почти физически ощущала, как внутри что-то надломилось, сдалось, отступило. Она всегда считала себя сильной, независимой, способной найти выход из любой ситуации. Но не в этот раз. В этот раз она проиграла.

Виктория вспомнила лицо Воронцова – невозмутимое, уверенное, с лёгкой снисходительной улыбкой, словно он заранее знал, что она вернётся. Эта мысль вызвала новую волну возмущения и отвращения.

«Я выдержу, – сказала она себе. – Это всего лишь год. Я справлюсь с этим человеком, его условиями, его контролем. Ради семьи».

Ещё вчера она была свободной женщиной с перспективной карьерой и собственной жизнью. Сегодня она готовилась стать куклой в руках Александра Воронцова. Странно, но слёз больше не было. Только горькая, холодная пустота.

Она подошла к шкафу, достала самое дорогое платье – тёмно-зелёное, подчёркивающее цвет её глаз, облегающее фигуру. Купленное когда-то для важного рабочего мероприятия, оно должно было приносить уверенность в себе, подчёркивать статус успешной деловой женщины. Теперь ей предстояло надеть его как костюм для новой роли – роли женщины, согласившейся на сделку с дьяволом.

Утро принесло новый звонок – снова Денис.

– Они звонили. Дали окончательный срок – до завтрашнего утра. Потом всё, без вариантов, – в его голосе слышалось полное отчаяние.

– Я решу проблему, – сказала Виктория тоном, не допускающим возражений. – Просто скажи им, что всё отменяется, вы не продаёте помещение. И передай это маме, хорошо?

– Что? – растерялся брат. – Как? У тебя есть деньги? Ты нашла инвестора?

– Что-то вроде того, – уклончиво ответила она. – Доверься мне. Главное, ничего не говори папе, понял? Это наша с тобой тайна.

– Вика, ты меня пугаешь, – голос Дениса дрогнул. – Что происходит? Ты во что-то ввязалась? Это законно хотя бы?

Виктория прикрыла глаза. Её брат всегда был проницательным.

– Всё в рамках закона, – ответила она, тщательно подбирая слова. – Просто сложная схема. Я… не могу сейчас объяснить все детали. Денис, помнишь, что папа всегда говорил? «Соколы защищают своё гнездо любой ценой».

– Да, помню, – глухо отозвался брат. – Но он также говорил, что соколы не продают своё небо. Вика, что бы ты ни задумала… ты уверена?

Этот вопрос был как нож в сердце. Уверена ли она? Конечно, нет. Но выбора не осталось.

– Уверена. Доверься мне.

Она повесила трубку прежде, чем он успел задать новые вопросы. Разговаривать дольше означало рисковать – голос мог дрогнуть, выдать её чувства, и тогда Денис понял бы, что что-то не так. А ещё в глубине души она боялась, что его сомнения могут пошатнуть её решимость, которая и без того держалась на тончайшей нити необходимости.

Как объяснить семье её внезапное замужество – это был вопрос, который она отложила на потом. Сначала нужно было сделать самый трудный шаг.

Виктория вытащила из сумочки визитку Веры Николаевны. Самый обычный кусочек картона с логотипом и контактами. Но для неё он казался свинцовой плитой, тянущей на дно.

Пальцы дрожали, когда она набирала номер. «Соберись», – приказала она себе. Нельзя показывать слабость. Нельзя давать Воронцову повод думать, что она сломлена или напугана. Это деловая сделка. Ничего личного. Она справится.

Гудки. Один, второй, третий. Каждый отдавался в голове гулким эхом.

– Приёмная Александра Дмитриевича Воронцова, – раздался знакомый размеренный голос.

– Добрый день. Это Виктория Соколова, – собственный голос показался чужим, механическим. – Мне нужно поговорить с Александром Дмитриевичем.

Пауза. Короткая, но значимая.

– Минуту, проверю, свободен ли он.

Виктория ждала, сжимая телефон так, что побелели костяшки пальцев. Каждая секунда растягивалась в вечность.

– Соединяю, – наконец произнесла Вера Николаевна.

Ещё несколько секунд тишины, а затем – его голос. Спокойный, уверенный, с лёгкой хрипотцой:

– Слушаю вас, Виктория Сергеевна.

Она закрыла глаза, собирая все силы. В горле встал ком, но она заставила себя говорить чётко и ровно:

– Я звоню по поводу вашего предложения.

– И?

Одно короткое слово, но сколько власти в нём. Он знал. Знал, что она позвонит. Знал, что согласится. Предвидел весь этот разговор.

– Я принимаю его, – выдавила она.

Тишина. Долгая, мучительная пауза, в которой Виктория слышала собственное сердцебиение.

– Хорошо, – наконец ответил он. – Вера Николаевна свяжется с вами и назначит встречу для обсуждения деталей контракта. Полагаю, завтра в десять утра будет удобно?

– Да, – Виктория сглотнула вставший в горле комок. – Но у меня есть условие.

– Условие? – В его голосе послышалось удивление, словно он не ожидал от неё такой дерзости.

– Да. Я хочу, чтобы сначала были оплачены счета за лечение отца и реструктуризированы долги ресторана. До подписания контракта.

Снова пауза. Виктория затаила дыхание. Её требование было рискованным – Воронцов мог просто отказаться.

– Хорошо, – неожиданно согласился он. – Я отправлю юриста и финансиста сегодня к пяти часам в ресторан вашего отца. Они займутся документами. А специалист по медицинским вопросам свяжется с лечащим врачом вашего отца и организует всё необходимое.

Виктория не смогла скрыть удивления:

– Так быстро?

– Я не вижу смысла откладывать, раз решение принято, – в его голосе прозвучали деловитые нотки. – К тому же, насколько я понимаю, счёт идёт на дни. Или я ошибаюсь?

– Нет, – тихо ответила она. – Не ошибаетесь.

– Тогда до завтра, Виктория Сергеевна. Десять утра, мой офис.

Он отключился, не дожидаясь её ответа.

Виктория медленно опустила телефон. Всё. Точка невозврата пройдена. Она согласилась стать женой Александра Воронцова на год. Фиктивной женой, игрушкой, частью его плана.

Она подошла к зеркалу. Из отражения на неё смотрела бледная женщина с решительным взглядом и плотно сжатыми губами. Та же Виктория Соколова, что и вчера – и в то же время совсем другая.

«Я справлюсь, – сказала она своему отражению. – Это контракт, бизнес-соглашение. Просто работа – тяжёлая, неприятная, но необходимая. Я выдержу год. А потом верну свою жизнь».

Виктория провела пальцами по прохладной поверхности зеркала, словно пытаясь дотянуться до той женщины по другую сторону, которая ещё вчера была свободной. В горле сжался тугой комок, который никак не удавалось проглотить. На языке ощущался металлический привкус – то ли от прикушенной губы, то ли от самого чувства поражения.

Солнечный луч, пробившийся сквозь шторы, упал на фотографию на тумбочке – отец, мать, Денис и она сама, улыбающиеся на фоне ресторана. Это было на десятилетие «Соколиного гнезда». Отец стоял гордый, сильный, уверенный – хозяин своей судьбы. «Никогда не прогибайся под обстоятельства, Вика, – любил повторять он. – Мы, Соколовы, летаем выше проблем». А теперь она сделала именно то, что противоречило всему, чему он её учил – прогнулась. Согласилась на сделку, которая шла вразрез с её гордостью, её принципами, её представлениями о себе.

И всё же… разве была у неё другая возможность? Разве не было более важной ценности – жизни отца, благополучия семьи – превыше её гордости?

Виктория медленно выдохнула, ощущая, как мышцы спины и шеи напряжены до предела. В последние дни она почти не спала, и теперь усталость брала своё – тяжёлая, давящая, словно бетонная плита на плечах. Но нужно было держаться. Впереди предстоял долгий путь.

Но в глубине души она знала, что ничего уже не будет как прежде. Год с таким человеком, как Александр Воронцов, изменит её навсегда. Она вспомнила его пронзительные тёмно-синие глаза, холодные и внимательные, словно сканирующие её насквозь. Тонкая линия губ, складка между бровями, властный жест руки… Как она выдержит рядом с этим человеком целый год? Как сможет притворяться женой того, кого не уважает, не любит, боится?

«День за днём, час за часом», – шепнула она себе, как мантру.

Она не могла знать, что через несколько месяцев будет сбита с толку своими собственными чувствами, что холодный и расчётливый Снежный король окажется не таким простым, как она думала. Она не могла предвидеть, что контракт, который казался тюрьмой, станет началом странного, мучительного, но захватывающего путешествия.

В тот момент Виктория знала только одно: она продала год своей жизни, чтобы спасти тех, кого любит. И какой бы ни была цена – она её заплатит.

Глава 5

Утро выдалось ясным и холодным. Виктория стояла перед зеркалом, придирчиво оценивая свой внешний вид. Темно-серый деловой костюм сидел безупречно, подчеркивая стройную фигуру, но не акцентируя внимание на ней. Строгая белая блуза, минимум макияжа, волосы, собранные в аккуратный пучок. Ничего лишнего – только профессионализм и сдержанность.

«Я иду на деловую встречу, – напомнила она себе. – Не на эшафот и не на торги невольниками».

Однако дрожь в пальцах выдавала нервозность. Сегодня она подпишет контракт, который изменит её жизнь на ближайший год. Сегодня она официально согласится стать фиктивной женой человека, которого едва знает и уже успела возненавидеть. Сегодня начнется её добровольное заключение.

Такси остановилось перед знакомым стеклянным зданием с логотипом «Воронцов Групп». В прошлый раз Виктория входила сюда просительницей, отчаявшейся получить помощь. Теперь она пришла как… кто? Деловой партнер? Товар с ценником? Актриса на контракте?

«Соберись, – приказала она себе. – Ты не жертва. Ты сторона сделки».

В вестибюле компании Виктория сразу заметила разницу. Девушка за стойкой встретила её с улыбкой узнавания:

– Доброе утро, Виктория Сергеевна. Вас ожидают.

Уже не «вас ждут», а «ожидают» – тонкая, но ощутимая разница в формулировке. Словно она теперь принадлежала к другой категории посетителей – не просителей, а гостей.

– Позвольте, я провожу вас, – девушка вышла из-за стойки.

В прошлый раз её отправили одну, просто указав направление. Сейчас Виктория ощущала перемену в отношении – на неё смотрели иначе, как на человека, имеющего отношение к владельцу компании. И это было… странно. Будто она примеряла чужую кожу, которая ещё не прилегала как следует.

Их встретила Вера Николаевна, по-прежнему безупречно элегантная в своём сером костюме. Её лицо сохраняло обычное бесстрастное выражение, но приветствие прозвучало чуть теплее:

– Виктория Сергеевна, рада снова видеть вас. Александр Дмитриевич освободится через десять минут. Желаете кофе?

В прошлый раз ей не предлагали даже воды.

– Спасибо, не откажусь, – ответила Виктория, решив, что ей понадобятся все силы для предстоящего разговора.

Вера Николаевна кивнула и направилась к элегантной кофеварке, стоявшей на боковом столике:

– Как вам больше нравится?

– Чёрный, без сахара, – механически ответила Вика. – Простите, могу я задать вопрос?

Пожилая женщина обернулась, слегка приподняв брови:

– Конечно.

– Вчера в ресторан моих родителей приезжали ваши юристы и финансисты. Мне хотелось бы знать… всё прошло успешно? – Виктория ненавидела неуверенность в собственном голосе, но ей нужно было знать.

– Все документы подписаны, – подтвердила Вера Николаевна. – Кредит реструктуризирован на более выгодных условиях, долги перед поставщиками погашены. Что касается здоровья вашего отца – лучшие кардиологи Швейцарии готовы принять его на следующей неделе. Александр Дмитриевич всегда выполняет свои обещания.

Внутри Виктории что-то дрогнуло – смесь облегчения и горечи. Значит, всё это реально. Воронцов не обманул. От осознания этого факта должно было стать легче, но вместо этого она почувствовала, как петля контракта затягивается туже.

– Присаживайтесь, – Вера Николаевна протянула ей чашку с ароматным кофе. – Александр Дмитриевич заканчивает видеоконференцию.

Виктория опустилась в кресло, стараясь сохранять расслабленную позу, хотя каждый мускул в теле был напряжен. Она непроизвольно бросила взгляд на массивную дверь кабинета Воронцова, представляя, что её ждет за ней. Какие условия он включил в контракт? Насколько унизительными они будут? Сколько свободы у неё останется?

Разговор с отцом накануне вечером всплыл в памяти. Она позвонила ему в больницу, и его голос звучал живее, чем в последние дни:

– Представляешь, Викуш, мне сообщили, что меня направляют в швейцарскую клинику! Какой-то благотворительный фонд взял на себя все расходы. Я сначала не поверил – думал, ошибка.

– Это замечательно, папа, – она старалась звучать радостно, сглатывая стоящий в горле ком. – Это… редкая удача.

– И с рестораном тоже что-то невероятное. Пришли какие-то люди, и внезапно все долги улажены, а Бергман отступил. Твоя мама места себе не находит – не понимает, что происходит. Это не ты как-то замешана, а?

– Я просто немного помогла, – уклончиво ответила она тогда. – Не волнуйся и концентрируйся на выздоровлении.

Она не могла рассказать правду. Позже придётся что-то придумать, объяснить внезапное замужество, но сейчас главное – его здоровье.

– Виктория Сергеевна, – голос Веры Николаевны вернул её в реальность. – Александр Дмитриевич ждёт вас.

Виктория глубоко вдохнула, поставила недопитый кофе и встала. Каждый шаг давался с усилием, словно она шла против сильного течения. Но внешне она оставалась собранной, без малейшего намёка на колебания.

За дверью её ждал не кабинет Воронцова, а просторная переговорная с длинным столом из тёмного дерева. Панорамное окно открывало вид на город, а на столе лежали аккуратные стопки документов. Воронцов стоял у окна, разговаривая по телефону. При её появлении он коротко завершил разговор и повернулся.

Сегодня он был в тёмно-синем костюме, идеально подчеркивающем широкие плечи. Белоснежная рубашка, серебристо-синий галстук, дорогие часы – образец делового совершенства. Его тёмно-синие глаза встретились с её взглядом, и Виктория почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Доброе утро, Виктория Сергеевна, – произнёс он, кивнув на кресло. – Присаживайтесь. Мы уже можем начать.

Только сейчас она заметила ещё одного человека в комнате – пожилого мужчину в безупречном костюме, с аккуратно подстриженной седой бородкой и внимательными глазами за стёклами очков.

– Георгий Павлович Соловьёв, мой личный юрист, – представил его Воронцов. – Он подготовил контракт и проследит за правильностью оформления.

Юрист сдержанно кивнул:

– Приятно познакомиться, Виктория Сергеевна.

– Взаимно, – автоматически ответила она, занимая место напротив Воронцова.

– Полагаю, вы хотели бы сначала ознакомиться с условиями, – произнёс Александр, пододвигая к ней одну из папок. – Георгий Павлович, изложите основные положения.

Юрист откашлялся и заговорил сухим, профессиональным тоном:

– Документ состоит из основного контракта и нескольких приложений. Ключевые пункты следующие:

– Брак заключается сроком на один календарный год с возможностью досрочного расторжения по обоюдному согласию сторон.

– Виктория Сергеевна обязуется проживать в резиденции Александра Дмитриевича на протяжении указанного срока, создавая видимость семейных отношений.

– Виктория Сергеевна обязуется сопровождать Александра Дмитриевича на официальных и светских мероприятиях, поддерживая образ счастливой супружеской пары.

– Стороны обязуются не разглашать фиктивный характер брака третьим лицам под угрозой существенных штрафных санкций.

Юрист продолжал перечислять пункты, а Виктория быстро просматривала документ, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение. Её внимание привлёк раздел об «обязательствах по созданию видимости супружеских отношений»:

«…включая, но не ограничиваясь: совместное проживание, появление на публике, демонстрацию внешних проявлений привязанности (прикосновения, объятия, поцелуи) в рамках общественных норм приличия».

Виктория почувствовала, как краска приливает к щекам. Поцелуи. Она должна будет целовать этого человека. На публике. По контракту.

Она перевернула страницу и наткнулась на раздел о личных правах и обязанностях:

«Стороны освобождаются от супружеских обязанностей интимного характера…»

По крайней мере, этого не требуется. Маленькое, но значимое облегчение.

Дальше следовали детали: предоставление Александром автомобиля с водителем в её распоряжение, банковская карта на текущие расходы, оплата её гардероба («соответствующего статусу супруги»), расписание обязательных мероприятий, протокол поведения в обществе…

– Достаточно, – прервала она перечисление, поднимая взгляд. – Я хотела бы обсудить несколько моментов.

Воронцов слегка приподнял бровь, и на его губах появилась лёгкая, почти незаметная улыбка.

– Слушаю вас.

– Мне хотелось бы сохранить моё право на профессиональную деятельность, – твёрдо произнесла Виктория. – Я не вижу в контракте пункта, гарантирующего мне возможность продолжать работать в моей компании.

– Да, этого пункта там нет, – спокойно подтвердил Воронцов. – Поскольку это нецелесообразно. Супруга человека моего положения не работает PR-менеджером в сторонней компании. Это вызовет ненужные вопросы.

– Директором, – поправила она, стараясь сохранять спокойствие. – Я PR-директор. И я не собираюсь отказываться от карьеры, которую строила годами, из-за фиктивного брака.

Воронцов слегка наклонил голову, изучая её с интересом, словно неожиданный образец под микроскопом.

– Вы понимаете, что ваша карьера несущественна в контексте этой сделки?

– Для вас – возможно. Для меня она принципиальна.

Виктория почувствовала, как внутри разгорается знакомый огонь. Пусть она согласилась на этот фарс, пусть стала частью его плана, но она не позволит отнять у неё всё.

– Я готова пойти на компромисс, – продолжила она, не дожидаясь его ответа. – Я могу взять отпуск за свой счёт на время адаптации, скажем, на месяц. Затем работать неполный день или удалённо. Но я не откажусь от работы полностью.

Воронцов смотрел на неё с непроницаемым выражением лица.

– А если я настою?

– Тогда мы в тупике, – она выдержала его взгляд. – Это моё условие.

Виктория ожидала вспышки раздражения или холодного отказа. Вместо этого в его глазах промелькнуло что-то, похожее на… уважение?

– Хорошо, – неожиданно согласился он. – Месяц адаптации, затем – неполный рабочий день или удалённая работа, при условии, что это не будет мешать нашим совместным обязательствам. Согласны?

Виктория с трудом скрыла удивление. Она ожидала долгих торгов или категорического отказа, но никак не быстрого согласия. Это было подозрительно легко.

– Георгий Павлович, внесите соответствующие изменения, – сказал Воронцов юристу, который тут же начал делать пометки.

– У меня есть ещё несколько вопросов, – продолжила Виктория, чувствуя прилив уверенности. – В контракте указано, что я должна проживать в вашей резиденции. Я хотела бы уточнить детали – у меня будет отдельная комната?

– Разумеется, – кивнул Воронцов. – Отдельная спальня с прилегающей гардеробной и ванной комнатой. Полностью изолированная часть апартаментов. Мы не будем вторгаться в личное пространство друг друга.

– И ещё один момент, – Виктория перевернула страницу контракта. – Здесь указано, что в случае нарушения конфиденциальности я обязана выплатить компенсацию в размере… – она сглотнула, глядя на сумму, – пятидесяти миллионов рублей. Это абсурдно. У меня нет таких денег.